Текст книги "Обратный отсчет"

Автор книги: Олекса Белобров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

2. «Победит»

Капитан Темиргалиев не так чтобы удивился, обнаружив нового зама под аварийной «броней». Через несколько минут на БРДМ завели буксиры из танковых тросов, и один из бэтээров поволок его, как кобель сучку после случки, задом вперед. Хантер, устроившись рядом с новым ротным, опять трясся на броне безоружным – чужой «калаш» пришлось вернуть хозяину.

На «точку», носившую официальное название «сторожевая застава “Победит”» – то ли в честь сверхтвердого сплава, то ли по какой-то иной неведомой причине, – прибыли без приключений. Облик заставы разочаровал замкомроты – он ожидал увидеть нечто вроде тех мини-фортов, разбросанных вдоль автотрассы Кабул – Джелалабад, а здесь картинка нарисовалась совсем банальная. На плацдарме площадью с гектар полоскались на ветру две большие армейские палатки, рядом приткнулась еще одна, поменьше. Перед палатками виднелся обычный постовой грибок, под которым сиротливо торчал дневальный с автоматом. На флагштоке хлопал на жарком ветру выцветший лоскут красной ткани – весь в дырках и с такими краями, словно его драли бродячие псы.

Весь плацдарм перерыли неглубокими капонирами[55]55
  Капонир – обнесенный с двух сторон валами участок местности, сверху замаскированный сеткой или другими подручными средствами. Используется для защиты боевой техники и личного состава.


[Закрыть], наполовину осыпавшимися ходами сообщений и мелкими окопчиками. По периметру «точку» окружала реденькая «путанка»[56]56
  «Путанка» – малозаметная проволочная сеть.


[Закрыть], не было видно никаких минно-взрывных заграждений, «растяжек» или, на худой конец, сигнальных мин.

Смущало не только обустройство «Победита», но и внешний вид воинства: обмундированные кто во что, некоторые стояли в строю в шлепанцах, словно собрались в баню, оружие держали, как сельскохозяйственный инвентарь.

Ротный оказался лаконичнее Чехова: выстроив личный состав, он кратко представил нового замполита и приказал всем любить его и жаловать. В особенности потому, что как раз завтра капитан намеревался перебраться на другую «точку», где располагался еще один усиленный взвод его роты. Распустив подчиненных, ротный панибратски хлопнул нового заместителя по плечу.

– Ну что, Хантер? Тебя ведь так, кажись, величали в четвертой роте? – спросил он. – Ладно, давай знакомиться поближе. Идем-ка в «гарнизонный дом офицеров», – указал капитан на меньшую палатку.

– Идем. – Вновь назначенному ничего не оставалось, как согласиться.

Там уже собрались офицеры и прапорщики: вместе с ротным и Петренко их набралось семь человек. Тут были командир первого десантно-штурмового взвода старший лейтенант Юрий Старов, командир второго взвода лейтенант Александр Лысенко, командир минометного взвода старший лейтенант Назир Бихкамов, командир пулеметно-гранатометного взвода прапорщик Иван Нефедов и старший техник роты старший прапорщик Виктор Будаев. Из посторонних в офицерской палатке находился только прапорщик – командир БРДМ, на которой поначалу ехал Хантер.

Когда расселись за дощатым столом, ротный кратко охарактеризовал вверенное ему подразделение. В усиленной роте оказалось целых пять взводов, поэтому она отличалась от обычной компактной парашютно-десантной роты, как волкодав от гончака. Основными задачами парашютно-десантной роты считались захват объектов, их уничтожение или удержание и быстрый маневренный отход в случае, если основные силы не в состоянии оказать помощь. Десантно-штурмовая рота выглядела куда мощнее благодаря находившимся у нее на вооружении минометам, крупнокалиберным пулеметам и станковым гранатометам. Все это делало подразделение опаснее для врага, хотя о скорости передвижения и маневренности, присущей парашютистам, не приходилось и говорить.

Всего в роте насчитывалось три десантно-штурмовых взвода, вооруженных БТР-70, минометный взвод на БТР-Д[57]57
  БТР-Д – советский авиадесантный бронетранспортер.


[Закрыть]и пулеметно-гранатометный взвод – тоже на новехоньких БТР-Д. Личный состав – сто двадцать пять человек, из них восемь офицеров и три прапорщика. Третий десантно-штурмовой взвод базировался на другой «точке» с позывным «Грозный», расположенной в двадцати километрах от «Победита». Тяжелое вооружение роты было распределено пропорционально, а следовательно, большая его часть находилась на «Победите».

