Текст книги "Крымская война - батальона ДНР (СИ)"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

  – Вот ты как! Примени боль Кондор.

  Маруся чуть прижала нервное окончание и зажала рот, так их глотки американского капитана вырывался крик.

  – Ну, тише сейчас пройдет. Или мы отрежем твое совершенство и засунем в уста. – Ласковым тоном успокаивал смертоносный ангел.

  Когда Пит Браун, чуть успокоился, Маруся отжала.

  – Говори, если хочешь избежать мучений. В противном случае только доставишь удовольствие нам.

  Капитан не внятно произнес:

  – Все скажу!

  Блондинка-ангел с трудом скрыла тоне ответа свое облегчение, что не пришлось пытать – пусть плохого, но все-таки человека.

  – Ну, это уже лучше. Допрос как сказать в легкой форме.

  – Только оставьте жизнь! – Стонал капитан.

  – На это нужно еще заработать! – Сурово ответила Маруся.

  – Я деловой человек. Если хотите, могу обслужить! – Противнейшим тоном произнес "козел".

  – И этот туда же мужская проститутка! – Заметила едва скрывая ярость Маруся.

  – Сколько людей на корабле? – Августина сделала вид, что не слышала последнего предложения.

  Пит Браун замялся, физиономия стала дебильной, словно он и не слышал вопроса, глаза хлоп, хлоп!

  Августина полоснула кинжалом по мизинцу, потекла кровь. Тот сразу пришел в себя.

  – Ну, сколько человек на эсминце?

  Задыхаясь капитан тяжело выдавил из себя:

  – Около четырех сот! Точно не знаю с берега прибыли боевики "стабильность". Но шлюх мало. Их даже для ребят с побережья не хватает.

  – Подробности опустим! Огнезарная дьяволица ослабила хватку. – Артефакты где?

  Пит попробовал сыграть в "дурку":

  – Какие артефакты?

  Августина слегка сдавила колено, хрустнула кость.

  – Теперь сообразил?

  Боль добавила ума капитану:

  – Да они находятся в корабельном сейфе.

  – А сейф? – Зашипела рыжуха-мутант.

  Крик отчаяния:

  – Там за дверью!

  – Кодирована! – Сразу же поняла Маруся.

  – Да у меня есть ключ.

  – Где? – Хором рявкнули девушки.

  – В шкафу! – Булькнуло сквозь слезы.

  Августина подскочила к шкафчику, и достало приспособление с чипом.

  – Вот этот?

  – Да!

  – Я сама открою! – Огнезарная бестия погрозила капитану аннигиляционным пальчиком. – А ты смотри, будь умницей.

  – А почему вас только двое? – Американец слегка осмелел.

  – Не будь слишком любопытным. Дольше проживешь. – Августина ударила в дряблый живот Брауна, заставив корчиться от боли. Девушка-рейнджер открыла дверь ведущие к сейфа. Внутри помещение было несколько ноутбуков, подствольнные гранатометы. Российский РПГ – 29, в одном экземпляре, и его более навороченный американский аналог.

  – Код сейфа знаешь? – Ядовито капнула Августина.

  Дрожа от страха капитан простонал:

  – Кроме двух последних цифр, сведения о них имеет только командир. Наш адмирал Джон Гамильтон.

  Девка-терминатор лаконично рыкнула:

  – Называй!

  Сбиваясь, Пит Браун, перечислил не слишком длинную комбинацию. Августина блеснула глазами:

  – Молодец, не соврал. Очко в твою пользу.

  Пит решил, что жизнь стоит предательства залепетал:

  – А дальше как если вы трижды не правильно наберете номер, прозвучит сигнал тревоги.

  – Мы его и так знаем! – Девушка-рейнджер стремительно

   набрала код, и распахнула толстенную в четыреста миллиметров дверцу.

  . ГЛАВА ? 8

  Хотя последнее утверждение и могло испортить настроение, но во сне боятся и знать, что это всего лишь сон глупо. Сон правда реальный, например великоватые ботинки натерли ноги, и боль после удара в пах алкаша стала отчетливей. Может Оливера и поймали, что он опасаясь чтобы драгоценная обувь не слетела притормаживал. Да и разбитая при задержании губа снова напомнила об себе. Зубы к счастью целы, но вот шишка на лбу от удара образовалась немалая и так противно чешется.

