Текст книги "Параллелепипедия. Встреча (СИ)"

Автор книги: Олег Шкуропацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Просто обхохочешься, но на мой взгляд русский не выглядел безумцем – сказала Белиш – По-моему он был вполне вменяемым и адекватнее нас с тобой. А тебя, например, не смущает, что он умер от поражения электрическим током.

– Смущает, конечно. Где здесь можно было отыскать электричество, да ещё такой убийственной мощности. Может медицинский сканер вышел из строя?

– Не говори глупостей, ты не хуже меня знаешь, что сканер в полном порядке. Некоторые металлические элементы русского скафандра буквально оплавились от действия высокой температуры, а веки, ты обратил внимание на его веки. Они, как будто обуглились. Если бы это было на Земле, то я подумала, что в него угодила молния – Белиш замедлила ход и очень пристально посмотрела в глаза Эрику, сквозь нечистое стекло колпака – По-моему то, что русский расстрелял восемь зарядов из эластера и умер от поражения электрическим током, как-то взаимосвязано между собой. Как, пока не знаю, но вполне очевидно, что это звенья одной цепи.

– Да уж, звенья одной электрической цепи – по-дурному попробовал пошутить Эрик – Жаль, что нет связи с базой. Жоакин сразу бы перевела разговор на злонамеренных марсиан. Кстати, а что тебе перед смертью прохрипел русский?

– Что-то неразборчивое, я еле могла расслышать, что-то про "теневую сторону", типа "держитесь в тени" или что-то в этом роде. Разобрать было почти невозможно. От поражения током у него, по всей видимости, были парализованы голосовые связки.

Эрик и Белиш, наконец, взобрались на вершину пригорка. Вершина походила на пологий купол с одной стороны резко обрывающийся в неглубокое ущелье, достаточно широкое и хорошо освещённое солнцем. Как только они оказались на верху, одно деление шкалы уровня связи загорелось радостным зелёным светом – связь была восстановлена, хоть и в минимальной степени. На суровом, спрятанном за толстым оргстеклом, лице Белиш появилась скупая улыбка.

– База, приём. База – начал вызывать диспетчеров Эрик. В его голосе угадывалось облегчение – База. Вы меня слышите, приём... приём.

В наушниках, сквозь смутный шорох радиопомех, вдруг послышался резкий отвратительный звук и совершенно неожиданно перед глазами людей выросло разветвлённое сохатое дерево электричества. Дерево росло доли секунды: ослепительное, ветвистое. За это время Белиш успела понять откуда оно появилось и выстрелила навстречу салатовым лучом эластера. Луч сверкнул идеально прямой линией и брызнул снопом белых искр, врезавшись в какую-то невидимую преграду. Всё мгновенно исчезло также, как и появилось. От мощной вспышки в глазах плавали многоцветные переливающиеся круги. На какое-то время Белиш ослепла. Она инстинктивно пригнулась, как на тренировке, чтобы снизить вероятность вражеского попадания. Крикнув, она приказала сделать Эрику то же самое, но Эрик не ответил, его, как будто сдуло с вершины порывом ослепительного огня. Очевидно, тот кто стрелял, целился именно в Эрика и Эрик, накрытый волной энергетического залпа, легко, как сделанный из папье-маше, перелетел на другую сторону склона.

Прячась за отдельными камнями, Белиш перебежала через вершину. Внизу, на дне ущелья она увидела Эрика, он шевелился, как перекинутое на спину насекомое. Скафандр повышенной защиты должен был выдержать падение с такой высоты. Белиш, двигаясь перебежками, начала спуск. Было неудобно, массивный эластер тянул её вниз. Несколько раз она останавливалась, чтобы оглядеться. Солнце заливало эту сторону склона контрастным марсианским светом. Ущелье просматривалось, как на ладони.

– Ты, как – спросила она, подбегая к Эрику.

– Нормально – ответил Эрик. Он, как ни в чём не бывало, сидел на дне ущелья, опершись спиной о гигантскую покатую глыбу.

– Ты нашёл не самое подходящее место, чтобы отдыхать. Идти можешь?

