Текст книги "Демонтаж"

Автор книги: Олег Кубякин

Соавторы: Евгений Кубякин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Владимир хитер, коварен, злопамятен. Опираясь на варягов, ему удается держать ситуацию так, как это выгодно Византийскому императору. Но вот Владимир начинает стареть. Слабеют и тело, и ум. Постоянные пиры дают себя знать. Противники христианства с надеждой поднимают головы, сторонники начинают опасаться, как бы не угодить впросак.

Борис и Глеб, дети византийской принцессы Анны, надеются теперь только на своего деда – императора Византии. Ныне имеются отдельные умники, которые не желают признавать Бориса и Глеба византийскими отпрысками, но сами имена Борис и Глеб свидетельствуют об этом. Остальные сыновья Владимира, в отличие от них, носят славянские имена: Ярослав, Мстислав, Изяслав, Святополк и т. д. Естественно, после Владимира Византия не желает видеть на Киевском престоле никого, кроме Бориса, ведь она уже привыкла везти на Русь блеск веры, а вывозить блеск русского золота.

Постаревший Владимир уступает Византии и как первый шаг передает Борису управление войсками. «Сказание», как мы помним, пытается этот шаг «обстряпать» печенегами, которые как бы понарошку появились и тут же испарились.

Борис и Глеб воспринимаются русами как инородцы, чужие. Киевляне не питают иллюзий, кто на самом деле будет истинным правителем Руси, если на киевский престол сядут внуки Византийского императора. Очевидно, русская дружина полностью разделяет опасения киевлян. Скорее к смерти Бориса и Глеба больше причастны русы из числа княжеской дружины, чем «треклятый» Святополк.

Если не обращать внимания на россказни профисториков, представляющих нам дальнейший период истории, как некий бестолковый муравейник или, скорее, перепуганный курятник, то вполне заметно, что на Руси складываются две враждующие партии:

первая – христианская, возглавляемая Борисом, Глебом, Ярославом и Святославом;

вторая – славяно-ариев, противников христианизации во главе со Святополком, Судиславом, Изяславом, Мстиславом.

Основной силой, на которую опирается Ярослав – главный противник Святополка, являются варяги, хотя историки пытаются утверждать, что варяги лишь небольшая часть воинов Ярослава. Делают они это, как обычно, с детской наивностью и непосредственностью. Например, Костомаров описывает так: «Ярослав, ничего не зная о смерти отца, привел в Новгород варягов и расставил их по дворам». Видите, почему Ярослав привел на Русь варягов? Да потому что не знал о смерти отца. Вот такая причина!

А варяги, по словам того же Костомарова, это «уроженцы скандинавских полуостровов, служившие у византийских императоров». Так что, по официальной версии, главной силой Ярослава были новгородцы, которые вообще-то были варягами, которые были скандинавами, но вообще-то служили Византии.

Костомаров к тому же объясняет, что это не Ярослав нанял варягов, это новгородцы по своей инициативе наняли варягов: «Каждый новгородец оплатил по четыре куны, старосты по десять, а бояре по восемнадцати». Так что византийских варягов оплатил не Византийский император и даже не Ярослав. Это все оплатили новгородцы. Вот как они не любили треклятого Святополка.

Еще христианские хронисты особо выделяют такой момент: хорошийЯрослав нанял хорошихварягов, а плохойСвятополк пригласил плохихпеченегов. Нельзя не заметить, что справедливость в изображении христианских сочинителей обретает качества весьма незатейливой, но нечистоплотной избирательности.

Все же полной ясности с «нехорошими печенегами» мы так и не добились. Варяги – это наемники. Им платят, они воюют. Тут вопросов нет, тут все понятно. А вот печенеги – это не наемники и даже не воины, это вообще-то народ. Если для варягов стимулом воевать является заработная плата, то печенеги как бы за деньги подыхать не заинтересованы. Поэтому не совсем понятно: «пригласить печенегов» – это как?

Если у печенегов есть возможность на кого-нибудь напасть и всласть пограбить, то они в приглашении не нуждаются. Они просто берут и нападают. А вот приглашение грабить варягов, профессиональных разбойников и грабителей, печенеги приняли бы вряд ли. Нам известен лозунг, провозглашенный большевиками: «Грабь награбленное!», но к печенегам он однозначно неприменим. Поэтому у нас имеются весьма веские сомнения насчет желания печенегов поучаствовать в открытых сражениях против профессионалов-варягов.

