Текст книги "Отчизне не изменяют"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

  Виноградова одобрила:

  – Вот это по-нашему Ангелина!

  Принцесса– эльфийка хихикнула:

  – А вы знаете его уродство очень привлекательное! Я даже взгляда оторвать не могу!

  Огнезарная воительница обрубила:

  – Не будь такой эгоисткой! Дай и другим девчатам покромсать врагов!

   С трудом оторвав от раненого вурдалака взгляд, принцесса-эльфийка поспешно, но вместе с тем изящно, расстреляла второй диск, целясь уже не столь тщательно, впрочем, по этому поводу не забыв изречь:

  – Интуиция самый верный из всех прицелов – потому, что это штучная работа Всевышнего!

  Виноградова подтвердила:

  – В твоем случае, конечно же, штучная, но в данном случае не халтурная. В твоем случае!

  Принцесса эльфийка заметила:

  – А вот ко мне внезапно пришел страх, что небожительницу, или меня убьют раньше, чем успеет израсходовать третий магический клубок.

  Графиня Елизавета воскликнула:

  – А ты сама лупи двойную Троицу! Слышишь!

  Виноградова рыкнула:

  -Двойная троица? Это звучит парадоксально!

  – И вместе с тем диалектическое единство! – Возгласила звуком органа белоснежная графиня.

  Огнезарная дьяволица добавила:

  – Да будет так! А ты стреляй навскидку!

  Японцы и вурдалаки, повинуясь какой-то команде, начали швырять свои фруктовые, но от этого не менее смертоносные «бомбошки» , и столбы разлетающейся земли поднялись почти вплотную к окопу.

  Маринка завизжала, её алые сосочки на грудях затряслись, заколыхались как морские буйки при шторме:

  – Мама милая! Так не надо!

  – Успокойся красавица! – В ответ воительница кинула свою собственную морковку со свеклой.

  От это громыхнуло и во все стороны разлетелись хищные вурдалаки, и покрытые скользкими бородавками упыри.

  Босоногая Виноградова оскалилась, становилось все жарче, причем как в прямом, так и переносном смысле. Стрелять теперь приходилось уже почти вслепую, широко поводя стволом. Баллиста-арабалет сухо щелкнула и умолкла, выплюнув последний арбалетный болт со взрывчаткой, а из дыма на вершину уже набежали перекошенные вурдалаки с косматой шерстью, и клыками в форме шомполов. Принцесса-эльфийка успела перехватить гибрид арбалета и сиамского кота, когда сзади кто-то перепрыгнул через её окоп. А котик мяукнул смесью гремучей слюны, и стрел с многослойными наконечниками. Несколько разъяренных воительниц, мелькая голенькими пяточками, снова прыгнули, и извергая стали и пламя, врезались в японцев, покатились с ними вниз.

  Голоногая Виноградова рявкнула во всю глотку:

  – Не надо только паники! Не трупы, а подранники!

  Принцесса-эльфийка, сама выпрыгнула как тигр из засады, из окопа, успев увидеть справа неподвижные тела наполовину засыпанных землей Вики и какой-то еще воительницы, и оторванной ноженькой, а затем, всаживая смертельные «подарки» в дым, побежала вниз по склону.

  Виноградова тоже устремилась в атаку, пропев:

  – Войну любил отважно! И дрался как петух и в схватке рукопашной один он стоил двух!

  Маринка вякнула:

  – А мы десяти! Нам мочить не запрети!

   Из просвета в дыму на Виноградову выбежал высокий вурдалак в каске, воительница успела вильнуть в сторону, влепив врагу откинутым прикладом в лицо.

  – Но пасаран! В пекло вандал!

  Тот свалился, как подрубленный, запрокинув голову назад, и воительница, шарахнувшись еще дальше вбок, выстрелила в очередного упыря, с вытянутых рук.

  – И ты пойдешь в пекло, не быть тебе на коне!

   Но вот у появившейся спереди тени в руках запорхала сияющая желтая, затем синяя стрекоза, и спустившаяся темнота наконец-то притормозила напор солдат страны Восходящего Солнца и из союзников из преисподней.

