Текст книги "Падение Республики Сербская Краина"

Автор книги: Олег Валецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Никаких наказаний от международного сообщества хорватскому руководству не последовало, и последнее справедливо решило, что ему США дали свободные руки поступать с сербами, как оно считает нужным. В качестве доказательства тут достаточно привести лишь интервью вышедших тогда из Западной Славонии сербов, данные журналистам белградского еженедельника «Аргумент» и вышедшие в номере от 19 мая 1995 года.

Свидетельство Л. Драгана военнослужащего 18-го (Западнославонского) корпуса СВК: «Били по нам “золями” и “осами”. Бой шел несколько часов. Они шли, как муравьи, со всех сторон. Все кончилось трагически для сербского народа, особенно для мирных жителей. Своими глазами я видел людей, горевших в автомобилях, когда “усташи” обстреливали колонну беженцев из минометов и орудий. Я видел, как в грузовик с людьми попал снаряд, все загорелось и скрылось в пламени. Затем, не знаю что – “золя” или “оса”, попало в автобус, полный людей, двигавшийся в Градишку. Не видел, что стало с людьми, но сомневаюсь, что кто-либо из них остался жив. Тогда в Западной Славонии горели и небо, и земля».

Свидетельство Биляны Тадич: «Мы бежали, чтобы спастись. Впереди была Уна – моя двухлетняя дочка. В четырех-пяти метрах позади меня, у какого-то киоска, упал снаряд. И я видела, как Уну отбросило на киоск. И больше ничего не помню…» Рядом с Беляной в Банялучской больнице находился ее муж, Саша, который сказал: «Я больше не имел никого, кроме моей дочки Уны…»

Свидетельство Биляны Кнечич из села Смыртич: «Было это в понедельник вечером 1 мая. Мы бежали в одной большой колонне. Где-то около канала Струг, когда движение замедлилось, по колонне начали стрелять. Наступила паника. Мы не знали, что «они» уже у канала. Я была ранена в руку и ногу. Все же в ту ночь я и две мои дочери спаслись, а муж присоединился к нам только утром, так как наши отступали. Его колонна понесла огромные потери, и не многие спаслись». Свидетельство Драгицы Гачич из села Градина под Ясеновцем: «Мы вечером сидели дома все вместе, кроме сына, бывшего на «положае», когда снаряд попал в наш дом. Я была ранена в ногу, мой муж и деверь тоже получили ранения, но остались в доме. Меня же увезли в Предор, а затем в Баня-Луку. Успела выбежать только наша семнадцатилетняя дочка, а муж, сын и деверь остались там, в Градишке». Свидетельство Наджи Комленац: «Я пошла из Пакраца с тремя детьми. Нас обстреливала артиллерия, и мы должны были бежать. Усташи открыли огонь по колонне из засад у села Беньковац. Люди падали, гибли, истекали кровью. Раздавались крики, матери прижимали к себе детей, с криками прощаясь с родными, люди умирали на руках близких в повозках, автомобилях, грузовиках. Это было пекло, которое я буду помнить до конца жизни».

Свидетельство Душко Витез: «Нам РС – не решение. Я не хочу опять становиться беженцем. Я жил в Новской и едва остался жив. И вот все опять повторилось. Я знаю, что Западная Славония по чьей-то воле потеряна. Влиятельные люди ее продали, а сейчас обычные люди вытолкнуты в неизвестность». Свидетельство пожилого человека (не представился): «Усташи организовали засаду в лесу Прашник и косили нас огнем. Люди падали, как снопы. Наши раненые остались там лежать. Позднее мы узнали, что их давили танками. Три моих сына и зять ушли ражаться». Свидетельство мужчины (не представился): «Не спрашивайте нас ни о чем. Идите в Нови Варош и посмотрите, сколько там трупов. Спросите лучше Туджмана и его хорватов, и тех наших, кто с ними договаривался. Они все знают. Пусть вам народ скажет, как Мартич дождался этого дня».

