Текст книги "Волчонок. Родная стая"

Автор книги: Ольга Абдуллаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 6. Волчья схватка

Вот и волчице ясно, что схватки не избежать. Она смотрит, как два волка примериваются, выжидают, кто же первым совершит нападение, на чьей стороне окажется преимущество. Раньше все это волчице казалось естественным, таким, как должно быть, но теперь, когда она знает, что вожак не так молод, не так силен, как соперник, тревога в ней пересиливает всякие инстинкты. Хочется противиться воле природы. И, словно почувствовав нехорошее, рядом зашевелился малыш. Волчица отреагировала мгновенно: мордой ткнулась в тельце своего питомца, чтобы проверить одеяльце, в которое тот был завернут. Оно оказалось сырым и не мудрено – ведь живое существо в них куталось, а не кукла. Малыш тем временем начинал все активнее сучить ножками и ручками, переходя на крик.

Шум еще больше раззадорил соперников, а волчица на некоторое время растерялась. Потом волнение отступило, уступив место отточенным и верным навыкам, заложенным от рождения в каждой матери, какой бы породы та не была.

Очень осторожно, чтобы не навредить ребенку, волчица взяла его зубами за ворот рубашечки, в которую он был одет, и перенесла на другое место. Перед этим выстлала его сухими листьями, мхом и ветками, так что получилось нечто вроде постели и вполне мягко. По крайней мере, здесь лежать будет лучше, чем в мокром одеяле, где простудиться куда проще. И в самом деле, оказалось, что волчица действовала верно: как только малыш оказался в новом местечке, довольно уютном, а главное – сухом, он перестал так громко кричать. Но волчица и на этом не успокоилась.

Чувства подсказывали ей, что человечек голоден, а значит нужно на время забыть про волков, которые, готовясь к схватке, распаляются все больше. Лучше позаботиться о беззащитном существе, которому куда больше нужна помощь, чем взрослым и сильным клыкастым хищникам.

Стремление позаботиться для волчицы сейчас стало самым главным, а потому она отвернулась от волков, чтобы сосредоточиться на кормлении малыша. А тот был доволен. Хоть и не человеческое молоко он пил, но все же оно не хуже, тем более, когда у тебя больше нет вариантов. Вообще, жизнь интересная штука – чем меньше у тебя вариантов для выбора, чем меньше дорог для движения, тем скорее ты научишься радоваться тому, что имеешь. Тем острее станешь чувствовать вкус жизни. Тем ценнее она станет для тебя. Это малыш поймет потом, когда подрастет, а пока он просто действительно принимает то, что дает ему судьба, превратившаяся в волчицу. Да, как ни странно, судьба на самом-то деле умеет превращаться. Может появиться в лице какого-то животного или человека, который, встретившись на пути, изменит привычный ход событий. Но не обязательно принимать судьбу. В таком виде можно и мимо нее пройти, не заметив. Тогда и перемен никаких не случится, а жизнь пойдет по привычному маршруту, так что, и выбирать особо не из чего будет. Да и сама необходимость выбора как способность утратится за ненадобностью. Выбирать тоже можно разучиться.

Но пока ребенок, которого приютила и обогрела волчица, этому не научился, очень хорошо, что судьба нашла его сама, сделала выбор за него, чтобы повзрослев, он смог сам выбирать. Пока же он довольствуется молоком и сухой постелью на руках у самой природы и небо смотрит в его ясные глаза своими голубыми глазами, и они понимают друг друга, потому что ни маленький человек, ни большое небо над его головой, не знают слов. А ведь чтобы все понимать, слова порой вовсе не нужны. Они лишние и только мешают. Вот и для волчицы звуки человеческого общения вовсе не требовались. Она и так поняла по визгу, который внезапно резко прозвучал за спиной, что борьба перешла на уровень немалой жестокости. Когда она обернулась, то увидела, как более молодой соперник уже повалил на землю вожака и стоит над ним, словно победитель.

