Текст книги "Доблесть русских людей"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

  Не вдомек им, что у Петра Алексеевича теперь боевого опыта, что и с Покрышкиным не сравнить.

  А механические ястребы смерти отвернули в сторону поля, сделали короткую горку, снова раскрутились и, прибавив скорость, понеслись на холм.

  Петр Рыбаченко в сильной досаде буркнул:

  – Такая цель... Сбить один – орден!

  Сержант-малолетка поглядывал теперь попеременно, то на них стервятников с воздушной ямы, то на проплешневелую воронками опушку леска. И хотя Петр Алексеевич демонстрировал осторожную воинственность, уже успевший получить в прежнем бою контузию, командир, только вжимался в землю еще плотнее, словно боксер в битве с грозным панчером сгруппировался, согнув шею, чтобы таким образом представлять собой минимальную цель. На плоскостях бронированной цементированной плитки приближающихся штурмовых самолетов замигали блеклые, розовенькие и желтые точки.

  Петр Рыбаченко показал им кукиш. Впрочем, паниковать и кусать губы от досады рано, вот еще один самолет, скоростной обтекаемый ТА-152 с мощнейшим вооружением понесся словно горнолыжник по склонам. И приблизился, сокращая расстояния прыжками кобры на опасную дистанцию.

  Проворный пионер-демиург нажал с усилием на гашетку, с трудом упершись ногой устояв от отдачи.

  Патроны смачно плюхнулись на еще не успевшую потускнеть траву, вгоняя дерн в черную массу.

  Машина с шестью авиапушками и дюжиной реактивных снарядов стала рваться. Причем, бывалый вождь всех времен и народов понимая, что истребитель штурмовик так просто в лоб не пробить, поразил именно мощные ракеты с полужидкой взрывчаткой. Ты и пулемет одно общее, пули прямо в готовящийся для вас презент. Пусть детонирует масса и... Словно взорвались хлопушки праздничного фейерверка, и паршивая смесь пираньи с коршуном рассыпалась на множество пылающих частей.

  Петр Рыбаченко философски выдал:

  – Промах в подвигах, это характерная черта, тех, кто стремиться откосить от ратной службы!

  И успел, скороговоркой добавить:

  – Кто косит от армии, будет скошен косой дезертирства и порабощения!

  При падании обломков самолета, глухо громыхнуло и сразу же стихло.

  Девчата-воительницы радостно воскликнули:

  – Ну, ты Эль настоящий орел! Сам товарищ Сталин мог бы гордиться тобой!

  Верховный главнокомандующий над пионерским корпусом едва удержался, от того, чтобы не назвать Сталина, то есть своего любимого вождя усатым козлом. За то, что фактически просрал страну Ленина.

   Вместо этого он ответил:

  – Главное, чтобы мной гордилась Родина!

  И юный воитель Петр Алексеевич пропел из интернационала:

  – Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущенный, на смертный бой идти готов!

  А затем философски изрек:

  – Самое страшное проклятие, проклятая неудача в совсем не страшных делах!

  Девчата помогли поставить пулемет и самая красивая с русыми волосами, не потерявшая несмотря на скромный военный паек пышности девчонка, крепко поцеловала мальчишку, пионера-демиурга своим бархатными губами. В голове у Петра Рыбаченко закружилось, и алая краска невольно залило лицо, хотя казалось чего смущаться с его малолетним опытом?

  Все равно когда-то да придется начинать!

  Внезапно воздух вокруг, словно попавший в капкан медведь заныл, и верхушка холма покрылась воющими и разлетающимися осколками камней, вырывающимися из невысоких столбиков коричневой пыли, поднимающихся вокруг. Два истребителя-штурмовика промчались прямо над холмом, и ушли, раскачиваясь, в сторону реки.

  Великий пионер-пацан, снова хватается за пулемет, расталкивая девчат, кричит:

  – Да я их сейчас окантую в ольховые гробы!

  Приподнявшись над бруствером, почувствовавший себя героем Петр Алексеевич подпрыгнул на босых носочках, выискивая достойную цель. Но как на зло не видно ни рам ни «табуреток». А вот командующий сержант подскочил, в досаде выдернул из рук оружие, проорав:

  Не мешай старшим, лучше копай!

