Текст книги "Ловушка для влюблённых"

Автор книги: Олег Рой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Зачитавшийся не лукавил – он действительно сначала сам не мог понять, что с ним происходит. «Наверное, это жажда творчества!» – решил он. И принялся в свободное от канцелярских обязанностей время за сочинительство. Запасся толстой пачкой отличной бумаги, вырвал из левого крыла перо побольше и уселся творить за удобным столом, надежно спрятанным от посторонних глаз цветущими кустами, похожими то ли на жасмин, то ли на сирень, то ли на олеандр.

Пока шла работа над романом, ангел чувствовал себя необыкновенно счастливым. Он создавал, изобретал, парил в недостижимой высоте, наслаждаясь каждой минутой, каждой фразой, которая рождалась в его сознании и ложилась на бумагу. В тот период он жил только своим сочинительством и во время скучной работы в Канцелярии только и думал о том, когда же наконец освободится и вернется к своей рукописи. Иволга почти не видела его – Зачитавшегося ничего не интересовало, кроме литературного детища.

В романе, состоящем из семи частей или больших глав (это ангел еще не решил), он описал всю свою историю, точнее, историю своих подопечных. Начал с хорошенькой дочки рыбака, толстушки Эльзы, которой он прочил карьеру королевской фаворитки, но из этого, увы, ничего не получилось. Потом следовал короткий, но очень живой и насыщенный эпизод о «совместном творчестве» с поэтом Сумароковым. Следом ангел описал таинственную, так и не получившую разгадки историю о палаче, который, совершенно непонятно почему, пожертвовал жизнью, поддавшись внезапному порыву, подменил собой некоего загадочного узника, чья личность так и осталась неизвестной. Затем шло повествование о сыне мельника, убившем родного брата, но избежавшем казни благодаря красноречию адвоката. Далее была описана жизнь талантливого художника, который, потеряв молодую жену и неродившегося ребенка, преждевременно скончался от горя. В предпоследней главе рассказывалась о женщине, ставшей монахиней, в чьей жизни сыграли удивительную и роковую роль старинные шахматы. И завершила роман глава об Алексее Ранцове, чью душу ангел добыл обманом и которого все годы ошибочно принимал за писателя. Роман был назван «Самый страшный грех», поскольку почти каждый из его героев – подопечных хранителя – страдал тем или иным пороком. Ожидая встретить в новом подопечном последний из перечня пороков – лень, хранитель сам согрешил, вмешавшись в его судьбу, и чуть не совершил глобальную и непоправимую ошибку.

С точки зрения автора, роман вышел удачным и захватывающе интересным, и он, гордый собой, показал свое творение верной подруге. Они уселись рядом на берегу журчащего прозрачного ручья, в тени цветущего дерева. Иволга принялась за чтение, а Зачитавшийся нетерпеливо смотрел на нее. Оказывается, это очень волнующе – показывать кому-то свое творение и ждать отклика.

Автор надеялся если не на восторг, то хотя бы на похвалу и одобрение первой читательницы, однако реакция Иволги его разочаровала. Она словно бы нехотя пробегала глазами текст, а потом, отложив последний лист, тихо сказала:

– Ты только, пожалуйста, не сердись, но… Мне кажется, зря ты все это затеял. Зачем бередить старые раны? Поверь, для всех, и для тебя самого в первую очередь, будет лучше, если ты поскорее забудешь все то, что произошло.

– Что – неужели так плохо написано? – огорчился автор.

– Не то что плохо, но… Как бы тебе сказать… Нехорошо, что ты описал именно свою историю. Может, тебе попробовать сочинить что-нибудь другое? Не о себе? Уверена, что такая вещь выйдет у тебя гораздо лучше.

Зачитавшийся ничего не ответил, только молча забрал у нее рукопись и спрятал подальше. Больше он к этому тексту не возвращался. Злился на Иволгу, на самого себя, но больше всего – на роман, который, как выяснилось, не удался.

Настроение ангела резко испортилось, и ему еще сильнее захотелось вновь вернуться к удивительному и блаженному состоянию творческого процесса. Он попробовал сочинить еще какую-то историю, но ничего не получилось. Ангел вспоминал рассказы своих товарищей и пытался описать их – но, как назло, ничего интересного не шло в голову, а то, что все-таки всплывало в сознании, при перенесении на бумагу почему-то теряло все краски, становилось скучным и бессмысленным. Вдруг стало не хватать слов, даже самую простую мысль не получалось выразить так, чтобы она звучала понятно, не говоря уже о красоте и остроумии.