Думаем, что «нехороших печенегов» вставили специально, с целью подчеркнуть «нехорошесть» Святополка, а воевали-то за Святополка на самом деле не печенеги, желающие пограбить варягов, а русы, не желающие принимать христианство.

Вот византийских варягов «приводить» на Русь нужды как раз не было. Византийские войска в огромных количествах присутствовали на всей территории Руси. Возможно, наибольшее их скопление наблюдалось в районе Новгорода (только не того, который нам показывают историки) как самого непокорного города, а то, что новгородцев при этом очередной раз ободрали как липку, не такая уж сенсационная новость.

В летописях имеется еще один маленький намек на весьма упитанное обстоятельство. В «Повести временных лет» сделана краткая запись о бегстве из Киева главного священника Десятинной церкви грека Анастаса. А. Н. Сахаров обращает внимание на эту деталь более подробно:

«Ушел вместе с поляками и верховный иерарх русской церкви, знаменитый сподвижник Владимира Анастас, оставшийся верным законному правителю. Ушел, взяв с собой все ценности и всю казну Десятинной церкви. В прошлом он являлся херсонесским церковным иерархом, который в период осады Владимиром Херсонеса перешел на его сторону и помог русским овладеть городом. Как известно, после взятия Херсонеса Анастас перебрался в Киев и стал там иерархом главного собора Руси – Десятинной церкви, церкви Святой Богородицы («и поручию Настасу Корсунянину, и попы корсуньскыя пристави служити в ней»).

Поразительно, что русские летописи, сообщив, пусть и противоречиво, о крещении Руси, кроме этой неясной фразы, не обмолвились ни словом о том, какова же была организационная основа русской церкви, ее взаимоотношения с греческой патриархией, кто был первым русским митрополитом после крещения Руси. Все, что мы имеем, – это глухую фразу об Анастасе как главном священнике Десятинной церкви».

А. Н. Сахаров не единственный, кто склонен считать Корсунянина Анастаса первым главой христианской ортодоксальной церкви на Руси, но вот причиной его бегства он считает обычное воровство: «Но никто из историков прошлого не обратил внимания на запись в «Повести временных лет» о бегстве из Киева с поляками Анастаса и, по существу, об ограблении им главной русской православной святыни».

Нам же кажется, что не стоит так прямолинейно делать из Анастаса неисправимого ворюгу. Может, дело гораздо проще? Святополк, как и его дед Святослав, начал «вычищать» христианство из Руси. Церкви сжигал, а священников соответственно убивал. Может, именно по этой причине Анастас дунул из Киева. Жить хотел вот и сбежал. Не все же обязаны желать непременно стать мучениками.

Факт бегства непосредственного исполнителя крещения при Владимире – признак не воровства. Это признак колоссального поражения христианской «партии» на тот момент.

Конец войны, пришедшей со смертью Владимира, историки характеризуют разделением Руси на две части. Граница разделения проходила по Днепру. Правобережная часть осталась за Ярославом (впоследствии Мудрым), левобережная принадлежала Мстиславу.

Мы поддерживаем мнение историков о разделении Руси на две части. Только, по нашему мнению, разделение произошло не вследствие глупых амбиций Ярослава и Мстислава, а вследствие географического разделения на защитников христианства и их противников.

С нашей точки зрения, на этом закончился первый этап борьбы между русскими христианами и славяно-ариями. Но в дальнейшем эта война регулярно возобновлялась вплоть до 1380 года, когда славяно-ариям был нанесен смертельный удар. А вот до 1380 года превосходство оставалось за ведической Русью. Это самый главный секрет Русской истории. Это то, что веками скрывалось под страхом смертной казни. В принципе «скрывальщиков» можно понять. Это не просто секрет, это покруче ящика Пандоры будет!

Причем, если после того, как любопытная Пандора открыла запретный ларец и на мир обрушились несчастья, то, как мы помним, по воле Зевса на дне ящика все же осталась надежда. В данном случае ни на какую надежду рассчитывать не приходилось, да и Зевс на стороне «скрывальщиков» не выступал.

