Текст книги "Первый эпизод (СИ)"

Автор книги: Олег Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Федосов Олег Владиславович
Первый эпизод

Заражение.

– Простите…Можно….Позвольте же! – пропихиваться сквозь плотную массу потных и недовольных людей то еще удовольствие, но вошедший в вагон поезда бомж заставил меня найти в себе невиданные ранее гибкость и проворность. Воняло от него тухлятиной и экскрементами ужасно, удивительно даже как можно до такого себя довести, ведь наверняка не всегда таким был, это ж стараться надо, не отлынивая.

Утро, восемь утра, самый час пик, метро набито до отказа не выспавшимися людьми, едущими на работу, поэтому первая же девушка на моем пути зашипела как змея и злобно посмотрела на меня. Надо же, как в зеркало посмотрелась – она была такая же невысокая блондинка с короткой кучерявой стрижкой, неестественно яркими линзованными глазами, только не голубыми, как у меня, а зелеными, лицо такое же узко-заостренное, даже губы такие же яркие как у меня. Бррр… Это я про глаза злючие, так-то я себе нравлюсь, значит и она ничего так. В сторону, близняшка, в сторону! Меня этот запах бомжатины догоняет, боюсь пропахнуть!

Через пятерых человек пришлось остановиться, какой-то зловреднейший на вид старикан умудрился развернуться ко мне всем телом, тогда как другие спинами терлись, и так нагло улыбнулся – типа лезь через меня, а я тебя всю облапаю. Под видом джентельменского *только чтоб помочь пройти, да самому не упасть, да-да*. Знаем мы таких, в моем агентстве тоже подобных полно, и модельку все хотят полапать, глаза постоянно отводить уже забывают, да ручки тянут периодически. Но там издержки работы, а тут это…Чудо. Так что мы здесь постоим, три станции всего, да и через одну обычно масса людей выходит. А если раскручусь, а к этому всё и идёт полным ходом, то первым делом машину куплю, надоели эти толпы людей, семь дней в неделю.

Запах до меня уже не доходил, а вот другие справа чертыхались, и тихо, как им казалось, жаловались на жизнь, бормоча в сторону бомжика, да и на сиденьях лица кисляк словили. Моей близняшке сейчас хуже всех, конечно, но ножки у неё есть? Есть. Могла бы за мной протереться, сейчас рядом стоять и дышать свободно… Ну, может и не свободно, но по сравнению с тем – курорт, да и парфюм у меня приятно-пахнущий, профессия обязывает! Бомжику то всё равно кого наванивать, успел в первую дверь первого вагона и сел, а лучше бы на кольце в угол бы забился, как вся его братия делает, совсем обленился. Может кто, конечно, догадается машинисту кнопку тыкнуть, может и заберёт его доблестная полиция, да под ручки на улицу, проветриваться. Лето, тепло, надеюсь ветрено – такому персонажу самое место. Подальше от массового скопления людей – самое важное! Но никто этого не сделает, это время, а время в Москве, да утром, это святое, минуты высчитывают.

Ладно, вроде даже смартфон удалось достать, прижимая его почти к груди, и даже войти в соцсети! Ага, кучи лайков под фото, комплименты, естественно с кучкой комментариев о любви и похабников, но это тоже издержки. Последняя фотосессия – *Снежана на снегу*, оказалась очень удачной, даже несмотря на банальное название и фон, так что количество друзей стало приближаться к заветным десяти тысячам. И, надеюсь, некоторым новым заказчикам… А теперь почта…

На следующей станции почти никто не вышел, зато как-то умудрились войти кучи человек. Опытные, каждый день катаются, там навыки вдавливания ого – го какие! Скалки, а не люди! Меня вжало между дедком, всё-таки развернувшегося боком ко мне, и полным дядькой, который всё переступал с ноги на ногу. Кушал бы меньше, и стоял бы как все. Если б я такой была, то моделью бы точно не стала бы, поэтому все эти полные люди…Брррр….

Ладно, сейчас длинная станция будет, потом короткая – и на выход, к воздуху и личному пространству! Хоть на чуток, всё равно в студии почти тоже самое, но без этого чутка я с ума сойду. Выйду и отойду в сторонку, руки разведу, ээээх! Ну что там почта, тэкс, нужно приглашения на сьемки, но чтоб теперь за это платили мне, а не я, пора уже как-то окупаться. Что это там все верещат?

