Текст книги "Муж, жена, любовница"

Автор книги: Олег Рой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Олег Рой
Муж, жена, любовница

Маскарад в королевском замке Амбуаз на берегу Луары, устроенный для туристов из разных стран, был в самом разгаре, когда к Юлии Земцовой подошел официант и протянул плотный белый конверт.

Она подумала, что это очередная просьба сфотографироваться с ней, королевой бала, на память. Если бы знала Юлия, что содержит этот конверт, никогда не открывала бы! Содержимое его круто изменило жизнь, заставило судьбу течь совершенно по другому руслу...

Тот, кто был богат, стал беден.

Кто был беден, стал богат.

Брат за океан уедет -

Завтра будет новый брат.

Евгений Сабуров

Глава первая

Помещение, которое она долго искала, находилось на краю города, за станцией метро «Войковская», в обычном панельном доме. С торца длинной многоэтажки был пристроен отдельный вход с симпатичным новым козырьком, и, когда женщина наконец увидела его, он показался ей желанным пристанищем.

Ранним вечером в середине ноября в Москве дул холодный ветер и гнал по улицам жесткую снежную крупу; его порывы хлестали женщину по лицу, секли ледяной крошкой, и ей было очень одиноко под беспросветными небесами холодного, жестокого города… Прерывисто вздохнув и совладав наконец со своими чувствами, загнав боль и страх в глубину души, Юлия осторожно поднялась по скользким белым ступенькам, позвонила и приготовилась.

Сюда, к этому дому, ее привело только упрямство, присущее Юлии от природы. Еще недавно вполне уверенная в себе, симпатичная и хрупкая тридцативосьмилетняя блондинка, своим постоянным благополучием неизменно вызывавшая скрытое раздражение у знакомых, сейчас ощущала себя окоченевшей и замороженной – так, будто чувства ее находились под анестезией. Вот и в этот вечер – как, впрочем, и во все предыдущие мрачные вечера последнего периода ее жизни – ей было все равно, куда идти и с кем разговаривать. Она и разыскала этот дом точно на автопилоте, по старой привычке что-то делать, куда-то стремиться, надеяться и… действовать, действовать, действовать… И тогда – кто знает? – вдруг повезет? Повезет, как той лягушке, попавшей в кувшин со сметаной, из известной притчи. Если шевелить лапками быстро-быстро, то из сметаны собьется масло, а это уже твердое, это – опора. Можно стоять. Бог знает, сработает ли этот древний принцип, с которым она мысленно жила уже полгода, или спасения нет, и мир ее катится-таки в тартарары, – все равно она будет пытаться…

Юлия вздрогнула, услышав ворвавшийся в ее невеселые мысли мелодичный звонок. Он свидетельствовал о том, что ее услышали. Дверь открыли, и она увидела большое помещение без прихожей, на пороге которого стояла высокая молодая женщина с приветливым лицом. "Такими раньше были пионервожатые", – мелькнула мысль, и, стряхнув оцепенение, Юлия шагнула вперед.

Пахло свежим ремонтом. По левой стене располагались вешалки, середину комнаты занимали кресла, а у окна стоял большой стол. Помещение напоминало небольшую учебную аудиторию. Это и был тот самый Клуб, куда пригнали ее отчаяние и одиночество. Клуб московской общественной организации совершенно особого, пугающего рода – клуб ВИЧ-инфицированных.

Юлия оставила шубку на вешалке и, незаметно скользнув к дальней стене, села в последнем ряду. Надо было оглядеться, освоиться в незнакомой атмосфере. Здесь уже сидели люди – в основном молодежь – в свитерах и джинсах; у стены грудой лежали рюкзачки. Юная пара что-то оживленно обсуждала между собой; лица у юноши и девушки были бледные, болезненные, но, как ни странно, веселые. Дама, похожая на администратора средней руки, рассказывала седому очкарику наверняка какие-то захватывающие сплетни – Юлия услышала слова: "Министерство здравоохранения", – а он слушал ее с усталой улыбкой; в руках мужчина держал старый и донельзя потертый портфель… Мгновенно окинув взглядом эту достаточно мирную и обыденную картину, Юлия немного успокоилась и почувствовала, как внутри у нее чуточку потеплело и оттаяло.

