Текст книги "Огнезарная битва"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

   – Свежевато, простудишься?

   Мальчишка показал на волдыри:

   – Не могу более, это как испанский сапог.

   Одна их женщин заметила:

   – Надо вату подкладывать!

   Стэлла пригрозила:

   – Раньше надо было давать советы. Но ты знаешь с непривычки, по такой дороге это мука.

   Действительно изнеженные ступни мальчишки сразу же закололи горные камушки. Несколько десятков шагов он сделал на мужестве и самолюбии, но затем взвыл:

   – Это непереносимо! Так гораздо хуже!

   Стэлла со вздохом предложила:

   – Ладно, давай я тебя пронесу!

   Сэм возразил, энергично размахивая ручонками:

   – Да не надо, я скоро привыкну!

   Стэлла скептически ухмыльнулась:

   – Так ух и скоро! Ну, попробуй еще...

   Сэм бросился бегом, но вскоре застонал и присел, потирая пылающие от боли ступни. Он рыкнул:

   – Нет, тут я не могу!

   Виола предложила:

   – Хотите я его понесу. Я девушка не из богатых. Еще не забыла физическую работу.

   Стэлла хмуро ответила:

   – А я вице-чемпионка Британского Содружества по плаванию... Была лет пятнадцать назад... – Потом посмотрела вдаль и, прикинув произнесла. – По очереди можно.

   Действительно мальчик уже не маленький, и еще не успел отощать.

   Через некоторое время Стэлла передела пацана Виоле, та скоро тоже выдохлась, эстафету приняла другая женщина.

   На спине ехать тоже не очень здорово, поджимает живот, через некоторое время, начинает уставать спина.

   Дорога стала немного ровнее, тут уже могли ездить машины, и камешки спрессовались. Сэм попросился с плеч и далее пошел сам. Кололо болезненно, но еще терпимо и усилием воли можно было держаться. Хотя это и было хождением по мукам. Потом его снова поднесли... Подъем сменился спуском, растительность стала гуще, горные сопки прошли.

   Когда они добрались до лагеря, то совсем выбились из сил и японцы милосердно разрешили им прилечь, на пышную травку. Потом уж построили и зачитали права и обязанности. После чего объявили:

   – Ввиду тяжестей военного времени мы не может позволить себе ваше бесплатное содержание. Посему вы будете отрабатывать свое содержание. И быть посему! А пока пройти санитарную обработку!

   Женщин отправили в отдельный барак, а вот Сэму велели остаться. К нему подошел начальник лагеря, прищурившись, посмотрел, сказал на ужасном, но в общем понятном английском:

   – Не грудной мальчик... Тебе пожалуй уже нельзя жить в одном бараке со взрослыми женщинами. У нас есть специальный барак, где держать таких как ты до отправки в мужской концлагерь... Тебе сколько?

   Сэм честно ответил:

   – Скоро одиннадцать!

   Японец прищурился и произнес со скепсисом:

   – А кажется больше. Хотя вы европейцы высоки ростом, но низки помыслами и страстями. Поэтому.... Когда будет четырнадцать переведем в мужской концлагерь. Пока тебе еще тут года три кимариться, – Помощник коменданта хитро подмигнул.

   Сэма кто-то рогатенький потянул за язычок:

   – А уверены что продержитесь против нас эти три года!

   Взгляд помощника стал холодным и злым, но рот по-прежнему улыбался:

   – С таким разговорами, можно и трех месяцев не прожить... Впрочем, скажи спасибо, что разговариваешь с человеком, который привык сначала думать, а лишь затем бить. Но предупреждаю, охрана и надсмотрщики не будут столь толерантны. Для них вы не дети, а враги, которых нужно использовать на благо империи. И на каждое дерзкое слово будет следовать жестокий удар, ты это понял.

