Текст книги "Half-life. Иллюзия выбора(СИ)"
Автор книги: Олег Утренний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
"Семичасовая война"... Так эту битву назовут позже. Эксперимент, который должен был положить начало новой эпохе человечества, обернулся его закатом. Маленькая история одного маленького человека на фоне глобальной трагедии. Продолжение событий, описанных в рассказе "Объект: Томас Бор".
Утренний Олег Юрьевич
Утренний Олег Юрьевич
Half-life. Иллюзия выбора
Иллюзия выбора
Глава первая. 14:41
Глаза открылись. Мой взгляд уперся в выбеленный потолок, немного обшарпанный временем, и ртутные лампы, которые неприятно гудели и потрескивали. Из глубин моего мозга начали доноситься человеческие голоса. Я попробовал повернуть голову, чтобы осмотреться, но от резкости моего телодвижения кольнуло в затылок, словно раскаленной спицей. Закрыв глаза и подождав, когда боль утихнет, я снова, но в этот раз уже медленно и аккуратно, повернул голову в сторону источника шума.
Снова ничего не понятно: бледно-зеленая стена. Все еще слышался нескончаемый вой, приглушенное постукивание каблуков, выкрики.
Мой взгляд пополз в сторону шума, как вдруг наткнулся на штатив для капельниц. По тонкой силиконовой трубке мне в вену стекала... Цвет жидкости не оставлял мне выбора в дальнейших рассуждениях: мешочек был наполнен эритроцитарной массой. Кровь человека, о котором я никогда ничего не узнаю, циркулировала по моим кровеносным сосудам, спасая мой организм от гибели. Несмотря на этот факт, мне все равно стало немного противно...
Мимо меня с огромной скоростью провезли каталку с человеком, накрытым белой простыней. Тут мои предположения, которые медленно закрадывались в мою голову, подтвердились: я находился в медицинском учреждении.
Вопрос следующий – как я здесь оказался? Да что происходит, в конце концов?
Проехала следующая каталка. Еще одна. Медиков охватывала, но отнюдь не сковывала, паника. Ее можно было разглядеть, даже несмотря на то, что большая часть лица была прикрыта у них маской.
Еще одна каталка. Женщина в зеленой, как говорят врачи, хирургичке, пара медсестер и мужчина, одеянием своим совершенно не вписывавшийся в больничную атмосферу. Это был военный в форме HECU. Солдат взял хирурга за руку, та вздохнула и махнула коллегам, чтобы те отвезли пострадавшего в операционную.
– Вы от меня отстанете?
– Госпиталь почти в миле от цитадели. Что это вообще за бред, что я, мать его, вынужден вас уговаривать об эвакуации.
– Мне уже... Делайте, что хотите. Что вам нужно?
– Эвакуировать...
– Забирайте всех тех, кто не нуждается в неотложной помощи. Тяжело раненных я прошу оставить здесь. Если нам всем... То какая разница, где они умрут. Прощайте, полковник.
– Хорошо, доктор Колинз.
Было немного странно. Несколько часов назад (хотя я без понятия, сколько прошло времени, но, казалось, что считанные часы) несколько человек в точно такой же униформе пытались уничтожить все живое в Black Mesa. А теперь человек, одетый так же, как и те солдаты, заботится о благополучии мирных жителей. Не зря мама всегда мне говорила, что не стоит делить мир на черное и белое. Мир людей просто дерьмовый. Последнее, правда, уже мои выводы.
– Опять, сэр!
– Твою же... Время?
– Две минуты!
Полковник начал истошно вопить и махать руками, чтобы привлечь внимание.
–Через две минуты опять тряхнет! Займите безопасные места! Лифтом не пользоваться! Джонсон, перекрой вход в госпиталь. Передайте тем, кто снаружи, пусть отойдут подальше от здания. Все по технике безопасности, мать ее! Эй вы, да, администрация? Предупредите врачей, или они нахрен порежут своих пациентов! Прием, Дарвин! После трясучки подгоняйте грузовики, все, что, мать его, ездит. Тут просто дохрена раненых! Да! Какие, мать его, вертолеты? Где он их поставит...