  Без церемоний выложил его пулемет на сошки. Мальчишка и одновременно пионер-демиург снисходительно подчинился и снова с показным исступлением начал выгребать землю сорванной с затылка начальника массивной каской. И посвистывал...

  Фашизм не знает ярости и проливает кровь,

  Но с нами сила многих, славных поколений!

  Заменит злую ненависть горячая любовь,

  Ведь с нами Сталин и великий Ленин!

  Мальчишку босоногого на части разнесло,

  Кровавый дым на городом клубится...

  От лодки что мы плавали осталось лишь весло,

  Но бодро смотрят с рамы предков лица!

  Соседка что пахала справа посмотрела на него с почему мрачностью, словно воплощеный в пацана, а точнее и есть пацан-пионер Петр Рыбаченко бурчит себе под нос что-то крамольное. Отбросила камушек своей девичьей, загорелой, освобожденной от мучительных, тяжелых сапог ножкой, и взъерошила собственные не по полу коротко стриженные волосы( а куда денешься, в длинных и вши быстрее заведутся и в бою фриц как схватит и намотает на руку). Вот босая девчонка и без малейшей охоты трудилась, тем не менее, энергично стряхивая светло-рыжую глину.

  Творец-вождь вершитель мирозданий малолетний дед известного писателя Олега Рыбаченко, Петр ощутил скуку. Если войну перехлестывает рутина, то пропадает романтика. Ему, не хотелось по примеру, к сожалению очень многих курить, так подобное деяние постыдно для пионера, но вот желание подраться все возрастало. А это каска, что приходилось, рыть вызывала определенные ассоциации, и желание спеть. Причем, не бурча, себе под нос, а во всю глотку. Петр Рыбаченко, не выдержав, как запоет. Благо голосок у него, красив. Еще даже не стал ломаться, да и ломка бы его поверь совершенно не портит;

  Затылок греет мне. стальная каска,

  Рисунок смерти, пляшет злая тень!

  Не стало жизни, мирной и прекрасной,

  Клубиться дым сожженных деревень!

  Вот мальчик бос и на плачах котомка,

  Худой, оборван, тело в синяках!

  Поет он псалом библейский так негромко,

  Царапины и язвы на ногах!

  В стране ликуют скорби, пляшет горе,

  И словно бездна, весь народ впила!

  Кровавым отдают и плачут зори.

  Лишь гордо светят церкви купола!

  Девчонка наклонила лик свой кроткий,

  Расправив косы, средь осин и ив!

  Бойцам не нужно: табаки и водки,

  Молю чтоб Бог, нам благодать излил!

  Мерещится с икон святой угодник,

  Как будто молний сноп разит с лица!

  Спасет тебя ль босую, чудотворниц,

  Лохмотья прикрывают телеса!

  Прохладно, осень, ты почти нагая,

  Не ела долго, ребрышки торчат!

  Но черствый хлеб на части разрезая,

  Готовишь ужин для Руси солдат!

  А Солнце в небе золотистым кругом,

  Рисунок четкий, беленьких берез!

  Идет девчонка за водою лугом,

  Купает ножки в слезах синих рос!

  И туча вроде небо распорола,

  На ветках иней, круче косогор!

  Война все жестче, словно ад Содома,

  Блестит хрусталь прозрачнейших озер!

  Уж выпал снег, а девушка босая,

  Ей больно, ножки стынут но вперед!

  Жестока к нищете зима седая,

  Мороз суровый выставляет счет!

  Но юное сердечко не остыло,

  Хоть пальцы посинели – шаг быстрей!

  Как бы косточка в трудах не ныла,

  Будь быстрой, шустрой словно воробей!

  Еще суровей стало, замерзаешь,

  Но волю собери, ты всю в кулак!

  Рыдая к херувиму, обращаешь,

  Чтобы помог в суровых сих делах!

  Вот ангелы спустились и мечами.

  Согрели ножки и нагую плоть!

  Как жемчуг стало, что лилось слезам,

  Прекрасно, коль Господь решил помочь!

  Мы точно также служим век России,

  Стране святейшей, удивившей мир!

  Нет во вселенной Родины счастливей,

  Весь космос, все просторы покорим!

  Хотя полнозвучный певец, не от Бога, а сам воплощенный Бог, Пионер-Вождь Петр Рыбаченко и пел очень красиво, так душевно, что слезы катились у бойцов из глаз, аплодисменты усталых людей оказались достаточно сдержанными. Но мальчишка, пионер-демиург не обижался, не ради хлопаний в ладоши он поет.

