Текст книги "Под знаком тигра"

Автор книги: Олег Вороной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глаза

– А скажи-ка ты мне, уважаемый: почему меня тигр не трогает? Каждый год с ним встречаюсь. Бывает, метров с пяти друг другу в глаза смотрим, а не трогает. Что это? Мистика? Да мне уже скоро семьдесят. Всю жизнь в тайге. Всю жизнь в Охоте. А в тайге, сам знаешь: чего только не происходит. Всего насмотрелся. В Бога не верю. Верю в Природу, в Тайгу – всё от Неё, всё по Её законам. А тигр у нас – высший судья. Некоторых наказывает. Некоторым на глаза показывается. А некоторые всю жизнь его увидеть мечтают, но не могут. Меня же тигр от себя далеко не отпускает, всё о себе напоминает. Уже лет тридцать. Каждый год. То тигрята, то Матка, то сам Хозяин. Говорю же – года не было, чтобы не встретился хотя бы с одним.

– Не трогает, потому что глаза у тебя добрые и спокойные. Видит тигр по твоим глазам, что не хищник ты и не добыча, – потому и не трогает. Если б взгляд у тебя был трусливый или наглый – был бы ты наказан. Ей-богу.

Ворюга

С. Я. Леонову посвящается

– Как клюёт? Да никак! Не езжу на рыбалку. Уже давно.

Почему? Да не хочу!

Не веришь? Тебя бы так напугали – и ты бы перестал.

Нет, не рыбоохрана. Чего её бояться? Уже пуганый-перепуганый.

Кто, кто? – тигр!

Вот представь себе: тигр!

Да, в тех местах, где люди часто толкутся, тигр, конечно, редко появляется. Так и рыба там не такая: или пуганая, или мало, или маленькая. И вообще, не люблю, где народ, где все. А где народа нет, там и зверь, и рыба, и тигр часто ходит. Вот и пуганул.

Нет, не ревел. В том-то и дело, что всё тихо и спокойно, «на глазах», так сказать, «у публики».

Ну, ладно, расскажу.

В общем, поехал со своими за кетой. На свои места. Всё там в лучшем виде: и место удобное, и рыбы всегда полно. Одно плохо: до машины больше тридцати метров рыбу носить. С другой стороны, это и безопасней, если рыбоинспекция нагрянет. Вот поставили сеть, посидели, «чай» попили. А тут и рыбы набилось.

Стали снимать «урожай», в мешки складывать. И попался один самец-зубак килограммов на пятнадцать! В жизни такого не видел!! Ну, посмотрели, пофотографировались все с ним – в мешок и в машину. Потом ещё несколько мешков поймали и перенесли в машину. Потом ещё… И тут такая картина: стоит раскрытая машина, я несу к ней новый мешок рыбы, осталось дойти метров десять всего, и тут выходит прямо к машине… тигр! Здоровенный! Обошёл машину вокруг, на меня только зыркнул пару раз, ну а я обмер, стою, не шевелясь. А он голову в открытую дверцу всунул, схватил мешок с кетой и – понёс в кусты!

Испугался я тогда сильно – ничего ведь, гадость, не боится!

И главное, выбрал мешок с той самой, рекордной,рыбиной!!

Я читал, что тигры при случае не брезгуют рыбой, но специально, как медведи, они рыбу почти не ловят. Но чтобы здоровенный тигр воровал рыбу на глазах у людей из автомобиля?! Вот ворюга! И всю охоту к рыбалке отбил!

Ворюга!

Молитва

Бог свидетель: не хотелось мне ехать. Хоть и пришла долгожданная весть, что обнаружены следы дальневосточного леопарда в заповедном районе, где когда-то он обитал. И вдруг сплошные сомнения. Но куда деваться – поехал.

