Текст книги "Ельцин. Лебедь. Хасавюрт"
Автор книги: Олег Мороз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Казалось бы, раз создана «санитарная зона», да еще такая основательная, необходимости продвигаться вглубь чеченской территории нет. Между тем в Оперативном штабе при президенте Чечни (то есть Масхадове) корреспонденту того же агентства сообщили, что такое продвижение идет полным ходом: под контроль российских подразделений перешла станица Шелковская, идут тяжелые бои вблизи станицы Червленая в 35 километрах от Грозного...
Впрочем, сам Путин в этот же день огласил еще более ошеломительную новость: федеральные войска вышли на линию реки Терек, под их контролем находится около трети чеченской территории.
Вот вам и «санитарная зона», вот вам и «наземную операцию, а тем более широкомасштабную, проводить не будем»...
По крайней мере, информационную войну Путин уже выиграл, всех перехитрил.
При этом, однако, он и не думал сворачивать ее: опять-таки 5 октября заявил на встрече с «ведущими российскими политиками», что «правительство России не планирует с помощью военной силы решать политические вопросы, связанные с будущим статусом Чеченской Республики».
(Интересно, а какими же способами они решались и до, и после этого заявления?)
При этом Путин дал и кое-какие пояснения насчет «санитарной зоны»:
Операция по созданию «санитарного пояса» вокруг Чечни, сказал он, далеко не закончена. Нашей конечной целью является уничтожение террористов НА ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ ЧЕЧНИ (выделено мной. О.М.)
Вот теперь уже с «санитарной зоной», «санитарным поясом» ВОКРУГ Чечни все стало окончательно ясно...
Чечня в экономической блокаде
Параллельно с военными действиями против Чечни начали приниматься жесткие экономические меры. По существу устанавливаться экономическая блокада. С 30 сентября Газпром прекратил поставки газа в республику. Официально объявленная причина: чеченский долг кампании в миллиард рублей, отсутствие гарантий безопасности персонала и населения, дескать, уже были попытки подорвать трубопроводы...
Пенсионный фонд прекратил выплачивать пенсии чеченским пенсионерам...
На реке Аргун была разрушена крупнейшая плотина, так что Грозный, ряд других районов республики остались без воды...
Глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс давно уже добивался, чтобы правительство позволило ему прекратить подачу электричества в Чечню по той же, что и Газпром, причине: не платят (к началу октября чеченский долг составлял 690 миллионов рублей). Обращался с этим и к Примакову, и к Степашину в бытность их премьерами... И вот наконец думаю, без большого труда получил такое разрешение от Путина, нашел у него «полное понимание и поддержку». О том, что Чечня оставлена им без света, Чубайс сообщил 9 октября в телепрограмме «Итоги».
Полагаю, выключить рубильник Чубайсу было тем легче, что он, в отличие от большинства его коллег-демократов, вполне оправдывал возобновление чеченской бойни: «Чечня это территория Российской Федерации. Бандформирования, против которых там ведется борьба, сами вторглись на чужую территорию в Дагестан».
Резкую отповедь Чубайсу в связи с этой акцией дали правозащитники, опубликовав 13 октября открытое письмо ему.
«Глубокоуважаемый Анатолий Борисович! говорилось в письме. Ваше решение прекратить поступление электроэнергии в Чечню не может одобрить ни один порядочный человек. Злобной и непристойной является аргументация, приводимая Вами для оправдания этого решения.
Анатолий Борисович, Вы наверняка понимаете, что от последствий этого Вашего распоряжения страдает, прежде всего, гражданское население: в страшном положении оказались больницы, переполненные ранеными и больными, роддома, другие объекты жизнеобеспечения населения. Но Вы «умываете руки» и перекладываете всю ответственность за неизбежные трагедии на нынешние власти Чечни, обвиняя их в том, что они не обеспечили возможность чеченскому населению оплачивать задолженности Вашей кампании.