Свидетельство Раде Лиляк (65 лет): «Десять лет мне было, когда меня первый раз усташи прогнали через Драву. Я ее ночью переплыл и сбежал в Венгрию. Сейчас второй раз сбежал от усташей, но уже через Саву. Я не испугался их наступления, решил не оставлять дом. Потом не захотел глупо погибнуть. С усташами была и мировая мафия, я хорошо слышал немецкую речь. Они вошли в наше село Боровац на заре. В общей панике я сказал соседу-хорвату, чтобы он бежал, он не захотел. А мне оставаться было нельзя, знал, что повесят, как кошку. Поэтому бежал два километра до горы».

Свидетельство Ристо Бановича из села Смыртич (под Окучанами): «Из Окучан мы двинулись во вторник 2 мая в 4 часа утра, автопутем. Идут автомобили и автобусы с включенными фарами, неразбериха и толкотня. Войско тоже отходит. Когда дошли до поляны, где стояли миротворцы ООН, остановились. Думали, раз миротворцы рядом, усташи стрелять не будут. Но они и по ним, и по нам начали стрельбу. Тогда мы двинулись дальше через Нову Варош, до Старой Градишки. И все время нас обстреливали. Мы часто вынуждены были прятаться под автобусом. Снаряды сыплются, взрывом, видел, подбросило одного солдата. На дороге автомобили, трактора, мертвые дети, женщины, старики. Тела без головы, без ног. Даже не узнаешь, кто убит. Умираешь от горя и муки. Гибнет наше войско и нечем ему защищаться. Наконец принесли миномет, установили, стали отбиваться. Если бы не он, никто из нас живым не вышел бы. Так мы двинулись из Окучан в 4 часа утра, а в Градишку пришли в 4 часа утра следующего дня. Говорят, что один снаряд попал в автобус из-за нас, там погибли женщины, дети и старики. Бог знает, сколько людей погибло при этом бегстве. Больше всего поразила меня картина мертвого ребенка, лежащего на подушке… Описать это невозможно. Те, кто ушел в понедельник, такого ужаса не видели. Во вторник началась настоящая бойня: потоки крови, мертвые дети, раненые. У иных мертвых волос нет на голове – как бритвой сбриты».

Свидетельство Саввы Почуч, священника из Окучан (в больнице Баня-Луки): «Я возвращался за еще одной колонной беженцев, и не знал, что усташи уже вышли на дорогу у Новой Вароши. Они изрешетили мой автомобиль, и сам я получил семь пуль в ноги. Но все же я ехал дальше, пока не встал автомобиль. И еще шел двести метров до нашего войска. Я не мог оставить своих учеников и вышел с последней колонной.

Знаю также, что епископ Лукиан четвертый раз в бегах. Первый раз бежал из центра своей епархии – Пакраца, в марте 1990 года, накануне оккупации ее хорватской милицией. Второй раз – осенью 1991 года – во время боевых действий хорватских войск против ЮНА. В 1995 году опять пришлось эвакуироваться, из временного центра епархии – Окучан. На этот раз опять пострадало мирное население. Мы имеем гарантии «международного сообщества», а это сообщество знало на день ранее о планированном нападении и свои пункты (войск ООН) предоставило хорватским агрессорам, откуда те и били по нам. Поэтому и не было времени для эвакуации, особенно для той части мирного населения, что осталась в Пакраце. Известно, например, что около пятисот человек, в основном женщин и детей, в автобусах и на тракторах пытались проехать из Пакраца в Градишки (ВРС) и были перебиты у Белой Стены усташами, вблизи поста миротворческих сил ООН. Может, кто-то из тех несчастных и вышел живым и сейчас скрывается в лесах Псуня и Папука. Боюсь, однако, что усташи перебили всех сербов, которых смогли захватить, так как были перехвачены их переговоры, в которых говорилось, что пленных не брать».