Люди справа от меня в направлении начала поезда засуетились, кто-то вскрикнул удивленно, кто-то, похоже, от боли, кто-то грозно. Ой, надеюсь бомжика не стошнило, это надо всем выйти, это надо что-то делать!

Человеческая масса начала передвигаться, переступать, суетится, давить на меня!

– Некуда, изверги! – вместо крика получилось что-то придушенно агрессивное, я всё понимаю, но не так же резко! Дед слева всё – таки получил своё, я в него вжалась, даже хеканье его услышала. Только недовольное, даже удивленное, не ожидал он такого напора.

Люди справа вдруг резко разошлись в стороны, почти падая на сидящих вскрикнувших людей, пропуская вдруг мою знакомку, рвущуюся между ними.

Время как будто замедлилось, никогда не верила в такой эффект, он же киношный, ну или игровой…

Девушка, с широкими от ужаса глазами, пыталась яростно протиснуться в толпе, одной рукой она судорожно цеплялась за людей, подтягивалась к ним, затем отпихивала, а второй она зажимала горло, из-под ладони текла потоком бурая кровь, отчего я сама закричала от страха. Мы встретились взглядом – я, кричащая, сочувствующая, боящаяся, и она, в ужасе, бесконтрольная, с пустым взглядом. Мне тогда показалось, что у неё был осмысленный взгляд, но когда мы разминулись её зрачки смотрели в ту же сторону и точку, может она не видела вовсе ничего. Не знаю, как дед прижал меня и себя, чтобы девушка пробралась дальше, она ладонью оттолкнулась от моего лица, а когда я повернулась, прерывая крик, её дальше уже подхватили на руки, её голова исчезла, а другие головы рядом склонились над ней.

Время вернулось в обычное состояние, одновременно с концом моего крика, но теперь кричали и другие. Злобно, испуганно, люди жались ко мне, я к ним. Сидящие справа подскакивали со своих мест, встали на сиденья со всех сторон. Да что же там такое! Какие-то крики, громкое ворчание. Неужели бомж режет людей? Надо всё узнать, или сразу толкаться дальше. Какая длинная станция, Боже!

Подпиравшие люди надвигались всё сильнее, грозясь всерьез задавить худенькую меня, пришлось мне судорожно подтягиваться к перекладине, помогая себе опорой в виде пассажиров, пыхтящих, но терпевших, и зависла сверху, облокотившись на поручень, а освободившееся место за мгновение заняли потные тела, почти больно сдавив мои ноги. Но и зафиксировали, теперь не упасть, и висеть не так тяжело, главное туфельки не посеять, точно потеряются.

И правда проблема была в бомже – видно было его грязную лохматую седую голову, которой он дико мотал как бык какой, пытаясь приблизиться к другим людям, тел я не видела. Те сопротивлялись, и видимо пока не очень успешно, раз не могут свалить одного старика. Хотя если у него нож… Давайте, ребята, скоро приедем, держитесь! И всё же какая дикая ситуация!

– Что там? – неожиданно приятным голосом спросил снизу дедок. Когда я к нему повернулась, то заметила, что еще пару человек ждут моего ответа, другие либо толкались подальше от бомжа, либо занимались с девушкой, видно как кто-то что-то снимал с себя, другой рвал руками одежду, наверно пытались как-то помочь ей, перевязать.

– Бомж напал на людей, его удерживают. – Неожиданно спокойным голосом громко сказала я, сама удивилась. Только что орала как резаная, бррр….

Люди смотрели в ту сторону обеспокоенно, но на помощь никто не поспешил. Мужжжжчинки…Здоровые лбы, а от опасности как брыкаются, отвратительно. Вот они, *хищники* мегаполиса – самая большая засада на скидки в магазине, самый страшный враг – слабый старик. Поэтому если и встречаться с кем, то с силовиком, полицейский, военным, да хоть спортсменом, такие бы не давились от страха, как овечки.

– Ай! Она кусается! А ты говорил! Смотри аккуратнее! – услышала я со стороны помощников девушке. Она кусается? В смысле? Хотя когда такое твориться – можно что угодно натворить, боль наверно дикая, бедная девушка.

