Текст книги "Москва – Филадельфия"

Автор книги: Олег Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

* * *

Зиновьево был обычным деревенским поселком, каких на просторах России было множество: со стареньким сельским клубом и небольшой одноэтажной школой.

Родившаяся в нём молодежь после окончания средней школы стремилась уехать в город или, на худой конец, в районный центр. Оставались только те, кто не имел возможности выехать, или те, кто просто не хотел уезжать.

Владимир, жених умеловской крестницы Ирины, был из большой и дружной семьи. В 1990 году после школы он отправился в Нижний Новгород, где вполне успешно отучился на физкультурном факультете пединститута. После окончания вуза он устроился на работу в одну из солидных нижегородских торговых фирм, после чего сразу же сделал предложение Ирине, за которой ухаживал уже лет пять. С тех самых пор, как познакомился с ней на подготовительных курсах.

Все это Олегу с Мэри рассказала Екатерина, пока они ехали от Нижнего Новгорода до Семенова на микроавтобусе «Форд-Транзит».

Николай сидел впереди, рядом с водителем, держа на коленях свой раритетный инструмент (гармошку, разумеется). Родители Умелова расположились чуть сзади.

Возле Семеновского поста ГАИ «Форд-Транзит» пристроился к белой «Волге», на которой их встречал кто-то из родни жениха. Через пятнадцать минут они уже были в Зиновьево. У синих деревянных ворот водитель заглушил двигатель.

– Всё, приехали, – пробасил он.

На улице все стали разминать затекшие ноги. Катерина пошла разузнать «что к чему». Оказалось, что их привезли к дому одного из родственников жениха, выделенному под размещение родни со стороны невесты.

– Пойдемте внутрь. Наши почти все уже собрались, – предложила своим попутчикам Катерина.

Войдя через тяжелую дверь в темные сени с широкими низкими ступеньками и тяжелым запахом времени, Олег, придерживая Мэри за руку, помог ей подняться к входу в жилые комнаты.

Переступив через высокий порог, они сразу же окунулись в мир хаоса и суеты. Многочисленная женская половина приглашенной родни перемещалась из комнаты в комнату, что-то перенося и распаковывая, торопясь сменить повседневную одежду на праздничную. Таковой почему-то считались темные, отделанные люрексом, балахоны в стиле нарядов Аллы Пугачевой годов 80-х. На головах у некоторых женщин еще были ситцевые платки, под которыми просматривались контуры бигуди.

Непрерывно здороваясь, Олег с Мэри продирались сквозь снующих людей, стараясь найти спокойное место в стороне от этого сумасшествия. Наконец, добравшись до старой кровати со скрипящей панцирной сеткой, Умелов усадил на неё слегка ошалевшую Мэри, прошептав ей на ухо, что вот так в русских селениях принято готовиться к выходу к молодоженам.

Неожиданно в комнату, где сидели столичные гости, заскочили две молодые девицы, вероятно, какие-нибудь подруги невесты. Нисколько не стесняясь присутствия Умелова, они вдруг задрали свои платья и начали подтягивать колготки под самый срез своих бюстгальтеров. От такой картины у Мэри округлились глаза. Олег смущенно отвернулся к стене.

Среди этого шумного бабьего царства лишь один человек ощущал себя как рыба в воде. Это был Николай Михайлович Котов.

* * *

В спортивном зале маленькой сельской школы огромной буквой «П» стояли накрытые столы. Гости, разбившись на кучки, стояли у подоконников в длинном школьном коридоре. Среди пестрой толпы расположились Олег с Мэри и с его родителями. Озабоченно оглядываясь по сторонам, к ним подошла Екатерина.

– Моего членоножку не видали? – поинтересовалась она.

– Да вон он идет, – кивнул Умелов в сторону приближающегося Николая.

Даже издалека было видно, что глаза его горели, как у мартовского кота.

– Что, опять в штанах задымилось? – нисколько не стесняясь Умеловых, с укором бросила своему благоверному Катерина.

– Да ты что, Катюха? Я просто с мужиками постоял, воздухом подышал, – замахал руками Николай.

В его голосе не было даже намека на чувство вины перед женой.

