Текст книги "Ловушка для влюблённых"

Автор книги: Олег Рой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Как это? – прозвучал дружный хор.

– От союза Икара и его хранительницы родился ангел. Но не совсем обычный ангел… У этого ангелочка правое крыло обыкновенное, белоснежное, как у всех нас, а левое – черное, как Тьма.

– Что ты говоришь? Неужели такое бывает? – ахнула обладательница косичек.

А сероглазый пытливо поглядел на наставницу.

– И что же стало с этим ангелочком? – спросил он.

– То же, что и со всеми появившимися на свет ангелами, – прозвучало в ответ. – Он получил такое же воспитание, как у вас, точно так же, как и вы, обучался в школе, в которой она – это была ангел-девочка – всегда оставалась среди лучших учеников. Но, разумеется, стать хранителем ей было не суждено. Опекать человеческую душу ангелу с черным крылом не доверят никогда…

– И чем она теперь занимается? – не унимался сероглазый.

– Как – чем? Тем же, что и остальные ангелы, которых по тем или иным причинам не отправили на Землю. Работает в Канцелярии, ведь и здесь, на Небесах, у нас, ангелов, немало дел. Но о том, чем занимается Небесная Канцелярия, мы с вами поговорим на следующих уроках. А сейчас идите погуляйте – на сегодня занятия окончены!

Глава 1

Алексей

Без всякого преувеличения Алексей Ранцов мог бы назвать себя человеком уникальным. Еще бы – не каждый из смертных может похвастаться тем, что напрямую общался со своим ангелом-хранителем, да еще побывал на Высшем Суде, где решалась судьба этого самого ангела! А Алексею довелось все это пережить. Довелось раньше положенного срока попасть на Небеса и узнать там всю историю своего ангела – от его самых первых подопечных, тех, которых тот охранял много веков назад, до своей собственной судьбы. Не той судьбы, которую он прожил на самом деле и которая, разумеется, ему самому хорошо известна, – а той, что была предопределена свыше, записана в Великой Книге Судеб. Как выяснил Алексей, это оказались два совершенно разных жизненных пути. Сам-то Алеша думал, что его предназначение быть писателем, и действительно профессионально занимался литературой, и достиг немалых успехов на этом поприще. Но там, Наверху, ему стало известно, что это был ложный, неправильный путь. На роду ему написано заниматься совсем другим делом – автомобильным бизнесом. И ведь чувствовал Алексей, всегда чувствовал, что это занятие ему нравится, его всегда к нему тянуло!.. Но, верный указаниям собственного хранителя, он всю жизнь занимался не своим делом. Впрочем, своего ангела он в этом не обвинял – все, что случилось, стало результатом не злого умысла, а досадной ошибки[1]. Однако итогом всех этих запутанных событий стала преждевременная смерть Алексея… К счастью, не настоящая смерть, а только клиническая. Из состояния которой его сумел вывести пожилой главврач сельской больницы.

Спустившись с Небес на Землю в самом что ни на есть буквальном смысле этого слова и понаблюдав, словно со стороны, за тем, как его собственная душа возвращается в его же собственное тело, Алексей потерял сознание. В себя он пришел уже в палате и, настороженно прислушиваясь к ощущениям, понял, что чувствует себя, тем более для человека, вернувшегося с того света, очень даже неплохо. Ничего не болело, сердце билось спокойно и ровно. Если бы не слабость и легкое головокружение, он мог бы назвать себя абсолютно здоровым.