Это было все, что Хантеру удалось запомнить при первой встрече с новыми сослуживцами. Тем более что Темиргалиев не был расположен особо присматриваться к новому заму. Вскоре прозвучала команда «Наливай!», и старший техник тут же извлек из-под койки так называемый «стакан» от солдатского термоса, доверху наполненный мутноватым самогоном-первачом. На закуску шли консервы и теплая вода – если у кого-то появлялось желание разбавить местный «виски».

Причиной пьянки было, на первый взгляд, прибытие нового замполита, но многие косвенные признаки свидетельствовали, что подобные «мероприятия» здесь – вещь повседневная, почти рутинная. Впрочем, прекословить с первых минут ротному Александр не стал – не тот статус. Попойка затянулась надолго, а чем все это время занимались бойцы, старший лейтенант понятия не имел, хотя и догадывался, что и у тех полным ходом идет «релаксация».

Часом позже в «гарнизонный дом офицеров» явился перемазанный солидолом механик-водитель, доложив причину аварии БРДМ: усталость металла. Какую-то там полуось давным-давно следовало заменить, и тогда машина могла бы легко выйти из-под обстрела. Попутно выяснилось, что и с гидравликой проблемы; она могла помочь БРДМ уползти «на подбрюшье» при потере любого из четырех колес, однако не сработало и это. Хантер не вникал, втихомолку благодаря судьбу за очередное спасение…

Первая ночь на новом месте не обошлась без приключений – старшего лейтенанта тяпнула за ногу песчаная, так называемая арыковая, крыса. Это симпатичное с виду животное с бархатистой бежевой шерсткой, темными миндалевидными глазами и круглыми ушками, отороченными бахромой, оказалось на редкость противной тварью. Ночью арыковые крысы атаковали спящих, а днем нагло разгуливали по палаткам, никого не боясь.

В пять утра за ротным прибыли два БТР-70 с заставы «Грозный». Темиргалиев забрался в бэтээр, помахал заму рукой, напомнив, что с этой минуты тот отвечает за все, что происходит на «Победите», и удалился в клубах пыли и реве моторов.

«Закручивать гайки» Хантер начал безотлагательно. Ровно в шесть утра он вошел в палатку, где спали десантники, и скомандовал: «Подъем!» Кое-как поднялись одни «шнуры», а те, кто прослужил дольше, продолжали дрыхнуть. Тут Хантер припомнил, как в таких случаях действовали офицеры 345-го Баграмского отдельного парашютно-десантного полка.

– Переходим к «побудке по-баграмски»! – торжественно объявил новый замполит, одновременно вытаскивая из кармана свою любимую «феньку»[58]58
  «Фенька» – ручная граната Ф-1.


[Закрыть], попутно выкручивая запал. Затем неторопливо выдернул чеку, отпустил рычаг и… сунул запал под одеяло одному из «мирно спящих» старослужащих.

Боец вместе с одеялом птицей взвился чуть ли не под дырявый брезентовый потолок. Звучно щелкнул запал, вата и тряпье полетели во все стороны, растерзанный матрас тихо затлел.

– Кто следующий? – вежливо поинтересовался замкомроты, наблюдая, как бойцы один за другим вылетают из палатки, не дожидаясь повторения «баграмского» инцидента. – Еще раз увижу подобное, – пообещал старший лейтенант, – вместо запала окажется РГД[59]59
  РГД – советская наступательная ручная граната с небольшим разлетом осколков.


[Закрыть]… – пригрозил он, выходя из палатки. – Общее построение на линейке! – приказал дежурному по роте, изумленно вытаращившемуся на него.

– Да он вообще бешеный! – донеслось сквозь брезент. – Какой там Хантер, блин! – негодовал кто-то из подчиненных.

Выстроив личный состав «Победита», Петренко довел до сознания подчиненных древнюю мудрость: не гоже постоянно держать в руках оружие, от этого кто угодно потеряет человеческий облик. Поэтому десантникам на некоторое время предстояло перевоплотиться в работяг самых разнообразных строительных специальностей.