  Затем ему захотелось опять спеть, что-то не совсем тривиальное и мальчишка разразился поэмой;

  Лик Господа, безбрежный и святой,

  Нас на победы знай благословляет...

  Своей великой силой неземной,

  Всевышний орды бесов побеждает!

  Благослови святейший херувим,

  На подвиги народ Родной России.

  Просторы мирозданья покорим,

  И сделаем народы все счастливей!

  Я пионером босоногим был,

  Бежал по снегу, страха не имея...

  О сколько этих фрицев злобных рыл,

  И каждый глаз лихая ахинея!

  Мне автомат не дали – слишком мал,

  Пришлось бежать на фронт нам самоволкой...

  Уж если фюрер на страну напал,

  То надо быть мальчишки очень ловким!

  Я первое крещенье получил,

  Когда Москву мы храбро отстояли...

  Ох сколько положил в брани сил,

  Но стали ближе коммунизма дали!

  Смогли свою Отчизну защитить,

  Мы храбрые, в сраженьях пионеры!

  Хоть хрупка жизни нашей стала нить,

  Но мы для октябрят всегда примеры!

  Вот этот бой запомним навсегда,

  Швырнул гранату в немцев, танк взорвался!

  Ты Родина лучистая звезда,

  А цепи фрицев, словно пляс паяца!

  С девчонкой на морозе босиком,

  Но ножки в этой стуже не застыли...

  Дерусь я если надо кулаком,

  Хоть по колено в пепле мы и пыли!

  Отброшен враг от города-царя,

  Развить победу впрочем, не сумели...

  Пусть Волга встретит Вермахта-зверья,

  Поднимемся с могилы-колыбели!

  Стал Сталинграда жесткий жуткий бой,

  Нам храбрым несомненно в испытанье!

  Всегда Отчизна Русская со мной,

  Со всеми мы на ты и в том братанье!

  Враг получил котел и мерзнет вошь,

  Ему видать самому очень тошно!

  Но наш девиз – ты слабого не трожь,

  А коли жаждет в лоб получишь ложкой!

  За Сталинградом Курская дуга,

  И там свою мы землю отстояли!

  Великая Советская страна,

  Ты воплощенье честности, морали!

  Под Курском было трудно, танки прут,

  И «Тигры» очень дико, гнусно воют!

  Преодолели мы тяжелый труд,

  И выдержали пекло преисподней!

  Я из ружья громадный «Тигр» подбил,

  Хотя винтовка больше меня была!

  А где-то в небе искрометный ИЛ,

  Ты Гитлер вредоносная бацилла!

  От боя к бою мы растем бойцы,

  Буквально в переносном тоже смысле...

  Пусть будут к нам довольные отцы,

  Нам верю жить при чистом коммунизме!

  Вот Днепр тоже бурный покорен,

  Под Киевом хребет врагам сломали...

  Врагов еще конечно легион,

  Но уже пропели сотню арий!

  Дрожат фашисты – крепко русский бьет,

  И не дает проклятым передышки...

  У нас девчонкой под ногами лед,

  Подошвой голой крушим мы ледышки!

  Не боязни, нам скоро в комсомол,

  Мы взрослы и крепкие ребята...

  Пойдет фашизм на беспрерывный слом,

  А мы косим чуму из автомата!

  У нас такая светлая страна,

  Святая, лучезарная неземная...

  Тартар низвержен злобный сатана,

  Придет победа в пышном, теплом мае!

  Сирень цвет, путь грозный Берлин,

  Над нами снова реют херувимы...

  Ведь в счастье лучезарном мир,

  Мы витязи в боях непобедимы!

  Рейхстаг разбит – вступил в комсомол,

  И скоро в церкви будем мы венчаться...

  Чтоб не случился молодых облом,

  Покрепче прижимай взрывчатку в ранце!

  Я верю, будет в славе коммунизм,

  Науку выше звезд границ раздвинем!

  И не придет проклятый злой фашизм,

  Не рисовать кровавых в поле линий!

  А тех, кто умер – верю, воскресим,

  И новый мир бессмертия построим!

  У нас уже родился сильный сын,

  И знаю, станет наш малыш героем!

