Текст книги "Мир в прорези маски"
Автор книги: Олеся Осинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Переложила сердце в одну руку, а вторую чуть стряхнула. Затем посмотрела вниз – мама дорогая, мое платье! Огромное кровавое пятно расползалось по подолу, и еще несколько мелких брызг появилось из-за моего махания рукой.
Я тихо чертыхнулась:
– Надеюсь, этому найдется нормальное объяснение. – Я продолжала рассматривать безнадежно испорченную юбку. К этому времени вопли в зале стихли, и мой голос прозвучал неестественно громко.
– Простите? – На меня с внимательным интересом, чуть приподняв бровь, смотрел мастер Дантес.
Я, наверное, в самом деле ненормальная по здешним меркам. То краснею и смущаюсь по малейшему поводу, зато, когда девушки в обморок попадали, я только платье жалею.
– А, – чуть махнула свободной рукой и равнодушно повела плечом, – кровь плохо отстирывается.
– Да, вы правы, объяснение найдется, – ответил мужчина и повернулся в сторону темной арки. – Заканчиваем.
И все моментально пропало. Словно и не было ни сердца, ни крови, ни испачканной одежды. А из глубины ниши показался Сорби – вот чья это работа… да, не сам же мастер будет ее делать…
К чему было это представление, я прекрасно понимала – воину не к лицу брезгливость, и уж тем более он не должен бояться вида крови и падать при этом в обморок. Я заслужила похвалу мастера и очередной подозрительный взгляд герцога.
Зато поговорив после урока с преподавателем, выяснила, что могу заниматься здесь по утрам. Теоретически зал перед занятиями открыт для всех желающих, но на практике никто сюда не ходит.
Последней в этот день шла лекция по природной магии. Невысокий щупленький профессор Крыш уже более получаса рассказывал о различных видах живой материи, что будет изучаться нами в течение этого года. Я внимательно прислушивалась, с нетерпением ожидая, когда же преподаватель упомянет интересующую меня нежить. Время шло, а скелеты и зомби все не появлялись. Наконец господин Крыш закончил вводить нас в курс дела.
– По программе обучения есть вопросы? – обвел он взглядом аудиторию.
Рука самостоятельно взлетела вверх, и, прежде чем я успела подумать, что делаю, вопрос вылетел сам собой:
– А как насчет нежити?
– Нежити? – удивился мужчинка. – Какой нежити?
– Ну… Зомби всякие…
Аудитория взорвалась хохотом. Я недоуменно смотрела на окружающих – неужели снова что-то глупое спросила?
– Фантастики начиталась, – донеслось откуда-то с верхних рядов.
– Зомби, вот как. Девушка, простите, как ваше имя? – вежливо обратился ко мне профессор, не разделивший всеобщего веселья.
– Корни Грейс.
Взгляд Крыша мгновенно стал более заинтересованным. Кажется, слухи в этом заведении распространяются быстро.
– Хорошо, Корни Грейс. Понимаете, нежить является классом потенциально возможным, но, к счастью, реально не существующим.
Студенты продолжали веселиться.
– Но! – Профессор поднял указательный палец и оглядел аудиторию. – Я сказал, что теория не отрицает возможное существование нежити. В то время как сегодня эта барышня совершила нечто до сих пор бывшее невозможным даже в теории. Поэтому для вашего курса я включу в программу несколько лекций о нежити. Кто знает, может, кому и пригодится.
Смех в зале стих. А я села на место, смущенная, давая себе зарок больше вообще никаких вопросов не задавать.
В любом случае я узнала, что селяне с дальних границ королевства не такие уж и несчастные и в моих услугах особо не нуждаются.
ГЛАВА 3
Уже через неделю после начала учебы я тоскливо пересчитывала оставшуюся у меня наличность и пыталась понять, как некоторые одаренные личности умудряются прожить от стипендии до стипендии. Студент-первокурсник получал «аж» восемь лейров в месяц. «Аж» – потому что с третьего курса сумма урезалась до пяти, а маги с Даром, что оставались в Академии дольше остальных, начиная с шестого не получали совсем ничего. Мотивировалось это тем, что если студент, проучившийся пять лет, до сих пор не может заработать себе на кусок хлеба, то и в Академии ему делать нечего. Впрочем, многие маги были выходцами из знати, а следовательно, могли рассчитывать на помощь родителей. Поэтому я тоже решила поднять свой прожиточный минимум с восьми до двадцати лейров.