Сейчас эти задолженности своими жизнями и здоровьем оплачивают больные и немощные люди, роженицы и грудные младенцы. Таким образом, Вы сравнялись в цинизме с теми, кто ведет массированный неизбирательный огонь, считая, что уничтожение нескольких боевиков оправдывает убийство множества мирных жителей. Вы сравнялись и с террористами, преднамеренно наносившими удары по гражданским объектам.
Нам представляется удивительным то, что подобные действия предпринимает, может быть, и не совсем самостоятельно, человек, утверждающий, что он является последовательным сторонником либеральных ценностей.
Вашими действиями нынешняя военная операция в Чечне, официально называемая операцией против террористов и бандитов, превращается в тотальную войну против всего населения Чечни».
Под письмом стояли подписи Людмилы Алексеевой, Ларисы Богораз, Елены Боннэр, Сергея Ковалева, Сергея Григорянца и других известных правозащитников.
Аушев по-прежнему против
Единственным из региональных лидеров, выступающим против новой чеченской войны, по-прежнему оставался президент Ингушетии Руслан Аушев. 15 октября на пресс-конференции он вновь заявил об этом.
Я не знаю ни одной политической проблемы, сказал Аушев, которую можно решить силой. Да, с террористами надо бороться, но при этом необходимо все продумать, поскольку последствия боевых действий будут еще тяжелее, чем в прошлый раз.
Аушев снова призвал федеральный центр «найти возможность поговорить с Масхадовым».
Чеченский народ и чеченского президента нужно сделать союзниками в борьбе с террористами, заявил президент Ингушетии.
В частности, по его словам, можно было бы подумать о совместных спецоперациях против неподконтрольных Грозному боевиков.
Аушев сказал, что изложил свою позицию Владимиру Путину, однако не встретил у него понимания.
Против переговоров с Масхадовым теперь уже вполне определенно выступил и Кремль. Пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин сказал, что при сложившихся обстоятельствах он «с трудом представляет себе» возможность встречи президентов России и Чечни: с тех пор, как возникла идея такой встречи, обстановка резко изменилась.
Правда, Якушкин не исключил, что с Масхадовым может встретиться Путин остается такая вероятность, однако на практике и о ней речь сейчас не идет.
На беженцев наплевать!
Помимо прочего, Аушев был против новой войны, естественно, еще и потому, что с ее началом на Ингушетию обрушился новый поток беженцев из соседней республики. По его словам, в Ингушетии уже находится более 164 тысяч переселенцев это при численности населения самой республики 340 тысяч человек и количество их все увеличивается.
Люди не устроены, а на пороге уже холода, печально констатировал Аушев.
О трагическом положении чеченских беженцев в эти дни не уставал говорить и федеральный уполномоченный по правам человека Олег Миронов.
Безудержный рост неконтролируемых потоков беженцев на фоне острейшей нехватки медикаментов, роста воспалительных и инфекционных заболеваний среди детей и стариков, катастрофический дефицит продовольствия создали реальную угрозу беспрецедентной гуманитарной катастрофы на юге страны, заявил Миронов по возвращении из Ингушетии, где посетил лагеря беженцев... Я был просто шокирован и расстроен, увидев спящих на голой земле детей и стариков, до которых никому нет дела, а ведь приближается зима, и ночами уже становится холодно.
Миронов призвал Ельцина и Путина принять «сверхэкстренные» меры», чтобы предотвратить катастрофическое развитие ситуации в местах сосредоточения беженцев.
Путин ответил Миронову весьма своеобразно. Он категорически отверг утверждения тех, кто «пытается подвести сложное положение в Чечне и соседних регионах под понятие гуманитарной катастрофы». В программе Сванидзе «Зеркало» на РТР председатель правительства без обиняков заявил, что эти люди «агентура бандитов и террористов».
Вот так. Стало быть, Аушев, Миронов, все, кто был озабочен судьбой беженцев, «агентура».