Зал понемногу заполнялся, присутствующих попросили пересесть поближе к столу, и Юлия повиновалась. Она оказалась рядом с девушками, почти подростками, которые, показалось ей, были почти ровесниками ее детям. Интересно, старше или младше моей Ксюши, мелькнуло у нее в голове. Юлия по старой и неискоренимой привычке все еще делила всех молодых людей на тех, кто был старше или моложе ее детей.

Началась лекция о новых лекарственных препаратах. Лектор – полная пожилая женщина, профессор медицинского института – говорила о том, что Юлии было уже известно. Ей рассказывал об этом ее старый друг, доктор Гена, как она его называла. Именно он в свое время и сообщил ей диагноз – и слава богу, что это был он, потому что он же и помог ей справиться с тем ужасом и безысходностью, которые охватили ее. С тех пор Юлия, оглушенная и самим известием, и более поздними событиями, находилась в странном состоянии заторможенности, которое мысленно с горькой иронией называла анабиозом. Может быть, поэтому доктор Гена и настоял на походе своей пациентки в Клуб – походе, который он гордо именовал ее "новым выходом в люди".

У женщины-лектора была прекрасно поставленная речь, и Юлия, не особенно вникая в смысл слов, стала, как ей показалось, успокаиваться от одного ее голоса, доброжелательно и энергично освещающего проблему, ставшую в последние полгода для Юлии главной в жизни. До этого она, как и все, разумеется, слышала о СПИДе и о жертвах "чумы двадцатого века", но все эти "ужастики" существовали как бы параллельно ее собственной жизни и никакого отношения лично к ней не имели. Уж она-то, коренная москвичка, счастливая жена и мать семейства, никак не могла отнести себя к группе риска…

Юлия вдруг поймала себя на том, что не может сейчас ни что-либо записывать, ни сосредоточиться на словах лектора. Внутренний холод делал ее внимание слабым, а мозг – вялым, и она не могла удержать нить мысли. Чтобы хоть чем-то заняться, она исподволь стала разглядывать зал.

Вот напряженно, приоткрыв рты в сосредоточенном внимании, слушают профессора девушки рядом с ней. Наивные, усмехнулась Юлия, еще на что-то надеются… Вот что-то сосредоточенно строчит в блокноте пожилой мужчина. А вот и сама лектор – профессор Анкудинова – ну, с ней все ясно: специалист, медик, инфекционист, опыт, знание языков… Она в курсе всех новинок фармацевтики, всех современных разработок; она применяет эти новинки на практике и видит результаты. Солидный научный авторитет. Но даже она смотрит на проблему без особого оптимизма. Случаи. Статистика. Возможности ремиссии. Слова умные и ученые. А за ними скрывается страшная истина, скрывается только одно – выхода нет. Нет его, понимаете?!

У Юлии сжалось сердце от безумной тоски. В мгновение ока она лишилась с таким трудом достигнутого равновесия. Боль и отчаяние снова охватили ее, и в который раз за эти месяцы она подумала: а может быть, легче просто закрыть на все глаза и прекратить борьбу?

"Господи, помоги мне, – прошептала она про себя, вспомнив, сколько сил потратил ее друг доктор Гена, уговаривая ее посетить Клуб. А сколько сил отняло у нее самой намерение собраться с духом и все-таки прийти сюда. И вот, пожалуйста, опять – расстроилась, потеряла весь свой природный оптимизм. – Смилуйся надо мной, Господи, не дай мне сдаться… Ничего исправить уже нельзя… Можно только бороться и ждать…"

