Текст книги "Доблесть русских людей"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

  – Собрать остальных четверых братьев Орловых и гвардию, а также подтянуть все силы из Выборга, и прочих земель. Мы еще можем драться!

  Оренбург, который полгода приковывал войска самозванца, тоже не хотел сдаваться. Освобожденный из плена Мясников, один из пяти казаков, что первые признали Пугачева, предложил провести под крепость подкоп. Но это требовало немалого времени. Да и расстояние для подкопа обещало быть изрядным.

  Яицкий городок с немногочисленным гарнизоном, решил также драться до конца. Атаман Овчинников сделал рейд в Гурьев. Местный гарнизон, как в прошлый раз сдался без боя. Тем самым пугачевцы крепко встали на Яике. Собрав силы и подогнав пушки с Царицына, Овчинников подверг яицкую крепость бомбардировке. Полковник Семенов сделал вылазу, потеряв семьдесят человек убитыми, вернулся несолоно похлебавши.

  Но пока Яицк держался. Зато орды повстанцев вошли в Тобольск. Губернатор Сибири Чичерин бежал на восток, а столица приняла присягу царю батюшки. Заодно покорялись последние, упорные заводы.

  Федот Каторжный не торопился со штурмом Оренбурга, а пополнял свой арсенал орудиями и припасами, прибывающими с Урала.

  Из самого города бежали и казаки, и солдаты, и купчины. Слухи шли, что царь-батюшка Москву взял и к Петербургу подходит. Или что он уже и сам в Питере.

  А тем временем главный палач снимал допрос и пойманной молодой женщины Домки и двух мальчишек-лазутчиков. На допросе присутствовал сам Алексей Орлов.

  Домке было на вид двадцать пять, он был светловолосой и рослой крестьянской женщиной.

  Алексей Орлов развязным тоном произнес:

  – Будешь говорить?

  Домка гордо молчала. Граф Алексей удивился. Откуда у обычной крестьянки столько гонора. Нет, возгордился русский народ из-за Емельки Пугачева. Стали считать себя смерды равными барам. Но ничего, он из не это дурь выбьет!

  – Сорвать с нее ризы!

  Палачи кидают к девушке. На ней и так лишь одно простое крестьянское платье, а ноги в лаптях. Она отчаянно сопротивляется. Истязатели, рвут на ней одежду, обнажает красные сиськи. Ладна крестьянка, фигуриста. Алексей Орлов смотрит на нее с огромным интересом. Следует команда:

  – Я теперь дыбу её.

  Руки девушке связывают за спиной, и поддевают крюк. После чего поднимают, выворачивая крестьянке суставу. Девушка охает, и оказывается подвешенной, её босые ноги оторвались от земли. Палач тут же вставляет их в колодку, и закрепляет. Теперь можно или распалить костер, поджаривая круглые девичьи пятки, или сечь кнутом.

  Алексей Орлов надменно произносит:

  – Ну, воровка говори, кто у нас царь?

  Домка мужественно произносит:

  – Петр Федорович наш надежда-государь!

  Алексей Орлов ухмыляется и командует палачу:

  – Десять ударов кнутом со сбережением.

  Опытный истязатель лупит по сильной, мускулистой от постоянной физической работы, девичьей спине в полсилы. Так чтобы борозды набухли, но кожа не лопнула. Так тоже больно. Домку у не раз секли, на ней видны хорошо зажившие следы кнута. Он выдержала удары, молча, без стона и крика.

  Алексей снова угрожающе спросил:

  – Так кто у нас государь!

  Домка машинально произносит:

  – Петр Федорович Третий, надежда наша!

  Алексей злобно приказывает палачу:

  – Пять ударов в полную силу!

  Крупного телосложения истязатель размахивается и со всего размаха вкладывается в удар. Крепкая кожа крестьянки лопается, брызгает кровь. Палачи лупит так, чтобы следы от плетки не пересекались, и распределялись по спине равномерно.

  Девушка дергается, но сдерживает крики. Ей видимо хочется показать свое мужество.

  Алексей Орлов снова повторяет вопрос:

  – Кто есть у нас царь?

  Домка отважно произносит:

  – Петр Федорович, а ты поганец, скоро в петле закачаешься!