Свидетельство Богдана Ечемовича, работника Красного Креста Западной Славонии: «Я шел из Окучан в Градишку и ехал в автомобиле, который имел знаки Красного Креста и флаг с красным крестом на крыше. Хорваты открыли огонь по нашей машине из леса Прашник. Пуля попала в мою машину и зацепила голову. Я видел, как хорваты сжигали тела людей, давили их танками, а потом мыли дороги. Разве не видели вы, как проскочили на хорватском ТВ снимки человека в скафандре, моющего улицу? Наибольшие же жертвы были понесены в Горней Вороши и на Белой Стене». Свидетельство Саво Спаичича, секретаря общины Окучаны: «Я бежал вместе с владыкой Лукианом в 10 часов вечера 1 мая. Нам дорогу отрезали и, когда мы двинулись ночью, то по нам сразу стали стрелять, и пришлось ехать с коротким светом, что замедляло движение. Верховная команда должна была знать, что «они» ударят по этой части РСК. Когда штаб был в Окучанах, в 6–7 часов утра, когда там был и владыка, приходит человек из общины и говорит, что в штабе никого нет. Лазо Бабич, командир 18-го корпуса, и сам недавно сказал, что уже в 16 часов 1 мая он был в РС в Градишке. С Книном говорил начальник СУПа (ОВД), шли разговоры и с генералом Челекетичем. Я лично знал, на кого работают «голубые каски». Я нередко присутствовал на совещаниях с ними, в том числе с их шефом сектора, и сразу видел, что их цель – реинтеграция сербских территорий в Хорватию. Многие люди подтверждают, что «голубые каски» предварительно привели на свои позиции хорватов».

Свидетельство Дадо Миловуковича (19 лет): «Я пошел в четверг утром. Отца и мать я потерял: их убило снарядом в их собственном доме. Там был Сава и мой брат Дамир. Я перенес Саву, а брата вывела тетка. Хорваты видели меня в воде и стреляли по мне, но я был удачливее их снайперов. Тяжело кого-то обвинять в предательстве, но одно я знаю: UNPROFOR нас предал. Они дали свои формы хорватам. Идет миротворец, рукой тебе машет, думаешь: «голубые каски», даже улыбается тебе, а подойдет поближе – открывает огонь. Кто-то убежит, а кто-то упадет на землю…» Свидетельство Милки Узелац (из Новска): «Четыре года назад бежала от хорватов из Покрачской Поляны. Сын Илья – сербский солдат, инвалид, я должна была сама его одевать, так как Предраг, другой мой сын, был тоже ранен. Зла я на радио Окучаны, по которому нам говорили, что наш 18-й корпус хорошо держит оборону, а на самом деле усташи уже шли к Ясеновцу, и, в конце концов, для нас остался только тракт».

Свидетельство Симо Будар, помощника директора парка-памятника Ясеновац: «Преступления в Доней Градине (во время Второй мировой войны – усташский концлагерь) не знают сербы (погибло до 360 тысяч человек, главным образом сербов. – Прим. ред.). Сведения о лагерях Ясеновац и Доней Градине должны найти свое место в учебниках. Если бы сербская молодежь знала свою историю, то повернулась бы лицом к истине о своем народе и поняла бы, что сербы могут сохраниться как народ, если только будут знать свои страдания. Наш исторический долг – открыть народу глаза на Градину. Хорваты опять ходят там, где в кровавых сапогах прошел Павелич (вождь НДХ). Посмотри! Там, где мы находимся, всего в нескольких сотнях метров от усташей (через Саву) – семь кратеров на сербском кладбище, и мертвым им нет покоя даже через 50 лет!

Ясеновац – это высота, с которой мы можем оценить наше положение. Если сербам и эта резня не откроет глаза, мы останемся слепцами. Спросит нас время, история, потомки… и скажут словами Его Преосвященства патриарха Павла – «кто вы, не знаю вас»…

За два дня до нападения на Ясеновац там побывал хорватский полковник Лука Джанко с группой офицеров, переодетых в датскую военную форму и вместе с датским офицером. Они обошли территорию, осмотрели позиции…»