– Поговори с другими ангелами, – советовала Иволга. – Пусть они расскажут тебе что-нибудь из своего опыта.

– Ты же знаешь, что последнее время товарищи неохотно общаются со мной, – возражал Зачитавшийся.

– Тогда просто понаблюдай за ними. Даже я помню, что именно это советовали твоему Алеше, когда он учился писать, его учителя. Понаблюдай и опиши то, что увидишь.

Зачитавшийся наблюдал, но жизнь ангелов казалась ему настолько тусклой и однообразной, что писать о ней было совершенно неинтересно. А люди… Люди далеко, их жизнь, манера мыслить, чувствовать, воспринимать мир как-то очень быстро стали забываться. По земным меркам, прошло совсем немного времени с тех пор, как Зачитавшийся последний раз был на Земле, – но с каждой минутой его воспоминания о подробностях таяли, высыпались, точно песок из часов. И настал момент, когда он оказался вынужден признаться – пока еще только самому себе, даже не Иволге, – что писатель из него не получился. Видимо, от затеи, казавшейся сначала столь привлекательной, придется отказаться.

После этого ангел загрустил еще больше. Целыми днями он ходил туча тучей, предаваясь мрачным раздумьям. И почему-то все чаще и чаще бывшему хранителю вспоминался его последний подопечный – Алексей. Ангел постоянно задумывался о том, как сложилась судьба человека, которого до сорока с лишком лет заставляли (что греха таить, надо называть вещи своими именами!) заниматься неблизким, чтобы не сказать чуждым ему, делом. Теперь у Зачитавшегося не было никакой возможности ни понаблюдать за жизнью бывшего подопечного, ни даже получить хоть какую-то информацию о нем. И потому во время монотонной работы в Канцелярии или одиноких прогулок по райским просторам он постоянно пытался представить себе Алешу. Что с ним сейчас? Что он стал делать после того, как вернулся на Землю? Успешен ли его автомобильный бизнес? Все-таки в таком возрасте начинать практически с нуля уж очень и очень непросто… Вдруг ничего не получилось – на что он тогда будет жить? Как сложилась его личная жизнь? Есть ли у него любимая женщина рядом? Помирился ли он с другом? Видится ли с детьми? И, самое главное, навсегда ли он отказался от занятий литературой? Почему-то Зачитавшемуся очень хотелось верить, что Алексей все еще продолжает писать… Как будто это могло как-то компенсировать его собственную литературную неудачу.

И чем больше проходило времени, тем тревожнее становились эти мысли. А вдруг и правда Леша не сумеет овладеть тонкостями бизнеса? Тогда это может закончиться печально, например разорением, – и это далеко еще не самое худшее… А если ему так и не удалось встретить любовь и наладить отношения с близкими и сейчас бывший писатель так же одинок и несчастен, как был накануне своей клинической смерти? А если его здоровье не восстановилось после сердечного приступа и он до сих пор болен?.. Богатое воображение бывшего хранителя рисовало картины одну страшнее другой.

Однажды из таких вот раздумий Зачитавшегося вывели легкие шаги. Иволга осторожно приблизилась к нему, сидевшему в тени дерева, полного спелых плодов, опустилась рядом и попросила:

– Пожалуйста, поделись со мной тем, что у тебя на душе. Я же вижу, что ты с каждым днем становишься все грустнее и грустнее. Расскажи, что тебя так угнетает?

– Зачем тебе это нужно? – хмуро спросил он.

Иволга даже удивилась:

– Как это зачем? Я же люблю тебя. А значит, готова делить с тобой не только радости, но и печали.

– Разве тебе мало своих печалей? Зачем тебе мои?

– У меня только одна печаль, – твердо отвечала она. – Это твое нынешнее состояние. Если бы ты стал бодр и весел, как прежде, я была бы самой счастливой из всех ангелов. Но ты тоскуешь, а я даже не знаю причин. И очень переживаю за тебя. Я постоянно думаю о тебе – и когда свободна, и на службе. Недавно вспомнила о тебе во время работы, и сделалось так грустно, что я даже потеряла из-за этого облачко нерожденной души. И так и не сумела найти, чтобы занести ее судьбу в Книгу Судеб.

