Текст книги "Параллелепипедия. Встреча (СИ)"

Автор книги: Олег Шкуропацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Шкуропацкий Олег Николаевич
Параллелепипедия. Встреча

– Эрик, постарайся не так резво крутить головой – сказала Жоакин, сидящая перед несколькими разноформатными мониторами – изображение слишком скачет, нельзя ничего рассмотреть.

В нескольких метрах от Жоакин, перпендикулярно ей, за таким же комплексом мониторов, сидел Шон. На пульте перед ним дымилась белая керамическая кружка с кофе, хотя по технике безопасности это было запрещено.

– Ты думаешь в скафандре можно резко крутить головой – отозвался из динамика чей-то далёкий затёртый голос.

– Жоакин права, Эрик – вступился за напарницу Шон – изображение действительно битое. Постарайся не нервничать.

– Ну, конечно, конечно. Вам, как всегда, виднее – саркастически ответил невидимый Эрик.

В это время в помещение диспетчерской вошёл командор Навье – невысокий, лысеющий с горбоносым профилем – он молча стал за креслом Шона и пристально оглядел экраны мониторов. На всех экранах, показанный с разных ракурсов, плыл один и тот же самый невыразительный марсианский пейзаж.

– Ну, как там – глухим голосом поинтересовался командор.

– Пока ничего особенного, стандартная картинка – никаких следов – ответил ему Шон и отхлебнул из дымящейся кружки. Обычно Навье жестко пресекал подобное отношение к технике безопасности, но на этот раз он промолчал – обстоятельства был неординарными, все и без того были на взводе.

– Эрик нервничает, больше ста ударов в минуту – Сказала Жоакин. Её кучерявая голова контрастно выделялась на фоне плывущих монитором марсианских ландшафтов. В руках Жоакин крутила талисман – стёртую, не совсем круглую португальскую мотету эпохи великих географических открытий с отверстием для бечевки. – Зато с Белиш всё в полном порядке, она спокойна, как удав.

– Эй, это ничего, что я всё слышу – Отозвался низкий женский голос – Я ведь вернусь, учтите.

– А как же, ждём-с с нетерпением – заулыбался в свою кружку Шон. На станции давно поговаривали, что он дышал к Белиш самым неравнодушным образом. Но все были уверенны, что Белиш ему не по зубам.

– Эрик, тебя что-то волнует – немного нагнувшись к микрофону, спросил командор.

– Угу – тут же ответил Эрик, он учащённо дышал за тысячу километров от диспетчерской, словно его преследовал невидимый отсюда враг, – судьба предыдущей двойки.

Все вдруг замолчали, а помещении повисла неудобная тишина, как будто Эрик взболтнул что-то лишнее.

– Не боись, на этот раз мы подготовились лучше – Шон пытался попасть в шутливый тон – Вы в моих многоопытных и очень талантливых руках.

– Если бы мы надеялись на твои талантливые руки, то давно бы уже пали смертью храбрых – Эрик тоже, как бы спохватившись, старался шутить, но получалось у него это весьма приблизительно.

– Мы? А при чём тут ты, Эрик? У меня насчёт тебя никаких инструкций не было.

– Ладно, ладно, поржи. Посмотрим, что ты запоёшь, когда я вернусь на базу. А я обязательно вернусь, даже несмотря на твою помощь.

Напряжение в диспетчерской спало, все заулыбались, даже непроницаемый Навье скривился губами в некое подобие тонкой атавистической усмешки. На пульте, перед клавиатурою обнадёживающе моргали зелёные индикаторы жизнеобеспечения. Ничего не предвещало опасности, всё было нормально, в штатном режиме. Вездеход с марсианской станции Арей-13 двигался согласно графику в заранее выбранном направлении.