И вот из выделенной себе на месяц двадцатки через неделю осталось всего четыре лейра. Куда подевались еще шестнадцать, помнилось с трудом.
Для начала я каким-то чудом умудрилась оставить пять лейров в кабаке во время той самой памятной пьянки, хотя точно помнила, что пиво стоило не больше пары медяков… Да на пять лейров туда на пиво через день в течение месяца ходить можно было!
– А чего ты хотела, – философски заметила Люська по этому поводу. – Пьяному и не то приписать можно. Ругаться надо сразу, а не через неделю. Попробуй потом докажи, что не ты съел целого поросенка и выпил четыре бочки пива. Через это тоже все проходят – учись. Я могу проверить свой счет, в каком бы состоянии ни находилась, – гордо закончила она и посмотрела на меня, выразительно подняв бровь.
Я к такому не привыкла. Все питейные заведения, даже столь уникальные, где хозяева оказывались честнейшими людьми, так или иначе относились к сфере Берты. И я лучше других понимала, что в большинстве из них можно расстаться с деньгами и более тривиальными способами. Но… меня как лицо, приближенное к власти, до сих пор не трогали. Появилась, конечно, мыслишка пойти в кабак со своей «переговорной» внешностью и потребовать восстановления справедливости. Но эту малодушную идею я отогнала – всех студентов обсчитывать не перестанут, а ругаться за пару лейров недостойно, да еще и прикрываясь именем главы теневого сообщества.
Вторым крупным потрясением стало то, что студентов, оказывается, не кормят. В смысле, не то чтобы я этого сильно ожидала… Но дома хозяйство вели слуги, а я соответственно не имела привычки задумываться, откуда берутся продукты, сколько они стоят и как готовятся. Поняв, что личной кухарки больше нет, питаться по ресторанам мне не светит, а есть одни дешевые пончики не хочется, пришлось знакомиться с готовкой.
Студенческая общажная кухня только на первый взгляд производила гнетущее впечатление – белые облупленные стены, старая покосившаяся плита, несколько видавших виды столов, сиротливо ютящихся у стен, и один-единственный стул. Какая-то щедрая хозяйская душа повесила на окно полинялые шторки, кажется, в прошлом желтого цвета. Однако кухня являлась идеальным местом встреч, знакомств и обмена сплетнями.
День за днем я пыталась постичь великое искусство кулинарии и с каждым разом проникалась мыслью, что если мне чего-то в этой жизни не дано, так именно этого…
Прошел месяц. Потихоньку я вникала в нюансы студенческой жизни, начинала чувствовать себя обычной девчонкой, а не идиоткой, за спиной которой перешептываются, смеются и исподтишка показывают пальцами. Приходило приятное понимание: что-то в этом есть. Единственным действительно проблемным местом по-прежнему оставалась кухня.
Однажды поздно вечером, очередной раз вылив, пока никто не видел, собственное варево, я поняла, что безумно устала… устала воевать с продуктами, устала по утрам слышать насмешки соседей, заглядывающих на кухню с целью посмотреть, чего еще начудила «эта Корни». Спасительная мысль созрела быстро. Пусть это и станет отступлением от собственных правил, но мелкую поблажку раз в месяц можно себе любимой позволить. Быстренько переодевшись, я захватила крупную деревянную банку с герметичной крышкой и побежала в ближайший ресторан.
Через десять минут прибыла на место. Там меня сначала попытались не впустить, видимо, простой студенческий наряд не мог сказать ничего хорошего о платежеспособности владельца. Однако стоило лишь достать «волшебную» банковскую карточку ВИП-класса и помахать ею перед носом управляющего, как сразу провели за лучший столик.
Не глядя, я ткнула пальцем в первый попавшийся суп в меню и протянула официанту банку. «А хорошо вышколены у них сотрудники», – с уважением кивнула я головой. На лице молодого человека не дрогнул ни единый мускул, словно сюда ежедневно приходят невзрачные девицы с личной двухлитровой тарой и расплачиваются редкими ВИП-карточками.