Лежал Алексей в отдельной палате, что его очень удивило. Больница Зареченска – небольшого районного центра на окраине Московской области – располагалась в бывшей барской усадьбе. Старинное здание давно требовало ремонта, состояние оборудования, мебели и всего прочего, от постельных принадлежностей до питания и оснащения лекарствами, тоже явно оставляло желать лучшего, но в небольшой палате было тепло и даже, как ни странно, уютно – вероятно, благодаря занавескам на высоких окнах, зеленым, с веселым рисунком. Удивило Алексея и обращение персонала. И медсестры – молоденькая белокурая хохотушка Машенька и другая, постарше, Нина, в лице которой явно прослеживались кавказские черты, – и нянечки, и сам главврач Олег Ефимович, невысокий и почти лысый, если не считать крохотного венчика седых волос на затылке, – все были очень внимательны и заботливы к Алексею. «Такое чувство, что я единственный пациент в больнице, – подумалось писателю. – Или что мое пребывание здесь хорошо оплачено». Но пациентов в больнице было полно, он быстро понял это, прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам и глядя через окно в больничный сад, где, пользуясь последними теплыми днями уходящего лета, пришедшими на смену дождям, прогуливалась разношерстная публика в шлепанцах, пижамах, халатах и тренировочных костюмах. А заплатить за свое содержание в клинике Алексей не успел, да и нечем ему было это сделать. В больнице он оказался в своей домашней одежде – любимых старых джинсах, сильно обтрепанных внизу, футболке с длинными рукавами, которую уже несколько лет не надевал «на выход», и босиком. Признаться, первое время Алеша вообще не представлял, как он оказался в больнице. Загадку разрешил Олег Ефимович, который сказал, что Алексея доставил сосед на старом голубом «Москвиче».

«А, так вот оно что! – смекнул Алеша. – Это Виктор, фермер, который продает молоко и мед, привез меня сюда. Наверное, он заехал со своим товаром, увидел, что мне плохо, и привез меня сюда. Странно, что я ничего этого не помню… Впрочем, после событий, которые со мной произошли, можно забыть все на свете, удивляться тут особенно нечему. И, скорее всего, Виктор сказал врачам, что я известный писатель, состоятельный человек – поэтому ко мне и такое отношение. Что ж, надо будет это отношение оправдать и как следует отблагодарить весь персонал, и Олега Ефимовича, конечно, в первую очередь».

Поскольку у него не было с собой даже самого необходимого, он выпросил у Машеньки мобильник, пообещав сразу же, как только сможет, пополнить ее счет. Раздумывать, кому именно позвонить, долго не пришлось. Собственно, у Алексея имелся только один человек, к кому он мог обратиться за помощью. К счастью, телефон Риты он помнил наизусть.

Надо отдать должное Рите – бывшая жена или, если быть точными, бывшая вторая жена Алексея, психолог по профессии, никогда не теряла хладнокровия, и на нее можно было положиться в любой, самой непростой ситуации. Вот и теперь она не стала ахать и охать, а меньше чем за минуту выяснила, в каком он состоянии, где находится, и чем она, Рита, может помочь.

– Выезжаю сейчас же, – заявила она. – Сначала заеду в Акулово, к тебе домой, возьму все, что нужно, потом в Зареченск, в больницу. Диктуй, что привезти, я записываю.

Еще недавно слова «к тебе», по отношению к общему их с Ритой дому в Акулове, дому, модернизацию которого она сама спроектировала, в котором прожила столько лет, где родились и росли их дети Лиза и Вася, неприятно задели бы Алексея. Но теперь, как ни странно, ему это было совершенно безразлично. Он лишь обрадовался тому, что к вечеру здесь появится близкий человек. Привезет необходимые вещи, без которых Алексей уже начал испытывать дискомфорт, и выслушает его рассказ о тех удивительных событиях, которые с ним произошли.

Однако вышло так, что он поделился своей историей еще до приезда Риты с другим человеком. Совершая вечерний обход, Олег Ефимович заглянул к нему и был приятно удивлен состоянием Алексея.

– Удивительно, просто удивительно! – восклицал главврач, осматривая больного. – Пульс нормальный, состояние такое, что хоть сейчас вас в космос посылай…

(Алексей поймал себя на том, что все время ждет от него обращения к себе «батенька». До чего же все-таки прочно въелись в наше сознание стереотипы! Надо обязательно написать об этом в следующей книге… Хотя – стоп, ведь он же решил, что не будет больше писать книг.)