Эрик что-то неопределённо промычал, но с места не двинулся. В данной ситуации он казался очень спокойным, подозрительно спокойным.

– Дай медсканер, я посмотрю, что с тобой.

– Не надо – равнодушно ответил Эрик – я уже посмотрел. Дело так себе, средней паршивости – внутренне кровоизлияние. По-моему падая я проколол себе лёгкое ребром. Не повезло.

– Дай я ещё раз посмотрю.

– Ты что мне не веришь? – Эрик поинтересовался с грустной усмешкой – Русский продержался двадцать часов – крепкий, наверное, был малый. Уважаю. А я не простоял и пяти минут. Надеюсь ты продержишься дольше и побьёшь мировой рекорд русского.

– Ты ещё не умер. Мы вместе побьём рекорд русского. Хватит ныть, соберись.

– Белиш, Белиш – печально произнёс Эрик – я всегда уважал твою дурацкую поддельную мужиковатость, но здесь она немного неуместна. Ты не хуже меня понимаешь, что с пробитым лёгким, при таком кровотечении... два, максимум три часа, не больше.

– Заткнись и подбери сопли, у нас мало времени. Тот кто в нас стрелял ждать не будет.

– Кстати, ты заметила кто в нас стрелял?

– Не очень – ответила Белиш. Она стояла на коленях и, тщательно прощупывая, проверяла швы эрикового скафандра – что-то вроде чёрного квадрата, как мне показалось.

– Куб. Русский что-то говорил о кубе. Возможно это он и есть: чёрный куб.

– Возможно – сказала Белишь и, напрягаясь, помогла Эрику встать на ноги – нам нельзя здесь оставаться – атака может повториться в любую минуту.

Двигались они очень медленно, как черепахи. Падая с вершины Эрик сломал левую ногу и теперь волочил её при ходьбе, скребя носком космического ботинка по скальному основанию – Белиш поддерживала его с правой стороны. Это было очень неудобно и тяжело, к тому же приходилось постоянно быть на чеку, внимательно смотреть по сторонам, ожидая нового нападения. В ловушке котловины, они представляли из себя удобную мишень. Посоветовавшись, Эрик и Белишь решили идти на Запад. Эта система ущелий была им не знакома, но возвращаться назад не имело смысла, тем более, что это означало бы карабкаться вверх по крутому сыпучему склону. Идти приходилось по солнечной стороне, в ярких потоках света. Добравшись до очередного булыжника, они остановились. Эрик слабел буквально на глазах, ему нужен был отдых, он тяжело дышал и всё чаще спотыкался здоровой ногой.

В это время из-за скального выступа впервые показался чёрный куб. Он, словно выплыл из ниоткуда: огромная геометрическая фигура, лоснящаяся на солнце жирными аспидными плоскостями. Именно «выплыл», поскольку перемещался куб по воздуху, на расстоянии, примерно, метра от поверхности котловины. Его чёрный квадратный абрис хорошо просматривался на фоне серо-коричневой горной породы. Первым его заметил Эрик. Почти не целясь, навскидку он выстрелил из эрг-гретора. Энергетический заряд с шипением пронизал марсианскую атмосферу. Но заряд не достиг цели, он, словно наткнулся на прозрачную стену, окружавшую чёрный куб и разлетелся красивыми дребезгами искр. Воздух вокруг чёрного куба заколебался и покрылся мелкой рябью радужный силовых линий. В ответ чёрный куб в мгновение ока выплюнул кривую молнию и бесшумно скользнул обратно за каменный карниз.

Белиш боковым зрением успела заметить, как Эрик высоко подлетел в воздух, а потом камень, на который он опирался, вдруг плеснул в неё волной расплавленной лавы. Если бы не скафандр повышенной защиты она бы превратилась в обугленную головню. На какое-то мгновение колпак гермошлёма накрыло тонким слоем жидкого камня. Эрик с тупым звуком упал в двадцати метрах от взорвавшейся каменной гряды. Белиш с ужасом подумала, что он погиб, но подбежав ближе, услышала стон.