Только праздновать победу пока было рано, потому что тут уж волчица не выдержала и ринулась в бой сама, на время оставив младенца одного, без присмотра. Мимоходом успела бросить взгляд в сторону одной из волчиц, как бы давая знак, чтобы она присмотрела за ребенком. Волчица из стаи все поняла и села на место той, что поспешила спасать своего альфу. А тот оставался прикованным к земле, скалил от злости зубы, рычал. Молодой волк держал свою лапу на шее поверженного противника, не давая тому подняться, обрести стойкость и равновесие. Он настолько был поглощен ощущением победы, что не заметил, как на него надвигается грозная волчица, которая в порыве гнева, отваги, готова была разорвать в клочья любого, кто причинит боль ее избраннику, напарнику. Сколько времени они были с ним рядом, сколько дичи вместе поймали и сколько раз от охотников спасались! Да после такого жизнь свою отдать можно, шкуру последнюю. Лапу и сердце. И это не просто красивые образы, как бывает часто у людей, когда они говорят, что готовы за любимого жизнь отдать, а на самом деле при первой трудности или опасности опускают руки, уходят. Нет, здесь другое. Истинное самопожертвование, для которого даже определения нет в человеческом языке, не то, что поступка подобного.

Вот и теперь у волчицы была возможность доказать свою преданность, жертвенность. Она в несколько прыжков приблизилась к волку-победителю, вцепилась в его шею зубами прямо на лету. Тот ничего и сообразить не успел, не подготовился для сопротивления, а потому защитнице не составило труда повалить соперника на землю. Они сцепились в тугой комок, так что сложно было понять, где лапы, где хвост, где голова… и откуда только у волчицы силы появились, она сама была поражена! Просто мысль такая мелькнула в голове, а особо думать о том было некогда, целиком отдалась схватке. Важно было не упустить момент, чтобы победа оказалась на ее стороне. Чтобы глупец, решивший противостоять вожаку, сообразил, как был не прав. Однако он вовсе не собирался так соображать, скорее, даже наоборот. Как только понял, откуда опасность, и кто ее представляет, собрался с силами, которых было немало, извернулся в какой-то момент очень ловко и укусил соперницу в бок.

Волчица завизжала от боли, отскочила в сторону. Злость прыснула в кровь, хотелось драться. Как только он мог так поступить с альфа-самкой? Да это предательство чистой воды!

Тут же на выручку пришел вожак, а потом и его партнерша присоединилась, так что они вместо уложили смутьяна на землю. Нет, убивать не станут, они не настолько жестоки, просто прогонят того, кто решился поднять лапу на вожака. Все в их небольшой стае, в том числе и поверженный молодой волк, понимали это, но никто больше противиться не стал воле двух альфа. Если они хотят, чтобы человеческий детеныш остался с волками, то пусть так. По крайней мере, своя безопасность дороже. Ведь они тоже не дураки и понимают, что если каждый сейчас разбредется по своим сторонам, это ни для кого полезно не будет. Нужно держаться вместе, сообща, ведь их и так мало. Правда, жаль все-таки молодого волка. Теперь уйдет. И он действительно покинул сородичей почти сразу после поединка. Одинокий, уходящий в неизвестность. Вся стая, которая теперь стала еще меньше, провожала его тоскливыми взглядами, тихими поскуливаниями, которые кое-где все же раздавались, не очень решительно, негромко, но все же…

Альфа сидели возле малыша, который беззаботно дрыгал ножками и шевелил ручками, не подозревая даже, что для его спасения только что из стаи изгнали сородича. Что только что судьба протянула ему руку для спасения, а вернее даже – лапу. Лохматую, волчью, но верную и надежнкю…

Глава 7. Другая жизнь

Свобода! На самом деле человек не догадывается, какое это счастье – обладать свободой! И как обидно по-настоящему, что из-за отсутствия этого знания, свобода наша уходит на всякие глупости, тратится впустую. А ведь можно было применить ее с большой пользой и извлечь из этого максимум счастья. По сути своей, даже когда человеку кажется, что он не свободен, все равно у него есть этот удивительный дар – выбирать.

