Текст книги "Роковые каникулы (СИ)"

Автор книги: Олег Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  Олег Гончаров

  «Роковые каникулы»

  (Приключенческая повесть)

  1.

  Шестое августа 2015 года. Городское кладбище. У свеженасыпанной могилы стоят двое: высокий мужчина средних лет и темноволосая, хрупкая девушка лет пятнадцати. Мужчина, проводив взглядом двух кладбищенских рабочих, неспешно шагающих по аллее с лопатами наперевес, посмотрел на девушку и обнял её за плечи.

  ‒ Как же так, папа? ‒ девушка подняла покрасневшие от слёз глаза и с укором посмотрела на мужчину. ‒ Неужели ничего нельзя было сделать?

  ‒ Ничего, Соня. Маму пришлось доставать из разбитого автомобиля при помощи специальных устройств. Поэтому мы и хоронили её в закрытом гробу. Удар пришёлся на голову. Тебе не нужно было этого видеть.

  ‒ Это так несправедливо! Месяц назад мы похоронили бабушку, сегодня маму... Что происходит, папа?

  ‒ Успокойся, Соня. Не нужно кричать. Я вижу, как тебе тяжело. Но я не знаю. Пока не знаю. С бабушкой действительно всё очень непросто. Но следствие идёт. По крайней мере, меня в этом попыталось убедить высокое начальство, ‒ мужчина нагнулся, поправил на могиле венок, потом подошёл к кресту и выровнял его по вертикали. ‒ Нам пора, Соня.

  ‒ Ты веришь, что мама превысила скорость?

  ‒ Нет. Просто она врезалась в стоящий на трассе панелевоз. Водитель утверждает, что у него полетел аккумулятор и он вынужден был стоять на трассе с выключенными габаритными огнями.

  ‒ Но тогда он должен был выставить аварийный знак.

  ‒ Я читал показания водителя панелевоза. Говорит, что запаниковал, сломавшись ночью в пятидесяти километрах от ближайшего населённого пункта.

  ‒ И это стоило маме жизни... Надеюсь, его посадят?

  ‒ Нам нужно идти, ‒ мужчина украдкой осмотрелся, подошёл к дочери и взял её за руку. ‒ Пошли, пока нам ещё позволяют это сделать, ‒ он бросил взгляд в сторону оградки, по другую сторону аллеи, за которой два молодых человека непринужденно распивали пиво из двухлитровой бутыли. ‒ Сейчас мы не спеша дойдём до нашего автомобиля и поедем в Центральный зоосад кормить уточек. Я взял из дома свежую булку.

  ‒ У меня совершенно не то настроение, папа! Какие уточки?! Я только что похоронила маму. И что значит, пока нам ещё позволяют? Кто позволяет?

  ‒ Я же просил тебя не кричать, доча. Давай спокойно дойдём до нашего автомобиля и попытаемся добраться до пруда. Там я тебе всё объясню. Но не сейчас и не в машине. Мы просто садимся и молча едем на пруд. Договорились?

  ‒ Хорошо, ‒ Соня достала из кармана джинсов носовой платок и вытерла набежавшие слёзы. ‒ Хорошо, пошли. Во что ты вляпался, папа?

  ‒ Я не вляпался, Соня. Я не могу вляпаться. Хотя нет. Ты права. Я вляпался. Я сделал открытие. Прорыв в науке, который очень многим не нравится, ‒ мужчина тяжело вздохнул и стряхнул с запылённых туфель комочки глины. ‒ Нам пора. У нас мало времени.

  Держа дочь за руку, мужчина, не спеша миновав несколько рядов оградок, вышел на аллею, поросшую вековыми липами, и направился к центральным воротам кладбища. Спустя какое-то время, двое молодых людей подхватились со скамейки и прогулочным шагом последовали за Соней и её отцом.

  2.

  В машине было душно. Включив кондиционер, мужчина медленно выехал со стоянки, оборудованной на бывшем пустыре напротив кладбища, пропустил два автомобиля и выехал на трассу, ведущую в город. Как и договаривались, ехали молча. Соня время от времени порывалась что-то сказать отцу, но тот, прикладывая палец к губам, глазами просил её молчать. Доехав до Северной площади и свернув на проспект Фестивальный, мужчина посмотрел в зеркало заднего вида и нехорошо улыбнулся: старый «Опель» болотного цвета, следовавший за ними от самого кладбища, тоже уверенно свернул направо. Проехав ещё немного, мужчина сбросил скорость, дотянул до жёлтого сигнала светофора на очередном перекрестке и в последний момент проскочил его, едва не столкнувшись с таким же лихачом, поехавшим на жёлтый свет со стороны улицы Заречной. Бросив ободряющий взгляд на дочь, мужчина свернул в сквозную арку, быстро проехал через двор и, выскочив на Левадную, растворился в плотном потоке машин.