  Олег Рыбаченко что-то остроумное выдал: затем заставил смеяться. Так они еще три часа трепались об разном и... Олег конечно же стал сочинять и рассуждать об собственных подвигах. Рассуждать в плане – мол вы так не сможете: нужен ум.

  Воровать – это искусство. Хотя конечно же Олег Рыбаченко пересказывал детективные истории. Хотя кое-что и ему тащить приходилось. Особенно когда он пустился в бега, а затем искал способ пристать к какой-нибудь партизанской части.

  В данном случае ему пришлось не лучше Оливера. Разве, что украинское лето, дарит теплые ночи и можно например, подкрепиться ягодами или люди еще не настолько очерствели, чтобы не дать голодному мальчику поесть.

  Но вот и пару краж

  он совершил... Воровал стати не еду. Но это в общем другая история.

  Когда наконец объявили идти в суд, то Олег-Оливер не вздрогнул. Чем все кончилось он отлично знал, да и даже во всех экранизациях Твиста оправдывали. Хотя конечно же невольно смотря фильм очень хочется, чтобы было интереснее, а значит не так, как в книге, а непредсказуемо.

  Суд проходил довольно топорно и разумеется следовало отстоять очередь. А ноги уже устали, так в грязной и заплеванной камере Олег упрямо не хотел садится.

  Чтобы стало легче пацан прислонился к стене и снова задумался об абстрактом. Точнее вспомнил что испытывал Оливер.

  За первый день мальчик прошел больше двадцати миль, что довольно много для ребенка. Самое паскудно что грубые ботинки на деревянной подошве сильно растерли ноги. Да и запас еды скуден. Хотя пени хватило на буханку хлеба, а воду в Англии найти не проблема: чай не Сахара.

  Ночь выспаться как следует не удалось, так как весна еще холодна. Натруженные икры с утра болели, а на ногах вздулись волдыри. Мальчишка решил далее идти босиком. Ему это не казалось страшным, так в раннем детстве они носились босыми до самых морозов. Впрочем, одно дело пасти гусей или ухаживать за коровами, или выполнять какую-то работу на ферме, а другое топать десятки миль по каменистой дороге. Это не мягкая травка луга, куда ты вместе с другим беспризорником выгоняешь уток и прочую живность( крупный рогатый скот пасут ребята постарше!).

  Оливер поначалу ощущал лишь неприятное покалывание и то и дело сходил с дороги на обочину стараясь ступать по траве. Но затем пошли кустарники и мальчонка снова вышел на дорогу. Несколько часов еще было более-менее терпимо, но когда он наконец обессиленный остановился – сбитые подошвы буквально пылали. Пришлось искать ручеек и окунать их в воду.

  После чего мальчишка Оливер сделал простой, но не совсем правильный вывод – избегая дорог пойти по лужайкам и... Ну лесов в Южной Англии даже в то время осталось уже не так уж и много, а что было скорее рощи, часто высаженные прямоугольником.

  Но заблудится все равно реально... Так что путь до Лондона занял куда больше времени и породил недурственно страха. Для Оливера, которому детское воображение рисовало волков, сов, а то и загадочных тигров с адскими льва. Ибо самый страшный ангел и почти всемогущий враг Бога сатана – ходит аки рыкающий лев. И если под исцарапанной пяткой хрустнула веточка, то...

  Путь до Лондона оказался длиннее, а люди что попадались несколько получше, чем изображал Диккенс. Исхудавший, со сбитыми ногами, светловолосый ребенок мог вполне рассчитывать на корку хлеба и теплый угол. А один раз Оливер и в самом деле чуть не остался – шанс на усыновление был реальный, но какая-то сила его повлекла дальше.

  Кстати и напарник, об котором Диккенс не писало, но этот

  смуглый мальчик, показал как лазят в чужие огороды и секвестрируют сады задолго до знакомства с "Плутом".