По утверждению Путина, «люди убегают не только от боевых действий, но и от тех условий последних лет, в которых они были вынуждены жить, убегают от страха; это наши граждане, они идут не за границу, а к нам».
Была бы возможность, ушли бы и за границу. Да многие с тех пор и ушли. И в Европу, и в Азию, и в Америку... Кто куда смог. Лишь бы покинуть этот ад, где формально они числились гражданами.
Путин все более «любезен народу»
Как уже говорилось, со второй половины сентября, «президентский» рейтинг Путина начал стремительно расти, каждую неделю поднимаясь на 2 4 процента. По данным Фонда «Общественное мнение», 9 октября он достиг рейтинга Примакова, а по опросу, проведенному неделю спустя, 16 октября превысил его, поднявшись до 20 процентов. Путин стал самым популярным российским политиком и уже не уступал тут никому первого места (рейтинги главных его соперников 16 октября были таковы: у Примакова 18 процентов, у Зюганова 15, у Лужкова 5).
Если бы в ближайшее после 16 октября воскресенье состоялся второй тур президентских выборов и соперниками в нем стали бы Путин и Примаков, первый без труда победил бы второго 42:36. Понятное дело, если бы вместо Примакова во втором туре вместе с Путиным оказался кто-то другой, разрыв был бы еще больше.
Ракетами по мирным людям
Военные, как водится, отрицали, что в ходе возобновившейся войны вновь, как и в первую кампанию, в Чечне массово уничтожалось мирное население. Однако факты говорили о другом.
21 октября ближе к вечеру был нанесен ракетный удар по грозненскому рынку. Вот как описывает случившееся одна из свидетельниц, Малика Юнусова (в записи сотрудников «Мемориала»):
«Мы с мужем торговали на Центральном рынке Грозного с 1996 года. Торговали в основном продуктами. Место было возле «биржи». У меня четверо детей, в возрасте от 5 до 14 лет. В этот день, 21 октября рано утром, как обычно, мы торговали. Наплыв людей был очень большой, как до войны. До этого дня обстреляли глубинными бомбами поселок Катаяма и Грозненский пост ГАИ. 18 октября я детей отправила в село Котар-Юрт. День был обычный... Муж с другом отошли к «бирже», которая стояла сзади меня... Где-то в 16 часов 30 минут услышала шум, звук такой, что звенит в ушах. Я даже не испугалась. Это был не гром, неизвестно что. Потом тишина. Потом в воздухе появилась труба, и из нее вылетел шар, красный, как солнце на закате. И он разорвался на моих глазах. И сразу такой страшный грохот, как сильный гром. Я испугалась, меня оглушило... Труба упала прямо на «биржу». А разорвавшийся шар, в секунду осколки... Секунда, и люди без голов, без рук, без ног, с разорвавшимися животами. Я ничего не слышала, я только видела все это глазами. Помочь я никому не могла, моя правая рука была переломлена. Там было не до помощи. Там все подряд, проходящие, стоящие, торгующие – все лежали... Я не слышала ни криков, ни стонов, я видела разевающиеся рты, гримасы людей. Еле-еле живые двигались, тут же падали. Я схватилась за раненую руку, отошла от стола, побежала сзади стола. Я не находила мужа, искала. Я просто искала куртку, в которую он был одет. Отошла метров на двадцать. Я переходила эти тела, поскользнулась, упала и каталась в этой крови. Упала, поднялась, и в пяти метрах от моего стола увидела лежащим мужа, в кожаной куртке. Я подошла, потрогала, встряхнула, он посмотрел на меня. Мы поняли, что мы живы. Мы разговаривали, как немые люди, ничего не слышали оба. Он меня схватил обеими руками, с ним ничего не случилось. А те, которые оттолкнули моего мужа (двое мужчин и женщина), они были в кусках. Он схватил меня, у меня так болела рука. Я думала, что у меня руки уже нет. Мы бежали, не зная куда. Базар стоял на трамвайной линии. Мы жили на остановке «Заводской», за поворотом трамвайной линии. Прибежал сосед. Он бежал к рынку, узнав про это. Он встретил нас, поймал машину, а в это время осколки ракеты еще разлетались. На остановке «Заводской» стоял желтый автобус. Меня отвезли на этой машине. Это было вечером. Не было света, а автобус шел сзади нас. Когда мы подъехали к 9-й больнице, этот автобус был полностью набит (только одна женщина, маленький мальчик и шофер, еле живой, вышли оттуда), остальных потом вытаскивали, но они все были мертвы. Автобус стоял на остановке, все люди в нем были погибшие. Я видела это сама. Я о себе забыла. Этих людей вытаскивали и укладывали на ступеньки, ведущие в 9-ю больницу. В больнице все было занято – и ступеньки, и проход. Врачи 9-й больницы не знали, кого тронуть, кого взять и кому помочь. Они говорили: «Не стойте! Увозите всех! Нет свободных мест!»