Как чувствовал: вместо следов редчайшего зверя – следы обыкновенной рыси. Целый день прошел напрасно! Останавливаюсь в задумчивости. Чем же сейчас заняться? Возвращаться на кордон неохота: никакого интереса сидеть в избушке одному, а потом готовить ужин для себя и сотрудников, которые придут затемно. Скучающе оглядываю обступившие со всех сторон сопки и неожиданно понимаю, что с утра шумевший ветер куда-то исчез, захватив с собой сероватые зимние облака. Близкий купол неба словно опирается на вершины седых сопок и светится ослепительной лазурью. Розовеющее вечернее солнце приятно пригревает: ласкает застывшую за зиму землю.

– Хорошо-то как, Господи! Да ведь сегодня ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ!

Наполненный желанием отрешиться от забот человеческих и воспарить над суетой земной, поднимаюсь по склону сопки и с удивлением обнаруживаю все признаки новорождённой весны: пряные проталины, осевший голубоватый снег, набухшие почки, прошлогодние зелёные травинки, робко выглядывающие из-под ледяных кристалликов.

– А краски-то, краски какие вокруг!

Путь загородила сухая валежина, словно приглашая присесть, дать отдых уставшим ногам и насладиться в полной мере тишиной, весной, природой да записать впечатления дня в дневник. Строчки неторопливо ложатся на розовые от закатного света страницы. Последнее предложение, но рука испуганно дёрнулась от громкого звука треснувших рядом сучьев, наискось прочертив линию от незаконченного слова через весь лист.

Сквозь густой кустарник полыхнул на солнце бок зверя.

Тигр!

Совсем близко!

Я замер, надеясь остаться незамеченным. Все мысли и чувства заполнило только одно – передо мной тигр!

А он, выйдя из зарослей, сразу же заметил меня. Мгновенно подобрался, уши стали торчком, глаза блеснули зелёным светом.

Этот леденящий взгляд проникает в самую душу. Вот это зверюга! Меня вдруг затрясло от громовых раскатов тигриного рыка: словно гигантские каменные глыбы перевернулись, сталкиваясь друг с другом и оглушительно грохоча. Казалось, всё вокруг трясётся от такого звука. Вот это глотка! Влажно блестевшие клыки чётко видны в приоткрытой пасти. Они будто нацелились на меня и, покачиваясь в такт быстрым шагам, стремительно приближаются. А у меня никакого оружия – только ножик перочинный!

Ноги мои подбрасывают тело в боксёрскую стойку, обречённо дрожат. Ладони беспомощно мельтешат перед лицом, отгоняя непрошеное видение. Голос, отчаянно вырвавшись из сдавленного страхом горла, всхрапывает:

– Уходи! Уходи отсюда! Я тебе ничего плохого не сделал! Уходи!

Не дойдя до меня несколько шагов, тигр… останавливается. В памяти лихорадочно вспоминается всё услышанное, прочитанное о поведении человека при встречах с крупными хищниками: «Взять себя в руки! Не поворачиваться к тигру спиной! Не отводить взгляд! Не делать резких движений! Не переставать с ним разговаривать!»

И отчаянный, бессмысленный монолог побежал с моего языка и, казалось, полился тигру в морду холодной струёй:

– Киса, ты же умница, большая, сильная, зачем тебе меня трогать? Ну давай разойдёмся. Я – туда, а ты – в другую сторону. Я тебе ничего плохого не сделаю, у меня даже оружия нет. Ну уходи, пожалуйста! Отпусти меня!

Тигр не двигается. Глаза его желтеют, тёмные зрачки уменьшаются и смотрят мимо меня. Понемногу успокаиваюсь и я. Закаменевшие мышцы медленно расслабляются. Сердце, колотившееся в горле и где-то в ногах, опускается, поднимается, соединяется в одно, возвращается на место. Улеглись и волосы, недавно от ужаса безысходности рвавшиеся вверх и, казалось, отрывавшие макушку.

Пока говорю, тигр не собирается нападать, пока смотрю ему в глаза, он не смотрит на меня. Может, рискнуть уйти? Дрожащая нога медленно приподнимается. Шаг назад. Сухой хруст сминаемых листьев пробивается через беспрестанный разговор с тигром к его ушам. Резкий поворот тигриной головы – и замерцал мех от каждого шага заходящего за мою спину зверя.

