Текст книги "Ловушка для лягушки (СИ)"
Автор книги: Олег Филипенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
желанья поглощён, и брался
вести какой-то разговор.
Когда же я глядел в упор
21
в её глаза, причём ответный
ловил я взгляд, что был приветный,
я вожделел ужасно. Смертный,
увы, таков, – по большей части
любовь готов принять за что-то
совсем другое. Его страсти
темны, но, в общем-то, ведь кто-то
и любит. Иль любил. Но мы
с тем чувством путать не должны
22
момент, что описал я выше.
Хотя поэты есть, что пишут
о трахе и при этом пышут
велеречивостью… Не знаю…
Меня всегда с души воротит,
когда я пошлости встречаю
в литературе. Кто проглотит
такие тексты, – поделом
достался тому чан с дерьмом.
23
Итак, мы с Таней той же ночью
в машине трахнулись. Я очень
был удивлён тем, что воочью
всё это было. Я был робок
довольно по натуре. Тут же
всё как-то дерзко, хоть и скоро,
произошло. Моим оружьем
были в ту ночь нахальство, страсть,
они не дали в робость впасть.
24
Я жил тогда опять в общаге
литинститута. По бумаге
заочника-студента. Браги
и водки уж не пил со всеми,
бо понимал, что это глупость.
Года восторгов и полемик
прошли, и я сумел уж выпасть
из тех компаний, где всегда
вино и трёп. В мои года
25
уже на всё глядишь иначе.
Да, год назад я озадачен
был жизнью. И тогда я начал
уже присматриваться к жизни,
и понимать, что я ошибся,
поставив в долбанной отчизне
на свой талант. Напрасно сшибся
я с поколеньем тех, кто был
у власти. Голову разбил.
26
Я был готов на что угодно,
чтоб встать с колен. Теперь вот модно
всем каяться, так я охотно
покаялся б, когда бы это
мне помогло, но те, кто выгнал
меня, нахального поэта,
из института, ломкий рык мой
анафеме предали, так
что я кругом попал впросак.
27
И вот я думал: в самом деле:
в душе опоры нет, и еле
я как-то существую, цели
имея мелкие, и те, кто
являлись мне учителями
когда-то в юности, как некто,
ну, скажем, Евтушенко, сами
ничтожества и их стихи
полны такой же чепухи.
28
Всё в этом мире продаётся…
Я ждал, когда мне подвернётся
удобный случай, чтоб бороться
окончить за кусок свой хлеба.
И тут, представьте, эта встреча
с Татьяною, что точно с неба
была мне послана, но речи
о небе быть не может, – то
была случайность. Я в пальто,
29
уже к себе домой поднявшись,
нашёл её визитку. Сдавшись
перед таким соблазном, я в шесть
часов, но выспавшись пред этим,
когда за окнами общаги
уже темнело, к дяде Пете
пошёл вахтёру, где салаги
крутились, чтобы позвонить
Татьяне. Вскоре я к ней жить
30
уж перебрался… Вот такая
вам повестушка. Пусть какая
теперь, блин, сука, зря алкая,
меня обсерит. Я не это
лишь усмехнусь и, может, даже
обнять смогу его, поэта,
иль критика, да, я, мол, гаже
вас всех и потому как сыт –
свеликодушничаю. Вид,
31
впрочем, мой довольный может
вас оскорбить. Кого не гложет
при встрече с «новой русской» рожей
мысль о своей бедняцкой доле.
И вот, напыжившись чрезмерно,
вы с гордостью и против воли
руки не подаёте – верно? –
тому, кто был вчера вам брат,
а нынче весел и богат.
32
Иль вот пример: в универсаме
(нет, супермаркете – вы сами
поймите разницу) мы маме
Татьяны выбирали что-то
из обуви (на день рожденья
купить хотели). Мимо кто-то
ходил всё время, мы, мгновенье
подумав, выбрали, но был
прилавок перед нами. Сил
33
самим достать с прилавка что-то
нет никаких. Да для чего-то
поставлен ведь прилавок. Кто-то
за ним стоит ведь. Продавщица
стояла, и поскольку были
вокруг нас и другие лица,
что обувь выбирали или
же покупали, то она
обслуживала их. Видна
34
была в ней вежливость. Охотно
она обслуживала, плотно
прилавок облепивших, модно
иль простенько одетых тёток.
И только Таню, всю в брильянтах,
цепочках золотых, достаток
определяющих с гарантом
в большую сумму, ну никак
не замечала она. Как
35
ни обращались к ней мы с просьбой,
она не слышала. И нос свой
куда-то воротила. Прост бой
её: унизить невниманьем
проклятых «новых русских». Это
меня задело. С пониманьем
Татьяна отнеслась, и где-то
ещё с минуту подождав
она добилась своих прав.