Самое простое – это в магазине отдать предпочтение тем или иным продуктам, одежде. Дальше немного сложнее – предстоит выбирать людей, с которыми хочется общаться и с которыми не так интересно. Выбор доверия или недоверия. В конце концов, выбор чувств! Да, хоть и кажется, что человек не способен приказать себе любить или ненавидеть, но все же если знать, при каких обстоятельствах рождается симпатия или неприязнь, то все на самом деле куда проще. Даже собственные мысли можно выбирать, хоть и говорится, что подобное невозможно. А ведь как бы упростилась жизнь, если бы люди научились привычке спрашивать себя, просыпаясь по утрам: я выбираю сегодня радоваться или огорчаться? И, конечно, ответ окажется на поверхности, буквально будет вертеться на языке. Если одним только этим вопросом задаваться, а потом прислушиваться к себе, то мир высветится в других красках. Более легких, незамысловатых, но от этого не менее ярких.

Азамату повезло, потому что он умеет слушать себя и задавать себе верные вопросы. Ведь оттого, насколько точный вопрос задашь себе, настолько и ответ окажется правдивым. На самом деле ответ может быть уже скрыт в вопросе, если только взглянуть на него с правильной стороны. А все потому, что природа не хитрит, не изобретает нечто очень невероятное – в ней все просто, но вместе с тем великолепно, величественно. Можно идти босиком по плиткам бульвара, чувствовать жар, исходящий от него, и влюбляться в каждое лицо прохожего, в каждое облако над головой, в каждый листочек на дереве и птичку, которая нее устает петь свои нехитрые песенки, трогающие любое человеческое сердце.

Именно таким сейчас чувствовал себя Азамат – влюбленным в жизнь и в свободу. Удивительно, что самое большое наслаждение как раз и заключено в простоте. Просто идти, пусть и в неизвестность, рядом с другом, чувствовать солнце. Живое. И себя, живого, в нем. Во всем, что тебя окружает в эту минуту. Даже собственное имя, то есть то, которое дали ему в лечебнице, теперь не кажется таким уж чужеродным, неприятным. Оно тоже часть этого дня, если хотите, этого мира. И пусть себе существует, раз его придумали или выбрали. Если какой-то человек хочет, чтобы нечто для него значимое существовало в реальности, звучало, пело, отражалось, росло, то почему бы и нет? Пусть так и будет. Пусть и они шагают: Азамат и Мансур (так, оказалось, звали парня, который бежал вместе с ним из лечебницы). Теперь они словно между собой даже стали похожими: оба темноволосые с выразительным взглядом, в которых читается упрямство и целеустремленность. Только вот скоро стало ясно, что цели у них очень даже разные…

– Ну что, наверняка, устал? Ты еще и босой. Нужно срочно где-то отдохнуть и подумать, как дальше двигаться и куда. А то так и попасться не долго, а там снова больничка и мало ли что еще… согласен?

Азамат словами отвечать не стал. Честно сказать, говорил он очень плохо, не так, как обычные люди. Это не мешало ему понимать суть происходящего, да и вообще он мог видеть все куда яснее, чувствовать куда ярче, чем прочие люди, но вот словесно выражаться и не научился толком. Да это и немудрено, ведь большую часть жизни с ним рядом были волки, животные, которым говорить – это все равно, что человеку расправить руки и взлететь с мостовой так вот запросто без всяких изобретений.

– Ты что, глухонемой? Разговаривать не умеешь? – переспросил немного озадаченный напарник. Он то ожидал, что как только они окажутся за стенами страшной лечебницы, парень отойдет от шока и начнет говорить. А тот не то нарочно, не то и правда не собирался издавать ни звука, кроме разве что воя или отрывистых стонов, напоминающих собачье скуление. Азамат не стал опровергать версию Мансура. Будет куда проще, если он останется при своем мнении и не станет до сути докапываться. Приятель, словно почувствовав это, спрашивать больше ничего не стал. В общем-то, ему и самому было удобно не знать лишнего. Так спать спокойнее, да и своих забот хватает, чтоб чужими неясностями еще голову забивать. Он, словно в знак понимания, похлопал Азамата по плечу, а потом уверенной походкой направился в сторону одного из многоэтажных домов. Каждое его движение излучало такую твердость и силу, что поневоле хотелось следовать за ним. В волчьей стае он наверняка был бы избран вожаком. И Азамат, не прекословя, почти шаг в шаг двинулся следом. По пути Мансур объяснял, зачем они здесь. Похоже, что ему и самому по душе была роль лидера, так что оба в этом отношении остались довольными.

