Текст книги "Зеленая тетрадь"
Автор книги: Олег Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Олег Рой
Зеленая тетрадь
В оформлении переплета использованы фотографии:
© Julia Mikhaylova, Andrey_Kuzmin, Africa Studio, Marek Walica, Jacek Fulawka / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Резепкин О., 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Эпизод 1
Катя Пёрышко, или ты живёшь только раз
Вообще-то стоило подождать, пока кофе хоть чуть-чуть остынет, но у меня никогда не хватало на это терпения. Упоительный аромат, поднимавшийся из кружки и мгновенно заполнявший весь закуток, служивший мне рабочим кабинетом, манил и кружил голову, как первая юношеская влюблённость. Чувствуя себя не в силах противиться соблазну, точно Ева в райском саду, я вынула из верхнего ящика начатую утром шоколадку с орехами, аккуратно взяла кружку, с наслаждением сделала первый глоток и сразу почувствовала себя героиней какого-нибудь фэнтези-романа, внезапно попавшей из унылых серых будней в прекрасный сказочный мир замков, волшебных цветов и добрых фей.
– А у вас, Екатерина, смотрю, очередной обеденный перерыв? И какой же по счёту за сегодня – четвёртый или пятый?
Я испуганно вздрогнула и чуть не подавилась горячим напитком. Издевательские нотки в голосе новой начальницы хоть и стали привычными, всё же неизменно продолжали достигать цели, каждый раз выводя из равновесия. А ведь только сегодня утром, по дороге на работу, я дала себе слово не вестись на провокации со стороны Змеюки Подколодовны. Но попробуй не поведись, когда директриса, появившись точно из-под земли, склонилась над тобой, постукивает по краю столешницы дорогущим, бордовым с золотом, маникюром и смотрит с таким ехидством, что кусок застревает в горле.
– Между прочим, совещание вот-вот начнётся, – с той же мерзкой интонацией продолжала Змеюка. – Но вы, конечно, были настолько заняты своим любимым кофе, что так и не удосужились распечатать презентации.
По-хорошему, сейчас был самый подходящий момент довести до её сведения, что презентации у нас всегда распечатывал отдел маркетинга, они же и готовили материалы для совещания. Однако с появлением нового руководства и сменой доброй половины коллектива вся налаженная схема работы нашего подразделения полетела коту под хвост.
И я в очередной раз ничего не сказала, а вместо этого только выдавила из себя некое подобие улыбки, отодвинула, точно от сердца оторвала, дымящуюся кружку, нажала на нужную иконку на экране и заверила:
– Всё готово, Александра Павловна, уже посылаю материалы на печать.
– Это надо было сделать за час до совещания, а не после его начала, – нравоучительно отметила начальница и уплыла в направлении своего кабинета.
Я посмотрела на часы – до совещания оставалось ещё добрых четверть часа, я вполне успевала. Но доказывать что-то Змеюке себе дороже. Вон на прошлой неделе Даше Свиридовой после дискуссии с новой директрисой пришлось писать заявление по собственному, а я не могу позволить себе такую роскошь. Я не Даша, у меня нет востребованной специальности технолога пищевого производства, и за рабочее место, пусть и ненавистное, волей-неволей приходится держаться. Даже сейчас, когда в нашем некогда весёлом и по-хорошему шумном офисе стало так неуютно. Почти все сотрудники, с которыми я была в нормальных отношениях, разбежались кто куда, не выдержав Змеюкиных методов руководства, а новых она набрала как специально – один неприятнее другого. Я человек замкнутый, застенчивый, мне трудно сходиться с незнакомыми людьми – и уж тем более с подобными типчиками, которых моя подруга Ирка Звонарёва определяет точными словечками «токсичные коллеги».
Последняя страница презентационных материалов наконец выползла из принтера, и я стала торопливо распределять листы по стопкам для раздачи участникам совещания. Сиротливо остывающий в кружке кофе пах ноябрём и полным разочарованием в жизни.
В переговорной, как и следовало ожидать, я появилась первой. Разложив материалы по столам, направилась назад, к своему рабочему месту – надо было отослать документы в филиал в Краснодаре, – но на выходе снова столкнулась со Змеюкой.