Кстати, вот и она… Маааатерь Божья…

Она медленно встала, мне хорошо сверху видно, на миг замерев, и это самое жуткое что я видела за всю жизнь. Она смотрела вверх, стояла так ровно, как будто ничего и не случилось, только глаза были какие-то стеклянные, покрытые белой пленкой, из-под завязанной тряпки на горле все еще сочилась кровь, но её это, казалось, вовсе не беспокоило. Хотелось радоваться, что она стоит, может стоять, всё обошлось, но те, кто был рядом шарахнулись в сторону, и просто молча смотрели, на фоне этой тишины ругательства от возни с бомжом были особенны громкие. Никто не мог поверить, что вот так вот можно стоять с такой раной, это было не правильно.

Девушка с шипеньем опустила голову, посмотрела вниз, потом на ближайшего человека, взяла красными от крови руками его за щеки и вцепилась зубами в нос.

– Твою-то мать! – от крика, ударившего по ушам, я сильно дернулась и начала сваливаться на дедка, причем тот тоже не ожидал ни крика, ни меня сверху, как-то неловко выставил руку, и мы вместе чуть не завались под ноги напирающей толпы, невольно обнявшись.

– Остановка, остановка! Э! Э! Стой, стой, остановите! – кричал испуганный женский голос. Уже догадавшись, о чем идет речь, я как могла быстро приняла крепко стоящее положение, опираясь на матерящегося деда. Мы проезжали мимо станции… Причем даже не останавливаясь, не сбавляя скорость, было так не привычно. А уже страшно стало, когда мы все в вагоне смотрели, что на станции полно народу, среди которых было много военных, которые с неожиданной опаской смотрели на нас – наводило на мысли, что идет война. Но нам бы сказали, объявили, не знаю, не может быть. Может теракт? Да, к сожалению, похоже, военные же.

– Отдерите её уже от него, чего вы ссыте как девки, загрызла же почти его! – звучало со стороны слева.

– Неудобно! Отодвиньтесь, не отодрать!

– Помогите же мне, я с ним не справляюсь, все руки разодрал, хоть замените на минуту, а дальше я сам! – кричал кто-то со стороны неугомонного бомжа.

– Почему не сообщаете машинисту?

– Давно уже звонили, станцию назад, молчит!

Неожиданно зазвучал громкий писк, заставив всех, включая меня замереть. Неужели машинист узнал о происходящем, кто-то смог связаться?

– Говорит машинист поезда! В метро что-то творится, мне дали приказ выпускать всех на следующей станции, на этой было нельзя! Как приедем – открываю дверь – бегите наверх, быстро! Помогайте друг другу, никто пока не может сказать что происходит, но метро эвакуируют! Не толпитесь, не давите друг друга! Помогайте друг другу! Смотрите за детьми и стариками!

*Выпустят, выпустят!* – дёргано и с надеждой думала я, выпустят! А там воля, свобода, там-то уж можно и пешком, и машина, и нет всего этого безумия.

– Аааааа! Помогите ааарх…. – закричали совсем рядом, я не успела повернуть голову даже, как дед закрыл меня спиной и стал усиленно с кем-то толкаться. Мы снова уже в туннеле.

– Станция, скоро станция, выйдем скоро! – подбадривали люди друг друга, и больше себя.

Криков стало больше с обоих сторон, рычали как звери, просили помощь, но я уже никого не видела, только уперлась как могла в спину деда и толстого мужика, чтоб не раздавили, а они ведь пытались, было тяжело, но с рыком я отжимала себе пространство, хотя руки уже ныть стали неприятно, тянуще. А если сожмут, то уже не оттолкну, сил не хватит…

Но станция и правда коротенькая, да еще казалось мы ехали очень быстро, что меня спасло от сжимания. Поезд, наконец, выехал на станцию, а я смогла-таки извернуться, обтерев деда и даже очень легко оттерла какую-то бабулю от места у дверей, та сползла в бок, но не упала – некуда. А проверить как она тоже уже не могу, лицо приплюснуто практически к окну двери, да еще и пихают сильно, как будто вдолбить меня хотят, но терпимо, дышать могу.