  Граф Алексей рассвирепел, вскочил и замахнулся на связанную, нагую женщину кулаком. Но затем передумал и зловеще произнес:

  – Смажь ей пятки маслом палач. И подкати жаровню... Но только осторожно её пали, чтобы не покалечить.

  Палач взял под козырек:

  – Мы с понятием ваше высочество!

  Граф надулся. Высочество это хороший комплимент, но величество все же намного лучше. Красивые ножки у крестьянки. Подошва хотя и огрубела, но мозолей не видно, пальчики ровные, как ребенка, разве что по длиннее, ноготочки осторожно стриженные. Наверное, как и все крестьянки ходила босая до самых морозов, и лишь совсем недавно, когда пошел снег и, Нева заледенела надела лапти.

  Алексей любил женские ножки, и такую пытку как жаровня. Подошву смазывают маслом, чтобы она не подгорала, а огонь располагают на специальном рассчитанном расстоянии. Можно так пытать минут десять, а то и более. Только небольшие волдыри напугают. А затем несколько дней повторить пытку. Очень эффективный метод истязания и болезненный.

  Домка сильно морщится, дергается, кусает губу и пытается сдержать крики. Но ей это плохо удается и, в конце концов, она начинает постанывать.

  Алексей Орлов снова спрашивает:

  – Ну, признаешь теперь государыню Екатерину?

  Сквозь слезы и плачь, Домка прокричала:

  – Наш царь Петр Федорович и нет царя иного!

  Алексей нетерпеливо крикнул:

  – Жарьте, как положено, и неторопливо, а сейчас огольцов допросим!

  Мальчишки были босые, в одних штанишках. Их уже подготовили к пытке. Вели по снегу, от чего ноги покраснели и стали словного лапки у гуся. Палачи сразу же приступили к работе. Следовало выяснить, кто их послал, где еще находятся в Питере лазутчики, и об планах Емельяна Пугачева.

  Свистят плети, мальчиков лупят, а думный дьяк задает вопросы, которые записывают на протокол. Мальчишки тоже, как и крестьянские дети пороты не раз, и обычной плетью их не возьмешь. Отрицательно трясут головами и ругаются. Тогда палач выхватил из камина раскаленный ломик и стал прикладывать его к телам.

  Это больнее, чем порка, когда тебя жгут раскаленным. Мальчишки воют от боли, и начинают, что-то бессвязное лопотать. С одной стороны им хочется избавиться от нечеловеческих истязаний, и от жестокой дыбы. С другой, не выдать своих товарищей. Так что мальчики несут всякую чушь и заливаются слезами. А раскаленное железо то тычет в грудь, то его прикладывают к босой пятке. К ход идут и раскаленные до красна клещи. Палач выискивает наиболее чувствительные места в подошве, творя лютый допрос.

  Алексей Орлов хихикает, глядя как обрабатывают мальчиков-лазутчиков. Затем обращается внимание, что на босых подошвах Домки, волдыри набухли и стали лопаться. А это значит, что вот-вот спалится кожа на ступнях, и потеряет чувствительность!

  – Оставь её в покое палач! – Приказал граф. – Пусть отойдет немного.

  Домка баба крепкая оказалась, богатырь. Стерпела пытку не потеряв сознание, и не отрекшись от свое царя батюшки.

  Мальчишек же пытали жестоко, они несколько раз теряли сознание. То, что они еще безусые не слишком волнует истязателей – главное добыть информацию. А подростки часто под пыткой бывают куда более упорными, и стойкими, чем взрослые.

  Кое-что они, разумеется, рассказали, но в их показаниях много глупостей, и неопределенностей. Но ясно одно: Емельян Пугачев подходит к городу и его армия огромна.

  Но и Екатерины силы немалые. В том числе и пятнадцать тысяч гвардейцев, пятнадцать тысяч солдат с прочих гарнизонов, и еще тридцать тысяч бойцов дворянского ополчения. Шестьдесят тысяч войска, что для хорошо укрепленного города и недурно. Плюс еще Балтийский флот и Кронштадт. А держать осаду под Питером, зимой и в болотах крайне тяжело. Так, что Емелькой еще можно посчитаться.