Первые десять минут Эрик не мог говорить, очевидно электрический разряд парализовал голосовые связки. Звук, который он исторгал, был похож на звук работы ржавого механизма. Оставаться было нельзя и поэтому Белиш потянула напарника, просунув ему под мышками кожаный ремень от свободного эрг-гретора. Человек в скафандре был очень тяжёлым, неимоверно тяжёлым, он, словно врастал по ходу в кремнистую почву, а его скафандр, цеплялся за Марс, пуская в грунт прочные жилистые корни. Но Белиш упорно тянула астронавта за собой, превозмогая усталость, и оставляя позади себя глубоко вспаханную борозду. Иногда Эрик пробовал ей помочь, сгибая здоровую ногу и пытаясь ею оттолкнуться, но сил его не хватало уже и для этого. Кровь и жизнь быстро покидали раненного человека. Время тянулось мучительно медленно, оглянувшись, Белиш увидела, что за час невероятный усилий, они преодолели не более ста метров пути. Широкий развороченный в щебне след выдавал их с головой. В какой-то момент Эрик захрипел, как будто желая что-то сказать. Белишь остановилась и подползла к нему на коленях.

– Что? – спросила она. Эрик кивнул или Белиш показалось, что он кивнул; она подползла ближе и наклонилась, почти вплотную.

– Помнишь, на тренировке ты сказала, что я лузер – едва уловимо прохрипел Эрик, – так вот: ты была права.

– Заткнись. Тебе нужно беречь силы.

– К чёрту силы. Эта тварь... этот чёртов чёрный куб всех нас перекокает. Он окружён силовым полем. Эрг-гретор его не пробьёт, боюсь, что эластер русского тоже. Но если мы попробуем одновременно, одним залпом... кто знает, может и получиться. Прислони меня к чему-то, давай подождём.

Белиш подтянула его к могучему валуну и прислонила спиной. Эрик был каким-то чересчур вялым и тихим, он полулежал неподвижно, словно бревно. Они ждали не разговаривая. Разговаривать было очень тяжело, даже молчать было тяжело, но разговаривать – тяжелее. Иногда Белиш переставала слышать хриплое дыхание Эрика и подползала к нему ближе, чтобы убедиться, что он ещё живой. Эрик смотрел на неё сквозь грязное стекло гермошлёма без всякой реакции. Казалось он её не видел. Каждый раз когда она переставала его слышать, сердце Белишь болезненно сжималось и женщина начинала горячо молиться, чтобы Эрик ещё не умер. Больше всего сейчас она боялась остаться одной, один на один с невозможной кубической машиной. Время почти остановилось, словно всё, что в данный момент происходило, происходило уже после смерти.

– Вот – просипел не своим голосом Эрик и вытянул в дрожащей руке эрг-гретор.

Белиш тоже увидела чёрный куб. Крупное, геометрически правильное тело бесшумно плыло к ним с другого конца ущелья. Солнце кроваво лоснилось на его антрацитовых плоскостях. Казалось он не замечал притихших людей, может и вправду не замечал, а двигался по прямой, не меняя направления, только нехотя поворачивая плоскости вокруг продольной оси. Словно нарочно, он выплыл на незащищённое место и остановился, как вкопанный.

– Насчёт три – сказала Белиш – раз, два, три...

Спаренный выстрел из эластера и эрг-гретора яростно пропорол слабую атмосферу Марса. Видимый зеленоватый луч эластера упёрся в незримую стену вокруг чёрного куба. Стена заколебалась, завибрировала, словно лист жести от удара, рождая радужные переливы и визуально искажая изображение чёрного куба. Сдвоенный заряд был такой мощности, что куб невольно отбросило на несколько метров в сторону, но силовое поле выдержало кинетический удар, хотя, по всей видимости, и потеряло львиную долю своей энергетической прочности. Черный куб молниеносно метнулся за щербатые камни, убегая из зоны поражения.

– Сука, не получилось – грустно прошептал Эрик.

– Ничего, в следующий раз получиться. А сейчас нам пора уходить, здесь больше нельзя оставаться.