Неотрывно следя за действиями таёжного владыки, поворачиваясь к нему, пытаюсь подальше отогнать страх, перехватывающий горло. Понемногу перестают дрожать колени; монолог, превратившийся в молитву, звучит увереннее, спокойнее.

Успокаивается и тигр. Он останавливается, равнодушно оглядывается вокруг, словно рядом и нет никакого человека, – но его подвижные уши сторожат меня, не отвлекаются. А я умоляю и умоляю царственного зверя освободить меня от его присутствия, уйти и больше к человеку так близко не приближаться!

Язык послушно работает, а голову распирает один-единственный вопрос: «Что делать? Что делать? Что делать?

Зажечь спички? Хорошая мысль! А может, закурить? Вдруг запах дыма убьет его желание познакомиться со мной поближе?»

Рука тихонечко заползает в карман, нащупывает коробок спичек и извлекает эту маленькую надежду на свет божий. Пустой! Запасные спички в рюкзаке, в боковом кармане. Спиной ощущаю, как они там лежат, уютненько завернутые в полиэтиленовый пакет.

Пробую скинуть с плеч лямки, но это движение выводит тигра из спокойного состояния, и он с угрожающим видом делает несколько шагов ко мне, опять норовя зайти со спины.

Поворачиваюсь к нему, уговариваю, умоляю одуматься и понемногу снимаю рюкзак. Вот он, родимый, уже в руках! Но под моей ногой вдруг громко хрустнула веточка.

Резкий поворот – и тигр, низко пригнув голову, решительно двигается на меня.

На спине его при каждом шаге поднимаются и опускаются бугры лопаток, словно отсчитывая каждый метр. Хвост полосатым удавом извивается то с одного бока, то с другого, подстегивая своего хозяина подойти ближе, ещё ближе. Он словно передаёт состояние натянутых до предела тигриных нервов, выписывая в воздухе дикую диаграмму. Прижатые уши тигра красноречивее всего свидетельствуют о серьезности его намерений.

Мои руки, стиснувшие рюкзак, немеют, не способные остановить полосатого дьявола…

Но тот опять останавливается, опять не может перейти границу, вымоленную мной у всех возможных богов и очерченную человеческой волей. Тигру не дано, оказывается, долго быть с натянутыми до отказа нервами. И неожиданная зевота искажает мгновение назад такую хищную и решительную морду. Челюсти словно отталкиваются друг от друга, из глотки вылетает рокочущий стон нервного расслабления. Алый язык выгибается, слюна тягуче шлепается на сухие листья. Клинки громадных клыков янтарно светятся на солнце: раздвинулись, подрагивая в зевоте, и с хищным лязгом сомкнулись. Во время зевка глаза его меркли, закрывались, но, как только захлопнулась пасть, вспыхнули удивленной желтизной от нескончаемой монотонности человеческой молитвы.

Но вот зевота прошла, и тигр… стал тереть антенны усов и бакенбарды о прутья лещины, снимая нервное напряжение. Откусил веточку и, легонько ею похрустывая, стал гонять по пасти, словно щекоча каждый зуб.

А может, кинуть изуверу что-нибудь? Рука нащупала в рюкзаке банку тушенки.

– На-ка говядинки!

И банка, сверкнув жестью, подкатилась к ногам супостата. Розовый нос закружился над банкой, глаза заискрились, словно отражая блестящую жесть. А ноги мои сами: шажок, другой, третий. Великое волнение овладело зверем, а рука моя уже стянула с головы шапку и швырнула на растерзание.

– На, ирод, чтоб ты подавился!

Лохматую, теплую, пахучую шапку осторожно сдавили клыки. Заторопившиеся ноги, стремясь унести меня подальше от тирана, скользнули вдруг на крутом подтаявшем склоне, и я… падаю!