  Но на стороне Пугачева сам Александр Васильевич Суворов. И вот уже крестьянские орды готовят к штурму. Суворов дал себе месяц сроку, чтобы овладеть северной Пальмирой. Войскам Пугачева, обложив град, готовятся.

  Атаман Чика тем временем подошел к Нарве. Город был взят достаточно быстро, так большая часть гарнизона перешла на сторону восставших. Лишь немецкие наемники оказали сопротивление.

  Без боя сдалась, приняв царя Петра Федоровича Рига, и много других городов. Только Ревель пришлось осаждать. Карела и другие северные города, также открыли пугачевцам ворота. Таким образом, Петербург оказывался во все большей и большей изоляции. Его блокировали. Во флоте также раскол. Взбунтовали матросы, и на трех четвертях Балтийской эскадры победили пугачевцы: вывесив красные, царские флаги.

  А Суворов готовил решительный штурм Петербурга. Построил стены, и тренировал крестьян. Приучал противника к возможным атакам ракетами, готовил артиллерию.

  Петя Рыбаченко тоже усиленно натаскивал малолетнюю свою шпору. Мальчишка бегал по снежному полю голоногим, и почти не чувствовал холода, как и многие прочие огольцы его пионерского корпуса.

  Пацаны учились стрелять из луков и плевалок. Вообще учитывая насколько тяжело, и неточно современное ружье, лук вполне эффективное оружие, особенно если делать наконечник многослойным, тетиву двойной или тройной, да еще и обмакивать ядом.

  И тогда ребятня повоюет!

  Штурм намечен на ночь, а ночи в Санкт-Петербурге длинные, и темные. Так, что это все облегчало дело.

  Противник сделал небольшую вылазку, в атаку пошлел гвардейский Преображенский полк, но сразу попал под обстрел многочисленной пугачевской артиллерии, и понеся большой урон отбыл восвояси. Гусарский кавалерийский полк выскочила противоположной стороны, и его встретили бойцы пионерского корпуса Петра Рыбаченко.

  Мальчишки применили новое орудие: усовершенствованные пращи с осколочными гранатами в качестве начинки, и осыпали противника тучей стрел. Петя даже сам оседлал коня, и руководил боем. Двое-трое наездников все же прорвались через огонь, и мальчишка-пионер ловко срубил первого, нанеся отвлекающий удар саблей справа, и тут же добавил клинком слева. Затем мальчишка, очень даже ловко, подсек другого гусара, что тот, перелетев, пробил пикой своего же напарника. Затем последовал добивающий удар клинком сверху.

  Петр Рыбаченко воскликнул:

  – Сила и ловкость, как муж и жена: вместе – успех, порознь – смех!

  Еще несколько прорвавшихся наездников оказались приконченными выстрелами из рогаток.

  Петя срубил еще одного майора и заметил:

  – У кого только звание, а у кого война призвание!

  Потеря половину состава, гусарский полк, повернул назад. Ребята смеялись и свистели вдогонку.

  Приближалась дата штурма... Но Петя узнал, от перебежчиков, что в Петропавловской крепости пытают разведчицу Домку и нескольких мальчиков-разведчиков. И ему захотелось освободить их. Но как это сделать, если у этой крепости толщина стен двадцать метров, и она неприступна? Тут попробуй, устрой побег?

  Мальчишек и в самом деле истязают жестоко – раскаленным железом жгут, плетками порю. Поднимают на дыбу и встряхивают. Петя же решил любой ценой проникнуть в крепость и организовать побег. И ему пришла в голову вполне Голливудская идея – оказаться в тюрьме в качестве заключенного.

  И идея надо сказать крайне авантюрная и рискованная. Сразу же после поимки Петра решили по горячим следам допросить с пристрастием. Мальчик-пионер же рассчитывал, что сможет встретиться с сокамерниками и обговорить перспективы побега.

  Алексей Орлов снова присутствовал на пытке. Он не знал Петю в лицо. Для него это был всего лишь белоголовый подросток, с рельефной мускулатурой. И его следовало допросить и выяснить, где сокрыта измена. Шрамы и следы пыток у Пети бесследно заживали, так Орлов подумал, что этому пацану еще не приходилось иметь дело с палачом, а значит, он сравнительно легко расколется.