Но наверно зря я решила быть поближе к выходу… Те, кто будет выходить, или, скорее, выбегать, испугаются еще больше чем сейчас, хоть на минуту позже.

Хоть и машинист говорил, что метро эвакуируют, но народу было много на станции, и вели себя все очень странно. Люди дрались между собой, обнимались, бродили полицейские, которые били кого-то, других разнимали, уводили в сторону. И везде лежали люди, возле которых суетились врачи в халатах или без, просто с нарукавником с крестом. Выглядело всё очень хаотично, не организовано, люди выглядели растеряно, и столько отдельных деталей и действий, что не возможно за что-то конкретное зацепиться глазу.

Когда поезд остановился, кричали уже многие, и на все эмоции, кто-то от страха, кто от радости что приехали, кто не понятно почему, резко и дёргано, а я была настолько прижата к стеклу, что могла смотреть только вбок и вниз, туда, где оттертая бабушка вдруг крепко взяла меня за руку и зачем-то тянула к своему широко открытому рту.

– На выход! И помогайте друг другу, не толпитесь! – Прокричал голос машиниста, оглушая, и двери раскрылись.

– Иииеееех! – мощный толчок бросил меня на землю, но я успела выставить руки. Впрочем, по мне тут же пробежались, потом на меня свалились, впечатывая в холодный пол, в носу неприятно и сильно хрустнуло. Еще пару ног пронеслись мимо, не забыв пробежаться прямо по руке, оскальзываясь на ней, падая.

– Ну нет, хватит! – рывком я откатилась в сторону, замечая как веером полетела кровь из носа. Ну всё, про сьемки пока можно смело забыть, вот гады-то. Но с дороги этих полоумных удалось удрать, и пока я поднималась, многие вагоны уже были почти пустые, люди очень быстро выбежали оттуда и теперь создали огромную пробку у эскалаторов наверх. Все три почему-то не работали, что не добавляло скорости рассасывания толпы.

Поднялась-таки, вытерла нос тыльной стороной ладони, рука уже красная от моей крови и той девушки. Ладно, это еще ничего, вот в вагонах люди остались… Некоторые сидят, как уснули, некоторые лежат…Ой, эта девушка с раненным горлом! Она вышла последней, вернее кое-как ковыляя выбралась, лицо всё измазано кровью, и горло и ниже, открытая футболкой с вырезом грудь, брррр. Хотя нет, вру, за ней и кто-то еще поднимался с пола, пару человек, и пошли тоже на выход, так же ковыляя, и оскальзываясь на ровном месте. Ох, хоть бы у неё было всё хорошо, как всё ужасно сложилось, и бомж этот, и рана такая, еще и давка! И тут! Хоть бы она выздоровела, это было бы справедливо! Может надо помочь ей и другим? Давка всё равно не рассасывается, и делать мне там пока нечего.

Машу ей, начинаю подходить.

– У вас есть медицинские навыки? Девушка! – меня грубо схватили за руку.

– А? – я развернулась, на меня смотрел усталыми глазами худой как тростинка мужчина с красным крестом на белой повязке на руке, – простите, чего?

– Перевязать, держать, уколы делать, все сбегают! – затараторил дядька, – Вам нужна помощь тоже, из носа течет.

Послышался гул поезда, громкий, не прекращающийся, из туннеля напротив с огромной скоростью вылетел поезд, отбрасывая ветром и пугая людей, отскакивающих в сторону. Мелькая дверьми и светом, он заворожил меня, я не хотела этого видеть, но не могла отвести взгляд от него, выцепляя взглядом раскрытые рты людей, кровь на окнах, стучащие по не открывающейся двери кулаки.

– Мы теряем время! – мужчина яростно потряс меня, не обращая на ничего вокруг внимание, – идемте скорее!

– Нет, нет, не могу, нет, меня ждут… – замямлила я, – здесь много людей, Вам помогут…Другие!

– Нет – нет-нет, скорее, там мужчине очень плохо, некогда искать других, я не могу делать уколы и держать его! Его тоже ждут! – напористо схватил меня за руку и тащит в другую сторону от выхода! В той стороне стена, много лежачих людей, лужи крови, дерутся, орут, другие медики помогают, зачем еще и я! Как уйти, как сбежать? Мне срочно надо покинуть это место! Но как же не помочь?