От неожиданности тигр вздрогнул, изготовился к прыжку. Отчаянье подбросило меня на ноги и с новой силой выплеснуло из опустошенной уже души заклинанье против этой нечистой силы, что неотвратимо надвигалась со вздыбленной шерстью и оскаленной пастью…

Ему остался только шаг. Уверенно и злобно его глаза смотрят прямо в мои. Этот взгляд выводит из моего повиновения всё, кроме языка-спасителя, не дающего мощью человеческой речи сделать этот шаг.

Мгновения томительно тянутся, складываясь в секунды, десятки секунд…

Голова тигра наклоняется, испытующий взгляд его сливается с моим обреченно-отрешенным. Шевельнулись мышцы его груди, и крючья когтей потянулись к моей ноге…

Руки мои медленно опускают рюкзак – призрачную преграду для мощной тигриной лапы…

Безысходность. Всего меня поглотившая безысходность. Минута. Другая. Третья…

Неожиданно взгляд зверя дрогнул. Задрожали над глазами длинные, утолщенные в середине волоски. Узкие ноздри осторожно вдохнули запахи рюкзака. Упругие усы громко зашуршали по грубой поверхности брезента. Воздух наполнился густым кошачьим ароматом, перебиваемым тошнотворным смрадом из тигриной пасти. Шаг назад и… зверь-исполин мирно улегся у моих ног…

Величавую грудь парадно украшает горностаевая белизна царского воротника, чистоту которого будто высвечивали сбегающие к середине груди чёрные полосы. Огненным жаром полыхает мех на плечах и боках. Эти цвета подчеркивают необыкновенность роскошного меха. Словно сигнальными лампами светит белизна пятен тыльной стороны ушей. Мощные мускулистые лапы придавили жухлый ковёр прошлогодних листьев, поблескивая сталью смертельных когтей. На широком лбу отпечатался замысловатый иероглиф, он очень чётко выделяется на светлом фоне.

Протяни руку и трогай таёжное чудо. Это высшее совершенство семейства кошачьих отряда хищных. Но тронь попробуй! И попробуй уйди!

Чудо лежало совершенно спокойно, внимая моему голосу, который сменил тему с молитв на современное состояние и перспективы охраны редких животных и, в частности, его – тигра. Как оказалось, очень неблагодарного, бесчувственного, злого. В общем, настоящего узурпатора. Неожиданно померкли краски цветастой шкуры: скрылось солнце. Яркий мех набирал синеву сумерек и на глазах растворялся в густоте вечерних красок, превращая тигра в невидимку.

Ночь в тайге рядом с тигром?! Только не это! Немедля нужно уходить! Потише, аккуратней, без резких движений, с уверенностью в голосе. Только уверенный голос может спасти, защитить от нападения. И отвлекать тигра, откупаться от него всем, что есть в рюкзаке и на мне.

При первом же моем движении красавец встает и с угрозой ко мне потягивается. Стою, говорю – он не двигается, стоит, слушает. Делаю попытку шагнуть – с угрозой обнажаются клыки. Нога шагает от тигра, тигр тянется ко мне, а сумерки спускаются к тигру.

И голос мой зазвучал на полную мощь, неестественный и чуждый в этом сумеречном застывшем мире. Маскируя и заглушая шум моих движений и держа на расстоянии настырного хищника, делающего угрожающий выпад при каждом треске сучьев под моими ногами.

Шажок, другой, третий. Ухожу! Ухожу с этого проклятого места, хоть и под беспрестанным вражьим наблюдением. Неуклюже пятясь, спотыкаясь и натыкаясь спиной на кусты и деревья.