–Пятнадцать секунд!
На моей памяти так наступала тишина только во время театральных представлений. Как только солдат прокричал предупреждение, все затихло буквально за секунду. Звук доносился только от сирен машин скорой помощи. Людской гам, потолок и стена – все то, из чего состоял мой мир в тот момент, – замерли.
– Есть!
Стены больницы вздрогнули. Замерцали лампы. Послышался треск разбившегося стекла. Кто-то пару раз вскрикнул. Затрещали металлические конструкции, каталки, штативы. Все закончилось так же резко и быстро, как и началось. Не похоже было на землетрясение, но не мне судить, так как мне повезло не испытать все прелести последствий этого природного катаклизма. Но что это тогда?
Полковник потерялся из виду, но далеко не ушел: я мог его слышать.
– Все, закончилось. У нас есть пара часов. Диккенс, всех, кто в коридорах и палатах. Тяжелораненых не трогать. Уолберг, ты по нижним этажам. Освободите дорогу...
Неожиданно в больницу ворвался оглушительный металлический синтетический звук, который вот-вот должен был выбить стекла. Обошлось.
– Сэр, она движется!
– Что, мать его, встала и пошла?
– Нет, она двигает своими... конструкциями.
– Какие ты умные слова знаешь! Черт с ней, ноги в руки и пошел, пошел!
Я почувствовал, как мое ложе пришло в движение. Взгляд скользил по тусклым стенам, частенько захватывая раненых. Меня провезли по приемному отделению.
Довольно просторный, в плане проектировки, зал в ту минуту был забит полностью... кошмаром и ужасом. Не хватало мебели, чтобы разместить всех нуждавшихся в помощи. Кто-то все-таки лежал на каталках, кто-то – прямо на полу. Бинты и салфетки, пропитанные кровью, запах дезинфицирующих средств, бледные лица, переломанные конечности, кровоточащие раны.
Много крови. Много слез. Но мне приходилось видеть зрелище и похуже.
Мой взгляд вцепился в маленькую девочку, которая стояла в углу и плакала над женщиной, тело которой совсем не подавало признаков жизни. Девочка тянула ее за руку, что-то выкрикивая. Я вспомнил Аликс...
Двери распахнулись. Я готов было закрыть глаза, чтобы по ним не резануло солнце. Но не пришлось. Солнечный свет заслоняло огромное сооружение, невероятно огромное.
Ни одно здание в мире не могло бы сравнятся с масштабами этого здания. Огромное темно-серое несимметричное сооружение-цитадель.
Полковник стоял у грузового военного автомобиля и отдавал указания. К нему подошла впопыхах та самая женщина-хирург, с которой он разговаривал ранее. Она повернулась в мою сторону и что-то сказала, явно адресовав это военному. Ага, видимо, мое появление здесь вызвало удивление не только у меня, но и у персонала больницы. Но в тот момент я не придал этому значения, так как мое внимание намертво было приковано к цитадели.
Я всматривался в детали конструкции. Где-то наверху (верхушки не было видно: было слишком высоко), я заметил чернеющее облако, которое становилось все больше и больше. Никто вроде бы не замечал, но, как оказалось, внимательность была присуща здесь не только мне.
– Сэр, наверху.
– Что еще, мать его?
Полковнику подали бинокль и он, задрав голову, всмотрелся ввысь.
– Что за чертовщина?
Черное облако становилось все больше и больше, издалека слышалось механическое гудение.
– Ладно, хрен с ним, грузите быстрее. Быстрее! Ну же! Вот этому – особое место.
Это доблестный офицер HECU сказал про меня. Но мне не было дела до слов полковника, так как облако стало совсем уж невероятных размеров, окутав видимое моему взору небо. В гуще черноты поблескивало, словно бисер, неисчислимое количество красных точек.
Из-за гудения облака уже было невозможно расслышать хоть какие-нибудь звуки. Совсем рядом послышались очереди из автоматов и чего-то очень громкого, крупнокалиберного. (Неужели успели установить зенитные орудия? Сколько времени все это продолжалось?)