Сами журналисты еженедельника «Аргумент» пишут: «…Восьмилетняя Ружица Радженович из Пакраца лежит в больнице, раненная в ногу. Ее мать Мара и одиннадцатилетний брат Любиша в центре для беженцев. А их отец Петар не вышел из Западной Славонии. В хирургии банялучской больницы лежит Богдан Попович. Этому парню взрывом авиабомбы оторвало ногу. Рядом с его кроватью – икона. Он надеется, что все же РС и РСК выживут, и он потерял ногу не напрасно. Богдан видел смерть Даяны (8 лет) и Немани Гоич (10 лет), когда пилот МиГ-21 хорватских ВВС бомбил беженцев из Западной Славонии в Дубице на территории РС. Он сказал: «Это от Бога, что тот пилот потом погиб. Мы сидели дома у Гоичей, когда начали падать бомбы. Весь дом взлетел на воздух. Даяна же осталась лежать на животе на площадке, словно спала. Но когда отец ее перевернул на спину, Даяна была мертва. Как кричали родители, мне не забыть никогда».

Всего в операции «Блесак» погибло 283 серба, из которых было 57 женщин и девять детей. Итогом операции стала этническая очистка Западной Славонии от сербов. Хотя после войны часть из них со временем возвратилась, однако сербы как народ в Западной Славонии потеряли всякое значение.

ФОТО 21. Сербы бегут из Западной Славонии. Фото РТС

В конце интервью журналисты еженедельника «Аргумент» опубликовали коллективное письмо сербов Западной Славонии, избегших в Босанскую Градишку, Слободану Милошевичу: «Уважаемый господин Президент! Трагические события в Западной Славонии, массовые убийства мирного населения, принудительное выселение всех нас с наших вековых очагов представляют собой, в первую очередь, поражение политики СРЮ. Вопреки обязательствам, которые вытекают из положений Устава СРЮ, Устава республики Сербия, Венского плана и Ваших официальных заявлений, которые давали надежду сербскому народу, что он сможет защитить свои очаги от усташей и создать единое сербское государство, сербский народ в западных сербских землях поставлен в безвыходное положение и оставлен на милость и немилость усташской солдатне. По Саве, как и в 1941 году, плывут тела женщин, детей, стариков. Непонятно поэтому как высшие органы СРЮ в своей официальной реакции ставят в один ряд агрессора и жертву, нарушая тем самым законно взятые обязательства СРЮ, что поддерживает агрессора и придает ему храбрости…»

Операция в Западной Славонии показала всю слабость сербской военной системы, и противника не мог обмануть огромный поток «патриотических» статей и книг появлявшихся на сербской стороне, в которых описывались блестящие перспективы сербов в войне, которые вот-вот да возьмут Загреб. На самом деле такой пропагандой могли быть обмануты только сербы и они действительно были обмануты – и то, как выяснилось, вполне сознательно.

ФОТО 22. Мать с сыном-военнослужащим Армии Республики Сербская Краина.

Фото Желько Синобада

В феврале 1995 года генерал Велько Кадиевич, бывший министр обороны СФРЮ, оценивал состояние сербских армий – ВРС и СВК следующим образом (из книги «Контрудар (Мой взгляд на распад Югославии)», вышедшей в 2007 году в Москве, с. 169): «Армия Республики Сербской полностью рассеялась по территории без единого серьезного соединения (например, бригадного), необходимого для маневров на поле боя. Армия Сербской Краины разъединена столкновениями политиков, в сущности политически полностью безграмотных и неспособных людей. Сербская Краина столкнулась с объективно тяжелой ситуацией, в которой непосредственно находилась, поскольку план Вэнса, благодаря деятельности США и Германии, не принимался в расчет, а армия, которая была предусмотрительно расположена внутри Краины, как и соединения ЮНА, дислоцированные возле Краины, чтобы защитить ее согласно плану Вэнса, на деле практически исчезли» [8].

ФОТО 23. Армия Республики Сербская Краина. Фото Желько Синобада

Командование армии Хорватии, воспользовавшись заключенным между Изетбеговичем и Туджманом миром и прекращением боевых действий на фронте в Средней Боснии, смогло освободившиеся силы перебросить на фронт под Книн, а также под Грахово в Босанской Краине и главной целью стали горные массивы Динара (1913 метров) и Шатор (1875 метров), господствующие как над Книном, так и над Ливаньской и Гламочкой долинами.