Военные, московские чины, официозная пресса сразу же стали уверять, что никакого ракетного удара по рынку не было, что это, мол, взорвался склад боеприпасов, принадлежащих боевикам. К этой версии присоединился и Путин, заявив 22 октября на пресс-конференции в Хельсинки, где он тогда находился:
Могу подтвердить, что действительно имел место какой-то взрыв в Грозном на рынке. Но хочу обратить внимание представителей прессы на то, что имеется в виду не просто рынок в общепринятом смысле этого слова, имеется в виду рынок вооружений так это место в Грозном называется. Это база оружия, склад оружия. И это место один из штабов бандформирований. Мы не исключаем, что взрыв, который там произошел, является результатом столкновений между противоборствующими группировками.
Руслан Аушев, профессиональный военный, отверг эту версию как смехотворную.
Я видел пожары на войсковых складах, сказал он, выступая на радио «Свобода». Даже когда взрывались самые большие склады на Дальнем Востоке ну, один-два раненых. А тут такое точное попадание и столько трупов, и столько раненых. Понятно, для меня, как военного, что нанесли удар тактическими ракетами…
Кто отдал приказ?
По словам Аушева, ракеты, выпушенные по Грозному, по всей видимости, прилетели с базы 58-й армии близ села Тарское в Северной Осетии. При этом, однако, он усомнился, что решение об ударах по Грозному могло быть принято на уровне командующего армией.
Нет, его приняли на самом верхнем уровне, уверенно заявил Аушев. Все принимается на самом высоком уровне… Применялись ракеты «земля – земля»… В принципе, это носители ядерного оружия. Так что, когда вопрос обсуждался, какие силы и средства будут задействованы… когда операция планировалась, добро дали там, наверху. Я думаю, что президент об этом знает. Кто возьмет на себя ответственность без президента использовать ракетные войска?
Примерно то же самое сказал и генерал Шаманов, в ту пору командующий группировкой федеральных сил «Запад», сам проявивший в Чечне немалую жестокость. Он выступал 26 октября на НТВ в программе Евгения Киселева «Глас народа». Шаманов прямо признал, что взрывы в Грозном 21-го произошли в результате ракетного удара, нанесенного федеральными войсками (в ту пору путинская «вертикаль власти» была еще на так хорошо отлажена, чтобы на всех ее ступеньках чиновники и гражданские, и военные хором врали одно и то же).
«Шаманов. Видимо, были применены «средства старшего начальника».
Киселев. Что такое «средства старшего начальника»?
Шаманов. Это могут быть или ракетные удары, примененные авиацией или сухопутными войсками, или высокоточное оружие».
На вопрос о том, кто имел право отдать приказ о применении таких видов оружия, Шаманов ответил:
Это вопрос не ко мне, это вопрос к вышестоящему начальству.