  Когда случится буйная мечта,

  Во всей вселенной знамя коммунизма...

  Пускай царит навечно красота,

  Честь, разум и избыток альтруизма!

  Красивая получилась поэма, с чувством и душой. Недаром рота целых пять минут хлопают.

  Кто-то шустро взбежал на холм, задержался над сержантом и коротко, но очень пронзительно свистнул. Командир приподнял голову. Высокая, стриженная под горшок словно парень, но на самом деле девчонка с защитными капитанскими погонами, взмахнув сильной рукой, небрежно кинула ему какой-то утяжеленный, заметно смахивающий ППС( Особенности этого обычно легкого, азбучная, простая в производстве и обслуживании автоматика работает за счёт отката массивного затвора под действием отдачи при выстреле. Стрельба ведётся с заднего шептала (с открытого затвора), ствол в момент выстрела не запирается. Режим огня, благодаря этому Ноу-хау – только крутой автоматический).

  Вдохновленный похвальбой Петр Рыбаченко даже буркнул под нос:

  – Ну, к чему эти технически тонкости? Кто этим будет увлекаться?

  Воительница, сдвинув брови, грозно воскликнула:

  – Поосторожнее, в нем намного сильнее пробивная бронебойной мощи, но меньше скорострельность. Новинка!

  Голоногая стройная девушка вблизи скалит зубки, куда очаровательней, чем, кажется издалека, добавляет с ухмылкой:

  – Для такого воздушного снайпера как ты самый раз!

  Тряхнула после этих слов воительница-капитан привязанными к брезентовому ремню подсумками, бросила только что отличившемуся мальчику, пионеру-вождю Петру Рыбаченко конфетку и побежала, мелькая босыми, чуть запыленными пяточками. Вождь пионеров всех времен и юных в вечности народов, Разрушитель и вместе с тем Творец мирозданий ощутил скуку. Если войну перехлестывает рутина, то пропадает романтика. Ему, не хотелось по примеру, к сожалению очень многих курить, так подобное деяние постыдно для пионера, но вот желание подраться все возрастало. А это каска, что приходилось, рыть вызывала определенные ассоциации, и желание спеть. Причем, не бурча, себе под нос, а во всю глотку. И Петр Рыбаченко, не выдержав, как запоет. Благо голосок у него, красив. Еще даже не стал ломаться, да и ломка бы его поверь, совершенно не портит.

  Родина моя, рожденная в мечтах-

  Хочется страны большой, великой...

  То об чем ты грезил, в пионерских снах,

  Или в месте самом жутком, диком...

  Эльфы рождены, видно воевать,

  В грезах развернулись в брань сраженья...

  Отчего же ты поседела мать,

  Неужели жизнь достойна сожаленья!

  Битвы злых богов, страшный херувим,

  Крылья над Отчизной растирает...

  А Господь у нас все равно един,

  И найдется место тоже в рае!

  Пионер по форме атеист,

  Но в душе Иисуса он лелеет...

  Уничтожим вместе мы фашизм,

  Развернется в мир историй веер!

  Мы дойдем до самого конца,

  А конец пусть будет самый светлый...

  Сталин заменил собой отца,

  Шевелятся в ветре в снеге ветки!

  Родина играет соловей,

  Летом и зимой, все прекрасно...

  Дождик ты потише лучше лей,

  Потому что в ливень знай опасно!

  По сугробам мчимся босиком,

  Потому что в сердце есть закалка!

  Нас не тащат в бой отцы силком,

  Тот, кто трус, тот очень знайте жалкий!

  Вот война минует, будет мир,

  Мы посадим яблони на Марсе...

  Будет вечный, огнезарный пир,

  Потому что счастье в нашей власти!

  И еще одна воительница замелькала – девичьими, еще не успевшими ороговеть от тяжелых переходов подошвами дальше.

  Подтащив с присоединенным подствольником автомат к себе, мальчишка-вождь поднял его одной рукой, второй держа конфету планируя надолго растянуть удовольствие. Да вот и удивишься неимоверно, когда будучи, Творцом хаоса и разрушения мирозданий он Петр Рыбаченко рад обыкновенной шоколадке.

  Может поэтому и Бог-Сын воплотился, чтобы понять в крайней нужде ценность и прелесть самых простых человеческих ценностей. Пусть ждет нас путь, увы, опасный, но по своему прекрасный и, безусловно, интересный!