Уже зимой 1994–1995 годов был захвачен ряд важных плацдармов на горном массиве Динара в ходе операции «Зима-95» нападения продолжились в апреле 1995 года, заняв господствующие над Книном высоты и фактически взяв его в полукольцо.

ФОТО 24. Операция «Зима-95» (Zima-95)

В ходе новой операции «Скок», проведенной армией Хорватии на горном массиве Динара и в Ливаньской долине (поле) с 4 по 11 июня 1995 года были заняты господствующие высоты Бравчев долац, Велики Бат, Вагань, Антича Главица и ряд других.

После падения в мае Западной Славонии и разгрома 18-го корпуса СВК соотношение сил в еще большей мере изменилось в пользу хорватов. Сменивший генерала Милана Челекетича новый командующий СВК генерал Милэ Мыркшич, получивший известность участием в операциях под Вуковаром в 1991-м и под Сребреницей в 1993 году, являлся генералом армии Югославии. По его инициативе был создан еще один корпус – Корпус специального назначения. В него включили бригаду «специальной» милиции, танковую и моторизованную бригады и ряд подразделений поддержки, однако, так как людей не хватало, то в корпус брали, кого могли, и вскоре в хорватских СМИ начали писать, как многие хорваты узнавали на телевизионных снимках парада этого корпуса, прошедшего 28 июня на день святого Вида, своих сербских соседей, еще в начале войны уехавших в Сербию.

ФОТО 25. Парад СВК 28 июня 1995 года

В Сербии в то время, как уже упоминалось, была проведена насильственная мобилизация сербов, находившихся на мобилизационных списках СВК, а то и просто выходцев из Хорватии и таким образом вышеупомянутый корпус и получил пополнение.

К тому времени осуществлялась подготовка совместного наступления армии Хорватии и сил ХВО Херцег-Босны с силами армии Боснии и Герцеговины, что было результировано 22 июля в ходе встречи Изетбеговича и Туджмана в Сплите подписанным договором о сотрудничестве в совместных военных операциях в Боснии и Герцеговине.

Так как генерал Мыркшич создал в селе Топуско под Глиной центр военной разведки, подчинявшийся Генштабу Югославской армии, и во главу центра поставил своего родственника – полковника Николу Зимоню, а его заместителем – подполковника Милана Кырковича, которые оба являлись сотрудниками военной разведки Югославской армии, то очевидно о данной встрече он был осведомлен [9].

СВК бывший министр обороны СФРЮ генерал Велько Кадиевич в своей книге «Контрудар» оценивал следующим образом: «В Сербской Краине армия была быстро дезорганизована действиями политических «лидеров», одержимо борющихся между собой за власть и показавших себя во всей своей красе во главе с Бабичем. Когда в эту армию направили из Белграда командующего Мыркшича, она окончательно была готова к предварительной сдаче без единого выстрела, как это и случилось на практике» [8].

Тем не менее СВК, несмотря на свои более чем ограниченные силы, продолжала активно действовать в Западной Боснии в рамках операции «Паук». В Западной Боснии к тому времени силы «Народной обороны Западной Боснии», насчитывавшие три бригады и несколько отдельных подразделений, находились под командованием созданного в составе СВК штаба группы «Паук» во главе с генералом Новаковичем [3]. В состав этой группы включались также сводные отряды подразделений из состава СВК и ВРС, а также подразделения специального назначения государственной безопасности Сербии, находившиеся под командованием Радоицы Божовича и Френки Симатовича, которые насчитывали всего несколько сот человек и включали в свой состав отряды «Шкорпиони» и «Красные береты», а также подразделения «специальной» милиции Республики Сербской и Республики Сербской Краины.