  На Центральном пруду в полдень было малолюдно. Электронное табло, на главном корпусе, в котором размещался террариум, показывал плюс двадцать восемь. Трава на аккуратно постриженных газонах в местах, куда не добивали струи поливалок, уже успела слегка выгореть, но в целом, насыщенного зелёного цвета было ещё достаточно, для того, чтобы хоть ненадолго забыть о раскалённом асфальте и тяжёлом воздухе нагретых улиц. Поставив автомобиль на стоянке, мужчина достал с заднего сидения бумажный пакет и вместе с дочерью пошёл к воде.

  ‒ Теперь слушай меня внимательно, Соня. Те парни, которые ехали за нами, скоро нас найдут, поскольку я уверен, что на нашу машину прицепили жучок, ‒ мужчина сел на ступеньку у самой воды и открыл пакет. ‒ Садись, Соня. Для начала вот это, ‒ он расковырял булку, достал из неё флешку, а крошки бросил подплывшим уткам. ‒ Держи. Спрячь поглубже и прямо сейчас... И береги как зеницу ока. Считай, что эта флешка ‒ твой билет вжизнь.

  ‒ А твой? ‒ Соня быстро расстегнула молнию на боковом кармане джинсов и спрятала флешку. ‒ Почему только мой?

  ‒ Всякое может случится, дочь. Здесь все расчёты по моему открытию, документы, и много других очень нужных файлов. Мой ноутбук я вчера заменил на новый, а свой рабочий, вместе с кейсом, сдал в камеру хранения на Южном вокзале. Вот ключ от кейса и квитанция. Кейс нужно забрать завтра до конца дня. Запомнила, да? Пошли дальше, ‒ мужчина достал из кармана ключи в кожаном чехле и передал их дочери. ‒ Это ключи от квартиры в новостройке на Левадиевой горе. Адрес в чехле. Квартиру покупала бабушка через посредника. Там тебя искать уж точно никто не будет. Консьержку я предупредил, что в квартире будет жить молодая девушка.

  Вверху, на аллее взвизгнули тормоза автомобиля.

  ‒ Приехали, черти. Долго они копались. Ну да ладно. Трогать нас здесь они не станут. Людно и смысла нет. Думаю, что сюрприз нужно ожидать дома. Но не на тех напали, правда? ‒ мужчина ободряюще посмотрел на побледневшую дочь и подмигнул. ‒ Придётся потерпеть, милая. Моя вина и мне выпутываться. Теперь предпоследнее, ‒ он отломил кусок булки и протянул её дочери. ‒ Корми уточек...

  Мы сейчас идём к машине и едем в сторону Северного тоннеля. Примерно посредине, под разбитым плафоном, я останавливаюсь, ты выпрыгиваешь из машины и прячешься за бетонным столбом. Я уезжаю. Ты ждёшь пять минут, поднимаешься по ступенькам на площадку, открываешь металлическую дверь и по лестнице поднимаешься на верхнюю площадку. Там довольно темно, но это гораздо безопасней, чем оставаться в машине. На площадке тоже есть небольшая дверь. Ты выходишь и идёшь к автобусной остановке. Она в метрах сорока от служебного входа в тоннель. И последнее. В кухонном шкафу, в квартире, ты найдешь деньги. Десять тысяч долларов и четыре миллиона наших. При достаточной экономии, этого тебе должно хватить на какое-то время. А ещё там лежат все необходимые инструкции.

  ‒ На какое время?

  ‒ Пожалуйста, не перебивай. Ещё там же лежит пластиковая карта. Пин код, годы рождения бабушки и твоей мамы. Помнишь? По две последние цифры в таком же порядке.

  ‒ Сорок восемь семьдесят один.

  ‒ Всё верно. Умница.

  ‒ Ты не сказал на какое время ты хочешь оставить меня одну, ‒ Соня положила ключи в карман и застегнула молнию. ‒ Я боюсь. И я не хочу оставаться одна.