Юлия знала, что теперь до конца жизни – до которого, вероятно, совсем недолго – она будет постоянно бороться с ВИЧ-инфекцией в своем теле. Хуже было то, что ей уже казалось, будто ужасная болезнь поселилась не только в ее плоти, но и в душе, в мозгу, в самум ее сознании… "Прекрати немедленно, – мысленно одернула она себя. – Нельзя замыкаться, сосредоточиваться только на себе. Посмотри: тут сидят люди, такие же как ты, с той же самой проблемой, и еще гораздо моложе тебя – им бы только жить да жить!" А гадкий внутренний голос эгоистично нашептывал ей: это их счастье, что они моложе; лекарство от СПИДа вряд ли найдут в ближайшее время, и даже если найдут лет через пять, то молодые, быть может, дождутся. А вот ты, если и доживешь, будешь уже такой развалиной, что вряд ли сможешь выдержать тяжелый курс лечения…

"Черт подери, неужели действительно все? – опять подумала Юлия. – Пожила, повеселилась на этом свете, сходила замуж, родила двоих детей, построила два дома. Вот и все?"

Почему-то именно прошлой ночью, перед решением прийти сюда, она поняла, что больна серьезно и безнадежно. Что жизнь уже никогда не будет прежней, веселой и праздничной, по-человечески естественной и понятной, а будут больницы, мучения, остракизм окружающих, вечная жалость к самой себе – не жизнь, а пытка, сплошные потери. И главная утрата – потеря свободы. Свободы всего – выбора, передвижения. Она – человек с ограниченными жизненными возможностями. А внешне такая же, как и вчера – все еще красивая, еще легкая, еще живая. К этой мысли привыкнуть было невозможно…

Она снова погрузилась в свои горести, уже привычно отчитывая себя за эгоизм: "Какая мешанина, какие глупости у меня в голове и какая я плохая. Грешная, непоследовательная, трусливая… Ну ладно, допустим, я действительно такая. А как же все остальные? Кто эти люди? Они тоже плохие – все до единого? И эти юные создания тоже совершили смертные грехи? И заразились потому, что любили кого-то? Если я наказана за свою неосмотрительность, то эти дети – за что? Неужели любить – это плохо?"

Лекция заканчивалась. Слушателям раздали листочки с расписанием заседаний Клуба, с рекомендациями по новой диете, с адресами новых фондов, которые они могут посетить. А Юлия, вынырнув из мысленной беседы с самой собой, продолжала разглядывать публику. В ответ и на нее – кареглазую обаятельную блондинку со стрижкой каре, – тоже уставились заинтересованные взоры, но она решила пока ни с кем не знакомиться.

От природы Юлия была человеком веселым и энергичным. Однако глубокая депрессия последних месяцев привнесла в ее характер и поведение черты, ранее ей несвойственные, – настороженность, замкнутость, стремление уединиться, спрятаться, подобно улитке в ее раковине, и теперь она не торопилась обрести новых знакомых. Быть может, Юлия опасалась того, что, бросившись сейчас от одиночества на первую попавшуюся приманку дружбы, она будет вынуждена потом постоянно тянуть лямку в общем-то ненужных ей отношений… А впрочем, почему вынуждена? В этом-то, в выборе друзей и знакомых, она, слава богу, все еще свободна…

В другой комнате, куда их пригласили пройти, горел мягкий нижний свет, зеленел экзотическими водными растениями большой аквариум, удобные диваны манили присесть, а на журнальных столиках был накрыт ароматный чай с печеньем. Чувствовалось стремление хозяев создать уютную, приятную обстановку и поддержать пришедших сюда людей. Но уже одно это стремление, так явно бросающееся в глаза, невольно напоминало всем о той проблеме, которая свела вместе таких разных мужчин и женщин. У Юлии в голове пронеслось, что это, конечно, не казенные стены больницы, но все же – увы! – вполне служебное помещение, хоть и нового типа. Общая атмосфера, невзирая на старания организаторов, казалась ей безнадежно унылой, и женщина тихонько вздохнула, невольно вспомнив о том, каким бывает настоящий уют.

Не торопясь садиться, Юлия огляделась. Она так давно не выходила из дома и не видела новых людей, что сегодня чувствовала себя путешественницей по незнакомым джунглям. Однако же ничего по-настоящему опасного вокруг пока не наблюдалось. Девушки, которых она приметила еще на лекции в зале, сидели в дальнем углу и оживленно болтали с двумя зрелыми дамами и мужчиной средних лет. Юная пара по-прежнему кротко выясняла отношения… Какие они все милые, с немного преувеличенной восторженностью отметила про себя Юлия. Неужели это будет своего рода семья, сообщество ее новых друзей? На всякий случай она решила сесть поближе к двери, чтобы в любое время можно было уйти, удрать, если ей этого захочется.