   Сэм несколько сник, он чувствовал, что и в самом деле, его избить прямо сейчас, причем и без всякого повода. А помощник коменданта продолжил:

   – Тут конечно немного легче, чем у взрослых мужчин, что посылают работать в рудники и шахты. Здесь вас ждут лишь плантации хлопка, из которого делают порох и сахарного тростника для производства отдельных видов взрывчатки. Все же работа на свежем воздухе, без ядовитых испарений. Местность тут не самая гиблая, малярией болеют не часто. В мужских лагерях умирают болезненней и быстрее. Но и здесь выжить нелегко. Работать надо много, а паек рассчитать, что бы минимально обременить империю, но не дать вам умереть от голода. Но все равно, смертей много, выматывающая работа, скудный паек, почти полное отсутствие лекарств. – Японец сделал вдруг ласковым и глаза. – Но я могу повысить тебе шансы на выживание.

   Сэмик понимая, что игры кончились, а строить героя смертельно опасно спросил:

   – И каким образом?

   Помощник коменданта прямо заявил:

   – Записаться в тайные осведомители. Сообщать об незаконных предметах быта, там ножи, заточки, какие-то кражи. Далее кто планирует побег... Вам иногда будут позволять ходить к женщинам, видеться с матерью и прочими родственниками. Тоже докладывайте нам, обо всем интересном... – Японец тряхнул указательным пальцем. – Понятно. Кто что думает, может, кто за чужого себя выдает и прочее. Ну, ты быстро научишься.

   Сэм по-деловому спросил:

   – И что я с этого буду иметь?

   Помощник коменданта заявил:

   – Питание получше раз, возможность носить не совсем лагерные вещи, получать продуктовые передачи от Красного Креста, а то и одежду с игрушками. Лишние выходные дни, меньше часов труда, да и еще кое-что, можем кино показать или зубную пасту подарить... Может для тебя, судя по джинсам, не так уж это и существенно кажется сейчас, но поживешь в лагере и, лишний час отдыха покажется манной небесной. И всего тебе нужно подписать маленькую бумажку.

   Сэм наклонил голову и задумался. Маленький герой, живущий в сердце любого мальчишки, требовал решительно отклонить требование стать предателем. Но другой голос, голос потомка бизнесмена, требовал прагматичного подхода. Будь Сэм постарше, он бы наверное вообще не испытывал угрызений совести, а согласился сразу. Но маленький герой, еще до конца не умер задушенный рационализмом. Кроме того Сэм был довольно смышленый от природы малый и кое-что не вполне суразное заметил:

   – Но вот интересно, что может вам дать написанный мною донос на сверстника. Ведь это, по сути, ребенок. Что он может и в самом деле быть настолько опасен, чтобы вы за это давали серьезные привилегии.

   Помощник коменданта спокойно заявил:

   – Во всех лагерях предусмотрительное начальство держит секретных сотрудников. А тут много интернированных не таких уж и простых людей. Англичане, французы, голландцы и прочие с разных уголков Китая и Индокитая. У некоторых детей отнюдь не рядовые родители и они могут знать слишком много интересного для нас. Так что может статься, если повезем, поступишь в наше военное училище, станешь почетным гражданином Японии, офицером, самураем. Знай в нашей армии не так уж мало и европейцев служит, особенно немцев, наших союзников. Так для тебя сотрудничество с нами не просто способ выжить, но еще и жить.

   При словах о службе в Японской армии лицо Сэма вспыхнуло от гнева, он вдруг понял, насколько подлое дело ему предлагают. Воевать и убивать своих соотечественников. Хотелось плюнуть самураю в харю. Мальчик набрал было в рот слюны, как вдруг перед глазами возникло видения трупа застреленного бизнесмена. Он лежит, умирая, а ему под дых лупят ногам...

   Не хотелось предавать, но и умирать не хотелось тем более.

   Сэм робко спросил:

   – Можете вы мне дать время подумать?

   Помощник, скривив морду, кивнул:

   – Ну... Я лично могу! Но пока ты будешь думать, к тебе будет отношение на общих основаниях, то есть также как ко всем. Так думай быстрее, да я полагаю, ты и не захочешь слишком уж колебаться. – Тон японца стал злее. – Короче говоря, захочешь, скажешь ближайшему надсмотрщику – правда и честь. Это условный сигнал, что ты теперь за нас. А .... В ну-ка отведите его обычную санобработку.