Этот план у него созрел ночью, когда не спалось после крысиного укуса. Только напряженный график занятий и работ мог вышибить из сознания сержантов и солдат мысль о том, что только стрельба является сутью службы на «точке». Собрав после завтрака офицеров и прапорщиков, старший лейтенант изложил свой план, деликатно предложив активно сотрудничать, а не оставаться в стороне. Нехитрая дипломатия подействовала – должно быть, и офицеры уже успели утомиться от партизанщины и разгильдяйства на заставе. Связавшись по радио с батальоном, Хантер запросил помощь в виде… кота для борьбы с арыковыми крысами и саперной техники для инженерного оборудования позиций. Командование не отказало.

Через сутки на «точку» под охраной бэтээра, загруженного под завязку саперным имуществом, прикатил колесный трактор «Беларус», снабженный экскаваторным ковшом и лопатой. С той же оказией доставили совершенно дикого черного котенка-подростка, который яростно шипел, царапался, не подпуская к себе никого. Бэтээр потащил в расположение бригады истерзанный БРДМ, а трактор остался на «точке».

Потихоньку копаясь в тяжелом, глинистом, пополам с камнями, грунте, саперы-казахи, в одних трусах и тапках на босу ногу, два упрямых трудоголика, за трое суток сотворили почти немыслимое. «Победит» обнесли почти двухметровым земляным валом, с внешней стороны вал плотно прикрыли «путанкой», а перед нею в три ряда натянули «колючку».

Перед заграждениями нештатные саперы под контролем офицеров выставили минное поле. Кроме того, Хантер распорядился соорудить в непосредственной близости от дороги выносной пост. Сооружение это состояло из отработавших ресурс колес бэтээров, обложенных сырцовым кирпичом и обмазанных глиной. С виду оно напоминало крохотную крепость, в которой могло держать оборону целое отделение. На выносной пост была проложена заглубленная в почву линия телефонной связи. Острые на язык бойцы прозвали данное сооружение «Кандьор» (сокращенно от слова «кондиционер»), поскольку толстые его стены прекрасно защищали от жары и сухого ветра.

На первых порах новшества, на которых настаивал замполит, десантники приняли в штыки. Однако другого выхода, кроме того чтобы трудиться на общее благо, у них не было, несмотря на то что они даже переименовали нового замкомроты из Хантера в Строителя.

Постепенно «точка» начала менять облик. Однако крысиные атаки продолжались, а полудикий котенок окончательно одичал и бесследно исчез – о нем никто больше и не вспоминал.

Старший техник роты изобрел свой способ борьбы с крысиной опасностью – на пол палатки на свободном месте клали сухарь, вечно голодных крыс тянуло к нему как магнитом, а там они получали вместо сухаря – автоматную пулю, доски пола не давали пулям рикошетировать. Понадобилось немало терпения, чтобы основательно проредить крысиное гнусное племя, но в конце концов проблему разрешили окончательно.

По просьбе Хантера саперы прислали БАТ[60]60
  БАТ – бульдозер на артиллерийском тягаче, гусеничная саперная машина.


[Закрыть], вырывший несколько котлованов под строительство полузаглубленных сооружений – нового «гарнизонного дома офицеров», казармы, «бомбоуё…ща», командно-наблюдательного пункта, столовой и бани. Среди «победитовцев» вскоре обнаружилось несколько мастеров на все руки, а минометчик старший лейтенант Бихкамов, как выяснилось, в совершенстве владел среднеазиатской технологией изготовления сырцового кирпича. Глина лежала прямо под ногами, а доски для форм пришлось позаимствовать у артиллеристов – пригодились снарядные ящики.

Постепенно подспудное сопротивление дедов-старослужащих было сломлено. Через месяц строительных работ над поверхностью земли, словно присыпанные листвой шляпки груздей в осеннем лесу, возвышались несколько дзотов[61]61
  Дзот – деревоземляная оборонительная точка. Нечто вроде землянки, перекрытой бревнами и засыпанной землей, с амбразурой для стрельбы, обращенной в сторону противника.


[Закрыть]. Вместо бревен плоские кровли этих сооружений перекрыли стальными рамами сгоревших «наливников»-КамАЗов, присыпав толстым слоем грунта для защиты от обстрелов.

Кроме того, их амбразуры «смотрели» не только за периметр, но и внутрь «точки» – держать оборону посреди обвалованного пространства в том случае, ежели прорвутся «духи». В то же время все эти сооружения были приспособлены для мирных целей: под жилье для офицеров и прапорщиков, казармы, командно-наблюдательный пункт, пищеблок, столовую и даже что-то наподобие «ленкомнаты».