Еще через полчаса я спешила обратно, прижимая к груди заветную банку, как необычайную ценность. Очутившись на кухне, проверила, нет ли поблизости припозднившихся студентов, затем нашла пустую кастрюльку и, воровато озираясь, вылила туда суп. И быстро закрыла крышкой. Вот так. Кажется, никто не заметил. Я довольно улыбнулась, а в душе что-то радостно запело. Теперь утром пусть приходят все желающие. Я не спеша войду в святая святых студенческого общежития, гордо подойду к плите, поставлю на огонь свой суп и стану важно его помешивать… Мысли текли радужные и приятные. Правду люди говорят – сколь мало человеку надо для счастья.
«Раз с этим покончено, выпью чаю и пойду спать!» – бодро подумала я и грохнула на плиту чайник с водой.
– Привет, – донесся от входа мягкий голос.
Сорби? В общежитии? Я обернулась. Да пресловутую «теоретически возможную» нежить и то легче встретить на нашей кухне. Тем не менее… моя персональная галлюцинация стояла в проеме двери, устало облокотившись о косяк.
Всю последнюю неделю любимый преподаватель Академии отсутствовал. Наш первый курс уже успел наслушаться от старших, что профессор нередко внезапно исчезает, иногда даже посреди лекции. И теперь новопоступившие с удовольствием переняли эстафету и принялись сочинять сказки одну другой нелепее о том, где все это время Сорби пропадает. У меня, естественно, тоже имелась версия, которую я, конечно, вслух не озвучивала.
Должно быть, он только вернулся. Сейчас герцог больше всего походил на самого обычного студента: невыспавшийся, помятый, в полурасстегнутой и незаправленной рубашке…
– Здравствуйте, профессор, – вежливо отозвалась я и чуть поклонилась.
– Да брось, – вяло махнул тот рукой и улыбнулся, – мы не на экзамене. Пока я в общежитии, меня зовут Джек и ко мне обращаются на «ты». – Молодой человек по-хозяйски пересек кухню и подошел к плите. – Это твое? – бесцеремонно заглянул в кастрюльку и сразу удивленно присвистнул. – Карийский суп-пюре со сливовыми улитками?
«Мое», – чуть не сорвалось с губ, но так и застряло в горле. Что я умудрилась притащить?! Суп из улиток… Вот дура – в трактир надо было бежать, а не в дорогущий ресторан.
– Нет-нет, оно тут раньше стояло, – поспешно ответила, смутившись, и тоже заглянула внутрь. В кастрюльке колыхалось белесое желеобразное месиво с вкраплением непонятных темно-фиолетовых кусочков. – Это улитки? Да?
Возможно, подобный продукт и был редким деликатесом, но пробовать этомне расхотелось.
– А у тебя какого-нибудь супа нету? – с надеждой спросил Джек, выжидающе посмотрев на меня.
Эх… Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то сегодня явно не мой день. Я печально посмотрела на проклятых моллюсков. Вспомнила свои кулинарные потуги, вздохнула… А потом неожиданно призналась:
– Нет, я не умею варить суп. – Наткнулась на участливый взгляд и расстроилась окончательно. – Я только чай нормально делаю. Конечно, девочки учат понемногу – уже могу картошку сварить или яичницу поджарить. А суп… Люська говорит, это самое простое. Бросаешь все, что есть, в воду, а дальше само сварится. Вот один раз попробовала… – Я огорченно замолчала.
– И что?
– Да вылить пришлось. Даже собака во дворе есть не захотела. Вот как. Хотите чаю? – предложила я. Обмен, конечно, не равноценный, но чаем я хоть никого не отравлю. – Вода вон греется.
– У меня есть предложение получше. Научить тебя варить суп? Доставай продукты.
Я, широко раскрыв глаза и недоверчиво подняв брови, потрясенно уставилась на собеседника. Великий и могучий герцог Сорби учит молоденькую студентку суп варить… Боже Ари, какие еще сюрпризы ты мне приготовил?