– Итак, дорогой мой друг! Буду теперь учить тебя жизни. Я так понимаю, что ты новичок в освоении премудростей и превратностей бытия, так что послушай меня. Ты спросишь меня, отчего мы пришли именно в этот дом и что мы здесь забыли, верно? – при этих словах он обернулся к спутнику, состроив такой вид, словно все уже давно обо всем знает и только один здесь самый умный. Тут бы и возразить Азамату, но он снова не рискнул спорить, чтобы не навлекать на себя лишних подозрений в том, кто из них двоих кого умнее. Если один человек дурак, не обязательно давать ему об этом знать, иначе себе дороже окажется, и ты же выйдешь дураком. Нет уж, лучше и так выглядеть не слишком умным без всяких споров и препирательств. Ну а собеседнику тем временем было вовсе не до таких мыслей, он продолжал умничать, исполняя роль командира.

– Ты меня слушаешь вообще? – Азамат кивнул, соглашаясь. – Я говорю, что выбрали мы этот дом не просто так, а потому что там, где много жильцов, всех соседей, то есть тех, кто рядом с тобой живет, все равно не запомнить, а это значит, что затеряться нам с тобой проще простого. То есть мы вполне можем сойти за местных, только если сменим одежду… – Мансур расправил складки своей формы, демонстрируя, что это никуда не годится.

У Азамата была точно такая же одежда, так что они выглядели почти как братья-близнецы. Спутник Мансура не видел в этом ничего дурного, потому что не считал, что быть похожими это плохо. В природе сплошь и рядом встречаются животные, которые с первого взгляда представляются похожими один на другого, это нормально. Ничего в этом нет страшного, неправильного. Ну что ж, здесь не дикие просторы, Азамат это давно понял. Законы здесь тоже не совсем такие. Сейчас нужно действовать так, как говорит Мансур, потому что он ориентируется в этой жизни лучше… Если бы только знать человеку, который верит в природу больше, чем городской житель способен верить в любое божество или достижение науки, что Мансур, как и большинство людей города, давно отошли от законов и не соблюдают самые элементарные из них. Нет, речь вовсе не о тех законах, что предписываются правительством и властью, но прежде всего о законах преданности и человечности, когда в беде один человек протянет другому руку помощи. Просто так, ничего не ожидая взамен. Как делают животные. Но все это Азамат поймет позже, а пока он доверяет своему новому другу. Вместе они поднимаются до самого верха на чердак. Вход закрыт и вряд ли получится его открыть, но Мансур пытается. Азамату странны его попытки, однако он помогает и общими усилиями они взламывают дверь, проникают внутрь темного помещения, в котором пахнет затхлостью. В горле щекотит, неприятные ощущения вырываются наружу кашлем. Мансур только смеется такой реакции своего спутника.

– Дааа, братишка, не вдыхал ты еще запаха настоящей жизни! О, идея! – Мансур вдруг резко обернулся, всем своим видом показывая, словно нечто гениальное пришло ему в голову. Так и сиял! – А пойдем-ка мы с тобой сейчас развлечемся? Я тебе покажу, где и как бурлит настоящая жизнь! Жди меня здесь и никуда не уходи!

Проговорив все это так быстро, с воодушевлением, которого Азамат в друге еще ни разу не видел, «учитель жизни» выскочил из пространства душного чердака, словно в воздухе испарился. Так быстро его здесь не стало.

Ожидание для Азамата показалось на этот раз мукой, какой раньше он не испытывал. Очень уж хотелось узнать, что ждет впереди. Наверняка, нечто хорошее, иначе бы с чего так Мансуру радоваться? Обычно Азамат умел ждать, его этому учила природа, сама жизнь, но здесь как-то эта способность потерялась. Скорее бы разделить радость с другом! «Скорее» наступило, когда на город стали медленно опускаться сумерки, словно пролиты чернила вокруг. Как-то так неожиданно, словно неуклюжий писатель опрокинул чернильницу со стола, замарав исписанные листы. Все его труды пошли прахом, как и старания солнца, которое весь день согревало дома с жителями своим теплом, а все оказалось только для того, чтобы за мгновение на город разлились чернила ночи… несправедливо. Впрочем, это только фантазия, которую сочинял в своей голове Азамат, чтобы чем-то заполнить время ожидания. Как только появился Мансур с каким-то непонятного вида узлом за спиной, всякие мысли и фантазии отступили.