Князь Игорь Святославович, которому посвящено «Слово о полку Игореве», принадлежал к числу славяно-ариев, о чем свидетельствует само «Слово» и его автор. А владел в 1185 году этот князь городами Путивль, Брянск, Курск, Чернигов, Сумы. Достаточно одного взгляда на карту, чтобы определить – все это города левобережной зоны. Лишнее подтверждение того, что в 1185 году деление по реке Днепр существовало.

Если все происходило примерно так, как мы изложили, то у Бориса и Глеба действительно есть огромные заслуги перед христианской церковью. Если оба они возглавляли христианизацию Руси и погибли за это, то тогда они вполне обоснованно причислены к лику святых и мучеников. Тогда понятно, почему они считались охранителями княжеского рода. Тогда понятно, почему это тщательно скрывается. Христианским хронистам запрещено оставлять в летописях даже малейшие намеки на то, что на Руси после крещения определенное время главенствующей все равно оставалась славянская вера. Но если внимательно читать первоисточники, то это прекрасно можно разглядеть.

Если признать, что и Святополк, и Мамай, каждый в свое время возглавляли борьбу против христианизации Руси, то их отождествление хронистами между собой не будет казаться таким несуразным, как на первый взгляд.

Откуда есть пошла земля Калмыцкая

В описаниях монгольской эпопеи у всех без исключения историков прослеживается одна общая тенденция. Вначале представляя нам монголов, пришедших на Русь, под именем «монголы», затем они как-то плавно начинают называть их по-другому. Главное, выходит у них это естественно, неосознанно, но непременно у всех одинаково.

Мы попытались отследить тенденцию изменения наименования «монголов», пришедших на Русь, практически у всех историков. Сходство происходящих изменений (якобы неосознанных) поражает. Представляем вам некоторые выдержки:

В. И. Буганов. История России с древнейших времен до конца XVII века». «С. 158: «После битвы на Калке монголыповернули на северо-восток». С. 159: «В 1235 году на курултате монгольскихханов было принято решение о походе в Европу». С. 159: «Ее города монголо-татарыразорили и выжгли. Возобновились татарскиенабеги. Хан Улу-Мухаммед, изгнанный из Сарая, осел сначала у Белева, затем у Нижнего Новгорода…»

Т. В. Черникова. История России с древнейших времен до XVI века. С. 119: «В стычке с передовым отрядом монголовМстислав Удалой одержал победу». С. 120: «В 1236 году монголыразгромили Волжскую Булгарию». С. 122: «3 февраля монголыпоявились у Владимира». С. 132: « МОНГОЛЫне стали переселяться на Русь». С. 136: «В исторической науке ведутся споры о роли князя Александра в утверждении на Руси монголо-татарскогоига». С. 148: «Московские и татарскиевойска опустошили Тверское княжество». С. 149: «За это время выросло новое поколение людей: они не видели ужаса ордынского погрома и не боялись татар». С. 156: «Ордынцы побежали. Русские гнали и секли татардо реки Красная Меча».

Е. В. Пчелов. История России с древнейших времен до конца 16-го века. С. 122: «В смертельной схватке монгольскаяконница опрокинула черниговские и галицкие полки. В 1235 году монголырешили отправиться на запад». С. 125: «Из-за весенней распутицы обескровленное монгольскоевойско не решилось идти дальше». С. 125: «После ожесточенного сопротивления монголамудалось войти в город». С. 138: «Католичество казалось галицкому князю менее опасно, чем татары». С. 140: «На северо-востоке сопротивление татарамвозглавил младший брат». С. 160: « Татарывнезапно ударили и разгромили силы князей».

А. Н. Сахаров. История России с древнейших времен до начала XXI века. С. 156: «Половецкий хан Котян, в пределы которого вторглись монголы, обратился к русским князьям за помощью». С. 157: «Попытка взять русский лагерь приступом монголамне удалась, и тогда они пошли на очередную хитрость». С. 158: «После битвы на Калке монголыповернули на северо-восток». С. 159: «Первый удар татаро-монголынанесли по Волжской Булгарии». С. 161: «1 января 1238 года татаро-монгольскоевойско двинулось из Рязанской земли на север». С. 162: «Надолго задержались у небольшой крепости Козельск. Город оказал татаро-монголамотчаянное сопротивление». С. 163: «Теперь, раскинув свою главную ставку в низовьях Волги, татаро-монголыначали устанавливать свой режим господства в русских землях». С. 164: «Возможно, татарыприпомнили ему нежелание сдать Киев». С. 164: «Во-вторых, татарывозложили на русские земли тяжелую дань». С. 164: «В-третьих, время от времени для устрашения русских людей или в случае их неповиновения татарскимпорядкам ордынские ханы предпринимали против Руси карательные экспедиции».