  Сержант-малолетка поглядывал теперь попеременно, то на них стервятников с воздушной ямы, то на проплешневелую воронками опушку леска. И хотя Петр Рыбаченко демонстрировал осторожную воинственность, уже успевший получить в прежнем бою контузию, командир, только вжимался в землю еще плотнее, словно боксер в битве с грозным панчером сгруппировался, согнув шею, чтобы таким образом представлять собой минимальную цель. На плоскостях бронированной цементированных элементарных вещей.

  Но командир вырвал винтовку и, обтерев затвор ладонью, сержант вгляделся в выцарапанные на автоматически откинутом прикладе иероглифы.

  Мальчишка-разведчик и вождь-пионер юный демиург Петр Рыбаченко неожиданно для себя, же по-детски восхищенно заявил:

  – А шоколад то в конфетке натуральный. – Перехватив недоверчивый взгляд командира подразделения, убеждено добавил. – Конечно же, натуральный, меня на эрзаце не проведешь.

  Сержант сделал взгляд еще строже.

  – Пулемет у тебя и динамо-машина в пасти! – Зло крикнул он. – Эй, тот, чей язык стреляет, быстрее, чем палит любой автомат.

  Юный разведчик, пионер-вождь обиделся:

  – Ну, что? Ты хочешь поиздеваться?

  Безусый сержант ухмыльнулся:

  – Не догадываешься, кто сей автомат таким сделал?

  – Какой-то термоядерный и гиперкварковый гений! – Мальчишка-лазутчик и вождь-демиург поднял голову, высунувшись, из отрытого уже посчитай в полный профиль окопа.

  – Почти угадал! – Сержант надул себе не тронутые еще противной щетиной, которая так любит отрастать в походах, щеки.

  Последовала пауза, Петру Алексеевичу как пионеру-создателю, пусть даже и во сне, этих человечков, не было слишком любопытно. Какая разница кто сделал тот или иное оружие. Главное, чтобы оно хорошо воевало. А фамилия конструктора фактор второстепенный.

  Тогда сержант, видя столь явное равнодушие, выпалил:

  – Мой родной дядя Степан Оболенский.

  – Я очень рад! – Сухо, так это Богу, пионеру-Вождю Создателю уничтожения и возрождения итак известно, обронил непоседливый пацан-демиург Петр Рыбаченко.

  . ГЛАВА ? 12

  Екатерина Вторая за день и часть ночи устала настолько, что у нее хватил сил только пара раз поцеловать спящего мальчика в круглую вымытую мозолистую недавно пытанную огнем пятку, а затем прислонить голову в груди пионера и мирно засопеть. Превращение ребенка в мужчину не состоялось. Царица и мальчишка проспали до полудня. После чего им принесли роскошную еду. Екатерина заметил, что раны у пацана уже зарубцевались, словно за пару недель хорошего ухода, а волдыри и вовсе сошли.

  Царица спросила у Петра Рыбаченко:

  – Ты, наверное колдун?

  Мальчишка, с аппетитом пожирая яства, заметил:

  – На молодом лучше, чем на собаке заживает!

  Екатерина хихикнула и заметила:

  – Но так быстро восстанавливающихся после пыток мальчиков, я еще не видала.

  Петя вспомнил, зачем он вообще проник в город и вкрадчиво попросил:

  -Если вы такая добрая... Освободите моих приятелей!

  Екатерина вся вспыхнула и зло прошипела:

  – Нет! Они преступники и должны быть казнены! Я тебя казню, когда ты мне надоешь!

  Петя рассердился и жестко ткнул царицу указательным пальцем в шею. Та обмякла. А пионер-герой прошипел:

  – Не дождешься стерва! Сколько ты людей замучила – старая дрянь!

  Вбежали лакеи, но Петр Рыбаченко выхватил из-за корсета Екатерины острый кинжал и проложил ножик к горлу, прорычал:

  – Еще один шаг и я убью узурпаторшу!

  Слуги растерялись, а по дворцу разнесся сигнал тревоги. Стала сбегаться стража. Появился и командующий русскими войсками в Петербурге граф Алексей Орлов.

  Сильный Петя держал кинжал у горла императрицы, ревел:

  – Приказываю всех узников с тюрем освободить, иначе ей не жить!

