Текст книги "Беглец"

Автор книги: Олег Бубела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Не обращая внимания на удивленный взгляд Искима, я подошел к валявшейся на земле ежке. Она уже открыла рот, чтобы излить на меня проклятия, но я рывком поднял ее и заглянул прямо в глаза, своим разумом неосознанно ломая ее сопротивление. Глядя на обманщицу, я внезапно ощутил ее чувства, в которых преобладал страх. И это был не страх передо мной, это была боязнь разоблачения, позора. Мне стало настолько противно, что я отпустил ее и ледяным голосом сказал:

– Шарлатанка! Не смей больше обманывать людей! Не смей позорить честную профессию лекаря! Не смей делать то, в чем ни хрена не смыслишь, дрянь!

Бабка лихорадочно кивала, глядя на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Вон отсюда! – закончил я, и ежка припустила со двора со скоростью молодой козочки, приподняв свои юбки.

Оглянувшись, я увидел, что хозяин и его жена, тоже вышедшая на порог, их сын, выглядывающий из сарая, и люди из соседних домов – все они со страхом и недоумением уставились на меня. Я понял, что нужно брать ситуацию в свои руки, и решительно сказал:

– А теперь займемся настоящим лечением!

Картинно отряхнув руки, я направился в дом и обратился к женщине:

– Как заболела Лина?

Та со страхом посмотрела на Искима и, дождавшись его кивка, запричитала:

– Нечаянно все вышло! Играла с подружками в прятки и залезла в погреб. Просидела там очень долго, пока ее не нашли. Замерзла, бедная. А теперь вся горячая и не кушает ничего...

Иским обнял жену и с надеждой посмотрел на меня.

– Мне нужно осмотреть девочку, – заявил я.

В принципе и так все было понятно – переохлаждение вызвало сильную простуду или воспаление легких, или то и другое сразу, а родители просто запустили болезнь, да еще и не сбивали температуру, которая стала критической. Зайдя в комнату, я подошел к Лине и с трудом размотал все одеяла, в которые она была укутана. Посмотрел покрасневшее горло, послушал легкие и услышал хрипы и свист, да и почувствовал, что температура у девочки под сорок, не меньше. Все это было плохо, но еще не смертельно, поэтому я повернулся к родителям и уверенно заявил:

– Мне все ясно, сейчас будем лечить! Принесите пару тряпок, холодной воды и обтирайте ее, убирайте жар. А я приготовлю лекарство.

Хозяева сразу повеселели, ведь я им подарил надежду, а это уже немало. Я вышел, порылся в сумке и достал фляжку с лимэлем. Затем тщательно завязал сумку и соединил лямки чехла лука и двух сумок, чтобы при необходимости подхватить все вещи в один заход. Если лимэль по каким-то причинам не поможет, то мне придется отсюда бежать, и быстро. Глянув в окно, я заметил, что на улице собралась небольшая толпа. Чертыхнувшись, я вернулся в комнату. Родители уже обтирали дочку, сбивая температуру.

– Малина у вас есть? – спросил я у женщины.

– Малина? – непонимающе уставилась она на меня.

– Сладкая лесная ягода темно-красного цвета, что растет на кустах, – пояснил я.

Эльфийское обозначение малины им будет непонятным, а на общем я названия этой ягоды отчего-то не знал, поэтому и решил применить русский.

– А-а-а, сладица! Есть!

Попробовав некое подобие варенья, приготовленного из сладицы, я обнаружил именно малину. Потом перебрал травки хозяйки, нашел что-то, похожее по запаху на сушеный чай (я уже не стал спрашивать, чтобы не пролететь еще раз), и приказал сделать кипяток. Затем я взял кружку, плеснул туда воды и добавил несколько глотков лимэля, подумав, что давать ребенку лимэль в чистом виде будет неразумно. Сев на кровать, осторожно приподнял Лине голову и поднес кружку к ее губам.

– Выпей, детка, это волшебное снадобье. Быстро выздоровеешь.

Девочка позволила влить себе в рот разведенный лимэль. Первое мгновение ничего не происходило, а затем ее глаза расширились, тело напряглось, и она подскочила на кровати, выгнувшись дугой. Я с трудом поймал ребенка и прижал к кровати, дожидаясь, пока пройдет ошеломление от действия эликсира. Когда девочка перестала дергаться, я ослабил хватку и глянул в ее бледное лицо. На нем сияла счастливая улыбка. Вероятно, она ощущала жаркий взрыв в теле, что доставил ей лимэль. Спустя несколько минут глаза ее заблестели, и она явно стала выглядеть лучше. Это ведь не пара сломанных ребер, так что процесс пошел практически моментально.