  Все слишком уж Оливера хотели сделать положительным героем, не понимая, что мальчик должен быть мальчиком. Точнее, что в жизни все немного по другому чем в детском произведении.

  Первое лазанье в огород прошло достаточно прозаично, и Оливер в общем не слишком переживал по данному поводу. Хотел есть – забрал немножко. Не обеднеют хозяева! А хорошо ли это? Пустой желудок говорил – что ему лично от этого хорошо.

  С напарником, видимо цыганком они довольно быстро расстались. Наверное смугляк не нашел Оливера интересным собеседником, чтобы с ним долго тусоваться.

  После чего сам Твист едва не оказался покалечен собакой при очередной попытке совершить "рейды". Видимо юный цыган лучше знал, куда следует лезть, чтобы потом не сесть. А Оливер так еще не опытен...

  Заодно свои грубые башмаки посеял. Ну к этому времени он уже привык обходится и без них, но видок конечно же стал нищенский, да посбивались детские ноги страшно. Кстати, Плут выглядел не как в книге, а куда респектабельнее. Ну понятно у воришки намного больше шансов сорвать пенки, если на него не будут смотреть, как на нищего попрошайку. Стереотипы живучи – и если воришки так долго не попадались, что именно из-за того что внешне выглядели вполне благопристойно и не бедно.

  Почему они взяли с собой Оливера? Может из-за ангельского личика Твиста, рассчитывая, что тот меньше всех станет вызывать подозрения. А может Плут и в самом деле пожалел, ибо вид у Оливера: исхудавшего, в царапинах, с разбитым и грязными ножками вызывал живейшее сострадание. А воры тоже люди, особенно когда юны и не успели зачерстветь душой.

  Во всяком случае Твист получил на головой крышу и не мерз по ночам, кормили в целом неплохо, особенно если сравнивать с работным домом.

  Идя на дело мальчишке привели в порядок костюм, придали сходство с добропорядочным слугой.

  И не будь Оливер таким глупцом, что дал стрекача, а поступи умнее – сам ори держи вора или просто стой и смотри словно любуясь в окно, кто бы о нем подумал?

  Может потому и оправдали его так быстро, а джентльмену

  сразу же понравилось его лицо. Хотя вроде бы это его родственник?

  Олег сплюнул сквозь зубы и зло заметил:

  – Чего этот судья словно тупая сонная черепаха?!

  Полисмен ошалел от дерзости и тупо уставился на мальчонку, а пацаны громко заржали. Забавно, что юный воришка не боится представителей властей.

  Наглость видимо и в самом деле второе счастье и полицейский стал куда более вежливым. Может и мелькнула мысля – вдруг это сын весьма влиятельной особы или...

  Олег Рыбаченко в знак доверия получил понюшку табака от одного из более-менее чистых бродяг. Хотел прикурить, но в последний момент сообразил, что грубый сорт табака заставит кашлять и тогда весь его показной лоск слезет словно змеиная кожа.

  Судья Фэнг видно не в настроении – желтый с красными пятнами на лице, вроде бы злой... А вид мальчишки который и деревянном загоне чувствовал себя словно король на троне.

  Взгляд наглый и даже презрительный, руки демонстративно спрятаны в карманы и грудь надулась. Вот черт возьми, ни малейшего страха и такой видок что...

  Олег помнил книгу наизусть, но в данном случае пожилой джентльмен оказался не совсем добрячком. Да произошло наложение с фильмотекой. Наверное роль доброй палочки-выручалочки должен был сыграть иной свидетель. Тот что видел как Плут и Коли крали...

  Мальчишка не очень то прислушивался к тому что говорил судье господин во фраке. Но вот судья наконец обратился к нему:

  – Как тебя зовут закостенелый ты негодяй? – Спросил с ядом в голосе мистер Фэнг.

  Олег-Оливер дерзко ответил:

  – Кто негодяй так это ты! Не смей меня старикашка называть закостенелым!

  Судья даже поперхнулся от удивления. Даже матерые бандиты не позволяли себя так дерзко и нагло вести в отношении человека, которым может и на виселицу спровадить. Хотя вообще-то не совсем – для смертного приговора обычно собирается суд иной, более высокой инстанции с участием назначенного адвоката. Хотя от такого защитника толку, как от деревянного стула. Но конечно к смерти в Англии приговорить без видимости законности не могут. Во всяком случае уже на дворе не средние века.

