Текст книги "Мы из красного века (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Верещагин Олег Николаевич
Мы из красного века

МЫ ИЗ КРАСНОГО ВЕКА

Я должен сейчас признаться читателям газеты в том, что в детстве я не был примерным пионером.

Нет, НЕпримерным пионером я тоже не был. Был я, по правде сказать, НИКАКИМ пионером, и извиняет меня то, что весь мой первоначальный запал (а он был!) сбили как раз взрослые. Мне очень быстро стало просто катастрофически неинтересно в пионерской организации, и я до сих пор твёрдо убеждён, что это не моя вина.

Не могу сказать и того, что в детстве я был каким-то особо рьяным сторонником "красных". Например, в фильмах про Гражданскую войну меня – ещё ребёнка – грустно сверлила мысль, что мне просто-напросто жалко убивающих друг друга людей, которые говорят на одном языке. Штука в том, что я очень мало связывал свою тогдашнюю жизнь (я воспринимал её, как данность!) с годами той войны.

Я даже больше скажу – уже после армии я очень и очень долгое время вовсе не был сторонником Советской Власти. Нет, меня совершенно откровенно тошнило от демократов и либералов, но и коммунисты меня не устраивали. Судите сами – вот так я рассуждал при том, что дураком-то не был никогда, в том числе и в детстве...

...В 1998 году летом я был в Воронеже и купил в книжном магазине книгу Максима Калашникова (Кучеренко). Я сейчас и здесь не собираюсь обсуждать достоинства и недостатки этого человека и автора. Я говорю только о его книгах, а конкретно – о той самой книге. В ожидании поезда сидя в сквере, я проглотил книгу ЦЕЛИКОМ.

И с тех пор верю, что бывают такие моменты, когда – в одну секунду! – у человека меняется мировоззрение. Лирически говоря – открываются глаза. Конечно, не очень-то приятно чувствовать себя идиотом, который, числясь в умных, не способен был рассмотреть причинно-следственных связей между событиями, и многих людей эта мысль останавливает – они не желают признавать, что были идиотами, предпочитают цепляться за прежние заблуждения.

Я – признал. Собственно, я какое-то время находился, в, мягко сказать, злом обалдении: ну как, КАК я мог не видеть совершенно очевидных связей между победой Советской Власти и моей бесплатной секцией фехтования?! И на кого я должен злиться за то, что у нынешних детей этого нет?! И что нужно сделать, чтобы снова – БЫЛО?!

Нет, я не стал тогда коммунистом. На них я, по правде сказать, тогда разозлился ещё больше: как они могли, имея в руках такую власть, такое богатство, такую мощь, такие моральные заделы – пустить всё на воздух, отдать ворью и уродам?! И понадобилось ещё некоторое время для того, чтобы прийти к следующей простой мысли: раз уж всё так плохо, то НИКТО ЗА МЕНЯ НЕ СДЕЛАЕТ ТОГО, ЧТО Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ.

А должен я приложить все возможные для меня усилия, чтобы вернуть в страну Советскую Власть. Если это звучит или выглядит смешно – пусть. Не важно.

Главное – действовать.

* * *

Чисто ради интереса не так давно я сравнил замечательный, блистательный штатовский фильм «Останься со мной!», о котором много раз говорил – и наш телеспектакль «Та сторона, где ветер» (кстати, спектакль технически снят крайне небрежно, его вытягивает только замечательная, очень характерная игра мальчишек).

Фильмы чем-то (ну – для меня!) похожи. Но вот что интересно...

В "Останься со мной!" одна из главных линий – то, как неистово Крис Чемберс уговаривает своего лучшего друга Горди Лашанса (по-настоящему друга, по-настоящему любимого друга!) не зарывать в землю свой талант, убираться прочь из маленького сонного городишки. Потому что тут погибнет. И утянут его на дно... его же собственные друзья. "Пожалеешь нас, будешь стараться нас не предать и вытянуть из этого болота – утонешь сам!" – в сущности, говорит Крис Горди.

