Текст книги "Отчизне не изменяют"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

  Дева войны выругалась:

  – Перцы с хреном меня достали! Лучше б хреном бы...– Виноградова погрозила кулаком в небо.

  Третий танк превратился в питаемый дизельным топливом костер, а он до сих пор не видел цели. Триста двадцать четвертая шла зигзагами на максимальной скорости вверх по склону холма, постепенно обходя, справа то место, где затаился невидимый стрелок. Своего рода гончей подсекающей отход хитрой, петляющей лисицы. Тот танк, которого подбили вторым, со всей возможной частотой лупил, из своей сто пятки в дым, одновременно поливая пространство перед собой пулеметным огнем. Его экипаж, состоящий из гламурных девчат, судя по всему, даже не знал, кто в них попал, бронированная тварь или пушка, но не покидал обреченную машину. Воительница проорала в розетку:

  – Всем выскочить, вы, что хотите изжариться живьем? Ох, вы мои девчушки горячая русская кровь!

  В ответ раздалось молодецкое:

  – Слава России! Да мы сами хотим прихлопнуть этого таракана!

  Именно в тот момент Виноградова внезапно увидела врага. По всем понятиям фронтового опыта, после нескольких удачных попаданий немцу нужно было менять позицию, причем радикально и с максимальной скоростью – но он задержался, чтобы прикончить сидящего перед ним неподвижного русского стального монстра. Впрочем, если у тебя свободная ходовая часть, то это реально, а в противном случае... Наполовину закопанное в землю приземистое, похожее хищностью на кабана( маска так и называется «свиное рыло») самоходное орудие, «Ягдвепрь», или «Ягдхряк» – черт язык сломит , как же его там по-немецки величать... Воительница визжит, и стучит ножкою по стальному покрытию:

  – Заряжай! Бронебойным! Цель влево двадцать, дистанция триста пятьдесят!

  Белобрысая полногруда подружка отрубила:

  – Тотальный улет!

  Другая кучерявая шатенка помогла подхватить снаряд поддев своей голенькой ножкой. Тоненькие длинные пальчики ноги очень ловко повернули зато гильзы, что бы добавить в взрыватель фосфора.

  Боевая машина воительниц встала, как фрегат на прикол, броня танка продолжала колыхаться. «Плазмоизвержение!» – звонкий грохот 105-миллиметровой пушки слился с сотрясением тяжелой отдачи. Водительница мгновенно сорвала машину с места, ведя ее теперь почти прямо на немецкую самоходку, поскольку надеялась, что скошенная как череп неандертальца лобовая броня способна будет удержать ее снаряд даже на таком небольшом расстоянии. Ей собственный бронебойщик не совсем в степь, попал в край бруствера капонира немца, земля взлетела столбом. Тот начал задом выбираться из укрытия, установка мощная, когда рядом рванул еще один снаряд – так и не добитые воительницы, наконец, увидели вражье свиное рыло.

  Виноградова крикнула:

  – Вы молодцы девчата!

  Те в ответ:

  – Комсомол всегда готов!

  Огнезарная дьяволица рыкнула:

  – Гиперплазма!

  Рыжая леди войны, была готова поклясться, что снаряд скользнул в миллиметре над крышей немца, который уже почти полностью вылез из капонира и, не останавливаясь, начал разворачиваться.

  – Светлана, чернодырка! Куда целишь, языком мелешь!!! Удар по воротам – мимо!!!

  Шатенка парировала:

  – Скорее уж штанга!

  Немецкая машина уперла зрачок ствола чуть ли в лицо огнезарной Виноградовой. Как бы говоря – молишь рыжая-бестыжая. Он не должен промахнуться. Как глупо и смешно окончилась жизнь... Воительница прикрыла глаза, чтобы не ослепнуть вспышки фугасного.

  Наташка ревет:

  – На крюк насажу лоха.

  Светлана в ответ:

  – Шомполом его!