   Японец с квадратными плечами и кажущейся допотопной винтовкой с громадным слово лезвие гильотины штыком рыкнул:

   – Руки за спину и иди впереди.

   Сэм, слегка прихрамывая, шаркая сбитыми, саднящими голыми ступнями пошел по дороге, держа в руках ботинки. В само санитарном бараке, пахло лекарствами йодом. Там ему приказали раздеться, и зайти в кубик для промывки. Пришлось подчиниться и встать в центр круга. У стыдно и паскудно быть голому, когда вокруг звери. Затем по нему ударила холодная струя из шланга. Да еще так сильно, что отбросила стене. Мальчишка закашлял и истерично замахал руками. Неожиданно поток воды прекратился, в лицо сыпанули хлоркой и снова обдали леденящей сводящей зубы водой.

   На это впрочем, мытарства не за кончились. Из кубика вывели и повели в другую комнату, где грубо толкнули в кресло и парикмахер в маске стал состригать волосы ручной, работающей от сжатия кисти машинкой.

   Лезвия были тупые и дергали волосы. Сэм вскрикнул и вскочил. Тут же последовал удар резиновой дубинкой по ключице. Боль была ужасной, Сэм, которого ни разу в жизни не наказывали физически, испытал настоящий шок. Он упал на колено и реально заплакал. Охранник, подняв дубину, ловил взгляд парикмахера. Тот сказал:

   – Пока довольно! Сиди!

   Слезы текли по глазам Сэмика, правда стрижка пошла легче, так как цирюльник вставил зубья поновее. Но стало противно из-за откровенно арестантской прически. Вот ты словно и самом деле, преступник, стал зеком и узником. Появилось ощущение конченой для общества личности. Но потом мелькнула, да чего ты раскис. Это не наша тюрьма, а японский лагерь. Ты не преступник, а мученик, и постарайся больше не реветь.

   Следующая процедура была почти безболезненной, но унизительной. Снятие отпечатков пальцев рук, подошвы ног и губ. Последнее вызвало у Сэма тошноту, и он даже сплюнул.

   И получил удар дубиной по ягодицам, заставивший вскрикнуть.

   После чего его отвели в другое помещение и сфотографировали в профиль, анфас, в полный рост разных боков, измеряли рост и взвесили.

   После чего, наконец, отвели последнее помещение и бросили одежду. Перепуганный Сэм выдавил из себя:

   – А где моя?

   Японка, отвечающая за распределение, на довольно чистом языке заметила:

   – У тебя была хорошая одежда. Лучше казенная, для заключенных, так будет хорошо.

   Фактически Сэму дали серую робу с короткими штанами до колен. Да еще и с дырками. Одна рубашка с двумя пуговицами и тесная в плечах, а и животе тоже. Штаны также тесные, хотя и растягиваются. Нижнего белья и вовсе не дали... Сэм стоял и моргал...

  . ГЛАВА Љ 13

  На самом жарком участке фронта под Уфой сражался и второй по результативности танковый ас Виттман.

   Очаровательная наводчица, белокурая Гертруда, сражалась в бикини – так оно куда удобнее. Водитель Фрида тоже почти нагая. Виттман же стеснялся обнажиться до плавок и чувствовал себя 18 июля 1947 года, пожалуй, хуже всех. Гертруда к этому времени уже стала матерой наводчицей записавшей на свой счет более трехсот пятидесяти танков и самоходок, не считая прочей мелочевки – типа орудий. Ну, с грузовиками, и бронетранспортерами в советской армии дела обстояли неважно. Тут особо счетами не разгонишься.

   Голоногая девчонка уже получила орден: Рыцарский Крест Железного креста с дубовыми листьями, мечами, и мечтала об бриллиантах. Ведь действительно высшая мечта девушки – это бриллианты. И не один разумеется орден.