– Ну вот, очень мило! – воскликнул ангел. – Теперь из-за твоей рассеянности чья-то душа будет неучтенной! И еще один несчастный человек на Земле останется без ангела-хранителя. А таких в последнее время и так немало.

– Я тоже очень огорчилась из-за этого, – согласилась женщина-ангел. – Хорошо еще, что архангел ничего не узнал… Но промахи в работе печалят меня куда меньше, чем твое подавленное состояние. Что с тобой? Расскажи мне! Вдруг я сумею тебе помочь?

– Ну, хорошо…

И он после недолгих колебаний поделился своими сомнениями и опасениями за судьбу последнего подопечного.

Выслушав любимого, Иволга вздохнула:

– Я понимаю тебя. Более того, тоже подозреваю, что твои тревоги небезосновательны… Есть у меня такое нехорошее предчувствие. Но, к сожалению, мы теперь ничего не можем узнать о том, как сложилась судьба Алексея. Во всяком случае, пока он не покинет земной мир и не прибудет сюда на Суд.

– Тогда будет уже поздно… – с грустью отвечал Зачитавшийся.

Иволга нежно обняла его за плечи, словно пытаясь таким способом защитить возлюбленного от всех невзгод.

– Не думай об этом, – ласково уговаривала она. – Просто не думай!

– Постой! – вдруг проговорил он, мягко отстраняя ее руки. – Ты говоришь, что мы здесь ничего не можем узнать о его жизни… Но ведь это не так! Ведь есть Книга Судеб! Можно посмотреть в нее и прочесть, что именно написано на роду Алексею!

– Но, милый!.. – испуганно возразила Иволга. – Ты же знаешь, что ангелам, у которых нетдоступа, читать Книгу Судеб строжайше запрещено! Неважно, хранитель ты или служитель Канцелярии, заглядывать в ее тома никак нельзя, это дозволяется только высшим чинам, архангелам…

– А я не буду спрашивать ничьего разрешения! – Глаза Зачитавшегося горели огнем. Как давно она не видела своего избранника таким возбужденным!.. – Я сделаю это тайком. И ты мне поможешь. Ведь у тебя есть доступ в Зал Судеб и в Комнату Книг!

– Если ты так этого хочешь, я могу сама посмотреть, хоть это и против правил… – начала Иволга, но Зачитавшийся не дал ей договорить:

– Нет! Я должен увидеть все сам, своими глазами! Помоги мне, я очень прошу! Пожалуйста! Сделай это ради меня! Я не успокоюсь, пока не узнаю, что у моего подопечного все в порядке!

– Любимый, я не могу… – покачала головой Иволга. – Достаточно того, что один из нашей пары уже крупно проштрафился – нам нельзя второй раз нарушать правила. Я до сих пор не могу понять, как так вышло, что на Суде не подняли вопрос о моем участии в твоей истории. Почему-то никто не говорил о том, что именно я помогла тебе выбрать душу писателя и надорвала свиток, чтоб тебе было легче ее искать. Но я уверена – архангелы знают все. И если я попадусь, мне припомнят и прошлый проступок. Нет, больше нарушать правила нельзя!

– Иволга, – Зачитавшийся заглянул ей в глаза, – ты много раз говорила, что любишь меня. Это правда?

– Ну конечно же! Как ты можешь сомневаться?

– Тогда скажи, что для тебя дороже – правила или я?

– Ты мог бы и не спрашивать… – Она опустила голову.

– Значит, ты согласна мне помочь?

– Ну хорошо, будь по-твоему. Только надо очень тщательно все продумать и взвесить, чтобы не совершить ни малейшей ошибки. Тогда есть надежда, что никто ничего не узнает…

Вдвоем они обдумали все детали тайного проникновения в Комнату Книг. Святая Святых представляла собой огромный зал, который люди, вероятно, сочли бы подобием библиотеки – вдоль всех стен тянулись стеллажи, а на их полках в строгом порядке расположились тома, содержащие сведения обо всех тех, кто когда-либо жил на Земле, находился там сейчас или кому еще только предстояло родиться. Собственно, попасть в Комнату Книг было не так уж сложно: о замках в их мире, разумеется, и понятия не имели, так что из всех преград на входе существовала только одна – дежурный, и то исключительно для проформы, поскольку ни одному ангелу и так никогда не пришло бы в голову нарушить запрет и отправиться туда, куда ходить запрещено, или хотя бы поинтересоваться содержанием Книги Судеб. Зачитавшийся был первым ангелом, кому вздумалось такое, – потому и вышел столь грандиозный скандал…