Я поднялся и сказал взволнованным родителям, не решавшим приблизиться:

– Теперь все будет в порядке.

Иским сразу подбежал к кровати и обнял дочку, приговаривая что-то ласковое, мать тоже бросилась было туда, но я напомнил ей о кипятке. Кинув в кружку несколько листьев здешнего чая, я подождал, пока вода немного окрасится, а затем плюхнул туда несколько ложек варенья и одну ложку лимэля, на всякий случай. Нужно закрепить успех, а то кто его знает, как лимэль справляется с простудой. Если девочка пропотеет, так будет намного вернее. Это я по себе знаю, поскольку в детстве был болезненным и хилым ребенком, которого часто навещали доктора.

Снова подойдя к больной, я вырвал ее из объятий родителей и заставил выпить чай с вареньем. Затем закутал в одеяла, строго приказав лежать и ждать, пока вся болезнь через кожу не выйдет. После этого вышел из комнаты, позвав родителей с собой.

– Значит, так, – сказал я им. – После того, как Лина хорошо пропотеет, ее нужно накормить. Помните, как я сегодня ел? Так вот, Лина будет почти такой же голодной, потому следите за ней, а то ведь и лопнуть может! – улыбнулся я, вспомнив рекламу «Налей и отойди!».

Но, глядя на обеспокоенные лица родителей, поспешил добавить:

– Да шучу я, шучу! Есть слишком много ей все же не стоит, лучше часто, но понемножку. Кроме этого, давайте ее побольше пить того отвара со сладицей, который я только что сделал, и пусть пока с кровати не встает. Разве что по нужде. Дня через два болезнь окончательно уйдет, но вы объясните дочке, что сидеть в холодных подвалах очень вредно для здоровья!

Родители внимали мне, приоткрыв рты, а затем, заверив, что все сделают, как нужно, принялись горячо меня благодарить. Под их взглядами мне стало не по себе. Я никогда не любил выслушивать благодарности, а когда еще и смотрят такими восторженными глазами...

Шум во дворе заставил меня снова выглянуть в окно. Толпа там собралась уже преизрядная, возглавляемая давешней бабулькой. Яжина угрожающе кричала, заводя народ и показывая на дом.

– Близится буря, – пробормотал я. Хозяева также стали обеспокоенно выглядывать в окно, а я тем временем вернулся в комнату, чтобы проверить девочку. Она уже стояла возле печки и что-то жевала.

– Вот непоседа, – понимающе протянул я.

Да, чувство голода теперь ей обеспечено на ближайшие дни. Услышав мои слова, Лина с испугом обернулась, сжимая в руке надкусанную краюху хлеба. Я подошел к ней и развернул одеяло. Все было нормально, девочка обильно пропотела, потому я приказал ее матери:

– Одежду поменять на сухую и теплую и накормить ребенка!

Хозяйка бросилась к дочке, а я, подхватив Искима под локоток, потянул его к выходу, так как крики толпы на дворе приняли уже слишком угрожающий оттенок. Как бы дом не вздумали поджечь, подумал я мельком. Когда мы вышли, то увидели в наступивших сумерках, что перед забором собралась почти вся деревня, внимающая лжезнахарке.

– Не дадим чужаку хозяйничать в нашей деревне! – выкрикивала ежка.

– Не дадим! Не дадим! – поддерживала толпа.

– Защитим наших детей от пришлых злодеев! – не унималась бабка.

– Защитим! – гремела толпа на разные голоса.

Остановившись за спиной у Яжины, я скрестил руки на груди и обвел глазами толпу. Видимо, в моем взгляде промелькнуло нечто такое, от чего люди стали затихать и неосознанно стараться спрятаться друг за друга. А бабка ничего не замечала и не унималась:

– Не дадим шарлатану наживаться на чужом горе!

Тишина была ей ответом. Последний лозунг вывел меня из себя. Нет, я не достал клинок и не прирезал надоедливое существо. Я просто выставил вперед руки, одной оттянув средний палец на второй и... отвесил бабке отменную лычку, да так, что аж эхо пошло гулять по деревне! Бабка рухнула на землю как подкошенная, обхватив руками затылок, а я обратился к толпе:

– Чего стоим, чего хотим? Говорите, я слушаю! – и опять невозмутимо скрестил руки на груди.