  Мальчишку вздернули на дыбу. Петя ощутил, как его связанные сзади руки тянет вверх. Для его подвижных суставов это не больно. Но и играть из себя героя не следует. А то могут так замучить, что и сил на побег не останется. Так что Петя притворно застонал.

  Главный палач впрочем, был чрезвычайно опытным. Он сразу просек насколько у мальчишки крепкие жилы, и на ноги надели тяжелую, защелкивающуюся, словно наручники колодку.

  У Пети натянулись мышцы плеч, закололо в жилках. Его начали поднимать к потолку. Такой вот вид пытки. Алексей Орлов которого злило упрямство мальчишек, приказал сразу же пытать начиная с сильный средств. Вот он сам граф. Высок ростом, широк в плечах, несмотря на молодые годы уже с увесистым брюшком. Одет роскошно, со всеми орденами.

  Петю пытают по обычаю совсем голого и мальчику стыдно, вот висеть обнаженным в присутствии господ, врача, палача и его помощников, писцов, и почетной стражи. Но пионеру было бы еще стыднее, если бы он знал, что за ним наблюдают две дамы: сама королева Екатерина, и еще фрейлина Трубецкая.

  Екатерина смотрит из-за удобной ширмы и через бинокль. Красивый мальчик на дыбе. И чем старше становилась царица, тем больше ей нравились молоденькие. Особенно если их истязают.

  Давно Екатерина не видела таких рельефных, симметрично расположенных мышц, как у этого мальчишки. Настоящий Аполлон-подросток. Надо попросить, чтобы с него вылепили статую и набросали маслом на полотно. Красивый мальчик, и сейчас его смазливое личико исказиться в страдании и брызнут из голубых глаз слезы.

  Подняв к толку, палач отпустил барабан, и Петя понесся вниз. И у самого пола толстая из конского веревка натянулась. И по плечам и рукам, и даже спине мальчишки словно пролилась река из расплавленного свинца. Петя Рыбаченко не вскрикнул только потому, что от болевого шока перехватило дыхание, и выбило воздух.

  А палач махнул волосатой лапой, и колодке присоединили гири. По загорелому телу мальчишки потек холодный пот, дыхание было тяжелым. Петя отчаянно сдерживал вырывающий крик, он старался быть непреклонным и гордым советским пионером.

  Главный палач задал дежурный вопрос:

  – С какой целью вор был заслан в Петербург!

  Петя со злостью ответил:

  – Тебя убить идиот!

  Алексей Орлов приказал:

  – Бей!

  На мальчишку обрушились плети. По сравнению с только что перенесенной болью на дыбе удары плетей казались чем-то несерьезным и не опасным. Петя молчал. Он решил, будь что будет, но он не подастся.

  Кровь потекла из разбитой спины. Но видя, что пацана не реагирует Орлов, приказал:

  – Огонь!

  Палач распалил под босыми ногами мальчишки огонь. Пламя лизало босые пятки Петра. Боль от нервных окончаний мучительная. Но мальчишка представил себе, будто он бежит по песку Арабской пустыни и гонит орду Тамерлана. Мысль об битве, отвлекает от огня. И не страшно это ему.

  Палач нагребал жар под дыбу. Другой истязатель раскаленными щипцами, кусал мускулистую грудь Петра. Третий раскалил проволоку и стал стегать по спине. Петя, обладая развитым воображением, отключался от страданий. Он и чувствовал прикосновения раскаленного железа, но как-то приглушенно, словно на тебя капает горячей чай, а не красная от каления сталь.

  Екатерина наблюдала за этим сладострастно пуская слюни. Как это прелестно, такого смазливого мальчика пытают. Жаль только, что он не кричит, такой терпеливый. Ну прямо Прометей, не сгибаемый герой.

  Петя же представляет себя и в самом деле Титанов в пылу сражения. Его задевают вражеские клинки, капает кровь, остаются шрамы. Но руки и ноги в движении, рубят, кромсают врагов.