36
А я тогда подумал чётко:
как всё неправильно. Ведь тётка,
что за прилавком, идиотка,
должна бы поступить иначе.
Ведь видно, что она по сути
своей добра, приятна, значит,
могла иначе нас, без мути
душевной, обслужить, и ты
ей улыбнулся бы. Кранты.
37
Но это, в общем, мелочь. Даже
не знаю, почему от лажи
такой я злюсь. Хотя сейчас же
пример привёл я к слову. Чайник
кипит уже, попью я кофе,
есть не хочу. Вот надо краник
мне заменить, а я каков, эх,
хозяин – не могу никак
добраться до него. Бардак.
38
Сказать по правде, я не очень-
то прихотлив по жизни. Сочень
и чай – весь завтрак. Старый прочен
во мне уклад: жить, как придётся.
И где придётся. Обстановка,
что окружает часто поца
такого, как вот я, неловко
прожившего тридцатник, не
волнует так. Я рад вполне
39
и чашке этой, что так много
уж прослужила. Я, ей-богу,
не замечаю из какого
состава эта вещь: стекла иль
фарфора. Я на самом деле
как богоизбранный Израиль
так долго для высокой цели
жил, что на многое мой глаз
не обращал вниманья. Раз
40
я даже съел сырое мясо
из холодильника и квасом
запил, а после удивлялся,
с чего мне плохо. Вот Татьяна
совсем другая. Она любит
все безделушки, в рестораны
ходить и многое, что будит
в её сердечке радость. Я
меняться тоже стал, друзья.
41
Я, например, всегда одеться
любил красиво. Это с детства
привычка у меня. И здесь я,
пожалуй, дока. Но не денди.
До этого в былые годы
дойти было нельзя, хоть крендель
какой-нибудь я в знак свободы
сооружал порой, но был
безвкусен часто мой посыл.
42
Сейчас, поскольку неуверен
в своём я вкусе, что проверен,
в моей одежде характерен
цвет чёрный – здесь не надо вкуса
особого, зато ты точно
на общем фоне без турусов
отмечен будешь также прочно,
как чёрное на сером. Вот
мой опыт для журнала мод.
43
Звонок вновь телефонный. Это
Марат, должно быть. Жди ответа
автоматического, – нету
желанья у меня болтать с ним.
Козёл. Не дай бог что случится
с деньгами нашими, – заплатим
две тыщи долларов убийце
и грохнем… Страшные слова.
Аж холодеет грудь… «Вставай,
44
Татьяна. Возьми трубку. Это
Марат… Алло… Или поэта
пришли ко мне… Андрей, ты где там?..»
Я трубку взял. «Алло». «Андрюша,
Татьяна спит?» «Да». «Мы во сколько
встречаемся?» «В шесть». «А не лучше ль
чуть позже? Полседьмого». «Только
ты не опаздывай». «О,кэй».
Я трубку положил скорей.
45
Меня он сильно напрягает.
Он вообще всех презирает, -
меня ж особенно, – считает,
что я при Тане как игрушка.
Есть в этих «новых русских» что-то,
что раздражает: от макушки
до пят уверены, что кто-то
(а таковых весь белый свет)
глупее их. Умней их нет.
46
А сам с кредитом подосрался.
Я никогда не разбирался
особо в этом, но пытался
понять, в чём дело. Эх, конечно,
Татьяна вас бы просветила
на этот счёт, а я б беспечно
помалкивал, но в моих силах
хоть как-то вам пересказать
всё, что случилось. Таня дать
47
решилась ему триста тысяч…
э-э… долларов. Наверно месяц
он приезжал к ней, чтобы высечь
искру доверия. Подробно
вводил в курс дела, документы
показывал, мол, ей удобно
ему поверить, на проценты
её согласен был, и вот
Татьяна, просчитав весь ход
48
дальнейший, согласилась. Был он
её знакомый старый. Мылом
когда-то торговал и с пылом
на волнах перестройки начал
он подыматься. Спекулянтом
считался он тогда и дачу
уже купил, но арестантом
внезапно стал, и весь доход
конфисковал тогда народ.
49
В «Лефортове» сидел недолго.
Уже вводился рынок, доллар
кругом ходил, Татьяна «Волгу»
купила. Наконец, понятно
всем стало, что статья в законе
о спекуляции невнятна,
и дело прекратили. Понял
тогда Марат, что начинать
нужно с нуля. Сумел начать.