   Девушка босые ножки, очень любит, как бы случайно совать в лицо Витману, чтобы тот их потрогал отстраняя. А это очень приятно, когда гладкие подошвы со множеством нервных окончаний трогают или еще лучше гладят мужские руки. Такое удовольствие получаешь от этого – не высказать простыми словами. Девчонка урчит, и хочет, чтобы поднялись к ней повыше. Чтобы мужские пальцы вошли и увлажненный грот Венеры, и тогда будет очень приятно, до сладострастных стонов.

   Но вот русские танки снова прорываются, и приходиться отвлечься от сладостных грез и стрелять.

   Пушка полуавтоматическая, вернее может стрелять и в автоматическом режиме. Кроме того у танка турбогенераторный двигатель. Машина близкая к совершенству и весьма передовая для сороковых город. А пирамидальная форма танка – пожалуй, идеальная со всех ракурсов. Орудие с разборным дулом пока тоже лучшее про бронебойным качествам в мире. Хотя у него есть свои недостатки.

   Гертруда выстрелила, с расстояния свыше пяти километров... Тридцатьчетверка отбросила сованную башню. Красавица-блондинка выразилась:

   – Не тяни ствол, протянешь ноги!

   Водительница Фрида захихикала. Тоже девчонка красивая – шатенка... Но чувствует себя самой обиженной и обделенной. У нее пока и рыцарского креста нет. Только серебряный крест воинских заслуг, и Железный крест первого класса. Но сейчас железные кресты – награда не из числа престижных. Верно, а хочется большего. Хотя работа у нее не менее важная.

   Но вот вообще Виттман тут лишний, и куда лучше им было бы Гертрудой вдвоем. Тем более, что потные мужчины, очень неприятный имеют запах.

   Гертруда же наоборот мужчин любит и, наверное, тоже у нее скоро начнет расти живот. Тем лучше русским, уже больно дьявольская красавица метко стреляет. Уже не считай не хуже Эльвиры...

   Советские танкисты подожгли дымовые шашки, но Гертруду это не смущает. Она стреляет, и тихо посчитывает:

   – Семь.. Восемь... Вот и девять!

   Виттман осторожно гладит красавице её изящные очень приятно пахнущие, и не пачкающиеся в грязи ножки. Гертруда моется особым, настоянным на травах шампунем, и использует косметику из овощей, фруктов. Она очень восхитительно отдает ароматом поле, цветников и рощ. Дивная девчонка!

   Гертруда от этого только лучше сосредотачивается. Да она научилась вести огонь, быстро ориентируясь по ментальному рисунку и не промахиваться. Своего рода она воительница будущего, как Эльвира или Ольга. Но их пока мало таких – сверхлюдей. Тех белокурых бестий, что воспевал Фридрих Ницце.

   Советские танки стандартные Т-34-85, практически не меняющаяся с сорок четвертого года модификация, и ИС-2. Последний танк сейчас выпускается в прежней компоновке, но более сильным лобовым бронированием в ущерб бортовой и кормовой броне. ИС-3, оказался снят с производства в июне, да и до этого – трудоемкий в производстве танк выпускали небольшими партиями.

   Разработка ИС-4 замедлилась, так советские конструкторы не смогли выполнить задание партии: запихнуть в сорок семь тонн – лобовую броню в 250-миллиметров, а бортовую и кормовую в 200. Да и с орудием возникли проблемы. Прежняя пушка в 122– миллиметра недостаточна. Более мощная в 130-миллиметров требует и башню покрупнее. А Сталин то отменяет лимит в сорок семь тонн, то опять его вводит. Такая вот получилась чехарда.

   Но пока на вооружении у СССР в массовом серийном производстве -два танка: Т-34-85 и ИС-2, и эти танки Гертруда уничтожает. Тридцатьчетверка самый массовый мастодонт, и её бросают в топку войны без зазрения совести.

   Немецкие танки отбивают атаку на суше, а с воздуха в прорыв летят советские самолеты-камикадзе. Это самый опасный для немцев вид вооружений. Вот тут как раз на первое место выходит водитель Фрида. Надо успеть развернуть и сдвинуть танк, так, чтобы камикадзе пролетел мимо. Большинство летчиков, практические необученные подростки, и часть самолетов, особенно те, что с ракетными реактивными двигателями взрывается на старте.