Труды остальных историков точно так же случайно-естественно, как бы невзначай, придерживаются этой тенденции. Сначала монголы приезжают на Русь монголами, постепенно превращаясь в татаро-монголов. В конце и монголы, и татаро-монголы исчезают, и остаются лишь татары.

Читая эти научные труды, мы, простые граждане, с уважением внимая историкам, должны осознать, что вот так незатейливо, без резких скачков, в течение ста лет потомки Чингисхана из монголов превратились в татар. В доказательство нам предъявляют волжских и крымских татар, как бы говоря: «Вот они, славные потомки монгольской династии! Можете посмотреть и убедиться! Даже потрогать можете, если уж совсем неверующие».

В общем-то, как бы убедительно, но смущают некие жители низовьев Волги, где, по словам историков, монгольские ханы любили строить свои столицы. Уж очень эти жители не похожи на татар. Очень – это даже мягко сказано. Вообще не похожи.

Живут эти жители в Республике Калмыкия и называются они калмыками. А отличаются они от татар главным образом тем, что, в отличие от татар, относящихся к европеоидной расе, калмыки относятся к монголоидной расе. Также еще тем, что язык у них не татарский, а монгольский, и этнически они относятся не к тюркской группе, а к монгольской.

Может, конечно, историки скажут: «Вот вам лишнее доказательство». Доказательство это действительно веское и убедительное. Только доказательство ЧЕГО? Того, что существует монгольская группа? Да, существует.

А вот того, что в Казани и Бахчисарае живут славные потомки Чингисхана, это совсем не доказывает. Даже наоборот, это доказывает, что в Казани и Бахчисарае живут совсем другие потомки, которые ни к Чингисхану, ни к монголам никакого отношения не имеют.

А еще это доказывает, что людей, которые верят в ускоренное селекционирование монголов в татар в течение ста лет, нельзя называть наивными. Наивность – она пределы имеет, границы. Наивный человек – это который просто легковерный. Но потом он обязательно спохватывается и корит сам себя: «Ох, какой я легковерный». И больше уже в это не верит.

А если таких границ нет, если человек продолжает во что-то верить, упираясь при этом рогами, это уже не «наивный». Это уже совсем по-другому называется. Ну и про рога – это не обязательно. Это мы к слову вспомнили. Такой человек не обязательно рогатое животное должен напоминать. Он может совсем другое животное напоминать, которое с длинными ушами, например. Такие люди обычно еще верят, что изюм из булок добывают, а «птичье молоко» получается от того, что птиц доят.

Совсем другое дело, когда наивными людьми хотят казаться историки, нещадно эксплуатирующие аббревиатуру «ученые». Они якобы по наивности забывают называть монголов монголами и нечаянно начинают называть их татарами. Не сразу, через «монголо-татар», разумеется, чтобы понаивнее гляделось. Только уж больно подозрительно выглядит, когда все эти ученые разом, на одном и том же месте в детство впадают.

Тут вряд ли впадением в детство пахнет, тут скорее обманом либо злоупотреблением доверием отдает. Даже не просто злоупотреблением доверием, а еще и группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения. Как бы вот так, если помягче сформулировать.

Благо, исследуя татарскую тему, у нас имеется возможность обратиться к мнению человека, лично побывавшего в татарском плену. Насколько монгольским явился этот татарский плен, пусть читатель определяет сам.

Речь идет о произведении, полное название которого звучит так: «Новое сказание, вкратце повествующее о начале Казанского царства, и о войнах с казанскими царями великих московских князей, и о победах их, и о взятии Казанского царства». Российскому читателю оно больше должно быть известно как «КАЗАНСКАЯ ИСТОРИЯ».

Автор «Казанской истории», несомненно, являлся очевидцем падения и ликвидации Казанского царства Иваном Грозным в 1553 году. Последнего оплота монгольского ига, как нас убеждают историки.

«Казанская история» еще ценна для нас тем, что ее автор, хотя и не называет своего имени, но много рассказывает о себе. Весьма практично, когда мы можем составить личное впечатление о человеке, чье произведение собираемся исследовать.