Качнулась чернеющая небесная синь. Падаю! Проклятый подтаявший за день склон! Свободная рука отчаянно хватается за ближайшую ветку. Поздно! Тупая боль медленно заполняет тело, входит в голову. Наваливаются со всех сторон тусклые силуэты деревьев. Вдруг из них вырисовывается что-то очень знакомое, ужасно знакомое… Оно плавно приближается, становится все больше, больше, заслоняет небо… Голова тигра! Рука отмахивается от ужасного видения, из нее почему-то вылетает моток веревки. Залетает прямо в пасть, сдавливается клыками. Ноги сами оттолкнулись от склона, и я – стою. Одна рука крепко прижимает к груди рюкзак, вторая вцепилась в дерево. Рядом тигриные челюсти увлеченно откусывают по кусочку от прочнейшего капронового фала.

В голове исчезает боль, возвращается нормальное восприятие, а ноги, спасительницы-ноги, потихонечку: шажок, другой, третий. Рука шарит в рюкзаке новую дань. С новой силой заработал язык, заклиная чудовище:

– Прекрати, наконец, издеваться над человеком!

Рука вытаскивает из рюкзака меховую душегрейку-безрукавку. Новая светлая овчина привлекла внимание тигра. Легкое движение – и душегрейка вырвана из рук. Отнеслась, беспощадно терзаемая, в сторону, безвольно трепыхнулась в клыках туда-сюда, роняя вырванные клочки овечьей шерсти. Клыки разжались – и меховушка покорно легла беспомощным ковриком у ног таежного царя.

* * *

Занятная штука: пахнет человеком, с виду очень знакомая, шерсть такая мягкая, только уж очень светлая. С таким бы удовольствием располосовал на клочки и разбросал вокруг! Но настоящий живой человек-то уходит: еще несколько шагов – и скроется за бугром этот шумливый и неуклюжий двуногий.

Сумерки ложатся на землю, обостряя охотничьи инстинкты тигра, подталкивая расправиться со странным незнакомцем. И охота началась!

По всем правилам тигриной науки приземистое тело прижалось к земле, слилось с лесной подстилкой, заструилось фантомом среди деревьев, выдавая свою материальную суть лишь легким потрескиванием сдавливаемых кристаллов старого, отмякшего за день снега, да осторожным шорохом сухих листьев. Наперерез. Привычный выход наперерез и прыжок из удобного места на спину жертвы. Но жертва почему-то не стремится скрыться, убежать. Она не сводит своего пронзительного взгляда, она не перестает забивать уши своими монотонными звуками, которые несут растерянность и беспокойство, отгоняя привычную ярость. Смешными лапами достает из своей оболочки-шкуры незнакомые предметы, пахнущие собой, такие занятные и удивительные. И никак не зайти со спины. Скорее бы ночь затушила взгляд человека. А пока не давать ему сойти с сопки к ключу, за которым дорога ведет к человеческому жилью. Но слишком неторопливы весенние сумерки…

* * *

Крутой склон сопки еще круче изгибался, заросшим уступистым обрывом спускаясь к ключу. Идеальное место для прыжка сверху. Что делать? Насколько видно, этот обрыв тянется далеко, а медлить нельзя, пока снег отражает слабеющий свет вечернего неба. Пока вижу тигра, надо уходить!

Цепляясь за молодые дубки, соскальзываю на ближний уступ, что когда-то образовался на склоне вместо упавшего великана-кедра, поверженного одним из тайфунов и поднявшего своими корнями тонны земли. И сразу же на место, где только что стоял, мягким прыжком опускается тигр, готовый в следующее мгновение прыгнуть в последний раз: напряженные лапы собраны вместе, спина выгнулась дугой…

Мой отчаянный возглас выводит тигра из равновесия: что-то в нем дрогнуло, лапы скользнули, и громадная кошка беспомощно съехала прямо к моим ногам… Растерянность и величайший конфуз обозначились на тигриной морде. Он отвернулся и, с видимым облегчением, позволил мне спуститься до самого конца обрыва.