– Екатерина, я вроде бы ясно выразилась по поводу вашего присутствия на совещании, – снова прицепилась та. – Вы должны записывать всё, что мы обсуждаем, и затем напоминать маркетологам о сроках сдачи проектов.
– Я помню, Александра Павловна, даже диктофон приготовила, чтобы ничего не упустить, – заверила я. – Но у меня ещё есть несколько минут, хотела до совещания отправить письмо в филиал.
Признаюсь, в глубине души я надеялась, что после таких слов Змеюка если не похвалит меня за рабочее рвение, то, по крайней мере, отстанет на какое-то время. Но не тут-то было! Холёная физиономия шефини только скривилась в язвительной усмешке.
– Ну, конечно, в вашем-то возрасте как всё упомнить? Например, что письмо надо было отправить ещё вчера.
– Мне всего тридцать семь лет, а не семьдесят, – не удержалась я, но тут же прикусила язык.
– Тридцать семь – это для секретаря уже пенсионный возраст, – авторитетно выдала Змеюка. – Понимая это, вы должны действовать куда расторопнее!
От продолжения неприятного разговора меня спасло появление в переговорной хипстера Миши из отдела маркетинга, «первого парня» в новой версии нашей «деревни», то есть фирмы. Чуть ли не вся женская половина коллектива тайно или явно вздыхала по этому помешанному на брендах смазливому типчику, а он с удовольствием пользовался их расположением и лез из кожи, чтобы очаровать всех и каждую. Впрочем, на меня он своё обаяние никогда не тратил, я для Миши всегда была пустым местом. Да и другие новые сотрудники обращали на меня внимания не больше, чем на принтер, и уж точно меньше, чем на микроволновку или кофеварку.
– Михаил, – Змеюка тут же порозовела и стала накручивать прядь волос на кончик указательного пальца, – вы, как обычно, приходите раньше всех! Многим неплохо бы поучиться у вас пунктуальности.
Презирающая меня за неподобающий возраст Александра Павловна была всего-то на год младше, но ни одно из колец, которые каждый день менялись на её костлявых, как у скелета, пальцах, не напоминало обручальное. Неудивительно, что всех женщин она считала личными врагами, а мужчин воспринимала как объект охоты.
Еле удержавшись от того, чтобы не скрипнуть зубами, я отвернулась от них и плюхнулась на самый дальний стул в углу переговорной. Раньше на общих собраниях мы обычно сидели рядом с Дашей Свиридовой, шушукались и тихонько хихикали. Но сейчас на соседнем со мной стуле устроилась, закинув одну бесконечную ногу на другую, Олеся, новый менеджер по рекламе, долговязая девица, отчего-то вообразившая себя красавицей. Впрочем, в наше ненормальное время многие действительно считают, что выпирающие, как металлоконструкции, ключицы и тощие нижние конечности «буквой Х» – это красиво. Естественно, о том, чтобы поболтать с надменной, словно особа королевских кровей, Олесей, не могло быть и речи. Да и о чём мне с ней говорить? За весь тот неполный месяц, что она здесь работала, мы не сказали друг другу и двух слов не по делу, да и вряд ли сумели бы найти общие темы для разговора.
Поэтому я включила диктофон, склонилась над блокнотом, делая вид, что старательно конспектирую каждое слово, и принялась мечтать о том, что через час, максимум через полтора это дурацкое собрание закончится. И тогда можно будет пойти на кухню и опять сварить себе кофе. На этот раз, пожалуй, сделаю его с корицей и шоколадом – такое сочетание у меня почему-то всегда ассоциировалось с детством, солнцем и счастьем. Даже несмотря на то, что и в детстве я, собственно, тоже совсем не была счастлива. Чем больше я думаю об этом, тем увереннее прихожу к выводу, что понятие счастья мне, в общем-то, никогда не было знакомо. И вряд ли когда-нибудь будет…
* * *
– Катя, это ты? – послышался из спальни голос матери.