  Алексей попробовал пригрозить:

  – Если ты убьешь, её знаешь, что мы с тобой сделаем?

  Пионер-герой дерзко ответил:

  – Из могилы вы мегеру все равно не достанете, а пытки меня не пугают! Ты ведь сам в этом вчера убедился!

  Пришедшая в себя Екатерина, закивала:

  – Сделайте как этот титан говорит...Все равно несколько сотен узников, на соотношение сил не повлияют!

  Ох Катька хотела жить. И хотела править. Сейчас бы она с удовольствием бы покинула Питер на корабле, только в море мятежная, подконтрольная Пугачеву эскадра. Вообще, Екатерина понимала, что война уже проиграна. И нужно озаботиться сохранением собственной шкуры. А престол... То мороки управлять этим непорным и вечно недовольным народом слишком уж много. У нее же границей огромные счета, сделаные на случай переворота.

  Она может жить и далее по царственному, где-то там в Париже. Кстати, и климат парижский куда мягче и приятнее питерского. Может и в самом деле пойти на мировую с Емельяном Пугачевым? Пусть этот сиволапый казак попробует справиться с империей? Она же поправила и сыта властью по самое горло!

  Петя отправился вместе с Екатериной в карету, чтобы лично проследить за освобождением узников из крестов и Петропавловской крепости. Юный воитель был сейчас на белом коне. У него возникла мысль, а не воспользоваться ли моментом и не отвести ли императрицу-матушку в стан Емельяна Пугачева? Это означало конец гражданской войны и окончательный успех восстания. И воцарение по факту новой династии, хотя формально у власти оставались Романовы.

  Хотя еще оставался наследник Павел, и целая куча родичей. Да влип Емелька ничего не скажешь.

  Узников выводили с темниц, выдавали одежду, кормили. Императрица оставалась под угрозой смерти со стороны отчаянного пионера.

  Худощавый юноша Иван Орлов, самый молодой из братьев Орловых, предложил Алексею.

  – Да ну её к черту Катьку. Объявим императором наследника Павла, а мальчишку вместе с ней прикончим!

  Алексей отчаянно затряс головой:

  – Ты что сдурел браток? Да Павел нас ненавидит, больше, чем Емельян. Ты хочешь, чтобы нас за цареубийство пришили?

  Толстоватый Степан Орлов предложил:

  -Давайте сделаем вид, что смирились, а затем подловим момент и прихлопнем мальчишку.

  Алексей согласно кивнул:

  -Так и поступи, но...Чтобы с Катюши не слетел и волос!

  Остроносый Эдуард Орлова прагматично заметил:

  -А нам что делать? Скорое Александр Суворов поведет войска на штурм, а наши армия тает. Каждый дезертируют солдаты, и что еще хуже офицеры и даже дворяне.

  Иван Орлов смело предложил:

  – Может прорваться на север. В сторону Выборга, а там и Швеция радом.

  Алексей тяжело вздохнул и напомнил:

  -Выборг уже открыл самозванцу ворота. Нам в любом случае грозить гибель.

  Иван запальчиво ответил:

  – Но мы так хоть вырвемся на простор, а так нас прихлопнут, словно птенцов в клетке.

  Алексей призадумался. Действительно попытаться ночью прорваться казалось лучшим выходом. Вряд ли участья удержать редеющим гарнизоном огромный город. В этом случае если пойти на прорыв большая, часть войска окажется потерянной, но есть шанс выйти самим и из-за границы продолжить борьбу. А что можно предложить в качестве альтернативы. Отступить в Петропавловскую крепость.

  Она на острове, её нелегко атаковать. Но проблема в том, что и вырваться из Петропавловска при правильной осаде практически невозможно. Так и будешь там мучиться, пока все припасы не прикончишь. А потом сдохнешь от голода. А что еще делать? Выдать Катьку самозванцу и попытаться таким образом спасти свои шкуры?

  Путь выглядел весьма соблазнительным. Только вот сохранит ли Емельян жизни таким опасным особям как братья Орловы? Они ведь и Петра Третьего свергли, а Григорий даже придушил платочком его бывшее величество.

  Так что мысль поставить все уйти в прорыв, казалась предпочтительнее любой другой.