ФОТО 26. Милан Мартич и Фикрет Абдич

С назначением генерала Мыркшича на должность главнокомандующего СВК он фактически занял должность командующего группы «Паук», тем более что Фикрет Абдич, согласно опубликованному в Международном трибунале в Гааге дневнику генерала Ратко Младича, был недоволен деятельностью генерала Новаковича, а начальник Главного штаба ВРС генерал Манойло Милованович отказался занимать эту должность согласно своим показаниям на судебном процессе против Йовицы Станишича и Френки Симатовича в Международном трибунале в Гааге.

В данную операцию основную массу войск с сербской стороны отправила СВК, тогда как Главный штаб ВРС был к тому времени занят операцией под Сребреницей и Жепой. При этом Главный штаб СВК был вынужден выделить свои силы и для обороны Грахово в Республике Сербской, создав тактическую группу «Вьюга» для усиления 2го «Краинского» корпуса ВРС, который с трудом удерживал позиции против хорватских войск, захвативших под Грахово село Цырни луг.

19 июля части СВК и ВРС, а также силы ДБ Сербии и «Силы обороны Западной Босны» Фикрета Абдича начали новую наступательную операцию «Мач» с направлением на Бужим и Цазин. Прорвав оборону армии Боснии и Герцеговины, они остановились 23 июля на линии Печиград-Скокови-Кривая-Пьяничи, где силы 5-го корпуса создали новую линию обороны [10].

ФОТО 27. Район Бихача и Цазина

Фикрет Абдич 26 июля провозгласил свою республику «Западную Боснию», однако положение сербских сил было очень сложным, в особенности 2-го корпуса ВРС, ослабленного выделением своих лучших сил для операции «Мач», так что на многих его позициях службу несли насильно мобилизованные в Сербии беженцы из Боснии и Хорватии, а часть позиций обороняли подразделения, откомандированные из других корпусов ВРС.

В данном случае Главный штаб СВК следовал стратегии, одобренной из Белграда, о совместных действиях СВК и ВРС при поддержке армии Югославии и госбезопасности Сербии. Эти планы предусматривали общее наступление на силы Хорватии, ХВО Херцег-Босны и армии Боснии и Герцеговины. Согласно плану этой операции, носившей название «Вагань-95», силы Дринского, Восточно-боснийского и Герцеговинского корпусов ВРС должны были наступать долиной Неретвы к Метковичам, а силы 1го и 2-го корпусов, как и силы СВК, должны были начать контрнаступление на Грахово и Гламоч и выйти на линию фронта 1992 года. Так как данные планы не имели под собою никакого основания, то единственно, что было осуществлено так это вышеупомянутая попытка наступления на 5-й корпус.

Воспользовавшись тем, что силы СВК были заняты под Цазином, а силы ВРС все еще были сконцентрированы под Жепой и Сребреницей, в июле 1995 года силы армии Хорватии и ХВО Херцег-Босны начали 25 июля операцию «Лето-95».

Прорвав сербские позиции на горном массиве Динара, затем в ходе этой операции с 27 на 28 июля армия Хорватии и силы ХВО Херцег-Босны при незначительном сербском сопротивлении захватывают Грахово, а затем 29 июля и Гламоч, не потеряв ни одного убитого, и соответственно все операции СВК против 5-го корпуса СВК были остановлены.

Всего в ходе операции «Лето-95» хорваты захватили около полутора тысяч квадратных километров территорий Республики Сербской и вышли в тыл всей сербской Книнской Краине. Последняя оказалась в почти полном окружении, имея в тылу 5-й корпус армии Боснии и Герцеговины, насчитывавший, согласно генералу Секуличу, 17 тысяч военнослужащих и имевший восемь бригад, один полк и пять отдельных батальонов [3].

Части корпуса, хотя и представляли собою легкую пехоту, вооруженную, главным образом, стрелковым и переносным противотанковым вооружением, а также минометами, в течение трех лет в полном окружении воевали против превосходящих вооруженных сил Республики Сербской и Республики Сербская Краина, как и против вооруженных сил мусульманской Автономной Западной Боснии.

ФОТО 28. Операция «Лето-95» (Leto-95)

Несмотря на три с половиной тысячи погибших, части корпуса обладали высоким боевым духом и ждали возможности отомстить сербам.