« О Казанском царстве. Глава 1.

От начала Русской земли, как рассказывают русские люди и варвары, там, где стоит теперь город Казань, все то была единая Русская земля, продолжающаяся в длину до Нижнего Новгорода на восток, по обеим сторонам великой реки Волги, вниз же – до болгарских рубежей, до Камы-реки, а в ширину простирающаяся на север до Вятской и Пермской земель, а на юг – до половецких границ. И все это была держава и область Киевская и Владимирская. За Камой же рекой жили на севере болгарские князья и варвары, держа в подчинении поганый черемисский народ, не знающий Бога, не имеющий никаких законов. И те и другие служили Русскому царству и дани давали до Батыя-царя.

Об основании же Казанского царства – в какое время или как возникло оно – не нашел я в летописях русских, но немного видел в казанских. Много же и расспрашивал я искуснейших людей, русских сынов. Одни говорили так, другие иначе, ни один не зная истины.

За грехи мои случилось мне пленену быть иноверцами и сведену в Казань. И отдан я был в дар царю казанскому Сафа-Гирею. И взял меня к себе царь с любовью служить при дворе своем и назначил мне перед лицом его стоять. И был я удержан там, у него в плену, двадцать лет. Во взятие же казанское вышел из Казани на милость царя и великого князя. Он же меня обратил в христову веру, и приобщил к святой церкви, и немного земли дал мне в удел, чтобы жил, служа ему.

Живя же в Казани, часто и прилежно расспрашивал я царя, когда он был весел, и мудрых честнейших казанцев во время бесед их со мною – ибо царь сильно меня любил и вельможи его сверх меры оберегали меня – и слышал много раз из уст самого царя и от вельмож о походе Батыеве на Русь, и о взятии им великого города стольного Владимира, и о порабощении великих князей».

Сведения человека, слышавшего рассказы о Батые от потомков самого Батыя, на наш взгляд, являются бесценными. Не глядя на не совсем научные высказывания казанского пленника о картине окружающего его мира и литературные аллегории, мы вполне можем получить представление о национальностях и религиозных убеждениях людей, среди которых он проживал, а как раз именно это нам и необходимо установить.

Много интересного можно почерпнуть из главы 6 «О великом князе Ярославе, и об обновлении им русских городов, и о получении им своих людей, и о новом набеге на Русскую землю Саина, царя ордынского». Примечательно, что самого царя Саина историки отказываются признавать исторической личностью, так как он не вписывается в академическую версию монгольского ига. Вместе с тем остальные имена князей и царей, приведенных в «Истории», не вызывают у историков заикания и потока слюны.

Не глядя на громогласные заявления о непорочности исторических первоисточников, историки тем не менее запросто позволяют себе отметать любые разделы, абзацы и имена, не устраивающие их по каким-либо причинам. Множество подобных вещей читатель сам заметит в тексте «Казанской истории».

«Великий же князь Ярослав Всеволодович, видя, что люди его жили неустроенно, обходил города и села свои, и населял их жителями, и обновлял стены в городах, разрушенных Батыем, и поселял в них людей. И облегчал он выплату даней и оброков сельским и городским жителям…

Когда еще первая беда не ушла с Русской земли и оставались еще не утешившиеся люди, вторая ворвалась больше первой и намного страшней. По смерти царя Батыя, убитого венгерским королем Владиславом у стольного града его Радина, вступил на царство другой царь, Саинпо имени, первым принявший царство после Батыя. Наши же правители оплошали и поленились пойти к нему в Орду и заключить с ним мир. И поднялся царь Саин ордынский, чтобы идти на Русскую землю с темными своими силами. И пошел он, как царь Батый, чтобы окончательно разорить ее за презрение к нему русских правителей.

Тогда пошли правители наши в Болгарскую землю навстречу царю и там встретили его и утолили его многочисленными великими дарами. И оставил царь Саин свое намерение разорить Русскую землю, и пожелал вблизи ее, на кочевище своем, откуда не пошел он на Русь, поставить город во славу имени своего, где бы останавливались и отдыхали его послы, каждый год ходящие на Русь за данью, и для учреждения в нем земской управы.

О первом начале Казанского царства, и о местных угодьях, и о змеином жилище. Глава 7.