  ‒ Я тоже этого не хочу. Но я не хочу, чтобы они убили и тебя. Если ты исчезнешь, им будет гораздо сложнее давить на меня. И ещё. Мои друзья вмонтировали в мой временный кардиостимулятор жучок. Сигнал будет считываться системой GPS и поступать в интернет. Ты сможешь отслеживать моё местонахождение. Что и как делать, ты тоже найдешь в инструкции. Возможно, мне понадобится твоя помощь. Поэтому, никаких лишних движений.

  ‒ Разве у тебя проблемы с сердцем?

  ‒ Нет, но эти парни об этом не знают. Они могут снять с меня всё, вплоть до носков, но прибор в любом случае останется при мне. А теперь пошли. Не нужно испытывать их терпение. Я надеюсь, что всё будет хорошо, ‒ мужчина поднялся со ступеней, выбросил в воду остатки булки и, обняв дочь за плечи, пошёл к машине. ‒ Теперь действительно последнее. В квартире, в конверте с картой, найдёшь симку бабушки. Вставишь её в свой телефон. Завтра, в час дня, на этот номер тебе позвонит Андрей. Это сын моего хорошего друга и партнёра. Скромный, неприметный малый. Из тех, кого вы называете ботанами. Он будет помогать тебе. Поддержит в случае чего. Я его попросил. Он хороший парень.

  3.

  Дальше всё происходило как в крутом американском боевике. Размазывая по щекам слёзы, Соня беззвучно плакала до самого тоннеля, но вдруг собралась, поцеловала отца в щеку и, как только автомобиль притормозил у бетонной опоры, молнией выскользнула из салона, забежала за колонну и вжалась в неё спиной, глядя сквозь слёзы на удаляющиеся фонари автомобиля её отца. Секундой позже, мимо неё пронёсся автомобиль их преследователей. Дело было сделано...

  Через минуту, когда глаза окончательно привыкли к полутьме, девушка решительно нащупала ступени и, держась за прохладную стену, поднялась к проржавевшей двери, приложив усилие, открыла её и зашла во внутрь. Оказалось, что это была обыкновенная труба большого диаметра с привинченной к ней лестницей, уходящей вертикально вверх метров на пятнадцать. Единственная лампочка, торчащая из цоколя где-то на полпути, света давала мало, но подниматься на такую высоту в полной темноте было бы намного печальней. Вытерев лицо от слёз, Соня посмотрела вверх и почувствовала, что ноги у неё предательски дрожат.

  ‒ «Ну вот ещё», ‒ подумала она и слёзы снова навернулись на глаза. ‒ «Соберись. Дома наплачешься». ‒ Выдохнув несколько раз, Соня решительно взялась руками за прохладный металл и, подгоняемая страхом сорваться, начала медленно подниматься вверх, осторожно нащупывая ногами каждую перекладину. Минут через пять она всё же поднялась по этой хлипкой, держащейся на нескольких болтах лестнице наверх, протиснулась сквозь отверстие и в изнеможении легла спиной на металлический пол. ‒ «Наверное, отец не знал, что с лестницей всё так печально. Или просто не сказал, чтобы не пугать меня раньше времени. А ещё отец по-моему что-то забыл», ‒ девушка быстро достала из кармана джинсов телефон, открыла заднюю крышку и вынула аккумулятор. Распихав телефон и аккумулятор по разным карманам, Соня поднялась на ноги, подошла к овальной металлической двери и посмотрела сквозь прожжённые электросваркой дырки на улицу. Мимо то и дело, с небольшими перерывами, на большой скорости проносились автомобили. ‒ «Наверное, где-то в той стороне есть светофор»... ‒ догадалась она. Нажав на алюминиевую ручку, едва державшуюся в разболтанном замке, она слегка приоткрыла дверь, отряхнула джинсы и, дождавшись, когда поток автомобилей иссякнет, выпорхнула из своего вынужденного убежища и быстро пошла в сторону автобусной остановки. Нужный автобус пришлось ждать минут двадцать. Купив у кондуктора билет, Соня села на свободное место у двери и безучастно уставилась в окно.

  ‒ Чего зарёванная такая, ‒ услышала Соня голос кондукторши. ‒ Обидел кто?

  ‒ Да нет, ‒ попыталась улыбнутся Соня. ‒ Телефон потеряла.

  ‒ Так вот же он! Из кармана выпирает как лопата! ‒ удивилась тётка.