Черное облако упало на землю, стало наконец ясно, из чего состояла та самая чернь (хотя, конечно, не до конца). Это были роботы, размером с человеческую голову, вытянутые, с лезвием по центру, которое крутилось с невероятной скоростью вокруг оси конструкции. Под лезвием горела красная точка.
Роботы начали полосовать всех подряд, будь то гражданские или военные. Гудение разбавилось человеческими криками, мерцание красных точек – вспышками выстрелов.
Глава вторая. 15:32
Лезвия летающих штуковин распрыскивали кровь, превращая ее тем самым в аэрозоль. Цитадель заволокла красная дымка. Единственное, что можно было услышать, кроме ужасного гула этих автономных циркулярных пил, – запах крови. Распыленная красная жидкость резала глаза, я не мог разглядеть, что творилось вокруг. А может, глаза сами собой закрывались, чтобы не видеть представшего перед ними ужаса.
Почему я не потерял рассудок еще в Black Mesa? Ответ был прост: мое сознание зацепилось за маленькую беззащитную девочку, которая нуждалась в опеке взрослого. Моя врожденная ответственность не позволила сойти с ума и остаться в лифте, дожидаясь помощи, которая, впрочем, не собиралась приходить. Но в тот момент, когда из непонятно откуда взявшейся огромной башни лезли опасные для жизни механизмы, не было ребенка, нуждающегося в помощи, не было никого и ничего, за что бы я мог зацепиться и оставить свой разум в рамках черепной коробки, которая вот-вот должна была дать трещину, я не знал, как устоять на краю образовавшейся бездны.
Другой, не менее важный вопрос: почему я все еще жив? Может, роботы ориентируются по датчику движений? В них тепловой сенсор? Учитывая то, сколько я крови потерял, моя температура тела навряд ли выдавала во мне что-то, что можно было бы принять за признаки жизни.
В моей голове крутились эти вопросы и многие другие, словно пластинка, мелодия которой мне помогала не впасть в истерику (на которую, честно говоря, у меня не было сил). Вопросы всегда были для меня неким предметом вдохновения, что стало одной из причин выбора профессии ученого. Вопросы, которые могли бы привести в отчаяние кого-либо другого, меня в тот момент удерживали от срыва.
Но сколько бы я еще мог так пролежать, притворяясь мертвым, до того момента, когда бы мне перерезала артерию одна из этих штуковин? Нужно было найти более безопасное место.
Моим открывшимся глазам предстала картина, затмившая весь тот ужас, который мне довелось увидеть в приемном отделении больницы: вокруг в неестественных позах лежали изрезанные тела людей; кто-то полз, прыская кровью из вскрытых роботами кровеносных сосудов; пара солдат HECU, которых от сиюминутной гибели спасали бронежилеты, отбивались винтовками, словно бейсбольными битами, пока им не перерезали сухожилия прямо на моих глазах; кто-то все-таки успел сесть в грузовик и пытался поскорее удрать из этого места... Да, все это было тяжело воспринимать моему затуманенному рассудку, если бы не одно но: этот проворный водитель грузовика начал двигаться, набирая скорость, прямо в мою сторону. Было очевидно, что никто о моем здоровье и благополучии в тот момент заботиться не будет, поэтому, вдохнув воздух поглубже, я, перекатившись на правый бок, упал на асфальт. По затылку словно ударили молотом, но мне хватило сил взять себя в руки, вынуть катетер из вены и быстро отползти. Каталка от удара подлетела в воздух и, предположительно, с грохотом ударила об землю. Предположительно, потому что грохота слышно не было, так как все пространство заполняли издаваемые роботами звуки.