И, поискав, переходя с одного места на другое, нашел царь Саин на Волге, на самой окраине Русской земли, на этой стороне Камы-реки прекрасное место, одним концом прилежащее к Болгарской земле, а другим концом – к Вятке и к Перми, богатое пастбищами для скота и пчелами, родящее всевозможные злаки и изобилующее плодами, полное зверей, рыбы и всякого житейского добра, – не найти другого такого места на всей нашей Русской земле по красоте и богатству, с такими же угодьями, и не знаю, найдется ли в чужих землях. И очень за это полюбил его царь Саин.

И рассказывают многие так: место это, что хорошо известно всем жителям этой земли, с давних пор было змеиным гнездом. Жили же здесь, в гнезде, разные змеи, и был среди них один змей, огромный и страшный, с двумя головами: одна голова змеиная, а другая – воловья. Одной головой он пожирал людей, и зверей, и скот, а другой головою ел траву. А иные змеи разного вида лежали возле него и жили вместе с ним. Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить вблизи места того люди и, если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его стороной, идя другой дорогой.

Царь же Саин много дней смотрел на место то, обходил его, любуясь, и не мог придумать, как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой, крепкий и славный. И нашелся в селе один волхв. «Я, – сказал он, – царь, змея уморю и место очищу». Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если он это сделает.

И собрал чародей волшебством и чародейством своим всех живущих в том месте змей – от малых до великих – вокруг большого змея в одну громадную кучу и провел вокруг них черту, чтобы не вылезла из нее ни одна змея. И бесовским действом всех умертвил. И обложил их со всех сторон сеном, и тростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это смолой и серой, и поджег их, и спалил огнем. И загорелись все змеи, большие и малые, по всей той земле, предвещая грядущее зло от окаянного царя – мерзкую тину проклятой его сарацинской веры.

Многие же воины его, находившиеся вблизи этого места, от сильного змеиного смрада умерли, и кони и верблюды его многие пали.

И, очистив таким образом место это, поставил царь Саин там город Казань, и никто из правителей наших не посмел ему помешать или возразить. И стоит город Казань и поныне, всеми русскими людьми видимый и знаемый; те же, кто не бывал там, наслышаны о нем.

И снова, как и прежде, свил гнездо на змеином токовище том словесный лютый змей – воцарился в городе скверный царь. Воспылал он великим гневом нечестия своего и, разгораясь, как огонь в тростнике, зияя, словно змей, огненными устами, и устрашая, и похищая, как овец, смиренных людей, живущих около Казани в прилежащих деревнях, изгнал из мест тех туземную Русь, в три лета опустошив всю землю.

И навел он с Камы-реки народ свирепый и поганый – болгарскую чернь с князьями и старейшинами их, многочисленный и подобный своей суровостью и обычаям злым песьим головам – самоедам. И наполнил он такими людьми землю ту.

Есть среди черемисы народ, который зовут остяками. Так называют ростовскую чернь, убежавшую от русского крещения и поселившуюся в Болгарской земле и Орде, чтобы быть под властью казанского царя. Это ведь была прежде земля малых болгар – та, что за Камой, между великой Волгой и рекой Белой Воложкой до великой Ногайской Орды. Большие же болгары живут на Дунае».

Не глядя на змеиные ужасы с воловьими и собачьими головами, ряд вопросов все же обозначился.

Первое, что, конечно, бросается в глаза, это полное отторжение историками Саина, основавшего Казань, и обожание до неприличности Берке, организовавшего силами неграмотных пастухов перепись населения в масштабах одного, отдельно взятого государства.

На каком основании автору «Истории», с отменной точностью называющего имена Ордынских правителей, отказано в праве составить «ханскую» хронологию с участием Саина? Ведь автор подчеркивает, что обсуждение деяний предыдущих ханов являлось гордостью Казанского царя и других «мудрых честнейших казанцев». Почему «мудрые честнейшие казанцы» должны знать меньше о своем времени, нежели некие владетели ученых степеней, живущие через 500 лет после них?

Красной нитью через все произведение проходит ОТСУТСТВИЕ ЧИНГИСХАНА! Могло ли такое случиться, если бы Чингисхан существовал в действительности в том качестве, которое ему приписывают? Понятно, что никак не могло. Регулярно восхищаться подвигами Батыя, постоянно сравнивая Казанских царей с ним, и при этом ничего не знать о знаменитом дедушке Батыя Чингисхане, положившим начало династии ордынских ханов, в том числе казанских. Но «Казанская история» представляет нам дело именно так.