50
И вот он вёл одновременно
дел несколько. Куда-то верно
он сунул наш кредит, наверно
в другое дело, о котором
речь не велась, хотя как будто
он провернул по договору
кредит наш (помнится, он утром
звонил об этом), получил
он прибыль, но опять вложил
51
куда-то деньги Тани… Точно
всё это выяснить нам срочно
сегодня нужно. Таня сочно
его обматерила, правда,
лишь за глаза. Ему ж пристойно
сказала, что скорее надо
им встретиться, чтобы спокойно
всё обсудить. Был разговор
лишь телефонным. Но с тех пор
52
она в напряге… Очень злая
была вчера. Я, понимая,
что сумма, в общем-то, большая
для нас, критическая даже,
ей лишь поддакивал и тихо
сидел. Я сам от этой лажи
расстроился. Не дай бог лиха,
я так привык уже к тому,
что есть у нас. Опять суму
53
я не снесу. Но я надеюсь, -
всё обойдётся. Я лишь греюсь
у батареи, часто бреюсь,
ем, сплю, гуляю и другого
я делать не хочу. Довольно
с меня того, что есть. Не много,
но мне хватает. Будет больно
всё это потерять. Боюсь.
Да, я лентяй и, в общем, трус.
54
Из крана капает в тарелки
немытые вода. Звук мелкий
и частый. Звонкий. А по стенке
шныряют муравьи. Задрали,
проклятые. Наверно к хлебу
путь проложили вновь. Упали
лучи светила, что по небу
уже спускается, на пол
с изрезанной клеёнкой. Пол
55
также осветили старый.
Паркет местами выбит. Хмары
плывут по небу. Птичек пары
летают. Надо всё же Таню
идти будить. Да, мы отсюда
уж скоро переедем. Встану,
кран закручу сильней: в посуду
с водою звонко капли бьют.
Да, переедем скоро… Тут
56
жить не будем. Вот закончат
ремонт в квартире новой. Хочет
Татьяна поскорей. Там очень
шикарно будет: дом старинный,
прочнейший, комнат пять, высокий
и толстый потолок, гардины
огромные, хоть на «Чероки»
въезжай в подъезд. Второй этаж.
И это центр. Престижно. Аж
57
мне поскорее захотелось
там оказаться. Я надеюсь,
ничто не помешает. Греюсь
в лучах я солнца. Хорошо как.
Покойно. С кофеем сигарету
я выкурил. Вот так без срока б
сидел и грелся… Верно, к лету
уж переедем, если нам
ничто не помешает там
58
оказаться… Да, Марату
не надо было верить. Я-то
не очень верю тем, кто в хату
приходит с пистолетом. Глупость.
Тем более, что он кавказец,
хоть обрусевший. Ведь их тупость
и подлость всем известна. Танец
устроит нынче вокруг вас,
а завтра ни за грош продаст.
59
Но он приятель старый Тани.
Любовником он не был. Я не
лопух, я точно знаю. Дряни
она не переносит. Любит
она не часто – я вторая
её любовь. А первым будет
муж, как ни странно. С ним, сгорая
от страсти, Таня в первый раз
бывала счастлива. Рассказ
60
её о нём всегда немножко
сентиментален. Моя крошка
так умилительна, но ножка
её мне более по нраву.
Вот она спит. Чуть рот открыла.
Совсем как девочка. Направо
перевернулась. Ручки мило
сложила у лица. Она
так трогательна и смешна.
61
И сексуальна. Её попка
под одеялом, словно сопка,
торчит и хочется торопко
её, всю сонную, оттрахать.
Что я и сделаю. Чуть позже.
Спокойно дышит. Её локоть
целую нежно. Её кожи
знакомый запах, – в общем, я
уже готов, – душа моя
62
полна и нежности и страсти.
Да, год назад, когда мы вместе
жить стали, трахались мы всласть и
по шесть раз в день. И даже чаще
случалось. Даже где угодно
могли мы трахнуться: то в чаще,
на лестнице в подъездах, в модном
салоне, ресторане, там,
где можно и нельзя. Я сам
63
не думал, что когда-то буду
себя вести так, что забуду
приличия и проч., что всюду,
где нас охватит вожделенье,
мы тотчас же отыщем место,
хоть в туалете, где со рвеньем
друг с другом трахнемся… Реестра,
быть может, этих славных мест
когда-нибудь в один присест
64
и не составить. Ведь, пожалуй,
всех мест не вспомнишь. Боже правый,
когда-нибудь, когда я старый
уж буду, интересно вспомнить,
наверно, те места, где ты был
в таких вот связях. Иль напомнить
своей подружке, мол, надыбал
то место… Помнишь?.. А она
трясёт башкой и ни хрена
65
уже не помнит… Да, забавно.
Танюшка милая, как славно,
что молоды ещё мы. Явно
ещё нас ждут с тобой большие
великие дела и трахи.