А что в "Той стороне..."? А там ребята и не думают про такое. Но на каждом шагу отказываются от заманчивых перспектив – самых разных! – если ценой их предоставления будет расставание с другом. Хотя бы маленькое предательство его. И даже хмурый Генка совершает настоящий подвиг (берётся зубрить ненавистный английский!) НЕ РАДИ СЕБЯ – а чтобы стать врачом и вернуть Владику зрение... И никого из них ничуть не смущает, что они живут в полудеревне с заросшими травой улочками...

А знаете, ПОЧЕМУ? Почему такая разница в поведении совершенно замечательных мальчишек из разных стран?

Да потому, что у советских детей была твёрдая уверенность: ИМ ВЕЗДЕ НАЙДЁТСЯ ДЕЛО. Им везде будет хорошо, их нигде не бросят. И им самим не было нужды бросать друзей, чтобы "выбиться в люди"...

...Я уже много раз писал, что единственное, за что я благодарен демократической власти – это за личную библиотеку. При СССР мне такую бы никогда не собрать. Ну вот плохо было в СССР с этим делом – изданием книг! Но если бы мне кто-то сказал: "Ты лишишься этой библиотеки и своего небольшого таланта, не сможешь больше писать – а взамен родители всей твоей страны больше не будут в ужасе хвататься за телефон, если ребёнок на полчаса опоздал из школы," – я бы согласился без раздумий.

А для всей поганой диссиды их "право" писать картины дерьмом и мудрствовать на тему "литературных изысканий" – дороже безопасности всех детей страны. Потому что они ничего не умеют, только нести словесный понос и корчить из себя "совесть нации".

Для меня Свет – это те, кто даст людям еду, работу, жильё и безопасность. Кто даст их детям образование и мечту. Кто сделает улицы городов улицами, а не зонами ночных боевых действий. Кто раздвинет сферу обитания, в которой замкнуто Человечество. Кто поставит искусство и науку на службу Нации, запретив им быть самодостаточным бредом, варящимся в узеньком кругу дегенератов. И я не виноват, что у "тоталитаристов" это как раз и получается лучше всего. А поборники "прав человека" способны только похваляться, брызжа слюной в объектив, тем, что "при плохой власти" их творчество "зажимали" и "не давали развернуться", а уж теперь-то они всех научат, как жить.

Меня ведь по сути заставляют выступать против нынешней власти очень обыденные, приземлённые мотивы. Мне всего лишь не нравится, что власть уничтожает экономику, культуру, образование, армию, науку, авторитет моего Отечества и конкретно мою нацию – русских.

Так вот, внимательно читайте. "ТОТАЛИТАРИСТЫ И СОВКИ" ПОСТУПАЮТ С ТОЧНОСТЬЮ ДО НАОБОРОТ. Если они что и уничтожают – так это излишнее самомнение у "властителей дум" + уничтожают откровенных врагов и вредителей. Ну а теперь ответьте мне, зачем Верещагину, живи он при Новом Воплощении Страшного Сталина, писать гневные статьи, если в стране нет беспризорных детей, армия мощная, на улицах безопасно, по медицине и образованию мы вышли обратно на 1-5 место в мире – и на днях запустят корабль на Марс? Чем Верещагину быть недовольным? Что на днях отвезли в дурку человекообразную скотоподобность, вздумавшую провести перфоманс публичной дефекации? Так Верещагин же не диссидент, который брюзжит, потому что грубый окружающий мир не понимает его порывов души и сердца, требующих рисовать картины левой задней лапой...

Верещагин был бы себе обычным майором-пограничником. И, наверное, даже книжек не издавал бы – писал себе ради интереса в стол, да сказки – почитать своим детям.

Кстати, детей и жены у меня нет ТОЖЕ ПОТОМУ, ЧТО В ОДНОЙ ВПОЛНЕ СЧАСТЛИВОЙ И БОГАТОЙ РЕСПУБЛИКЕ ДОРВАЛИСЬ ДО ВЛАСТИ БЕШЕНЫЕ СУКИ – ДИССИДЕНТЫ. И республика перестала быть счастливой и богатой и начала бешено бороться за независимость и свободу слова. Она их получила, правда – развалилась надвое, и из одной половинки уехала 50% трудоспособного населения. Именно из той, где диссиденты победили, потому что они тут же привычно пустили всё на распыл – и людям стало нечего ам-ам.