Дважды просить не пришлось. Я мигом метнулась за мясом и овощами. Дальше Джек руководил процессом, подробно рассказывая, что, как и в каком порядке делать. Я послушно помогала чистить и резать овощи. Наконец приготовления завершились, осталось только дождаться, пока все сварится.
– Ты загадочная девушка, Корни. Чем больше проходит времени, тем больше загадок появляется. Может, ты разрешить хотя бы одну? – с улыбкой спросил мой преподаватель по варению супа.
– Мм… – Чуть пожала плечами, мол, «а что я»…
Джек задумался. Видимо решая, что именно лучше всего спросить.
– Помнишь первое занятие у мастера Дантеса?
Еще бы я его не помнила. Хорошенькие шуточки у этого Дантеса, да и у Сорби тоже – он же ему с иллюзиями помогал.
– Ты так равнодушно отнеслась к виду крови. Я мог бы подумать, что ты часто помогала на кухне… Но, вижу, это не так… – Джек с интересом на меня посмотрел. – Или это был просто шок?
Перед глазами снова встала Нижняя улица Мариона – бурые пятна, засохшие местами по обочинам; окровавленные раненые, изредка приходившие к Берте… Как ему объяснить, что я просто привыкла, для меня притронуться к лягушке и то противнее.
– Просто… был в моей жизни период времени, когда я видела много крови, – уклончиво ответила я, надеясь, что больше вопросов не последует. Конечно, я могла бы сказать, что отец был хирургом или еще что. Но мне надоело лгать. Чем больше вранья, тем легче оно потом всплывает. К счастью, мужчина прекратил расспросы.
Джек подошел к одному из кухонных столов, провел пальцами, проверяя чистоту, потом залез на него и сел, расслабленно прислонившись спиной к стене. Я заняла единственный стул. Помолчали. Я сидела и думала о том, какими разными, оказывается, могут быть люди. «Мальчишка Сорби» – снова вспомнились слова Берты. Может, она его знала именно таким? Мельком взглянула. Как я могла подумать, что у Джека колючие, стальные глаза? Они же почти голубые.
Молодой человек покосился на меня, затем на мой стул и молча щелкнул пальцами. Рядом появилось огромное мягкое кресло.
– Садись, не бойся. Это мое любимое. В нем удобно, – улыбнулся он.
Я недоверчиво взглянула на неожиданно появившийся предмет мебели и даже тронула пальцем.
– Садись-садись. Я его потом заберу. У меня здесь комната есть – в соседнем крыле. Не знала? А, ну ты же новенькая.
Я-то новенькая, но странно, что такой новостью до сих пор никто не поделился. Я пересела в кресло, утонув в тепле и уюте. От замши шел едва заметный волнующий мужской запах, мягкая обивка ласкала кожу, словно сам владелец меня легонько обнял. Я расслабилась.
– Скажите, то есть скажи… – Чуть запнулась, пытаясь сформулировать мысль, бросила короткий взгляд на молодого человека. – Ты ведь мог где угодно поужинать? Почему суп? И здесь?
Сорби посмотрел на меня. Затем лег прямо на столе на спину, свесив ноги и заложив руки за голову. Устало прикрыл глаза. Вздохнул и негромко ответил:
– Тебе странно, что известный маг-универсал, профессор, да еще и герцог… – («Да еще и глава тайного отдела», – мысленно продолжила я), – так несолидно валяется сейчас на столе в студенческом общежитии и варит суп вместо того, чтобы сидеть в шикарном ресторане или не менее шикарном особняке, где вокруг суетятся слуги. Я попробую объяснить… Возьмем, к примеру, стражников. Следят за порядком, ловят и допрашивают преступников. Иногда такая работа нравится, иногда нет, но кто-то должен ее делать. А потом… – тон Джека чуть смягчился, а голос стал еще тише, – потом рабочий день заканчивается. Одни идут в кабак, а другие домой. И суровый мужчина улыбается, целует любимую жену, ласково треплет волосы сына, берет на руки дочь и… – молодой человек улыбнулся и мельком глянул на меня, – ест суп. Так и я… Последние дни выдались весьма тяжелыми. Около недели назад по стране прокатилась волна покушений на различных влиятельных особ королевства. Некоторые, к сожалению, были успешными. Велось расследование, и меня попросили помочь. Как мага-универсала. – Сорби замолчал.