– Знаю я твоих мужиков! Небось, опять уже к кому-нибудь в трусы лазил? – Екатерина схватила правую руку мужа. Михалыч выдернул руку из цепких ладоней своей жены.

– Да, ты что – сдурела что ли? Что ты меня перед людьми позоришь?

Подойдя к Умелову, он извиняющимся взглядом посмотрел на Мэри.

– Мне с Олегом пошептаться надо. Ты нас не отпустишь?

Умелов погладил Мэри по руке и за талию подвинул ее ближе к своим родителям.

– Я сейчас. Вы тут без меня не скучайте.

Выйдя с Николаем на свежий декабрьский воздух, Олег повернулся к Котову:

– И не живётся тебе спокойно? У тебя же семья, дочери. Жена, вон какая…

– Да ладно тебе меня учить. Как говорится: «Всё – х…рня, и водка тоже. Нам всего п….а дороже!» – выдал свою коронную прибаутку Котов, которую он вставлял тогда, когда хотел сменить тему разговора.

– Вот именно, – кивнул Олег, – для тебя это точно дороже всего на свете. Чего меня звал?

Николай оглянулся по сторонам и, придвинувшись к Умелову, сквозь зубы прошептал:

– Тут твоя бывшая появилась.

– Кто?

– Кто, кто. Светик – семицветик, вот кто!

– Светлана?

Олег был ошарашен известием Котова. В подобной обстановке он был совершенно не готов к встрече с женщиной, с которой он когда-то жил в гражданском браке.

– Вы что заранее не могли сказать, что она здесь тоже будет? – не скрывая досады, спросил Умелов.

– Да я сам не знал, – честно признался Николай.

– Как она вообще здесь оказалась? Она же вроде не родня нам?

– Как говорится, мир тесен. Вы когда в школу зашли, я решил тут кое с кем на вечер договориться. Смотрю: ба! Светка собственной персоной! Я к ней. Покурлыкали мы с ней немного, она мне и рассказала, что после вашего разрыва через какое-то время замуж выскочила за капитана дальнего плавания. А этот самый капитан – крестный отец жениха оказался. Во как! Правда, он сейчас где-то опять плавает, а за себя свою жену прислал, то есть Светку, – Котов вздохнул, видимо искренне переживая за Умелова.

Олег потер лоб, понимая, что все равно придется остаться на этой свадьбе до самого конца. Не объяснишь же всем, в том числе и Мэри, что они должны срочно покинуть торжество потому, что он не хочет встречаться со своей бывшей возлюбленной.

«Главное, чтобы Светка не стала специально выяснять отношения», – подумал Олег. От неё вполне можно было ожидать подобного фортеля.

– А Катерина твоя об этом знала?

– Нет. Я же тебе говорю, что сам только что узнал. Я что думаю: может, ты сейчас свою Марию куда-нибудь в сторону отведёшь, а я, пока вас рядом не будет, Катьке и твоим родителям все расскажу?

– Вот попал! – тяжело выдохнул Олег.

– Вот именно. Как говориться: «Как ни крути, как не ворочай, а хрен дыры, всегда короче», – выдал своё очередное четверостишие Николай. В оригинале оно звучало ещё скабрёзней. Но недалеко от них стояла стайка молодых девушек, и Коля ограничился более мягким вариантом, не став развращать их своей откровенной пошлятиной, рассчитанной на видавших виды женщин зрелого возраста.

Вернувшись к Мэри, мирно беседовавшей с отцом Олега, Умелов взял ее под руку и повел в зал, якобы для того, чтобы вкратце рассказать о ритуале предстоящего вечера.

Не теряя времени, Николай быстро ввел в курс дела свою жену и родителей Олега.

* * *

Как это часто бывает, начало свадьбы было затянутым. Далее следовал не менее муторный ритуал поздравлений. Сначала родители со слезами на глазах говорили теплые слова своим, уже общим, детям, потом свидетели, потом близкие родственники…

Приглашенных было около сотни, поэтому даже тамада устал от бесконечных повторяющихся тостов и стихов, читаемых очередной родственницей по купленной открытке.

Мэри смирно сидела рядом с Олегом, размышляя о том, насколько сильно отличалась свадебная атмосфера здесь в России от той, что царила на свадьбах на её родине в Филадельфии.