  А Виноградова ощутив в себе прилив, невероятнейшей энергии вдруг оглушительно запела, причем от мужского имени:

  Да на войне Господь тебе не брат,

  Не надо только глупость эту – грешен!

  Я тоже согрешить представьте рад,

  Лишь только труп в амбициях утешен!

  Вот чередой стремительной бегут,

  Как скакуны лихи вехи-годы!

  Но ратный подвиг, он уж тут как тут,

  Пусть воспевают всем героям оды!

  Но что такое я во тьме пишу,

  Хоть даром говорят, не пахнет!

  Твой слог да лучше взять пилу,

  Чем слушать бредни про колхоза пашни!

  Но что же Боже для тебя я кто?

  Дитя родное, хоть порой в капризе!

  Ну почему ты говоришь одно,

  И мир безгрешный называешь призом?

  А я от скуки мерно холодею,

  Настолько надоело все одно!

  Да лучше весело служить злодею,

  Чем праведность нести – твое ярмо!

  Война конечно боль и разрушенье,

  Но хуже есть, еще поверь напасть!

  Испытываешь горькое сомненье,

  Ведь можешь в бездне навсегда пропасть!

  Как не охота быть больным и дряхлым,

  Но навязал Господь такой удел!

  Ну почему ты любишь Боже слабость,

  Неужто стоны слышать ты хотел!

  А как избегнуть, мразь – дурную старость,

  Чтоб не согнулся в муках крепкий стан!

  Не мог ты дать Всевышний людям малость,

  Быть вечной юности, крутой угар!

  Но для чего тебе нужны морщины,

  Иль зубы людям подло выбивать!

  Не украшенье лысины, седины,

  К чем такую гадость допускать?

  Молчит Господь – ему, надеюсь стыдно,

  А я решил найти конец в бою!

  Чтобы потомкам было не обидно,

  Я ратный подвиг всей душой люблю!

  Ведь умирать в постели – это глупо,

  Такая это мерзкая знай смерть!

  А вот принять, стрелу скача на крупе,

  Чтоб и упав – фальцетом звонким петь!

  А посему, война, поверьте благо,

  На ней любой – достойный человек!

  Отчизне русской послужите свято,

  Что был насыщен жизнью цельной век!

  . ГЛАВА Љ 18.

  Олег Рыбаченко обучал российских солдат Ивана Грозного. Тактику линейной стрельбы освоили стрельцы. А новые кремневые пусковые механизмы намного превосходили зажигание фитилей. Вместо мушкета девчонки предложили более легкие и практичные ружья. Разумеется со штыками, и большей скорострельностью.

  Проблемой стал патрон с капсулой. В условиях средневековья его сделать чрезвычайно сложно. Но девчонки и мальчишки старались. И кое-что уже получалось.

  Проще производить бездымный порох. Тут мальчик-вундеркинд и девушки-супермены оказались большими доками. И кое-что у них стало получаться. Кроме того нитроглицерин можно производить и делать опасную взрывчатку.

  Чего только воительницы не придумали, вместе с мальчишкой вундеркиндом. В частности огнемет. Тоже весьма эффективное особенно в условиях средних веков оружие. А почему бы его и не испытать?

  Зимой еще можно сделать и лыжи. Причем усовершенствованные. И на лыжи поместить огнеметы.

  Интересной идее было также создать подобие пулемета стреляющего играми. Причем иглы отравленные. А так же делать новые пистолеты: более легкие, скорострельные и практичные.

  Недурно и катапульту усовершенствовать... Да и велосипед, вполне в средние века может быть эффективным.

  Олег Рыбаченко предложил сделать велосипеды и деревянный макет танка для использования в боевых действиях.

  Наташа это одобрила:

  – Хорошая идея! Мы можем многое добавить!

  Олег Рыбаченко еще и предложил:

  – Давайте создадим что-то более оригинальное и вместе с тем простое в производстве!

  Наташа, усмехнувшись, проворковала:

  – А что может быть простым в производстве?

  Мальчишка хихикнув, предложил:

  – Угольная граната, например!

  Наташа с этим согласилась:

  – Да такая граната... Должна обладать чрезвычайной мощью!