* * *

Я – автор немалого числа опубликованных и неопубликованных художественных книг. В числе прочих есть у меня единая большая серия, которую я условно называю «Путь к звёздам» – о новом развитии Человечества после глобального апокалипсиса. Начинается эта серия двумя романами: «Очищение» и «Возрождение». И, в свою очередь, в «Очищении» есть такая сцена...

... – Да... Разрешите представиться – Романов Николай Фёдорович, лидер Русской Армии. Прибыл сюда во главе одного из отрядов для... – Романов немного сбился и пояснил коротко: – Порядок наводить.

– А я здешний мэр, – вздохнул Горёнышев. Проследил за реакцией Романова и почти агрессивно спросил: – Чего не смеёшься?

– Не вижу причин, – признался Романов. – Если мэр в нынешних условиях мэрию отдал беженцам, а сам работает на дому – то это вряд ли смешно. Скорей достойно уважения.

– Ну – тогда ты один такой... первый... С меня вся округа покатывалась, до самого Хабаровска. Единственный мэр, который не ворует... Правда, так по слухам, я изо всех мэров в округе один живой и на месте остался...

– Действительно странно... Вы больной?

– Я честный, – буркнул тот. – Я потому тут и сидел так прочно, что место у нас насквозь дотационное и неприбыльное. Ну сидит блаженный – и пусть сидит...

– Ясно... – кивнул Романов, но Горёнышев вдруг разозлился:

– Ясно?! Ничего тебе не ясно – тоже мне, «яснооо!»! А я тут родился! Вырос! Учился во Владивостоке, а вернулся опять сюда! – он притопнул ногой. – Хотел тут честно до конца жизни проработать – да и помереть, ан фига! Дадут они – честно, как же! – он покрутил перед лицом Романова этой самой фигой и продолжал поспокойней: – Думаешь, когда Союз разорили-развалили – это правда была, что он неконкурентоспособный экономически был, потому и рухнул? Ага, как же. Хрен по всей морде... У нас в посёлке заводов было пять. Пять! Это посреди тайги-то, ты вериш ь?! И в каждом крупном селе в округе – или заводик, или цех. В 90-е годы отсюда западные фирмы столько вывезли, что за голову хватаешь – одних станков на полторы сотни вагонов! Думаешь, на металл? Как устаревшие? Не. На металл они ограды, сами цеха, рельсы разбирали... А это – вывезли на новые места в Азии, под пальмовой кр ышей установили, местных голо... ых за бананы наняли и давай «экономическое чудо» творить. И так по всей России было. В каждом самом маленьком сельце. В каждой отрасли. Отовсюду эшелонами краденое везли. Это я своими – вот этими самыми глазами! – видел. По сю пору все тогдашнее богатство разворовать не могут! Мммммммммммммать их... – и он с такой энергией выругался, что Романов не нашёл ничего лучшего, как спросить:

– Вы коммунист?

– Нет! – отрезал Горёнышев. – Был, не отказываюсь и горжусь, а в восимьсёмом – свалил! Потому что... а! – он махнул рукой. – Что я тебе, щенку, объясняю...

...По сути "советские ценности" были... вовсе не советскими. Сиречь, они не принадлежали СССР монопольно. Просто в СССР смогли впервые в человеческой истории масштабно, планово и научно воплотить то, о чём мечтали люди во все времена и во всех странах. Есть ли возможность их вернуть, эти ценности? Смешной вопрос. Я бы сказал, что НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ИХ НЕ ВЕРНУТЬ. Любая альтернатива им – либо медленное гедонистическое вымирание, либо полное одичание и оскотинивание всё с тем же последующим вымиранием.

Будущее наше – или коммунистическое, или НИКАКОЕ. Понимаете вы? НИКАКОЕ!

И – добавлю из того же романа...

... – А всё-таки ты коммунист, дядь Никит, – задумчиво сказал Романов. – Даром что партбилет положил...

Горёнышев хмыкнул:

– А если даже и так? Ты мне скажи, чем он плох был – коммунизм?

– Тот, про который тебе говорили? – уточнил Романов. и, дождавшись кивка Горёнышева, ответил: – Коллективным решачеством. И коллективной безответственностью, следовательно. Возразишь?