  Палач выбрал из камина большой кусок железа и, уже поднес было к лицу мальчишки, как раздался голос Екатерины:

  – Не надо! Не стоит уродовать такое личико, это чисто херувим!

  Алексей Орлов повернулся к ширме и удивленно спросил:

  – Вам сей отрок по нраву матушка?

  Царица кивнула головой:

  – Да! Снимите его с дыбы! Помойте и приготовьте к постели!

  Алексей Орлов послушно кивнул:

  – Слушаюсь ваше величество!

  Когда снимали колодку в костях и связках, мучительно стрельнуло болью. Петр неожиданно понял, что его в камеру к товарищам не отправят, и растеряно спросил князя:

  – А куда меня?

  Алексей Орлов презрительно фыркнул:

  – Повезло тебе малолетний жеребец. Самая матушка Екатерина на тебя глаз положила. Будешь крестьянский сын в золоте жить, на золоте спать!

  Петя обидчиво ответил:

  – Я из рода донских казаков, а не простой крестьянин!

  Раны и ожоги мальчишки протерли спиртом. Они были ужасными. Но Петя себя чувствовал хоть и больно, но бодро. Досадно было то, что спасти своих приятелей не удалось. Эх судьбы, его...

  Вот и интересно, что с ним хочет матушка сделать? Петя успел уже наслушаться, чем обычно занимаются между собой мужчины и женщины, но самому лично пробовать не пришлось. Впрочем, он уже генерал, так что можно считать, что взрослый.

  При одевать Петра Рыбаченко не стали. Мраморный пол Зимнего дворца приятно холодил, босые, покрывшиеся волдырями ноги. Ступать было больно, но эта боль, которая лишь раздражает, но не способная сломить.

  Мальчишку ввели в светлую комнату со множество картин и развешанных холстов. Мужчина с двумя девушками бегал по комнате, держа в руках кисточки. Обратившись к Пете, художник вежливо произнес:

  – Вы можете прислониться к мраморной колонне молодой человек, и простоять пока мы будем делать набросок.

  Опять позировать голым? Это неприятно, но с другой стороны с тебя будут рисовать портрет, словно с какой-то знатной особы. И ты вроде бы и сам поднимаешь из грязи в князи.

  Девушки развели краску и стали делать на холсте маслянистые наброски. Петя стоял, и чтобы отвлечься от мучительно саднящей после дыбы, и жестоких пыток, содранной и спаленной от шеи до пят кожи, стал думать, а что творится сейчас на фронтах второй мировой войны.

  И вдруг мальчишка увидел это и увиденное его совсем не обрадовало. Немецкие войска захватили сходу Куйбышев и вошли в Уральск, заняли Гурьев... Создалась угроза проникновения полчищ Майнштейна в Среднюю Азию. Но самая большая опасность сложилась в Москве. Фашисты в конце декабря 1946, точнее 25 декабря на Рождество Христова начали свое очередное наступление на советскую столицу.

  Петя видел движение танка, когда девушки-паучихи в нем раскрутили башню. И пали по все тому, что движется и не движется.

  Фрида, Герда, Шарлота – веселенький триумвират людей с пересаженное ДНК насекомых. А что ни говори красивые девушки, попросту самый высший класс. В одном бикини, демонстрируют свои прелести.

  А танк, в котором девки едут особой, пирамидальной формы, с маленькими катками, закрывшими все днище.

  Герда пальнула в сторону советского танка ИС-3. Угодила в самый стык между башней и корпусом, проворковала из народной песенки горцев:

  – И в звездной вышине и горной тишине... Морской волне и яростном огне! И в яростном, и в яростном огне!

  Воительницы двигались и пуляли. А в атаку шли Т-34-85. Этот танк по-прежнему оставался самым массовым, и серийным. Видимо работы над Т-54 заметно затормозились. Ленинград в прочном кольце блокады, а востоке пока мороз несколько остудил пыл самураев.

  Немецкий танк вооружен 88-миллиметровой, но длиной ствола в 100 ЭЛ пушкой. Видимо, это вызвано тем, что девчата хотят иметь больших боевой комплект. И поэтому изготовили себе пушению крупного калибра.