Подвинься, милая. За шею
меня ты обхвати, рубахи
коснись губами и прильни
ко мне всем телом. Извини…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Н-да, Таня на меня насела.
Включайся, говорит мне, в дело
с кредитом нашим. Зря шумела,
я сам хочу, но невозможно
так сразу. Разобраться нужно.
Я обещал, что я как можно
внимательней, почти натужно,
сегодня слушать буду речь
Марата. Чтобы всё просечь.
2
А вообще мне так противно
об этом думать. Даже дивно
представить, что интуитивно
я к этому готов. Не знаю.
В каком ужасном сне когда-то
привиделось бы мне, что хаю
я всё, что было сердцу свято,
зато стараюсь я постичь
законы джунглей, эту дичь.
3
Да, не отмыться мне как видно
уж никогда. Одно обидно,
что я не гений и завидно
становится, что есть примеры
тех, кто не сдался. Скажем, Бродский.
Или Норштейн. Иль Пиранделлы
поклонник – А. Васильев. Плотский
я человек, а вот они
духовные. «Останови,
4
я сигарет куплю, Татьяна».
«Давай уже до ресторана
потерпишь». «Разве трудно?» «Ладно».
Я выскочил к палатке. Пачку
«ЛМ» купил, пакетик сока, -
пить захотелося и жвачку
одну. Однако как высОко
окошко. Повернулся, чтоб
идти к машине. Здрас-сьте, стоп.
5
Передо мной стояли двое
ребят лет двадцати. Герои
мне преградили путь, и стоя
вплотную, попросили денег.
Они нахально наседали,
а я взбесился, хоть колени
от страха подогнулись – я ли
герой? – но молча мимо них
пройти я попытался тих.
6
Они меня не пропускали.
Во мне все жилки задрожали,
я огляделся, – мимо гнали
машины, а людей идущих
не видно. Но во мне взъярилось
чувство протеста против сущих
подонков, и к тому же билась
в мозгу отчаянная мысль
подраться. На минуту быль
7
оставлю эту, чтобы вспомнить
все ситуации, где скромник
такой как я, как уголовник,
был бит, иль дрался. В самом деле
придётся вспоминать мне с детства
такие случаи. Вот еле
я помню, как жил по соседству
мальчишка, что чуть старше был
меня. Я голову разбил
8
ему булыжником за то, что
меня ударил он. Он срочно
домой помчался, я же точно
так поступил: от страха к маме
примчался и сказал, что Вова
мне в голову огромный камень
послал. Сюда вот, видишь? Снова
захныкал. Мама смотрит: да,
как будто шишка есть. Беда.
9
Я допускаю, что от страха
могла возникнуть шишка. Ахал
притворно я и ждал, как птаха
ждёт казни, когда мама Вовы
придёт к нам с жалобой на то, что
я натворил. И вот подковы
на каблучках стучат по блочной
дорожке, кто-то в нашу дверь
уже стучит. Я, словно зверь
10
затравленный, в углу забился.
Мамаша входит Вовы. Брился
отец мой. Бранью огласился
весь дом: такой-сякой Андрюша,
расшиб головку Вове. Мама
в ответ, сей монолог нарушив,
доказывает ей упрямо,
что это Вова мне расшиб
головку. Вот такой вот сшиб.
11
В конце концов, они решили,
что виноваты оба. Были
слегка наказаны мы или
совсем простили нас... Не помню.
А вот уже другой я случай
припомнил. Иль сейчас припомню.
Деревня. Море. В небе туча.
Сентябрь. Кинотеатр (иль клуб
по местному). Мальчишки. С губ
12
моих (а мне лет шесть) слетает
брань, вроде «сукин сын». Толкает
меня в грудь мальчик, возрастает
ор вокруг нас, чтоб мы подрались.
Казбек была мальчишки кличка.
Был на год старше он. Собрались
мальчишки вокруг нас, и пичкал
мой старший брат меня, тая
злорадство, наставленьем. Я
13
им ободряем был для драки:
«Не бойся, первым бей». Атаки
я всё не начинал, лишь знаки
угрозы подавал, толкая
Казбека в грудь. Меня ударил
под дых внезапно он. Такая
тут началась борьба без правил,
что старший брат напуган был
и бой внезапно прекратил.
14
Не помню я, разбил ли нос мне
Казбек, но помню, что я после
от страха трясся весь и возле
ребят постарше тёрся, глядя
в глаза им преданно: спасибо,
что драку прекратили. Рядом
мой брат смеялся громко, либо
журил меня за то, что я
так плохо дрался. Я, тая
15
обиду на него, пытался
оправдываться. Кстати, дрался
я с братом тоже часто. Знался
всегда со старшими я. Это
мне льстило, но свои имело
и недостатки. Так я где-то
в неделю раз был бит за дело
и просто так братишкой. Жить
мешало это, и побить
16
мечтал его я очень часто...