– Давай дождемся моего дежурства, – предложила Иволга. – В тот момент, когда я окажусь на входе в Комнату Книг, ты тоже легко сможешь войти туда. И нам будет угрожать лишь одна опасность – в любую минуту в зал может прийти кто-то из архангелов, кому вдруг понадобится уточнить что-либо в одном из многочисленных томов Книги.

– И что мы тогда будем делать?

– Я задержу его, начну громко разговаривать с ним. Ты услышишь шум, спрячешься под самым дальним стеллажом и отсидишься там, пока архангел не уйдет. Затея рисковая, но это единственно возможный вариант.

Ждать дежурства Иволги пришлось на удивление долго. Зачитавшемуся казалось, что прошла целая вечность, он весь издергался и изнервничался. Но наконец Иволга сообщила, что заступает на пост следующим вечером.

– Это очень хорошо, что мне выпало дежурить ночью, – заметила она. – Вероятность того, что тебя застанут в Комнате Книг, куда меньше.

И они приступили к воплощению своего дерзкого плана.

После заката Зачитавшийся на всякий случай прождал еще несколько часов и, когда вокруг окончательно все стихло, осторожно, тревожно оглядываясь, чтобы посмотреть, не видит ли его кто-нибудь, полетел в Зал Судеб. Его чернокрылая подруга дожидалась у дверей и, заметив возлюбленного, махнула рукой.

– Иди как можно незаметнее и тише, – шепнула она, – чтобы тебя не услышал никто из ангелов, которые работают в Зале Судеб, отслеживая новорожденные души.

– А вдруг кому-то из них понадобится зайти в Комнату Книг? – тоже шепотом спросил Зачитавшийся.

– Будем надеяться, что этого не произойдет. Они ведь заполняют новый том Книги Судеб, который только начался. Остальные тома им не нужны.

Она взяла возлюбленного за руку и подлетела с ним ко входу в зал, где хранилась Книга Судеб. Доступ в Святая Святых был открыт.

– Только ты побыстрее, пожалуйста, – взволнованно шептала Иволга. – Я так боюсь…

– Постараюсь.

И Зачитавшийся влетел в зал. Торопливо двигаясь вдоль стеллажей, довольно быстро сориентировался и вскоре обнаружил среди других томов тот, который его интересовал. Сняв с полки массивный фолиант с надписью «Книга Судеб № 94826571758932 / 409», он откинул тяжелый переплет и принялся осторожно перелистывать страницы в поисках интересующей его судьбы. Каждому рожденному в один день, час и даже миг с его недавним подопечным был посвящен целый лист, где не только указывались даты, но и подробно описывались основные вехи судьбы, а также возможные варианты ее развития в случае, если человек в ответственный миг примет то или иное решение. Это было так увлекательно, что Зачитавшийся даже пожалел, что у него нет времени ознакомиться со всем подробно. Ему следовало как можно быстрее найти сведения об Алексее Ранцове, а они все не попадались. Перед глазами сплошным потоком проходили строчки:

«68749033. Моник Тереза Амелия Дювье»…

«04867275. Стивен Энтони Прайз»…

«56380783. Ануш Давидовна Геворкян»…

«Франция, Париж, Елисейские Поля»…

«Китай, провинция Юньнань, деревня Яншо»…

«Родители – выдающиеся ученые-химики»…

«Кто отец, неизвестно даже самой матери»…

«Первенец»…

«Одиннадцатый ребенок в семье»…

«Родовая травма»…

«Раннее развитие музыкальных способностей»…

«В возрасте шести лет, опасность от воды»…

«Бросит школу, не окончив ее»…

«Оксфорд с отличием»…

«При пересмотре взглядов и выборе другого колледжа возможна успешная карьера»…

«Три легких ранения и одно средней тяжести»…

«Сто тридцать шесть любовников, четыре официальных брака»…

«Успех, богатство, немеркнущая слава»…

«Смерть от передозировки наркотиков в возрасте пятидесяти трех лет»…

«Останется холостяком»…

«Домохозяйка, трое детей, сын и две дочери»…

– Милый, ты скоро? – шепотом спросила Иволга, которая с тревогой прислушивалась к доносящимся снаружи звукам.