Впервые на «точке» появился стационарный туалет – до того «победитовцы» бегали по нужде, как и коренное население, куда придется. Но лучшей из Хантеровых идей оказалась баня. Она стала предметом особой гордости доморощенных строителей – обшитая деревом, с самодельной печкой-«поларисом», работающей на солярке. При бане имелся даже бассейн – резиновый саперный резервуар для воды на четыре куба драгоценной влаги. Водовозку «подогнал» батальон, выделив для этого «Урал» из взвода материального обеспечения и оборудовав его четырехтонной емкостью. Еще одну такую бочку, уцелевшую от сгоревшего «наливника», солдаты вкопали в землю возле бани, превратив ее в НЗ на случай нештатных ситуаций. А они назревали – Александр чувствовал это шкурой.

Через неделю после отъезда ротного на совещании офицеров и прапорщиков он поставил задачу – восстановить систему плановых занятий по всем предметам подготовки личного состава. И сам подал пример, возглавив во время марш-броска далеко растянувшуюся колонну десантников. С этого момента занятия приобрели регулярный характер, даже политзанятия, больше похожие на беседы «за жизнь», проводились два раза в неделю. Слухи об этих невиданных делах в подразделении, не замеченном ранее ни в чем положительном, кроме шумных ЧП, достигли сначала батальона, а затем и ушей командования бригады.

На «точку» зачастили гости, и первым из них был комбат подполковник Шлапак, недавно вступивший в должность, вернувшись из Союза, где долго лечился после подрыва на фугасе. С подполковником прибыли и его заместители. В отличие от прежнего Хантерового батальона, все оказались людьми вменяемыми, сдержанными и ни в чем не походили на Почтальона Печкина с Пол-Потом.

Даже замполит, майор Сиденко, не стал вникать в дебри партполитработы, ограничившись беседой со старшим лейтенантом Петренко и его подчиненными. Следом за батальонным начальством нагрянуло бригадное – на «Победите» побывали бригадир Егоров в компании с Монстром-Михалкиным и Ветлой. Егоров похвалил общий порядок и строительные инициативы, Монстр помалкивал, ехидно поглядывая на Петренко, зато Ветла откровенно радовался за подопечного.

Вскоре после отъезда «вождей» заставу посетил и родной командир роты. Прибыв, как правоверный мусульманин, утром, перед намазом, он долго не верил собственным глазам, обходя свою бывшую вотчину. Заместитель молча сопровождал командира. Впрочем, удивление Темиргалиева быстро прошло – он привез с собой целый термос первача – у старшины на «Грозном» имелся самогонный аппарат.

Пьянка растянулась на весь день, а поздним вечером капитан предложил замполиту выйти на свежий воздух, потолковать по-мужски. Хантер последовал за ротным, на поясе привычно болтался «медвежатник», с которым никогда не расставался. Темиргалиев сразу же направился к бэтээру, на котором приехал утром.

– Вытаскивай! – заорал механику-водителю, сонно сидевшему на броне. – Где там у тебя эта обезьяна?

– Какая обезьяна? – не врубился замполит.

– А прихватили по дороге одного связного, – ухмыльнулся ротный, не вдаваясь в подробности. – «Духи» наколоть меня хотели, но я, блин, их перехитрил и перехватил этого субчика, – указал он на избитого и связанного афганца, которого бойцы тем временем выволокли из десантного отсека. – Ну что, Мирзо, будешь говорить? – Пьяно покачиваясь, ротный шагнул к пленному. – Куда тебя направил твой мушавер[62]62
  Мушавер – советник (пушту).


[Закрыть]Али? Молчишь?

Пленный не проронил ни слова, головы не поднял и упрямо смотрел куда-то себе под ноги. Освещенный только карманным фонарем ротного, выглядел он скверно – провести весь день в раскаленной стальной коробке бэтээра – тяжко, кроме того, судя по всему, никто и не подумал ни напоить, ни накормить его.

Неожиданно Темиргалиев резким движением сунул фонарь Хантеру, а сам принялся избивать пленного. Бил жестоко – не только руками, но и ногами. Наблюдая за командиром, старший лейтенант отметил – тот владеет некоторыми приемами восточных единоборств, да и физически очень силен. Спустя какую-нибудь минуту пленный больше походил на труп, чем на живого человека.

– Теперь – ты! – забрав фонарь у замполита и тяжело дыша, велел ротный. На искаженном лице проступило некое подобие улыбки.