  Воительницу снова ударило инерцией о железо, снаряд противника выплюнул из жерла пушки и срикошетил с обтекаемой как щучий нос башни. Виноградова поцеловала Светлану в лопатку, когда в наушниках раздался торжествующий вопль гламурной наводчицы. Так и не выстрелив, советская самоходка дернулась, несколько тяжеловато с дизельным мотором всегда так, разгоняясь с места. Обмирая сердцем, Виноградова обернулась влево. Слава Богу( в которого огнезарная дьяволица не верила!), Наташка была цела, значит, немец стрелял не в неё. Ой, что с тобой? Влюблен! В кого? В Наташку...

  Блондинка, выскочив из открытого люка башни, показала палец вверх:

  – Победа!

  Они прошли в десяти метрах от горящего «Ягдвепря» или может быть «Ягдхряка», так и не вспомнил, подлинное имя этого чуда инженерного искусства. Наташка обнажила на ходу свою правую грудину, сверкнув рубиновым соском. Мол, знай наших! Сто пять му-му «машины-зверя» сумели прошить его рыловик в самом основании рубки, сбоку от орудия, оставив шикарную дырку, из которой выбивались теперь языки пламени. Быстроногие бегущие за ним девчата от радости стали делать сальто и кружиться. Вот одна самая резвая скакнула в пламя, и явно забалдела от того, что огонь лизнул её розовые, девичьи пяточки.

  Виноградова гаркнула:

  – Да осторожнее вы чертовки! Еще может боекомплект так рвануть, что и костей не соберете!

  Батарея как волна перекатилась через холм, вырвавшись на пересеченную линиями окопов и надолбов равнину, густо перепаханную так же, как и предыдущий, многострадальный километр. Несколько куценосых бронированных машин горели там и сям, но танковая бригада расстреляла еще уцелевшие точки и ушла вперед на большой скорости. Своей тяжелой кавалькадой, следуя за катящимся на запад густым рядом рвущихся снарядов. Клубки колючей проволоки, в которые превратились заграждения, достигали высоты человеческого роста. Раскрасневшиеся босые ноженьки девчат, ранились об колючки, но воительницы ни на секунду не прерывали свой бег. Хотя некоторые уже начали прихрамывать. Рваные воронки располагались настолько плотно друг к другу, что их приходилось перескакивать, чтобы вконец не сбиться с генерального курса.

  Виноградова в шутку кричала:

  – Марш! Марш! Левой, левой! Гусеницы подтянуть, башни подобрать!

  Игривая Наташа поддержала:

  – Кто не боец, тот не жилец! Придет бесславный тем конец!

  Воительница подгоняла полк, стремясь удержать дистанцию до девчат-танкистов. Даже при этом присвистывая. Справа звонко защелкало по броне, какой-то дурак лупил из пулемета. Виноградова даже не стал тратить на него снаряды и время. Просто гусеницы проехались по немчуре, выдавив кишки, и перемолов кости. Наташка пропела:

  – Косточки, звездочки сбились вдруг в ряд! Крепче сожми в кулаках автомат!

   Впервые стали попадаться воронки от снарядов «Петровых», различимые своим жгучим жаром и расплавленной почвой, даже на фоне всеобщего разрушения. Босоногая, девичья пехота начала отставать, и теперь далеко вырвавшимся самоходкам могло прийтись туго. Все военное искусство строится на компромиссах и балансе, как говорил Великий Фридрих. Впрочем , Суворов в полемике с ним обрубил все концы. Компромисс в битве, как петля на шее, только смазочное мыло смердит сильнее! Виноградова не могла, вспомнить, чьи это слова. А Наташка философски вывела:

  – Ни один предатель не избегнет своей осины, даже если по призванию вампир!

  Виноградова прервала напарницу:

  – А какие у нас дальнейшие планы?

  Та ответила:

  – Не сумел удержаться за танками – тебя могут пожечь «тигры» и «пантеры», если сумеют контратаковать! Впрочем «Тигр» способен лишь страшно рычать!

  – Цель вправо двести сорок! Вторая цель справа шестнадцать, дистанция тысяча триста! – Проорал звонкий девичий голос. Виноградова шарахнулась, командира левофланговой батареи она узнал по очень сексуальному голосу.