– Так, вот для тебя одежда, и нам на первое время постель, чтобы было на чем спать. Жить пока будем здесь. Думаю, что здешний народец против не будет, – узел внушительных размеров упал под ноги Азамата. Он стоял и смотрел, будто впервые видит не только этот узел, но и Мансура. – Эй, ты что? Здоров ли? Посмотри-ка лучше, какой на мне костюмчик! Правда, к лицу? – парень повертелся, демонстрируя новую одежду со всех сторон. Действительно, больничной формы не было и в помине. Теперь, если посмотреть на Мансура, вовсе не скажешь, что он бежал из психушки – так часто называли лечебницу, в которой жил Азамат, причем делали это не только такие же как он, но и врачи. Впрочем, теперь это не имеет значения, потому что лечебница осталась в прошлом. Единственным, что выдавало не вполне здоровый вид Мансура, были бледная кожа и синяки под глазами, а так он смотрелся очень здорово: хвала костюму светло-коричневого цвета, рубашке и ботинкам, которые от чистоты так блестели, что заметить это можно было даже при тусклом свете уличного фонаря, качавшему своей головой над окном чердака.

– Ну, давай, поторопись! Чего застыл как статуя? Время нас с тобой не ждет, братишка! – от этого «братишка» как-то вдруг стало не по себе. Неловко, что-то неприятное, неискреннее…

Глава 8. Новые привычки

Однако Азамат не стал прислушиваться к внутреннему голосу, который в пространстве кирпичей и смога становился все тише, так что теперь перешел на полушепот. Ну что ж, пусть так. Чтобы Мансур больше не напоминал, что и как нужно делать, лучше и правда стоит последовать его примеру. Скинул старую пижаму. Остался абсолютно голым. Странное дело: раньше Азамату нравилось ходить нагим, так он мог чувствовать кожей ветер, жару и холод. Причем они были тоже настоящими, ничем не прикрытыми, когда можно чувствовать так, как есть. Их истинность и силу. Но как только начинаешь прятаться под одеждой, все меняется. И холод другой, и жара. Утрачивается нечто, что заложено в них и в нас изначально. Теперь, когда Азамат приобрел не только имя, но и одежду, он иначе стал воспринимать все явления природы. Оказалось, что они совсем другие, если нацепить на себя рубашку, брюки, ботинки.

Понять, хорошо это или плохо, Азамат пока не успел, потому что чувствовал краешком сознания, что вряд ли сейчас сумеет понять все верно, потому что живет в городе, носит имя и одежду. А ведь это совсем другой ты. Тот, которому не страшно шагнуть в ночь, чтобы открыть для себя новую жизнь. Судя по восторженным описаниям Мансура, она должна быть очень завлекательной. Впрочем, до того момента, как он сможет узнать сторону другой жизни, оставалось совсем немного – всего на всего застегнуть пуговицы на рубашке. Но как назло, пальцы не слушались, у Азамата ничего не получалось. Потому что он никогда раньше не имел дело ни с этими странными кружочками, ни с маленькими такими дырочками, в которые не понятно, как их можно протиснуть. Мансур, наблюдавший за тем, как его товарищ пыхтит и старается, но при этом только впустую тратит время, наконец не выдержал и сам принялся застегивать эти злосчастные пуговицы, попутно приговаривая:

– Ну, что ты, с луны свалился?! Даже с такой простой вещью справиться не можешь… Что-то я начинаю сомневаться в том, что ты готов открыть для себя новую сторону жизни, как бы она тебя не лишила остатков последнего разума.

На такие слова Мансура Азамат отреагировал только лишь растерянным взглядом. Честно говоря, половины из того, что сейчас услышал, он не понял. Кого лишать и каких остатков? Мансур приметил этот взгляд и понял его по-своему.