   Но камикадзе сильны. Некоторые из них успевают себя подорвать в воздухе, сблизившись с немецкими машинами. Недаром фрицы отчаянно выпускают ракеты – воздух-воздух, чтобы сражаться на дистанции, не подпустить советских героев поближе. И кроме того используя реактивные двигатели, стараются разорвать расстояние.

   Еще один прием – это стрельба осколочными снарядами из зениток и пулеметов. Самолеты на реактивном, ракетном топливе, более чувствительны к поражению зажигательными пулями.

   Обычно советский камикадзе вешает на лобовое стекло иконки: самое распространенное сочетание Дева Мария и Сталин. Большинство идущих на смерть мальчишки, они перед смертью получают опущение от священника всех грехов, оставляют на земле одежду, которая все равно бы в ином случае сгорела бы при взрыве и в одних плавках залазят в машину. Некоторым юным героям еще четырнадцати лет нет. После гибели, даже если врагу не причинен ущерб проявивший самопожертвование воин получает посмертно звезду героя. А это значит, что его родные могут рассчитывать на дополнительный паек.

   Так что желающих умереть во славу Великой России, точнее СССР – очень даже много. Сталин негласно дал установку, что предпочтительнее мальчишки: они менее ценные и более легкие. А самолеты-камикадзе стараются делать поменьше и подешевле. Кроме, подростки, меньше, чем взрослые сознают ценность жизни, им легче поверить в рай: где Иисус и Ленин вместе. А взрослые люди еще сомневаются: как так Ленин ярый безбожник, и они еще так хорошо помнят, что их учили, будто Бога нет, а Иисус вообще никогда не рождался и не воскресал.

   Как может серп и молот быть вместе с Православным крестом? Но мальчишкам и вообще детям внушить сказку, что Иисус был первым коммунистом куда проще.

   Девочек обычно на роль камикадзе не допускали – не женское это дело идти на верную смерть. Но в последнее время стали все чаще делать и исключения. Все же формально в СССР равноправие, а желающих нанести фашизму ущерб очень много.

   Вот и девочка Маша, едва не разбив свой грубо сколоченных из фанеры, набитый приготовленной кустарным способом взрывчаткой самолет-кукурузник взмыла в небо.

   О чем девочка думает... Об маме которая сгорела заживо, когда пятитонная американская бомба с напалмом обрушилась на квартал города Горький. Или об маленьком наполовину обгоревшем и ослепшем брате. А может об отце, которых бесследно сгинул еще года два назад. Вспомнилась и старшая сестра попавшая фашистам в плен, нагая вся в волдырях и шрамах вздернутая вместе с другими юношами и девчонками на виселицу!

   Об многом могла подумать девочка Маша, давя своими, маленькими, огрубевшими от долго хождения босиком ножками, на жесткие, железные педали самолета.

   Фашистам надо отомстить, забрать как можно больше этих гадов-изуверов в могилу, а затем и самой невинной душе улететь на небо: в бриллиантовый город Солнца, там, где коммунизм уже победил – нет адского золота тельца, культа насилия и денег. Там где все вечно юные и здоровые. Там можно будет встретить своих родных и близких, возле реки наполненной медом. А гитлеровцы – эти изверги пускай низвергнуться в ад, кромешно пекло.

   Девочка спешит, в любой момент её может накрыть ракета, и фашистские зенитные самоходки, что лупят с поверхности. Реактивные, крылатые монстры тоже строчат их своих авиационных пушек. Вот подорвался, сбитый с зенитки мальчик Лешка. С ним Маша давно уже знакома. Очень хороший он друг, а такие песни пел, и даже сам сочинялся...

   Девочка давит мозолистой подошвой на педаль, выдавая максимальную скорость. К кабине очень жарко: ракетный двигатель перегревается. Конечно, система охлаждения не предусмотрена – а зачем она, если полет с билетом в один конец, и в воздухе, машина пробудет максимум несколько минут. Голую спину девочки начинает жечь, словно на раскаленной сковородке.