  Маруся с этим частично в унисон:

  – Она порвет буквально все подряд! Распылится как грандулянт и рванет!

  Девушки тряхнули своими босыми, точенными и изящными ножками. Они у них такие красивые и соблазнительные.

  Августина с этим охотно согласилась:

  – Такая граната будет хороша!

  Олег Рыбаченко занялся составлением конструкции данного весьма эффективного оружия.

  Но попутно мальчишка-гений еще и писал. И писал весьма активно, и остроумно. Он достойный писатель!

  Причем часто мальчик использовал фантастику суперуровня.

  Обама набрался умных мыслей и выражений. После чего уже можно смело руководить многочисленной армией Бонапарта. Самые первые дни все шло как по маслу. Хорошо обученные и многочисленные французские войска, побеждали играючи турок. Местное население встречала наполеоновские полки с ликованием.

  В Румынии уже битые русскими османы не имели каких-либо значительных сил, а сами румыны приветствовала Бонапарта. Французы шли маршами, и натыкались лишь на мелкие отряды турок, которых уверенно пленили и разгоняли.

  Лишь перейдя Дунай Наполеон-Обама, наконец, столкнулся с первым серьезным сопротивлением. Турецкая крепость в Плевне успела подготовиться к отражению атаки. В нее отступил двадцатитысячный корпус Абдуллы-паши. Но Бонапарт-Барак не стал тратить время на штурм, а оставив небольшое прикрытие продолжил стремительное движение к горным перевалам.

  Бывший, американский президент вполне логично рассудил, что у него и так слишком большая армия, которую нельзя останавливать. А нужно пока не полились дожди пересечь перевалы и прорваться к Константинополю.

  И за Дунаем французы встречали почти исключительно доброжелательное расположение к себе местных жителей.

  Турки бежали, сдавались, сопротивлялись крайне слабо... У Обамы даже появилась мысль, что возможно Наполеон считал Османскую империю слишком уж легкой добычей, не достойной его гения, и поэтому отказался от похода к Стамбулу.

  Но он Обама не такой гордый и возьмет легкую добычу, чтобы стать сильнее, когда дело дойдет до крупной. И не смейте называть расчетливого политика падальщиком!

  Обе воительницы телехранительницы поймали пашу Удея, и вдоволь над ним надругались. Женщины, насилующие мужчину, это их стиль. Обе девки нечеловечески быстрее, и могут бежать куда стремительнее самых резвых скакунов. В нескольких мелких стычках красавицы проявили большую кровожадность. Добили даже тех, кто сдался в плен.

  Наполеон-Обама даже нашел в себе смелость их слегка отчитать. Но в целом пока французы даже не разогрелись. Большой проблемой стало мародерство, особенно со стороны иностранных полков. Обама поначалу пробовал действовать с помощью уговоров.

  Не помогло!

  Тогда появились первые виселицы. Прежнее либеральное воспитание с чернокожего президента США быстро сошло, и он сделал ставку на силу и лютость. И это себя вполне оправдывало. Недаром говорят – в каждом из нас сидит людоед!

  Обама по данному поводу выдал мораль:

  – Жестокость цементирует нацию, мягкость погружает развитие в цемент!

  Хотя мораль и спорная, но надо сказать эффективная!

  Но надо сказать, что и сами турки милосердием не отличались. Вот, например, сын князя Долгорукова это на себе испытал на все сто.

  Город-крепость Рущук, бы главным опорным пунктом России за Дунаем в 1811году. Угроза вторжения Бонапарта заставила оттянуть часть русских войск на север и сильно ослабила армию Кутузова. Это подтолкнуло Визиря Осман-Бея, атаковать Рущук и попытаться разбить русских в их единственном оставшимся за Дунаем опорном пункте.

  Авенир Долгоруков – сорванец лет тринадцати, уговорил своего отца знатного князя: взять себя в поход. Ему хотелось совершить какой-нибудь героический поступок. В те время подростков, часто брали в походы, и ничего необычного в этом не было.

  Авенир быстро освоился среди солдат, хотя держался среди них высокомерно. Но храбрости мальчику все же не занимать. И когда начался штурм, Авенир, приказав два своим мальчикам-слугам заряжать ружья, а стал палить туркам.