– Ладно, не отчаивайся! Как же я могу бросить тебя вот так вот на произвол судьбы? Конечно, покажу тебе все, что сам знаю и умею…

А показал этой ночью Мансур своему странному другу, прежде всего некое заведение, которое манило своими яркими огнями. Вывеска над входом с каким-то непонятным словом, которое Азамат прочесть не сумел, потому как не встречал раньше ничего подобного, подмигивала прохожим россыпью маленьких розоцветных лампочек, которые по очереди то гасли, то загорались. Стало даже жалко, что читать его не научили. Наверняка слово было интересным, как и сами огоньки, яркие, манящие. Однако это было не все самое удивительное, что встретилось Азамату в ту ночь. Дальше было затемненное помещение, в котором топтались люди. Громкая музыка давила на уши, при этом все в теле тоже словно сотрясалось. Откуда-то сверху лился свет тонкими разноцветными лучами. Подставив под него ладонь, Азамат увидел, что она становится то красной, то синей, то зеленой. Сперва это его напугало, а потом стало казаться забавным. Да, такого точно не было в его жизни. А Мансур тем временем продолжал его тянуть в неизвестном направлении. Оказалось, что они направляются к небольшой стойке, за которой стоит немолодой уже мужчина с потухшим взглядом и предлагает напитки всем, кто пришел сюда.

– Что пить будешь? – обратился Мансур к Азамату, но тут же сообразил, что совершил глупость, просто махнул рукой в его сторону. – Ааа, ладно, все равно ты не ответишь, да и вряд ли ориентируешься! В общем, положись на меня!

Буквально через несколько минут перед Азаматом поставили высокий бокал с соломинкой. Что-то бордовое плескалось в бокале. Смотрелось, конечно, красиво, но пить парень отчего-то не решался. Он вообще не любил напитки, которые имеют какой-то цвет. Самый лучший, полезный и в то же время простой напиток – это вода. Люди, опять же, часто об этом забывают, а ведь так и есть. Благодаря воде организм очищается, обновляется с каждым выпитым глотком. И не лучше ли наполнять его тем, что знакомо ему лучше всего, тем, чем он сам по большей части наполнен? Это так естественно! А вот та красная муть, что плещется в бокале, вовсе не кажется полезной. Но вот Мансур другого мнения. Он буквально подначивает пробовать, говоря, что это на самом деле очень вкусно, что называется глинтвейн. Название тоже кажется каким-то чересчур, как и украшательства напитка. Но он поддается, чтобы в конец не выглядеть идиотом, неправильным. И без того уже показал свои странности с рубашкой. Хоть на этот раз нужно сойти за нормального. Хотя… это спорный вопрос на самом деле – может он и есть среди всех здесь самый нормальный, а? Но отвечать самому себе было некогда, потому что жидкость, немного обжигающая, через соломинку уже проникала в кровь, а потом внезапно закружилась голова. По всему телу разлилась слабость, но не тягостная, а очень приятная, от которой хочется танцевать. Это Азамат и попробовал сделать, только вот ноги заплетались, и даже шаг сделать оказалось невероятно сложно. Но сбиваться с намеченного пути все же не хотелось, ведь нужно показать, что ты не странный. По большому счету, так и делают молодые люди, чтобы не выделяться из общей массы. Для них становится важно во что бы то ни стало доказать, что они тоже так могут. В этом есть еще один закон природы – подражание. И Азамат знает о нем, в отличие от тех, кто живет в городах. Те, кто далеки от настоящей природы, просто не способны взять под контроль это стремление к копированию чужого поведения. Настолько иногда подчиняют себя воле другого человека, что забывают, как это – быть собой…

Азамат тоже забыл, когда попробовал странный напиток глинтвейн. Теперь он был сам не свой. Периодически скулил в такт музыке, казавшейся уже не такой громкой. Он вдруг почувствовал себя таким решительным, сильным и смелым, что, кажется, дай ему кто-нибудь трамплин для взлета, действительно поднялся бы над всеми этими людьми. Отчего-то в прошлое отступают все невзгоды и страхи, которые пришлось пережить, а пространство вокруг между тем плывет и плывет, так что уже не получается уцепиться за какой-то один объект. Хотя, нет. Из толпы резко выделилось лицо Мансура. Он качал головой, словно с укором, а улыбка была вовсе не доброжелательной, а какой-то хитроватой. Такой Азамат не видел раньше у друга. Но и эта мысль тоже уплыла из сознания, как и земля. Пришла только ночь, потому что закрылись глаза. Что снилось в этом бредовом состоянии, горе-гуляка запомнить не смог, зато пробуждение заставило его содрогнуться.