Просунув под мышками Эрика ремень, Белиш вновь потянула его за собой. На этот раз Эрик не пытался ей помочь. Обе его ноги в толстой скорлупе скафандра тянулись позади, словно набитые каменной ватой. Он больше не разговаривал, только вначале, когда Белиш запряглась его тащить, Эрик натужно зашипел, словно от боли: «отпусти... дура». Но Белиш, не обращая внимания, продолжала его тянуть – шаг за шагом, метр за метром. Эрик в скафандре был дьявольски тяжёлым, его словно подменили на массивную свинцовую болванку и с каждой минутой он становился всё более неподъёмней. После Эрика в каменной крошке оставалось широкое углубление следа, продавленное человеческим телом. В какой-то момент кожаный ремень, не выдержав нагрузки, лопнул. Белиш буквально зарылась носом в крупнозернистый марсианский грунт. Она упала ничком на щебёнку, лёгкие её работали, словно кузнечные меха. Контуры жизнеобеспечения едва успевали выводить наружу отработанный углекислый газ. При таком усиленном расходе, кислородного запаса Белиш хватило бы часов на пятнадцать не больше.

У Белиш начало путаться в голове, мысли были какими-то тёплыми и мягкими, они с лёгкостью заплетались в невероятный восточный узор из которого невозможно было найти выход. Белиш не хотелось подниматься, ей хотелось лежать на щебёнке целую вечность, ничего не делать, уткнувшись гермошлёмом в мелкую крошку, пока не закончиться кислород. Но сделав над собой колоссальное усилие, она поднялась на ноги. Отбросив лопнувший ремень, она обхватила Эрика руками и потянула на себя, тихо маленькими шажками пятясь вперёд. Двигаться подобным образом было очень неудобно и тяжелее прежнего. И без того невысокая скорость, стала совсем смехотворной: они двигались вдвоём, словно сопливая улитка, залипающая на каждом шагу. Болтавшийся, перекинутый за спину, массивный эластер, создавал дополнительное неудобство при движении. Эрик вёл себя, как бревно, почти не подавая признаков жизни. Белиш тянула его, как тянут косного мертвеца. Иной раз ей казалось, что в её руках пустой скафандр, что она тащит никому не нужную, бесполезную оболочку, внутри которой, словно в открытом космосе, уже давно остыла всякая искра жизни. И всё же она продолжала тянуть эту огромную бездонную вещь.

Иногда у Белиш возникало острое желание, чтобы на них, наконец, напал чёрный куб и, к вящему облегчению женщины, всех их испепелил, превратил в невесомую горсточку пепла. Но чёрный куб не атаковал, медлил, очевидно, ожидая, когда люди выбьются из последних сил. Хотя было глупо приписывать чёрному кубу человеческие эмоции, но Белиш думала именно так: чёрный куб всё видит и всё понимает, он просто выжидает удобного момента, чтобы взять астронавтов голыми руками. Несколько раз Белиш казалось, что она что-то видит, быстро мелькающее за каменным выступом, но всякий раз это были или обман зрения или игра напряжённых нервов. Она даже не хваталась за эластер, настолько уже была уставшей и равнодушной к собственной участи.

Белиш чудилось, что она тянет Эрика уже не одну тысячу лет, но подняв глаза с чувством глубокого разочарования увидела, что не преодолела и двухсот метров. Сердце её беспомощно трепыхалось, словно угодивший в грязь чудовищный мотылёк. Кровавое солнце неуверенно настаивало на собственном апогее. Наконец Эрик подал признаки жизни и неловко приподнял руку, словно делая какой-то знак. Из его динамиков вместо дыхания доносилось что-то вроде шороха осенних листьев. Белиш для удобства стала перед ним на колени. Теперь лицо её напарника за гермошлёмом напоминало лицо русского: осунувшееся, неестественно-серого цвета с глубокими чёрными ямами вместо глаз. Она не узнала его, за этот час, Эрик каким-то немыслимым образом прожил целую жизнь. И Белиш стало невыносимо стыдно за себя, за то что называла его лузером, за то что невнимательно относилась к Эрику на станции, за то что частенько и очень едко над ним подшучивала, за то что тащила его словно неживой предмет и, что было самое ужасное, ничего этого уже невозможно было изменить. Что эта надрывная тоска по загубленной жизни человека будет её преследовать до конца дней. Что-то горячее и горестное сдавило Белиш горло и ей неудержимо захотелось выть от стыда, жалости и позора.