И даже ненавидел страстно
порой его... Но мы прекрасно
и уживались... Был он братом
двоюродным и сельским. Я же
жил в городе и только летом,
на все каникулы, с поклажей
в деревню приезжал и жил
у деда с бабкой... Помню, был
17
уже я в классе пятом. Лето
стояло. Август. Я, раздетый
и загорелый, на нагретом
стою песке, перед калиткой
бабули. Солнце уж заходит.
Я в бадминтон играю с прыткой
курортницей, и колобродит
в груди любовь: не в первый раз
уже влюбляюсь я. Атас.
18
Из Киева было девчонка.
На мове говорила. Звонко
смеялась и меня, поддонка,
одетого не в шорты (стыд-то!),
а в брюки с клёшем, как ходили
все местные, учила быту
столичному, наприклад, пыли
не есть вместе с черешней, бо
хвораты буду. Но слабо
19
тогда мне было отказаться
от многих удовольствий, братцы.
И вот мы с ней играли. Мацал
ракетку я ладонью пыльной
и отбивал волан. А мимо
корову гнал домой посыльный
родителей, мальчишка Дима.
Шёл с хворостиной. Видно, стыд
его обуял, когда вид
20
ему открылся на весёлых
меня и девочку. В тяжёлых
сандалиях на пыльных голых
ногах и в грязных брючках, – был он,
как помнится. Он что-то с матом
нам выкрикнул. А я красиво
ему ответил, косым взглядом
заметив, как девчонка мной
была довольна. Вскоре бой
21
меж ним и мною завязался...
Я выглядел геройски. Дрался
бесстрашно, Дима испугался
и убежал... Но я фингалом
под глазом всё-таки помечен
был им... Девчонка убежала
и рассказала бабке. В вечер
тот в первый раз я испытал
коварство женщин. Кабы знал,
22
что она бабке всё расскажет,
которая меня накажет,
то, может быть, не дрался. Я же
за честь её вступился... Было
такое... Или вот я вспомнил:
шестой или седьмой класс. Мило
болтаю в классе, что заполнен
слегка – на перемену все
уж убежали. В полосе
23
луча пылинки золотятся.
За партами девчонки злятся,
что я дразню их, мне ж смеяться
охота. Булочками пахнет.
И мелом. Входит мальчик Юра.
Гроза мальцов. И вдруг как жахнет
меня под дых. Я вмиг понуро
запнулся, ошалел, притих.
Девчонки в смех. Зачем при них
24
меня ударил он?.. Как стыдно.
Я струсил, было мне обидно.
Ведь ни за что, и всем им видно,
что слёзы из последней силы
удерживаю я. О, небо!
Где справедливость? Жизнь постылой
мне показалась, было треба
бежать из школы навсегда.
Такой позор!.. Прошли года,
25
а я всё это ещё помню...
Иль вот ещё: однажды обнял
в столовой школьной я нескромно
(восьмой был класс) одну девчонку,
которой в классе домогались
мальчишки. Ущипнул за попку
её, но тут же попытались
меня две дерзостных руки
скрутить, желанью вопреки.
26
Увы, но руки те мальчишке
принадлежали, а не Пышке
(так звали девочку), и книжки
я уронил, обороняясь.
А мальчик был девятиклассник
и вот, меня сломить пытаясь,
он предложил подраться. Красник
его фамилия. Потом
попал в тюрьму он, но про то
27
ещё не знали мы. Согласье
я дал своё. И вот, смеясь, я
иду на улицу, где Вася
уж ждёт меня. Мальчишки с класса
пришли болеть, вокруг сгрудились,
я хорохорился, и масса
меня поддерживала. Вились
вокруг девчонки, понял я,
что хода нет назад. Моя
28
душа, хотя и трепетала,
но был кураж во мне и мало
не показалось парню... Встряла
училка, нас разняли вскоре.
А я был рад, признаюсь. Правда,
сломал я палец в этом споре,
точнее, драке. Но на завтра
мы с Васей помирились. Я
был миру рад. Душа моя
29
(трусливая, сказать по правде)
томилась после драки. Прав-де
мой друг, что говорил: «Оставьте
вы драться. Помиритесь». Я же
тогда не захотел... Точнее
уже не смог... Трус, а туда же,
подраться лезу... Я скорее
с тем Васей помирился, чтоб
от страха не влажнел мой лоб.
30
А как-то, в классе уж десятом,
я провожал девчонку на дом.