  ‒ Так это... второй потеряла... Жутко дорогой. Вчера подарили, а сегодня всё. Жалко.

  ‒ Ненормальные какие-то вы все. По два телефона им подавай! Нет чтобы тёте Шуре хоть один подарить! Конечно, дождёшься! Раньше молодёжь знаешь какая была?

  ‒ Какая?

  ‒ Добрая. Вот ты, добрая?

  ‒ Ну, наверное... А что?

  ‒ А вот если добрая, тогда купи у тёти Шуры десять талонов. А я тебе за это спасибо скажу. А то у нас с водилой маршрут не шибко жирный. Выторга никакого.

  ‒ Да без проблем, ‒ Соня достала деньги и поменяла их на протянутые кондукторшей билеты. Всегда пожалуйста.

  ‒ Вот спасибо, дочка! Уважила. Но вот если бы ты двадцать купила, я бы тебе ещё бы и сплясала.

  ‒ Шурка! А ну прекращай свои штучки! Отойди от ребёнка! ‒ забасил в микрофон водитель, сердито поглядывая в зеркало заднего вида. ‒ Разводишь тут цыганщину!

  ‒ Ладно орать, ‒ огрызнулась кондукторша. ‒ Сидишь там, баранкой вертишь, а мне план давай! Уйду я от тебя. Недотёпа. На семнадцатый маршрут попрошусь. Там план лёжа можно дать.

  ‒ Ну да, ‒ хохотнул в микрофон водитель, притормаживая на остановке. ‒ Завгару об этом скажи. Он это дело любит.

  Отвернувшись к окну, Соня посмотрела на обгонявшую их «Скорую» и её снова всю затрясло. Мамы больше нет. И это не просто ужасно. Это катастрофа. А ведь всего два месяца назад, всё у них было прекрасно. Бабушка дописала и сдала в печать очередной слезоточивый женский роман, мама закончила ремонт в своей парикмахерской, папа купил большую плазму, о которой мечтали все, я съездила с группой в Карелию. Всё было здорово.

  И вдруг ‒ бац! Бабушку нашли соседи по даче в петле. Как? Почему? Зачем? Зачем успешному романисту, получающему мешки писем от почитателей её таланта лезть в петлю? Выходит, что никто в петлю не лез. Бабушку кто-то убил. Теперь вот мама. И неизвестно, что будет с папой...

  Доехав до Сумгаитской, Соня пересела на шестнадцатый автобус и уже через полчаса добралась до микрорайона Левадиева гора. Быстро найдя нужный дом, вошла в подъезд, познакомилась с консьержкой, поднялась на четвёртый этаж и только тогда позволила себе сесть на край ванны и разрыдаться.

  Время для неё словно остановилось, а жизнь вообще потеряла всякий смысл. Она не умела жить одна, без своей семьи. Да она и не помнила себя вне семьи. Всю её недолгую жизнь с нею был кто-то рядом. То дедушка Николай, умерший четыре года назад, то бабушка Лена, то мама. Но лучше всего было тогда, когда папа умудрялся подхватить где-то простуду и ему давали больничный. Тогда Соня буквально утопала в отцовской любви, эксплуатируя его, словно он раб на галерах. И вот теперь такая ситуация. Патовая.

  Ужаснувшись своему отображению в зеркале, Соня умылась, достала из заботливо набитого продуктами холодильника минералку, сделала два глотка и, дойдя до постели, мгновенно уснула, беспомощно сжавшись калачиком на атласном одеяле.

  4.

  Зайдя в свою квартиру, Сонин отец совершенно не удивился, увидев в кресле седовласого мужчину с кожаной папкой на коленях. Положив ключи от машины на книжную полку, он молча сел на стул и скрестил руки на груди.

  ‒ Не скучали? Что-то не припомню, чтобы я приглашал вас в гости, господин Громов. Домушничаете потихоньку?

  ‒ А мы без приглашения, товарищ Левитин.

  ‒ Товарищ? Не думаю, что отставной шпион мне товарищ.

  ‒ Не ёрничай, Семён Борисович. Мне ли тебе говорить, что отставных шпионов не бывает. Куда дочь дел? Так ловко вокруг пальца меня ещё никто не обводил.

  ‒ Спасибо, господин Громов. Стараюсь. Да и фильмы сейчас выпускают такие, словно сценарии к ним пишут бывшие опера или разведчики. Бери и делай как они. Не балуетесь на досуге?