  Но вот если разбирается карманная кража да еще совершенная мальчишкой можно и без адвоката обойтись.

  Фэнг кипя гневом бросил грозный взгляд на мальчика и уловил... Презрение словно он не человек облеченный властью, а навозная куча. Выносить подобное – выносимо!( Каламбур!)

  Судья коротко, вернее скороговоркой бросил:

  – За совершение карманной кражи по предварительному сговору мальчик приговаривается к трем годам каторжных работ, и еще к двум за вызывающее по дерзости отношение к суду!

  Олег презрительно плюнул в сторону клюва:

  – Да пошел ты! Вообще сам вор в законе... Точнее я вор, каких свет не видывал!

  Джентльмен попытался вмешаться:

  – Мальчик явно болен господин судья. Пощадите ребенка!

  Фэнг стукнул молотком по столу:

  – Уведите паршивца! Пять лет каторги – это максимум что я могу дать, но судья более высокой инстанции ему впаяет виселицу.

  Олег ударил полицейского... Тоже в пах – вряд ли не натренированное тело позволяло бы ему дотянутся до подбородка рослого субъекта. Правда противник был трезвый и достаточно опытным, чтобы чуть сместить и от чего удар оказался болезненным, но совсем не шокирующим. А вот и сам полицейский двинул дубинкой в ответ. Олег смягчил выпад, но все равно у него зазвенело в ушах и чуть помутилось. А второй взмах достиг цели...

  Душа мальчишка от сотрясения вылетела из тела... Хорошо хоть дубинка эластичная, да и опытный страж рассчитал силу правильно... Иначе бы Оливер точно убили бы... А так пять минут в отключке и холодный освежающий душ...

  Теперь прежний мальчик вернулся и дела у него пошли несравнимо хуже, чем в книге. Разумеется свидетель защиты опоздал, да и слушать его никто не собирался. Судья сухо заметил:

  – Все приговор вынесен, а хотите нового слушания обратитесь к прокурору и ходатайствуйте об пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам! Тогда пусть эту тварь повесят!

  Олег чей дух витал рядом вдруг подумал – а ведь и в самом деле, после вынесения приговора судья мог заставить свидетеля писать прокурору... По закону так оно и есть. Приговор уже вынесенным можно отменять лишь в предусмотренной специальной процедурой порядке.

  Так что тут Оливеру Твисту сильно повезло... Вернее в книге... Кстати что не верилось в каком-то фильме судья вынеся приговор повесить мальчишку так быстро пошел бы на попятную из-за не особенно авторитетного свидетеля. Да и сам свидетель мог испугаться судью... Что было бы реальнее.

  Но тут уже и зал не сочувствовал наглому Оливеру и джентльмен бросивший заяву...

  Олег Рыбаченко поздно спохватившись попытался вернуться назад в брошенное ранее тело, но... Проскочил его словно пустоту или столб дыма... Видимо в одну реку дважды не входят. Теперь там снова Оливер и ... новые приключение.

  Олег все еще мог сопереживать и читать мысли. У мальчишки же они после сотрясения крайне сумбурные. Наручники застегнулись туго – в Англии детей арестовывают часто и подходящий размер подготовлен заранее. А дерзкого мальчишку нужно проучить. Совсем оборзел – шакаленок!

  Ощутив боль в кистях маленький Оливер сник и из глаз проступили слезы.

  Каторжная тюрьма напоминала старинную крепость, с башнями и бойницами. Угрюмая стража, зубья на стенах и сторожевые бульдоги.

  Оливер все еще соображал с натуго и надзиратель даже подхлестнул мальчонку плеткой, чтобы тот шевелился быстрее. Мальчик ойкнул и произнес:

  – Как вам будет угодно сэр!

  В специальном отделении тюрьмы содержались мальчишки и девчонки не старше четырнадцати лет. Оливер уже пришел в себя и с любопытством осматривал тюрьму. В частности за толстой решеткой видел двор каталажки где взрослые каторжники в робах и сабо рубили и перетаскивали бревна, что-то строгали. Полицейские и надзиратели свирепо покрикивали на них.