  Но немцы не знаю, что против них у Сталина запасено оружие: планера камикадзе. Небольшой весом в восемьсот килограмм планер в нем два центнера взрывчатки. И мальчишка-летчик на прицеле.

  Он пионер Витя, произносит молитву и идет в планер. Для того чтобы сберечь одежду, пацан заходит в кабину в одних плавках. На инеи расчищенного аэродрома остаются босые следы. Задача мальчишки подняться в воздух и направить машину на воздушную или сухопутную цель.

  Безжалостный диктатор с помощь такой тактики решил противостоять подавляющему качественному превосходству немецкой авиации. А используют в качестве камикадзе мальчиков чисто с прагматической целью – и весят они меньше, и бойцы менее ценные, чем взрослые люди.

  Пацан влезает в тесную кабину. Затем смотрит на образец богородицы, креститься и нажимает голой пяткой на педаль. Планер-камикадзе тяжеловато взлетает в небо. Тактика еще новая, и непонятно насколько эффективная. Но советские люди на все готовы ради собственной армии и страны.

  Витя должен таранить новейший пирамидальный танк, непробиваемый советскими противотанковыми орудиями со всех ракурсов: лобовая наклонная броня в 300-миллимеров, кормовая в 250-миллиметров. Вес машины в 68 тонн, а двигатель в 1200 лошадиных сил. Конечно, одним планером, и одним пионером можно пожертвовать ради того чтобы сбить подобного монстра.

  Витя бросается на противника, пикирует... Если бы внутри были бы не девушки-насекомые, более обычные пилоты, то их ожидала бы смерть. Но зенитный пулемет строчит, и планет взрывается в ста метрах от немецкой машины. Пирамидальный танк «Броненосец» встряхивает, но ничего страшного для него не случается. Снова машина Майнштейна прет по советским просторам.

  А советские танки безуспешно пытаются контратаковать.

  Герда проревела:

  – Я супер!

  И выпустила снаряд таким образом, что оказалось, подбито сразу три красный танка. Точнее, сказать эти танки тривиально столкнулись.

  А Шарлота превзошла свою напарницу, и разом сбила сразу четыре танк. Покудахтала:

  – Я волчица и тигрица, русским ем!

  В душа погибшего мальчика Вити отлетает на небеса. Его там ожидает только рай, ибо он пионер-герой.

  Пете противно смотреть на подобное, и он отвлекается от зрелища истребления танков.

   Мальчишка в полной форме. Раны и язвы уже начали подсыхать и заживляться. Только очень уж хотелось есть. А его пока еще рисуют.

  Петр Рыбаченко с улыбкой спросил:

  – А что натурщиков кормить не положено?

  Художник вопросительно посмотрел на лакея. Тот хлопнул в ладоши. Словно ожидая заранее такой команды, в комнату внесли жареного гуся в гарнире, нарезанный хлеб и в серебряном сосуде вино.

  Петя с жадностью набросился на еду. Ему показался необычайно вкусным гусь с яблоками, и запеченной корочкой. Одни только косточки хрустели. Вино было сладким, градус в нем не чувствовался, но после двух больших фужеров в голове у Петра зашумело. Мальчишка сожрал гуся целиком, оставив лишь косточки и показал свою собственную прожорливость. После чего Петя не стал долго думать, а взял и уснул. И так он замаялся. Мальчишку осторожно взяли понесли в роскошную спальню императрицы.

  Это Зимний дворец тут все под боком и рядом.

  А Петру Рыбаченко снилось фасмогорическое и необычное.

  . ГЛАВА ? 11

  Вот она та же самая война, правда, еще немного раньше, еще до того, как мальчишка-пионер провалился во время Емельяна Пугачева.

  Однако Петр Рыбаченко не был бы Петром Рыбаченко, если не решил осуществить свое вмешательство в очень даже своеобразной форме. А именно приняв облик мальчика, да еще более мелкого, чем он сам пацан являлся на тот момент. Впрочем, разница совсем не велика. Так оно как-то романтичнее и ближе к приключенческому кино.

  Но подогнать все остальное для верховного главнокомандующего своими мыслями во сне – уже очень просто.

  Петр Рыбаченко хотел сражений и драк, ему представлялось все так романтично...