Господи, ну а кто же ещё-то? Я кивнула в ответ, хотя вряд ли она могла меня видеть. Сбросила порядком измучившие за день туфли на каблуках и, не без труда нагнувшись, помассировала ступни. Сегодня пришлось как следует побегать по офису – такое ощущение, что Змеюка специально поставила своей целью вымотать меня, чтобы я не выдержала и сама написала заявление об уходе.
– Что-то ответа не слышу, – проворчала моя любящая мать, выходя в прихожую.
– Я устала, не хочется говорить, – вздохнула я.
– И от чего же ты так устала? Весь день, что на работе, что дома, за компьютером сидишь да кофе с конфетами и пирожными гоняешь, – послышалось в ответ. – Посмотри, как тебя разнесло! Скоро в дверях будешь застревать!
– Слушай, ну хватит уже, сколько можно…
В надежде, что на этом разговор прекратится, я направилась в большую комнату, служившую одновременно и гостиной, и моей спальней. Но мать явно не собиралась оставлять меня в покое и двинулась следом. Стояла рядом, наблюдая, как я переодеваюсь, и комментировала:
– Ох, Катька, Катька! Ну как так можно?! Сорока ещё нет, а какой живот наела. И чего ж удивляться, что такую толстуху никто замуж не берёт!
Что-то сегодня мать особенно быстро завелась. Видимо, подготовилась заранее. Делать-то ей нечего, сидит дома, телевизор смотрит и ждёт моего прихода, подбирает слова, чтобы вылить всё на меня, когда я наконец притащусь с работы. Раньше я сильно обижалась на неё за этот вечный бубнёж, но потом почитала в интернете статьи о её болезни, и всё стало на свои места. Оказывается, плохая работа эндокринной системы всегда влияет на психику, и здесь ничего не поделаешь. А у матери с молодости проблемы с щитовидкой, она чуть ли не с двадцати лет сидит на искусственных гормонах. Неудивительно, что отец сбежал ещё до моего рождения и навсегда вычеркнул из своей жизни её, а заодно и меня. И хоть я и злилась на отца, которого не видела даже на фото, потому что мать уничтожила все снимки, но в чём-то его понимала – не иначе мужику доставалось не меньше, чем мне.
Подруга Ирка Звонарёва уже давно уговаривала меня съехать от матери и снимать квартиру, но как её снимешь – с моей-то нищенской зарплатой! Так уж вышло, что и с профессией мне в жизни не повезло так же, как и с внешностью. Мать, всю жизнь проработавшая бухгалтером, настаивала, чтобы и я получила экономическое образование, и мне пришлось подчиниться, хотя никогда не считала математику своей стихией. В школе отметки у меня были неважные, так что о поступлении на бюджет нечего было и думать. Впрочем, мать это предвидела и много лет откладывала деньги мне на учёбу, из-за чего нам приходилось отказывать себе во всём остальном. Кто ж знал, что это проклятое экономическое образование в итоге никому не сдастся! Мы выбрали коммерческий вуз с громким названием «международный университет», казавшийся солидным заведением, поскольку его реклама в то время висела на всех столбах и даже шла по телевизору. Поступить оказалось на удивление легко, и то, что учили в универе, мягко говоря, неважно, меня, признаюсь, тогда не насторожило, а даже радовало – не нужно было напрягаться. Тем больнее стало разочарование: по окончании оказалось, что мой диплом бесполезен и нигде не котируется, как и другие, якобы международные, дипломы многих «университетов» и «академий» с пафосными названиями. Не прошло и нескольких лет после моего выпуска, как все эти вузы исчезли, не пройдя аккредитацию, так же быстро, как и появились, и признаваться в том, что ты окончила один из них, стало даже неловко. Так что ни о какой карьере экономиста для меня не могло быть и речи. Помыкавшись в поисках работы больше года, я наконец устроилась, секретарём в одно из подразделений фирмы, занимавшейся производством кондитерских изделий, где и проработала четырнадцать лет, аккурат до сегодняшнего дня. Раньше, если не считать маленькой зарплаты и дороги через всю Москву, отнимающей каждый день два с лишком часа моей и так не слишком радужной жизни, всё остальное там раньше было ещё более или менее терпимо. Но именно было раньше – до смены руководства и появления Змеюки Подколодовны…
– Катерина, ты что, оглохла? – вывел меня из задумчивости голос матери.