  Детская половина располагалась отдельно и отличалась трем, что по толстым сырым стенам провели голубую линию.

  Сам дворик тоже отдельный был почти пуст, только в отдалении маршировали... Оливер глядя на их наголо стриженные головки подумал было, что это мальчики, но... Мальчишки не ходят в серых, похожих на рясу монахинь платьях. Только рясы короткие, почти целиком открывали голые, лишенные в теплое время, худые и сбитые ноги девочек. Некоторые из них были еще младше Оливера и хотя расстояние мешало подробно рассмотреть их худенькие лица и уловить страшную скорбь в глазах, но мальчишка ощутил от них жуткий поток страдания и горя!

  Он Оливер в тюрьме! Понятно он преступник: в глазах всех убийца и вор! Слово убийца не совсем понятно, но оно упрямо звучит в голове и лупит колоколами по вискам!

  А тюрьма её толстые в трещинах и местами в плесени стены кажутся живыми, и маленьких дырочек казалось раздается сиплое и тяжелое дыхание каталажки.

  Тяжелые, кованые железом двери со скрипом раскрылись и полицейский передал заранее составленную секретарем судейства бумагу. Имя Оливера Твиста не указано, а вместо это был проставлен номер. Ну-да если это какой-то дерзкий воришка или последний опустившийся бродяга, то имя не имеет значения. Достаточно и номера – пусть будет безликим и послушным... А нет и не таких ломала тюремная система!

  Пара надзирателей с плотоядными ухмылками посматривали на Оливера. Мальчик выглядел теперь уже перепуганным и жутко бледным. Страх, сильный страх которого он не испытывал даже после того как попросив добавку каши он был выпорот надзирателями работного дома затопил его...

  Это уже другой мир – место вполне сравнимое с преисподней и недаром все так стремятся любой ценой избежать неволи... Ноги у Оливера подогнулись и он повалился вперед... Опытный тюремщик ловко подхватил мальчишку за волосы и смачно шмякнул по бело-розовым щекам пацана-зека:

  – Тут у нас такие трюки не прокатят! Будешь ишачить как все или...

  И верзила красноречиво провел ребром ладони по горлу.

  Олег рад бы и далее созерцать неожиданное развитие ставшего мировой классикой романа Диккенса, но и видимо и для него и без того длительный период медитации закончился и пора возвращаться в прежний мир. Где и так полным полно дел!

  Пока Олег Рыбаченко медитировал и нырял в глубокие слои – прошло более суток. Как раз бушевал сильный разразившийся в реальной истории 14 Ноября 1854 года шторм нанесший колоссальный урон флоту союзников. Они безвозвратно тогда потеряли 53 корабля не считая посудин получивших серьезные повреждения.

  Сейчас однако последствия могли оказаться еще хуже – транспортные корабли перегружены остатками разбитого десанта, а бухту держать под ударом русские пушки.

  На небе словно демоны взбесились – казалось будто черти водят хоровод! Насколько все выглядело гротескно и ужасающе!

  Шторм и в самом деле ужасен особенно для относительно спокойного Черного моря. Морские волны вздымаясь, напоминают взбесившихся быков, бодающих корабли. Вот например как падает такой свинцовый молот ударяясь тысячетонной кувалдой в подбрюшье парахода.

  Английский фрегат "Виктория", со сломанными палубами вяло дрейфует и уже наклоненный грозит затаранить себя в побережье. Несколько десятков матросов уже смыло за борт. Они не долго смогли продержаться на буквально кипящей, котлом Везельвула огненной воде.

  Перекошенные лица, судорожно сведенные вместе скулы. Обилие жертв...

  Старый матрос Смит как всегда споен – буря знатная, но штормовые сороковые широты южного полушария порой дарили штормы куда покруче и девятый вал выше. Но и тут фрегат буквально трещит и грозит разорвать на части. А вода за кормой холодная. Правда не настолько чтобы человек моментально превратился в ледышку. Накопленное за лето тепло еще не успело улетучится и...