– Ты... это... не наживайся на чужом горе! Вот... – смущенно выдавил из себя мужик, стоявший с вилами в переднем ряду.

– Я и не наживаюсь, – спокойно ответил я. – Еще претензии будут?

Толпа молчала. Лишь бабка у моих ног завозилась и пискнула:

– Шарлатан...

Во мне загорелся огонь ярости, но я не стал выпускать его наружу и твердым голосом обратился к толпе:

– Я не шарлатан. Я путник, утомленный долгой дорогой. Иским любезно согласился приютить меня на ночь, и с рассветом я бы просто ушел дальше. Но меня поразило то, что произошло в доме гостеприимного хозяина! А увидел я, как некая лживая дрянь (тут я пнул сапогом бабку) пришла лечить его ребенка, ничем не помогла, но начала требовать деньги за свою работу. Видя такую несправедливость, я просто выгнал нахалку из дома и предупредил, чтобы она больше не смела никого обманывать. И теперь я вижу, что эта негодница пошла искать защиты, вводя в заблуждение вас, честных и порядочных жителей деревни. Так ведь?

Я оглядел толпу. Та молчала, лишь редкие приглушенные голоса раздались в задних рядах. Но зато бабка вскочила на ноги и угрожающе крикнула:

– Не так все было!

– Ах, не так? – изобразил я удивление. – Так давайте спросим уважаемого Искима! – я указал на хозяина.

Иским подошел ко мне. Раздались крики:

– Давай, Иским, расскажи, как дело было!

– Говори, староста!

Так он еще и староста, вот повезло мне! Есть возможность решить дело миром, а не прорываться с боем сквозь толпу. Конечно, для меня это плевое дело, да и клинки мастера висят за спиной, но... Просто не хочется мне резать обычных людей, так ловко одураченных опытной мошенницей.

Иским немного помялся и начал рассказ:

– Вернулся сегодня от брата и узнал, что наша Линочка тяжко захворала. Расстроился я, понятное дело, но стал дожидаться бабку Яжину, чтобы та помогла. Но она, вместо того чтобы лечить, даже не посмотрела толком на ребенка, а сразу сказала, что надежды нет! – Староста все больше распалялся. – Эта гадина сказала, что ее вылечить нельзя, а можно только продлить страдания! И за это потребовала с меня одну серебрушку!

Толпа охнула, видимо, здесь это были большие деньги. А староста продолжал:

– Хорошо, что я взял в попутчики вот этого парня, который оказался превосходным лекарем. Он вытолкал Яжину взашей и легко вылечил мою дочку!

Толпа удивленно загомонила, а я подумал, что завтра нужно уходить еще до восхода солнца, потому что быть лекарем в этой деревне мне не улыбалось совершенно. Запас лимэля у меня не бесконечен, и кто его знает, когда я сварю новый. Тем более что еще и эльфы на пятки наступают. Осталось дня три-четыре до того, как меня обнаружит следующая поисковая группа (она же карательная). Вряд ли эти упертые старейшины откажутся от мысли рассчитаться со мной. Тем временем жители уже поменяли свои намерения и больше не смотрели угрожающе на меня, вместо этого уставившись на бабку. Та почувствовала себя неуверенно, но продолжила обвинять меня:

– Я знахарка, а это обманщик! Я лечу всю деревню, и...

– Неужели? – не дал я ей закончить. – И скольких ты вылечила?

– Многих!

– Небось только тех, кто сам поправился, несмотря на все твои усилия? – с сомнением спросил я. – Ответьте мне, жители деревни, кого из вас она действительно спасла от болезни?

В толпе начались перешептывания. Наконец один мужик вышел вперед и заявил:

– Ну, меня она вроде как лечила...

– От чего?

– Да насморк меня замучил, так она мне травку дала какую-то, и за день он прошел... Правда, я после той травки так желудком маялся...

– Вот! Я помогла! Мои травы могут исцелять! – радостно заявила бабка.

Я понял, что в разговоре нужно ставить точку. Жирную и желательно кровавую. Потому с презрением посмотрел на ежку и велел Искиму принести тот пучок, что дала ему шарлатанка. Метнувшись в дом, он принес требуемое. Его жена в этот момент испуганно наблюдала с порога за происходящим. Я поднял пучок повыше, чтобы всем было видно.