Она понимала, что, возможно, эта свадьба была не самой показательной в этом плане. Наверное, где-нибудь в Москве это происходило как-то иначе. Она не стала делиться с Олегом своим наблюдением, боясь обидеть его. Все-таки это была свадьба его крестницы.

Посмотрев в сторону тамады, который поднимал с места очередного гостя, Мэри в который раз поймала на себе цепкий взгляд симпатичной крашеной блондинки, сидящей на другом конце стола, где были сосредоточены гости со стороны жениха.

– Олег, по-моему, на нас все время смотрит вон та женщина, – Мэри незаметно показала ему салфеткой в сторону Светланы.

Поняв, о ком говорила Мэри, Умелов даже немного поперхнулся. Естественно, он сам все прекрасно видел. Но, он не ожидал, что Мэри сразу обратит внимание на этот пристальный взгляд.

– Я не уверен, но, кажется, мы учились с ней когда-то в одном техникуме. Только в параллельных группах, – соврал Олег.

Мэри понимающе кивнула головой, ни сказав при этом ни слова.

Олег внимательно посмотрел на свою невесту, пытаясь понять, поверила она его простому объяснению или нет. Они сидели, молча слушая поздравления очередных гостей и шумные выкрики из пьяного зала с обязательным – «горько».

Когда официальная часть свадебной церемонии закончилась, и тамада открыл танцевальный вечер, Светлана поднялась со своего места и поступью заправской манекенщицы плавно продефилировала к столу, за которым сидел Умелов.

– Приветик, – с улыбкой произнесла она, присев с ним рядом на свободный стул.

– Здравствуй, – скованно ответил Умелов.

– Может, познакомишь нас? – Светлана ехидно посмотрела, сначала на него, а потом на его спутницу.

– Знакомьтесь. Это моя невеста – Мария. А это Светлана, мы… – запнулся на мгновение Умелов. – В общем, мы в техникуме вместе учились.

– Очень приятно, – натянуто улыбнулась Мэри.

Снова ехидно посмотрев на нее, Светлана вдруг спросила:

– Вы не будете возражать, если я у вас на один танец украду Олега? Просто, так хочется о прежних днях вспомнить. Как на картошку, например, ездили.

Умелов повернулся к Мэри. Он хотел, было, что-то ей сказать, но та взглядом показала, что нужно уважить просьбу женщины. Выдохнув, как после выпитой рюмки, Олег встал и прошел со Светланой в центр зала. Как назло, тамада объявил медленный танец.

Взяв ее правую ладонь в свою левую руку и, обняв ее за талию правой рукой, Умелов медленно закружился в танце с женщиной, которая когда-то могла стать его женой.

– Как поживаешь без меня? – почти на ухо шепнула ему Света.

– Нормально, – сухо ответил Олег, пытаясь отстраниться от партнерши.

Но она ещё ближе придвинулась к нему. Умелов вдруг ощутил хорошо знакомые формы тела.

– Скажи, только честно. Меня вспоминал за всё это время? – она снова приблизила свои губы к его уху.

Он снова отстраниться и, посмотрев ей в глаза, категорично ответил:

– Нет.

Светлана удивленно выкатила на него глаза.

– Ты что, до сих пор меня простить не можешь?

– Наоборот. Я тебе очень благодарен. Если бы ты тогда так не поступила, то я, может быть, никогда бы с тобой не расстался и не встретил ту, которую сейчас люблю, – Олег сказал это громко, стараясь, чтобы сквозь громкую музыку она услышала каждое его слово. Он не хотел прижиматься к ее щеке, чтобы говорить ей всё это на ухо.

– Жаль. А я о тебе часто вспоминаю. Если хочешь знать: я тебя по-прежнему люблю.

Умелов остановился и снова посмотрел ей прямо в глаза.

– Пожалуйста, не надо. Прошлого не вернуть.

И, не дожидаясь окончания мелодии, за руку проводил Светлану к месту, где она сидела.

Когда он вернулся к Мэри, она неподвижно наблюдала за противоположным концом стола.

– По-моему, она плачет.

Олег повернул голову в сторону Светланы. Она действительно вытирала слезы.

– Ностальгия по счастливым студенческим годам. Она, наверное, очень сентиментальна, – прокомментировал ее состояние Умелов.