Пришла ведущая, собранная и строгая девушка в очках – психолог, работающий в Клубе. Объявила, что будет проводить групповое занятие, которое продлится не менее двух часов. Юлия отпила глоток душистого фруктового чая и, мельком взглянув на часы, подумала: не смыться ли? Она – и групповое занятие?! Да это же просто смешно. С давних, еще студенческих времен она не участвовала ни в каких групповых занятиях. А впрочем, что ей еще остается делать? Времени полно. Обязанностей никаких. Да и замечательный доктор Гена советовал ей побыть в Клубе подольше. Юлия взяла себя в руки и осталась, хотя невольно проверила взглядом, не заперта ли дверь и остаются ли пути к отступлению.

Все происходящее казалось ей случайным и ненужным эпизодом, таким же нелепым, как все последние месяцы ее существования. Но случилось так, что Юлия хорошо запомнила этот обучающий семинар по СПИДу.

Когда девушка-психолог заговорила, стало ясно, как она еще молода. Однако плавная речь, грамотно построенные фразы и умение держаться перед аудиторией выдавали в ней человека духовно зрелого и вполне опытного.

– Давайте познакомимся, – приветливо начала она. – Сегодня наше первое занятие в этом сезоне.

– Да мы уже знакомы, – раздался шутливый молодой голос.

– Знакомы, но не со всеми. Некоторые здесь впервые. Итак, начинаем?

– А чай допить можно?

– Хорошо, еще десять минут на чай.

"Если так будет и дальше тянуться, домой я никогда не попаду", – промелькнуло у Юлии в голове. Она и сама не знала, куда торопилась, но раздражение и беспокойство в последнее время стали едва ли не основными эмоциями.

Зазвенели чашки, люди стали убирать посуду со столиков, освобождая их для бумаг и карандашей. Чувствуя настрой и радостную готовность окружающих, Юлия тоже ощутила небольшое нетерпение и решила не суетясь высидеть до конца занятий. Кто знает, а вдруг?…

– У нас сегодня будет ролевая игра, тренинг на психологическую выносливость и умение работать в команде. Сначала – несколько вводных слов, объяснение для новичков, установка. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Ведь все вы потеряли очень многое – семью, друзей, профессию. И, как вы уже успели узнать, государство почти ничего не делает для вас, хотя существует закон, в идеале обязывающий общество оказывать вам помощь. Однако, к сожалению, от вас отмахнулись все. Поэтому ваша задача – выстоять самостоятельно, в одиночку выдержать борьбу за себя, за свое здоровье. И вот, благодаря Клубу, у нас есть возможность проводить эти занятия. Сегодня – как и каждую среду в течение вот уже двух лет…

– Довольно, Жанночка, довольно рекламы! – раздался из угла комнаты смеющийся, нетерпеливый молодой голос. – Не томи, расскажи про игру.

– Я уже сказала, у нас сегодня ролевая игра. Для удобства мы разделимся на группы по пять – семь человек. В игре несколько этапов. Первый – приключение на Луне.

Юлия плохо поняла правила игры. Нужно было взять с собой на Луну вещи, чтобы идти пешком семьдесят пять километров по солнечной стороне и столько же по теневой. Какие именно предметы необходимо взять в дорогу? Каждый должен был оценить нужность выбранных вещей в баллах… На Юлию нашла тупость, какое-то интеллектуальное одеревенение. Она, всегда такая практичная и сообразительная, не могла произвести никаких расчетов и выкладок в воображаемой ситуации. "Что ж я так переживаю, ведь это не более чем игра, – уговаривала она сама себя. – Может, я от природы тупая? Вот пусть психолог со мной и поработает…"

– Начинаем второй этап, – продолжала тем временем девушка-психолог. – Согласуйте со всей командой, что именно вам надо взять с собой в дорогу. Решение выносите коллективно. Если хоть один из команды будет несогласен, то баллы за этот предмет себе не засчитывайте.