– А сейчас? Все закончилось? Вы поймали преступников?
– Да, но я очень устал. И мне не захотелось ни в свой столичный особняк, ни в ресторан, меня потянуло домой. А Академия… я не работаю здесь, я здесь отдыхаю. Душой. Мне нравится возиться со студентами. Вы и есть моя семья. Потому я и держу в этом общежитии комнату. И веду только факультативы, где нет экзаменов, – не хочу, чтобы меня боялись. И поэтому я сегодня пришел сюда. Чтобы расслабиться. На кухне и ночью нередко можно кого-нибудь встретить, особенно во время сессий. Я надеялся, что какая-нибудь добрая душа сможет меня покормить. – Джек усмехнулся. – Ты понимаешь, о чем я?
Да, я понимала. Этот Джек, в отличие от замкнутого и закрытого наглухо от внешнего мира герцога Сорби, был полностью открыт. Я эмпатией легко впитывала его эмоции – душевную усталость, удовлетворение от хорошо сделанной работы, радость оттого, что он сейчас находится здесь. Похоже, он в самом деле чувствовал себя в Академии «как дома».
Мы замолчали. Говорить не хотелось, я боялась нарушить это хрупкое состояние доверия и понимания. Хотелось чем-то помочь, принять участие, внутри возникла неожиданная щемящая нежность, которую не на кого было израсходовать. Украдкой посмотрела на Джека, и, словно почувствовав мой взгляд, он отозвался:
– Я очень давно ни с кем не разговаривал вот так просто, по душам. Очень, очень давно. – Я заметила, что парень повернулся и теперь внимательно на меня смотрит. – Что в тебе есть такого, Корни, что вызывает подобное доверие?
Слегка пожала плечами. Хотелось ответить тоже чем-то личным и проникновенным, но на ум ничего не шло… Неожиданно Джек вскочил.
– Думаю, наш суп готов, – весело произнес он и, вытащив ложку, пошел снимать пробу. – Доставай тарелки!
Быстро поев, Сорби отставил тарелку в сторону и поднялся:
– Прости, я пойду. Уже не помню, когда последний раз спал. – Его рука легла мне на плечо, удерживая. – Нет-нет, не вскакивай. Доешь спокойно. Кресло я позже заберу. – Возле двери он обернулся и подмигнул: – Спасибо за суп и за компанию. Увидимся завтра на лекции.
Я еще некоторое время мечтательно нежилась в мягких объятиях неуместной здесь мебели, боясь встать за чаем – а вдруг сразу исчезнет. Лишь когда начала окончательно засыпать, заставила себя подняться и отправиться в комнату. Едва вышла из кухни, как кресло с тихим хлопком пропало. Растворившись в своем романтическом настроении, я протанцевала до самой двери. «Осталось только найти еще один портрет Джека и снова повесить на стену, теперь в общежитии», – подумала весело. А затем еще долго ворочалась, пытаясь уснуть.
Наутро поймала себя на том, что, как и большинство наших девушек, пытаюсь приодеться получше, зная, что сегодня есть лекции Сорби. Это меня слегка отрезвило – не хватало еще пополнить эту очередь страждущих девиц. Я хмыкнула, надела привычную одежду и пошла на занятия.
ГЛАВА 4
В тот же день после лекций я впервые за последние две с половиной недели наведалась домой. Там меня, Гейшу то есть, ждали целых три письма. Одно несколько дней назад прислала Берта – ненавязчиво просила найти свободную минутку и заскочить в гости, поделиться новостями о моих успехах на новом поприще.
Второе пришло от Джокера. Напарника я не видела с того самого памятного вечера, да и писем с тех пор не получала. Он извинялся за долгое молчание, ссылаясь на занятость, и приглашал на ужин. Я бы и не против согласиться, но письмо отправили еще две недели тому. Так и не придя к решению, что лучше – не отвечать вообще или ответить с двухнедельной задержкой, я отложила данный вопрос на потом. В конце концов, раз письмо здесь провалялось столько времени, еще денек или два точно потерпит.