  Несколько мальчишек-лазутчиков тоже выбрались на свободу. Они шли, пошатываясь, двух даже поддерживали под руки, чтобы не упасть. Жестоко истязали мальцов, но держались они достойной. Витя нашел в себе силы идти сам, хотя ему прижигали пятки раскаленным железом. Подойдя в Пете, его помощник хрипло произнес:

  – Пытан был... Раскаленными клещами жжен. Было мне пятьсот плетей и три встряски. Все косточки с места своротили, но я им ничего не сказал!

  Петр Рыбаченко подбодрил Витю:

  -Ничего я травы лечебные знаю! Все заживет лучше, чем на собаке... Главное что ты не сломался!

  Среди освобожденных был и Домка. Несмотря на пытки, девушка осталась красавицей. Босая в легком платьице рослая девушка казалось, не чувствовала холода. Её личико хранила детской выражение. Она подошла к Петру, поклонилась роскошно одетой Екатерине, и сказала:

  – Мне четыре раза жарили пятки... Но ничего, видишь, хожу!

  Мальчишка-генерал утешил девушку:

  – Не печалься Домка. Испытания только закаляют. Алексей Орлов еще поревет на дыбе. Заплатит за свои преступления.

  Домка хищно блеснула глазами, и попросила:

  – Дай мне возможность самой ката помучить.

  Пионер Петя был в прекрасном настроении. Освобожденные узники грузились на сани. Санкт-Петербург город слишком большой, чтобы топать к его окраине своими ногами, да еще и босыми.

  Екатерина шепнула Пете:

  – Хочеш,ь я тебя князем сделаю?

  Пионер ухмыльнулся и издевательски спросил:

  – А почему не герцогом?

  Царица через силу улыбнулась и спросила:

  – А ты хочешь стать герцогом?

  Петя хихикнул и уже серьезным тоном спросил:

  – Только я не знаю, в каком королевстве, ты мне герцогство добудешь. В России у тебя земельки, чертос два осталось!

  Екатерина поняла, что и обещать ей нечего. А Витя, севший на сани рядом с ними, заметил:

  – Петр Алексеевич и царем-батюшкой одарен щедро. Генерал-адъютант его величества.

  Катька обратилась к Вите:

  – А хочешь, я тебя фельдмаршалом сделаю?

  Мальчишка в ответ дернул Екатерину за волосы и пригрозил:

  – Не балуй!

  Алексей Орлов видел, что череда саней и полозок направилась к выходу. И Екатерина с ними. Главное, что сделать с этим ничего нельзя. Не отменить же царский приказ. Терять Екатерину им никак нельзя. Но если она еще умчится в стан самозванца, то и вовсе будет конец. Совсем иное может случиться при императоре Павле.

  Орлов колебался... Надо делать решительный шаг, а рядом с ним нет Григория. Плохо еще и то, что гвардия, тоже поражена смятением. Нужно срочно спасать свою шкуру.

  И тут Алексей Орлов принял решение: ведь плененная Екатерина отвлечет войско самозванца, а они тем временем с гвардией и ополченцами сумеют ускользнуть из города. Так что напрасно Суворов тренировал войска для штурма. Они вырвутся и уйдут братья Орловы в поле, болота, поближе к Швеции.

  Алексей приказал глашатаям:

  – Зовите братьев и трубите сбор! Соберем все силы, что можно выставим!

  А Петр Рыбаченко на радостях, что друзья на свободе, а царица пленена запел. Ребата, Домка и прочие освобожденные узники подхватили;

  О цепи рабства прочные мои,

  Зачем мальчишку босого, голодного сковали...

  Ты червячка немного замори,

  И сможешь в мыслях, покорять все дали!

  Мир наш такая грустная тюрьма,

  В нем правит смерть, царит везде страданье...

  Не можем довести свет до ума,

  Господь же посылает испытанья!

  В каменоломнях мальчика удел,

  Рабом таскать корзиной крупной камни...

  Хоть безбород, но волос поседел,

  Ведь жизнь такая даже хуже псарни!

  Но верю, солнце вольное взойдет,

  Развеет херувим толпу шайтанов...

  И выставит Всевышний нам зачет,

  Найдется в волю обуви, кафтанов!

  Но я пока страдалец и в цепях,

  Живот пустой, и плеткою по ребрам...

  На троне мальчик лишь в одних мечтах,

  Идет тропой колючей, жутко темной!