* * *

Марсоход, подрагивая на больших валунах, двигался в заданном направлении. Если прислушаться, то шуршание эластичных гусениц по марсианской почве было даже приятным. Электрический двигатель издавал высокую монотонную ноту. На педалях управления сидела Белиш, немного сзади и боком к ней, непривычно ёрзая на пассажирском кресле, сидел Эрик. Марсоход серии ПЕ был очень надёжным и простым механизмом открытого типа. Это был полевой вариант, на нём отсутствовал прозрачный колпак кабины – рабочая лошадка Марса. Белиш и Эрик двигались выбранным курсом, оставляя позади себя тонкую дымку поднятой пыли. Они сидели сверху марсохода, словно на танковой броне, и выглядели абсолютно беззащитными на фоне дикого инопланетного пейзажа.

С правой стороны, довольно далеко от них, возвышался коричневый и бурый горный массив. Смотрелось это довольно неприятно, как будто кто-то небрежно набросал в одну кучу грязного белья. Зато с левой стороны, куда доставал взгляд, тянулась бесконечная плоская равнина с отдельными редкими валунами, словно выпрыгивавшими из общего уровня рельефа. Марсоход постепенно брал на юго-восток, заворачивая в сторону неопрятной скальной гряды.

Солнце поднялось уже довольно высоко – небольшой красноватый карлик, похожий более на сгусток артериальной крови чем на солнечный диск.

– Осторожно – сказал Эрик, когда вездеход в очередной раз подбросило на круглом валуне.

– Не сахарный – процедила Белиш в ответ. Она была полностью поглощена управлением. Её не лишённый привлекательности, в обычных обстоятельствах, профиль, сейчас сквозь стекло гермошлёма выглядел злым и некрасивым. Белиш скривила губы, затвердев в этой гримасе, под её глазами образовались тёмные мешки.

– Просто смотри куда едешь – не унимался Эрик. Ему становилось скучно, его зад начинал уже ныть, не спасала даже толстая скорлупа скафандра повышенной защиты.

– Хочешь попробовать? – едко спросила Белиш, зная наперёд, что Эрик испугается такой "чести". Нет, он не был трусом, даже наоборот и Белиш была абсолютно уверенной в его храбрости, но некоторые мужчины патологически боятся ответственности, всячески её избегая, и Эрик был именно из таких.

– Так девочки и мальчики, прекратите ссору – послышался в наушниках голос Жоакин – Белиш, теперь строго на юго-восток. Примерно в двух километрах должен быть покосившийся каменный столб. Ты его видишь?

– Да.

– Так вот это будет ваш ориентир. Сразу за столбом возьмёшь градусов десять южнее. Следующий ориентир – каменные ворота, ты их обязательно заметишь.

– Понятно – выдавила Белиш, не меняя злобного выражения на одеревеневшем лице.

– И ещё... – добавила Жоакин, как бы замявшись – постарайся довести стеклянного Эрика в целости и сохранности.

На лице Белиш, доселе таком гранённом и серьёзном, появилась тонкая ехидная усмешка. Даже сквозь толстую стеклянную перегородку гермошлёма было заметно, как она довольно ухмылялась, и этот недобрый смешок каким-то парадоксальным образом сделала её лицо менее ожесточённым – Белиш внутренне подобрела.

– Что? – загорячился Эрик – да я, между прочим, не о себе пекусь, я о грузе волнуюсь, у нас там аппаратура всякая нежная.

– Ну да, ну да – неожиданно согласилась Жоакин – ты тоже груз, стеклотара, можно сказать.

Белиш не выдержав, сдавленно прыснула смехом. Марсоход, словно почувствовал слабину, вильнул немного влево, объезжая, полуутонувшую в марсианских песках, булыгу.

– Да пошли вы – в сердцах произнёс Эрик. Это уже не в первый раз женщины сообща угнетали Эрика своими лёгкими ироническими наскоками. Прямо какое-то татаро-монгольское гендерное иго.

– Так молодёжь, попрошу посерьёзнее – это говорил командор Навье – уж больно вы развеселились. Вам напомнить, что у нас ситуация четвёртого уровня. От нас зависит жизнь людей.

Все замолчали, невольно устыдившись своего несвоевременного настроения и вспомнив о предыдущей двойке, без вести пропавшей примерно в этом районе планеты размером в несколько тысяч квадратных километров.