Юлия оглядела команду. Семь человек, сплошь случайные люди. Трое молодых парней, две юные девушки, какой-то тип лет сорока пяти и она. Господи, ну и команда! Однако все, кроме нее, были уже знакомы между собой.

– Сначала надо выбросить спички, – авторитетно заявил самый старший. – На Луне ведь нет кислорода.

– А зачем тогда кислородный баллон? – спросила черненькая девушка с густой челкой.

– Затем, чтобы тоже выбросить. У нас есть скафандр с полным обеспечением. – Голос мужчины звучал уверенно, и Юлии пришлось взглянуть на этого человека хотя бы из вежливости.

Он как будто только и дожидался ее взгляда.

– Представьтесь, пожалуйста, – услышала она его низкий голос, почти бас. – Мы все уже бывали здесь и играем не первый раз. А вот вы у нас – лицо новое. Как вас зовут?

– Меня зовут Юлия. Я, честно говоря, плохо разобралась в игре, поэтому не обращайте, пожалуйста, на меня внимания. – Она чувствовала себя почти смущенной, но почему-то это смущение не было для нее обременительным или неприятным.

– А я – Владимир. Молодые люди, прошу и вас тоже представиться.

Все быстро назвали свои имена, которые Юлия, разумеется, тут же забыла. Но Владимира она запомнила. Что-то в нем было, в этом "типе за сорок", как она его окрестила, с внешностью бывалого, много повидавшего человека. Бритая наголо голова, шкиперская бородка. "Не хватает только короткой трубки", – подумала Юлия и принялась мысленно гадать, кем бы он мог быть в прошлой жизни. Инженером "оборонки"? Физиком в НИИ, сухим технарем, электронщиком? А может быть, военным?…

Игра быстро набирала обороты. Оказалось, что у Юлии самый высокий процент ошибочных решений в группе. Она ничего не поняла из всех этих лунных штучек. Однако все кругом горячо спорили, азартно выкрикивали очки, и Юлия, чувствовавшая себя лишней, решила помолчать, ничем не выказывая своего интереса к происходящему. Суть игры заключалась в том, что игроки должны переубедить друг друга и выработать общее командное мнение; позже подсчитывалось, способны ли люди работать в команде в принципе. Оказалось, что Юлия сама правильно сориентироваться не смогла (у нее были весьма низкие баллы), но зато она легко поддавалась влиянию и уговорам команды. "Вот такой я русский общинный человек", – пошутила она про себя, а вслух безразличным тоном произнесла:

– Я ничего не понимаю в этой игре, поэтому просто присоединяюсь к большинству.

Владимир взглянул на Юлию поверх листа бумаги. Он, естественно, был лидером этой команды. Взгляд его не был испытующим, но Юлии все равно показалось, что он пронзил ее насквозь, высветил и открыл для всех присутствующих ту холодную пустоту, что воцарилась в ее когда-то пылкой душе.

– Не понимаю, какое отношение все это имеет к моей проблеме? Это лунное приключение как-то не для меня. Вернее, я не для этого, – попыталась оправдать свое равнодушие Юлия. И тут же одернула себя: с какой стати она должна перед кем-то оправдываться?

– Вот когда вам будут навязывать мнение в каком-нибудь другом месте, тогда вы и вспомните эту игру, – сказал Владимир.

– Если оно еще будет, другое место, – словно отмахнулась Юлия. – Да и это все ненастоящее… Неужели вам не странно играть в бирюльки, когда настоящая жизнь так сурова?

Он не успел ей ответить – голос Жанны предложил игрокам сделать перерыв и подсчитать очки.