– Извини, – встрепенулась я. – Что ты говоришь?
– Есть, говорю, хочешь?
– Хочу.
– Ну, конечно, когда ты отказывалась… – пробормотала мать, удаляясь на кухню. А я, отвернувшись, вытерла тыльной стороной ладони выступившие от обиды слёзы. Ещё не хватало, чтобы меня попрекали куском в собственном доме! Пусть оклад у меня и небольшой, но на продукты я всё-таки зарабатываю. И даже на кофе остаётся, пусть и не столько, сколько хотелось бы.
– Что ты там застряла? – снова послышался голос матери. – Ужинать мы в следующем веке будем?
Я высморкалась, натянула футболку и потащилась на кухню.
На ужин, конечно же, опять была рыба на пару и тушёные овощи. А так хотелось после сегодняшнего мерзкого дня на работе побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, хотя бы жареной картошкой или курицей… Ладно, ничего, перетерплю, не привыкать. И подожду до завтра. Завтра суббота, мы с Иркой ещё на той неделе договорились погулять в парке Горького, а вечером поужинаем в каком-нибудь кафе. И там я уж точно не буду давиться этой безвкусной преснятиной.
– В поликлинику, конечно, опять не сходила? – поинтересовалась мать, складывая в раковину опустевшие тарелки. – Тебе давно уже пора щитовидку проверить.
Опять двадцать пять.
– Слушай, ну сколько можно? Я же её только год назад проверяла.
– Всё равно проверь.
– Да нет никакой необходимости делать это так часто! – Не удержавшись, я повысила голос. – Ты прекрасно знаешь, что твоя болезнь не генетическая, по наследству не передаётся.
И мысленно добавила: «В отличие от невезения». Да, приходится признать горькую правду – не только я у мамы неудачница.
– Знаю, но провериться всё равно не помешает. – Мать упрямо стояла на своём.
– Ладно, – буркнула я, иначе этот разговор мог растянуться на весь вечер, и подошла к кофемашине, кредит за которую выплатила только в прошлом году. Мать, разумеется, не могла оставить это без комментариев.
– Ну вот, опять наглотаешься этого своего кофе на ночь и до утра в этом своём дурацком интернете просидишь, – завела она свою шарманку, но у меня уже не было сил реагировать. Меня ждало свидание с нежным и романтичным кофе флет уайт – единственный доступный мне уже много лет вариант свиданий.
Утро субботы выдалось солнечным, как, собственно, и должно быть в апреле. Отличная погода, предвкушение встречи с подругой и особенно удавшиеся матери сырники с малиновым вареньем на завтрак подняли настроение на уровень «жизнь не так уж и плоха». Как же жаль, что подобные светлые моменты случаются столь редко…
– Ты, надеюсь, не на весь день? – осведомилась мать, наблюдая, как я поправляю юбку у зеркала в коридоре.
– Как получится. Мы хотели ещё в кафе посидеть.
– Ну вот… А я-то собралась на ужин драников нажарить, ты же любишь. – Похоже, она чувствовала себя виноватой, что вчера весь вечер выносила мне мозг, и хотела таким образом подлизаться.
– Ничего страшного, нажаришь завтра, – отрезала я и, чтобы смягчить жёсткость своих слов, добавила: – Я тебе помогу, картошку почищу.
Мать в ответ вдохнула так, точно я уходила не на прогулку, а по меньшей мере на войну, и поинтересовалась:
– Ты опять с Иркой, что ли?
– А с кем же ещё?
– Ну иди, иди, – милостиво разрешила она. – Может, наконец-то познакомишься с кем-нибудь. Ирка эта твоя мужиков как перчатки меняет, хоть бы пример с неё брала, что ли…
Что у матери всегда получается лучше всего, так это свести любой разговор к моей личной жизни, вернее, к её полному отсутствию. Талант просто. Вот и сейчас, пока я причёсывалась и красилась, она стояла рядом и бубнила:
– А то ведь так всю жизнь и просидишь одна… Тебе уже под сорок, когда замуж-то выходить? В пятьдесят, что ли, когда рожать уже поздно будет?