«Киселев. Вы можете дать такой приказ?
Шаманов. Нет, у меня таких средств нет».
Таким образом, высшие должностные лица Российской Федерации и руководство Генштаба не только лгали, пытаясь скрыть причины взрывов в Грозном, но и несут прямую ответственность за массовую гибель гражданского населения, подвел итог ведущий телепрограммы.
По свидетельствам очевидцев и правозащитников, вечером 21 октября ракетные удары были нанесены не только по грозненскому Центральному рынку, но и по другим местам массового скопления людей в Грозном по Главпочтампту, по Центральному автовокзалу, по микрорайону «Олимпийский», по мечети поселка Калинина (там как раз шел вечерний намаз), даже по Центральному родильному дому. Сотни людей погибли, сотни были ранены...
Бывшие премьеры призывают к переговорам
24 октября в программе НТВ «Итоги» троим бывшим российским премьерам Черномырдину, Кириенко и Степашину (Примаков в передаче не участвовал, он смотрел программу Доренко по ОРТ) был задан вопрос: «Каков выход из ситуации в Чечне? Нужна ли война до победного конца или необходимо вступить в переговоры? И если в переговоры, то с кем?»
Разумеется, все трое заявили, что в Чечне необходимо ликвидировать «очаги терроризма». Вместе с тем бывшие премьеры настаивали на переговорах. В этом смысле каждый подтвердил ту позицию, которой придерживался, будучи председателем российского правительства.
Черномырдин:
Без переговоров не обойтись. Не только с Масхадовым, но и с здравомыслящими полевыми командирами... Все должно быть закончено переговорным путем.
Степашин:
Война до победного конца будет означать, что надо будет уничтожить все мужское население Чечни... (примечательное заявление! О.М.) Можно говорить о переговорном процессе со здравомыслящими людьми в Чечне, в том числе с Гелаевым, с Закаевым. Я исключил бы из переговоров только Басаева и Хаттаба.
Кириенко:
С Масхадовым можно вести переговоры о выдаче террористов, о налаживании жизни в освобожденных районах, но о политическом урегулировании ситуации в Чечне переговоры с Масхадовым вести нельзя.
Черномырдин заявил также, что было бы «абсолютно неверно» штурмовать Грозный и другие населенные пункты. В том же духе высказался и Степашин.
В общем-то, за переговоры, как мы знаем, выступал и Путин. На словах. Впрочем, не только на словах проводилась даже какая-то имитация переговоров. Но все это было лишь пропагандистским прикрытием военных действий. Именно их Путин выбрал в качестве единственного, радикального способа решения чеченской проблемы. Ритуальные же слова о необходимости переговоров постоянно сопровождались у него сетованиями, что в Чечне «не с кем говорить».
Что касается взятия Грозного, уже через несколько дней после упомянутой передачи, 28 октября, российские войска вышли на окраины чеченской столицы. Однако на этот раз немедленного штурма не последовало. Начались методичные бомбардировки, артобстрел города и лишь затем, через большой промежуток времени, − уличные бои. Об окончательном взятии Грозного федеральными войсками было объявлено лишь в конце первой декады февраля 2000 года.
Запад пытается остановить Путина
Запад попытался остановить возобновление полномасштабной чеченской войны. Особенно активно тут действовали США. 22 октября по инициативе американского президента Клинтона между правительствами двух стран Соединенных Штатов и России начались «интенсивные дипломатические контакты» в связи с ситуацией в Чечне. 24-го состоялся телефонный разговор между госсекретарем США Мадлен Олбрайт и главой российского МИДа Игорем Ивановым. Олбрайт назвала действия российских военных в Чечне «прискорбными и угрожающими», аттестовала их как «серьезный шаг в неверном направлении».
Все, что касается Северного Кавказа, является внутренним делом России, безапелляционно парировал Путин заявление американского госсекретаря. Впрочем, добавил, что «уважает мнение партнеров на Западе» и рассчитывает на их поддержку в борьбе с международным терроризмом.