  Рефлекторно ответила:

  – Каскадными залпами пли!

  Наташка удивилась:

  – А как это залпы могут быть каскадными?

  Раз от того справа такой разброс и перекос, значит, цели примерно между ним и первой батареей по фронту. Виноградова почесала пальчиками босой ноги себе за ухом. Затем окинула взглядом пространство перед собой, но увидел тевтонских вурдалаков, только тогда, когда вокруг пары пятящихся самоходок начали рваться снаряды. Дева войны присвистнула:

  – Да я ворона желторотая! Так подставилась, как девчонка без мозгов!

   Немцы были почти в километре, очень здорово закамуфлированы. Они отстреливались, но против полнокровного полка истребительных САУ-105 у них почти не было никаких шансов на открытой местности. Но заяц храбрый, когда его загнали в угол. Наконец-то Виноградова вспомнила, как их называют – «Ягдпоросенок», с 88-миллиметровой пушкой. Странно, что танкисты( наверное выпили по триста!) их пропустили – хотя, возможно, именно эти немецкие самоходки и сожгли те машины, с которыми они сейчас поравнялись. Через несколько секунд оба «Ягдпоросенок» получили по попаданию, и вяло загорелись. Экипажей он с такой дистанции разглядеть не сумел, но после попадания 105-миллиметровых снарядов, если уж те пробили броню, в большинстве случаев( хотя большинство, меньшинство это арифметика), редко кто мог уцелеть.

  Наташа всплеснула ладонями:

  – Жареное мясо, но не шашлык. Вернее шашлык из протухшего мяса!

  Полк прошел еще несколько километров по перепаханному полю, переваливаясь через траншеи и воронки, расстреливая немногочисленные уцелевшие огневые точки. Это было так красиво, бабах и обломки железобетона летят в стороны как плиточки шоколадки разбросанной грудным ребенком. На правый фланг пришлось лишь одна – стандартная трехпулеметная точка в бетонном колпаке, ее метров с четырехсот наживил на аннигиляционный крючок: номер 335, в комплекте которого было больше фугасных снарядов, чем у других. Ее одна «плюха» по дзоту и они пошли дальше. Все было слишком легко, немецкая оборона на переднем краю еще никогда не давалась им с такой простотой. Впрочем, Виноградова привыкла драться не только в воздухе. Например, из-за советской бюрократии ей не очень, то давали лет, что отчасти объясняет её не очень внушительный послужной список. Тем не менее, в душе высочайший подъем. Это было опасно, так как самоуспокоение губительно, для витязей. Батарея выскочила ко входу в широкую лощину, куда по плану они должны были пойти за «Медведями», – но «Медведи» чуть приотстали, занятые своими местными целями, и сблизившаяся с ними первая батарея, не дожидаясь отставших, построилась клином и помчалась вперед по ее левой кромке.

  Виноградова, выкрикнула в микрофон команду, перестроил свои четыре машины, и повела их по правой стороне. Наташка пропела:

  – Бравые солдаты с песнями идут, а девчонки следом радостно бегут!

  Стало немного больше порядка, гвардейские «Медведицы» наконец-то пристроились сзади по центру, метрах в пятистах.

  Виноградова рыкнула:

  – Вот девы из стали!

  Лощина чуть расширялась от входа, и через еще три сотни метров половина самоходного полка снова образовала плотный фронт, на ходу с лязганьем подминавший под себя невысокие деревья. В наушниках у воительниц затрещало, сквозь писк и шипение послышались неразборчивые слова, крики, прерываемые звоном и грохотом, одновременно кричали несколько человек.

  У Наташки буквально распирало:

  – Я «Альфа-один»! Третья, четвертая батареи, держитесь, по-русски деритесь! Вторая, первая, стремительность!

  Виноградова рыкнула:

  – Притупилась чувствительность зрителей!