Последнее было датировано сегодняшним днем. Золотистая карточка записки показалась мне смутно знакомой. «С каких это пор Сорби лично мне пишет, а не через Берту?» – удивилась я. Послание гласило:
«Уважаемая Гейша.
Я бы хотел встретиться с Вами и обсудить пару вопросов. Сообщите удобное для Вас время. Советую не отказываться от встречи, это не в Ваших интересах.
Дж.».
Я забеспокоилась: что значит, не в моих интересах? Снова вернулся страх, мучивший меня после дела во дворце. В конце концов, у меня новая жизнь, и в ней нет места главе Тайного отдела. Решив в итоге, что скорее всего сама себя накручиваю и что чем раньше с этим покончу, тем лучше, я достала чистый лист бумаги и написала:
«Как насчет сегодняшнего вечера?
Гейша».
Через минуту почмаг выдал ответ:
«Отлично. Жду Вас в девять на открытой террасе ресторана „Корона“.
Дж.».
На встречу я пришла в темных обтягивающих брюках. Нет, не для того, чтобы поразить воображение Сорби – в Академии большинство магичек в штанах щеголяли, особенно на занятиях – так удобнее и практичнее. А вот в городе девушка, одетая подобным образом, смотрелась дерзко. Вот мне и показалось, что подобный вызов обществу, пусть даже столь незначительный, придаст мне уверенности в себе. К сожалению, мне в самом деле только показалось. Заметив, как бесстыже, не стесняясь, Сорби принялся рассматривать мои ноги, пожалела о своем решении. Поэтому поскорее юркнула за столик, спрятав все самое интересное под длинной светло-коричневой скатертью.
– Очень рад вас видеть, леди, – учтиво, чуть кивнув головой, поприветствовал меня герцог.
– Взаимно, ваша светлость, – буркнула я в ответ, исподлобья глянув на собеседника. Тот выглядел… как глава Тайного отдела его светлость герцог Сорби. Ни больше ни меньше. Мрачный, решительный и опасный. Вспомнился вчерашний вечер… Может, у него брат-близнец имеется?
– Хоть посмотрю на ваше «переговорное» лицо. – Его глаза цепко прошлись по моей внешности, фиксируя хоть какие-то отличительные приметы.
Чувствуя на себе глубокий, немигающий взгляд, я снова забеспокоилась. Хотелось поскорее обсудить все что нужно и сбежать. Но мужчина не спешил начинать разговор. Вместо этого он вальяжно развалился в широком кресле, подхватил длинными пальцами бокал вина, уже стоявший на столе до моего прихода, второй такой же пододвинул ко мне и попросил у официанта меню.
– Расслабьтесь немного, – ухмыльнулся он. – Вы так сидите, словно готовитесь вскочить в любой момент. Если бы у меня в мыслях было напасть на вас, я бы выбрал более безлюдное место. Лучше выпейте вина – оно того стоит, поверьте. И возьмите меню. Рекомендую попробовать говядину по-омальски под сладким соусом.
«Он что, весь вечер собирается светские беседы вести?» – раздраженно подумала я. Хотя частично Сорби прав, надо слегка расслабиться. Кажется, я и правда не умею держать себя в руках. «Была бы совесть чиста, то и волноваться бы не пришлось», – едко заметил внутренний голос. Я схватила меню, пробежала глазами по диагонали, не в силах на чем-то сосредоточиться, и швырнула обратно. Села поглубже в кресло, расслабила спину и несколько раз медленно и глубоко вдохнула-выдохнула.
– Полегчало? – услышала ехидный голос.
– Да, благодарю вас, – столько же едко ответила и зыркнула в его сторону. Негодяй сидел, покачиваясь на задних ножках кресла, и улыбался.
– Вы уже определились с выбором?
– На ваше усмотрение.
Джек подозвал официанта, сделал заказ и снова молча принялся за вино, поблескивая глазами поверх бокала.