Я был влюблён в неё. Шла рядом
она, касаясь локоточком
моей руки. Уже стемнело.
Район был незнакомый: в кочках,
ухабинах. Одна горела
там где-то лампа впереди.
Тревожно было. Проводив
31
её домой, я с облегченьем
хотел идти между деревьев
обратно, но девчонка с рвеньем
взялась уже меня немного
сопроводить. Я позже понял
из-за чего. Там, на дороге,
когда мы шли, и я ладони
тёр потные, на встречу три
попались мальчика. Внутри,
32
мне помнится, похолодело
чуть у меня. Плечо задело
моё прохожего, но дело
до драки не дошло: мальчишки
прошли мимо меня. И снова
я, провожаемый Иришкой,
встречаю их. Всё бестолково
произошло. Чтоб здесь не бить,
они с собой поговорить
33
меня позвали... Я спускаюсь
за ними чрез дорогу, каюсь,
что согласился, погружаюсь
в прострацию и в тёмном месте
я избиваем ими... После
уже без них к своей «невесте»
я возвращаюсь. Бок ли, нос ли
болит – мне это всё равно.
Мне очень стыдно. Я давно
34
так не был бит. Я, видно, жалок
Ирине показался: мало
того, что Ира не сказала
слов утешительных, но звонко
расхохоталась. Оскорбился
я этой выходкой девчонки
и с ней расстался... Я влюбился
скорей в другую, что была
добрей и рядышком жила.
35
А вот ещё я вспомнил случай
забавный. Вот сейчас, попью чай
и расскажу... Пожалуй, лучше
потом попью... Итак, продолжим.
Был день рожденья друга. Было
ему семнадцать. Или может
уж восемнадцать. Нас подмыло
идти в кино, причём в район
от нас далёкий. Вот вдвоём
36
мы с ним отправились... Смеялись
мы много, обзывались, дрались
шутя, как вдруг доколупались
к нам четверо парней. Мы в парке
стояли тёмном, они деньги
забрать у нас хотели. Яркий
костюм я вымазал маленько,
когда на землю свален был.
Мой друг рванул, что было сил,
37
бежать от них, но вскоре пойман
он был, потом избит. Спокойно
я встал с земли и, недостойно
трясясь, достал все свои деньги
и отдал. После задушевно,
сообразив, что главный в кепке
средь них, я стал ему напевно
твердить, чтоб нас он отпустил.
Он отпустил, я даже был
38
пред другом выставлен примером
благоразумности. Вот мера
вещей – поступок мой и вера
в величье человека – ложна.
Так думал я тогда. И стыдно
опять-таки мне было. Можно
сойти с ума, что незавидно
устроен я и, в общем, мир
исполнен грубых, тёмных сил.
39
В то время я уже давненько
об этом думал... Коротенько
я расскажу – а то затренькал
надолго я, – ещё такую
историйку. Армейский случай.
Я молодой сержант. Муштрую
своих салаг, но потрох сучий,
солдатик, снял противогаз,
а я не отдавал приказ.
40
«Упал на землю и отжался»,-
я говорю. Он отказался.
«Упал, я говорю...» Замялся
немного он, но не послушал.
И вот всё отделенье было
наказано мной, лишь баклуши
бил этот парень, но хватило
его не нАдолго, – толпа
роптала на него. Упал
41
со всеми он и отжимался
в противогазе... Состоялся
акт воспитания. Нарвался
однако ж я на бой за это.
Уж вечером «деды» из части
меня у стенки туалета
прижали, поломав фломастер
в кармане, придавив слегка,
мол, нашего ты земляка
42
не трожь... Я им ответил смело,
хоть был напуган, что за дело
он получил и что всецело
на стороне я тех законов,
что чтят они. И потому-то
я наказал, блин, салабона
за нарушенье, чтобы смута
не началась. Должна же быть
иерархическая нить.
43
«Деды» со мною согласились
и бить не стали. Но просили
его не трогать. Рядом вились
салаги, ожидая тщетно
как буду бит я. Я запомнил
ехидство их, и в туалет наш,
на этаже который, взвод весь
послал после отбоя, чтоб
всё там горело*... Хватит. Стоп.
*На армейском жаргоне «горело» означает блестело, было чистым.
44
К чему я это вспоминаю?
Да так... И сам почти не знаю,
я что-то выразить желаю,
а сам всё не о том. Скажу лишь,
что до недавних пор боялся
я хулиганов, драк и улиц,
и дух мой, в общем-то, смущался
при виде злости... Но теперь
я сам порою стал как зверь.
45
Здесь подойдём мы потихоньку
к тому моменту, где легонько
меня зажала шелупонька
в лице двух хлопцев. Да, я струсил.