  На командирской машине( во многом скопированной с немецкого образца) радиостанция была лучше, и Воительница, должно быть, сумела разобрать, что творится на левом фланге, образованном теперь третьей батареей и четвертой, шедшей до этого по оси полка, как бы чуть позади командира. Наташка энергично подмигивала, а пальчики шаловливых ножек энергично раскладывали карточный пасьянс. Впрочем, и так было понятно, что они нарвались на что-то серьезное и сейчас дерутся за свою жизнь. Девять самоходок на полной скорости мчались вперед по усеянной лишаем лощине, слева холм стал более пологим, справа – более крутым. Было странно, что немцы оставили такой удачный проход без присмотра, Наташа даже пальцем по крутила виска. Фашисты выглядели кретинами, но потом стало ясно: все, что противник сумел приготовить, было разбито артиллерией. Поперек лощины были прокопаны противотанковые рвы, но прошедшие впереди «Горностаи» оставили цветные дымовые шашки в местах, где стенки были обрушены, и шедшие следом машины сумели перебраться, почти не потеряв времени. Светлана даже визгнула от восторга:

  – Знай наших!

   Один советский танк стоял с сорванной гусеницей, видимо, нарвавшись на мину, его экипаж яростно молотил кувалдами по запасным звеньям, цепляя их взамен перебитых. Полунагие девчата, даже вспотели от таких усилий, не смотря на свежий осенний ветер. ( Ну, и бывает же бред у людей). Противотанковыми минами такое место быть обделено не могло, но землю здорово перекопало, и нарваться на уцелевшую можно было только случайно.

  Наташа выругалась:

  – А звуки не воняют, но дерьмом стреляют!

  В наушниках трещало и бухало, холм продолжал мешать связи. Танкисты-воительницы, сзади тоже наддали, но, когда склон справа сменился ровной поверхностью, на которой что-то еще горело и рвалось, разом ушли туда. Самоходные установки проскочили позиции еще одной батареи противотанковых пушек, опять превращенной в мешанину тел и рваного железа, засыпанного стволами срубленных осколками осин. Слева выстрелили две машины первой батареи – наверное, что-то увидели.

  Виноградова скомандовала:

  – Разворачивайтесь в марше – не место словесной кляузе! Ваше слово товарищ Маузер!

  Командирская машина развернулась влево и помчалась вверх по склону, который метров через триста загибался от них, ограничивая видимость. Виноградова оглянулась, вспомнив о сестре, – воительница-блондинка, четко держала свою позицию, молодец, этому в училище-борделе, видимо, хорошо учили. В первый раз минуты за четыре вспомнила, надо же, так залипнуть! Дизель надсадно выл, выбиваясь из всех своих шестисот лошадиных сил, но гусеницы с обрезиненными шипами, хорошо цеплялись за грунт, и самоходка вылетела на плоскую поверхность на достаточно еще приличной скорости, раскачиваясь и грохоча. Виноградова оказалась самой правой и самой передней в уступе, открывшемся в сторону своих позиций. Рывок на полной скорости через разбитую лощину позволил им выйти в спину взводу германских тяжелых танков «Мамонт», которые сейчас пятились от того, что осталось от левого фланга полка, стреляя с остановок. Ну и дула у них, в рыжей голове Виноградовой возникли не совсем пристойные ассоциации. За силуэтами гробов на гусеницах, колыхались столбы солярного дыма, чуть ближе – горело несколько «Горностаев».

  Виноградова как заорет:

  – Бронебойным! По конструкциям противника пли! Распределение целей слева! Гиперплазма!

  Наташка ехидно заметила:

  – Гиперплазма хорошо! Принцепс-плазма лучше!

  Командирская машина выстрелила первой, вслед за ней с места начали гвоздить остальные. Наводчица Светлана на этот раз не промахнулась, с девятисот метров впечатав бронебойный снаряд в корму «Мамонта», который вспыхнул как фейерверк – чистым многоцветным пламенем и почти без дыма.

  Воительница воскликнула:

  – Тотальная аннигиляция!

  Светлана подпела:

  – Я не люблю фатального исхода! Ну, а сейчас с разгромом время года!