– Знаете, Олег Ефимович, а у меня ведь не обычная клиническая смерть была, – доверительно сказал он. Пожилой доктор как-то особенно располагал к себе, с ним хотелось делиться всем, что на душе, и Алексей ни минуты не сомневался, что поступает правильно.

– Вот как? – на писателя обратился заинтересованный взгляд. – И в чем же необычность?

– Я ведь не просто был без сознания, я побывал на том свете!

– Что ж, можно и так сказать. Тем более вам, писателю, сам бог велел так выразиться. Вы остались живы действительно чудом, благодарите вашего соседа на «Москвиче».

– Я очень благодарен и ему, и вам, но об этом позже… А сейчас я говорю о другом. Видите ли, в то время, пока я… пока мое тело лежало тут в отключке, душа успела побывать на Небесах. Понимаете, это не красивый речевой оборот, не художественный образ, я действительно тамбыл. Видел своего ангела-хранителя и других ангелов, узнал, что предназначалось мне по Книге Судеб, выяснил, что все это время жил чужой, не своей жизнью…

– Дорогой мой Алексей Григорьевич, – врач ласково похлопал его по руке, – вы слишком много разговариваете, да еще и волнуетесь. Успокойтесь. Сейчас вам лишние эмоции совершенно ни к чему.

– Но я отлично себя чувствую! – возразил Алексей. – Хоть сейчас могу встать и отправляться домой.

– Нет уж, этого тем более делать не стоит, – насупился доктор. – И не думайте! Раньше чем через три недели вас никто отсюда не отпустит. Инфаркт – это вам не пустяки. С сердцем не шутят. Так что отдыхайте пока, а поговорим позже. Вы связались с родными?

– Да, я позвонил бывшей жене, она приедет из Москвы как только сможет.

– Ну вот и чудесно, я распоряжусь, чтобы охрана ее пропустила в любое время. До завтра, Алексей Григорьевич.

Реакция врача на его рассказ сильно разочаровала бывшего писателя. Он почему-то был уверен, что такой человек, как Олег Ефимович, должен непременно заинтересоваться случившимся с Алексеем, начать расспрашивать, узнавать подробности… Но этого не произошло. Неужели врач не поверил ему или счел его слова бредом? Ладно, завтра они вернутся к этому разговору, и он, Алексей, как следует все объяснит.

Рита приехала, когда за окном уже начали сгущаться синие августовские сумерки.

– Вроде не пятница, а такие пробки на выезде из Москвы – ужас, – пожаловалась она, бухая на стул рядом с его кроватью объемную спортивную сумку. – Ты как? Выглядишь молодцом, я, признаться, ожидала куда более худшего… Держи свое добро, а я пока сбегаю врача поищу, он, говорят, еще не ушел.

От одного вида Риты, ее рыжеватых волос и таких родных веснушек, задорно рассыпанных по всему лицу, от звука ровного грудного голоса Алексею всегда становилось как-то легче, спокойнее на душе. И сегодняшний день не стал исключением. Когда за бывшей женой закрылась дверь палаты, писатель расстегнул «молнию» на сумке, и первым, что он увидел, оказался видневшийся из внутреннего кармана мобильник и зарядка к нему с аккуратно свернутым шнуром. Сам Алексей уже давно потерял эту зарядку, поскольку, пребывая в депрессии, сто лет не пользовался телефоном. А Рита ее сразу нашла.

Приподнявшись на постели, Алексей воткнул вилку в розетку у изголовья кровати. Телефон мигнул дисплеем и тут же зазвонил.