Денниса и Шарль перестали отвечать ровно сорок два часа назад. Сначала думали, что железосодержащие склоны горной гряды экранируют радиоволны. Когда же, понукаемые необходимостью, на орбиту запустили несколько дополнительных спутников связи, поняли, что причина не в этом. Тогда специалисты по коммуникациям решили, что Шарль и Денниса угодили в обширную радиоактивную ловушку – зону с повышенным радиоактивным фоном, которые хоть и изредка, но всё же встречаются на выветрившейся поверхности Марса, особенно в горной местности. Пробить стену ионизированного воздуха радиолучом было невозможно, оставалось только ждать пока люди автономно выберутся за пределы аномального пятна.

Ожидание длилось долгих двадцать часов, после чего решили организовать спасательные мероприятия. Конечно сорок два часа это не предельный срок, запасов кислорода у Деннисы и Шарля должно было хватить ещё, как минимум, на сутки, однако специалистов смущало другое немаловажное обстоятельство. Если верной была версия об аномальном пятне, то, после двадцати часов радиомолчания, астронавтам в лёгких полевых скафандрах грозила смерть от облучение. Нужно было принимать срочные меры, ждать дольше было нельзя. Спасательная комиссия решила, не дожидаясь критического срока, отправить в примерную зону поиска поочерёдно несколько экстренных двоек, первой из них была Эрик и Белиш. На подготовку второй выделялось ещё три час, а ещё через три часа должна была стартовать последняя третья партия спасателей – большими ресурсами для проведения спасательных работ база не располагала.

И Белиш и Эрик слышали последние записи радиоразговоров пропавших. Они носили вполне будничный характер, ничего особенного в них не было, Шарль как всегда пытался остроумничать и произвести впечатление на всех своим галльским чувством юмора, но выглядело это достаточно неубедительно, да и Денниса была не из тех кто взялся бы поощрять его французскую куртуазность – сорокапятилетняя, повидавшая виды женщина, она вела себя просто и профессионально без всяких юмористических изысков, которые пытался ей навязать Шарль.

Для Деннисы это был третий контракт на марсианской базе и, скорее всего, последний – всё-таки возраст как-никак. Она была ветераном и если кто имел шансы выйти сухим из этой нетривиальной ситуации, то это была именно Денниса. Они говорили о геологическом возрасте песчаника, когда радиосвязь неожиданно прекратилась. Разговор оборвался внезапно, на полуслове, не было никаких ни прямых ни косвенных признаков угрозы, никакого подозрительного фонового шума, никаких иных изометрических всплесков. Они просто пропали из эфира, словно их отрезало от остального мира гигантским невидимым тесаком.

Марсоход миновал накренившийся каменный столб и взяв от ориентира немного левее, выскочил на новое направление. Правда очень быстро скорость пришлось убавить, на пути всё чаще попадались, вкраплённые в марсианскую почву, базальтовые глыбы. Характер почвы тоже менялся, она становилась твёрже: песчаные сопки постепенно вытеснялись небольшими складками горных минералов. Белиш с остервенелым видом отчаянно маневрировала, скрежеща гусеницами по скальному основанию. Эрик про себя чертыхался, не решаясь жаловаться вслух. Изредка он поглядывал на Белиш, завистливо наблюдая, как она с жадной мужской ловкостью дёргала рычаги управления и давила на нужные педали. В скафандре повышенной защиты делать это было очень не легко и Эрик невольно пропитался к женщине уважением. Со своими мальчишескими капризами он показался себе жалким и глупым.

Каменные ворота, о которых говорила Жоакин, действительно были хорошо видны даже отсюда, с расстояния в несколько километров. Марсоход, завывая, работающим на полную мощность, электромотором, зигзагообразно направился в их сторону. Солнце выглядело маленьким тромбом в сизой аорте склеротических марсианских небес. Над головой, невидимый из-за постоянной тряски, пролетал внимательный спутник связи. Он пристально наблюдал за астронавтами с высоты трёх тысяч метров. Иногда Эрик улавливал его часто мигающий пунктир, и тогда пролетающий спутник напоминал Эрику что-то детское и давно забытое, словно в праздничной марсианской атмосфере парила, брошенная чьей-то рукой, новогодняя игрушка.