Рядом сидели ничего не понимающие родители, о чем-то тихо шепчась между собой.

Подозвав Котова, Олег попросил, чтобы тот организовал им с Мэри какой-нибудь достойный ночлег.

Через полчаса, когда все гости пьяной, шумной толпой вывалили на улицу и, в небо был выпущен свадебный фейерверк, Олег и Мэри незаметно удалились в маленький деревенский дом, любезно предоставленный им одой из местных жительницей поселка Зиновьево.

Видимо, Николай сумел найти к этой доброй хозяйке особый подход…

* * *

Мэри лежала на руке Олега, слушая его ровное дыхание. Она усердно делала вид, что спала. На самом деле в её душе кипели нешуточные страсти.

Мэри чувствовала, что эта блондинка – никакая не сокурсница Умелова, а женщина, которая его раньше любила или даже возможно любит сейчас.

Конечно, ей очень хотелось узнать, кто она и что она тут делает. Но, спрашивать это у Олега или тем более у его родителей она не могла. И дело тут было вовсе не в воспитании. Какой-то рациональный уголок ее сознания подсказывал ей, что в подобной ситуации лучшая модель поведения – принять навязанную игру и делать вид, что веришь всему, происходящему вокруг.

На стене комнаты, где стояла их кровать, висели старые ходики, которые в тишине неприятно щелкали чем-то внутри. В стекле старомодного комода отражался слабый свет уличного фонаря.

Олег дышал глубоко и ровно, иногда делая небольшие намеки на сопение. Мэри аккуратно привстала с его руки и сделала легкое движение к краю кровати. Умелов сразу повернулся на бок, положив свою ладонь на её бедро. Мэри закрыла глаза, стараясь заснуть, но сон так и не шел.

Она всё время думала о той женщине, с которой сегодня танцевал Олег. Только к утру, она забылась в неспокойном сне.

* * *

Все два дня, оставшиеся до возвращения в Москву, Мэри изо всех сил старалась не подавать вида, что она, не переставая, ревновала Олега к той блондинке. На душе немного полегчало только тогда, когда они вместе с Алевтиной Ивановной сходили в Строгановскую церковь на Рождественскую улицу. Возможно, мама Олега заметила внутренние метания своей будущей невестки, и по своему разумению решила, что храм, как ничто другое, должен был восстановить её душевный покой.

После того, как женщины вернулись с утренней службы, Олег за руку подвёл Мэри к своим родителям и попросил их благословения.

– Дорогие мои, папа и мама, – волнуясь, начал он, – Я встретил ту, которую так долго искал. Я прошу вас дать нам ваше родительское благословение на свадьбу и совместную жизнь.

От этих слов глаза Алевтины Ивановны сразу намокли. Она краем платка смахнула слезу и тихо произнесла:

– Я сейчас. По православному обычаю надо икону поцеловать.

Она подошла к полке с иконами и, взяв одну из них, снова вернулась на свое место рядом с супругом.

– Благословляем вас, дети, на жизнь в браке. Будьте счастливы вместе, а мы с отцом будем молиться за вас и ждать внуков.

Алевтина Ивановна подняла икону и поднесла ее молодым. Олег и Мэри по очереди поцеловали святой образ.

«Наверное, со стороны это смотрится так старомодно», – про себя подумал Умелов.

«Какие хорошие у меня будут свекровь со свекром», – подумала Мэри.

– По этому поводу, надо обязательно выпить, – неожиданно произнёс Виктор Иванович.

– Правильно, батя, – поддержал отца Умелов, стараясь поскорее вывести всех из этой пафосной ситуации.

Оставшееся до отхода поезда время, родители и их благословленные дети провели за праздничным столом, который они сами спонтанно и организовали.

Когда поезд тронулся, Мэри вдруг ощутила теплое чувство любви, которое возникло между ней и родителями Олега.

Глава 6.

* * *

Столичный перрон Казанского вокзала встретил Олега и Мэри привычными запахами отхожих мест и наглыми лицами местных бомбил¹. У самого перехода с перрона на закрытую площадь их ждал Вадим.

– Доброе утро. Как добрались? – поинтересовался он.

– Нормально, – ответил Олег на дежурное приветствие встречавшего.