– Сейчас, сейчас…

Страница, еще страница, еще… Глаза Зачитавшегося торопливо скользили по строчкам. Ну где же? Неужели он перепутал том? Нет, вот, наконец-то! «Алексей Григорьевич Ранцов, 12 ноября 1966 года, появится на свет в московском родильном доме № 36 в 14 часов 27 минут 12 секунд». Бывший ангел-хранитель с большим интересом открывал для себя все этапы судьбы, которая на самом деле была уготована его подопечному. Родители, благополучное детство, первая влюбленность в соседку по даче Наташу, верный друг на всю жизнь – Борис Звягинцев, несчастная утонувшая девочка Женя, ранняя смерть отца, жена Вероника и сын Павел, перегон иномарок из-за границы – все это, оказывается, было предначертано. А вот никакого факультета журналистики, никакой студентки Гали, никаких книг, фильмов, славы, конечно, не значилось. Леша должен был поступить в автомеханический институт, успешно его закончить, получить распределение на АЗЛК, а потом….

– Милый! – умоляющим тоном проговорила Иволга. – Поскорее, очень тебя прошу!

– Да-да, сейчас! – Ее друг с сожалением перевел взгляд вниз страницы… и ахнул, не поверив своим глазам. Перечитал написанное несколько раз – и застонал, обхватив голову руками.

– О Боже Всемогущий! Я ожидал чего-то похожего, но…

– Что? Что такое? – Женщина-ангел, не выдержав, покинула свой пост и через мгновение уже была рядом с ним.

– Посмотри сама…

Иволга склонилась над книгой и тоже вскрикнула от отчаяния, увидев бесстрастную надпись: «… в случае выбора неправильного пути в сорок три года перенесет обширный инфаркт, от которого или умрет, или будет спасен врачами, но в результате, из-за своих рассказов о потустороннем мире, попадет в сумасшедший дом, где и доживет до конца отпущенного ему века – до девяноста двух лет».

– Как это… – начала чернокрылая, но закончить не успела: возлюбленный сделал то, что ужаснуло ее гораздо сильнее, чем запись в Книге Судеб. Резким движением он вырвал страницу, которую они только что читали, скомкал и бросил в угол.

– Что ты делаешь?! – ахнула она.

– Это я во всем виноват! – решительно отвечал Зачитавшийся. – Я погубил его – значит, именно мне и нужно все исправить! – последние слова он говорил уже на ходу.

– Но куда ты?..

– Прощай, Иволга! Я отправляюсь на Землю!

Конечно, она попыталась его остановить, бежала следом, что-то кричала… Но он оказался уже далеко. Путь, которым ангелы попадали на Землю, был хорошо знаком Зачитавшемуся, и он проделал его еще раз – только по собственной воле, без всяких заданий, поручений и указаний.

Несчастной Иволге лишь оставалось проводить его взглядом. Некоторое время она стояла не шевелясь, прижав ладони к вискам и глотая горькие слезы. А потом спохватилась и торопливо вернулась в Комнату Книг, где, на ее счастье, все еще никого не было. Отыскала вырванный лист, подобрала его, зажала в ладони и поскорее поспешила прочь. Отбежала как можно дальше от этого места и, бессильно уронив руки и крылья, опустилась под то же самое дерево, где еще так недавно сидела рядом с возлюбленным.

«Что теперь будет? О Всевышний, что же теперь будет?»