Эрик пошевелил толстым пальцем на обутой в перчатку руке, как бы подзывая кого-то невидимого и Белиш наклонилась поближе. Он что-то говорил, но говорил так тихо, словно кричал с какого-то неимоверного расстояния, с другого конца жизни. Белиш стоило больших трудов, чтобы напрягая дикий огрубевший слух, разобрать его слова.

– Сделай одолжение – шуршал Эрик – будь поласковей с Шоном. Этот дурачок, кажется, на тебя запал.

Он так и сказал «будь поласковей» и это так страшно контрастировало с их нынешним положением, что Белиш показалось будто её ударили наотмашь по голому сердцу. На какой-то миг она даже ослепла от контраста.

Через секунду шум дыхания стих. Эрик, словно ушёл, шелестя тонкой осенней листвой. Шорох шагов постепенно умолк навсегда – всё. Белиш упала Эрику на грудь и крепко обхватила его скафандр. Теперь это действительно был пустой скафандр. Долго сдерживаемые слёзы горячо и мощно хлынули из глаз, Белиш завыла, словно неразумная деревенская баба.

– Ну, где ты? Где? – вдруг закричала она сквозь слёзы, в один момент обрывая своё горе. Сначала не было даже понятно к кому конкретно она обращается – Где? Ну покажись. Что ты прячешься, выйди, наконец. Я хочу тебя видеть. Слышишь, я хочу тебя видеть. Покажись, сволочь.

Когда приступ отчаянья схлынул, она села возле тела Эрика, прямо на щебёнку, положив себе на колени тяжёловесный эластер. Правой рукой мёртвый Эрик до сих пор сжимал свой эрг-гретор. Выдернув из его пальцев оружие, Белиш молча положила эрг-гретор возле себя. Вид у неё был спокойный и даже холодный, слишком холодный. Она, как будто собралась охранять мёртвое тело так долго, как это только будет возможно, вплоть до окончательной гибели мира. На самом деле Белиш уже пришла в себя и сейчас она холодно взвешивала свои лёгкие шансы выжить. Она ещё раз проверила эластер – боевых зарядов осталось на два выстрела. Потом она подняла эрг-гретор Эрика. Выгнутое оружие агрессивно блеснуло в её руке. Здесь с боекомплектом обстояло получше: из десяти импульсов неизрасходованными оставалось восемь, а если учесть, что у Белиш был ещё свой табельный эрг-гретор, которым она пока не пользовалась, то общее количество энергозарядов вселяло слабую надежду: восемнадцать импульсов гретора и два полноценных залпа из эластера – неплохо.

Взяв оружие в руки, Белиш поднялась. Она тщательно приладила за спину эластер и, не оглядываясь на Эрика, сделала несколько уверенных шагов. Светило уже перевалило за зенит, оно клонило свою маленькую окровавленную голову на другое усталое плечо горизонта. Марсианская атмосфера начинала менять свой цвет, небо становилось как бы нежнее, вбирая в себя все более и более неопределённые оттенки. От скальных гряд и от каждого отдельного выдающегося камня отлепились густые непроницаемые тени.