Ровное место, невдалеке за деревьями шумит ключ, но темнота как-то неожиданно навалилась со всех сторон, и тигр растворился в ней. Может быть, ушел? Да нет: слишком решительно он спускался с обрыва следом за мной. Наверняка где-то рядом, подкрадывается. Шум воды глушит все шорохи. Глаза до боли всматриваются в тёмный лес. Ничего подозрительного. Только сбоку появился просвет между деревьями. Минуту назад там просвета не было. Рядом медленно возникло призрачное пятно. Тигр ползёт ко мне!

Легкие мои набрали побольше воздуха, уставшее и охрипшее горло с усилием выпустило очередную молитву, нелепо и неестественно пробивающую густую темень. Молитва, казалось, с усилием пробиралась через ночной лес, так же как и человек, натыкаясь на невидимые ветки, норовящие попасть в глаза, на каждом шагу спотыкаясь о корни, валежины, пни, проваливаясь в ямы.

Тигр лежал на расстоянии прыжка и не шевелился. Что его удержало, уже в который раз, от последнего движения? Почему, в который раз, он останавливается в самый неудобный момент на грани жизни и смерти своей жертвы?

Делаю полукруг, обходя затаившегося тигра. Он перебежками сокращает расстояние, постоянно исчезая в темноте, всё выбирая удобный момент для нападения. Каким-то неизвестным чутьем угадываю, где он находится, что предпринимает. И, делая круги и петли по ночному лесу, каким-то чудом избегаю встречи с ним.

Вдруг тигр исчез. Чувствую, что нет его поблизости. От этого стало ещё страшнее. Что он замыслил? Где поджидает? Осторожно подхожу к ключу, обходя все подозрительные места, где может затаиться тигр. Уже виден просвет между деревьями, поблескивает вода. Внезапный прыжок, и темный силуэт возникает прямо передо мной. Из последних сил выкрикиваю уже ругательства, вне себя топчу ногами шумливую листву и трескучие сучья большой проталины, руками ломаю ветки и швыряю в сторону замершего зверя. Темнота скрывает подробности тигриного облика, не дает разглядеть выражение морды, виден только его решительный силуэт. Силуэт удлиняется, становится выше, и… тигр уходит в сторону.

Торопясь и спотыкаясь на скользких валунах, перехожу ключ, уговаривая ноги не оступиться, чтоб не упасть на глазах стерегущего тигра. Перешел. Вглядываюсь в противоположный берег: тигр подошел к воде, нагнулся к ней, шумно полакал. Высоко подняв голову, он внимательно следит, как я, спотыкаясь, преодолеваю последние метры до дороги.

Дорога.

Ноги торопливо зашагали по ровной поверхности. С каждым шагом спадает внутреннее напряжение и наваливается нечеловеческая усталость. Только в голове сидит навязчивое: «Тигру молился – тот жить оставил, теперь надо Богу помолиться, чтоб из прилетевших тучек снег до утра не высыпался, следы все не спрятал, а то ж коллеги не поверят, засмеют…»

Никогда так не каялся, никому так не молился…

Наука

– Э–э, парень, притормози. Я тоже думал, что наука – это баловство: не нужна она мне, простому человеку. Что птичек считать, да мышек потрошить – только деньги зря тратить, да дармоедов разводить. Другое дело кабана изучать, медведя, изюбря – с них хоть мясо, желчь, панты. Да и то – чего на них деньги тратить: не тревожь – они сами разведутся. А потом – не стреляй маток, да тигров поразгони, чтоб не мешали, – и будет не тайга, а рай.

Пока Васька-друг меня не поучил, так думал. Вернее, тигр Ваську, или нет: я – тигра. Тьфу ты. Кто кого учил? Ну, в общем-то, я виноват.

Было это в позапрошлый год. На бензовозе я тогда работал. С Васькой охотились вместе, участок у нас был – ключ Берёзовый. Соболей ловили да мясо стреляли. По выходным вместе, а в будние дни Васька один капканы проверял. Я его попутно довозил до участка, а вечером забирал.

Так и в тот раз. Утром доехали до Берёзового. Договорились, что жду его на обратном пути до шести вечера. Если к этому времени он не выйдет, значит, перевалил в другой ключ, да на попутках домой сам возвращается. Как всегда. Обычное дело.