– Нет, – буркнул Горёнышев. – Было такое. И всё?

– Не всё. Ещё тем, что после Сталина уж слишком много плясать вокруг «простого человека» начали. А по мне так вот что – если кто простой – тот и вовсе ещё не человек.

– Есть такое. Хорошо. Согласен. Всё теперь? Или третье есть? – в голосе Горёнышева не было ехидства, только интерес. Настоящий и глубокий.

– Третье есть. И последнее. Главное – всех накормить, обуть, одеть, согреть, позволить учиться. Это – главное. Но за этим идёт – не «улучшение быта». А расширение горизонтов. Всех и всяческих. И тогда быт наладится сам. Автоматом. А если начать людей с узким кругозором уже не кормить, а – закармливать, не одевать-обувать, а – позволять заболевать вещизмом... тогда рано или поздно такая политика заботы о левой пятке «приведёт в конце всех в один конец». Потому что сытый, обутый, одетый и с денежками в кармане мещанин – хуже любого зверя. Хуже самого себя, озабоченного, где пожрать. У него фантазии прут. Но – мещанские. Вот тебе и третье. Вот этих трёх вещей я в новом мире не допущу. И я не один такой. И я не фантазёр беспочвенный. Так как?

Горёнышев молчал. Он молчал долго, даже стемнеть немножко успело, а в тупичок уже пару раз заглядывал Женька, намекая всем своим видом, что Романову пора поспать, завтра же ехать...

– И частное предпринимательство разрешишь? – спросил наконец Горёнышев. Романов кивнул:

– Если не по добыче сырья, не по военной промышленности и не по перепродаже – разрешу. Хоть завод по производству трусов открывай, хоть... вон, консервную фабрику.

– Непонятное что-то у тебя получается.

– И не говори, – вздохнул Романов, поднимаясь. Отряхнул сзади штаны. И добавил: – Чего только человечество не перепробовало. Может, вот это, новенькое – как раз и получится? А, дядь Никит?

* * *

Один мой приятель – человек во-первых весьма циничный, а во-вторых – большой поклонник СССР, несколько лет назад проделал такую шутку. Он подобрал в свободном интернет-доступе почти три сотни фотографий, относившихся к бытовой истории Северной Америки и Западной Европы 30-х – 70-х г.г. ХХ века. Самых разных. Зачастую не очень-то приглядных. Ну там кривые заборы, пьяницы, люди моются в тазах на кухнях, обшарпанные подъезды, мусорные кучи, босые грязные дети в нищих кварталах. Или нейтральных – просто-напросто непритязательно одетые люди за нехитрыми развлечениями, жанровые сценки, детские игры... Короче, много-много-много всего самого разного из обыденной, совершенно непарадной жизни среднего человека, ничем не отличавшейся от худших проявлений повседневной жизни в СССР (именно так – то, что у нас было худшими и осуждаемыми вещами, с которыми боролись, там – рассматривалось, как естественная вещь) . Многие фотки меня самого поразили. Я совершенно не ожидал, что ещё в 70-х годах ХХ века во вполне развитых странах Европы было столько дерьма, а то и просто глупости, лености и бытовой неприглядности! И не ожидал, что обыденная, нечернушная, жизнь среднего человека в быту была так похожа на нашу – кроме тех случаев, когда она даже с фоток отдавала явным мещанских убожеством...

...Самым циничным было, что развесёлый мой приятель во-первых подобрал фотки без ясных внешних признаков (рекламы там, заголовков газет и т.д.), а ещё – сохранял адреса, с которых он брал эти фотки – но с типично хохляцкой хитростью не опубликовал их. А выложил он эти фотки в Интернете на полудесятке "фотосайтов" – и дал гневную аннотацию: вот он, Совок. Вот она, беспросветная, унылая, безрадостная жизнь при комунягах! Куда там до Сияющего Запада!