– С какой это стати? – возмутился Хантер. – Я его не в бою «на приз» взял, и вообще, как говорил Папандопуло, два раза его вижу: первый и последний. Тебе надо, командир, ты и бей! – С этими словами он развернулся и направился в «дом офицеров».

Однако не успел он ступить несколько шагов, как пьяный ротный жестким ударом сзади между лопаток сбил его с ног. Не сразу сообразив, что происходит, Хантер, уже на лету, автоматически выхватил нож и, когда капитан, навалившись сверху, попытался прижать к земле, молниеносным движением перевернулся на спину, и широкое сахалинское лезвие уперлось в кадык напавшего.

– Ах ты, бл…! – зашипел капитан, явно не ожидавший такого поворота событий. – Шестерка московская, я тебя, бл…, на ноль помножу, в куски порву! Ты строительством сюда приперся заниматься, да? – хрипел он, косясь на клинок, поблескивавший в опасной близости. – На мое место целишься? – Здравый рассудок окончательно покинул Темиргалиева.

– На фиг мне твое место! – прорычал Хантер, левой рукой удерживая нож в прежнем положении, а правой блокируя руку капитана, дабы не перехватил оружие. – Дурак ты, и про шестерку московскую тебе Монстр наплел! Отпускай меня! – закричал с ненавистью. – Не то проткну, как кабана! – Вывернувшись из-под потного, тяжелого ротного, он на всякий случай отскочил в сторону и сразу убрал «медвежатник» в ножны.

И бойцы, и пленный афганец ошеломленно следили за суровыми мужскими разборками.

– Я тебе щас, б…, устрою! – рванулся к строптивому заместителю Темиргалиев, пытаясь применить какой-то одному ему известный прием, но опоздал.

Хантер молниеносным движением сорвал с находившегося рядом бойца автомат. На то, чтобы снять оружие с предохранителя и дослать патрон в патронник, понадобилась доля секунды. Теперь дуло уперлось прямо в мокрый лоб капитана Темиргалиева.

– Только дернись! – прохрипел Петренко. – Пристрелю! – Для вящей убедительности приподнял ствол, нажав на спусковой крючок. Автомат забился, задрожал в умелых руках. Очередь прошла в двадцати сантиметрах от макушки ротного, на что тот никак не отреагировал.

– Хорошо… – негромко проговорил Темиргалиев. – Значит, так ты подчиняешься командиру в боевых условиях?

– Ты мне еще про прокуратуру напомни, – оскалился старший лейтенант, по-прежнему держа оружие наизготовку. – Давай, поехали прямо сейчас! – Он махнул рукой в сторону расположения бригады. – У меня под следствием там уж точно связей насобиралось. – Не к месту вспомнился капитан юстиции Серебряков. – Я тебе и протекцию обеспечу – лет на восемь, с конфискацией! – нервно хохотнул старший лейтенант, откровенно блефуя.

– Знаем-знаем, у тебя везде приятели, – на всякий случай отошел подальше от автоматного ствола капитан. – Ты у нас нигде не пропадешь. Только не здесь…

Хантер невежливо перебил:

– Я тебя, ротный, при свидетелях предупреждаю. – Он покосился на перепуганные лица десантников, которые, кажется, дорого дали бы, лишь бы оказаться подальше от зоны конфликта. – Следующего раза, чтоб ты ко мне прикоснулся хоть пальцем, не будет! Прикончу, как собаку! – с ненавистью выкрикнул старший лейтенант и нажал на спусковой крючок. Синеватое пламя из дульного среза забилось над дурной и пьяной головой капитана. – Запомнил, сволочь?! – хрипло проорал он, перекрывая грохот автоматной очереди.

– Запомнил… – как будто присмирел Темиргалиев – на выстрелы и матюги уже сбежались офицеры и прапорщики. – Но и ты попомни… – Капитан хотел было что-то добавить, но кто-то уже влез между ними, расталкивая в разные стороны, ротного заслонили, и Хантеру опять пришлось орать во весь голос, чтобы тот расслышал.

– И систему твою договорную с «духами» я тоже поломаю! Вместе со всеми твоими муслюмскими штучками!

– Дай килидж![63]63
  Килидж, или клыч, – турецкий тип сабли с сильно изогнутой верхней частью клинка.


[Закрыть]– мертвым голосом произнес капитан, поворачиваясь к механику-водителю командирского БТР, с ужасом наблюдавшему за пьяной стычкой.