– Вот... – начала было бабка, но я резко бросил:

– Заткнись! – и начал разбирать пучок.

Поворошив траву, я обратился к людям:

– А теперь, уважаемые жители деревни, смотрите, чем лечит вас эта тварь. Вот эта травка (тут я отделил несколько травинок и показал) вызывает сильное расстройство желудка. Именно она (я посмотрел на мужика) помогла вылечить твой насморк, потому что ты целый день боялся чихнуть, чтобы не обос...

Конец фразы был заглушен дружным хохотом толпы. Подождав, пока смущенный мужик скроется за спинами других, а люди немного притихнут, я поднял еще несколько травинок:

– Вот эта вызывает у человека слепоту, – я бросил травку под ноги. – Вот эта вся вызывает горечь во рту, так как является сорной травой, а не лекарственной, – я бросил под ноги бо́льшую часть пучка. – А вот эта... – отделил я два листика и замолчал, делая вид, что глубоко задумался.

В толпе раздались крики:

– Ну что там?

Но я обратился к Искиму:

– Ты упоминал, что твой сын тоже болел, это так?

– Да, Сивашка наш два года назад свалился с горячкой...

– А Яжина приходила его лечить? – продолжил я.

– Ну, да...

– И принесла точно такой же пучок травы?

– Да, приносила. Мы сделали отвар и поили мальчика, только он все равно не выздоровел, а к ночи и вовсе дышать перестал, – рассказывал Иским, не понимая, куда я клоню.

– Все дело в том, – поднял я два листика повыше, – что эта травка у здорового человека вызывает помутнение сознания и разные видения, а у детей – глубокий сон, а потом смерть!

Я бросил траву на землю. Иским проводил ее недоумевающим взглядом, а затем на его лице начало проступать понимание и гнев. Он побагровел и вонзил взгляд в Яжину, которая под ним съежилась и стала отходить назад.

– Это что же, я сам... своими руками отравил сына?! – проревел Иским и бросился на бабку.

Та попыталась убежать, но врезалась в стоящих людей и в который раз опрокинулась на землю. Подбежавший Иским начал бить ее ногами, руками, швыряя, как мешок с картошкой. Что-то хрустнуло, бабка издала сдавленный стон, слабо закрываясь руками от побоев. Толпа все еще не пришла в себя и стояла молча, но затем все же кто-то очнулся, подбежал к старосте, попытался оттащить его. Тот сопротивлялся, в яростном безумии колотя обманщицу. Наконец трое здоровенных мужиков сумели оттащить его от тела незадачливой знахарки, но было уже поздно. Бабка невидящими глазами смотрела в небо, изо рта вытекала кровь, голова застыла под неестественным углом... Яжина была мертва.

Страсти понемногу стихали, Иским приходил в себя, глядя на труп бабки, а я решил взять дело в свои руки и громко сказал:

– Вот и все! Обманщица, наживавшаяся на вашем горе, наказана. Теперь вам следует поискать себе другую знахарку в соседних деревнях. Не может быть, чтобы ни одна не согласилась поехать к вам. В крайнем случае, вам нужно отдать нескольких своих девок, что посмышленее, в ученицы, а там через несколько лет...

– А ты не можешь остаться у нас? – робко спросили у меня, но я выкрутился, сумев найти весомый аргумент:

– Нет, я у вас не могу остаться. Я королевский лекарь, возвращаюсь в столицу из эльфийского леса, где обучался знахарству эльфов. Поэтому задерживаться не имею права, ведь Фариам Справедливый будет очень мной недоволен.

Вся толпа посмотрела на меня уже с восторгом и легким страхом. Еще бы! Ведь для них я стал теперь не просто важной шишкой, а вознесся на недосягаемые высоты. Поэтому я не стал ждать, пока они придут в себя, а, взяв за руку Искима, пошел в дом, мимоходом показав на труп и обронив:

– Уберите это...

Несколько парней тут же бросились выполнять мою просьбу.

Зайдя в дом, я усадил Искима на лавку и сел рядом.

– Сколько же лет у вас жила эта шарлатанка?

– Три года, – безжизненно ответил Иским, смотря в одну точку.

– И что, никто ничего не заподозрил? – с сомнением спросил я.

– Нет.

– А почему вы вообще позволили Яжине заниматься у вас знахарством? Что, неужели нельзя было найти никого поприличнее?

Я просто не понимал, как можно три года терпеть у себя шарлатанку и ничего не пытаться предпринять.