  ‒ Я тебе вопрос задал, Семён Борисович. Мы ведь всё равно её найдём, но тогда получать будешь своё дитё частями. А так, всё цивилизовано. Побудет у меня на сохранении, пока ты образумишься и захочешь, наконец, сотрудничать с моими друзьями во благо мира на Земле.

  ‒ К чему этот пафос? Когда это ваши хозяева думали о мировом благе? Честно говоря, вы мне надоели. Сами уйдёте или с лестницы спустить? Я час назад жену похоронил.

  ‒ Мои люди к этому не причастны. Ни к гибели твоей жены, ни к гибели твоей тёщи. Но конкурентов ищем. Найдём ‒ дам тебе возможность закопать их живьём. Я не люблю, когда у меня кто-то путается под ногами, ‒ он сделал паузу и посмотрел недобрым взглядом на Левитина. ‒ Если до того времени я тебя самого не закопаю. Так где дочь?

  ‒ Где надо дочь, ‒ Левитин посмотрел на часы и поднялся со стула. ‒ Уже, как минимум, километров за двести от города. И я вас больше не задерживаю, господин Громов. При случае, передавайте привет мистеру Кларку. А ещё передайте, что люди из его шаражки плохо знают своё ремесло. Вербуют кого ни попадя. Я о Митрохине из отдела комплектации.

  ‒ Вот сам и передашь, ‒ Громов достал из кармана пистолет и положил его на папку. ‒ Для тебя в подвалах посольства целую лабораторию соорудили. Твори‒ не хочу. Все устройства из твоей лаборатории, которые ты из вредности раскурочил, перевезли вплоть до последнего болтика, а лабораторию сожгли к чёртовой матери. И труп подходящий подложили. Так, что искать тебя никто не будет. Ты умер, Левитин. Напился и сгорел. И вот теперь тебе, в твоей новой жизни, осталось только собрать свой, как ты его назвал? «Купол»? Вот, собрать свой «Купол» в новых, комфортных условиях на благо благодарных владельцев зелёных денег, в нужной последовательности и в кратчайшие сроки.

  ‒ А смысл?

  ‒ Сытая старость, внуки, то-сё. С гражданством поможем, если вконец надоест жить на этой помойке.

  ‒ Очень смешно, господин Громов. Мы же понимаем, что как только установка будет собрана и запущена, меня тут же замуруют в одной из стен посольства, или где там ещё. Сами же сказали, что труп подложили. Пропал человек и пропал. Скольким учёным за последние годы резко перехотелось жить, или захотелось просто исчезнуть. Не сосчитать. А всё почему? Потому, что хозяевам господина Кларка поставили задачу: мочить нашу науку. Вот и мочат, выражаясь вашим языком...

  ‒ Это не мой язык, Левитин. Ты меня с урками не путай. Я сорок лет разведке отдал. Но в целом ты прав. Незачем обезьяне давать гранату. Я о нашей стране. Остальные могут пострадать. А теперь пошли. Дочку я твою всё равно найду и повешу на крюк в твоей лаборатории. Чтобы тебе легче творилось.

  ‒ А если я раньше умру? ‒ Левитин достал из нагрудного кармана кардиостимулятор. ‒ Сердцу не прикажешь. Ведь так?

  ‒ Хорошо, что напомнил, Семён Борисович. А то я уж хотел тебе рукояткой между глаз дать. Устал я с тобой возиться. Но ты сильно не переживай. Если что, донора найдём в три секунды. Бомжей по городу скитается прорва. На худой конец, я у твоей дочери сердце самолично вырежу, поскольку ты гораздо ценнее.

  5.

  Утро оказалось недобрым. Проснувшись, Соня долго смотрела в потолок, пытаясь вспомнить где она находится. Потом перед глазами возникло кладбище, свеженасыпанный холмик земли, издёрганный отец с впалыми щеками. На глаза снова навернулись слёзы, но Соня, крепко сжав зубы, быстро вскочила с постели и пошла в ванную. Приняв душ и приведя себя в порядок, она, не спеша, приготовила завтрак из двух яиц с беконом, заварила зелёного чая и включила стоящий на кухонном столе новенький ноутбук. Войдя в интернет и, увидев ссылку на ютюб, пошла по ней и через секунду открыла ролик с записью отца.