В тот момент стало ясно, что из себя уже мертвого и безобидного не изобразишь, потому скорее нужно было убраться в куда менее опасное для жизни место. Так как меня перед самым налетом этих летающих мясорубок "припарковали" у грузовика, то было логично воспользоваться случаем и быстренько залезть по днище и подождать, когда все закончится. Однако, как оказалось, не только я был таким умным: под грузовиком уже лежало с полдюжины солдат, которые, увидев, что к ним желает присоединиться забинтованный и залепленный пластырем пострадавший почти что в чем мать родила(конечно, на меня надели рубашку, но толку от нее было ноль: она еле-еле прикрывала интимные места), решили, что еще одного "жильца" они не потянут, потому один из них повертел дулом автомата, тем самым давая мне понять, что "свободных мест" больше нет. Я все-таки ошибся, воины HECU все еще продолжали, видимо, по инерции сокращать популяцию работников Black Mesa.
Я посмотрел в сторону больницы: у входа уже лежала куча трупов, один раненный тянулся к дверям, еще один долбил по ним что есть мочи, чтобы его впустили.
Мясорубки начали разбивать стекла и залетать внутрь. Кто был рядом полез вслед за ними от безвыходности или безумия.
Я начал вспоминать (на что, честно говоря, у меня не было времени) интерьер данного здания и практически сразу сделал вывод, что, несмотря на проломленные стекла, коридор и, предположительно, еще до кучи помещений останутся недосягаемыми для острых штуковин, правда, в том лишь случае, если двери кабинетов, имеющих окна, были закрыты.
Мясорубки залетали роем в разбитые окна, пространство около входа немного, совсем немного, расчистилось. У меня более не было никаких соображений по поводу спасения своего существования от неминуемого конца, кроме как добежать до входа и надеяться, что все-таки впустят... Глупо, но, как я уже говорил, выбора не было, так как весь квартал кишел этими тварями.
Бежать было сложно, но выбора опять не было. С большими усилиями я добрался до дверей. Внутри испуганно, с ужасом в глазах, на меня, еще пару бедолаг и нагромоздившиеся у дверей трупы взирали оставшиеся в здании выжившие. Внутри стояли два бойца HECU, которые кричали на ту самую женщину-доктора, которую я видел ранее. Было логично предположить, что доктор, вспоминая о данной ей клятве, пыталась всеми силами оказать помощь, а воины HECU... Все и так было ясно.
Я старался не заглядывать назад, так как очень боялся, что меня уже приметили пара мясорубок и вот-вот изрежут мое тело вдоль и поперек. Солдаты и доктор продолжали спорить о судьбе трех оставшихся снаружи чудом выживших людей. Мне кажется, они бы так и продолжали пререкаться, но один из раненых полицейский (судя по форме, хотя через запрысканное кровью стекло было плохо видно), достал пистолет и выстрелил в одного из солдат.
Второй немного опешил и, я уверен, испугался. Первый начал елозить по полу, глотая жадно воздух. Удар пули о бронежилет очень болезненный, особенно, если он пришелся по солнечному сплетению.
Двери распахнулись, второй солдат быстро затащил нас в приемное отделение, пристрелив по ходу несколько роботов. Двери снова закрылись. Стекло в дверях было прочным – мясорубки не могли его пробить.
Теперь я был пусть и в самом пекле, но с крышей над головой.
Осмотрев тех двух, кто дождался-таки открытия дверей, и оказав им первую помощь, доктор подошла ко мне, спросив, все ли хорошо, как старые раны и есть ли новые. Я отмахнулся: в этот раз мне повезло, ни одной царапины (дополнительно к другим ранам), а старые не тревожили(хотя, скорее всего, я просто еще не отошел от шока). Доктор как-то странно посмотрела на меня и удалилась. И что-то мне подсказывало, что причиной этого взгляда было не то, что я был весь покрыт кровью.
Мне хотелось уйти подальше от всего этого зрелища, найти кран с горячей водой и смыть с себя всю эту осевшую красную жидкость, избавиться от ее железного запаха. Безумие тихонько, словно молодое дерево, пускало корни в мой мозг. Я поплелся туда, где лежал до этого, не знаю почему, как вдруг мне послышался до боли знакомый голос, который почему-то мне сделал в тот момент так же больно, как и та пуля, вонзившаяся в мое тело ранее.
– Томас? Томас Бор? Том!
Мона...
Глава третья. 16:08
Моника...
– Это ты, Том? Том...