И так далее, и тому подобное…
Я проверила сумочку, всё ли на месте, и поспешила выскочить из квартиры. Настроение было отвратительное.
К счастью, у подъезда уже стояла знакомая красная машина.
– Ну, давай рассказывай, как у тебя всё плохо, – поприветствовала меня Ирка. Эта шуточная фраза давно уже стала для нас привычной.
– Ой, не спрашивай, – буркнула я, устраиваясь на переднем сиденье и застегивая ремень безопасности. – Всё как обычно. На работе начальница третирует, дома мать доводит.
Ирка развернула зеркало заднего вида, поправила помаду на губах и, оставшись довольной своим видом, завела мотор.
Подруга была полной моей противоположностью – это замечали все, кто нас знал. Яркая брюнетка с хорошей фигурой и ростом метр семьдесят, она всегда привлекала к себе всеобщее внимание. Но причиной её популярности была не внешность, а лёгкий и весёлый нрав. Мы дружили со времён студенчества, с первых же учебных дней – тогда моя застенчивость только раззадорила бойкую Иру, и она решила во что бы то ни стало со мной познакомиться. А когда Ира Звонарёва ставила перед собой цель, цель была обречена.
После университета Ире повезло больше, чем мне: она смогла устроиться в приличный банк и сейчас занимала должность начальника отдела верификации. Работу свою она тоже, как и я, терпеть не могла, но мирилась с ней, поскольку зарабатывала в разы больше, чем я. И несмотря на различия в социальном положении и взглядах на жизнь, мы продолжали оставаться лучшими подругами.
В отличие от меня Ирка всегда знала, как надо правильно жить. В интернете её интересовали не браузерные игры и фанфики, как меня, а всевозможные мотивационные статьи и аффирмации. «Быть счастливой очень легко – просто будь ею!» – вечно твердила она.
Но увы, для меня это выглядело совсем не так просто…
– Мать опять требует, чтобы ты вышла замуж? – осведомилась Ирка, разворачиваясь в сторону центра.
– Да постоянно! Нет уже сил это терпеть.
– А ты возьми и выйди!
– Аха-ха, смешная шутка, Ир. С моей-то невезучестью…
– Вся невезучесть в твоей голове, – отмахнулась подруга. – Пока ты сама себе не позволишь быть счастливой, ты ей и не станешь.
– Да-да, знаю я твою философию.
– Это не философия, это жизнь. Ты заблокировала доступ всего положительного к себе и даже не замечаешь этого.
Я только молча вздохнула. Ирке легко рассуждать: она со своим лёгким характером притягивает к себе людей, что даёт много возможностей. Мне об этом приходится лишь мечтать. На работе нет ни одного человека, который бы относился ко мне как к личности, дома мать с её перепадами настроения. Откуда ж мне взять этот проклятый доступ всего положительного? В плане отношений с противоположным полом мне с моей внешностью ничего не светит, пара неудачных опытов в прошлом это подтвердили. Успешная карьера тоже не грозит. С таким никому не нужным образованием и опытом я продержусь на своём месте ещё максимум несколько лет, а дальше смогу рассчитывать разве что на место уборщицы – вряд ли кому-то придёт в голову мысль взять на работу некрасивую толстую сорокалетнюю секретаршу. Сбережений у меня нет, пожилого дядюшки-миллиардера, который завещал бы мне всё своё состояние и виллу на Лазурном Берегу, тоже. Так что оставалось только завидовать Иркиному оптимизму и её успехам на всех жизненных фронтах. Вот и сейчас, мгновенно переключившись с обсуждения моих невесёлых дел на собственные, куда более радостные, подруга стала рассказывать о новом ухажёре, который вчера целых полтора часа прождал её у подъезда с цветами.
– Стойкий, однако, – заметила я. – Может, дашь шанс бедняге?