– Шеф велел отвезти вас домой. Он просил передать, чтобы вы пока из дома не выходили. Игорь Сергеевич сам после обеда к вам заедет.

– Спасибо, Вадим.

Выйдя в сторону Новорязанской улицы, где была организована стоянка легковых автомобилей, Вадим деловито огляделся и, не заметив никакой опасности, прошел к своему микроавтобусу.

Загрузив вещи и усевшись на сидение сзади водителя, Олег спросил Вадима:

– А у моего дома сейчас никто не дежурит?

– Нет, а что?

– Ты, пожалуйста, не уезжай, пока я квартиру не проверю.

Вадим повернулся к Умелову.

– Олег Викторович, вы не волнуйтесь. Вчера я сам вечером ребят к вашему дому возил. Они дверь осмотрели. Сказали, что всё нормально.

Умелов ничего не ответил.

Чем ближе машина подъезжала к дому, тем сильнее в нем нарастало чувство тревоги. Его внутренний индикатор опасности, так долго молчавший, сейчас бил тревогу.

Подрулив к свободному месту у бордюра, Вадим аккуратно вписался между двумя «Жигуленками». Он первым вышел из микроавтобуса и, осмотревшись по сторонам, подал руку Мэри. Потом взял из рук Умелова дорожные сумки и деловито зашагал к подъезду.

Поднявшись на свой этаж, Олег знаком попросил Вадима и Мэри задержаться на лестничной площадке. Умелов внимательно осмотрел свою дверь на наличие взлома или вскрытия. Все было в порядке. Он по очереди открыл оба замка и аккуратно переступил через прорезиненный коврик в прихожей. Присев на корточки, он приподнял его край. Под ним на паркете лежали мелкие крошки печенья. Затем Умелов прошел к комнате и нагнулся к нижней петле на дверном косяке.

Вадим стоял на пороге квартиры и, вытянув шею, наблюдал за манипуляциями Умелова. Наконец, Олег махнул рукой.

– Заходите. Только на коврик не вставайте.

Вадим вошел первым, за ним осторожно проследовала Мэри.

– Олег. Может, ты объяснишь, что все это значит? – встревожено спросила она.

– Все очень просто. В наше отсутствие в квартире кто-то был.

– А, как вы это смогли определить? – поинтересовался Вадим.

– Я оставил несколько ловушек, когда уходил из квартиры. Все они сработали.

Олег нагнулся опять к нижней дверной петле на межкомнатной двери.

– Перед уходом я захлопнул эту дверь, а на торец петли поставил спичку, прислонив ее к косяку. Если бы кто-то входил в комнату, он обязательно должен был сдвинуть спичку с петли, когда попытался открыть дверь. Видите? Спичка лежит на полу.

– Она могла просто упасть от какой-нибудь вибрации или сквозняка, – попытался возразить Вадим.

– Я бы не спорил с этим, если бы не было других доказательств.

Умелов подошел к прорезиненному коврику в прихожей и, приподняв его, указал на крошки.

– Вот под этот коврик, перед уходом я положил маленький кусочек земляничного печенья. Кто-то явно наступил на него, превратив печенье в крошки. Поскольку кусочек был небольшим, посетитель его просто не почувствовал.

Вадим тоже наклонился к коврику.

– Вы правы, – согласился он с Умеловым.

– Остается выяснить два вопроса: кто тут был, и как злоумышленнику удалось проникнуть в квартиру.

Вадим набрал телефон Мальцева.

– Доброе утро, Игорь Сергеевич. Да, все нормально, встретил. Игорь Сергеевич, тут такое дело: в квартире Умелова, кто-то побывал за эти три дня. … Нет, следы взлома отсутствуют. … Ага, сейчас, – Вадим передал трубку Умелову.

– Привет, Игорь.

– Привет, Олег. Ты уверен, что у тебя кто-то был? – на всякий случай снова поинтересовался Мальцев.

– Абсолютно.

– Тогда сделаем вот что. Милицию до моего приезда пока не вызывай. Аккуратно посмотри, все ли вещи на месте, не появилось ли чего лишнего. В общем, что мне тебя учить? Да, Вадиму передай, чтобы остался с тобой до моего приезда. Хорошо?

– Не волнуйся. Я знаю, что делать.