ФОТО 29. Знамя 5-го корпуса Армии БиГ

Фактически как раз этот 5-ый корпус и решил судьбу Республики Сербской Краины, доказательство чего достаточно легко виделось уже тогда на карте.

Падение Книнской Краины тогда многим стало ясным, в особенности иным функционерам госаппарата, начавшим находить неотложные дела в Сербии, где еще в конце июля в Воеводине начали создавать лагеря для беженцев. Даже авиация СВК была перебазирована с аэродрома Удбина под Баня-Луку на аэродром ВРС-Маховляны под Баня-Лукой. Так как некоторые офицеры миротворческих войск ООН сотрудничали с разведкой СВК, то один из них дал информацию о наличии одиннадцати хорватских танков в селе Сича у линии фронта в ночь начала операции.

Притом в СВК имелось всего по три боекомплекта на военнослужащего и весь июнь и июль 1995 года командование СВК просило у Сербии горючее и боеприпасы [3]. Однако первый конвой из Сербии пересек границу Республики Сербской с РСК лишь 3 августа и тут же встал на стоянку у поселка Черкезово. Соотношение сил в Книнской Краине было очевидно неравное, и на 27 тысяч военнослужащих СВК на этом фронте приходилось 136 тысяч хорватов [3].

Развязка не заставила себя долго ждать, и 4 августа началась операция хорватских войск, названная Генеральным штабом армии Хорватии «Олуя» («Буря»).

ФОТО 30. План операции «Олуя»

Президент Хорватии Франьо Туджман имел в этом полную поддержку США, и еще до начала операции, правительство США через своего курьера капитана Ричарда Харика сообщило Туджману, что согласны на проведение операции «Олуя».

Операция началась так, что в 5 часов утра 4 августа был нанесен артиллерийско-ракетный удар по Книну. Одновременно в тыл сербских войск были заброшены хорватские разведывательно-диверсионные группы.

Уже 4 августа силам 15-го корпуса был дан приказ отступать на Дони Лапац, причем генерал Милэ Мыркшич дал тогда же вечером и приказ на отступление Далматинскому корпусу, прикрывавшему Книн [3]. Как пишет Милисав Секулич, командующим этим корпусом был генерал Слободан Ковачевич, который был командирован из Белграда на должность перед самым началом операции армии Хорватии и к ее началу не успел даже познакомиться с командирами бригад его корпуса.

Начальник штаба этого корпуса подполковник Милорад Радич, руководивший обороной позиций корпуса на горном хребте Динара, как пишет Секулич, даже не был поставлен в известность о том, что штаб корпуса передислоцирован из Книна в село Паджаны и что нападение хорватских войск идет по всему фронту, а не только на его участке. Лишь прибыв туда утром 5 августа, он обнаружил отступающие войска и колонны беженцев, хотя глубоких прорывов сербской обороны не было [3]. Радич затем получил приказ организовать отступление сначала на Сырб, а оттуда 6 августа от президента РСК Милана Мартича получил приказ организовать эвакуацию войск и населения на Мартин-Брод на границу с Республикой Сербской, дабы затем перейти на территорию Республики Сербской и в Петровце передать вооружение и технику Далматинского корпуса СВК подразделениям ВРС, что и было осуществлено утром 7 августа. Фактически корпус начал распадаться в ночь с 4 на 5 августа, начальник артиллерии 7-го корпуса полковник Райко Гырбич свидетельствовал, что подразделения Третьей Тактической группы, в том числе 92-й бригады его корпуса, уже днем 4 августа стали уходить с позиций в районе Стырмица-Дералэ [3].

ФОТО 31. Первый день операции «Олуя»

Точно так же, согласно командиру 1-й «Вырличкой» легкой бригады капитану Поповичу, его подразделения самовольно оставляли позиции на хребте Динара без его приказа. В итоге силы его бригады, так и не вступившей в бой, практически сразу отступили через Книн на территорию Республики Сербской в районе Босанского Петровца [3].