Не знал и ордынский пленник в 1553 году о существовании Чингисхана, о чем открытым текстом нам сообщает. Не знал он и о существовании монголов. И жители Золотой Орды, и Батый у него числятся в татарах. Остальных нерусских при этом он не называет татарами. Он четко определяет национальности людей, среди которых болгарская чернь, остяки, мангиты и т. д., также географически грамотно выстраивает привязку к местности, где обитают называемые им народы.

Совершенно неизвестно автору «Истории» об избиении русско-половецких войск двумя монгольскими туменами на Калке. И, понятно, не только ему. Ордынские ханы тоже отчего-то совершенно не в курсе. А ведь избиение двумя туменами союзных войск двух государств – величайшее военное достижение. Небывалое в истории. Почему казанские цари в 1553 году не знают о таком замечательном для них событии? Можно ли забыть столь славную победу? Есть ли объяснение массовому историческому склерозу ордынских властителей?

Вы знаете, есть. И оно до пошлости простое. Если бы такая победа когда-либо случилась в истории, ее бы никто не забыл, ни монголы, ни русские, ни немцы, ни даже кабо-вердейцы. Это и есть объяснение: если бы такая победа была.

Описание периода, называемого историками монголо-татарским игом, у данного автора выглядит гораздо проще и не столь похоже на муравейник, изображаемый авторитетными учеными.

«И как могу я рассказать или описать те грозные напасти и тучи страшные, обрушившиеся в те времена на русских людей! Ибо страх меня побеждает, и сердце мое горит, и плач смущает, и сами слезы текут из очей моих!

Да и кто может рассказать, о правоверные, о бывших тогда великих бедах страшнее Батыевых, в течение многих лет причиняемых казанцами и поганой их черемисой православным христианам. Батый ведь всего один раз прошел по Русской земле, словно стрела молнии или темная огненная головня, спаляя, и сжигая, и разрушая, и пленяя христиан, посекая их мечом. И с тех пор обложил он правителей наших тяжелыми данями, как было сказано прежде.

Не так было с казанцами: они из земли нашей не уходили, время от времени с царем своим, разоряя ее и захватывая пленных, и пожиная как пшеницу, и посекая, как сады, русских людей, и кровь их, как воду, проливая по долинам, не давая христианам ни час покоя, ни тишины. Никто же из князей и воевод наших не мог ни подняться против них, ни помешать их зверствам, бесчеловечности и суровости, ни оказать им сопротивления, ни остановить их, ни в чем им не препятствовали худые, и некрепкие, и немощные воеводы наши».

Как видим, автор во временном пространстве между Батыевым нашествием и казанской напастью больше никаких терзаний Руси и знаменитых битв не отмечает. А ведь «Казанская история» наверняка писалась под неусыпным взором чиновников христианской церкви. Выходит, не только автор, выходит, в 1553 году даже христианские чиновники ничего не слышали о монголах. Кроме волжских татар, Русь никто не терроризировал.

Кстати, один раз автор «Истории» вспоминает имя Мамая, но вспоминает его при весьма интересных обстоятельствах:

«Ибо пали здесь избранные воинские головы, княжеские и боярские, и храбрых воевод и воинов головы и тела, так же, как и на Дону от Мамая».

Больше ничего. «Пали так же, как на Дону от Мамая». На основании сказанного можно сделать вывод, что некто Мамай сильно потрепал княжеские войска (дружины) на Дону. В каком году или веке это произошло – не оговорено. Можно ли в данном случае Мамая отнести к казанским или ордынским ханам? Однозначно нет. Можно ли утверждать, что речь идет о Куликовской битве? Нет, нельзя. Речь идет о сражении на Дону. Построение фразы свидетельствует лишь о том, что победил в ней все-таки Мамай. Кем же является Мамай для автора? Для чего вставлена данная фраза в «Историю»?

Ввиду скудости материала мы можем только предполагать и строить догадки, но, пожалуй, более важным здесь является то, что автор, несомненно знающий о Мамае много, не пожелал сказать о нем ничего. Во всяком случае, академическую версию Куликовской битвы автор не подтверждает.

Вышеперечисленное наталкивает на мысль, что 1553 год относится к периоду главенства татарской версии, а монгольская еще даже не подошла к стадии своего зарождения.