Я должен был отнестись к этой встрече, как к дару небес. Появился человек, который мог, как Ангел, изгнать из моей головы демонов безумия и направить меня на верный путь. Однако, я не был рад этой встрече. Мне было больно, хотя в той ситуации, в которой оказались окружавшие меня люди, наверное, ни у кого не нашлось бы даже минуты на муки сердца. В миле от больницы стояла не весть откуда взявшаяся цитадель, из ее недр миллионами вылетали роботы-убийцы, превращавшие людей в фарш... а моя голова была занята болезненными воспоминаниями, связанными с этой девушкой. Томас Бор, ты идиот.
– Прямо по коридору и направо. Там есть умывальник и нет окон. Попробую найти тебе одежду.
Я не стал оборачиваться. Мне хотелось оттянуть момент, когда мне придется посмотреть ей в глаза. Мне было достаточно боли от отбитого затылка и дырки в боку, чтобы к этому еще добавилась боль душевная.
Коридор был забит каталками с людьми, у стен сидели или лежали раненые, успевшие выбежать из палат до того, как туда хлынули волны мясорубок. Я добрался до указанного места: туалетной комнаты. Мыться было не очень удобно, но нежелание быть покрытым засыхающей пленкой из чужой крови заставляло не обращать внимания на некоторые сложности.
Когда я отмылся, почувствовал себя намного легче. Еще бы сменить повязки, но всем сейчас точно не до меня, учитывая то, что я мог передвигаться на своих двоих.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, зашли. В дверном проеме кабинки показалась рука, держащая сверток из голубой одежды.
– Держи. Здесь хирургичка. Я не нашла твои вещи... Не искала. Пока так.
Я начал быстро натягивать на себя униформу хирурга. Вдруг ко мне начало возвращаться ощущение, будто я иду по заведомо расставленным для меня рельсам. Моя тушка была кем-то или чем-то ведома. Мистика какая-то... Я отбросил эти мысли, как ранее отбросил от себя окровавленную рубашку. По крайней мере, здесь не Black Mesa, а значит, дела мои уже не так плохи. Правда, оставался открытым один очень важный вопрос, который я все еще боялся себе задавать.
– Здесь еще тапочки... Том, у меня столько вопросов, и совсем нет на них времени...
Несмотря на то, что я оказался в подобной ситуации, во мне не нашлось сил ответить взаимностью.
–Ты вроде на ногах. Ты можешь помочь мне... нам? Много раненых, мы не справляемся.
Я вышел из кабинки и оказался буквально в дюйме от Моны. На несколько секунд повисла тишина. Через стены до нас доносились крики, стрельба зенитных орудий, скрежет лезвий летучих охотников за человеческими головами. Но между нами была тишина. Это было хорошо.
– Пойдем.
Мы вернулись в приемное отделение. Ничего не изменилось, хотя у меня сложилось впечатление, что люди устали мучиться от боли, кричать от страха перед неизвестно откуда взявшимся врагом. Человек действительно оказался существом, способным привыкнуть к чему-либо угодно. Причем в кратчайшие сроки.
– Томас, осматривай раненных, кому сможешь оказать помощь – оказывай. Насколько я помню, ты умный парень.
На секунду мне показалось, что Моника еле заметно улыбнулась.
– Если кто что попросит, постарайся помочь. Воды, например, принести.
Люди в белых халатах носились, словно пчелы в улье. Некоторые, это было видно, чувствовали себя, как рыба в воде, большинство же походило на загнанных зверей.
– Доктор!
Меня кто-то потянул за штанину.
– Пожалуйста...
Опустив голову, я увидел пожилого мужчину, лежащего прямо у моих ног. У него был открытый перлом берцовой кости, часть которой оголилась и неприятно торчала из разорванной мышечной ткани.
Можно было наложить шину, но это скорее для транспортировки. Транспортировать дальше уже некуда. Вроде как текла кровь, и я решил, что лучше бы наложить жгут. В поисках материала для оказания первой доврачебной помощи мои действия были немного стеснены другими врачами, потому ремень пострадавшего пригодился как нельзя кстати.