  Но вот ему в данном случае мальчишке-разведчику приказали: «Копай ты банальная единица рабсилы!». Короткими хлопками, небольшой притупившейся от многих тонн вывернутой земли лопатки стирая пот, Мальчишка – верховный генерал над повстанцами Емельяна Пугачева прибил землю и желтеющий дрен вокруг себя. Стряхнул мутные от пыли прилипшие комья с жилистой, коричневой от загара спины с торчащими острыми топориками лопатками. Недовольно насупился, и было воплощенному Создателю Рыбаченко проблем мирозданий.

   А от чего; в прошлый раз он стащил у немцев целый ящик эрзац-шоколада( не натуральный конечно, но подделка очень даже неплохая, кроме того пара блоков оказалась самым настоящими шоколадом поставленным гитлеровцам из США!), хотел порадовать девчат. А за это и самовольный поджог склада боеприпасов нацистов, лишь получил по шее. Да еще и босым пяткам крапивой высекли, за самовольное нарушение приказа. Знай, мол, свое место, и следуют приказам. А если тебе еще тринадцати ( расчетам принимающих его за ребенка землян!) считай нет... Хочется чего-то большого или большего, чем просто запоминать, или записывать (Впрочем, при той памяти, что была у верховного главнокомандующего пионерским корпусом Пугачева Петра Рыбаченко последнее и вовсе не обязательно!). Почесывая зудящие пятки, мальчишка-разведчик выложил целую цепочку дернин в виде кургузой дуги, разрубленной пополам проемом, расширяющимся в сторону седеющей осенним златом рощи, от которой они шалопаи сморкатые прибежали.

  Петр Рыбаченко усмехнулся и втянул в себя рельефных, но проваливающийся от скудной пайки живот. После воплощения он никогда не ел досыта. Страна истощена войной, в колхозах вкалывают бабы и, ребятня, используя в лучшем случае коней: трактора изъяли для военных нужд. Правда в этом есть и собственная прелесть. Например, голодный желудок находит удовольствие от куска такого банального и не очень-то привлекательного для сытых времен продукта, как сало.

  Когда ты рад обычной еде, картошке с молоком, или сорванной осеней ягоде, а грибной суп, сваренный из подарков леса, что ты собирал с девчатами, кажется тебе царским блюдом, то в этом есть и своя прелесть для воплощенного во сне пионера номер один всех времен и народов.

  И даже которое удовольствие для Всемогущего Командующего-Творца, сотрясающего мироздания, когда к тебе относятся с пренебрежением, как сопливому мальчишке.

  Хотя вот крайне мало приятного в такой работе как копать, копать и еще раз копать. Рутина без романтики, да и тело себе Петр Рыбаченко выбрал хоть и крепкое, но уже ближе к человеческому, чтобы тяготы войны испытать натуральнее. И начинает накапливать почти незнакомое физически совершенным эльфам чувство телесной усталости. И неприятного зуба в мозолистых ладонях, натертых об грубый черенок, небрежно обтесанной лопаты.

  – Шнель...Шнель Киндер-Швайн! – И лучистая улыбка после издевательских слов. – Угу, это стояще... – Мальчишка-сержант, тоже вряд ли старше пятнадцати. Поскольку, повыбивала взрослых мужчин война капитально, да и подразделение у них особое – состоящее из одних женщин и подростков! Вот уже бывалый по войне пацан лихо сгреб огромной, тяжелой, явно трофейной (Разумеется, наши таких, бандур, что шею может отломать и утомляет стрелка не носят.) каской, остатки взрыхленной своей, родной, российской земли.

  Понимающий пионер номер один всех времен и народов Петя с улыбкой кивнул и, выпрыгнув из отрытого чуть глубже, чем по колено рослого подростка-сержанта (ему, конечно, в нем, куда повыше примерно по пояс), окопа, снова ухватился за рукоятку кирки и одновременно мотыги.

  Для осени день выдался на редкость солнечным и теплым, словно вернулось настоящее лето, от чего многие девушки едва прикрыты одеждой, что делает работу не столь утомительно и более интересной для гламурного пионера-командующего, это расы где самый почитаем Бог – Эрос!