2 ноября на встрече с Путиным в Осло Билл Клинтон также назвал действия России в Чечне ошибкой и призвал к «скорейшему установлению политического диалога с представителями чеченского народа». Снова подтвердив, что США признают территориальную целостность России, президент выразил беспокойство в связи с тем, что нынешние действия Москвы могут привести к еще большим жертвам среди мирного населения. По его убеждению, Россия должна разработать какую-то четкую стратегию, как положить конец этому конфликту. Из первоочередных мер, которые, по мнению Клинтона, необходимо принять, позволить беженцам «расположиться в безопасных районах», а также «открыть границу» с Чечней, чтобы беженцы смогли получить гуманитарную помощь.
Беженцы «получают помощь»
Выше уже шла речь о тяготах чеченских беженцев в Ингушетии. Им, однако, можно считать, повезло: не все туда попали, не все выбрались из Чечни. Вот свидетельства тех, кому повезло меньше, кто пытался спастись от ракет и авиабомб, от пуль и гранат пришельцев с севера (в записи правозащитников из Комитета «Гражданское содействие»).
Луиза Бакаева:
«Мы ждали открытия коридора через Ингушетию. Прошло девять дней, сказали, что разблокирование поста будет 29 октября. В этот день мы отправились на границу в пять часов утра. Был дождь и туман, было плохое предчувствие, и я об этом сказала отцу. Я сказала: «Папа, неизвестно, что будет с тобой дома и что случится с нами в дороге». Он мне сказал: «Что может быть в дороге? Вы же беженцы». Я сказала, что они бомбят по ним. Но он сказал: «Этого не может быть».
Мы простояли на посту до 10 часов 40 минут. Нам сказали военные, что сегодня нет приказа, и еще пять дней не будут открывать границу. Мы тогда спросили у военных, есть ли гарантия, что нас не будут бомбить. Они ответили, что на 15 километров от них налево, направо и вперед не будут бомбить, а дальше они не знают.
Мы проехали примерно 20 25 километров, мой старший сын сказал: «Мама, посмотри, самолеты впереди, и от них белый пар, они собираются бомбить». Сосед, которого мы на обратном пути посадили в машину (он шел пешком), сказал: «Все в лес бегом!» И мы побежали, мы все молили Бога, чтобы он нас спас от этого ада... У меня, точнее подо мной, лежала моя дочь, старший сын под отцом, он его прикрывал собой, а младший был на руках соседа. После первого налета мой младший сын сказал соседу: «В меня попало». Сосед не хотел, чтобы я слышала об этом. Он спросил: «Куда тебе попало?» Ребенок сказал: «В руку». Сосед посмотрел: кисть руки вроде не в крови...
Потом был второй налет. У меня в ушах что-то треснуло, и я крикнула соседу: «Закрой пальцами уши ребенку!» Потом мы ушли вглубь леса, когда они начинали третий налет. Людей в машинах, которые были впереди нас, убило насмерть. В той, которая была позади нас, тоже насмерть, там лежали изуродованные трупы. У нашей машины, когда мы вернулись, были выбиты стекла, и машина была вся побита. Всевышний к нам пришел на помощь, и наша машина завелась, и мы добрались до отцовского дома. Отец был в шоке, он сидел за столом и держал руками голову. Он сказал: «Значит, им дали приказ бить по беженцам по трассе».
Мой младший сын, когда мы вернулись, сказал: «Мама, ну дай я посмотрю свою руку, подтяни мне рукава». Оказывается, он все терпел от этого страха и испуга. Рука была вся в крови, и такую рану я не видела. Она была какая-то непонятная. Мы его повели на дом к медработнику. Она посыпала руку каким-то желтым порошком, она была вся опухшая и красная...
Муж и дети наотрез отказались больше ехать по этой дороге, даже если будет открыта граница...»