Вездеход въехал в ворота. За воротами, без обиняков начиналась совершенно голая скалистая местность. Она постепенно поднималась в гору, не оставляя места для манёвра. Звук, соприкасающихся с поверхностью гусениц, перестал быть приятным и превратился в зубовный скрежет. Начало немилосердно трясти. С обеих сторон поднимались грубые породы шершавой и пористой фактуры. Перевалив через небольшой гребень, марсоход выехал на кроваво освещённое дикое плоскогорье. Здесь пространство снова расширялось, но попадались глубокие геологические вмятины, куда время от времени с визгом проваливался вездеход, словно ныряя под волну.

– Вы тоже это видите – вдруг спросила Белиш, обращаясь непосредственно к диспетчерам базы.

– Да – неспокойным голосом отозвался Шон.

– Что это? Вам должно быть виднее.

– Сейчас – наступила пауза, полная радиошорохов, – похоже на какой-то вездеход. Только это не наш вездеход, другая конструкция.

– Я еду туда – сказала Белиш, надавливая на рычаг и со скрежетом разворачивая машину влево.

Эрик приподнялся на ноги, перед ним простиралось ровное, в нескольких местах загроможденное камнями, пространство. Он внимательно покрутил головой, но ничего не увидел. Это начинало его раздражать: все видели, а он – хоть бы хны. Вдруг марсоход, объехав огромный валун, резко затормозил. Белиш неестественно легко спрыгнула на марсианскую почву, под её ступнями задымилась припорошенная вековой пылью, поверхность. Следуя её примеру, Эрик тоже спрыгнул на скальное основание. Пыль задымилась у его ног, словно он спрыгнул на пепел потухшего костра.

– Только вы поосторожнее там. Мало ли что – притихшим голосом попросил Шон.

В это время Эрик всё увидел, он словно прозрел, странно, что он раньше этого не заметил. Буквально в пятидесяти метрах от него, сначала очевидно принятый им за кусок отвалившейся скалы, стоял какой-то непонятный, громоздкий механизм, действительно чем-то напоминавший планетоход. Белиш вынула с кобуры табельный эрг-гретор и, осторожно ступая по дымящейся почве, первой направилась к находке. По её немного наклонённому корпусу и согнутой в коленях походке, Эрик понял, что она настроена очень серьёзно. Он тоже вынул эрг-гретор и, оглядываясь по сторонам, двинулся за воинственной напарницей.

Громоздкий механизм в самом деле оказался вездеходом, только другой более архаичной конструкции. Он был немногим больше, чем тот на котором приехали Эрик и Белиш и вместо гибких каучуковых гусениц у него было шесть очень широких, размером почти с человеческий рост, зубчатых колёс. Астронавты испытующе обошли планетоход вокруг. Передняя часть машины была сильно повреждена: металлическая рама ходовой тележки была значительно деформирована, словно от столкновения с чем-то очень тяжёлым и большим.

– Что скажете, база? – спросила Белиш.

– Похоже на русских – первой ответила Жоакин – тип конструкции тот же. Но что они делали так далеко от своей станции, странно? Носовая часть сильно изогнута, очевидно здесь произошла авария.

– Да – подтвердила Белиш – такое ощущение, что вездеход на полной скорости въехал в скалу.

Эрик подошёл к вмятой носовой части. Удар был и вправду очень мощный. Согнутая металлическая стойка вошла внутрь сантиметром на тридцать. На выгнутой от столкновения пластине кузова красовался характерная трёхцветная эмблема государства.

– Точно русские – сказал Эрик, пытливо озираясь по сторонам – только непонятно во что они врезались, вокруг ничего нет, даже подходящего по габаритам камня.

– А может они врезались в вездеход Деннисы и Шарля? Да нет, глупость. – тут же поправил себя Шон.

– Конечно глупость – согласился Эрик – хотя если предположить, что связь пропала до столкновения, то...