– После того, как умерла наша Владна, мы все сильно переживали, что деревня осталась без знахарки. Уже хотели было ехать в город, как тут объявилась эта... эта...

Выяснив все, что мне нужно, я развернул к себе Искима и, пристально глядя ему в глаза, четко сказал:

– Не ты убил своего сына, а та, что обманула тебя. Ты наказал обманщицу, поэтому больше не кори себя, иначе мнимая вина может сожрать тебя изнутри! Понял?

– Понял, – сдавленно произнес хозяин, выходя из своего потерянного состояния.

– Ну а сейчас иди и побудь с дочкой, покорми ее и больше не вспоминай о прошлом! – приказал ему я.

Иским заторможенно поднялся и на автомате пошел в другую комнату, провожаемый хозяйкой, но на пороге вдруг обернулся и сказал только одно слово:

– Спасибо.

Я кивнул ему и, сняв со спины клинки, растянулся на лавке. День был хлопотным, а завтра рано вставать, поэтому нужно хорошенько выспаться. Я закрыл глаза. Вот какая жирная точка у меня получилась, подумалось мне. Сегодня я вновь убил. Лишил жизни человека, причем чужими руками. А что чувствую? Да ничего! Я уже давно перешел ту грань, чтобы терзаться сомнениями. Тем более что в ситуации с шарлатанкой я не мог поступить иначе. Да, я сам спровоцировал накал страстей, поддавшись своим чувствам. Но если бы Яжина молча удалилась, глядишь, и осталась бы в живых. Всему виной обман, и только он.

Обман... обманщик... Я покатал на языке это слово. Нормально звучит, и мне очень подходит, ведь я сегодня тоже прибег к обману, но признаться в этом могу только себе. Я повернулся на бок и сонно улыбнулся. Да, я действительно неплохо разбираюсь в травках и могу легко распознать в них лекарственные, спасибо эльфийским наставникам. Но никто из этих людей никогда не узнает, что те два листика были абсолютно безвредны...

Это была последняя мысль, после чего темнота вновь ласково укутала меня своим одеялом и унесла далеко-далеко...

Глава 12
По дороге с облаками

Я проснулся до восхода солнца, чувствуя себя прекрасно отдохнувшим. Видимо, давало о себе знать то, что я не пил лимэль уже почти двое суток. Бодренько вскочив с лавки, я вышел во двор. Петухи еще спали, не брехали собаки, вообще тишина была мертвая. Я порадовался этому и направился к бочке с водой, где умылся и тщательно (насколько это возможно без мыла, мочалки и даже ковшика) помыл верхнюю часть тела, скинув одежду. Мимолетно ощупал свой шрам от стрелы на спине и почувствовал только легкий намек на него – дырка уже полностью затянулась.

Одеваясь, я оглядел себя. Приятные изменения меня порадовали – исчезло небольшое пивное брюшко и намечавшийся жирок на ногах, сами ноги стали более сильными. Подвигав ими, я увидел, как перекатываются твердые мышцы, что появились за время долгого путешествия по лесу. Ощупав их, я понял, что не иначе это лимэль подействовал, ведь за такой срок у меня, хиляка, просто не могло появиться подобное. Мой торс за время голодовки также избавился от всего лишнего, наросшего благодаря сидячему образу жизни, и стал более подтянутым, но до культуриста, да и просто атлета я явно не дотягивал. Над мышцами мне еще нужно много работать. Кстати, а почему бы не начать прямо сейчас?

Я сбегал в дом и взял свои мечи. Вернее, это были мечи мастера, но они давно обосновались за моей спиной, так что я считал их уже своими. Выйдя во двор, я извлек клинки из ножен и прокрутил в кистях пару раз, чувствуя слабое, но неприятное сопротивление организма давно уже заученным движениям. Непорядок, решил я, и стал упражняться, вспоминая все разминочные движения, которым меня научил мастер. Они позволяли не только разогнать по телу застоявшуюся кровь, но и почувствовать каждую его клеточку, каждый нерв. Клинки скоро снова стали ощущаться продолжением моих рук, они издавали легкий свист, разрезая воздух. Лезвия мечей были длинные и узкие, слегка изогнутые и очень напоминали японские катаны. Они блестели в полутьме, радостно предлагая станцевать с ними. И я ответил согласием. Поймав слабый ветерок, я стал кружиться, взмахивая клинками, изгибаясь в разные стороны, ведомый только мне слышимым ритмом. Веселье захлестнуло меня, я все убыстрял темп, закручивая вокруг себя веер смертоносной стали, и танцевал, танцевал с ветром!