Эффект был поразительным. На всех сайтах тут же появились, сплотились и застонали-завыли группки пострадальцев от Советской Власти. Жалели людей (особенно детей) на фотках. Постоянно звучал рефрен "такое убожество (_________ – подставить, в чём оно выражается) возможно только в Совке! (как вариант "у русских") Гневались на "строй". Находили всё новые и новые "язвы" и "пороки". Каждую фотку разобрали, разложили и обсосали. Уже стали доходить до того, что узнавали места и людей на фотках, рассказали пару ужасных историй о том, как сгинули эти вот их знакомые (пьянка, ГУЛАГ тыр пыр восемь дыр...), как кошмарна была судьба этих детей (особенно кошмарной она оказалась, как сейчас помню, у одного бельгийского пацанчика – он "в шестнадцать лет сгорел в своей серой деревне, где все бухали с пяти лет, от самогонки", буквально на руках у рыдающего комментатора умер...)

Я наблюдал за происходящим в немом восторге-ужасе на протяжении трёх месяцев. Телегенты-лисбералы раздели сами себя и смачно пороли виртуальными кнутами свои пухлые булки. Я, мысленно постанывая от кайфа, вспоминал рассказ одного из наших диссидентов – как он – сам не светлая личность – в 70-х годах ХХ века зло издевался над приятелями: наливал в красивые бутылки из-под виски плохой самогон с несладким крепким чаем и этой бурдой их поил. И убогие пили, чмокали со знанием дела и говорили: "Нет, конечно, это АСОБЫЙ ФКУС, В САФКЕ такого не могут..."...

На исходе третьего месяца приятель мой выложил в комментариях на всех сайтах длиннейший список фоток со ссылками.

Это было что-то. Это было гробовое молчание. Потом раздалось несколько жалких писков про подлог и что "ну всё равно же в Совке было ещё хуже..."

Кончилось тем, что его коллекцию почти синхронно отовсюду убрали админы. Без объяснений.

Ну а что они могли объяснить? Что интеллигенция снова подтвердила бессмертный грубый тезис Ильича про "г...о нации"? Что у неё мыслительный процесс не постоянный, а эпизодический и строго направленный по вектору? Что в её сознании загаженный испанский двор 1965 года с чахоточными детишками, играющими с какой-то дохлятиной – картина, совершенно невозможная в СССР того времени! – ТОЛЬКО в СССР и может существовать, и побоку реальность?!

Своеобразные это жЫвотные – интеллигенты. Своеобразные. В ФИМОЗНОМ МОЗГУ ИНТЕЛЛИГЕНТА НИЧЕГО ХОРОШЕГО В РОССИИ И У РУССКИХ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА. И высшее счастье – всемирно покаяться, территориально расчлениться и слиться в экстазе с раскрывшей нам объятья высококультурной Шенгенией...

...К чему я рассказал эту историю?

Да я просто задумался – а что я, как человек, глубоко коммунистический по убеждениям и проживший на свете уже больше сорока лет, могу сказать тем, кто ещё мало жил и хочет знать, как жить?

И первое, что я хочу сказать, сказать громко и непререкаемо – это: ЛЮБИТЕ РОССИЮ. Не государство, государство может быть разным. Любите Родину. Свою страну. Своё Отечество. Любите всегда и без оглядки, ничего не требуя в обмен на любовь. Любовь к Родине нельзя обосновывать, нельзя высказывать словами – это, можно сказать, грех. Её надо ПРОСТО ЛЮБИТЬ.

И второе. Не слушайте лгунов. Даже если они и не лгуны по сути, а – обычные слепцы или благонамеренные глупцы, повторяющие чьи-то сочные рассказы о «рае за бугром». Рая на земле вообще быть не может, а рай на небе никому не нужен – но можно и нужно создать общество, где человеку будет отведено человеческое место, а горизонты раздвинутся в бесконечность. И капитализму НИ В КАКОМ ЕГО ОБЛИЧЬЕ не дано такого общества создать.

И третье. Никакого «лишь бы не было войны!» Не верьте этому лозунгу, твердящие его лишь приближают войну своим страхом перед нею. Есть вопросы и споры, в которых может помочь только война, есть силы, которые понимают только угрозу войной, есть существа, которые способны опомниться только после размашистого удара по морде.

И четвёртое. Может быть – самое главное. НЕ СМЕЙТЕ ОТЧАИВАТЬСЯ.