– Всё равно глупость – резко оборвала его Белиш – во-первых здесь поблизости нет никакой аномалии способной экранировать радиосигнал, а во-вторых, даже на самой прочной почве траки гусениц, пусть и элластированные, всё равно оставляют следы, а их здесь нет, абсолютно чистое пространство перед вездеходом, видите даже каменная пыль не тронута, такое ощущение, что русские врезались в воздух, в многотонную пустоту.

– Или в то, что не оставляет следы – впервые подал свой голос Навье – во всяком случае осмотритесь здесь хорошенько и надо двигаться дальше, не забывайте, что у нас спасательная экспедиция. Я попробую связаться с базой русских.

Эрик и Белиш начали методично обходить пространство вокруг планетохода, каждый обследуя свой участок. Белиш даже не думала прятать в кобуру свой эрг-гретор, она была очень серьёзной и очень сосредоточенной.

– А что если предположить, что столкновение произошло не здесь, а в другом месте – не унимался Шон – почему мы думаем, что это место катастрофы, а что если нет?

– Ты действительно думаешь, что после таких повреждений вездеход способен исправно функционировать – ответила ему Жоакин – Ты же сам всё видел. Я уверенна, что от удара у вездехода сдвинулись ходовые оси, не удивлюсь если лопнул и сам вал ходовой части. Меня больше интересует другой вопрос: куда пропали астронавты? Этот вопрос куда актуальней. Ведь не могли они испариться при столкновении. Резонно предположить, что после аварии, они продолжили путь пешком.

– Или их захватило то, что не оставляет следы – вставила свою реплику Белиш.

– Инопланетяне? – дико спросил Шон.

– Нет никаких инопланетян. – категорично влез в разговор Эрик. – Спешу вас разочаровать, я кажется разгадал тайну исчезновения русской команды, правда отчасти. И смею вас заверить, что инопланетяне здесь не причём.

За это время Эрик успел отойти довольно далеко от поверженного вездехода федерации. Разговаривая, он стоял, согнувшись, над каким-то бледным крупным предметом продолговатой формы – это был поверженный человек, один из пропавших русских. Астронавт лежал лицом вниз, словно обнимаясь с чужой землёй. Жёсткая оболочка грязноватого скафандра, когда-то по всей видимости снежно-белая, была разгерметизирована в нескольких местах и даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – русский мёртв. Эрик осторожно, словно тот был стеклянным, перевернул астронавта на спину. Колпак гермошлёма был целым, но покрытый густой сетью тончайших белесых трещин. За бледной паутиной трещин угадывалось человеческое лицо: неестественно серое, деревянное. Глаза были затянуты мутной молочною плёнкой, как будто из глубины скафандра на мир взирал безумец.

– Скверно – прошептал Эрик.

– Ты думаешь что-то похожее могло случиться и с нашими? – спросил Шон. Голос его был тихим и глухим, словно он говорил сквозь толстую марлевую повязку.

Ему никто не ответил. Эрик став на одно колено, смотрел в жутковатое лицо погибшего. Словно отдавая последнюю честь.

– По-моему этот бедолага во время удара вылетел из вездехода – высказал свои соображения Эрик, Шон на другом конце присвистнул от удивления – Да, далековато, метров семьдесят будет. При столкновении с почвой, была нарушена герметичность скафандра, он просто задохнулся от марсианских газов. Неприятная смерть.

– Я тоже что-то нашла – отозвалась с другой стороны Белиш – Следы. По-моему у нас есть выживший и я, кажется, знаю куда он пошёл. Надо возвращаться к нашему марсоходу.

Эрик и Белиш вернулись к гусеничной машине, которая кроваво отливала цельным корпусом в лучах поднявшегося солнца, и вскочили на свои места. Взвыли маршевые электромоторы и марсоход резко рванулся с места, так что из-под его траков дробно полетела выстреленная щебёнка. Эрик только искоса посмотрел на свою напарницу – сейчас её лучше было не трогать.