– Да я вот уже думаю над этим, – хихикнула Ирка.
– Кто он хоть, чем занимается?
– Профессор в каком-то универе. – Ирка сердито крутанула руль и показала неприличный жест водителю соседней машины, не пожелавшему её пропустить. – Вроде солидный дядька, а ведёт себя как школьник.
– И как же ты его подцепила?
– Ой, это та ещё история! Он кредит получать пришел…
Пока мы ехали, Ирка щебетала и щебетала, то и дело прерывая свою речь гортанным смехом, а я слушала и привычно недоумевала, насколько же по-разному складывается у людей жизнь. Пусть Ирка стройнее и привлекательнее меня, но супер-пупер-красавицей её никак не назовёшь, однако от мужчин, судя по её рассказам, просто отбоя нет. Не то что у меня…
– Вот выйдешь за него замуж, будешь профессоршей, – вставила я и свою реплику, когда подруга наконец-то примолкла.
– А чего, я не против, – довольно разулыбалась Ирка. – Как промежуточный вариант профессор вполне сойдёт. Хотя лучше бы, конечно, подвернулся кто-то поинтереснее. Я так поняла, что зарплаты у них в вузе ну никак не космические. И к тому же, чует моё сердце, в постели он может оказаться таким же занудой, как в разговорах…
Этот день получился куда приятнее вчерашнего. Весело болтая, мы погуляли по Нескучному саду, прошлись по набережной, поели в кафе мороженого из зелёного чая. Ирка даже предложила прокатиться на теплоходе, но я отказалась от такой затеи, решив, что она обойдётся слишком дорого. Лучше уж на эти деньги посидеть вечером в ресторане и выпить хорошего кофе.
Мы уже двигались к выходу из парка, когда Ирка, увидев что-то впереди, толкнула меня локтем.
– Смотри, тумба буккроссинга! Я читала в интернете, что их в каждом парке сделали. Пошли посмотрим, какие книжки люди нынче отдают?
Пока Ира копалась в стопке руководств по правильной жизни, я полистала несколько романов из женского фэнтези, отложила себе парочку, и тут взгляд наткнулся на что-то странное. В первый момент я даже не поняла, что меня удивило, и только чуть позже сообразила, что на одной из полок среди книг почему-то стоит тетрадь. Обычная такая толстая тетрадь в зелёной кожаной обложке.
Мне стало любопытно, что она тут делает. Сняв тетрадку с полки, я раскрыла её наугад и увидела, что страницы аккуратно заполнены от руки красивым, мелким, но разборчивым почерком. Кто-то явно старался, когда писал. Вероятно, текст предназначался для чужих глаз, хотя, может быть, автор просто был аккуратным человеком, из породы отличников и педантов.
«Пульт от жизни» – значилось вверху страницы. Заинтересовавшись, я принялась читать дальше.
Пульт от жизни
Поздний вечер. В комнате темно. И только большой плазменный экран на стене отвлекает от ненужных мыслей яркими картинками, бессмысленной болтовней и надоедливыми мелодиями рекламных роликов…
Я не люблю телевизор. С каждым днем там всё меньше и меньше того, что могло бы увлечь, зацепить, на что хотелось бы потрать своё время. А потому я просто щелкаю пультом, пролистывая каналы один за другим. Перед глазами проносятся кадры, лица, пейзажи, логотипы, обрывки фраз, фрагменты звуков, как бесконечный пестрый хоровод… И хороводом этим управляю я при помощи маленькой кнопочки пульта.