– Группа, в которой оказался самый сильный лидер, стала ведущей. Ее не смогли остановить никакие препятствия, она прошла сто пятьдесят километров по Луне с наименьшими потерями. После перерыва мы проанализируем результаты всех групп! А пока – десять минут на чай…

– Вы знаете, мне пора, – как-то виновато обратилась Юлия к своей команде. – Было очень интересно, спасибо за игру…

Произнося ничего не значащие, протокольно-вежливые слова и откланиваясь, она думала про себя: "Все, довольно, прочь из этой комнаты! Хватит заниматься глупостями. Я уже сыта ими по горло".

– Во второй части обычно бывают более трудные игры и к тому же более увлекательные, – попытался было остановить ее Владимир. Но она, наверное, выглядела такой измученной, что он осекся на полуфразе и спросил: – Может быть, вас проводить? Уверен, ваши близкие вас ждут и встречают, но все же… Вы далеко живете?

– Это не имеет значения. Благодарю вас. Провожать меня не надо. – Она сама удивлялась своим холодным фразам, но сейчас ей хотелось только одного: немедленно уйти отсюда.

У выхода к Юлии подошла администратор – та, которая встречала всех у дверей.

– Вы уже уходите? Возьмите эту брошюрку. Следующая встреча через неделю. Вам у нас понравилось?

– Да, и лекция, и игра – это все очень интересно…

– А как насчет команды? Она вам тоже понравилась? – Владимир догнал ее у дверей, и неожиданно выяснилось, что ей приходится смотреть на него снизу вверх. Только теперь Юлия заметила, насколько он высок, этот крутолобый, крепкого телосложения мужчина. А бритая голова и шкиперская бородка придавали ему какой-то уютный, сказочный вид. Как ни странно, если не считать первых и последних минут, когда Юлия опять ощутила леденящую тоску, оказывается, она и в самом деле неплохо чувствовала себя здесь. И не поверила бы, если бы ей сейчас сказали, что несколько минут назад она стремилась во что бы то ни стало покинуть этот дом. Не поверила бы также, если бы кто-то сказал, что именно присутствие стоящего рядом Владимира вдруг смягчило и ослабило ее бесконечное напряжение.

– Команда мне тоже понравилась, – справившись с неожиданным спазмом в горле, призналась она.

– Я провожу вас до такси.

Его голос вновь был решителен и тверд, и она не стала возражать, понимая, что в данный момент это бессмысленно. Попрощавшись со всеми и выйдя за двери Клуба на улицу, Юлия почувствовала, как Владимир властным жестом взял ее под руку.

Какое счастье – выпал снег!

Юлия застыла на высоком крыльце. Погруженные в свои разговоры, посетители Клуба не знали, что ветер успокоился и начался тихий снегопад. И теперь она не без удовольствия взирала на белизну первого, нетронутого снега под ногами, на круговерть снежных хлопьев, сверкающих в мягком свете уличных фонарей. Голос Владимира вернул ее к действительности.

– Вам в какую сторону?

– К центру. И как можно быстрее, – мягко освобождаясь от его руки и давая понять, что она торопится и ей не до разговоров, сказала Юлия.

– Я могу позвонить вам, чтобы узнать, как вы доехали?

– Вряд ли это необходимо, – почти скороговоркой произнесла Юлия.

Она посмотрела на Владимира и, сама не понимая своих действий, негромко назвала свой номер телефона. "Что за тип, – пронеслось у нее в голове, – и зачем я сказала ему номер телефона?" И, стараясь справиться с сумятицей чувств, как можно тверже и вежливее произнесла:

– Спасибо за беспокойство, вряд ли это необходимо.

Она думала, что Владимир станет возражать, но он только улыбнулся и промолвил:

– Тогда до следующей среды. Вы придете?…

– Не знаю, – честно ответила Юлия.

– Приходите, я буду вас ждать. Нам есть о чем поговорить.

– Постараюсь. – И это снова было совершенно честно с ее стороны. Она вдруг поняла, что действительно постарается прийти сюда на следующей неделе. Вслух тем не менее осторожно пояснила: – Вы ведь знаете, ничего нельзя загадывать заранее…

Рядом притормозила машина, и Юлия нырнула в ее мягкую теплоту, даже не кивнув своему провожатому на прощание.

– Пожалуйста, до Кутузовского, улица Дунаевского.

– За сотню, идет? – весело отозвался шофер.