  Стрелял пацан неважно, но зато часто и время от времени все равно попадал. Османы атаковали по традиции под бой барабанов. Удары тяжелых палиц по буйволинной коже, смахивали на стук дождя. Турки на ходу перезаряжали ружья и вели недружные огонь. С расстояния не слишком метко палили османские орудия.

  Русские артиллеристы, подпустив турецкую пехоту поближе – лупанули картечью. С такого близкого расстояния свинцовые шарики поражали янычар и спаги замертво. Выбивали в шеренгах просеки из крови и костей.

  Но османы и не думали останавливаться. Они все лезли и лезли напролом. Русские встретили турок в штыки. А сверху полилась зажженная смола.

  Последнее оказало – чудовищный эффект.

  Попавшие под огненный каток османы побежали назад, многие захлебнулись в пламени. Несколько турецких знамен упало в летнюю траву.

  Авенир стрелял, а его слуги-холопы Васька и Петька быстрое перезаряжали ружья. А вот Васька даже мальчика голыми пятками, побежал за бочонком с дробью.

  Кутузов не стал преследовать убегающих турок. У него слишком мало войск, чтобы добить превосходящие силы. Кроме того за пределами мощной, укрепленной крепости, можно попасть в окружение.

  Но все равно одержана победа. Турки потеряли одиннадцать пушек, и более пяти тысяч убитыми. Раненых Кутузов позволил османам увести в свой лагерь. Потери русских погибшими и получившими ранения всего около пятисот человек.

   Казалось, одержана великолепная победа. И что возможно Кузову дадут за это орден.

  Но хитрый одноглазый полководец или уже тогда решил провести генеральную репетицию сдачи Москвы и завлечь османов в ловушки. Или он опасался, что все-таки Осман-Паша, оставив Рущук в тылу, возьмет и, перейдя Дунай, двинется в Румынию. А там устроит расправу в Бухаресте.

  Во всяком случае, Кутузов принял решение оставить Рущук.

  Учитывая, что это последний русский укрепленный пункт за Дунаем, остальные Кутузов, имея слишком мало сил, сдал еще раньше. Но те сдачи были вынужденными, так русским войскам грозило окружение. А сейчас многое расценили поступок Кузова, как предательство.

  Авенир тоже к этому отнесся, как поступку Иуды, и не стал покидать крепость. Отец сильно занят и совсем не следил за сыном. Петька и Васька всего лишь крепостные мальчишки-слуги, и, разумеется, подчинялись княжескому сыну.

  Он приказал им спрятаться в подвале, и сам остался там, чтобы переждать уход русских войск. Вместе с ними осталась и служанка Акулина – крепостная, и очень симпатичная дворовая девка.

  Решение, надо сказать, было спонтанным. Но что возьмешь с избалованного тринадцатилетнего мальчишки древнейшего княжеского рода. Хотелось ему показать, что Кутузов – предатель и он сам может туркам дать!

  Пацаны запершись в подвале, вели неспешную беседу и хлебали из бочонка вино. Авенир хотел убить время, чтобы, когда прибудут турки по ночам делать диверсионные вылазки.

  Юные воины не заметили, как их разморило, и они ушли в объятия божества Гипноза.

  Авениру снилось героическое:

  Он оказался в мире, где происходит решающее сражение Ливонской войны. То, которое должно решить: кому править над Великим Княжеством Литовским. Воевода Шуйский может принести корону Ивану Грозному, что надолго изменит баланс сил в средние века.

   Размышления Авенира прервало внезапное усиление пушечной пальбы, новые вскрики раненых. А также гул от множества труб... Акулина дернула мальчонка, за плечико и произнесла с восторгом:

   – Ну, вот теперь, похоже, прибил сам король ляхов. Что сейчас будет?

   Авенир рассудительно ответил:

   – Добралась, наконец, сюда и другая часть польского войска! – Мальчик тряхнул своей винтовкой. – Победа наша будет. И добавил – Вот вы это увидите еще при данной жизни!