Я обернулась на выход, толпа начала уже рассасываться, но в ней отчего-то стало драк стало еще больше, как будто это поможет выбраться наверх, ругани тоже больше, вот дикари! Но выход всё равно там, и мне надо туда, интуиция буквально кричит, что здесь нельзя задерживаться ни на минуту!

Вдруг впереди послышался громкий вскрик, матное ругательство и звук выстрела. Доктор остановился, и я врезалась прямо ему в спину. Вроде дохлый мужичок, а даже не шелохнулся.

– Какого черта вы творите? – Почти завизжал он неизвестному, видимо, стрелявшему, – Вы убили моего пациента, что Вы творите!!!

Он отпустил мою руку, и я сразу рванула к выходу, не оборачивая и не дожидаясь чем это кончится, теперь точно мне туда не надо, мне время дорого.

– Аааррр…почти добежала до эскалаторов, как какой-то наркоман со слюной до подбородка вцепился мне в плечо. Глаза смотрят в сторону, пелена в глазах, а руки ко мне протянул, бррр, противно и страшно.

– На выход, на выыыыыхоооод! – заорала ему прямо в лицо, тыкая пальцем наверх. Не реагирует, продолжает руки к лицу тянуть, вот урод. Толкнула, он как пружинка обратно идёт, и все не смотрит на меня, косят глаза отвратительно

– Отстань, отстань, Боже, чего пристал!

Ладно. Раз, два, три!

Положила руку ему на лоб, чтоб не боднул, и сильный удар коленом в пах. Сам виноват, покорчится, может в себя придет, спасибо еще скажет. Не покорчится. Парень и не заметил удара, зато пытался укусить меня, еле руку убрала. Нехилый такой наркотик, у него же там теперь яичница, а все в сторону смотрит, только теперь еще рот раззявил и идет на меня, черт…

– А ну, пошел вон! – парня немного подняло в воздух и отбросило от меня. И как-то это быстро произошло, моргнула, и вместо чудища стоит крепкий мужчина в форме машиниста, мобильный телефон в карман убирает.

– С-с-с-спасибо! – мяукаю я, а он улыбается, ручкой помахал в воздухе и чуть поклонился. И как похож на моего любимого Кончаловского, принц на синем вагоне меня спас! А лошади все равно прошлый век и эксплуатация животного!

– Так… – он так быстренько осмотрел меня, да так, что я машинально волосы за ухо убрала, и под носом кровь утереть попыталась, – предлагаю уходить вместе, я знаю, где можно долго отсиживаться в тепле, уюте и с кучей вкусной еды. Да?

Руку протянул, большая такая.

– Да!

Он взял, и тут вернулись звуки. На время этих секунд я как будто выпала из реальности, а она-то никуда не выпадала, и никуда не делась. Людей на полу стало больше, появились лужи крови уже здесь, стало больше криков, больше просьб о помощи, прозвучал еще выстрел с той стороны станции, куда я слава Богу не пошла. Боже, прошло-то минуты две от силы!

– За мной, держись только меня! – и он пошел. Как танк, кого-то вежливо, но непреклонно отодвигая, кого– то припугивал, кого-то отталкивал. Проходя мимо первой двери первого вагона, из которого я выпала, я взглянула внутрь, не приближаясь – бомжика-то не было внутри, где то значит бродит. А вот чьи-то ноги в шортах я точно заметила…

– На выход все, пропустите! В чем дело? – давил голосом на эскалаторе машинист, но люди просто не могли нас пропустить, люди сверху похоже перестали выходить. Какой-то парень пытался подняться по поверхности между эскалаторами, но, постояв на корточках минуту, передумал, и другие, видя его пример, отбросили эту мысль.

– Там что-то происходит! – Крикнули сверху, – говорят давайте вниз! Не пускают на выход почему-то!

– Да какой вниз, пропустите, сейчас я там дам вниз! – уверенно произнес мой спаситель, и начал дальше протискиваться вверх. Его пытались пропустить, уж очень он уверенно пошел, но физически это было неудобно, и продвижение почти встало, переросло в толкание с каждым человеком, не знающим куда себя деть. На других эскалаторах так же всё встало, люди в растерянности смотрели то вниз, то вверх, пытаясь разобраться в ситуации, некоторые звонили по телефону, громко крича в трубки.