  ‒ Привет, доча. Не люблю киношных штампов, но всё же скажу: если ты смотришь это видео, значит ты в порядке. Пожалуйста, выслушай внимательно то, что я тебе скажу. После просмотра, видео удали. Это обязательное условие, ‒ отец на секунду задумался. ‒ Мне нужно кое-что тебе объяснить. Открытие, которое мне посчастливилось сделать, настолько важно, что определённые силы, как в нашей стране, так и за рубежом, сделают всё, чтобы лишить меня возможности довести мою научную идею до её промышленного воплощения, поскольку речь идёт о глобальном

  управлении миром. В нормальном, человеческом смысле этого слова. Средства защиты, которые мы получим в результате реализации этого открытия, навсегда похоронят военные планы любых государств. Военные конфликты станут невозможны в принципе.

  Как видишь, за это приходится платить высокую цену. Очень высокую. Мне бесконечно жаль, что какое-то время я не смогу видеть тебя. Но всё это ради твоей же безопасности. Маму и бабушку уже не вернуть. Это данность. С этим нужно смириться, хотя, на самом деле, с этим смириться очень сложно. Меня они не тронут, пока я не соберу установку, которую мне пришлось вывести из строя, как только я понял, что люди, принимавшие косвенное участие в проекте, работают на интересы других государств. А тебя, я надеюсь, не найдут. Хотя должен сказать, что средств и возможностей для твоего поиска у моих врагов предостаточно... Поэтому я прошу тебя

  сделать следующее.

  В первую очередь ‒ измени свой облик. Самое простое, это постричься под мальчика. В парикмахерскую не ходи. Я купил машинку для стрижки волос, пару бейсболок и несколько комплектов мальчиковой одежды. Если что-то не подойдёт, это всегда можно исправить. Понимаю, что тебе жаль своих волос. Но твоя безопасность того стоит. Теперь в отношении Андрея. Он должен стать на время твоей тенью. Прими это как должное. Для перемещения по городу, можно купить недорогой, неброский автомобиль. У Андрея, насколько я знаю, автомобиля нет, но они с отцом в прошлом году что-то покупали на авторынке в Михайловской слободе. Так, что какой-никакой опыт у парня уже есть. Не думаю, что в этом вопросе у вас возникнут какие-то проблемы. Консьержам напомнишь, что это твой старший брат. Двоюродный. Из Костянтиновки. Я их предупредил о том, что парень поступил в институт и будет жить в этой квартире. К мальчиковому образу переходи в несколько этапов. Чтобы не вызывать нездорового интереса у консьержей. Можно сказать, что решила заняться рукопашным боем, а там такие правила. До школы ещё месяц. Этот вопрос не поднимаем.

  Очень надеюсь на то, что к сентябрю всё уже останется позади. В случае, если что-то пойдёт не так, или совсем не так, тебе придётся научиться жить вне семьи. Одной. Не хотел говорить тебе этого, но жизнь штука непредсказуемая. Однако, будем думать о том, что нам с тобой повезёт и всё разрешится в нашу пользу. Инструкция о том, как обнаружить мой сигнал, найдешь на диске D.

  И наконец о флешке. Возьми табурет, открой кухонную дверь и посмотри на верхний торец двери. Там ты увидишь металлическую шайбу с прорезью под отвёртку. Отвинти крышку и опусти в тайник флешку. Здесь её никто не найдёт. Если от меня не будет вестей в течение двух месяцев, тебе нужно будет созвониться с Галиной Ивановной Самойленко. Телефон в конце инструкции на диске D. Это моя однокурсница. Её муж, кажется, работает в органах безопасности. По крайней мере, Галина немножко в курсе проблемы, над которой я работал. Для начала, можешь дать распечатку первых двадцати страниц из работы, записанной на флешку. Тому, кто в теме, будет достаточно, чтобы понять уникальность и важность этого открытия. Надеюсь, что они тебе помогут и сведут с нужными людьми. Ты же у меня умница и всё сделаешь правильно. Пожалуй, пока всё. На большее нет времени. Прости. Надеюсь, скоро свидимся.

  Досмотрев видео, Соня взяла табурет и, встав на него, действительно увидела утопленную в дерево металлическую шайбу. Не имея под рукой отвёртки, вставила в прорезь ноготь и попробовала выкрутить шайбу, благодаря своим твёрдым ногтям. Как ни странно, у неё получилось. Выкрутив шайбу, Соня достала из кармана флешку и опустила её в тайник.