Зина Хамидова:
«Военные 28 октября обещали, что на следующий день с 9 до 10 часов утра будет предоставлена возможность выйти из Чечни. К 9 часам между Очхой-Мартаном и Шами-Юртом протянулась на 11 километров колонна машин и людей. В 10 часов объявили, что выпускать не будут. Машины и люди начали расползаться. В это время в небе появились два самолета. Они поднимались и опускались много раз и бомбили колонну. Началась страшная паника. Вместе со мной были мои дети, невестка, ее мать и брат. Во время бомбежки из нашей семьи погибло три человека. Мой сын Рустам Хамидов потерял молодую беременную жену, Элону Исаеву, 1983 года рождения. Они сыграли свадьбу летом... Вместе с ней погиб ее брат Исаев Саид-Магомед, 1990 года рождения, и родственница Асма Магомедова, 1954 года рождения. Сама я была ранена в руку. В соседнем грузовике из тридцати человек остался жив только один. Никто не слышал, чтобы летчики понесли наказание за массовое убийство...»
Владимир Рыжков одобряет...
Игнорируя очевидные факты безрассудной жестокости по отношению к мирному населению в Чечне, отстроенная к тому времени официальная пропагандистская машина Москвы не переставала сетовать, что вот-де «открытая позиция» России в чеченском вопрос «не находит понимания у западных политиков». При этом западному «непониманию» противопоставлялось все большее «понимание» со стороны собственного российского населения. Дескать, одно из ярких подтверждений тому продолжающийся рост рейтинга Владимира Путина. Вскоре этот пропагандистский прием стал стандартным: какие тут могут быть вопросы народ поддерживает!
Утверждалось также, что впервые за долгое время в том, что касается чеченской политики, «основные политические силы» страны «выступили единым фронтом».
Примеров такого «единения» в самом деле было достаточно. Так, известный своими разумными демократическими взглядами депутат Госдумы Владимир Рыжков, выступая 9 ноября в Брюсселе на заседании Бюро парламентского сотрудничества Россия Европейский Союз, заявил, что, по его мнению, нет иного способа призвать преступников к ответу, как взять под контроль всю территорию Чечни. Как утверждал депутат, все попытки диалога, предпринятые федеральными властями, зашли в тупик. По словам Рыжкова, в Чечне нет власти, способной на такой диалог: Аслан Масхадов полностью солидаризовался с Шамилем Басаевым...
«Масхадов полностью солидаризировался с Басаевым» это тогдашний стандартный тезис официальных московских властей. Странно, что его использовал и известный демократ. В действительности, ни в том, что касается терактов, проводившихся Басаевым, ни в отношении его похода в Дагестан, Масхадов никогда с ним не солидаризировался. Это достаточно хорошо известно.
Такую же позицию по Чечне, как мы видели, занимал и Анатолий Чубайс... Ее же придерживался тогдашний лидер СПС Сергей Кириенко, некоторые другие известные либералы и демократы...
ЕЛЬЦИН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В СТАМБУЛ
«Бомбардировки безнравственны»
Отчаянную попытку остановить войну в Чечне страны Запада, международные организации предприняли на саммите ОБСЕ в Стамбуле (он проходил 18 19 ноября). Речи и действия некоторых из его участников были весьма резкими.
Начать с того, что президент Эстонии Леннарт Мери вообще демонстративно отказался ехать в Стамбул, объявил бойкот этому мероприятию «в знак протеста против трагических событий в Чечне», и призвал глав всех государств, входящих в ОБСЕ, сделать то же самое.
Представлявший Эстонию в турецкой столице премьер-министр Март Лаар назвал действия России в Чечне «расизмом». Он отверг аргументы, что на Северном Кавказе Россия воюет с террористами.
Международная общественность знает иные способы борьбы с так называемым терроризмом, чем те, что сейчас используются в Чечне, сказал эстонский премьер.