– Одно плохо – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь и, как бы думая вслух – мы сейчас станем искать русского, а кто будет искать Шарля и Деннису?

– А что, русский не человек? – грубо ответила Белиш – И к тому же, кто тебе сказал, что это не одно и тоже. Может узнав, что случилось с русскими, мы поможем себе в поисках Деннисы и Шарля. Во всяком случае, одно другому не помеха. Ты же не хочешь его бросить, только потому, что он не "наш".

– Нет разумеется. Это я так, к слову.

– Меньше слов. Лучше заткнись и смотри внимательней по сторонам.

Обогнув архаичный русский планетоход, гусеничная машина направилась по следам, которые обнаружила Белиш. Цепочка их хорошо просматривалась на покрытой благодарной каменной пылью поверхности Марса, правда в местах где пыль отсутствовала, сдуваемая порывам воздушных течений, следы естественным образом исчезали. На твёрдом скалистом грунте тяжёлые ботинки астронавтов почти не оставляли своих отпечаток. Иногда Белиш вынуждена была останавливаться и, спрыгнув с марсохода, пешком осматривать прилегающую голую местность. Она низко наклонялась, почти касаясь колпаком гермошлёма обследуемые участки породы, словно принюхиваясь к загадочной поверхности планеты. Потом возвращалась и снова бросала машину в определённом направлении.

– Кстати, как там связь с базой федерации? Что-нибудь есть? – поинтересовался Эрик, сквозь гром и треск разгребаемого гусеницами щебня.

– Говорят, что примерно двадцать часов назад пропало несколько человек их геологоразведочной экспедиции. Где-то в этом районе. Просят помощи по обнаружению уцелевших членов команды – ответил глуховатый голос Навье.

– А почему они до сих пор молчали?

– Так ведь и мы тоже не сразу кинулись искать своих, выжидали.

– Понятно. Значит русские исчезли после того, как пропали Денниса и Шарль. Похоже это два разных случая.

– Не факт – отозвалась в наушниках Жоакин – Всё это случилось, примерно, в одном районе и причина вполне могла быть одной и той же. Что-то нападает на людей – Последнюю фразу она произнесла с красноречивым нажимом на каждый слог.

– Давайте договоримся не делать поспешных выводов – немного взволнованно заговорил Шон – То, что это целенаправленный агрессивный акт далеко не очевидно.

– Да? А развороченный российский планетоход – это тоже не очевидно? Или ты считаешь, что это плод нашего разыгравшегося воображения.

– Мы знаем только то, что произошло столкновение, что столкновение произошло с чем-то нам неизвестным, чьи следы мы пока не обнаружили, но из этого никоим образом не вытекает, что авария была специально спровоцирована, это уже целиком наши домыслы.

– Я согласен с Шоном – преодолевая жестокую тряску, заговорил Эрик – Нам не обязательно приписывать неизвестному злые намерения. В конце концов, может это что-то такая же жертва обстоятельств, как и мы с вами.

Марсоход неуклюже завалился на правую сторону, так что Эрик чуть было не перелетел через бортик ограждения. Он зашипел и, искренне чертыхнувшись, крепче ухватился за стальные поручни сиденья – не хватало только вывалиться к вящему неудовольствию и злорадству всех присутствующих и наблюдающих.

– Слушайте сюда – глухо сказал Навье, его голос, словно пересох, – я повышаю уровень опасности до пятого, наивысшего. Теперь ни единого шага в одиночку, постоянно быть на связи, обо всём, даже о самой незначительной мелочи, немедленно сообщать дежурному диспетчеру. Понятно? Жаль, что вы не прихватили с собой боевых эластеров.

– Вы думаете, что всё так плохо?

– Я думаю, что лучше перестраховаться.