   Акулина ехидно прочирикала:

   – А если видел смерть врага еще при этой жизни, в другой тебе дарован будет верный, зоркий глаз.

   Авенир потрогал прицел сказочной снайперки и, уверено произнес:

   – Да у меня и сейчас глаза не косые!

   Вновь прибившие польские и иноземные войска старались привести в порядок изрядно поредевшую пытающуюся долбануть из-за засады армию.

   А что уже несколько часов они друг друга крушили, даже рассвет начал на востоке загораться, и дождик стих... Из-за густого травяного покрова дороги не слишком то размокли...

   Васька шепнул Авениру:

   – Действуй снайпер... Убери короля, и будет тогда ой-ля-ля!

   Мальчишка из княжеского рода всматривался во вражеские ряды. Тем временем пацан-прислужник, подскочил к нему и показал совсем еще новенькую серебряную монетку:

   – Вот видишь профиль... Да и король Польши гордый, он будет с пышной свитой и займет место... Повыше я думаю.

   Авенир тщательно всматривался, искал цель, как опять загрохотали пушки и послышались неистовые крики, по рядам и наемников и ляхов пронесся волнами прибой человеческого волнения.

   Петька, приподнявшись с ветвей, словно уже не опасаясь, что его заметят, воскликнул:

   – Так это уже, похоже, Петр Шуйский ударил! Наконец-то будет все серьезнее, чем было.

   Акулина не на шутку обиделась:

   – А ты хочешь сказать, будто до этого было несерьезно? Видишь, половина иноземной армии небоеспособна!

   – А скоро и друга половина отлетит в каземат архангелов! – Заявил Авенир.

   Сражение уже началось, русские пушки лупили по ляхам, а войска в частности стрельцы организованно поджимали противников.

   А в стане польского короля, была нешуточная шумиха. Мальчишка-попаданец видел роскошную свиту на небольшом возвышении. Наверное, среди них и король. Вот только расстояние очень большое, не разглядеть, даже его острым круче орлиного зрением профиля... Хотя, ведь есть же трофейный немецкий бинокль.

   Авенир достал его... Увеличение двенадцатикратное... Нормально, хотя, конечно же, трудно на таком расстоянии подобрать резкость. Хотя ну чуть-чуть можно...

   Зрение княжеского сына Авенира и раньше было отличным, а после перемещения и отдыха от книг и уроков чистописания, оно и вовсе стало классным. Только вот дистанция конечно, почти предельная для попадания со снайперки. Добрых два километра, хотя високосная винтовка и должна взять... Ну, пусть даже при точном попадании в лицо.

   Профиль похож был у одного из крупных вельмож... Но Авенир усомнился, было, молодоватый, какой-то. Сигизмунд был, кажется по истории старше...

   Но других целей не было... Мальчишка-вельможа перекрестился и постарался, как это у него уже было раньше узреть энергетический набросок пространства... Спокойнее дыша, через рот, поглощай чудный воздух...

   Палец нажимает на мягкий спуск, пара секунд пока долетит гостинец, кажутся Авениру вечностью...

   Тьфу... одни из вельмож падает, задирая, вверх сапоги со шпорами. А мальчишка-княжич ругнулся под нос:

   – Вот раззява!

   Нет, он то, конечно же, попал, но не в того, в кого целил. Надо быстрее перезарядить и снова палить...

   Служащие русским татары осыпают противника стрелами, и отходят. От крымских наемников их отличают заплетенные в гривы красные ленты. С ними вместе и казаки. Сами степняки стреляют своеобразно, резко выпрямляя правую руку. И тетива с визгом выбрасывает смертоносный гостинец. Ляхи отвечают.

   Еще не перестроившиеся недавно дерущиеся войска атакованы и мушкетной пальбой тесного строя стрельцов, причем русские движутся шеренгами, а затем строятся и вылетают казаки, и конное дворянское ополчение.