– Идет, только не гоните. Дорога скользкая.

– Довезу как по воздуху, не сомневайтесь.

Юлия забилась в уголок на заднем сиденье. Она давно уже, с тех пор как узнала про свой статус ВИЧ-инфицированной, играла в такую игру: а что будет, если… Если, например, вот этот милый, добрый, как все толстяки, дядька узнает про ее диагноз? Как он поведет себя? Остановится и выгонит из машины, а сам поедет в ближайшую ночную мойку, чтобы продезинфицировать свою тачку? Или, стиснув зубы, все же заработает обговоренную законную сотню, трясясь от страха заразиться?… А если бы он был ее знакомым, соседом или сантехником, работал бы у нее в доме – что, перестал бы с ней здороваться, общаться? Проклял и заклеймил бы ее как исчадие ада, что уже сделали некоторые ее знакомые?

Да, с ней случалось всякое. Умненькая девушка-психолог, которая так виртуозно сегодня проводила в Клубе игру, наверное, сказала бы, что это тоже положительный опыт. Во всяком случае, теперь Юлия сто раз подумает, прежде чем сообщать человеку о своем диагнозе. Надо будет обсудить это в Клубе в следующий раз. "Ага, – усмехнулась тут же своим собственным мыслям. – В следующий раз?!" Давненько она не планировала ничего даже на неделю вперед…

Шофер лихо зарулил во двор и высадил ее у подъезда. Юлия порадовалась, что не пришлось идти через темную арку, которой она всегда боялась. Хотя, впрочем, что ей теперь могло угрожать, если она сама носила в себе яд и проклятие?!

Подъехал старенький дребезжащий лифт. Поднимаясь на одиннадцатый этаж, Юлия устало откинулась, прислонившись к стене и прикрыв глаза.

"Наверное, я слишком много думаю, – тоскливо размышляла она, – а надо просто жить дальше. Жить и действовать, не предаваясь пустым и бесплодным мечтаниям. Вот даже эта игра сегодня – вроде бы пустое, детское занятие, а все же, оказывается, что-то меняет в человеке, пробуждает эмоции, дарит чувство команды. Раньше я никогда не задумывалась, что, играя тридцать минут, можно проверить себя на совместимость с другими людьми, на возможность сотрудничества. Да… Надо признаться, что этот поход в Клуб все же как-то повлиял на меня… Нельзя слишком много думать о себе, нельзя замыкаться на собственных горестях… – И тут же она возразила самой себе: – А с другой стороны, что мне еще остается, если я всю жизнь думала о других? И чем это кончилось?!"

Она открыла дверь своей квартиры и с тоской посмотрела на новую белую мебель прихожей. Разделась, провела расческой по пышным волосам, привычно прошла на кухню. Здесь все в порядке. Правда, кот Маркиз опять оставил нетронутым новый корм. То ли капризничает, то ли недомогает, то ли просто тоскует вместе с хозяйкой. Раньше весь мир казался ей понятным и простым, а теперь вот даже собственного кота она не способна понять… И, налив Маркизу в блюдце его любимого кефира, она отправилась спать.

Перед тем как лечь в постель, Юлия по привычке посмотрела в окно. Снег все падал, мягким покровом застилая Москву, и ей на миг показалось, что он вот-вот скроет под собой всю горечь, беды и противоречия этого мира. Как прежде, сияли огни Лужников, светился шпиль университета. А снег заметал крыши, деревья, землю, небо… Родной город нравился Юлии в любое время года, но зимой – особенно. Ей вспомнились стихи, которые когда-то нараспев, с таинственной ноткой в голосе произносила мама: "Идут бйлые снеги, как по нитке скользя. Вечно жить бы на свете, да, наверно, нельзя". И от этого воспоминания ей стало легче, да вот и холод, обжигавший ее изнутри, хоть и не исчез вовсе, но ослабел…

Теперь таблетку снотворного и – спать.

Наутро ее разбудил телефонный звонок. Юлия не сразу поняла, чего хочет от нее приятный мужской голос.