Чуть не опрокинувшись, но преодолев какой-то расползающийся под гусеницами гребень, марсоход начал постепенно опускаться в ущелье. Ущелье оказалось достаточно узким и находилось в кромешной тени. Было непонятно куда направлялся русский астронавт, судя по всему он шёл в совершенно противоположную сторону, удаляясь от вожделенной базы федерации. Если строго придерживаться взятого им курса, то через какое-то время русский должен был выйти в пустынную, совершенно необжитую область моря Астарты, что означало для него верную гибель. Почему русский так упорно придерживался этого, достаточно спорного, направления? Может он потерял ориентиры, у него вышла из строя базовая система индивидуальной локации или его кто-то методично и добросовестно загонял на эту богом забытую территорию, подальше от обитаемых районов красной планеты? А может он просто сошёл с ума? От перенапряжения и пережитого его сознание не выдержало и растаяло, как шапка снега под напором настырной экваториальной жары.

«Мы преследуем сумасшедшего» – мелькнула горькая мысль в голове у Эрика. Дно ущелья неуклонно сужалось. Здесь царила непроницаемая тьма и чтобы двигаться дальше Белиш пришлось включить бортовые фары. Две столба света полоснули наотмашь подземную темноту ущелья. Световые пятна выхватывали из мрака хаотическое нагромождение скал, в резком неоновом свете они казались ещё грандиознее ещё абсурдней. Невольно создавалось впечатление, что потерянный астронавт, специально шёл самыми тёмными и тайными уголками планеты с каким-то умыслом избегая более радостных и просветлённых мест. Но такой густой мрак продолжался недолго, скоро ущелье медленно и ненавязчиво поползло вверх. Стало заметно светлее и Белиш вырубила переднюю пару фар – столбы света рухнули, словно колонны неизвестного храма.

Всё то время когда марсоход двигался по ущелью, связь практически полностью отсутствовала. Скалистая порода из которой состояли стены ущелья, содержала мощные вкрапления железной руды, экранируя электромагнитные волны ретрансляторов, хотя рентгеновский фон по прежнему оставался в пределах нормы. Через несколько километров проход на дне ущелья настолько сузился, что дальнейшее продвижение марсохода оказалось невозможным. Нужно было или возвращаться или оставить негабаритную машину и продолжать путь пешком. Эрик и Белиш спрыгнули с гусеничного вездехода и, предварительно пополнив запасы кислорода, двинулись старым дедовским способом.

Узкое место в расселине продолжалось недолго, через несколько сот метров оно закончилось, стены прохода вдруг распустились и ущелье разлилось в ширину, словно впадающая в море река. Кровеносный теннисный мячик солнца уже почти достиг апогея. В ущелье было настолько светло, что людям с непривычки пришлось повысить уровень защитных фильтров в гермошлёмах.

Вдруг Белиш толкнула Эрика локтем своего скафандра. Одной рукой она держала блестящий на солнце эрг-гретор, а другой – указывала вдаль.

– Смотри – и Эрик послушно вперился в блистающий воздух.

В указанной стороне происходило какое-то движение, но двигалась не фигура человека, которую ожидал увидеть Эрик, скорее там копошилось нечто похожее на бледное членистоногое насекомое. У Эрика от неожиданности перехватило дух, ему стало не по себе от увиденного. То на что смотрел Эрик смутило его разум ибо было чем-то знакомым и не знакомым одновременно. Далеко не сразу Эрик сумел понять, что насекомое, на которое указывала Белиш, было всё же не насекомым, а человеком, но не стоящим вертикально, а отвратительно ползущим по непрерывно осыпающемуся склону гигантского ущелья. По всей видимости это был беспомощный русский.

Белиш сообразив первой, бросилась ему на выручку, за ней, держа эрг-гретор наизготовку и делая широкие марсианские шаги, понёсся Эрик. Когда они добежали, русский притих, как будто, наконец, устав от своих тщетных попыток преодолеть склон. Он совершенно не сопротивлялся когда Белиш переворачивала его на спину, словно огромного жука, он только хрипло дышал во всю глубину своих повреждённых лёгких. Глаза его были полузакрыты, а щетинистое лицо мокрым и осунувшимся. Это было лицо великомученика, лицо узника Бухенвальда. Глазные яблоки буквально провалились в глубокие очные ямы, а почерневшие веки, лишённые ресниц, словно обуглились после пожара. Русский что-то непонятно бормотал потрескавшимися глиняными губами, похожими на пересохший ландшафт. Из микрофона доносились булькающие звуки, в которых с большим трудом можно было угадать что-то вроде человеческой речи. Слышалось какое-то детское бу-бу-бу.