Тот стремглав нырнул в люк, извлек из бронированного чрева сверкающую саблю – настоящий турецкий кавалерийский клинок. Когда ротный схватил оружие, офицеры отшатнулись – «килидж» со свистом очертил круг над головой Темиргалиева. Старший лейтенант на всякий случай поспешно перевернул спаренный магазин автомата – «медвежатник» против «килиджа» явно не тянул.

Однако сабля предназначалась не для того, чтобы продолжить поединок. Приблизившись к пленному Мирзо, о котором в пылу потасовки все забыли, Темиргалиев сделал короткий замах и стремительным движением от плеча разрубил пленного пополам… Хрип мгновенно умершего «духа» и сдавленный вскрик одного из бойцов – вот и все, расслышанное окружающими.

Удар был нанесен совершенно профессионально. Рассечь одним движением человека на две полярно одинаковые половинки, от маковки до яиц, – на это способен только опытный кавалерист или… или палач, в котором не оставалось ничего человеческого.

Хантер обернулся – на лицах свидетелей гадкой сцены не было удивления. Надо полагать, Темиргалиев уже не раз позволял себе в их присутствии такие «демонстрации». Однако никто не выразил и одобрения.

– Заводи! – скомандовал капитан механику-водителю, вытирая клинок о труп. – Едем на «Грозный»… А ты, – обратился к заместителю, усаживаясь на броню, – готовься. В ближайшее время сменишь меня на «точке». Я сюда переберусь, а ты – на «Грозный»! Посмотрим, что ты там настроишь, строитель, мать твою!..

Оба бэтээра взревели и покатили в ночь, прорезая глухую тьму вспышками фар.

– Ну ты даешь, Александр Николаевич! – приблизился старший лейтенант Старов, ротный авторитет. – Вообще-то, давно пора его на место поставить! – Он сплюнул вслед удаляющейся паре боевых машин. – Хотя, – взводный понизил голос и придвинулся к Сашкиному уху, – у меня такое впечатление, что с нашим Рустамчиком что-то произошло. Раньше он никогда не поднимал руку ни на офицеров, ни на прапорщиков. Орать, оскорблять – это да, бывало. Не то допился до «белки», не то пора уже ему на замену. Он ведь в Афгане уже больше двух лет…

– Не знаю я, в чем тут дело, – отрубил Хантер, – зато другое знаю точно. Хватит нам тут сидеть, как жабы на болоте. Пора с этим кончать, как и с «договорняками» темиргалиевскими. Начинаем воевать, засиделись!

– Вот это по делу! – неожиданно подключился другой взводный – Хантеров тезка, лейтенант Лысенко. – Сколько можно сиднем сидеть! Ротный бакшиши с полевых командиров стрижет, а мы – как сторожа на мясокомбинате. – Крупное лицо лейтенанта сложилось в презрительную гримасу. – И мясо рядом, и колбаски пожрать никто не подкинет.

– С другой стороны, – ввинтился в разговор прапорщик Нефедов, – тихо здесь, спокойно, обстрелов нет, никто не минирует, как там, за перевалом, – махнул он рукою в сторону неблизкого горного хребта, за которым базировался один из батальонов бригады. – Там каждый день что-нибудь да происходит!

– Лучше пусть происходит! – влез в стихийно возникшее совещание командир «гвардейских минометов» старший лейтенант Бихкамов. – Тут уже от всего тошнит, бойцы дурью маются, неуставняк цветет махровым цветом, и ни хрена с этим не поделаешь, пока боевые не начнутся. А там – все по-другому, все жить хотят, и получить пулю в затылок от своих никому не охота…

– Ладно, подвожу итоги. – Хантер не стал тянуть обсуждение. – Послезавтра, в ночь со среды на четверг, – то самое время, о котором у Темиргалиева существует договоренность с «духами». – Он открыто выкладывал карты, больше не было смысла темнить. – Организуем засаду по всем правилам на караванной тропе, которая проходит в мандэхе[64]64
  Мандэх (пушту) – сухое русло, промоина, то же самое, что «вади» у арабов.


[Закрыть], то есть по сухому руслу реки Завуль. Сейчас всем отдыхать, кроме дежурных, а с утра начинаем подготовку к ночным засадным действиям!

Но едва начали расходиться, как с минного поля со стороны кишлака прозвучал характерный взрыв – сработала «растяжка».