  Туго приходится русским на фронтах против Германии. Тут уже совсем иное местои и время. Черчилль тоже предал и вошел в антибольшевистскую коалицию.

  По жилам течет совсем юная кровь, ты ощущаешь себя почти как человек, и новизна этого восприятия волнует верховного главнокомандующего. Вроде бы люди куда менее совершены, чем они, вот например волдыри от крапивы все еще зудят, или осталось парочка небольших шрамов от касательных ранений. Но это несовершенство, даже как мило сердцу и делает твои подвиги еще более ценными. Тем более, очевидно назревает очень большая драка, ведь пока их вспомогательное подразделение играло второстепенную роль. Хотя тут есть и уже получившие, несмотря на юность боевой опыт кадры.

  Лязганье из-за леска ощутимо усилилось, что даже барабанным перепонками стало щекотно, отбивать дробь. Юный воитель Петр Рыбаченко, как раз посмотрел в ту неродную сторону, когда из-за самых красноватых верхушек деревьев вдруг выпрыгнули три призрака, мгновенно блеснувшие на солнце желтым, синим и белым. Быстрые такие стервятники, хищные несмотря на формы чаек.

  Петр Рыбаченко, как и положено пионеру-демиургу его ранга, выдал:

  – Внезапность на войне, как парус на яхте, только не так заметна!

  – Штормовая атмосфера!!! – Истошно заорал юный сержант, в одно мгновение, словно землемер, сложившись пополам на дне окопчика.

  Мальчишка-Создатель миров – вот чем возомнил себя Петр Рыбаченко: решил – вот он, наконец, его шанс совершить ратный подвиг и перестать быть лишь паршивым сорванцом, об которого все вытирают ноги. Быстрый бросок подбегаешь к пулемету. Две девушки как раз отвлекались, у одной порвалась рубашка и она, опасаясь остаться совсем в присутствии шантрапы обнаженной, вынуждена была ее штопать, а другая украла от похотливых взглядов безусых юнцов.

  Проворный Петр Рыбаченко как раз подловил момент, радостно скаля зубки, поднял тонкими, но сильными, жилистыми руками с мозолистыми ладонями, увесистое оружие. Бесстрашно выставив перед собой обвитый лентами пулемет, чья тяжесть даже приятна – значит может капитально врезать по неприятелю. Мальчишка-сержант съежился и, нахлобучив на голову каску, осыпавшую его струями земли, пробормотал:

  – Если застали солдата врасплох, значит, боец в наблюдении плох!

  Истребители-штурмовики, грозные и тяжелые Фокке-Вульфы К-11 с двумя 37 – миллиметровыми, двумя 30 – миллиметровыми и двумя 20 – миллиметровыми авиационными орудиями, заревев белугой, сбавились высотой почти до уровня царственных крон деревьев.

  Плюнули снарядом из авиапушки и прошли лезвием бритве слева от мгновенно осиротевшего пустотой холма. Теперь стало видно, как поворачивались светловолосые, но с черными со свастикой цвета асбеста повязками головы пилотов. Встав словно закрученный ловким броском гимнастический диска, на широкое крыло, оба самолета синхронно развернулись.

  Петр Рыбаченко выпалил исторической фразой:

  – Точность вежливость не королей, а тех солдат кто стволами мушкетов поддерживают их трон!

  А затем скалясь, пионер-предводитель успел добавить:

  – Кто мажет снарядом, измажется испражнениями разрыва!

  За ними появились МЕ-309, тоже многоцелевые разработки, способные играть роль и истребителя и штурмовика. Они не реактивные, а винтовые, но тоже развивают колоссальную скорость! Могучие машины с двигателями в 2750 лошадиных сил с тремя пушками калибра 30-миллиметро и четырьмя 20, еще больше снизились. Демиург-пионер Петр Рыбаченко воспринимал их движение замелено, будто древний кинематографический аппарат сильно затормозил. Он-то понимал, что не взять штурмовик пулеметом, даже в орлиный хвост.

   Но надо ловить свой шанс. Тем более, что девчата-пулеметчицы уже привстали, и смотрят крайне враждебно. Вот-вот накинуться, вырывая свое оружие захваченное босоногим оборвышем.