Как жаль, что такой же пульт не прилагается к жизни. Ведь тогда всё было бы так просто и легко: надоело смотреть скучный сериал собственных будней – раз! – и вот ты уже погружаешься с аквалангом на дно океана. Устал постоянно выяснять отношения с женщиной, которая тебя не понимает, один клик – и её больше нет в твоей жизни. Просто нет, и всё. Без всяких ссор, скандалов и потрепанных нервов… В любой момент ты можешь переключить своё настроение с унылого на отличное, ненавистную работу – на профессию своей мечты, усталость – на отдых, одиночество – на любовь…
Но ведь если подумать, то во всём этом нет никакой фантастики, и подобным «пультом» обладает каждый из нас. Просто не все умеют им пользоваться. А некоторые и вовсе не знают, где он есть такой… А он лежит себе тихонечко – под рутиной страхов, комплексов, сомнений… Лежит и ржавеет. Потому что неуверенность в себе и нежелание быть хозяином собственной судьбы никак не дают им воспользоваться по назначению: нажать кнопочку и переключить канал собственной жизни с надоевшего на интересный. А может, просто лень? Вот и сидим так всю жизнь – на воображаемом диване перед воображаемым экраном, и смотрим не то, что хочется, а то, что показывают, и медленно засыпаем от усталости и скуки… Так, может, всё-таки стоит дотянуться до «пульта»?
Я очнулась, только когда почувствовала руку Ирки на своём плече.
– Ты что там такое интересное читаешь, что даже не слышишь, как я тебя зову? – осведомилась подруга.
– Представляешь, нашла среди книг рукописную тетрадь…
– Кто-то из студентов оставил конспект? – предположила Ирка. – Хотя нынешние студиозусы небось и не знают, как это – от руки конспектировать лекцию. У них всё в цифре, и тексты, и аудио. У нас-то в своё время не было такой лафы.
– Нет, это не конспект. Скорее что-то вроде сборника рассказов или эссе.
– И что, хорошо написано?
– Ну, я пока ещё только один текст прочла. Но мне понравилось. Как будто это обо мне…
Я открыла тетрадь на первой странице, потом пролистала до последней. Действительно, похоже на сборник – в основном отдельные фразы или короткие, на одну, максимум на несколько страниц, аккуратно написанные тексты, какие-то с названиями, какие-то просто отделены друг от друга звёздочками.
– Кто-то отчаялся пропихнуть в издательство свои опусы и решил донести их до читателя таким оригинальным образом? – усмехнулась подруга.
– Вряд ли. – Я покачала головой, всё ещё изучая зелёную тетрадь. – Тут вообще нигде нет никаких имён. Ни автора или авторов, ни каких-то координат владельца.
– Ну что, пошли дальше? – Ирка уже начала скучать.
– Пожалуй, возьму домой и почитаю, – решила я, укладывая свою находку в сумку.
Ирка рассеянно кивнула, она явно потеряла к этой таинственной зелёной тетради всяческий интерес. Взглянув на часы в телефоне, подруга заметила:
– По-моему, самая пора перекусить. Надеюсь, ты не забыла, что обещала показать мне какое-то новое классное местечко? Так что давай веди.
Уж на что, на что – а на это меня уговаривать точно было не надо. Кафе и рестораны я всегда любила, так что мы с Иркой посещали их при каждом удобном случае. Это хобби было моей отдушиной. Денег, конечно, на подобные вылазки уходило немало, за что мне здорово доставалось от мамы, но оно того стоило.
Так что вечер мы провели в симпатичной кафешке, где можно было и вкусно поужинать, и полакомиться прекрасно сваренным кофе. Помня о ждущих дома паровых котлетках и варёных овощах, я за ужином оторвалась по полной, даже заказала второй десерт. И пускай эти посиделки влетели в копеечку (опять придётся экономить на обедах на работе и брать ссобойку), домой я всё равно вернулась в приподнятом настроении.
Но какая же бочка меда без ложки дегтя? На моём тернистом жизненном пути таких, увы, не встречается. Дома меня ждала мать, крайне недовольная тем, что я не позвонила и не предупредила, что не приду ужинать. Моих возражений, что всё это было сказано ещё утром, она принципиально не желала слышать.
Отлично понимая, что поток её нравоучений может не иссякнуть до самой полуночи, я прихватила сумку с тетрадью из буккроссинга и закрылась в своей комнате. Мне не терпелось почитать остальные тексты. Интересно, они все написаны в том же духе, что и «Пульт от телевизора», и если да, то о чём они? Было очень любопытно, кто ж такой вёл эту тетрадь и зачем. Вряд ли кто-то выписывал понравившиеся чужие мысли и эссе, как было модно во времена юности моей бабушки – сейчас уже никто так не делает, а тетрадь явно современная. Конечно же, кто-то сочинил всё это сам. Но почему писал от руки, а не на компьютере? Все эти вопросы интриговали, заставляя чувствовать себя причастной к волнующей тайне.