Я огляделась. Отсюда открывался чудесный вид на Королевскую площадь. И вообще, небольшая, но уютная терраса с мозаичным полом из гладких морских камушков, увитая зеленью с яркими осенними цветами, несомненно, являлась лучшим местом данного заведения. Ресторан уже почти заполнился посетителями, но на террасе мы почему-то сидели в одиночестве.
– Я забронировал все четыре столика, – ответил Сорби на невысказанный вопрос. – Люблю это место, а лишние уши нам ни к чему.
Когда же он перейдет к делу? Я начинать разговор не хотела, а милорд явно не торопился. От нечего делать я тоже взяла бокал. Герцог прав, вино стоило того, чтобы его выпили. Крепкое и пряное, оно густо растекалось по нёбу, оставляя богатое насыщенное послевкусие. Глоток за глотком не заметила, как допила его. Мужчина сразу же налил мне снова. И тело, и мозги приятно расслабились. Чего я в самом деле боюсь? Если у Сорби на меня что-то есть и он хотел бы навредить, то давно бы это сделал. А раз я до сих пор жива-здорова, значит, не так все плохо. В крайнем случае обращусь за помощью к Берте или к Киру – в соседнее государство цепким ручонкам Тайного отдела будет сложнее добраться. Я улыбнулась собственным мыслям и тут же услышала:
– Приятно видеть, что вам лучше. В таком случае позволю себе озвучить цель встречи. У меня есть для вас задание.
Я чуть поперхнулась, прокашлялась и резко его оборвала:
– Меня это не интересует. Во-первых, я больше не работаю. Во-вторых, связываться с вами мне меньше всего хочется.
– Как невежливо. Вы даже не выслушали суть дела и каковы условия… Всего лишь надо подбросить небольшую вещичку в сейф одного провинциального графа. Сущий пустяк. Мы заплатим за работу пять тысяч лейров.
– Как невежливо, – передразнила я герцога. – Вы, кажется, тоже меня не выслушали. Ничего, я повторю. Во-первых, я не работаю. Во-вторых, не хочу с вами связываться. Ах да – теперь есть еще и «в-третьих». Я ничего не ворую и не подбрасываю.
В этот момент появился официант с нашим заказом. Мы дружно замолчали. Джек воспользовался паузой и налил обоим еще вина. Работник ресторана наконец расставил все тарелки, пожелал приятного аппетита и исчез.
– Возможно, вы все-таки передумаете? – С этими словами Сорби достал из внутреннего кармана знакомую небольшую коробочку, потянул оттуда длинную тонкую цепочку, и через секунду на той закачалась изящная подвеска: две капли – рубин и лунный камень – тесно сплетались, будто врастая друг в друга.
Какое счастье, что я к этому времени успела прийти в себя и успокоиться. Ни единая эмоция не проступила на лице или еще где.
– Какая милая штучка, – нейтрально прокомментировала я.
Что-то мелькнуло перед глазами. Раздраженно хлопнула ладонями, и невинно убиенный комар свалился прямо в суп. Я тоскливо посмотрела на плавающий трупик – дополнительная порция органики в еде меня не прельстила, пришлось отставить тарелку. Затем тоном светской дамы произнесла:
– Ах, простите. Надеюсь, я не испортила вам аппетит?
Джек рассмеялся.
– Именно эту подвеску и надо подбросить. Ведь вам знакома эта вещица, не так ли? – тихо и вкрадчиво протянул мужчина, продолжая покачивать кулон у меня перед глазами.
Я решила не поддаваться на провокации.
– Первый раз вижу, – уверенно произнесла и открыто посмотрела на собеседника. – И перестаньте ею махать – для гипноза есть более легкие способы, а это мельтешение у меня только морскую болезнь вызовет.
– Приятно слышать, что вы не потеряли чувство юмора. Я ведь могу и проконтролировать ваши слова. – Джек чуть щелкнул пальцами.
Я ощутила, словно в воздухе появилась легкая магическая вуаль. Вот засада – если бы герцог попытался принудить меня говорить правду, ничего бы не вышло, заклинание не подействовало бы. Но он применил его к себе. Теперь Сорби просто почувствует мою ложь. Чеканя каждое слово, герцог закончил:
– Попробуйте еще раз повторить, что вы ее – первый – раз – видите.