По его словам, Россия должна «начать переговоры с избранными чеченскими руководителями и сделать все для предотвращения масштабной гуманитарной катастрофы».
Латвийский коллега Лаара Андис Шкеле высказался в том же духе:
Мы признаем территориальную целостность Российской Федерации и осуждаем терроризм во всех его формах. Однако масштаб и неконкретный характер акций федеральных сил России в Чечне явно превышают официально объявленные цели. Большие жертвы среди гражданского населения и двести тысяч беженцев не могут быть ценой за борьбу против терроризма.
Война никоим образом не уничтожает терроризм, заявил в Стамбуле германский канцлер Шредер... Массированное использование военной силы, от которого, прежде всего, страдает гражданское население, должно быть прекращено.
«Снизить военную эскалацию» в Чечне призвал Россию президент Франции Жак Ширак. По его словам, «военные средства не приведут к урегулированию конфликта».
Едины в осуждении чеченской войны были также ораторы, представлявшие авторитетнейшие международные организации, Кнут Воллебэк, министр иностранных дел Норвегии, председательствовавшей в ту пору в ОБСЕ, президент Финляндии Мартти Ахтисаари, его страна была тогда председателем в Европейском Союзе. При этом Ахтисаари назвал «чрезмерным» использование Россией военных сил в Чечне и призвал российские власти «соблюдать обязательства перед международными законами».
Весьма резким было и выступление генсека ООН Кофи Аннана. По его словам, бомбардировки, проводимые в Чечне, «безнравственны и противоречат принципам человечности», вообще военные действия российской армии в этой республике «нарушают принцип безопасности» в мире.
Противодействие терроризму как главному злу человечества, сказал генсек, является крайне настоятельным, однако при борьбе с ним необходимо руководствоваться принципом адекватности силы. Применение силы против мирных граждан может пойти лишь на пользу террористам.
Ельцин показывает Западу «кузькину мать»
Надежда, хоть и не очень большая, как-то повлиять на чеченскую политику Москвы отчасти подкреплялась еще тем, что в Стамбуле не было Путина, которого все единодушно считали «главным героем», главным инициатором возобновившейся чеченской войны: это, дескать, может облегчить Ельцину переговоры с западными лидерами, развязать ему руки. Увы, это были абсолютно тщетные надежды. Сразу же, как только Ельцин ступил на турецкую землю, стало ясно, что он заранее вознамерился, никого и ничего не слушая и не слыша, дать беспощадный отпор своим критикам.
Помимо прочего, это для него еще было важно потому, что он давно не появлялся на международной политической сцене, широко распространено было мнение, что по причине болезни он необратимо утратил способность к активным, энергичным политическим действиям.
Ради того, чтобы дать жесткий отпор критикам, а заодно продемонстрировать свою полную дееспособность, Ельцин вплотную приблизился к границам допустимого с точки зрения дипломатического этикета.
Вы не имеете права критиковать Россию за Чечню... среди прочего заявил российский президент. Мы не приемлем рецепты так называемых «объективных» критиков России. Тех, кто так и не понял: мы просто обязаны вовремя остановить распространение «раковой опухоли» терроризма... Тысячи наемников, обученных в лагерях на территории Чечни, а также прибывших из-за рубежа, реально готовятся нести идеи экстремизма по всему миру... Долгосрочный мир в Чеченской Республике и так называемые «мирные переговоры» с бандитами не одно и то же. И прошу на этот счет никого не заблуждаться! Никаких переговоров с бандитами и убийцами не будет!.. Мы за мир и политическое решение ситуации в Чечне. Именно для этого требуется полная ликвидация бандформирований, устранение террористов или суд над ними.
Собственно говоря, никто из оппонентов Ельцина и не возражал против «ликвидации бандформирований, устранения террористов или суда над ними». Вся разница была, что понимать под террористами и бандформированиями...