  ‒ «Здорово придумано», ‒ закручивая шайбу, подумала она. ‒ «Совершенно очевидно, что все приготовления сделаны не за один день. Начиная с квартиры и заканчивая триммером. Отец явно опасался последствий своего открытия. И, видимо, старался их предотвратить. Но бабушке и маме это, к сожалению, не помогло»...

  Ровно в час дня от консьержа позвонил Андрей и уже через пять минут они сидели на кухне и ждали пока закипит чайник.

  ‒ Ты что, качок? ‒ Соня с неподдельным интересом разглядывала рельефные мышцы парня, выпирающие из-под тесной рубашки. Отец говорил, что ты похож на ботана.

  ‒ Почему качок? ‒ Андрей смутился и пододвинул к себе сахарницу. ‒ Просто иногда хожу в спортзал. Я же в Константиновском институте физической культуры обучаюсь. Я думал, Семён Борисович тебе всё обо мне рассказал.

  ‒ Времени мало было. Он только сказал, что ты тихий и неприметный. Наверное, он тебя никогда не видел в рубашке в облипочку. А на каком факультете брюки протираем?

  ‒ Менеджмент и управление физическим воспитанием и спортом. Не совсем спорт, но где-то рядом. А почему ты с тёмными волосами? Семён Борисович выслал мне фото, где ты блондинка. И вот как бы я тебя узнал, если бы пришлось встретиться на улице?

  ‒ Отец спешил, наверное. Он-то меня в любых волосах узнает. Это я в прошлом году у мамы в парикмахерской перекрасилась. Захотелось освежить внешность.

  ‒ И как?

  ‒ Как видишь. В школе ребята задолбали своими дурацкими шуточками. Насмерть. Пришлось давать заднюю. Кстати, ты меня должен постричь. Отец попросил превратиться в мальчика. На время, ‒ Соня сняла чайник и налила в кружки кипяток. ‒ Послушай, может ты есть хочешь?

  ‒ Пока нет. ‒ Андрей достал из коробки пакетик с чаем и опустил его в кружку. ‒ С качественной стрижкой могут возникнуть сложности. Хотя я был предупреждён заранее и вчера полдня сидел в парикмахерской, в которой работает мой друг, но классной стрижки не обещаю. Смотреть, как это делают другие, одно и совершенно другое, делать это самому.

  ‒ Не трусь. У тебя всё получится, ‒ Соня тоже положила пакетик чая в кружку и пододвинула к Андрею вазочку с печеньем. ‒ Отец купил триммер. Просто пройдёшься на максимуме словно по футбольному мячу. И все дела. Я видела не раз, как мама призывников стригла. Пять минут ‒ и готово. Я бы и сама себя постригла, но сзади не удобно. Сахар подай.

  Попив чая, Андрей распаковал свой чемодан, развесил одежду в шкафу и полез в интернет выбирать автомобиль.

  ‒ А у тебя девушка есть? ‒ Соня придвинула стул и уселась рядом.

  ‒ Почему ты спросила?

  ‒ Вопросом на вопрос отвечать неприлично.

  ‒ Допустим, есть. А что?

  ‒ А как ты будешь с нею встречаться, если тебя ко мне приставили? ‒ Соня ткнула пальцем в монитор. Вот подходящая. Я так думаю. И не очень старая и цена подходящая. Не хочешь позвонить?

  ‒ Не торопись. Ещё посмотрим. Нам же на ней ездить нужно, а не в сервисе без конца ремонтироваться.

  ‒ Так ты не ответил.

  ‒ Ты о девушке? ‒ Андрей прокрутил ленту вниз и открыл фото

  «PEUGEOT 206» болотного цвета. ‒ Вот смотри. Приличная машинка. И всего пять штук баксов. С девушкой всё просто. Тебя под замок, а сам ‒ к девушке. Веселиться. Вот сейчас машинку купим и вообще весело будет.

  ‒ А если серьёзно?

  ‒ Если серьёзно, то девушка, с которой я дружил со школы, в прошлом году уехала по обмену в Соединённые Штаты. И, видимо, ей там так понравилось, что она решила не приезжать даже на каникулы. Хотя, я подозреваю, что ей расхотелось приезжать не только на каникулы...

  ‒ Прости. Наверное, я не должна была спрашивать.