Стало страшно. Впрочем, от действия заклинания можно отвертеться, например, сказать некую полуправду вроде: «Да, видела, в каталоге ювелирных изделий»… Мозг лихорадочно заработал. Я не отрываясь смотрела на амулет. За собственными переживаниями не заметила, как в голове стучит легкий голосок интуиции: «Что-то не так. Что-то не так…» Что? Что не так? И тут я поняла – глава Тайного отдела держит цепочку голыми руками, не являясь его владельцем! Действительно, как мне раньше в голову не пришло? Ну не странно ли, что Сорби так просто, в людном месте достает из кармана амулет государственного значения, спокойно его вертит в руках, да еще и пытается подбросить черт-те кому? Я присмотрелась внутренним зрением. Вокруг подвески ровным пушистым светом лучилось розовое магическое свечение. И ничего и близко похожего на человеческую ауру. Будто гора с плеч свалилась. Это не тотамулет. Я снова открыто посмотрела на его светлость и четко повторила:
– Первый. Раз. Вижу.
Брови собеседника чуть приподнялись. Кажется, наш железный Сорби удивился.
– Ну что же… – задумчиво пробормотал он. – Тем лучше.
Я ощутила, как заклинание распознавания правды легко рассеялось в воздухе.
– Раз вы по-прежнему непреклонны, в таком случае я расскажу одну занятную историю. Возможно, она заставит вас передумать.
Мужчина снова полез во внутренний карман и вытащил небольшой золоченый обломок неизвестно чего. На остром крае слома виднелись маленькие бурые пятнышки. Боже Ари, надеюсь, это не то, о чем я думаю. Рука попыталась снова потянуться к бокалу, но вовремя остановилась. Вино меня расслабило, сняв нервное напряжение, – и хватит, нетрезвая голова мне сейчас ни к чему, только скорее себя выдам. Вместо этого я пододвинула поближе чашечку с кофе – так намного лучше.
– Милорд, если вы желаете вновь спросить, что это, то я отвечу вам то же самое. Эту вещь я тоже впервые вижу.
– Возможно-возможно, – отозвался тот. – В начале лета в королевском дворце давали бал-маскарад. А это, – герцог взял в руки обломок и повертел, чтобы я хорошо рассмотрела, – маленький кусочек вентиляционной решетки. Об него поцарапался кто-то из гостей бала, гуляя… мм… по саду… где такие романтичные фонарики.
Сорби фактически процитировал то, что я ему говорила на балу. Вспомнилась эта проклятая ночь – я ползу, замирая от страха, по узкой вентиляционной трубе. Ноги упираются в решетку, со всей дури ее выбиваю и выскакиваю наружу, в уборную одной из гостевых комнат. Саднит запястье, словно я все же умудрилась поцарапаться…
Вдруг резко, без предупреждения Сорби поймал мою кисть, и палец что-то укололо. Я попыталась вырваться, но сильная рука еще крепче сдавила мне пальцы. На кончике мизинца появилась маленькая капля крови. Мы молча сидели, глядя друг другу в глаза: я настороженно, едва дыша, пытаясь скрыть страх, Джек – чуть насмешливо. Неожиданно он отпустил руку.
– Да, эти прогулки порой бывают столь опасны… К сожалению, кровь на осколке высохла, и к ней нельзя применить поисковые заклинания, но это не значит, что нельзя сделать анализ. – Собеседник расслабился и, откинувшись назад, чуть покачался в кресле.
Я молчала, ожидая продолжения и пытаясь унять чрезмерное сердцебиение. Дышать стало тяжело. Я незаметно выдохнула и облизала внезапно пересохшие губы. Тем временем Сорби подался в мою сторону, опершись локтями на стол («Вот так он, наверное, и с преступниками в участке разговаривает», – мелькнуло в голове), и негромко произнес:
– Вы ведь прекрасно понимаете, что если я отпустил вашу руку, то это, по существу, ничего не значит. Я могу телепортировать нас с вами в участок в долю секунды… Прямо с этим столом. А комнатки в подземелье столь неуютны… Особенно для леди. Не желаете передумать насчет заказа?