– Леша? – раздался в трубке голос Вероники, его первой жены. – Ну слава богу, а то я звоню-звоню, а ты все недоступен… Леш, с тобой все в порядке? А то меня Павлушка напугал. Звонит и говорит: «Мама, свяжись с папой, я тут сон нехороший про него видел, убедись, что все в порядке, а то я до него дозвониться не могу». Вот я тебя и набираю целый день, а ты вне зоны…

Алексей был растроган. Вот что значит, оказывается, голос крови! Вероника с Павлом живут за тысячи километров от него, в Швейцарии, и все равно сын, который уже бог знает сколько времени не видел отца, почувствовал, что с ним что-то случилось… И Вероника…

– Сейчас уже все в порядке, – заверил он. – Волноваться не о чем. Но действительно было нехорошо… Вернее нет, не так! Я не болел, я временно умер, и моя душа взлетела на Небо. Знаешь, Вероника, я был в Раю! Я видел ангелов! Это, скажу тебе, непередаваемое ощущение, но я должен, я обязан все рассказать! И тебе, и Павлу, и всем остальным!

– Это твой новый роман, да? – спросила бывшая жена. – Очень интересно. Обязательно пришли экземпляр, когда он выйдет. А лучше даже два – мне и Паше. Присылай на мой адрес, а я сама переправлю его Павлу в университет, так будет быстрее.

– Вероника, ты не поняла! – от досады Алексей даже повысил голос. – Это не роман! Это реальность! Все это произошло со мной на самом деле!

– Всегда восхищалась твоим богатым воображением, – услышал он в ответ. – Ты действительно гениальный писатель, Алеша.

– Ладно, я перезвоню, пока, – буркнул Алексей и поскорее, чтобы не сорваться, нажал кнопку отбоя. В душе клокотала злость. Впрочем, что злиться на Веронику, она всегда была только глупой домашней курицей, не то что Рита… Вот сейчас Рита вернется от врача, он расскажет ей все – уж она-то поймет.

Рита действительно скоро появилась в палате с разными, но преимущественно хорошими новостями. Олег Ефимович подтвердил ей, что состояние Алексея на данный момент благополучное, «на удивление благополучное», как он выразился, но просил не слишком-то расслабляться – может быть всякое, особенно в течение ближайших недель.

– Я спросила, когда можно будет тебя забрать, но он сказал, что не раньше чем через две-три неде…

– Ладно, Ритусь, – прервал ее бывший муж. – Это я и сам все знаю. Ты лучше сядь и послушай, мне нужно рассказать тебе нечто очень важное. Только очень прошу – не перебивай.

Сместив сумку на пол, Рита опустилась на стул около кровати. И Алексей подробно и обстоятельно, во всех деталях, поведал ей о том, что с ним приключилось, – об удивительной сцене сбора всей семьи под крышей акуловского дома, о том, как ему стало плохо в кабинете, о встрече на Небесах с ангелом-хранителем и своими предшественниками – бывшими подопечными Зачитавшегося, о суде над ангелом и о том, что согласно Книге Судеб ему, Алексею, надлежало стать отнюдь не писателем, а бизнесменом. Рита держала свое обещание и не перебивала, внимала молча, с широко раскрытыми глазами, лишь изредка задавая уточняющий вопрос, когда чего-то не понимала. Слушателем она всегда была отличным.

– Очень интересно, – проговорила бывшая жена, когда красочный монолог писателя все-таки подошел к завершению. – Я бы даже сказала, чертовски интересно…

– Ты думаешь? – просиял Алексей.

– Уверена, – кивнула Рита.

Алеша воспрял духом. Значит, все пережитое было не зря! Он правильно понял – его допустили на Небо именно для того, чтобы он открыл людям Истину. И люди, пусть не все, пусть только избранные, такие, как Рита, способны эту истину воспринять.

А бывшая жена тем временем продолжала:

– Особенно интересно то, что в этом твоем бреде четко прослеживается борьба мотивов в подсознании. В глубине души ты никогда не чувствовал призвания к литературе. Но везло, получалось – ты и двигался по этому пути, как по пути наименьшего сопротивления. Твоя натура протестовала, но разум загонял этот бунт глубоко в подсознание. И только в экстремальной ситуации, возможно, вызванной не только соматическими, но и психологическими причинами, в частности фрустрацией, наружу выплыла истинная мотивация…

Запутавшись в специальных терминах, он не сразу понял смысл ее слов. А осознав, возмутился:

– Ты что же, считаешь мои слова бредом?