– Всё хорошо. Мы вам поможем, постарайтесь успокоится – сказала Белиш, но русский отрицательно замотал головой и снова, с раздражающим подростковым упрямством, повторял то же самое "бу-бу-бу".

Эрик вынул планшетку медицинского сканера и просканировал тело лежащего астронавта: четыре ребра сломано, вывих правого плечевого сустава и перелом левой ноги в двух местах – неудивительно, что он не мог идти. Белиш нагнулась проверяя запас кислорода. Русский израсходовал больше полвины своего запаса, того количества, которое у него оставалось ему могло хватить ещё часов на тринадцать.

Астронавт схватил Белиш за рука и потянул на себя, они цокнулись колпаками гермошлёмов. Он загарчал из динамика переломанным английским «спасайтесь», и ещё что-то , что было более похожим на звук разрываемой бумаги, чем на речь взрослого человека. Глаза русского остановились, замерли на одной единственной точке во Вселенной, а динамик вдруг перестал бурлить и хлюпать.

– Всё будет хорошо. Не волнуйтесь, вам нельзя волноваться – продолжала подбадривать Белиш, почти соприкасаясь к его гермошлёму своим выпуклым колпаком, но остановившиеся глаза русского быстро стекленели – на неё смотрел мертвец.

Белиш быстро выпрямилась, заматерившись на неизвестном языке. Она всё ещё смотрела на мёртвого астронавта, на его, словно потемневшее от прожитого, лицо с двумя ямами выкопанными для глаз.

– Что показывает сканер? – спросила она у Эрика и голос её дрогнул.

– Остановка сердца. Ты не поверишь, но сканер показывает, что русский умер от сильно поражения током. Может что-то с сканером, чушь какая-то.

– Предлагаю оставить русского, выйти из зоны мёртвой связи и передать координаты на базу. После же вернуться на вездеход и продолжить поиск Деннисы и Шарля. – Белиш говорила быстро и излишне резко, словно боясь, что её остановят. В знак согласия Эрик кивнул и целенаправленно махнул рукой, указывая на ближайшую возвышенность.

– Смотри, видишь тот пригорок, туда не больше километра. Место достаточно высокое и открытое. Мне кажется это наилучший вариант восстановить связь.

Эрик сделал несколько шагов, но Белиш его остановила. «Подожди» – сказала она и вновь вернулась к русскому. Ещё минуту назад живой человек, теперь он лежал, как кусок косной материи, нечто вроде обломка неорганичной породы. «Неужели она передумала и решила похоронить его – испугался Эрик – это так не вовремя, сейчас, когда каждая минута на счету»

Белиш молча возилась над мёртвым человеком. Она шевелила тело астронавта, приподняв над землёй левый его бок и сдёрнув с плеча висящий на ремне боевой эластер.

– Пригодится – сказала она, проходя мимо Эрика – четыре разряда ещё осталось, теперь можно идти. – и они пошли в сторону возвышенности: Эрик держа наизготовку, агрессивно изогнутый, одноручный эрг-гретор, а Белиш с тяжёлым боевым эластером на плече.

– Четыре заряда? – задумчиво переспросил Эрик на ходу – интересно, куда он израсходовал остальные восемь. Восемь залпов эластера достаточно, чтобы пробить километровый туннель в залежах базальта.

– Может он его и пробил – даже с какой-то злостью произнесла Белиш, она была не в духе и явно не имела желания трепать бескостным языком.

– Сомневаюсь. Мы всё время ехали по его следам и никаких туннелей не видели. Такого я бы точно не пропустил. Может галлюцинации и он палил во всё, что казалось ему подозрительным. Знаешь, такое физическое и психическое перенапряжение часто вызывает в мозгу реакции галлюцинаторного типа. Хорошо, что русский нас не порешил, приняв за монстров, вот было бы весело.