Я довольно быстро привык к своей новой профессии. Толку от меня было немного, но нескольким пострадавшим моя помощь точно не помешала. Единственное, от беготни туда-сюда я утомился, начал ныть бок, заболела голова, на лбу выступила испарина. Я облокотился на стойку у стола приемного отделения, чтобы перевести дух. В двери все еще настойчиво долбили мясорубки, при ударе отскакивая и врезаясь в двери снова. Какая-то странная конструкция – деталь, позволяющая летать, в то же время была и орудием убийства. Мое внимание сфокусировалось на объектах, которые были чуть дальше. На шоссе, помимо брошенных гражданских автомобилей, стояла пара грузовиков, в одном из которых меня хотели увезти отсюда. Как раз над ним вилась пара десятков мэнхэков (подходящее название для этих штуковин (название, которое легко может прийти на ум англоговорящему: man -человек, hack – рубить. – Прим. автора)), видимо, пытаясь достать оттуда тех солдат, которые, как ни странно, к счастью, меня к себе не пустили. Один из мэнхэков на моих глазах залетел прямиком под грузовик. Очередь из автомата не заставила себя ждать. Одна из пуль попала в парадную дверь. Насквозь она ее не пробила, а лишь сделала маленькое отверстие, но стекло, хоть и прочное, все равно покрылось трещинами, словно на нем сплел причудливую паутину огромный паук.
– Быстрее, завалите чем-нибудь дверь! – прокричал один из оставшихся в больнице солдат.
Все, кто был на ногах, в том числе и я, начали захламлять дверь всем, что попадалось под руку. Да вот только напрасно.
– Ребята, сейчас тряхнет!
– Какого ж черта ты мол...
Здание снова затряслось, причем намного сильнее, чем в прошлый раз. Дверь разлетелась на сотни мелких осколков.
Спустя пару секунд от цитадели по земле пробежала ударная волна. Меня подбросило, но, благо, упав на пол, я ничего не ушиб. Когда я лежал и пытался придумать, что делать дальше, раздался оглушительный громоподобный звук, за которым незамедлительно последовала вспышка.
Неужели по цитадели решили ударить баллистической ракетой?
Глава четвертая. 16:50
Приемное отделение наполнилось ярким светом. Я закрыл глаза. Мое тело застыло, но разум прояснился, спала пелена слабости, мысли стали четче. Ко мне вернулся страх.
Как я выжил после такого ранения? Как оказался здесь?
Эти вопросы, которые я боялся себе задавать, наконец вырвались из оков моего рассудка и мчались по извилинам моего мозга в поисках ответов, словно стая голодных волков за беспомощной жертвой. Я не знал на них ответы и на вряд ли, как мне казалось в тот момент, их бы получил.
– Мис-с-стер Бо-ор. Как оказалось, в вас сочетаются великолепный работник и невоспитанный человек...
Опять он? Кто это такой? Черт возьми, почему, вместо ответов на мучающие меня вопросы, я получаю только лишь новые вопросы?
– Поэтому я решил возложить полномочия на себя и решил вашу судьбу нес-с-сколько не так, как вы бы предпочли... Как вы видите, в ваше недолгое отсутс-с-ствие многое изменилось. Впереди много работы, мис-с-стер Бор. А сейчас... вы увидите то, что вскоре будет забыто. Наслаждайтесь.
Этот... "маг-чародей" ехидно улыбнулся, а затем ушел в сторону источника яркого света и... исчез.
Кто он такой? Пожалуй, это следующий вопрос, которого я буду бояться. А пока вполне было достаточно того, что известна причина моего чудесного спасения – загадочный пожилой мужчина с действительно феноменальными способностями в синем классическом костюме, лакированных ботинках и черным кейсом в правой руке. Честно говоря, это был хреновый ответ.
***
– Том! То-о-ом! Вставай же!