Тем самым эта бригада, согласно командиру 75-й моторизованной бригады полковнику Давидовичу, оставила незащищенным левый фланг его бригады, что вынудило Давидовича дать приказ бригаде на отступление утром 5 августа [3]. При этом массовое бегство с позиций 75-й бригады началось уже 4 августа, и на следующий день военнослужащие его бригады, пройдя Книн, последовали в одной колонне с беженцами [3].

2-я пехотная «Кистаньская» бригада точно так же, согласно Секуличу, оставила позиции практически без боя, причем командир этой бригады майор Раде Дрезгич в своей обьяснительной написал, что по прибытии в Книн в 20 часов 4 августа лично слышал от командующего СВК генерала Мыркшича, что, мол, завтра ожидается распадение системы командования, что несколько необычно для армии [3]. После этого ночью 5 августа он получил сведения, что его сосед – 3-я бригада ушла с позиций, после чего после нескольких боевых столкновений танковых подразделений его бригады он, получив от командующего корпусом генерала Ковачевича приказ и от миротворческих сил ООН горючее – также присоединился к эвакуации [3].

Таким же образом, согласно Секуличу, бежали практически без боя силы 3-й пехотной «Бенковачкой» бригады, которая утром 5 августа практически перестала существовать, и ее военнослужащие шли в колоннах беженцев, бросая боевую технику [3]. 92-ая моторизованная «Бенковачкая» бригада упорно защищала свои позиции [3].

При этом на ее участке позиции держала рота из состава канадского миротворческого контингента ООН, чей командир своевременно доложил командиру 92-й бригады подполковнику Мирко Узелцу о передвижениях хорватских сил, а также о захвате одного его поста хорватами, взявшими в плен шесть канадских солдат.

Вечером в 18 часов 45 минут 4 августа бригада смогла остановить нападение хорватских войск оставивших десяток мертвых, однако через 15 минут представители гражданской администрации прибыв на командный пункт бригады, сообщили о том, что получили приказ об эвакуации. Подполковник Узелац воспротивился приказу об эвакуации, но после того как ночью обнаружил, что его соседи оставили позиции, и потеряв связь с вышестоящими штабами, сам был вынужден утром дать приказ на отступление войск и эвакуацию населения, причем бригада к тому времени имела 4 убитых и 6 раненых [3].

В итоге 5 августа силы 134 и 7 «домобранских» бригад армии Хорватии заняли весь район Бенковца.

Вместе с тем 4-я «Обровачкая» легкая бригада, также упорно оборонявшая, согласно Секуличу, позиции, утром 4 августа помимо огня артиллерии армии Хорватии была подвергнута удару и авиации НАТО, нанесшей удар по районам Челевац и Голубичи.

Оставшись на позициях до утра 5 августа, бригада по приказу ее командира капитана Радивоя Паравини отступила с позиций [3].

Что касается моторизованной гвардейской бригады Корпуса специального назначения СВК приданной 7-му корпусу, то она, как пишет Милисав Секулич, самовольно оставила позиции еще перед началом операции «Олуя» и, отказавшись исполнить приказ по оказанию поддержки 9-й бригаде 15-го корпуса, в полном составе выступила на территорию Республики Сербской, а затем и в Сербию.

Хотя в зоне ответственности 7-го корпуса находились дивизион 130-мм пушек и батарея 128-мм РСЗО «Пламен» из состава 75-й смешанной артиллерийской бригады полковника Джорджа Миликшича, подчиненные непосредственно начальнику артиллерии СВК полковнику Марко Вырцелю, однако в полной мере они не действовали по противнику и влились в общие колонны беженцев [3].

В этот же день, 4 августа в 20 часов вечера был дан приказ на эвакуацию гражданского населения Северной Лики и Южной Далмации, что привело к неконтролируемому бегству.

Обращение генерала Мыркшича к командующему силами UNPROFOR французскому генералу Жанвье эффекта не имело, хотя хорватские войска силой захватили семь пунктов UNPROFOR, взяв в плен находившихся на них миротворцев.