Умелов выключил вызов и передал трубку Вадиму.

– Шеф сказал, чтобы ты здесь задержался.

– Это само собой, – согласился водитель.

* * *

Мальцев деловито прошел в квартиру мимо своего помощника, открывшего ему дверь.

– Где Умелов?

– На кухне, кофе варит, – ответил Вадим.

В коридоре действительно пахло свежесваренной «арабикой».

Олег стоял у плиты, глядя на керамическую турку, в которой закипал ароматный напиток.

– Кофе будешь? – поинтересовался он у вошедшего на кухню Мальцева. Его тон был таким, будто ровным счетом ничего ни произошло.

Вопрос Олега сбил Мальцева с толку.

– Я не понял. Что? Ложная тревога?

– Почему «ложная»? – переспросил Умелов.

– А почему же тогда ты спокойный, как удав?

– Что же мне бегать по квартире и волосы на голове рвать, что ли?

Умелов снял с огня турку и разлил кофе по чашкам, стоящим на столе.

– Присаживайся, – он подвинул табуретку ближе к Мальцеву.

– Вадим, ты тоже садись.

– Мне не положено. Я на службе, – ответил водитель, глядя на своего шефа.

Мальцев повернулся к Вадиму:

– Спускайся вниз и жди меня там.

Подождав, пока Вадим выйдет из квартиры, Игорь обратился к Умелову:

– Ну, давай рассказывай.

Олег отпил кофе и начал неторопливо рассказывать о сработавших в квартире ловушках.

– Вещи все проверил? – поинтересовался Мальцев.

Умелов кивнул головой.

– Ничего не пропало.

– Слушай, а, может, они здесь «жучков» понавешали? Я сейчас своих спецов вызову, чтобы квартиру прошерстили.

– Меня другое волнует. Как они в квартиру проникли? У меня же верхний замок отмычкой вскрыть нельзя, только ключом, – задумчиво произнес Умелов, глядя в окно.

– А ты ключи никому не давал? – спросил Мальцев.

Олег отрицательно покачал головой.

– Ты не узнал, кто меня пас? – неожиданно сменил тему разговора Умелов.

– Пока нет, но думаю, что скоро узнаю.

Олег потер переносицу.

– Быстрее бы.

Мальцев оглядел взглядом кухню.

– А где у тебя Мария?

– Она в комнату ушла переодеваться. Прямо перед твоим приходом. Мария!!! – Умелов громко крикнул, при этом стукнув ладонью по стене.

Через мгновение на пороге кухни появилась Мэри в обтягивающих лосинах и майке.

– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – поздоровалась она и растерянно спросила, – Олег, по-моему, пропало заявление в наше посольство.

– Какое заявление? – нахмурился Мальцев.

– Обычное заявление. Я его написала для того, чтобы Олегу быстрее сделали визу в Штаты.

Игорь встал с табуретки.

– Ты мне можешь показать, где оно лежало?

– Конечно.

Мальцев с Мэри вышли из кухни. Умелов вдруг хлопнул себя по колену и, резко поднявшись со стула, отправился за ними в комнату.

Мэри стояла у письменного стола, в котором лежала папка из кожзаменителя. Именно в ней лежало заявление. Мальцев осмотрел её. Заявления там действительно не было, зато лежало еще несколько пустых бланков.

– Странно. Кому понадобился этот документ? – вслух произнес он.

– Я, кажется, начинаю догадываться, – сказал Олег, стоя в дверном проеме.

Мальцев напрягся, в ожидании того, что скажет Умелов.

– Давайте присядем, – предложил Олег.

Все сели на диван.

– Я вот что думаю, – начал Олег. – Единственным способом проникнуть в мою квартиру без взлома двери мог стать способ изготовления копии ключей. Маруся, ты прости меня, что я опять тебе напомню о твоем похищении. Но, пожалуйста, вспомни: похитители отбирали у тебя личные вещи?

Мэри на секунду задумалась и уверенно кивнула:

– Да. Когда я сидела за столом перед их главным, его подручный забрал мою сумочку. Он достал из неё мой паспорт, а потом куда-то унёс. Когда я возмутилась, сумку мне вернули.

– Как выглядел их главарь? – поинтересовался Мальцев.