  Все равно плоская бутылочка виски приходится как никогда кстати. Чудесный чудь сладковатый, но терпкий напиток – какая ласковая и бархатная волна струится по горлу и медленно опускается к животу наполняя тело энергией, а мысли радужными переживаниями и чудесными окрасками.

  Тут уже и без что шныряют и перекатываются по вспученной поверхности – выглядят совсем не страшными!

  Наоборот такие забавные чертики, что хочется им крепко пожать руку.

  В пьяное лицо матроса плеснуло ледяной волной – фрегат уже стал угрожающе крениться на левый борт.

  Матрос пьяно прорычал:

  – О море, море, море, море – сидят вороны на заборе!

  Сорванная штормом пушка носится по палубе словно лихой конькобежец. Вот одному из юнг не повезло – мальчика попал под колеса и теперь корчился в ужасных муках. Кости на ногах раздроблены, а водичка словно из колеса для казней все прибывает. Матрос впрочем, даже видимости сочувствия не изобразил:

  – Такова жизнь мальчуган! – И пьяно икнув, пропел. – Наш девиз четыре слова – тонешь сам – топи другого!

  Фрегат похоже получил пробоину, или точнее разошелся плохо склепанный шов на железе. Пробитое нутро посудины – зияло словно черная дыра, в чреве планеты, а потоки воды врывались словно дикие кочевники.

  А всплескивания еще более зловещие, чем дикие крики или наоборот шипения гадюк.

  Матрос пошатываясь с трудов стал на две ноги и пробасил:

  – Полундра – свистать всех наверх!

  И тут же ударило вроде бы мягкой, но жутко увесистой палицей. Захлебываясь бородач пытался что-то веселое спеть, но его неумолимо влекло в пучину, а на харю словно нацепили увесистый и беспросветный кляп!

  А стихи продолжала бушевать и казалось все набирает обороты.

  Олег Рыбаченко выскочил из укрытия на улицу и принялся яростно шлепать босыми, мальчишечьими ножками по лужам. Но вскоре зубы застучали от ледяного ливня и он шустро вернулся назад в теплое помещение.

  Почти сразу же появилась Светлана.

  Девушка и не скрывала свою радость указывая на небо и тряся своей увесистой грудью:

  – Вот наконец и Боженька стал нам помогать!

  Олег Рыбаченко кривя свою круглую рожицу, возразил:

  – Боги русские верю сильны,

  Но они помогают не слабым!

  Если Родине служат сыны,

  То сильней не найдете державы!

  Светлана демонстративно скривилась и заметила:

  – То что прилагательное ты рифмуешь с существительным – это уже прогресс!

  Мальчишка рассмеялся и логично заметил:

  – Раз дощечка, два дощечка будет лесенка – раз словечко, два словечко – станет песенка!

  Девчонка-мутант неожиданно двинула мальчика ладошкой по губам и рявкнула:

  – Плагиатор ты малолетний!

  Олег в ответ атаковал вертушкой, он уже недурно умел растягиваться, но разумеется против противника такого класса его жалкие попытки атаковать выглядели смешно.

  Светлана контратаковала поймав пацана босыми пальчиками за нос и даже оторвала его от пола заставив смешно дрыгать, блестящими от песчаных луж пяточками.

  Мальчик попробовал ущипнуть злую тетю в икру, но кожа у воительницы-мутанта не чета даже пресловутой аллигаторской шкуре. Так что пальцы лишь скользнули по глянцевой коже. Олежка взвыл:

  – Ой не надо, ведь больно как!

  Когда Светлана его отпустила, на всем лице буквально вздулась большущая слива.

  Мальчишка погрозил злой тете кулачком и неожиданно спросил:

  – А меня совершать диверсию возьмете?

  Светлана игривым тоном пропела:

  – Конечно же нет!

  Олег Рыбаченко скривился:

  – А это еще почему?

  Блондинка-терминатор пропела:

  – Ты не знаешь вина, вкуса крепких сигарет!

  Мальчишка поняв кого перевирает Светлана, проскулил:

  – А ты Веерка Сердючка и с блохами вонючка!