   Но Маша уже поймала цель: мощный пирамидальный танк АГ-50, и повела на него свой самолет – только бы не промазать...

   Время идет очень медленно, даже шустрые самолеты, казалась, почти застыли в пространстве. Пошли последние секунды твоей, коротенькой жизни. Тебе уже не суждено выйти замуж, познать материнство, растить детей. Жизнь прерывается, даже не успев вступить в пору юности. От чего на сердце такое вот горькое сожаление. Хотя для себя может лучше: разрешиться и быть со Христом и дедушкой Лениным, чем продолжать жить в этом военном аду. Когда каждый день и час уши закладывает от разрывов бомб. Когда всю видишь убитых и искалеченных, и понимаешь, что самое страшное пекло оно на земле.

   У девочки нет времени на песню, и слова уже складываются только в голове, так человеческие мысли, наверное, самая быстрая вещь во вселенной;

   Страна советов вечно молодая,

   Свободу в ней имеет человек...

   И я бегу по лужицам босая -

   Всего лишь начинает дева век!

   Но жить не дал фашист увы проклятый,

   И вторглась в нашу землю воронье...

   Пылают от напалма жарко хаты -

   Мечта ушла в сплошное небытье!

   Кругом одни я вижу разрушенья,

   Огнь во граде яростно горит...

   И прошу Господа прощенье -

   На брань зовет Отчизну замполит!

   Сам Сталин приказал идти в атаку,

   Мужчины и мальчишки поднялись...

   Такую фюрер сунул свою лапу,

   Что бомбовозы устремились ввысь!

   Война идет, и, гибнуть все мужчины,

   А я стою девчонка у станка...

   И очень знаю тяжкие кручины,

   И в пальцах боль с ударом молотка!

   Не выдержав, я на фронта подалась,

   Сама взяла в ручонки автомат...

   Не суждено увидеть знаю старость,

   Зато меня минует – пекла – ад!

   Вот самолет с взрывчаткой девке дали:

   Она сама хотела фрицам мстить!

   О коммунизма в крови видим дали -

   Вот-вот прервет Паллада века нить!

   Но сожаленья девочка не знает -

   За Родину, за Сталина вперед!

   Пусть будет над Берлином алым знамя-

   И Солнце лучезарное взойдет!

   Нас воскресит Христов и лоно примет,

   Мы будем в царстве света навсегда!

   Бессмертно Иисуса знайте имя -

   И безгранична райская мечта!

   Когда прогрел взрыв, девочка не успела почувствовать боли, просто на мгновение показалось, что тебя накрыл кипящий гейзер. А затем стало удивительно свободно и легко. Маша увидела, как немецкую пирамидальную машину расплющила взрывная волна, а две зенитные самоходки перевернулись от сотрясения. Цель поражена на удивление точно. Жаль только что это не танк Виттмана... Девочка вернее её душа почувствовала, что этот главный фашист где-то совсем рядом. Но времени у духа почти нет. Грандиозная панорама баталии начитает отдаляться... Ты лечишь в высоту, выше облаков... И вот уже планета Земля превращается в маленький серебристый диск. А как прекрасен Сатурн с его сверкающими всеми цветами радуги кольцами, громадный Юпитер – звездное небо, где душа видит множество оттенков, включая сказочно прекрасную палитру гамма-излучений.

   Путь по звездам в иное мироздание... Где у тебя будет уже другая, тоже бурная и полная приключений жизнь. Эта бесконечная череда вселенных, и множественных измерений. Но главное ты героиня, фашисты получили смертельный презент, и в новом свете не стыдно будет рассказать об своей прошлой, пусть даже такой короткой и тяжелой жизни. А там будут свои войны и подвиги – ведь второй, за тем в следующей вселенной и в третий раз умирать не страшно!

   Гертруду сильно встряхнуло сильным разрывом, сам в виде низкой, расплющенной пирамиды танк, конечно же, очень устойчивый. Но по броне хлестнули осколки разбитой машины. Менее устойчивые зенитные самоходки перевернуло, пострадали и пулеметные стволы. Танк АГ-50 получил повреждения.