  Немцы, теряя одну машину за другой, закружились на месте, пытаясь развернуться навстречу новой опасности. Несколько «Мамонтов» уже горело, пораженные с небольшой для изделия Сидорского ( то есть с трассирующим снарядом) дистанции. Виноградовой удалось подловить на развороте еще одного, влепив, ему снаряд в сравнительно уязвимый борт кривой башни. Немцы оказались меж двух огней, кто-то из уцелевших бойцов третьей или четвертой батареи стрелял как бешеный, забивая полковую связь матом и рычанием. По ним тоже стреляли, один раз трассер убойного 107-мм снаряда прошел метрах в пяти от их машины. И извергнулся кумулятивной вспышкой. Наконец пушка смачно выплюнула последний выстрел, дымящаяся гильза грохнулась о пол боевого отделения, и наступила тишина. Наташка даже сострила:

  – Мертвые спят в стальных гробах... и тишина!

   Двигатель все-таки нарушал тишину, тихо ухая на небольших оборотах, не дожидавшийся команды водительница тронула машину с места, на малой скорости выровняв ее со строем обеих батарей, двинувшихся на равнину в сторону горящих немецких танков.

  Виноградова рявкнула:

  – И от имперской канцелярии скоро останутся одни развалины!

   Сквозь их строй, пробираясь буквально боком, прошли четыре «Горностая» и три «Медведицы» из их полка – те, кто к счастью уцелел. Виноградова спросила по ЛКУ заряжающего, сколько осталось выстрелов, красотка ответила, что еще больше половины, тридцать девять.

  Рыжеволосая дьяволица фыркнула:

  – Мы крепко девчата по фрицам палили! И тысяч пятьсот Гансов тех повалили!

  – Еще один «Адольф Гитлер» и фюрер капут, – сказала наводчица хрустальным переливистым голосочком. – Четко сработал, по-русски, но не по мужицки.

  Виноградова возразила:

  – А Лешка подковавший блоху, что не мужик?

  Старшая «принцесса», не отвечая, кивнула. Она не хотела даже думать сейчас о том, кто из девчат погиб на тех двух батареях. Чуть не каждая вторая там была её подругой.

  Огнезарная воительница утешила:

  – Коммунистическая наука воскресит мертвых! Мы возьмем все рубежи!

  Ополовиненный полк продолжил движение вперед, проламываясь через немецкие позиции. В течение часа они не видели почти никого живого, набегая на линии неодушевленных дотов и почти в упор расстреливая амбразуры уцелевших. Несколько фашистов пробовали вымолить себе жизнь, просто встав на колени, но их раздавили гусеницами. Встреч с немецкими тяжелыми танками ко всеобщему облегчению больше не было, хотя во многих местах пришлось натыкаться на еще тлеющие остовы бронированных машин – немецких и советских. Шедшие впереди танки тоже получили свою долю войны. Над горизонтом непрерывно мелькали самолеты, но открывать люки, чтобы рассмотреть их получше, большого желания ни у кого теперь не возникало. Наташка, правда рыпнулась, но Виноградова её предупредила:

  – Спокойнее беленькая, больно легко тут было словить пулю.

  Блондинка рыкнула в ответ:

  – А наша пехота, ничего не боится и нас догоняет!

  Виноградова шутя, ответила:

  – Так это и есть наша царица полей. Причем советская царица полей, целиком состоит из принцесс. А может даже и выше принцесс, которые способны чудовищно метко стрелять глазками!