  Но знаю, Бог не бросит молодцов,

  На вилы злых господ мы враз поднимем!

  Достойны будем знамени отцов,

  Прославим Государя в славе имя!

  Красиво трудно жить, но умереть,

  Всегда достойно витязи успеем...

  Пускай ревет рассерженный медведь,

  Интриги крутит хищник с прохиндеем!

  Но вольным духом занялся народ,

  Поднимутся бороться с супостатом!

  Богатый станет нищ наоборот,

  Кто князь получил лишь зипун с зарплатой!

  Мы сможем сделать справедливый мир-

  Такой, в котором каждый есть при деле!

  Ведь для меня Христос святой кумир,

  Которого распять скоты успели!

  Воскреснуть мертвым, верю всем дано,

  И мир построить лучезарный новый...

  Чтоб воплотить в реальность все кино,

  Чтобы крестьянин не вставал со стоном!

  Тогда мы мирозданье покорим,

  Проложим трассы к граням всех галактик...

  А у меня родится умный сын,

  Как воплощенье духа космонавтик!

  Хорошая песня и отличный исполняемый хор. Все поют искренне, даже те, кто не имеет музыкального слуха, издают приличные и мелодичные звуки. Ворота раскрываются, и большая процессия выходит из Санкт-Петербурга. С музыкой и песнями покидают город победители. И очень радостно им!

  Но пока выходила процессия, пока их встречали пугачевцы, на противополжной стороне Санкт-Петербурга вспыхнул кровопролитный бой. Армия Емельяна Пугачева это не какой-то там сброд, а спаяна суворовской дисциплиной. И караулы предупредили о прорыве. Гвардейцев встретили ружейные выстрелы и пальба из орудий.

  Александр Суворов предвидел, что если Питерский гарнизон и захочет вырваться, то сделает на северном направлении, ближе к шведской границе. Там у них больше будет шансов уйти. И гениальный полководец подготовил для неприятеля несколько ловушек. И вот, например для кавалерии приготовлены волчьи ямы. Гусары под ружейным огнем пытались преодолеть редуты, и их скакуны массово проваливались в тщательно разработанные и хорошо замаскированные ловушки.

  Но вот они кавалеристы проваливаются, а за ними скачут другие. Тоже падают в замаскированные овраги или вырытые крестьянами траншеи.

  Алексей Орлов, который повел кавалерию в атаку, сам провалился в глубокий ров, и острый кол пробил графу бок. А сверху повалились прочие конские туши, придавив графа.

  Очень галимо, когда на тебе навалена такая тяжесть, а ребра сломаны. И ты не можешь ни вздохнуть, ни повернуться. А еще мороз, и стынут руки, лицо, все тело.

  Алексей отчаянно пытается сдвинуться, но каждое движение вбивает ребра в легкие, и заставляет харкать кровь. Плотоядный хищник провалился в волчью яму, и задыхается в ней, что крайне символично.

  Иван Орлов сумел перескочить через овраги, но пуля, выпущенная из редута, угодила ему в живот. Суворов выставил словно Петр Первый на Полтаве лучших солдат в защищенных фортах и повел убийственный огонь.

  А в засаде уже стояла донская и калмыцкая кавалерия, и спешили на подмогу новые полки.

  Из петербургских ворот выходила гвардия. Отборные полки, в том числе и личная охрана государыни. Бой разгорался жаркий. Тут лучшие войска империи, солдаты не ниже метр девяноста ростом. Они идут, словно испольные не обращая внимания, ни пальбу орудий, ни на засадных стрелков.

  Но и для них у Александра Суворова приготовлен сюрприз. Заранее разлита горючая смесь и смола. Калмыки пускают зажженные стрелы, и сразу же вспыхивает пространства. Отборные, гвардейские части, получив жуткий укус, и попавшие под рыжие и оранжевые языки пламени не выдерживают и начинают разбегаться. А самые отважные из них попросту сгорают заживо.

  Прорыв, на которые возлагали столько надежд, захлебнулся. Солдаты простых частей, а также некоторые гвардейцы бросают оружие и молят о пощаде. Разбегаются и ополченцы, а Санкт-Петербургская чернь подняла голову. В столице империи мятеж, тысячи, десятки тысяч людей выбегают на улицы и вопят:

  – Слава царю-батюшке! Виват Петру Федоровичу! Да прославится внук Петра Великого!