   Причем погнулся и длинный ствол главной 105-миллиметровой пушки. Причем, настолько, что когда Гертруда автоматически выстрелила, то его отваривало, а отдача разбила воительнице алые губки. Немецкая девчонка разревелась, простонав:

   – Двенадцать танков подбито – на тринадцатом выстреле все ушло комом!

   Фрида логично предложила:

   – Поехали менять ствол... Для нас этот бой уже окончился!

   Виттман растеряно пробормотал:

   – А смерть прошлась. Так близко!

   Фрида заметила с ухмылкой:

   – Я бы не повела! Успели бы уйти!

   Что было далее Олег Рыбаченко и, не видел. Теперь уже они шестерка снова в бою. Тем более, что японцы изменили тактику, и пошли в атаку 19 июля 1947 широким фронтом на Петропавловск.

   Пришлось шестерке разделиться, и уже вести огонь из российских пулеметов. С боекомплектом, учитывая прибывшее на транспортах пополнение, и захваченные у японцев трофеи все к счастью в порядке. Надо сказать, что русские, точнее советские моряки и солдаты тоже сражались и стреляли очень метко и умело.

   Японцы же лезли на рожон. Они не считались с потерями, хотя форты укрепились на отлично. Многие пехотинцы подрывались на минах, и разбрасывало по периметру траншей. Российские орудия очень умело били по заранее пристрелянным квадратам.

   Японская атака напоминало во многом прежние попытки штурма неприступного Петропавловска, которые, как правило, захлебывались. Правде теперь самураи хотели взять числом и напором. Кроме того, у японцев не было тяжелых осадных орудий – старые уничтожены девчатами-мутантами, для подтягивания новых требуется время.

   Так что огневая поддержка, только легкая полевая артиллерия. Русские военные могут вести плотный огонь. В стиле буров против англичан. Те тоже пытались в свое время брать лобовой атакой. Но англичане еще имели выбор, совершать например обходные маневры и пытаться окружить бурское ополчение. Что они пусть и опозданием и делали. А японцам форты не обойти – приходится лезть на штурм.

   Олег Рыбаченко стреляет по японцам, из пулемета. Теперь весь рисунок как на ладони и ты, не зная промаха, гвоздишь. Желтые лица убитых солдат перекошены злобой. За ними лезут другие еще более яростные самураи. Но и этих ты выкашиваешь, обретая все более и более сильную уверенность. Не пройти вам японцы такой рубеж.

   Шеренги падают за шеренгами. Распадаются цепи, и появляются все новые и новые подразделения. Малорослые бойцы, цепляются за колючую проволоку, рвут её и снова падают. Заваливают целой горой трупы. Потом на эту гору еще пласт убитых, потом еще один. И так пока не вырастет целый холм.

   Когда пулемет у Олега Рыбаченко перегревается, мальчик берется за другой. Пускай японцы захлебнуться кровью. Кое-где уже вспыхивают рукопашные схватки. Но мальчишка ведет огонь – одна пуля один или даже два-три трупа. Японцы прут очень густо, и пулемет может пробить сразу несколько из них. Так что пускай захлебнуться и блевотиной.

   Нет ничего против Японии, мальчишка-терминатор не имеет. Наоборот очень они храбрые самураи, ничего не боятся. Лезут и лезут, не страшно умирать. Но гибель по большей части получилась бестолковая. Пусть, однако, засыплют все трупами.

   Вот опять сменили пулеметную ленту, и мальчишка босыми ногами встал на нее, все же так теплее. Уже макушка лета на носу, но подули ветры с севера, и морозец берется изрядный. Хочется быстрее поразмяться мечом и рукопашной битвой. Наконец мальчишка уже после тридцатой израсходованной длинной ленты, не удержавшись, бросился в атаку с мечом. И теперь уже мальчика-супермена не остановить.

   Когда так быстро двигаешься, рубя, словно Илья Муромец – на право улица, на лево переулок. Мельница, и дюжина срубленных голов. Прием бабочка и дюжина другая. Прием веер и дюжина третья. А трупы тепленькие, бегая по ним босыми ногами, ощущаешь блаженство.