  После таких слов неизбежным было суровое наказание. Светлана заломила мальчишке руку и принялась лупить его ремнем. Мальчик Олег завизжал от боли и безуспешно пытался вырваться. Удары доставали и через одежду и джинсовые штаны. И больно это и противно, а главное стыдно!

  Неожиданно Светлана перестала пороть отчаянно отбивающегося мальчугана и ласково предложила:

  – Дай мы тебя возьмем в разведку...

  Не веря своему счастью Олег Рыбаченко подскочил на месте и прорычал:

  – Вот это да! Мы с светом навсегда!

  Некоторое время впрочем еще заняло пережидание затяжной и опасной бури.

  Император Николай Первый тем временем изучал прибывшее со срочным, мчавшимся на смежных конях курьером письмо светлейшего князя Меньшикова.

  Хитрый царедворец всячески превозносил собственные заслуги и фактически ничего не сообщал об оказанной ему помощи со стороны пришельцев из двадцать первого века. Даже фамилия командира ударного батальона Стрелкова не была упомянута.

  Зато себя князь не забыл...

  Николай в целом тоже был очень доволен: 150 – тысячный десантный корпус союзников практические перестал существовать. Блокада с Севастополя снята, а значит главная заноза вырвана. Осталось только захватить город-крепость Карс в Закавказья и может быть Экзерум – и тогда турки сами попросят мира.

  Сам царь Николай не стоил слишком уж амбициозных планов в отношении экспансии в Малую Азию. Тем более почти весь черноморский флот потоплен, а значит вести наступление на Стамбул в крайней степени авантюра.

  Даже величайший полководец всех времен и народ Александр Васильевич Суворов не решился атаковать столицу Османской империи. Хотя тогда у него на руках были все козыри: Австрия воевала против турок и была вместе с Россией, во Франции вспыхнула революция и ей уже не до вмешательства, а грозная Британия скована как во Франции.

  Короче говоря был тогда шанс наклонить турок, но видимо не решились.

  Николая больше интересовало другое: кто эти странные пришельцы? Меньшиков понятно правды не скажет, но хитрый император получает информацию из разных источников.

  Николай Романов откинулся в кресле – Шива же покрытая множеством покрывал, и в обильно украшенных драгоценностями сандалиях, исполняла очень красивый и плавный индийский танец.

  Играл целый оркестр, искусно скрытый за густыми зарослями лиан в оранжерее Зимнего дворца – он извлекал звуки словно армия джиннов из исполинской лампы Аладдина.

  Неувядаемая девчонка, эта храмовая танцовщица и богиня в одном лице постепенно и не спеша избавлялась от своих полупрозрачных и разноцветных покрывал. Это выглядело чарующее. Царь опять отвлекся на неё и забыл об государственных делах.

  Что-то в ней – дьявольское, когда невозможно противиться искушению даже особе с устойчивой формой психики.

  Следишь за её движения, за переливами мускулатуры и не можешь оторваться. А кожа – почти черная, но при этом отражает свет словно зеркало.

  Вот уже и груди обнажились, каждый сосок словно спелая клубничка, а благовония от девчонки повеяли куда сильнее...

  Последним движением красавица избавилась от сандалий...

  Пара крепостных мальчишек-слуг в нарядных ливреях, но почему-то босиком разбросали из корзины уголья. Девушка легко ступая на них голой подошвой, пела хрустальным голосочком. Затем и сами мальчики были вынуждены шагать вслед за ней. Огрубевшие, мозолистые подошвы огольцов обжигали угольки, заставляя взбухать маленькие волдыри. Подростки через силу улыбались и терпели – ведь рождены в неволи, а прислуживать самому императору великая честь. Тем более уголь хоть и печет, но сугроб по которому не раз доводилось бегать сверкая босыми, алыми на морозе пятками хлопцам ничуть не слаще. Особенно если нестись приходилось не одну версту. Такая вот служба крепостного раба при дворце – мальчики пока не начнет пробиваться ус всегда – кроме официальный приемом босоноги: сберегая таким образом драгоценные паркеты, шитые жемчугом ковры и разумеется дорогую дворцовую обувь.