– Так военные не выпускают!

– Боже, скорее вверх, скорее верх, люди! – послышалось снизу, со станции. Я услышала еще выстрела, подряд, раз пять или шесть.

– Ого! Наверх, все наверх, делайте что хотите, скорее!

– Аааааааа! Помогите, аааааа!

– Да что за фигня! – не прошедший и пяти шагов, машинист вернулся ко мне, я не решилась пока пойти за ним, что-то мне подсказывает, что просто так сверху не будут советовать вниз. Но эти крики внизу…

Люди испуганно переглядывались, не зная куда идти, смотрели на машиниста, но и он растерялся, смотря в разные стороны, не зная, что предпринять. Рядом обнаружились двое молодых солдатиков без оружия и испуганными лицами, выше видно полицейского. Но те либо пожимали плечами в ответ на вопросительные взгляды, либо затравленно оглядывались, помощи от них явно не будет.

– Надо идти куда-то! – Женщина спортивного вида с соседнего эскалатора смотрела на него, – надо что-то решать! – вся замершая и переглядывающаяся масса людей на трех эскалаторах кивнула, но с места не сдвинулись.

– Надо…Надо… – пробормотал машинист, наконец, – надо идти вверх, внизу тупик, либо рельсы, либо станция, там, похоже, не скоро будет безопасно, надо идти вверх, узнать в чем…

С рычанием сверху, сбивая фонари, съезжал кто-то, наверно все же подросток, как я успела заметить по дредам и рваным джинсам. После очередного фонаря, обломавшегося с хрустом, он вылетел на людей с соседнего эскалатора, свалив их. Люди завалились, впрочем быстро и поднялись, падать было просто некуда.

– Поймали дурака, живой! – Полный усатый мужичок поставил летуна на ноги, добродушно отряхивая, – кто ж тебя…оой, как это тебя расквас…ааа, аа…аааааааа!

Люди там отшатнулись как могли, парнишка вцепился толстяку в горло, которое тут же окрасилось красным.

– Охренеть! – я не сдержалась, – отпусти его, живо!

Естественно он меня не послушал, а когда его попытались оторвать, то стал кусаться. На удары по голове не реагировал. Машинист начал перелезать через перила, спеша на помощь.

– Аккуратнее! – крикнула я, просто чтобы напомнить о себе.

– Внииииз, – закричали сверху, – они сломали двери и уже здесь, – аааааа!

Машинист посмотрел на меня обеспокоено и уже хотел что-то сказать, как его снесли несколько падающих и скользящих вниз людей.

И сверху пошла лавина. Сначала просто люди как домино стали заваливаться вниз, я держалась крепко, но меня свалило соседом сверху, и через мгновение по мне перекатилось еще несколько человек. На ступеньках я подняла глаза, встать было невозможно, я видела тела людей, которые в основном проползали надо мной, не обращая на меня никакого внимания, некоторые отчаянные скользили, все так же падая. И все кричали. Эффект Доплера в действии. Громко вдалеке, оглушающе рядом, противно громко внизу. Но и внизу подпирали, это слышно было по перебранкам, и вскоре первые люди стали уже подниматься наверх. Я же застряла в середине, радуясь, что просто смогла подняться.

Муравейник…. Одни вверх, другие вниз, и неизвестно чей ручеек прав. Кричат-то везде, и всё неосмысленное. Вон женщина чуть повыше руку сломала и орет дико, мне уже других не слышно. А где же герой машинист? Не видно. Так. Ну и куда?

Решили за меня. Женщина вдруг заткнулась, и я, и те, кто был рядом, отчетливо услышали страшное утробное ворчание сверху. Я ничего не могу увидеть, из – за спин, голов, только это ворчание, и, какие-то еще звуки, похожие на *ххрррр*,только растянутое.