  В девять с небольшим утра пришлось немного задержаться, разбираясь с очень живучим «Гепардом», в которого всем полком с расстояния в километр с небольшой дистанцией, не могли попасть минут восемь. Потом сзади подошли легкие «Коровки» и несколько танков с десантом. Воительница скомандовала «Вперед», и машины снова пошли на запад, вглубь немецких позиций. Равнина вокруг все так же продолжала напоминать лунный пейзаж, снарядные воронки располагались местами так густо, что практически смыкались краями. Левее Виноградова видела идущие широкой цепью машины полка, впереди была истерзанное поле, в полукилометре справа виднелась еще одна цепь оставляющих за собой сизый выхлопной дым самоходок – тоже «крутых сто пятых». Они двигались на запад несокрушимой волной, огибая особенно крупные доты, расстреливая пытающих сопротивляться, таких было немало царапающих снаряды броню. Но при этом обходя группы горящих танков и редкие дымящиеся остовы выгоревших насквозь грузовиков и транспортеров. Некоторые транспортеры, были, похоже, с перепугу взорваны своими же экипажами. Пехота девчат-босоножек снова стала их догонять, девушки буквально творили чудеса, некоторые их них потеряли лифчики и щеголяли обнаженными, пышными грудями. Дважды полк попадал под огонь артиллерийских засад, во второй раз, таким нелепым образом, потеряли одну машину из первой батареи, с номером 379, получившую с километра в борт снаряд 107-миллиметровой зенитки. Батарею закидали осколочными, приведя к молчанию, танки ворвались на ее позиции и додавили побитые орудия и расчеты.

  Наташка чмокнула языком:

  – Круто! А будет еще круче!

  Ко второй половине дня, когда снаряды были уже на исходе, полк занял оборону на крутом, обращенном к западу эскарпе, дожидаясь снабженцев. Уставшие девчата-пехотинцы похоже уже сдали и залегли далеко в тылу. Мимо проходили колонны танков и грузовиков с воительницами-мотострелками, тягачи волокли пушки, через час быстрым шагом протопали первые представители «Промокашки». Запыленные, покрытые копотью и ссадинами от осколков, «Медведицы» стояли, заглушив двигатели, машин никто не покидал, но многие наполовину высунулись из люков, жадно вдыхая пронзительный осенний воздух. Высоко в небе кругами ходили черточки барражирующих истребителей, Виноградова прищурившись, наблюдала за их полетом, полностью расслабившись – как летом, когда, лежа в поле, смотришь на кувыркание жаворонка в потоках воздуха. Сестра по брани сидела на броне своей самоходки, свесив голенькие ножки в люк и бездумно глядя на свой автомат. Хоть и не первый бой у человека. Повезло, что так судьба распорядилась, жить и воевать долго! Будь их батарея на левом фланге полка, неизвестно, сумели бы они оба остаться в живых... На борту Наташкиной машины она вдруг заметила глубокую блестящую выбоину. Надо же, значит, тот «Ягдпоросенок» успел выстрелить. Хорошо, что богиня Афродита не узнает, что она чуть не потеряла Наташку в первом же бою. Вот ведь фортуна удружила...

  Командир-воительница самоходки номер 131 резво свистнула и помахала сестре рукой, та подняла голову и, энергично махнула в ответ, белые волосы распылись по обнаженным плечам:

  – Классная была разборка!

  – Тебе? – не напрягая голоса, спросила Виноградова.

  – Очень просто супер!

  – А Гризетке?

  Девчонка с бантом не ответила, только помотала головой. В ушах все еще было, как будто ватой набито, сам себя плохо слышишь. Сзади подъехала колонна автоцистерн и грузовиков в сопровождении ленд-лизовского сокровища – самоходных зениток, сразу развернувших стволы на запад и север. Из кабины переднего грузовика выскочила невысокая, плотно сбитая королева спецназа с автоматом под боком, подбежала к машине сестры, что-то спросила. Воительница-блондинка, молча, показала влево, и королева убежал в сторону полковничьей самоходки. Им дали два часа на заправку и загрузку снарядами – в последнем беспрекословно помогли бойцы автороты, что было нечастым праздником. Девчата побаловались с ними. Танкисты-мужчины, успели покурить и даже перекусить едва теплой перловкой с мясом. Виноградова выразилась по этому поводу:

  – Сигарета загнала в могилу людей куда больше, чем Гитлер и Чингисхан вместе взятые!

  Полковник-мужчина возразил:

  – Все равно, что с человеком не делай, он неуклонно ползет к кладбищу! Давай лучше выпьем и как это у солдат принято!