   Последние также разодеты красиво, не хуже шляхты, а сабельки острые, играют на восходящем солнышке. Даже зайчику пускают. Удивительно на скаку кавалеристы держат подобие строя, играют горнисты. В роли барабанщиков( одно из последних новшеств царя Ивана Грозного), зеленые мальчишки, некоторые и помладше попаданцев. Но при этом бьют в барабаны, словно градинки по стеклу, ободряя свои войска и устрашая врага. Казаки тоже пестры, одни в бобровых шапках, а другие с бритыми головами и трясут длинными чубами. А саблями машут даже слишком много, тратя силы на лишние движения. И скачут, наперегонки, строя не держат... Но зато в схватке на саблях и рейтары, и драгуны, и спесивые паны против них безнадежно пасуют. Ну может кроме тех случаев, если их пятеро на одного.

   Авенир снова стреляет и опять косит не того... Мальчишка-княжич быстро перезаряжает снайперку и ба-ба-бах...

   Стрельцы используют новейшую тактику атакуя, прикрывшись гуляй городом. Это снижает потери от мушкетного огня и стрельбы из луков. А ведь лучников много и не только татары.

   Стреляют мушкеты того времени не часто, но зато стрельцы чередуются, одни привстав на колено перезаряжают, другие палят, после чего снова перезаряжают, а следующие встают.

   Иноземная и польская кавалерия пытает атаковать, смять стрельцов, но из встречают лучники, копейщики, а то и пушечный бой.

   Сколько крови и рваного мяса. Иноземная рать начитает метаться, потери растут.

   Группа вельмож психует, она явно хочет поддаться назад, все новые сановники падают, как им на встречу выскакивает пятерка всадников, четверо гиганты в золоченых доспехах, один поменьше, но зато на его голове, что-то ярко сверкает в лучах восходящего солнца.

   Посиневшие от гнева губы Авенира шепнули:

   – Король! Ну, получи гад!

   Злость и ярость позволили увидеть энергетический рисунок как никогда четко. И пуля вонзилась прямо в центр лба. От точного выстрела слетела корона, по рядам вельмож пронесся вопль ужаса.

   А Авенир произнес громовым голосом:

   – Свершилось! Сигизмунд мертв!

   Василий заорал во все горло:

   – Сигизмунд капут!

   И все ребята хором подхватили... А скачущие под деревьями лихие казаки заорали еще громче:

   – Геть! Геть! Польский Дьюк убит!

   Авенир, уже не скрываясь, еще пальнул, не целясь, но руки и интуиция сами нашли себе жертву. Молодая модификация короля Сигизмунда скопытилась, после чего уцелевшие вельможи помчались во весь опор.

   Мальчишка-княжич подмигнул небу и почесывая прикладом себе подбородок, бросив взгляд на громадный королевский шатер... Отдельно от него развивалось воинственное знамя, с фамильным штандартом дома Сигизмундов.

   Мозолистые и сбитые пальчики ( так казалось во сне!) мальчишки сами вложили в казенник патрон, и выстрел...

   Древко было достаточно толстым, но попадание совпало с резким порывом ветка и не пришлось стрелять снова. Громадное королевское знамя упало, рыцари-гвардейцы оказались под ним и затрепыхались. Воя отчаянно рубя полотно, гвардейцы повернулись тылом. Знатный пан Лисовский хотел было их остановить, но пуля Авенир, неумолимо нашла его, почти насквозь пронзив бычью шею.

   А вслед за ними растерянными и потрепанными гвардейцами понеслось и все еще многочисленное, хотя и потрепанное польско-немецкое войско...

   Армия хлынула, слово наводнение прорвало плотину, бросая оружие и не обращая внимания на угрозы противника беспощадного противника. Перекошенные от ужаса лица наемников, теряющие седла и падающие с нарядных коней паны. А ведь скакуны у них царские, одно седло как целая деревенька с холопами стоит. Некоторый кнехты даже от страха буквально под землю лезут или зарываются под трупы. Лишь бы уйти, и к черту все эти пушки и знамена...

   Вот несколько тяжелых выкованных из бронзы орудий, с колесами в полтора человеческих роста оказалась захвачены витязями-русичами. А с ними еще четыре десятка поменьше. Скинув сапожки, юный мальчишка горнист взобрался по лафету и протрубил. В звуке горна было столько молодецкого задорна, что российская рать стала драться с еще большим остервенением и набором.