Зато явно увидели те, кто был повыше…Предыдущая волна, сбившая меня с ног, оказалась разминкой, новая волна же тел просто меня подхватила. Люди просто разом рванули вниз, прыгнули! Меня отбросило на спину, на кого-то упругого, сдавленно захрипевшего, и я поскользила вниз. Ну как поскользила, где-то обдирая спину через одежду о ступени, где-то поднимаясь и снова падая. И всё это под ор людей со всех сторон, я смотрела на них, отчего они кричат, но все они смотрели в разные стороны, а я, похоже, заработала сотрясение мозга, меня тошнило, и я плохо стала соображать…

Пол, чудесный пол, как я рада тебе! Еще и догадалась отползти в сторону, не чувствуя левую руку, и оставляя ручеек крови за собой, и лицо как будто стерли наждачкой. Хорошо еще успела, на пустое место тут же упал молодой солдатик, с обрывающимся вскриком. И не пытался встать. Но мне сейчас бы о себе подумать, если в целом получится думать. Встала на четвереньки еле-еле, уткнулась взглядом в кровь. Да, с такими трюками хорошо что просто такая лужица, а не река. Встала на ноги, попыталась оглядеться, видимость в глазах была сначала пятном, потихоньку проясняясь. Люди…возились с друг другом? Дрались, пытались есть друг друга? Ничего не понятно. Стоячих людей становилось все меньше и меньше. Может это что-то в воздухе, новый наркотик? Не зря же тот парень пристал ко мне, а другой начал грызть людей. Самой пока никого обижать не хотелось, и то ладно.

Мимо, не обращая внимания на свалку, пробежал недавний доктор с повязкой на руке, с ним были пара военных и гражданских людей. Они молчали, и никого с собой не звали и не брали, не пытались помочь, наоборот, отпихивая людей, исчезнув из вида у первого вагона. Доктор еще мазнул по мне безразличным злым взглядом, но на сей раз никуда не звал.

Они садятся в поезд? Тяжело пошагала туда. Пока везло, все занимались своими делами, меня никто не замечал. Толкали, кричали на меня, просили о чем-то, это да, но мне было так тяжко, что было не до всех, я молча пыталась идти дальше, и меня всегда оставляли в покое. Стошнило сильно, сил не осталось… Но надо идти.

В вагоне никого не оказалось. Только лужицы крови в разных местах, даже ноги в шортах куда-то ушли. В кабине тоже, машинист не запер её. И куда? Я посмотрела вокруг, и мысленно хлопнула себя по лбу. Раз машиниста нет, то он не поедет, можно идти по путям! Значит и мне туда, надо их догнать, а там посмотрим, военные и доктор это уже официальные полезные…Ай!

Кто-то так сильно толкнул, что я свалилась. Ох, как не хочется вставать, но так надо! Лучше бы не вставала, подняв голову я увидела у эскалатора, у подножья, лежал машинист. Неестественный поворот шеи, живой человек так её выгнуть не может, открытые глаза и рот. Боже.

Острая боль пронзила шею, на меня навалились и тут же еще в ноге, я упала лицом вниз, как же больно! Не могу встать, меня кусают, жрут…Ногу стали явно жевать, и шею тоже, и я не смогла даже приподняться, попытаться сбросить их с меня. Силы были только попытаться достать баллончик перцовый из сумки, но рука нащупала лишь телефон, который трезвонил номером мамы. Может, успею её предупредить, кровь заливает глаза, боль почему-то почти ушла, все тело онеменело, но может я еще успею сказать…

– Алло? – номер незнакомый, но пофиг, хуже уже быть не может, можно и взять ради разнообразия.

– Вик, гад, как это понимать?

Оказывается может, забыл про неё, а она такого не любит, голос почти шипящий, почти как змея.

– Сабина, сладкая, не до тебя сейчас, хорошо?

– Не до меня? Ты где? – интонации вдруг стали… тревожными? Редкость, редкость, – ты в порядке?