  Николай же император страсть как экономный, придирчив до мелочей – хотя все равно царская казна вечно полупустая, а сейчас и вовсе дырявая как заплесневевший швейцарский сыр!

  Слабый запах паленого мяса очень приятен... Шива на незнакомом языке зычно крикнула мальчикам – те и рады дать стрекача. Еще бы кому нужна такая йога...

  Император чувствуя растущее нетерпение и пылающую вулканом Кракатау в каждом члене страсть, умоляюще спросил Шиву:

  – Ну как ты думаешь, куда теперь нам следует нанести удар?

  Индианка шутливо ответила царю:

  – В мое сердце! Куда же еще!

  И сделала шаг затем другой – император России будет принадлежать только ей. Еще секунды и сладострастная кобра обвила царя Всея Руси...

  Пытающимся подглядывать за происшедшим крепостным мальчишкам явно не повезло. Они были тут же схвачены и их поволокли на гауптвахту. Там уже заранее приготовлены смоченные в рассоле розги и палки. А пороть будут жестоко – пока по настоящему не потеряют сознание.

  Палач – рыжебородый и очень широкий, настоящий шкаф в плечах детина с удовольствием щелкнул прутом.

  В воздухе зазвенело. Мальчишки были готовы свалится в обморок от страха. Пара помощников умело оголила пацанов оставив лишь портки. Сухие и мускулистые тела несмотря на холод в помещении гауптвахты сразу же запотели.

  Палач причмокивая губами погладил отрокам спины, упругие мышцы ни капли жира. Его глаза загорелись нездоровым блеском: именно так бабники смотрят на смазливых женщин. Затем слугам подняли повыше ноги. Подошел еще один истязатель. Порка предстояла синхронная и жестокая.

  Полковник Трезубцев жестко приказал:

  – Бить беспощадно!

  И засвистели кнуты. Первые же удары рассекли кожу на спинах и ягодицах. Кровь вяло закапала с топчанов. Пацаны иступлено заорали....

  Полковник с наслаждение ловил их крики и приказывал:

  – Давайте и пятки им подпалите – будут знать как оскорблять священную особу императора!

  Палач видно понял повеление буквально и поднес к огрубевшей подошве окровавленного подростка заранее раскаленные на огне щипцы. Послышался дикий вскрик и мальчуган, на видь вряд ли старше пятнадцати затих. Удары по нему прекратились – сначала следует привести жертву в себя. А полковник сухо добавил:

  – Эти хулителям царской особы еще семь жестоких порок предстоит. Как только кожа чуть-чуть подживет так их снова под кнут!

  Старший палач кивнул:

  – Все сделаем как надо ваше высокородие!

  Мальчишка пришел в себя и опять засвистела жестокая плетка...

  Полковник которому это зрелище уже надоело, сделал жест. Еще один дворовый прислужник, вернее прислужница – крепостная девка Катюша быстро поднесла барину большой бокал с крепленым вином.

  Трезубцев выпил больше половины и неожиданно смягчившись приказал служанке:

  – Тому огольцу, что прижгли пяточку дай допить остаток!

  Катя низко поклонилась:

  – Наша дело холопье – слушаюсь барин!

  Избитый пацан кашлянул, когда девка пыталась ему влить в глотку вино. Брызнули алые капли, испачкав белый подол девицы...

  Полковник тут же взорвался и излился гневом:

  – Ах ты девка непотребная. Да это вино дороже тебя и таких как ты трех шлюх стоит. Выверните ей наизнанку кожу! Бить, до потери чувств!

  И началось... Сорвали с красавицы полногрудой одежды.

  Полковник впился глазами в её ладное, обнаженное, словно налитое соком, и одновременно с отличными пропорциями тело. Как оно прекрасно... И вот свистит кнут...

  Трезубцев истошно крикнул:

  – Пороть с бережением!

  Но приказ чуть опоздал – первый сильный удар палача уже успел рассечь нежную, белую ( не слишком позагораешь в эти пуританские времена!) кожу. Девка чьи руки и ноги надежно зажаты специальными петлями громко вскрикнула. Потек тонюсенький ручеек крови.