– Мужчина, лет пятидесяти, худой, с темными волосами. Очень обходительный.

– Они при тебе его как-нибудь называли?

– Мне кажется, его звали – Александром Михайловичем, потому что он мне так представился и, один из них его все время Михалычем называл.

– А какие-нибудь особые приметы у него были? Шрам или, может быть, татуировка?

– Татуировки были. На пальце у него, по-моему, какой-то жук был.

– Жук, говоришь? – оживился Мальцев.

Он подошел к телефону и набрал чей-то номер:

– Алло. Доброе утро, Александр Андреевич. Извините, что отвлекаю, это Мальцев беспокоит. Вы не могли бы по своим каналам одну информацию для меня уточнить? Да, это очень срочно. Да, прямо сейчас, если можно. Меня интересует, кто из славянских воров в законе или крупных авторитетов, которые сейчас находятся в Москве, имеет на руке татуировку в виде жука-скарабея, имеющих имя – отчество, Александр Михайлович. Да, я на связи. Жду, спасибо.

– А что это за жук-скарабей такой? – спросила Мэри у Мальцева.

– Эта татуировка означает воровскую удачу. Её обычно накалывают люди, которые навсегда хотят связать свою судьбу с воровским миром, – пояснил Игорь.

– А теперь я вам скажу, – включился в разговор Умелов, – для чего они хотели проникнуть в мою квартиру.

– Я весь во внимании, – приготовился слушать Мальцев.

– Они искали возможность проникнуть в мою квартиру потому, что им нужен был оригинал письма¹, которое я тебе отправил из Японии. Видимо, якудза уже связались с кем-то из криминального мира Москвы и сделали заказ на кражу этого компромата. Они, конечно, не знали, что письма в моей квартире нет. Я ведь у тебя его не забирал. Поэтому, они и выкрали листок с заявлением в посольство США, думая, что это оно и есть. Ведь Мария писала заявление на английском языке. А тот, кто проник в квартиру, вряд ли знал английский язык, что бы на месте определить, что там было написано.

– Так ты думаешь, что вся эта чехарда вокруг тебя – дело рук японской якудзы? – спросил Мальцев с неподдельным интересом.

– Я думаю, да. И кроме этого…

Олег хотел продолжить развивать свою версию, но в этот момент у Мальцева зазвонил телефон. Мальцев подошел к аппарату:

– Мальцев. Да, слушаю вас, Александр Андреевич. Спасибо. Я ваш должник. Всего доброго, – Игорь отключил связь и внимательно, как учитель в классе, обвёл взглядом Олега и Мэри.

– Твоя версия оказалась верной. Это – Красильников Александр Михайлович или приморский «вор в законе» Угол. Если я не ошибаюсь, он год назад прибыл в столицу, чтобы через местное преступное сообщество усилить своё влияние в Приморье.

– Вот мозаика и сложилась, – оживился Умелов. – Значит, этот Угол каким-то образом получил заказ на кражу письма. Только у меня в голове не укладывается, каким образом японская якудза так быстро смогла все эти вопросы решить. Ведь мы только на прошлой неделе из Японии вернулись.

Олег внимательно посмотрел на Мальцева.

– Ты не забывай, – ответил тот, – это тебе не политики, а преступники. У них все гораздо быстрее решается, если их «интерес» в этом деле присутствует.

– Значит, когда они разберутся, что взяли не тот документ, они опять попытаются ко мне сунуться? – Олег снова посмотрел на Мальцева, как бы спрашивая его совета.

– Во-первых, тебе надо замки во входной двери заменить, – спокойно ответил Игорь, – а, во-вторых, я сам подумаю, как мне этого Угла нейтрализовать.

Мальцев неожиданно подмигнул Умелову:

– Ну что, пойдемте, допьем свой кофе?

* * *

В полдень того же дня к Умелову примчалась Наталья Мальцева. Оставив Мэри на ее попечение, Олег решил съездить в издательство «Особо секретно». Там он хотел встретиться с человеком, который мог ему помочь в расследовании относительно пропавшего золота Ямаситы.

У входной двери уже возились мастера, которых вызвал Мальцев, чтобы поменять замки. Сам Игорь тем временем уже уехал к себе в офис.