Белиш решила не менять взятое направление и двинулась ранее выбранным курсом. Обвешанная оружием, она шла медленно, придирчиво осматриваясь по сторонам. Ущелье, всё ещё светлое от достаточно высокого солнца, постепенно шло на подъём. Металлическая подошва ботинок противно скрежетала, ступая на щебень различных фракций. Ждать пришлось недолго. Не пройдя и двухсот шагов, Белиш скорее почувствовала чем увидела краем глаза какое-то быстрое постороннее движение. Она обернулась, ожидая когда куб покажется целиком. Насколько она понимала, чёрному куба, чтобы выпустить молнию надо было показаться из-за укрытия более чем на половину. Это был её шанс, Белиш ждала, сжимая в руке блестящую рукоятку эрг-гретора. Но ожидая она продолжала идти, очень медленно и уверенно, скрежеща металлической основой ботинок. Чёрный куб, укрытый с правой стороны грядой крупны камней, двигался вслед за Белиш. Очевидно, он тоже чего-то выжидал, так тянулись бесконечные минуты и это становилось похожим на состязание, на соперничество двух опытных и заклятых врагов. В какой-то момент Белиш увидела край чёрного прямоугольного корпуса в прорехе каменной стены. Она еле удержалась чтобы не выстрелить. Дальше насыпь камней, за которой прятался чёрный куб, неожиданно обрывалась и начинался открытый и довольно пологий скат ущелья. «Скорей всего, это произойдёт именно здесь» – подумала Белиш и напряглась всеми мышцами, словно перед прыжком в холодную воду.

Чёрный куб вылетел из-под прикрытия насыпи раньше чем ожидала Белиш. Он бесшумно выскользнул и на какую-то долю секунды замер в подвешенном состоянии: идеальный геометрический параллелепипед с ребром не менее двух метров. Между ним и человеком было не больше тридцати шагов, почти рядом. Белиш даже показалось, что она заметила на глубоко чёрной, словно отполированной поверхности куба несколько мест припорошенных каменной пылью. Всего лишь на долю секунды куб завис в лучах слабеющего солнца, но этого вполне хватило, чтобы Белишь успела первой пустить вход оружие.

Эрг-гретор с шипением выплюнул энергетический заряд. Силовое поле вокруг куба заколебалось, словно прозрачный лист жести. Визуально чёрный куб начал искажаться, как будто на него смотрели попеременно то через вогнутую то через выгнутую линзу. Тут же, не давая опомниться, Белиш выстрелила второй раз, вгоняя новую порцию энергии в невидимую преграду перед собой, потом ещё, ещё и ещё... Восемь мощных энергетических импульсов она всадила в колеблющуюся фигуру куба, пытаясь сорвать с него толстую силовую оболочку. Защитное поле, вибрирую со всё увеличивающейся амплитудой, переливалось всеми цветами радуги, но продолжало стоять несокрушимой стеной. Оно практически полностью потеряло свою прозрачность и чёрный куб угадывался внутри, как большое расплывшееся пятно акварели.

Словно уверенный в своей неуязвимости, чёрный куб на этот раз не маневрировал, избегая прямого столкновения. Он изменил первоначальную тактику поведения. Невольно создавалось впечатление, что куб решил, наконец, не откладывая в долгий ящик, раз и навсегда покончить со своим противником. Израсходовав боекомплект, Белиш отбросила пустой эрг-гретор Эрика и выхватила из кобуры свой собственный. Она прекрасно понимала, что жива пока стреляет, что чёрный куб не поразил её только потому, что вынужден концентрировать весь свой энергетический потенциал на защите. Между человеком и чёрным кубом осталось менее десяти метров, расстояние неумолимо сокращалось. Белиш даже почувствовала теплоту исходящую от разогретого, и работающего на полную мощность, силового контура куба, как от близко горящего костра. Но думать было некогда, любая задержка могла закончиться смертельным залпом в ответ. Почти не целясь, Белиш открыла огонь из своего табельного эрг-гретора. Она стреляла вновь и вновь, ритмично, через равные промежутки времени, посылая заряд за зарядом в гущу, скрывающего куб, электромагнитного поля.