Рита пожала одним плечом – это был новый для нее жест, раньше Алексей такого за ней не замечал:

– Можно сказать,галлюцинация, если тебе не нравится слово «бред». Суть-то от этого не меняется. Расторможенное подсознание показало тебе именно то, что ты хотел увидеть, и объяснило именно так, как тебе этого хотелось.

Случись такая ситуация месяц назад – да что там месяц, еще вчера! – Алексей был бы выведен из себя. Скорее всего, даже накричал бы на Риту, поссорился бы с ней, возможно, всерьез и надолго. Но из своего путешествия Наверх он явно вернулся другим человеком и в тот момент получил еще одно подтверждение этому. И потому сделал невозможное для себя прежнего, а именно – промолчал. Сдержался и после паузы перевел разговор на другую тему.

После разговора с Ритой Алексей еще долго не расставался со своим намерением открыть людям глаза на то, как же все происходит на самом деле. Он снова рассказал о пережитом своему врачу на другой день; пытался говорить об этом с медсестрой Ниной, которая каждое утро меняла цветы в том углу коридора, где висели иконы; с неожиданно приехавшим в первый же выходной старым другом Борисом (бывшим и нынешним мужем Риты – так уж вышло, что Маргарита сначала ушла от него к Алексею, а потом снова вернулась к первому супругу); с другими больными. Но ничего из этой затеи не вышло. Медсестра Нина даже слушать его не стала, сославшись на дела, лишь посоветовала поговорить с местным батюшкой, который иногда заглядывал в больницу. Бориса заинтересовала только та часть истории, которая касалась их случайного «обмена судьбами», – ведь именно ему, а не Алексею, было написано на роду сделаться литератором. Решив, судя по всему, что друг в такой форме извиняется перед ним за все, что было, и хочет поддержать его в творческих начинаниях, Боря с упоением стал рассказывать сюжет фантастического романа, над которым, оказывается, работал уже давно. Алеша вынужден был признать, что задумка друга очень и очень интересна. Не обошлось без укола профессиональной зависти, но он быстро справился с неподобающим чувством и дал Боре пару действительно дельных советов. Что же касается лечащего врача, то Олег Ефимович сначала пробовал отклониться от темы, но, когда Алексей не дал ему этого сделать, заговорил, сыпля профессиональными терминами, про генетическую память и активацию в состоянии отключения сознания каких-то центров головного мозга. Не лучше была и реакция больных – товарищей по несчастью, волею случая тоже попавших вместе с ним на лечение в зареченскую клинику. Одна дама, заведующая местной аптекой, оказалась буддисткой и увлеченно стала доказывать Алексею, что он видел не что иное, как свои прошлые перерождения, а молодой парень, лечившийся от травм, полученных в драке, случайно подслушал их разговор с дамой, просто покрутил пальцем у виска и прямо спросил Алешу: «Ты чо, псих, что ли?»

После этого Алексей испугался. А вдруг его действительно примут за сумасшедшего, станут таскать к психиатрам или, еще того хуже, упекут в психиатрическую клинику? Такого развития событий ему совсем не хотелось. Он замолчал. Несколько дней хандрил, вызывая тревогу Олега Ефимовича и медсестры Машеньки, даже перестал есть… А потом его вдруг осенило. Пришло решение – такое простое и изящное, что просто уму непостижимо, как он не додумался до этого раньше. Всего-то и надо что написать книгу! Он сделает это в виде художественного произведения, его издадут – и тысячи, а то и миллионы людей прочтут новый роман популярного писателя и все узнают. Идея буквально окрылила Алексея. Он попросил Риту привезти ему ноутбук и, едва получив желаемое, сразу же сел за работу.