Она слушала веселое журчание ручья и вспоминала всю свою жизнь, с первых дней и до сегодняшнего мига. Конечно, с раннего детства Иволге было известно, что она не такая, как все. Наставница, бывшая когда-то ангелом-хранителем ее матери, а потом за особые заслуги назначенная педагогом в школу ангелов, рассказала девочке-ангелочку историю ее рождения – о любви ее матери-ангела к подопечному по имени Икар, об их греховном союзе, о земной смерти отца, о превращении матери в человека и, наконец, о воссоединении их душ на Небесах. История эта была совсем не типичной, более того, в какой-то степени даже уникальной, и Иволга могла бы гордиться своей неповторимостью, если бы этого захотела… Но она не хотела. И хотя другие дети-ангелы никогда ничем не выделяли ее, всегда охотно играли и болтали с ней, чернокрылая все равно постоянно ощущала себя какой-то ущербной. Даже в имени – Иволга – ей чудился намек на ее изъян: девочка знала, что у этой птицы с ярким оперением крылья черного цвета. Но особенно обидным казалось то, что ее судьба заранее известна. За время учебы в школе все ангелы выбирали себе будущее занятие и проводили долгие часы в горячих спорах, что же лучше – служить в Канцелярии или стать хранителем душ? Второе требовало несравнимо большей ответственности, было делом непростым и очень ответственным, поэтому многие ее однокашники еще на школьной скамье приняли решение никогда не покидать Небеса. Но находились и другие, те, что мечтали о работе на Земле и с жаром отстаивали свою позицию. Самым ярым из спорщиков был темно-русый ангел, который так увлекался всем, связанным с Землей, людьми и их судьбами, что его даже прозвали Мечтателем. Слушая его пылкие речи, Иволга не столько сожалела о том, что ей заказан путь на Землю – охранять души людей ангелу с черным крылом не доверили бы никогда, – сколько любовалась говорившим, восхищалась его красотой, увлеченностью и красноречием. Сейчас она уже не могла бы сказать, в какой миг влюбилась в Мечтателя, – Иволге казалось, что она всегда любила своего избранника, всегда, сколько себя помнила.

Они были дружны, даже более того, Мечтатель, казалось, отвечал ей взаимностью. Но именно «казалось», потому что для него, в отличие от Иволги, их любовь совсем не была настолько значима. Он грезил о Земле, о том, как будет охранять души людей. Чем ближе становилось время окончания школы, тем больше Мечтатель говорил о будущем – но не об их совместном будущем, а о том, какое участие он хотел бы принять в судьбе своих подопечных. А Иволга грустила, предчувствуя постоянные долгие разлуки.

Все вышло именно так, как и должно было произойти. Мечтатель отправился на Землю охранять душу какой-то толстушки, а верная подруга осталась терпеливо дожидаться его возвращения. С первого же раза он сгоряча наломал дров, попытавшись устроить судьбу подопечной по собственному разумению, и Иволга, узнав об этом, воспрянула духом – ей очень хотелось, чтобы за эту провинность возлюбленного навсегда отлучили от работы хранителя. Тогда они всегда были бы вместе… Но на Совете его простили и оставили с ней лишь на некоторое время, показавшееся Иволге таким невозможно коротким. А потом ему дали в качестве испытания опекать палача. Это вышло потому, что Иволга, дежурившая в Комнате Судеб как раз в тот момент, когда архангел выбирал душу будущего подопечного Мечтателя, специально попросила, чтобы задание оказалось как можно более трудным. Ей хотелось, чтобы любимый допустил ошибку, – но, к великому ее огорчению, молодой хранитель отлично справился с испытанием и был прощен. И с тех пор опять начались их постоянные разлуки и счастливые, но такие редкие и краткие свидания, пока Мечтатель, сопроводив очередную душу в Мир иной, возвращался к своей подруге и был вместе с ней – до следующей командировки на Землю. Каждый раз он рассказывал ей о человеке, которого опекал, и о том, как пытался повлиять на его судьбу, и Иволга, в глубине души понимая, что поступает не очень-то хорошо, не только не осуждала любимого за нарушение Правил, но, наоборот, всячески поддерживала его в этом. «Чем больше он совершит ошибок, тем больше шансов, что его накажут и запретят работать на Земле, – думала она. – И тогда мой возлюбленный навсегда останется со мной».

Но время шло, командировки продолжались, а прегрешения Мечтателя были, очевидно, слишком мелкими, во всяком случае, недостаточными. Иволга совсем загрустила… Но тут возлюбленный, в очередной раз ненадолго вернувшись к ней, поделился своей давней мечтой. Оказывается, ему всегда хотелось опекать душу творческого человека, поэта или писателя. Мечтатель жаждал заняться литературным трудом и, охраняя сочинителя, хотел бы сам попробовать создавать художественные произведения.