  ‒ Всё нормально. Поспешность в любви сродни снежной лавине в горах. Может случиться так, что от тебя найдут только лыжи. Я не хочу, чтобы от меня нашли только лыжи. Душа знает где её вторая половина. Да и куда спешить, если тебе всего двадцать лет? Мир женщин велик и удивителен. И будем считать, что со мной мы разобрались. Теперь давай с тобой разбираться. Не против? Двоюродному брату по статусу ведь положено быть в курсе дел сестрёнки. Колись, однако.

  ‒ Тебе будет скучно, братец. Я домоседка, зубрилка и совершенно несовременная. Мне об этом даже папа говорил. Это потому, что я ненавижу футбол, не фанатею от бокса, не слушаю рок и не хожу в клубы... Я домашняя. Люблю рисовать, читать книги. Конечно, не бабушкины...

  ‒ Так ведь рановато ещё! По годам ‒ зелень пузатая. Какие клубы?

  ‒ Я тебя умоляю! Многие мои одноклассницы вот разве что только домашние задания в клубняках не делают. Отстал ты от жизни, братец.

  6.

  В два часа пополудни, к особняку Громова на Парковой подкатил мерседес кубик, нелепо разрисованный красными драконами. Просигналив, автомобиль въехал во двор и остановился у высокого крыльца, отделанного корабельным тиком. Из почти синхронно открытых дверей вышли четыре безликих, словно сделанных под копирку, молодых человека и, быстро поднявшись по ступеням, вошли в особняк.

  ‒ Неважно работаете, орлы! ‒ Громов закрыл папку, поднялся из кресла и пожал каждому из вошедших молодых людей руку. ‒ Сутки уже прошли. Где результаты? Докладывай, Рома.

  ‒ Вот в этом месте обидно было, Натан Иванович. Ночь ужали до двух часов. ‒ Рома, высокий бритоголовый крепыш, с двумя глубокими шрамами на левой скуле, достал из кармана куртки сложенные вдвое листы бумаги и передал их Громову. ‒ Аналитический отчёт по нашей беглянке.

  ‒ В двух словах можешь? ‒ Громов развернул листы и посмотрел на текст.

  ‒ Если в двух словах, то можно с вероятностью семьдесят к тридцати сказать, что девчонка из города не уезжала.

  ‒ Аргументируй.

  ‒ Во первых, Натан Иванович, отсутствие предподготовки. За день до похорон не было сделано ни одного звонка кому либо из друзей, родственников и знакомых для того, чтобы перепоручить ребёнка третьему лицу. Мы прокрутили всю прослушку за неделю до гибели его жены. Тоже ничего. Второе. Одежда ребёнка. Джинсы, майка, курточка. И третье. Характер ребёнка. Девочка социально не активна, типичный домашний ребёнок. И для справки. Единственные родственники, тётя и дядя по

  отцовской линии проживают в Бельгии. Из документов у ребёнка только свидетельство о рождении. На даче и в квартире бабушки, писательницы Ореховой, не появлялась. Друзей и знакомых опросили. Скорее всего, отец приготовил дочери место, где можно безопасно отсидеться. Месяц назад, Левитин снял со счёта четыре миллиона нашими, наличными в четыре захода. Жильё не приобретал.

  ‒ Хорошо. Примем доклад твоей группы за основу, ‒ Громов положил бумаги на стол и сел в кресло. Присаживайтесь. Будем кумекать. Предположим, что девчонка действительно в городе. Возможно, Левитин под это дело заранее снял квартиру. Деньги, естественно, на содержание. Из страны ей не уехать. Это плюс. Но страна у нас большая и это минус. Если девчонка в городе, то вечно сидеть в квартире она не сможет. Как и любому из нас, ей необходимо питаться. Значит она, так или иначе, пойдёт в магазин. И пойдёт, скорее всего в магазин, расположенный недалеко от места, где ей приходится скрываться. Это я исхожу из логики пятнадцатилетней девушки. Впрочем, если она достаточно умна, и не совсем напугана, она может изменить свою внешность. Покрасить волосы, постричься, или купить парик. Как бы там ни было, нам нужна эта девчонка. Я не могу ничего выбить из Левитина, поскольку у него большие проблемы с сердцем. Ловите решение. В течение дня, фото девочки должно быть у каждого кассира продуктовых магазинов, маркетов, продуктовых лавок. Понимаю, куча работы, но другого решения пока нет. Приказ охране магазинов и кассирам, задерживать её под любым предлогом до приезда полиции. Вопросы есть?