Еще никогда в жизни ему не писалось так легко. В больнице, как известно, делать особенно нечего, кроме медицинских процедур, время ничем не занято – и потому Алексей мог чуть ли не целые дни посвящать творчеству, отрываясь только на сон, еду да посещения (минимум два раза в неделю к нему приезжали Рита и Борис, иногда по одному, иногда вместе и даже с детьми). Роман буквально летел, точно сам собой появляясь на экране. Оказалось, что не только сюжет, но и текст уже практически полностью сложились в сознании, Леше оставалось только сесть за компьютер и вводить в его память нужные фразы. Бывший писатель выдавал по двадцать, двадцать пять и даже тридцать страниц в день – норма хорошей машинистки, а перечитывая, не уставал радоваться и удивляться – полностью готовый текст, почти ничего не надо переделывать и редактировать!

Когда наконец наступило долгожданное время выписки (Алексей провел в больнице чуть больше пяти недель), роман оказался уже практически готов. В нем была описана вся нелегкая судьба сбившегося с пути ангела-хранителя и заодно – почти вся история жизни самого автора, за исключением разве что одного-единственного эпизода. В далекой юности Леша стал невольным свидетелем ужасной трагедии – на его глазах утонула в проруби девочка по имени Женя. Юноша не спас ее, да, наверное, и не сумел бы этого сделать – но образ несчастного ребенка, тянущего к нему в отчаянной мольбе руку в мокрой розовой варежке, до сих пор стоял перед глазами. И это воспоминание было слишком мучительным, чтобы говорить о нем хоть с кем-нибудь или даже описывать его в книге.

Наконец срок пребывания в зареченской больнице подошел к концу. И Рита, и Борис предлагали встретить Алексея, но, так как выписка пришлась на середину буднего дня, когда оба они должны были быть на работе, он вежливо отказался от их помощи. Вызвал такси, собрал вещи, щедро поблагодарил всех, кто ухаживал за ним, от главврача до нянечки Раисы Егоровны, и с легким сердцем отправился домой, в Акулово. Впереди было только хорошее. Борис обещал, как только Алексей немного окрепнет, взять его к себе на работу – возможно, это произойдет после Нового года или даже раньше. А пока он, Алеша, отдохнет и приведет в порядок свои дела. Не только работу над романом. Его ожидало еще одно, очень и очень важное дело. Лежа в больнице, Алексей много думал о нем и пришел к твердому и, как он понял, единственно правильному решению.

Удивительно, но собственный дом не показался ему удручающе пустым и неуютным, хотя и основательно выстудился за время отсутствия хозяина – как-никак, «октябрь уж наступил». Но Алексея это не смутило. Напевая что-то себе под нос (давненько он не делал такого, года два уже, наверное), громко хлопая дверями, он включил отопление и, поразмыслив, еще и принес из сарая дров. Паук в камине долго присматривался к суете, поднятой вокруг него, и никак не мог понять, что тут происходит. Даже когда поленья заняли свое место и большая каминная спичка разорвала треском вырывающегося пламени всю торжественность этого момента, – даже тогда он, должно быть, все еще считал, что этот человек вернулся только для того, чтобы полюбоваться его необыкновенной паутиной. Но тут запахло дымом… Это пауку очень не понравилось, и он решил посмотреть на все происходящее с какой-нибудь другой точки. На всякий случай. И только он взобрался на каминную полку, как в чернеющей пасти очага вспыхнуло жаркое пламя. А Алексей потихоньку принялся за домашние дела. Выбросил из холодильника испорченные продукты, с аппетитом пообедал макаронами с тушенкой (вкус детства! Сколько раз мама кормила его так на даче… И как давно он не ел этого замечательного блюда, в наше время готовить его мало кому приходит в голову) и занялся уборкой. В тот вечер он лег спать очень усталым, совершенно вымотавшимся, но абсолютно счастливым. И, только засыпая, вспомнил, что Олег Ефимович строго-настрого наказал ему избегать физических нагрузок. Но Алексей знал наверняка – от работы в любимом доме хуже ему точно не станет.