Я чувствовал покалывание по всему телу, словно миллионы иголочек пытались перекроить меня в нечто новое. Это ощущение быстро прошло, зрение, пропажа которого была вызвана, очевидно, яркой вспышкой, постепенно возвращалось. Предо мной медленно вырисовывалось испуганное лицо Моники. Она что-то кричала мне. Я повернул голову в сторону выхода. Почему-то в первую очередь бросилось в глаза то, что резко изменилась погода: в небе повисли свинцовые тучи, расползались молнии и дождь лил, как из ведра.
Яркая вспышка была вовсе не взрывом. Над башней-пришельцем образовался огромных размеров круглый (да-да, именно так, словно он был двумерным) объект красного цвета, вокруг которого закручивались облака. Из него тянулись толстые щупальца, которых было не менее полутора десятков, на концах распадающиеся на какие-то летающие аппараты. Эти аппараты рассыпались в воздухе и выпускали по земле или по пролетающим мимо истребителям очереди из своих орудий. К некоторым агрегатам были прикреплены различные непонятные штуки довольно больших размеров, сопоставимых с транспортерами. Пространство наполнил звук нескончаемой воздушной перестрелки.
От этого завораживающего действа меня отвлек мимо проковылявший человек с какой-то уж чертовски большой головой.
– Том! Давай же! Посмотри на меня!
Я перевел взгляд снова на Монику. Над ее головой засиял ярко-зеленый шарик, типа тех, какие мне встретились ранее в Black Mesa. Вспомнив, что ничего хорошего они не предвещают, я собрался с силами и что было мочи отбросил от себя Мону. Шар вспыхнул, и из него вывалился двуногий хвостатый коричневый монстр с щупальцами вокруг пасти. Он прорычал в дюжине дюймов от моего лица, растопырив щупальца в стороны, и рухнул, будучи убитым автоматной очередью, выпущенной стоявшим неподалеку солдатом HECU.
Переводить дух было некогда: всюду зажигались зеленые шары: в больнице, на дороге, в ближайших домах (судя по зеленым вспышках, которые виднелись в окнах). Шум воздушной перестрелки становился громче, слышался какой-то прерывистый гул издалека. Я чувствовал, как по кровеносным сосудам с огромной скоростью разносился адреналин, накатывая страх.
– Томас, наверх! Пошли!
Мы свернули в противоположную сторону от коридора, в котором я ранее лежал в полубессознательном состоянии. В это время в приемном отделении творился кромешный Ад: тут и двуногие чудовища, вцепившиеся мертвой хваткой в тела раненных, и крабоподобные паразиты, пытающиеся запрыгнуть кому-нибудь на голову, и метающиеся по разным сторонам треногие полосатые монстры с огромным фасеточным глазом вместо головы, и те самые мэнхэки, рассекающие первую попавшуюся плоть.
Нам чудом удалось проскочить к лестнице, где уже началась давка. Над лестничной площадкой на втором этаже засиял шар, из которого спустя пару-тройку секунд выпрыгнул двуногий гуманоид с огромным красным глазом и третьей рукой посередине. Его появление поделило толпу ровно на две части. Часть начала давить вперед, другая часть – назад. Нас чуть не сбило с ног, благо, я успел уцепиться за перила. Среди множества людей нашелся смельчак, который напал (лучшая защита – нападение, не так ли?) на пришельца, но монстр тоже оказался не из робкого десятка и рассек лицо самопровозглашенному защитнику.
Мы взбежали на третий этаж, рысцой пересекли длинный коридор. Здесь происходило то же самое, но людей было на порядок меньше. Мона, достав ключи из кармана халата, замызганного кровью, попыталась открыть дверь в какой-то кабинет, но ключи выпали из ее рук. Пока она пыталась провернуть операцию отпирания замка во второй раз, я обратил внимание, что нас приметил один из двуногих монстров. Не мешкая, он побежал в нашу сторону. Моника увидела это и, вскрикнув, отпрыгнула в мою сторону. Я закрыл ее своим телом, расставив руки по сторонам. Когда чудище оказалось совсем близко, я пнул его по морде (довольно опрометчиво, так как он мог успеть схватить меня за ногу). Тот совсем ненадолго опешил, прорычал и было уже плюнул кислотой, как вдруг один из коричнево-зеленых гуманоидов выстрелил в него ярко-зеленым энергетическим ("электрическиподобным" каким-то) лучом. Монстр замертво рухнул на пол. В его боку дымилась проделанная пришельцем дырка.