После шестого или седьмого выстрела поле приобрело смутный белесый оттенок, напоминая выдутый из молока пузырь. Белиш продолжала остервенело нажимать на спусковой крючок пока не израсходовала весь боекомплект эрг-гретора. Но уже на последних залпах она начала замечать, что чёрный куб больше не приближался, но наоборот, с каждым новым зарядом отскакивал назад, словно от получаемой увесистой оплеухи. Теперь уже не чёрный куб, а человек шёл навстречу, выдавливая из эрг-гретора всю мощь и шаг за шагом приближаясь к врагу. По силовому колпаку, точно трещины, быстро пробежала рябь критических помех, вызванная энергетическим голоданием. Оставался ещё эластер и Белиш привычным жестом перекинула его себе на руки и вдавила стартовую гашетку. Изумрудная молния проткнула защиту, словно иголкой, и силовой колпак лопнул, обдав человека порывом раскалённого воздуха. Автоматика скафандра с опозданием среагировала на резкий термический скачёк окружающей среды. Остаточная энергия непогашенного импульса эластера полоснула чёрный куб в левый верхний угол, оставив на нём ярко-красную отметину. Словно кто-то потушил о плечо куба горящую сигарету.

Человек и незащищённый куб остались один на один. Белиш взглянула в плоское чёрное рыло своего врага. Вокруг от высокой температуры дымились скалы. На тёмной отполированной плоскости куба она увидела своё отражение, искажённое горячими токами воздуха. Кто-то устрашающий двуногий с толстым оружием в руках смотрел на неё с чёрного зеркала. Куб, словно осознав свою беззащитность, резко ринулся под защиту каменных нагромождений, но было уже поздно. Белиш с наслаждением послала ему вдогонку последний зелёный луч боевого эластера. Луч вошёл в чёрный куб, словно в масло. Он прожёг его насквозь и вышел с другой стороны, брызнув расплавленным камнем скальной породы. Чёрный куб на мгновение завис в воздухе, словно задумавшись, а потом рухнул всей массой на пологий склон котловины. Упав, он начал медленно оползать вниз по уклону из рыхлого щебня, пока не остановился в нескольких метрах перед торжествующей Белиш. Подойдя ближе она услышала, как внутри куба что-то трещало и булькало. Куб был мёртв, из отверстия проделанного лучом лазера начал валить жирный чернильный дым, словно из подбитого танка.

Белиш похлопала горячую полированную поверхность поверженного гиганта. Рука её дрожала. Из антрацитового корпуса на Белиш смотрело существо неизвестной породы – собственное её отражение, гротескное непропорциональное чудовище в котором трудно было узнать человека, истинного владыку Вселенной.

– Сука – выругалась Белиш и пнула чёрный квадрат стальным носком ботинка. Чёрный куб не шелохнулся, только глухо отозвался на удар, словно был чем-то доверху заполнен.

Белиш отбросила пустой эластер, тот грохнулся на каменистую осыпь. Ей хотелось опуститься, прилечь на щебёнку и отдохнуть, посмотреть в нежно розовеющее небо, но вместо этого, превозмогая себя, она снова зашагала по постепенно поднимающемуся ущелью. Теперь было главное выйти из мёртвой зоны и найти хорошую точку радиоприёма. Без оружия идти было легче, но при этом Белиш чувствовала себя совершенно обнажённой. От перенапряжения у неё подгибались колени, неверные, словно сделанные из бумаги, ноги изменяли ей на каждом шагу. Отойдя метров пятьдесят, она ещё раз оглянулась: подбитая бронетехника чёрного куба дымилась густой клубящейся копотью. Копоть быстро растворялась в нежных оттенках марсианской атмосферы. Шарик солнца флегматично скатывался по небесному куполу. С другой стороны неба начинала проявляться бледная дистрофическая кожица серповидного Фобоса.

Белиш не хотела поддаваться усталости, она упорно держалась взятого направления. Запасов кислорода должно было хватить ещё часов на двенадцать-тринадцать. За это время надо был связаться с базой и вместе найти выход из и создавшегося положения. То что поблизости могут прятаться другие чёрные кубы Белиш почем-то не приходило в голову. Собственно, теперь это уже не имело значения. После того как она истратила последний заряд эластера, Белиш впервые почувствовала себя свободной. Как будто теперь вся планета была в её распоряжении. Она просто шла куда ей подсказывал инстинкт, абсолютно пустая и беспомощная. Ей уже не нужно было себя защищать, сражаться с неведомой кубической тварью, противостоять загадочной угрозе, она сделала своё дело, теперь всё зависело не от неё и в этом было какое-то своеобразное облегчение.