На приведение дома в надлежащий вид ушло еще несколько дней. На своем любимом серебристом «БМВ», терпеливо дожидавшемся хозяина в гараже, Алексей съездил в недавно открывшийся супермаркет на шоссе, закупился всем необходимым и, возвращаясь домой, вспомнил о фермере Викторе. Черт, как неудобно получилось! Больше месяца прошло, а он до сих пор не удосужился поблагодарить человека, который в самом буквальном смысле спас его от смерти. Нужно сделать это немедленно!

Без особого труда Алеша отыскал дом с зеленой крышей на дальнем конце деревни – выселках, как выразился Виктор. Постучал в калитку, тщетно попытался заглянуть за высокий сплошной дощатый забор. Никто ему не ответил, внутри было тихо. Ни собака не залаяла, ни корова не замычала, да и хозяева, судя по всему, отсутствовали. «Наверное, Виктор отправился продавать товар, – решил Алеша. – Колесит сейчас где-нибудь по окрестностям на своем «москвичонке»… Интересно, а жена его куда девалась? Может, корову погнала пастись? Вроде осень уже, коров в октябре не пасут… Или все-таки пасут, пока погода хорошая?»

Огорченный неудачей, Алексей вернулся домой и дал себе слово не забыть о Викторе и при первой же возможности повидаться с ним. Но назавтра тут же забыл о собственном обещании, потому что настала суббота. День, которого он давно ждал.

Алеша встал рано, тщательно помылся, побрился и оделся. Последний раз бросил критический взгляд на свой дом, вышел, сел в машину и отправился в сторону Москвы. Ехать было одно удовольствие, поскольку он двигался в противотоке. Обрадовавшись солнечному, пусть и прохладному дню – быть может, настали последние погожие выходные в этом году, – люди оседлали автомобили и нескончаемой вереницей потянулись за город: кто-то в гости, кто-то на пикник, кто-то «консервировать», как это называла покойная мама, дачи на зиму.

«Жаль, что сейчас октябрь, – думал Алексей, приближаясь к Москве. – Одуванчиков ее любимых нигде не найти… Хотя, быть может, это и к лучшему? Зачем дарить цветы, которые завянут на другой день или даже через несколько часов? Да и несолидно это как-то – дарить одуванчики».

И он заехал на цветочный рынок и накупил там целую охапку роз всех цветов – белых, розовых, чайных, желтых, красных, пурпурных… Шестнадцать больших букетов – по одному за каждый год, проведенный в разлуке. Но и этого показалось мало. Он готов был подарить ей по букету за каждый день – но столько цветов не влезло бы в машину.

Потом, вспоминая тот момент, Алексей не уставал удивляться – откуда в нем взялась такая уверенность? Ведь ехал он наобум, без предварительного звонка, всего лишь дождавшись выходного. Откуда он знал, что она будет дома? Что она вообще не переехала за эти шестнадцать лет, что до сих пор живет в этой панельной девятиэтажке? Что не вышла замуж и что ее супруг, увидев Алексея с такой охапкой цветов, не спустит его с лестницы? А ведь знал. Знал – и все.

Помнил он и номер квартиры, совпадавший с номером дома, в котором он родился и жил с матерью и отцом, пока не женился на Веронике. Когда Оля узнала об этом совпадении, сказала с улыбкой: «Может, это судьба?» Тогда казалось, что она шутила… С трудом удерживая в руках цветы, он потянулся к кнопке домофона, но тут дверь подъезда распахнулась и оттуда вышла невысокая девушка с маленьким рюкзачком за плечами. Окинула Алексея взглядом, хихикнула, сказала: «Вот уж кому-то свезло так свезло!» И придержала дверь, давая ему войти в подъезд.

Игнорируя лифт, он легко взбежал на третий этаж и нажал кнопку звонка. Почти тут же внутри квартиры послышались шаги, и дверь распахнулась – без всяких расспросов, кто, что и зачем. На пороге стояла Оля. Его Оленька. Ничуть не изменившаяся. В белой футболке, в длинной широкой юбке, с распущенными волосами. Как ни странно, больше похожая на ту Оленьку, которая гостила у него в Акулове, еще в старом доме, чем на ту, которая получила приз за лучший сценарий на фестивале. Она увидела его – и замерла. И он тоже молчал. Просто стоял и смотрел на нее. И, наверное, выглядел очень нелепо с этими цветами.