– Господи Боже ты мой...
Я уставился на нашего спасителя, а тот – на нас. Он не принимал каких-либо действий, я отвечал ему тем же. Хотя тогда было сложно сохранять свое положение в стационарном состоянии, потому как всюду творился хаос, нередко требующий хорошей реакции, чтобы на голову к тебе не прилетел краб-мозгосос.
Махнув рукой, я указал Монике открыть наконец-то дверь. Немного погодя, замок-таки поддался. Мона буквально запрыгнула в помещение первой, затем настала моя очередь. Зайдя внутрь, я начал закрывать дверь, но не тут-то было, так как в тот же миг в помещение влетел наш спаситель-пришелец.
Глава пятая. 17:14
Пришелец рванул в сторону Моны. Испугавшись, она вжалась в стену и закричала:
– Убери его от меня!
От неожиданной наглости гуманоида я растерялся и словно онемел . Но, к счастью, коричнево-зеленый человекоподобный монстр пробежал мимо Моники и остановился в дальнем углу помещения. Мона подбежала ко мне и спряталась за спину.
Тут я вспомнил, что дверь все еще оставалась полуоткрытой, что я незамедлительно исправил. Для пущей безопасности заслонил дверь этажеркой.
Все это время гуманоид стоял в дальнем углу комнаты, не проявляя никаких признаков агрессии. Стоял, тяжело дыша, и моргал своим огромным красным глазом, изредка открывая три верхних маленьких таких же красных глаза.
Помещение было бывшей операционной или обыкновенным приемным кабинетом. На полу и деревянных столиках лежало множество инструментов, в число которых входили дрели, молотки, пилы и прочее; все было в пыли и грязи; на потолке висели на изогнутых проводах обыкновенные лампы накаливания; кое-где была видна еще сырая шпаклевка. Ремонт, видимо, только-только начался и неожиданно оборвался.
– Господи, Томас... мне страшно.
Мне тоже было страшно: покалеченный безоружный пациент и его безоружная спутница-врач оказались один на один с пришельцем, у которого черт знает что на уме.
– Что мы будем делать?
Нужно было как-то разобраться с гуманоидом. С одной стороны, он спас нас от неминуемой смерти и не пытался нас убить, а лишь без приглашения вошел внутрь помещения, но с другой – может быть, он просто восстанавливает свой энергетический заряд и вот-вот прикончит нас?
– Куда ты? Не надо, пожалуйста...
Я медленно, мелкими шажками, поплелся в сторону пришельца. Тот заметил это, но в ответ лишь шире раскрыл свой огромный глаз. "Если он дружелюбен, то почему бы не попробовать вступить с ним в контакт?" – думал я. Учитывая происходящее вокруг, то существо, умеющее стрелять, не имея в руках никакого оружия, здорово бы повысило наши шансы на выживание.
– Томас, не надо, пожалуйста!
Мне более ничего не пришло в голову, как протянуть руку в знак дружелюбия. Гуманоид не отреагировал. Плохо. В прочем, меня устраивала его... инертность.
Я услышал тихий плач за своей спиной. Нервы у Моны сдавали. Все, что можно было увидеть за эти пару часов навряд ли у кого-нибудь могло уложиться в голове, кроме как у меня. Я уже видел подобное в Black Mesa...
Этот комплекс пожирал привычный нам мир, медленно превращая его в свое подобие, и никто ничего не мог с этим поделать.
– Господи Боже ты мой... Что я за врач такой... Томас, там осталось столько людей. Столько людей... Им всем нужна помощь. А я сбежала и заперлась в кабинете, в котором уместилось бы еще человек двадцать...
Моника медленно сползала на пол, закрыв руками лицо. Мне стало ужасно жаль ее. Забыв о присутствии монстра в помещении, я направился к Моне, чтобы успокоить ее. Как только я отвернулся, гуманоид, оказавшийся за моей спиной, обхватил мою голову своими лампами.