  Виноградова возмутилась:

  – Так вы еще и нажраться хотите! Нет, синильную кислоту вам в глотки!

  Водки по жесткому настоянию воительницы им и впрямь не дали, сказали, что выкинут утром. Полковник-дива долго водила карандашом по карте, вытянув из своей машины провода микрофона, смотрела на запад, хмурился и снова водила карандашом. С запада грохотало и вздрагивало, почти весь горизонт был затянут черным дымом.

  Виноградова рыкнула:

  – Это по-нашему вперед к Берлину!

  Остаток дня опять двигались на запад. К ночи земля снова стала нормальной, особенно к радости пехоту, так как босые ноги девчат задубели, и были сплошь исцарапаны, от разломанной ледяной корки. Легче стало, но все равно двигаться пришлось по крутой пересеченке. Но приходилось терпеть, поскольку обочины дорог были забиты разбитой, сожженной авиацией и сброшенной в кюветы техникой. Что еще хуже по самим дорогам, что остались целы после артиллерийского обстрела, безостановочным потоком тянулись сотни грузовиков. За день армия продвинулась на шестьдесят километров, пробив германскую оборону даже без особого перенапряжения. Хотя те тысячи солдат, которые лежали, пока не прибранные, в полях, с этим, наверное, не согласились – если бы остались живы...

  Виноградова даже слегка всплакнула:

  – Будь проклята война! Дурная тетка и стерва она!

  Ширина прорыва составляла всего пятнадцать километров, но этот коридор постоянно распирался изнутри, и таких прорывов было четыре десятка – на всю огромную извилистую линию фронта, рассекающую землю черной полосой наискосок с севера на юг и с запада на восток.

  . ГЛАВА Љ 8.

  Олег Рыбаченко продолжил делать наброски своего нового романа. Так получалось весьма интересно. И поэтично;

  Обама в роли Наполеона освоился быстро. Тем более у него в отличие от широко известного героя романа Гамильтона: «Звездные короли», сохранилась в полном объеме отличная память Бонапарта. Так что особых проблем пока не возникало. В какой-то мере в демократе Обаме почти сразу же проснулся деспот. Он приказал шить солдатам новую форму, под цвет лугов и полей, отказаться от кокард, буклей, кос и прочих украшений. И, разумеется, обрить всех, включая и офицеров наголо.

  Определенное недовольство новые указы императора вызвали сразу. Но авторитет Наполеона высок как никогда, а несколько публичных порок сразу же заставили замолчать недовольных.

  Одной из простых новаций стало введение передачи команд флажками, и с помощью солнечных зайчиков. Обама-Наполеон также вызвал инженеров и химиков, высказав им, общие соображения по тем или иным выдам вооружения. И поручил работать.

  Воздушные шары уже можно сейчас изготовлять. Технология получения водорода сравнительно простая и Барак-Бонапарт, демонстрируя отличную школьную память, дал установку на производство не только воздушных шаров, но и первых в мире дирижаблей.

  Война с Россией пока откладывалась, но силы уже собраны громадные и их содержание обременительно для казны. Только против России выделено 450 тысяч солдат, не считая еще двухсот тысяч разбросанных по европейским гарнизонам.

  Так, что держать такую армаду и не воевать... Что распустить их по домам?

  Решиться на войну с Россией Обама мог бы в случае каких-то внутренних неурядиц. Например, вспыхни там массовые бунты. Уже засылались агенты к казакам и в украинские земли.

  Но когда это будет... А время идет, с каждым днем все ближе и ближе зима. Да и осень с проливным дождями для похода в Россию не сахар. У Обамы-Наполеона возникла вполне логичная и бесхитростная мысль. Зачем идти походом на страну, где сломали себе хребты Наполеон и Гитлер, если можно взять территориальные приобретения у более слабого противника. В данном случае турок.

  Только что Османская империя проиграла России войну, а значит, показала слабость. И у турок совсем немного осталось боеспособных сил. Так почему бы не отомстить османам за Египет?

  Сам Обама очень любил поговорить и ораторствовать. В Америке строй близкий к реальной демократии, и нужно обладать даром речи, чтобы стать главой государства.