– Оля, кто там? – раздался из глубины квартиры женский голос. Но Оленька не отвечала. Тогда на площадку выглянула худощавая пожилая женщина в халате и тоже с изумлением уставилась на незваного гостя.

Алексей понял, что дальше молчать уже нельзя. Просто неприлично. Он сглотнул – отчего-то вдруг пересохло в горле – и негромко проговорил, обращаясь к женщине:

– Здравствуйте. Я пришел просить руки вашей дочери.

Глава 2

Ангелы

После того что с ним случилось, не проходило и дня, чтобы Алексей не вспомнил о своем хранителе, получившем из-за этой истории имя Зачитавшегося. Писатель всей душой сочувствовал незадачливому ангелу и искренне верил в то, что тот получил прощение и теперь наслаждается жизнью в лучшем из миров вместе с верной и любящей подругой. Пусть его и отстранили от работы с людьми на Земле, там, Наверху, обязательно найдется немало интересных дел, которые помогут реализоваться творческой натуре Зачитавшегося. Так думал Алексей. Но увы! К великому сожалению, Леша Ранцов никогда не мог похвастаться прозорливостью. Надежды его не оправдались. На самом деле жизнь Зачитавшегося ангела весьма мало напоминала идиллию, нарисованную воображением «писателя поневоле».

Да, конечно, Зачитавшийся был прощен, Высший Суд оправдал его – во многом это случилось благодаря заступничеству самого Алексея и пламенной оправдательной речи случайного и временного подопечного ангела – поэта Сумарокова. Однако «прощен» в данном случае означало лишь «не наказан». Обо всем том, что раньше так любил Зачитавшийся, о чем мечтал, к чему стремился всей душой, бывшему хранителю пришлось забыть. Путь на Землю отныне был ему закрыт, об опеке человеческих душ не могло быть и речи – а это означало для него не просто конец карьеры хранителя, но и лишение всяческих возможностей для творчества. Теперь вечно, до той самой поры, пока созданный Всевышним мир не прекратит свое существование, Зачитавшийся должен служить в Небесной Канцелярии и выполнять работу, всегда казавшуюся ему такой неинтересной… Ему было поручено вести учет дождей над крохотной территорией, да еще к тому же приходящейся не на сушу, а на море. Можно себе представить, каково творческому существу, всегда переполненному энергией и идеями, как улучшить мир, заниматься подсчетом количества осадков! Бывший хранитель писателя заскучал и замкнулся в себе.

Остальные ангелы не то чтобы сторонились своего коллегу, но, во всяком случае, относились к нему с некоторой настороженностью. История о смерти подопечного по вине хранителя обросла множеством подробностей, часто преувеличенных, а то и просто вымышленных, – ангелы, как и люди, тоже иногда не прочь посплетничать. Зачитавшегося никто ни о чем не спрашивал, в разговорах с ним все тактично старались не упоминать о прошлом, но по выражению лиц не умеющих лгать собеседников он прекрасно понимал, о чем они думают, и старался, по мере возможности, общаться с собратьями как можно реже.

Впрочем, одиноким он себя не чувствовал – рядом постоянно находилась Иволга, нежная, любящая, преданная, внимательная и заботливая подруга. Вот уж кто действительно был полностью счастлив! Наконец сбылась ее мечта – возлюбленный постоянно был с ней, и первое время женщина-ангел с черным крылом не сомневалась, что больше нечего желать и не к чему стремиться. Однако вскоре с присущей ей чуткостью Иволга стала догадываться, что с ее избранником творится что-то неладное.

– Что с тобой? Отчего ты грустишь? – спрашивала она, заглядывая в глаза любимому.

– Не знаю, – рассеянно отвечал тот. – Так… Неспокойно что-то на душе.