Да, как всегда. Но вот рождалось
в душе отчаянье, клянуся,
что шло на пользу, – подымалась
из глубины души вся злость,
как будто в двух парнях был гвоздь
46
всех моих бед, как против рока
во мне восстало всё, жестоко
хотелось их избить и, боком
чуть повернувшись, из кармана
достал я перочинный ножик
и весь трясясь, как будто пьяный,
стал в их испуганные рожи
выкрикивать угрозы, брань.
Один из них сказал: «Слышь, Вань,
47
пойдём, а то он сумасшедший...»
Они ушли. А я, прошедши
пять метров, рассмеялся. Шедший
прохожий покосился странно.
Я сел в машину. Мои руки
ещё тряслись. Была Татьяна
напугана. «Что эти суки
хотели?» «Денег». «Ты не дал?»
«Поехали. Нет». «Фух. Скандал».
48
Мы ехали в потоке плотном
машин. Я Тане неохотно
о стычке рёк и о животном
всё думал в человеке... Мерзко...
Час пик. Попали в пробку. Слева
стена машин, а справа дерзко
нас «Мерседес» подрезал. Дева
сидела за рулём. «Татьян,
мы опоздаем в ресторан».
49
Сгущались сумерки. Машины
включили фары. Из кабины
нас обогнавшей «Волги» кинул
мужик окурок, что был ветром
подхвачен. На мгновенье искры
мелькнули на асфальте. Ретро-
мелодия звучала в быстро
промчавшемся «Пежо». Но вот
мы снова в пробке. «Идиот!»-
50
вскричала Таня, стукнув нежной
ладошкой по баранке. Спешно
нас обогнал на белоснежной
машине кто-то. Встрял, мерзавец,
в наш ряд. Как много иномарок
уже в Москве. Татьяне палец,
открыв окошко, сей припарок
показывает. Идиот.
Я оскорбился. Сукин кот!
51
Вот, наконец, мы к ресторану
подъехали. День быстро канул.
Сгустились сумерки. Татьяну
сейчас, гляжу, не можно трогать,
сосредоточена, серьёзна,
металл в груди, и только локоть
её я взял и невозможно
её в такой момент обнять.
Я тоже хмурюсь. Должен дать
52
Марат отчёт нам. На стоянке
полно машин и иномарки
все, в основном. А я о пьянке
ночной вдруг вспомнил с Афраилом
на этом месте. Где он, кстати?
Не видно что-то... «Ты ходила
сюда в театр, Татьяна?» «Хватит
о глупостях, о деле ты
подумай, наконец... Лады?»
53
Поднявшись по крутым ступенькам,
мы через бар прошли, где тренькал
магнитофон, и некий Венька
бильярдный шар гонял по полю.
Дым сигарет. Потом пошли мы
в другую комнату, что боле
была просторной, в дальней нише
за столиком сидел Марат.
Он был с подружкою. «Виват,
54
Татьяна». Таня улыбнулась
ему пленительно, нагнулась
слегка, поскольку потянулась
Марата морда к ней. Вот чмокнул
её он в щёчку сладко. Руку
мне протянул. «Я тут уж кокнул
две рюмки коньяку». Подругу
представил, после сели мы.
Всё мило. Тут из-за спины
55
моей официант нагнулся.
«Два кофе, два джин-тоник.» «Дуся,
а ты что будешь?» – встрепенулся
Марат. «Мартини». Заказали.
«Поесть мы выберем чуть позже», -
сказала Таня. Мигом парень
в блестящей бабочке из кожи
ушёл. Остались мы одни.
Заговорили тут они
56
о пустяках и, между прочим,
Татьяна рассказала, очень
при этом возмущаясь, случай,
что был со мной возле палатки.
Посетовали... Похвалили
меня за храбрость... После гладкий
наш разговор коснулся цели
главнейшей... Начался рассказ
Марата. Я его сейчас
57
перескажу... Но вкратце, вкратце!
Уж до чего мне эти, братцы,
экономические святцы
противны... Обернул с процентом
Марат кредит уж, как знакомый
ему из Киева, с акцентом
кавказским, позвонил из дома
и обналичить попросил
большую сумму. Он платил
58
процент хороший. Согласился
Марат и тут же поплатился.
Счёт в банке, что едва открылся,
был арестован. Непонятно
из-за чего. Из ФСБ же
его допрашивали. Внятно
тогда он понял, что Олежек
его им сдал. Из-за чего?
Не поделился с ним. Его
59
он кинул штук на сто. И тут же
он пояснил, что был не нужен
Олег, посредник тот, досужий
трепач, поскольку те, с кем тот, мол,
его сводил, лишь усложнили
короткий ход. Олег же Ротман
сказал, что, коль договорились,
то должен поделиться он.