Ну, вот. Подъехал я в пять и жду. Гадаю, поймался ли соболь, что на «Урале» живет. Это скала такая – «Урал» – издалека её видно, большая очень, с осыпью. Василий второй сезон не мог его поймать: профессор какой-то, а не соболь. Второй раз по своему следу почти не бегает, даже на приваде – под след, «на подрезку», капкан ставить бесполезно. На переходах – по валежинам, – капканы и петли или перепрыгивает, или обходит понизу – «очень крупный котяра» – так его и зовём. В ловушки – вообще не заглядывает. Вот что ты с ним сделаешь? Васька и умные книжки читал, и по свежему следу за ним с собакой гонялся – ни в какую.

Да, жду я друга, скучаю. Глядь: впереди между деревьями тигр пробирается – прямиком к трассе, перейти её норовит. Я – завожу и – к тигру. Стал напротив него, газую. Он здоровый такой, что лошадь, – хвостом постегал по кустам, клыки поскалил, да назад.

Смотрю, он за леском крутанулся, да опять к дороге – в другом месте перейти. Я опять подъезжаю, останавливаюсь напротив, газую. Тигр попсиховал и опять назад. Сделал дугу и далеко за спину заходит.

Ага, думаю: неграмотный тигр – не знает, что машины и задним ходом умеют. Даю задний ход. Останавливаюсь, газую. Тигр психует, а мне-то весело. Кабина у «МАЗа» железная, высоко над землей. «Я те покажу, – думаю, – кто на трассе хозяин!»

Снова полосатый крутанулся, и снова я – наперерез. «Хрена тебе!» – из окошка кричу. Тут он постоял, покрутил своим ушастым ящиком, отошёл чуть подальше от дороги и лёг под кедром. Лежит, на меня смотрит, только уши шевелятся.

Смотрю на часы: уже десять минут седьмого, смеркаться начинает. Ну, думаю, это на Ваську не похоже. Если бы опаздывал, то в воздух бы стрельнул: подожди, мол. В общем, постоял я ещё минут пять, да и домой рванул – хозяйство-то некормленое.

А потом что было!

Васька-то опоздал! Часы остановились у него – забыл накануне завести.

Говорит, даже слышал, как я отъезжал.

Ну вот, подходит он – уже дорогу видно, а навстречу – тигр! Встал на пути, рычит, не дает пройти. Ну, Васёк заорал на него матерно всяко-разно и задом-задом отступил. Как всегда. Обычное дело.

Круг, говорит, с полкилометра сделал, обошел то место и опять к дороге. Только выходить, а тигр как сиганет из кустов навстречу! Ревёт, хвостом бьёт. Васёк в ружье вцепился, орёт. На мушке держит, но стрелять боится: вдруг картечь такого слона не остановит?

Опять задом отходит, но тигр совсем озверел: кидается к самым ногам, лапищей с когтищами воздух загребает, грохочет рыком…

Да, натерпелся Василий! Кто же знал, что такое может случиться?! Что тигр мстить так будет?!

Стоит Васёк, не шевелится – полосатый тоже стоит, рычит только. Как шевельнётся – сразу же кидается.

Сколько времени прошло – Вася не знает. Уже стемнело давно. Хорошо, что стоял он в десяти метрах от дороги. Грузовик спас. Издалека загрохотал пустым кузовом, осветил фарами деревья. Тут тигр не выдержал: пригнул голову и шмыгнул в сторону. А ноги у Васьки – как ватные. Ни на одну сопку, говорит, с таким трудом не поднимался, как на это дорожное полотно высотой полтора метра. Но успел, выбрался, смог перед машиной встать. Довезли до дому…

Вот.

А ты говоришь: нау-у-ка, нау-у-ка. Вишь, как природа мстит человеку. А сколько болезней те же мыши переносят? А речки мелеют? А леса сохнут?

Нет, брат, без Науки – нельзя!