– Дома я… – нехотя пришлось признаться, – мини-трехдневный запой…Сама знаешь, с работы выгнали, учеба, да и с тобой не всё гладко… Я же говорил, так что я когда отдохну, приду в…

– Ты всё это время бухааааал? – злобное шипение тут же вернулось, даже усилившись – только ты так можешь! Нормальные люди уже давно, ай, ладно! Значит так, балбесина, быстро собрался и побежал ко…

Сбросил вызов, выключил телефон и отбросил его в сторону на смятую кровать с раскиданными подушками. Вчера, или позавчера, не помню, хотел ведь помириться с пьяных добрых мыслей, а тут такое резкое погружение в реальность. Сабина, конечно, красавица и умница хоть куда, цвет Дагестана, можно сказать, из рода светских людей, всё это хорошо. Но характер, уууууу, властный, агрессивный, назойливый. Она называет это горячей кровью, по их давней традиции, я называю это истеричностью, не способностью держать себя в руках, инфантильностью, и не достатком воспитания. Так на меня эти все отмазы не действуют. Но терпел я долго, надеялся приручить, успокоить, прижиться. А в итоге – не прогнулся, и то успех огромный, а значит и смысла так воевать постоянно нет, и это всего ей девятнадцать лет, ровесница! А что дальше будет? Придёт её родитель, и объяснит, что жениться пора, возраст уже ого-го у неё, так что давай, быстренько и без возражений. Я её папу видел, общался, так и будет, если не грубее, буйная она явно в него…Так что нафиг, всё объяснил, нарвался на стандартную истерику, и вот опять, уже пытается командывать. Нафиг! Но надо придти себя, аргументы в рядок составить, и только потом включить телефон, удаляя не глядя сообщения с оскорблениями.

Взбудоражила всё же. Пора заканчивать бухать конечно, три дня не просыхая пить, есть, спать, и всё это у компа за играми и сериалами. Нет, сам себе не завидую, это всё не от праздности и чудесного свободного времени, а от безысходности! С работы выгнали за нелепую драку, спровоцированную даже не мной, а ведь стажировка была почти окончена, и опять всё начинать заново. Учебу прогуливал ради этой стажировки, договаривался же с учителями, директором! Но директор поменялся, мои прогулы вскрылись, и этот хрен меня отчислил, плевать ему на договорённости с прошлым нелюбимым конкурентом, заодно на моем примере других застращал, двух зайцев убил типа. И всё это за два дня, перед которыми я вообще пытался расстаться с бывшелюбимой дагестанкой. Только теперь я еще думаю, как бы её братья не подкараулили где, или, что еще хуже, отец не заявился в гости… Так что повод был, и в итоге мозги не то что проветрил – разобрал по кусочкам, и теперь я зановорожденный, надо кусочки собирать, но уже по другому, и с новым настроем, так уже делал, и даже дела шли в гору. Три дня погружен в себя, в отдых, играя и наслаждаясь – почти рецепт современного форматирования неудач. Как у буддистов – *Не можешь решить проблему, нет проблемы*. Умные ребята.

Мдя, но пока точно ничего не хочется точно, а ведь три дня и мыслинки негативной не было, вот не одной. Вот женщина – один звонок, и всё, конец празднику. С места в карьер, как говорится.

В душе я хорошо пропарился, пропелся, и почти собрался с силами и мыслями. Человек я деятельный, не ленивый, и где-то даже устремленный, обычно выше и вперед, так что план был готов – резюме отослать, с директором попробовать еще раз договориться, или на второй год. Фу, конечно, уже конец учебного года, получается курс в никуда, но что поделать, не всегда же должно везти.

Осталось только убраться в квартире, выкинуть гору бутылок и пустых коробок из-под пиццы, купить и приготовить нормальной еды и приступить к реализации хоть чего-нибудь.

Несмотря на душ всё же пошатывало, такие запои для меня редкость, даже точно могу сказать – этот третий. И не сказать, чтобы понравилось, но хандру и депрессивное в целом состояние алкоголь выбил, заменив пока вялой активностью. Да и на улице было как-то свежо, июнь, ветерок, зелено вокруг, красота. Казалось люди вокруг ощущали тоже самое, судя по виду из оконца, они стояли либо кучками, что-то обсуждая, или не торопливо бродили в одиночку. Хм, я конечно понимаю, что суббота, выходной, но всё это смотрелось уж очень неторопливо для Москвы, всё же кто-то обычно да спешит, ходят женщины с колясками, люди несут домой белые с красным пакеты продуктов, кто-то идет по своим делам. А тут как в замедленной сьемке – медленные скованные движения, шаги ленивые и редкие. Сильно расслабились, вроде и хорошо, при такой то погоде, прочувствовать хочется тепло, а вроде и совсем людей разморило.