– Доброе утро, Юлия. Я вас не разбудил? Это Владимир. Мы познакомились вчера в Клубе. Я решил все же узнать, как вы доехали.

– О, Владимир, доброе утро! Не разбудили. Я уже проснулась. Доехала хорошо.

– Как ваши дела? Что вы сегодня делаете? У меня есть предложение. Давайте сходим на выставку – у меня их несколько на примете, можете выбирать, – а потом просто погуляем. Я вас приглашаю.

– Это довольно неожиданно. Я никуда не собиралась сегодня, – растерялась Юлия.

– Хорошо. Подумайте о том, что я сказал, – не вдаваясь в споры, как и накануне, закончил Владимир. – Я позвоню вам через час, если вы не против.

– Договорились, – едва успела выговорить она, и в трубке раздались короткие гудки.

"Ха, с утра – и уже звонки, приглашения. Вот так выход в свет! Неужто премьера удалась?! – мысленно усмехнулась Юлия. – Но как же быть с этим Владимиром? Настойчив, симпатичен, активен, прямо какой-то местный супермен. А ведь еще вчера тебе показалось, что он чуть ли не престарелый тип", – поддразнила она саму себя.

Умываясь, поливая цветы и готовя себе кофе, она продолжала размышлять о неожиданных перспективах, открывшихся перед ней вместе с этим приглашением. Ведя внутренний диалог с той незнакомкой, которой она порой себя теперь ощущала, Юлия слегка подтрунивала. Маленький роман?… Ну что ж, наверное, ты можешь себе позволить. Как-никак свободная женщина. Проблемы с диагнозом у нас общие, это, по крайней мере, ясно. А что? Когда ты была последний раз на выставке? Сколько лет назад? Ну все же, пожалуй, не лет, а пару сезонов ее нога не ступала в Дом художника на Крымском Валу. Пусть так и будет. Если уж вливаться в новую жизнь, так полным ходом!…

Они встретились в метро, потом обошли выставки на всех этажах ЦДХ, посидели в тихом и милом грузинском ресторанчике "Сулико". Говорили обо всем, кроме собственной болезни и личной жизни, связанной с потерями и обидами. Это было не как на свидании в юности, когда сразу, по массе признаков, узнаешь, чем дышит человек. Они как бы приглядывались друг к другу, выжидали и не спешили знакомиться ближе…

А в следующую среду Юлия вновь посетила Клуб. И с тех пор так оно и повелось: среда стала для нее постоянным клубным днем. Она подружилась с остальными членами этого небольшого сообщества, с организаторами, волонтерами из других стран, понемногу поняла, как устроена эта структура, и привыкла к занятиям психологов, даже взяла несколько индивидуальных сеансов психоанализа. Теперь ей нравилось, когда после деловой игры в ней надолго оставалось послевкусие общего замысла, состояние сплоченности, спаянности и бойцовский азарт.

К весне Юлия начала воспринимать жизнь без привычного трагизма. Горечь и холод отчаяния постепенно покидали ее душу. Хвала природе, физическое ее состояние оставалось вполне стабильным. И она знала, что при современном состоянии медицины у нее в запасе есть пятнадцать – двадцать лет хорошей жизни. А кто вообще может сейчас загадывать так далеко?

Владимир опекал Юлию старательно и нежно. Они много гуляли, разговаривали, посещали разные интересные места. Вкусы, привычки и жизненный уклад у них оказались довольно разными, и они с удовольствием делились друг с другом своими познаниями, тем, что любили и ценили. Еще зимой в московскую жизнь вернулось такое старое, в общем, понятие, как кино. И оба они, словно заново, полюбили смотреть фильмы в новых, хорошо оборудованных кинотеатрах столицы, сделав из этих походов почти ритуал. А после рьяно обсуждали сюжет и уровень режиссуры, игру актеров, качество звука и музыки. Юлин "анабиоз" проходил, она вновь стала открытой в общении и была уверена, что ее "заморозка почти оттаяла"…

Постепенно, мало-помалу, несмотря на то что оба избегали разговоров о своем прошлом, наступил момент, когда они уже многое узнали друг о друге.