  Вот и сейчас Наполеон-Барак выступил с двухчасовой речью, и энергичной жестикуляций. За последние две недели, Бонапарт потерял несколько килограммов. Худощавый Обама старался больше ходить, меньше есть, и избавиться от лишнего бремени.

  Так что теперь Наполеон казался немного суше и злее. Поход на Турцию? А почему бы и нет? Освободить христиан от гнета османов, освободить гроб Господний, и разумеется, решить некоторые собственные проблемы.

  Обама говорил красиво, с жаром и долго. Как это часто любил повторять президент США: молчание золото – только зачастую отдающее желтизной измены.

  Поход на Турцию... Тысячи, десятки тысяч солдат приветствуют речь императора. Они ликуют и подбрасывают высоко вверх свои головные уборы. Еще не успели перейти на кепки и обзавестись касками.

  Наполеон-Обама впрочем, уверен, что и без этого они обойдутся. Главным препятствием на пути станут скорее горные вершины Балкан, а турецкие гарнизоны.

  У реального Бонапарта подсказывает память, тоже были виды на Османскую империю. Наполеон говорил: «я успокоюсь только в Константинополе». Но решение об походе на юг Бонапарт отложил до разгрома России. Сам царь Александр никакой агрессивности не проявляет. Даже дары ему прислал.

  Однако две попытки жениться на сестрах русского императора провалились.

  Таким образом, союз с Россией оказался невозможен.

  А Наполеон сильно обиделся.

  Но Обама помня уроки истории осторожен. На своей европейской территории, русскую армию победить еще можно, но дома и стены помогают.

  А Османская империя – это вполне достойный приз. Император Франц может опять получить порты в Средиземном море, а Франция новые ресурсы, для войны с англичанами.

  Тут в частности и подводные лодки в ход пойдут, и даже торпеды! Впрочем, при желании Британию можно и задавить количеством. Если бы Гитлер не начал бы войну со Сталиным, или если бы быстро разгромил бы Россию, то Англия продержалась не далее 1943 года!

  Правда в этом случае и у США могли возникнуть проблемы. До сих пор в Америке идут споры, прав был Рузвельт или нет, помогая СССР. Может было бы лучше продолжить войну в коалиции с Третьим рейхом и поделить Россию?

  Общественное мнение на Западе формируют СМИ, так что их настроить против большевиков не сложно.

  Обама словил себя на мысли, что он думается сейчас об событиях двадцатого века.

  Неожиданно Бонапарт-Барак оказался на усыпанном яркими, как звездочки самоцветами троне. Арлекинада слега изменила внешность, став черноволосой с похожей турчанку. Но Обама сразу же понял, что это она.

  Девушка-демиург поцеловала в губы Наполеона-Барака и жадно накинулась на него. Видимо Арлекинада привыкла быть активной стороной в сексе, и буквально насиловала мужчин.

  Но удовольствие от её божественного тела, и энергии Творца мирозданий, переходило все мыслимые и немыслимые пределы. Словно взрывались в адских вспышках – сверхновые звезды, и рождались разом неисчислимые миры.

  Вакуум сотрясался, и фотоны исполняли бравурный марш! От которого рождалась марсельеза.

  Когда безумие окончилось, Барак-Бонапарт чувствовал себе бодрым и не утомленным, а словно получившим заряд энергии. И в нем заискрились, батарейки термопреонного синтеза.

  Арлекинада тоже выглядела расцветающей. Даже опять её волосы обрели цвет сусального золота.

  Богиня-девчонка игриво заметила:

  – Вот ты, конечно же, сейчас куда сильнее турок, и твой поход, скорее будет тормозиться рельефом, чем османскими войсками. Но смог бы ты победить сталинские орды?

  Обама высказал вполне искреннюю мысль:

   -При Сталине русские побеждали, за счет могучей военной машины! – Наполеон-Барак развел пошире руки, и продолжил. – При двухстах орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают, а только доносят, до какого рубежа дошли наши наступающие части. (С)