Впереди по склону что-то неопределённо темнело, что-то отдалённо напоминающее сооружение из камня. Сначала Белиш не придала этому должного значения, но подойдя ближе, она удивилась. Ещё минуту назад, в свете последних событий, Белиш была полностью уверена, что способность удивляться ею утеряна раз и навсегда, но то что она увидела заставило бедную женщину усомниться в своей прежней категоричности. Сооружение, к которому подошла Белиш, напоминало идеальную пирамиду метра четыре высотой. Она была значительно выше человека и отбрасывала кривую, прыгающую по камням, тень. Вблизи пирамида являла собой чёрную гладкую, без единого видимого шва, конструкцию, как будто сделанную из цельного куска материала. Но не это было поразительней всего, поразительней всего казалось то, что правильная многотонная громадина висела в воздухе, словно пушинка, в метре над уровнем каменистой почвы и медленно, почти незаметно для глаз, вращалась вокруг собственной оси. Это было удивительно. Белиш невольно залюбовалась этим невероятным сверхъестественным зрелищем. Несмотря на явную искусственность происхождения данной конструкции, она не чувствовала в ней никакой враждебности или угрозы – пирамида просто завораживала.

Вдруг вершина пирамиды беззвучно откололась и маленький её прямоугольный кусочек, словно падая в замедленном темпе, начал опускаться навстречу Белиш. Соскочив с поверхности пирамиды, он вдруг оказался у тяжёлых пыльных ног астронавта. Это был маленький чёрный кубик с ребром сантиметров пятнадцать-двадцать, он смотрел на Белиш, словно бездомный котёнок или щенок, не зная можно ли довериться огромному человеку. Так они стояли друг против друга несколько секунд, потом Белиш присела на корточки и наклонившись вперед, подвинула своё лицо как можно ближе к живому геометрическом предмету. Чёрный кубик, плавая в воздухе, отшатнулся на несколько сантиметров назад. Белиш осторожно протянула ему свою толстую неуклюжую руку. Чёрный кубик, при желании, мог легко поместиться на её ладони.

– Кис-кис – сказала она своим глухим и одичавшим от усталости голосом – ну иди сюда, глупенький.

Черный кубик сомневался, поднимаясь то выше то ниже над почвой, но не удаляясь от человека и не приближаясь к нему. Белишь пошевелила обутыми в перчатку пальцами, как будто подзывая котёнка поближе. «Неужели тот двухметровый кубический гигант, которого я уничтожила – думала она – просто напросто защищал своего малыша. Также как это делаем мы, земные родители, человеческие папы и мамы. И я, сама того не подозревая, убила чью-то мать, проткнула пучком лазера. Почему его мать оказалась для меня чудовищем? Кто в этом виноват и может ли быть в принципе по-другому или мы всегда обречены быть убийцами, изначально не понимать друг друга и всегда друг друга уничтожать.»

Вдруг маленький чёрный кубик поднялся и одним рывком перепорхнул Белиш на перчатку, выпрыгнул туда, как проворный зверёк. Он, как раз помещался на её ладони, словно был для этого специально создан. Белиш осторожно поднесла свою руку к гермошлёму. На грязном выпуклом стекле колпака появилось искажённое отражение чёрного кубика сквозь которое можно было рассмотреть удивлённые человеческие глаза Белиш. Она держала в своей ладони чужую маленькую жизнь. Держала, боясь его спугнуть – аккуратненькое прямоугольное существо. Бережно держала, словно это был младенец. «Наверное, я легко могу его раздавить, такое хрупкое крохотное созданьице» – опасливо подумала про себя Белиш.

– Бедненький – сказала она вслух своим неузнаваемо изменившимся голосом, в котором впервые зазвучала нежность, такая непривычная для этой суровой женщины, покорительницы космоса.

И вдруг вся висящая конструкция пирамиды бесшумно треснула, рассыпалась на многие-многие прямоугольные фрагменты и сотни маленьких чёрных кубиков низринулись с высоты на каменную почву, антрацитовыми волнующимся приливом окружая человека, словно свою родную мать.