Он десять штук дал. Но пижон
60
обиделся и вот, как видно,
через знакомых так ехидно
поиздевался, сообщив там,
чтобы проверили Марата
счета. И вот пока не может
вернуть кредит он, ибо надо,
чтобы арест был снят. Тревожит
его худой сей оборот.
Ведь он ходил не раз в обход
61
законов и его возможно
поймать на чём-то. Неотложно
он хочет, даже если можно
сегодня, с адвокатом классным
поговорить. Вот и всё дело.
Да, случай виделся опасным
для нас с Татьяною. Сидела
она серьёзная, и был
я озадачен. Подносил
62
официант нам блюда, что мы
чуть раньше заказали. Дома
я есть хотел, но здесь фантомы
опасные почти прогнали
желанье есть. Однако скрябал
ножом и вилкой я. Жевали
все за столом. Татьяна рядом
курила много, наконец,
ткнув толстой вилкой в холодец,
63
она взялась за ужин. Тихо
сидели все. А рядом лихо
резвились за столом. Шумиха
не задевала нас и были
насуплены мы. Только Дуся
ворон ловила. Снова пили
мы кофе, и Марат надулся,
заметив, как Татьяна с ним
заговорила как с чужим.
64
А он чего хотел! Спасибо
от нас услышать?.. У изгиба
моей руки лежала рыба
мной недоеденная. Таня
в рассеянности свой окурок
там потушила. Я заране
тарелку не убрал. Придурок,
Марат, коньяк свой попивал
и слов от Тани ожидал.
65
Короче, Таня расспросила
его ещё раз, предложила
шаги какие-то и мило
с ним распрощалась. Мы остались
одни сидеть. Марат и Дуся
ушли. Немного помолчали.
«Ну, что ты думаешь?» «Клянуся,
не знаю». «Пользы от тебя
нет никакой», – она, скорбя,
66
сказала... Я сидел с сознаньем
своей ничтожности. С вниманьем
глядел на Таню. Со стараньем
то морщил лоб, то хмурил брови...
«И грохнуть ведь нельзя Марата»,-
сказала Таня. «Хочешь крови?»
«Да... Но нельзя. Большая плата.
Он много должен нам. Убить
его – тогда похоронить
67
надежды на возврат кредита
должны мы». И она сердито
поджала губы. Я, как идол,
сидел не шелохнувшись. Было
не по себе. Смотрел на Таню
и думал, что в словах ведь сила
её видна. И я заране,
при мысли, что случилось вдруг
такое – испытал испуг.
68
На улице толпа галдела.
Спектакль окончился. Летела
девчонка мимо нас. Задела
она меня. Одни подростки
шли со спектакля. Видно, школу
водили на спектакль. Неброский
парнишка спрятал очи долу,
пройдя рядом с Татьяной. Шла
пиеса «Горе от ума».
69
«Татьяна, в школе вас водили
в театры?» «Да. Раз в две недели».
«И нас. И, в общем, мы любили
туда ходить. Какой-то праздник.
Правда, вели себя по-свински».
«И мы». «У нас один проказник
на сцену вылез раз. Явлинский
его фамилия была».
«Григорий?» «Нет». «А я смогла
70
влюбиться даже раз в артиста.
Но ненадолго... Он говнистый
был в жизни человек, и быстро
его я разлюбила». «Даже
была знакома с ним?» «Конечно.
Он пожилой был, а туда же,
лез с приставаньями». «Вот вечно
они такие, пердуны,
развратники, говоруны...»
71
Вдоль набережной на машине
мы мчались. Дым стоял в кабине –
курили мы. «Сегодня иней
был утром». «Скоро холод будет.
Как быстро год прошёл». «Да, всё же».
«Ты хоть наелся?» «Да». «Все люди
такие говнюки. Вот тоже
Марата взять – не устоял
перед соблазном, все отдал
72
на обналичку деньги. Наши
отдал. Теперь из этой каши
что выйдет – неизвестно...» Кашель
прервал Татьяну. Помолчали.
«Андрей, давай в Крым без тебя я
поеду?» «Почему?» «Устали
мы друг от друга». «Я не знаю,
я не устал». «Ну что ты так
обиделся? Такой чудак».
73
«Зачем ты, кстати, туда едешь?»
«По делу». «По какому?» «Видишь,
ты всё равно в делах не петришь
моих». «Скажи, я постараюсь
понять». «Ну надо, в общем... Надо».
«Понятно». «Что?» «Я только каюсь,
что я с тобой связался». «Ладно.
Поедем вместе». «Почему ж.
Езжай одна. Ведь я не муж,