  Некоторые безусые юноши стреляют из таких больших луков, что те их чуть ли не на аршин выше. И попадают весьма метко, хотя велика честь подстрелить смертоносно перепуганную куропатку.

   Сам воевода Петр Шуйский вырвался вперед. О! Вот до чего это могучий князь, богатырь, даже по меркам акселерации двадцать первого века. Так прямо и разрубает настигнутых иноземцев пополам. Гора.

   Ребята так же соскакивают и бегут вместе со всеми, крича по-русски:

   – За царя и Отчество!

   Благо брошенных коней хватает, и огольцы живенько заскакивают на них. Даже девочка Акулина... Но впрочем, у детей-попаданцев средние века есть опыт светских разъездов на элитных скакунах, а пацаны-холопы, освоили во время предстроевой подготовки коней. Как считалось, по царской военной доктрине, переход к модернизации должен быть поэтапным. А значит и конницу использовать не грех.

   Да и для души лошади, как ладан...

  Княжич почему-то оставил сапоги на траве, но так оказалось даже ловчее.

   Авенир лупит коня босыми пятками по крупу. Животное перепугано и не пытается взбрыкиваться, тем более худющий мальчик, легче взрослого в кирасе.

   Несмотря на все разговоры об акселерации, современники Ивана Грозного лишь на десяток сантиметров ниже среднего показателя двадцать первого века. Так что ребята из девятнадцатого все еще смотрятся мальчиками. Лишь один Андрей Дубина ростом почти как взрослый... Ну, и как иначе, если ему уже пятнадцатый годок.

   Вот перед Авениром выскочил невесть как уцелевший польский пан. Мальчишка, не тратя времени на пристрелку, рефлекторно уйдя от размашистого сабельного удара, двинул «кабану» гранатой в висок.

   Без выдернутой чеки, граната, что-то вроде небольшой дубинки, а удар был навстречу и бугай пролетев еще по инерции отключился.

   Права Авенир едва не вывихнул себе фактически детскую кисть, но зато сумел избежать падения, выровнялся и произнес:

   – Падают все – поднимаются только возвышенные духовно!

   Пацаны стараются тоже быть рыцарями; постреливают только в тех, кто еще пытается сопротивляться или знатен видом. Акулина даже изменила своей тактике и без всякой издевки, спрашивает тех, кого ей удается настигнуть по-немецки или по-польски:

   – Жить хочешь?

   Если ответ да, то приказ руки вверх и брюхом в землю, но если нет... То по законам военного времени.

   Вот один из немецких князь с небольшим отрядом кнехтов бросился в контратаку. У вельможи красное потное лицо, и длиннющие словно у героя комикса рыжие с завивкой усищи. Он ревет в стиле гитлеровцев:

   – Руссиш киндер зер швайн!

   Авенира автоматически всадил и попал ему в грудь, пробив фактически навылет кирасу. Брызнул из серебряной кольчуги фонтанчик крови, а затем более, чем центнеровая туша хлюпнулась вниз. И остальные ребята не оробели. Выкосили сорную траву, впрочем, вместе с казаками. Так и без церемоний с этим справились, давя букашек.

   А воевода тоже крут, рубит длинным мечом, словно былинный богатырь. Волосы у него подобраны золотистым украшенным алмазами венком, а глас громовой, словно хор церковный, да именно целый хор в широкой груди витязя скрыт. И удары, такие, что подумаешь еще, не с него списали Илью Муромца?

   Мальчишки впрочем, все реже могут показать свое геройство. Солдаты-иноземцы падают и просят пощады. Сдаются табунами, толпами... На брюхах ползая, себе жалкую жизнь вымаливают. Даже паны со своим прославленным на весь мир гонором, так и либездят. Вот и сражение уже перешло в стадию подобную срывания вишенок с низко растущего дерева.

   Гнали верст тридцать, пока почти всех не перебили, или не взяли в плен. Полная была победа, даже еще купленная не чрезмерной ценой. Почти стотысячное войско почти сплошь наемников перестало существовать...

   А пленных ляхов и их наймитов, собралось видимо-невидимо...