В середине дня в редакции «Особо секретно» было многолюдно. Пройдя в комнату, которую он делил с двумя молодыми сотрудниками редакции, Умелов разделся и, перекинувшись дежурными фразами с коллегами, позвонил по внутреннему каналу связи Кириллу Черновецкому.

– Привет, Кирилл. Это – Умелов.

– А, пропащий? Здравствуй.

– У тебя время сейчас найдется? – на всякий случай поинтересовался Олег, прекрасно зная, что Кирилл обязательно выделит для него время.

– Ну, что ты спрашиваешь? Давай заходи.

Умелов достал из верхнего ящика стола диктофон и отправился в правое крыло редакции, где находился кабинет Черновецкого.

– Чай будешь? – прямо с порога спросил вошедшего Олега, хозяин кабинета.

Кирилл Черновецкий был высоким молодым человеком, лет тридцати пяти, с длинными волосами, затянутыми сзади в пучок.

– Не откажусь.

Кирилл встал из-за стола и подошёл к пристенной консоли, на которой стоял электрический чайник.

– Какие проблемы тебя привели ко мне, на сей раз? – поинтересовался он у Олега, включив чайник.

– Мне нужна твоя помощь, как специалиста по Второй мировой войне.

– Во как? – искренне удивился Кирилл.

– Я серьезно.

– Слушаю тебя.

– Кирилл, скажи мне: кто в Москве мне может дать информацию по вооружению Японии?

– Что тебя конкретно интересует?

– Авиация и морской флот.

– Ты можешь конкретизировать?

Умелов подвинул стул ближе.

– Вот представь себе ситуацию. Если бы Японии пришлось вывозить какие-то ценности с Филиппин в сорок четвертом году, то, как ты думаешь: как безопаснее было бы вывезти эти ценности – по воздуху или морским путём?

Кирилл усмехнулся:

– Ты говоришь о золоте Ямаситы?

Умелов немного опешил от такой осведомленности Кирилла.

– С чего ты взял?

– Ну-ну, ты только не делай из этого секрет Полишинеля. Ты же сам из Японии прислал сообщение, где просил выяснить информацию про генерала Ямаситу.

– Ну, раз ты в курсе, тем лучше. Так как ты думаешь, как японцы могли вывезти золото?

Черновецкий встал из-за стола и подошел к вскипевшему чайнику. Налив в чашки кипятка, он вернулся на свое место.

– Как специалист, я тебе могу сказать следующее. До сорок третьего года США не имели подавляющего преимущества в морских силах в этой акватории, поэтому японцы могли вывозить с Филиппин все что угодно. И шанс дойти до охраняемых портов на Хонсю был очень велик. А, вот после осени сорок третьего ситуация стала резко меняться. И наиболее безопасным каналом с этого момента стал воздушный.

– Кирилл, а ты сам, что думаешь, по поводу вывоза ценностей?

Черновецкий пожал плечами.

– На этот счет, я не могу тебе ничего сказать.

– Хорошо. А, если вдруг представить, что японцы действительно вывозили эти ценности авиацией, это ведь должны были быть самолеты с большой грузоподъемностью? Может в Москве есть военные историки, которые специализируются на вооружении Японии? – Умелов с надеждой посмотрел на Кирилла.

– Можешь минут десять подождать?

– Могу, – согласился Олег.

Кирилл пересел к столу и достал свой архив, который собирал уже много лет. Прошло минут десять, прежде чем Черновецкий, наконец, получил необходимую информацию.

– Это уже кое-что, – сказал он, просматривая распечатанный на принтере результат своих поисков.

Положив перед Умеловым лист бумаги, он пояснил:

– На тот момент в Японии был только один самолет, имеющий такие характеристики, которые позволяли массово вывозить ценности с Филиппин. Это Мицубиси-67 «Хирю». Тяжелый бомбардировщик. Он имел большой радиус действия и хороший «потолок» – семь тысяч метров. Если учесть, что между Японией и Филиппинами расположен остров Тайвань, который находился в то время под оккупацией японцами, то там мог быть отличный аэродром подскока. Кстати, к сорок четвертому году этих бомбардировщиков было уже выпущено более четырехсот штук.

– Спасибо, Кирилл, – возбужденно произнёс Умелов, пожимая руку Кириллу.