План Иволги созрел мгновенно – было такое чувство, будто он просто появился в ее голове уже готовым, как по волшебству. Она пообещала помочь любимому, поскольку имела доступ к свиткам, при помощи которых хранители выбирали себе будущих подопечных.

– Я подберу тебе душу писателя и надорву уголок, – пообещала она. – И тебе останется только найти этот свиток, он будет слева, с самого края.

И она действительно сделала это и показала Мечтателю свиток с судьбой писателя и поврежденным уголком. Но не положила его куда обещала, а спрятала поглубже в середину. А место с краю занял совсем другой свиток, также с надорванным уголком, но соответствовавший какой-то иной душе, не имевшей никакого отношения к литературному творчеству. Иволга была в восторге от своей затеи, и все вышло именно так, как она задумала. Будучи уверен в том, что охраняет писателя, Мечтатель так запутал судьбу своего подопечного, что дело закончилось преждевременной смертью человека и Судом над ангелом, где вскрылись все его предыдущие прегрешения. И в результате ее избранника, получившего теперь прозвище Зачитавшегося, навсегда отлучили от работы на Земле.

Первое время она не помнила себя от счастья. Они были вместе, и теперь, казалось, ничто в мире не могло бы их разлучить. Да, конечно, ее друг скучал, служба в Канцелярии и слежение за дождями над морем ему совершенно неинтересны. Но Иволга была к этому готова и постоянно внушала и ему и себе, что все пройдет, он привыкнет, повеселеет, и все наладится… Если бы она только знала, как обернутся события!

Ах, и зачем она только согласилась с его планом, зачем позволила себя уговорить! Как разрешила ему это тайное посещение Комнаты Книг! Ей и в голову не приходило, какая судьба, оказывается, была уготована Алексею. Когда Иволга подбирала свитки, она лишь мельком заглянула в Книгу Судеб, увидела слово «писатель» и не стала читать дальше. Но что ее поразило больше всего – это, конечно, поступок любимого. Вырвав страницу из Книги Судеб, Зачитавшийся не просто нарушил Правила, он попрал все законы, на которых доселе держался весь их мир. И теперь, сидя под деревом и растерянно глядя на скомканный лист, Иволга строила предположения, одно тревожнее и мрачнее другого. Когда о вырванной странице станет известно – а это обязательно случится, – и в мире ангелов, и в мире людей наверняка произойдет что-то непоправимое… И все-таки более всего ее заботила судьба возлюбленного. Теперь, когда он самовольно отправился на Землю, обратного пути на Небо у него уже нет. Значит… Значит, они больше никогда не увидятся? О нет, только не это! В сердцах Иволга изорвала страницу из Книги Судеб на мелкие-мелкие клочки и бросила их в ручей.

Глава 3

Демон

Ну, наконец-то настал и мой черед приступить к повествованию. Как вам будет угодно, но, по-моему, это величайшая несправедливость! В первой книге дилогии ангелам отвели значительную часть, а о нас, их конкурентах (весьма удачливых, прошу заметить!), там практически не упоминается. Но и в этой, второй книге, где без нас никак уж нельзя обойтись, мне доверили слово чуть ли не в последнюю очередь. Меня это крайне возмущает – ведь и мне есть что порассказать. Во-первых, я тоже был свидетелем этой истории. Во-вторых, начал следить за событиями значительно раньше большинства остальных. А в-третьих, не будь нас и конкретно меня – ничего этого вообще не произошло бы. Но буду рассказывать по порядку.

Вообще-то правила приличия требуют, чтобы для начала я представился уважаемым читателям. Но здесь, признаюсь, у меня возникают некоторые затруднения. Слишком уж много люди дали нам названий. Не имен, прошу заметить, в нашем кругу имя – привилегия высших чинов. Больше всего имен, конечно, у самого главного Босса – но это вы отлично знаете и без меня. Его ближайшие заместители, такие как Азазель, Белиал или мой непосредственный начальник Эрвин, будь он неладен, имеют по одному имени. А остальные демоны, черти, бесы, нечистые, лукавые, враги, искусители и как вы еще там нас именуете, различаются по номерам. Чем больше номер, тем более подчиненное положение этот бес занимает, и, соответственно, наоборот. Я, например, зовусь Двенадцатым – стало быть, в первую десятку не вхожу (пока!), но уж и к бесенятам на побегушках тоже себя не причисляю.