Я разложила диван, устроилась поудобнее, подтянув подушку под спину, и, прежде чем распахнуть обложку, загадала: пусть первая фраза, которую я прочту, определит мою дальнейшую судьбу. После чего раскрыла тетрадь наугад и прочла название очередного рассказа: «Начинать никогда не поздно».
* * *
– И что ж там было, в этом рассказе? – осведомилась Ирка, поднося ко рту чашку и аккуратно схлёбывая пышную розовую пену. В этой кофейне, одной из моих любимых, где мы с подругой встретились после работы, подавали цветной кофе и радужные пироженки, что казалось просто бальзамом на раны после бесконечного утомительного дня, проведённого на ненавистной работе.
– Тебе, наверное, это покажется странным… Может быть, даже глупым…
Я помолчала и всё-таки протянула руку к своей чашке. На белой пене ловкие руки бариста изобразили диковинный разноцветный цветок, такой красивый, что просто жаль было его трогать. И в сладкой нотке аромата, примешивавшегося к запаху кофе, тоже чувствовалось что-то особенное и даже немного фантастическое.
– Ну, совсем заинтриговала! – фыркнула Ирка. – Хватит уже интересничать, давай рассказывай.
– Понимаешь… Там, в тетради, вообще много текстов, и все они по-своему любопытны. Но этот, который «Никогда не поздно начинать»… Он особенный. В общем, если вкратце, то это простая история о женщине, которая в сорок три года взяла и – раз! – кардинально изменила свою жизнь.
– Любовника, что ли, нашла? – недоверчиво хмыкнула подруга и отломила ложкой сразу треть разноцветного пирожного. – Тоже мне особенная история! Да таких миллион, что в книжках, что в кино. Разве что в реальности они редко…
– Да не любовника! – сердито перебила я. – В личной жизни у неё как раз всё нормально было. Муж хороший, дочка взрослая, замужем уже. Этой женщине, её Лилией звали, только с работой не повезло. Она мечтала работать на телевидении, но после школы поступила в юридический. Родители настояли, ну, знаешь, как это бывает…
– Мне ли не знать, – промычала Ирка с набитым ртом. – Я тоже всю старшую школу хотела стать моделью. Но сейчас, конечно, не жалею. Хотя…
– И так как юрист из Лилии не получился, – продолжала я, – то она устроилась в судебный архив. Скучно, и зарплата копеечная, зато к дому близко. Так она и жила до тех пор, пока её дочка не вышла замуж и не собралась родить ребёнка. И не сказала ей: «Мам, ты всё равно свою работу не любишь, так увольняйся! Будешь сидеть с внуками».
– Вот бы моя мама обрадовалась, если б такое услышала! – криво усмехнулась Ирка. – А то мне мои родичи последнее время тоже стали слишком уж часто на внуков намекать. От твоей матери заразились, что ли? Но я им так и сказала: «И не надейтесь!» Только мне ещё спиногрызов не хватало… Ладно, рассказывай дальше.
Я снова вернулась к истории из зелёной тетради:
– Лилия как раз совсем не обрадовалась, а даже наоборот. Ей ведь всего сорок три года было! Вот она и подумала: неужели это уже всё, жизнь кончена? Неужели только и осталось, что засесть дома, нянчить внуков, вязать носки, смотреть телешоу и сплетничать с соседками? И больше она ни на что не годится, больше её ничего в жизни не ждёт? Как-то раз шла она по улице, думала об этом, грустила. И вдруг услышала обрывок разговора за спиной. Кто-то сказал фразу, заставившую её вздрогнуть: «Ты живёшь только раз». И после этих слов у неё точно внутри что-то перевернулось. Вот она и приняла окончательное решение… Ира, ты что, не слушаешь меня?