   Не то, что с этими... Сапогами! Вот Юрка молодец, тоже старается босиком драться. И пока держится, хотя лапки стали красными как у гуся.

   Японцы все лезут и лезут. Чтобы ускорить их истребление, приходиться отскочить назад и снова взяться за пулемет.

   Да их пулеметами, если каждая пуля труп или несколько трупов все-таки истребляешь быстрее, чем мечами. Одна пулеметная лента тысяча патронов. Так берегитесь самураи! Вы еще попляшете.

   Стреляя, мальчишка подумал об том, что Японии в той войне сильно повезло. Особенно в том, что вспыхнула революция. Ну, к моменту заключения мира, японцы уже обессилили на суше, и их вполне могли русские добить. Генерал Самсонов, точнее Линевич имея вдвое больше войск, и получая все новое и новое пополнение, мог бы и сам атаковать самураев. Но вместо этого русские части перешли тогда к обороне. Японцы впрочем, уже не могли лезть на штурм. Так что мир им был нужнее, чем России.

   В 1922 году Япония не рискнула на новую большую войну. Приморье большевики захватили. Многие сильно ругали тогдашнего императора, что он не воспользовался слабостью нелегитимного коммунистического режима и не забрал себе Дальний восток. Почему, тогда японцы промедлили не совсем понятно.

   В 1904 году Япония решилась на войну, в благоприятный исход которой для самураев почти никто не верил. Но в 1922 году японцы не осмелились разбить ослабленную гражданской войной Красную Армию. Причем у них была поддержка всего капиталистического мира.

   Вообще большевикам, конечно же, повезло. Антанта вполне могла расчленить Россию, и Красная Армия для них не соперник. Тут Рыбаченко Олег не понимал некоторых вещей.

   Почему Запад в двадцатом году фактически слил белогвардейское движение. Даже если у белых не было шансов взять Москву, то удержать некоторые территории за собой вполне реально. Да и Россия могла очень сильно ослабеть, при затягивании такой войны. Непонятно также, почему Антанта не защитила буржуазные кавказские правительства. У них ведь даже был договор о военной поддержке. Понятно, что тогдашняя нищая Красная Армии Антанте не соперник, особенно в техническом плане. Но почему-то Англия и Франция проявили пассивность.

   Могли англичане, например и удержать за собой Крым. Высадили бы там войска с танками, вряд ли бы их через Перешеек бы выбили, красные... В Средней Азии могли англичане с французами помочь буржуазным республикам. Да и вообще много чего могло быть неприятного, для советской России, но к счастью обошлось. Хотя, конечно же, захотела бы Япония тогда удержать за собой Приморье, сил бы выбить от туда самураев в двадцатые годы точно бы не нашлось. Японцы вполне могли организовать там марионеточный режим – вроде Маньчжурского.

   Когда Олег Рыбаченко читал «Сердце Бонивура» его тоже заинтересовало. Отчего японцы не вступили в сражение с Красной Армией, а так просто отдали Приморье большевикам. Причем, драться пришлось бы самураям не со всей Советской Россией, а лишь с ДВНР. То есть Дальне-восточной народной республикой. А это для тогдашней Японии и вовсе не соперник.

   В первой мировой войне японцы почти без потерь забрали немецкие владения в Тихом Океане, и стали еще сильнее, чем были в 1904. И не совсем понятно, почему у них хватило смелости и наглости тогда, и не хватило того же самого в 1922 году. Разумеется, США, и Британия активно поддержали бы японцев в борьбе с большевиками.

   Вот это Олег Рыбаченко не мог понять, удивляясь, даже когда он был ребенком. Тем более, что японцы поначалу Владивосток оккупировали, но потом как-то без боя оттуда смотались. И весь Дальний Восток занять Японии не стыдно, но драться за него самураи не стали...

   А ведь, сколько отваги: идут на штурм, гибнут тысячами, и даже десятками тысяч, но наступают словно биороботы. И нет у японцев понятия страха или инстинкта самосохранения. Если бы не их шестерка, то и не удержали бы город-крепость.