Стало быть, вот он я, Двенадцатый, к вашим услугам.

Написал эту фразу и задумался – а не поймут ли люди меня буквально? Уважаемые, примите к сведению, что «к вашим услугам» – это просто традиционный оборот речи, а нисколько не самореклама. Не вздумайте решить, что я предлагаю вам свои услуги, а сам только и мечтаю, что хитростью заполучить вашу драгоценную душу, заключить с вами договор, подписать его кровью и исполнять ваши желания. Да, конечно, когда-то в старые добрые времена бывало и такое. Самые опытные из нас еще помнят, как мы гонялись за каждой человеческой душой и сколько усилий тратили на то, чтобы ею завладеть. Однако те времена давно миновали, и теперь все куда как упростилось. Добывать души обманом нам уже нет никакой необходимости. Они сами сплошным потоком текут в нашу, извините за выражение, епархию – да в таких количествах, что мы уже просто не знаем, что с ними делать. Наши уже шутят, что Ад не был рассчитан на такое количество грешников, и если дело пойдет так и дальше, нам грозит перенаселение. Но есть, конечно, у того, что происходит, и положительные стороны. С недавних пор, в течение лет так ста или чуть больше, наша работа значительно облегчилась. Теперь нам не нужно проявлять чудеса изобретательности, чтобы совратить очередного неудачника. Сейчас у нас совсем другие задачи… Однако прошу прощения. Что-то я совсем ушел в сторону от главной темы своего повествования. А ведь намеревался рассказать вам только одну историю. С чего бы ее начать… Начну, пожалуй, с игры в шахматы.

Да будет вам известно, что наш самый большой Босс и его соперник (ну, вы поняли, о ком идет речь, мы предпочитаем называть его, не без некоторой иронии, конечно, Главный по всем мирам) не прочь иногда перекинуться в шахматишки. Они гордо именуют эту свою забаву Великой Игрой, очевидно, для солидности, – и правда, не пристало же особам такого уровня и положения просто развлекаться обычными шахматами! А «Великая Игра» звучит весьма убедительно, вызывает уважение, а у некоторых, особо впечатлительных, возможно, и душевный трепет. Правда, надо сказать, что и шахматы у больших игроков, конечно, не совсем обычные. Полем для игры служит земной шар, поделенный на клетки, фигурами выступают различные монументальные строения и сооружения, а ходы готовятся и совершаются при помощи тех, кто эту планету населяет. Играют они, понятное дело, не просто так, а на особый интерес: тот, кто продуется, должен будет исполнить любое желание победителя. Однажды проиграл Большой Босс, и у меня до сих пор, когда вспоминаю то время, мороз пробегает по коже – а это, я вам скажу, крайне неприятное ощущение для существа, привыкшего к теплу адского пламени. Шум тогда поднялся – только держись! Еще бы, ведь Боссу пришлось уничтожить свое любимое детище. Много человеческих веков он со старательностью и страстью земледельца, который возделывает на голых скалах цветущий сад, выращивал целый народ совершенно особенных людей. Он наделил их всем: красотой, силой, здоровьем, высоким интеллектом. И, в числе прочего, сверхзнанием и удивительными способностями. Глядя на атлантов, Босс нарадоваться не мог, чего, конечно, никак нельзя было сказать о его партнере по шахматам. Тот сразу невзлюбил атлантов и с самого начала постоянно придирался к ним – они, видите ли, знают, умеют и могут гораздо больше остальных людей, а это опасно для других народов. Честно признаться, в чем-то он оказался прав: сказать, что атланты обладали ангельским характером, покладистостью и смирением, было никак нельзя. Нрав они имели именно такой, какой нравится Большому Боссу, да и жизненные ценности соответственные. Но Главному по всем мирам, конечно, больше всего не нравилось то, что атланты не жили по его законам. И когда Босс имел неосторожность зазеваться за игрой и продул партию, соперник тут же воспользовался этим. В результате этого досадного проигрыша все многовековые старания Босса пошли псу под хвост. Удивительное царство вместе со всеми жителями пришлось отправить под воду, и в считаные мгновения от него ничего не осталось, кроме смутных и противоречивых воспоминаний об Атлантиде, которая то ли существовала, то ли нет… А что делать?