  Авенир проснулся от грубого толчка в бок. В подвал вломились османы. Пацаны и Акулина оказались, в ловушке. Вообще княжеский сын не сообразил, что в поисках добычи, турки в первую же очередь заглянут в подвал.

  Их четверку грубо волокли по ступеньками наверх. Авенир пробовал сопротивляться, но османы явно сильнее. А девушку и вовсе тащили за пышные волосы. Он отчаянно пыталась отбиваться, но ей разорвали на груди сарафан. Обнажились клубничные соски, на которые легли грязные лапы. Девчонка залилась густой краской и... от стыда потеряла сознание.

  Авенир тоже очень больно вывернули правую руку.

  Мальчик заскулил и вместо ярости, душу наполнил страх. Васька, и Петька крепостные огольцы: не оказывали сопротивления. Они привыкли к покорности, и смена хозяев не слишком пугала малолетних холопов. От самых янычар несло потом, и перебродившим кумысом. Неприятная компания.

  Пацанов выволокли на центральную площадь. Там османы складывали не слишком щедрую добычу. Девчонку раздели донага. Она была нарядной, и в новом платье, в сафьяновых сапожках. Её обнажили, и уже собирались без всякого стеснения изнасиловать, как появился Паша-Бей. Он плотоядно уставился на красивую, с золотистыми волосами девушку. Отметил её юные, еще не до конца не сформированные черты. Затем подъехал к ней. Янычары услужливо подняли красотку добычу на вытянутые руки. Паша-Бей сунул толстые пальцы в лоно Венеры, и удовлетворенно воскликнул:

  – Девственница! Пусть будет подарком султану!

  Мальчишек тоже раздели догола. От прикосновений грубых рук хотелось рыгнуть. Одежду османы аккуратно складывали в общую груду. У княжеского сына сорвали золотое кольцо с камушком, и золотую цепочку с усыпанным бриллиантами крестиком. Слуги-мальчики тонко застонали, когда грязные пальцы янычар полезли им в рты.

   Паша-Бей бросил на них плененных сопляков – презрительный взгляд. Авенир дрожал от страха и стыда. Его напарники стояли, опустив глаза, и без напоминания рухнули на колени.

  Княжеский сын задержал внимание Паши-Бея. Смазливый, слегка полноватый, и какой-то бледный, несмотря на лето мальчик, вполне мог подойти на роль наложницы. Однако нынешний султан не слишком одобряет подобные увлечения мальчишками. Так что пускай будет просто рабочей лошадкой. Или может продать на аукционе? Так обычно и принято поступать со всеми пленниками!

  Паша-Бей рыкнул:

  – Выдать им набедренные повязки и увезти в Стамбул!

  Набедренная повязка, была старой, и очень грязной, но хоть прикрывала срамные места. Авенир все еще никак не мог поверить в реальность происходящего. Еще час назад он был княжичем, и рода основателей Москвы, и под его владением миллионы золотых русских рублей и десяти тысяч крепостных крестьян.

  А теперь он полуголый раб, которого гонят к веретенице для прочих невольников.

  Каменные булыжники мостовой нагрелись и заставляют подскакивать Авенира. Будучи княжичем, мальчишка никогда не появлялся на людях без щегольских сапог. Даже жаркое балканское лето, когда в обуви ходить, крайне неприятно не могла заставить гордого отпрыска Долгоруких опуститься до уровня босяка.

  Вот теперь нежные подошвы княжича жестоко страдали, терзаясь камнями, и горячей поверхностью. Это настоящая пытка для босых ног. С голым торсом в жару конечно приятнее, чем в щегольском камзоле, но солнце грозит спалить кожу.

  Княжич быстро сдался, идя по булыжникам. А когда попробовал встать, то его пребольно огрели плеткой. На спине моментально вздулась багровая полоса и мальчишка заскулил.

  Начальствующий на янычарами негромко произнес:

  – Полегче с ним! Это барчук!

  Кроме Петьки и Васьки к канату привязали еще десяток местных мальчишек. Особо набирать рабов было не из кого. Рукам в сыромятных ремнях больно, но к счастью они закреплены умело, чтобы не искалечить и не дать онеметь кисти.