Когда же я остановился, тяжело дыша, то увидел, что проснувшийся хозяин с великим почтением смотрит на меня с порога, а вокруг забора стоят местные жители и негромко с восхищением комментируют мою разминку. Помянув демонов, я вложил мечи в ножны и пошел в дом, недоумевая, как же я прошляпил их появление. В доме меня уже поджидал обильный завтрак, который улыбающаяся хозяйка попросила меня откушать. Я глянул в окно и отметил, что солнце уже встало. М-да, долго же я танцевал, не меньше двух часов.

Быстренько покидав в себя под добродушными взглядами хозяев лишь несколько тарелок каши, я поднялся и заявил, что на полный желудок не люблю путешествовать. Иским только кивнул и вышел из дома, а я принялся одеваться. Накинул жилетку, куртку, повесил за спину клинки и чехол с луком и пожелал доброго здоровья хозяйке и ее детям. Напоследок внимательно оглядел Лину, на лицо которой уже вернулся здоровый румянец, а потом подхватил сумки и вышел во двор. Там Иским запрягал лошадь в телегу.

– Что, куда-то собираешься? – спросил я.

– Да тебя до столицы провожу, – ответил он.

У меня просто челюсть отвисла. Он собирается везти меня в столицу! Заманчиво, но я представил, что придется неизвестно сколько трястись по ухабам, отбивая все, что можно и что нельзя, и мне сразу стало дурно. С жаром я принялся его убеждать, что в столицу не тороплюсь, времени у меня много и поэтому нет особой нужды меня подвозить. На что староста с не меньшим жаром упирался, говоря, что они в долгу за лечение дочери. Тут мне стало немного стыдно, ведь я даже забыл с ними рассчитаться за обед и ночлег. Совсем вылетело из головы.

Короче, после долгих уговоров, поняв, что миром дело не решить, я резко сказал:

– Молчать!.. Я! Иду! Пешком!

Затем достал серебряную монету из кошелька и вручил старосте со словами:

– За еду и ночлег.

– Но...

Я оборвал его:

– Никаких возражений! Или ты считаешь, что королевский лекарь бедствует?

Иским замолчал, а потом робко предложил проводить меня хоть до околицы, на что я согласился. Ведь из двух зол... Но я и не знал тогда, что сопровождать меня вместе со старостой намылится буквально вся деревня! За нами увязалась такая толпа, что заполнила всю улицу. Но это полбеды. Проблемой было то, что периодически то один человек, то другой догоняли нас со старостой и почтительно задавали мне какой-нибудь вопрос. То они хотели знать, где я так научился клинками махать, то как выглядят эльфы, то много ли я знаю о короле... Я сначала отвечал, потом отшучивался, потом меня все достало, а деревня, похоже, была бесконечной!

Когда я, уже отчаявшись, серьезно рассказывал одной девушке, как быстро похудеть («да просто не жрать ничего!»), то увидел впереди спасительный проем ворот и ускорил шаг. Иским, как и обещал, проводил только до конца деревни и остановился в воротах, а затем опять принялся многословно благодарить. На что я коротко ответил:

– Не за что! – и повернулся, чтобы уйти, но тут староста опять напомнил про свое предложение, мимоходом задев одну маленькую проблемку.

– А может, все-таки проводить? Ведь в лесу всяких хищников полно. – Он понизил голос: – Тут даже кэльвы встречаются, от них вообще никакого спасения нет!

Остальные, стоявшие чуть сзади, подтверждающе загомонили:

– Да, кэльвы – это страшное дело!

– Кэльвы? – недоуменно оглянулся я. – Да встречал я этих кэльвов!

Все потрясенно притихли, а один голос в толпе спросил полушепотом:

– И как же вам удалось убежать?

Я улыбнулся и ответил:

– А я и не бегал! Они ведь такие симпатичные пушистики! Когда гладишь их, мурлычут, будто домашние кошки. И вообще, чего вы их боитесь? Они нападают на людей, только когда голодные, а если к ним обратиться мысленно и сказать, что ты их друг и не причинишь им боль, накормить – тогда и они с тобой подружатся. Но сейчас, думаю, они совсем перестанут выходить к вам. Раньше ведь разбойники в лесу всю дичь выводили да распугивали, а теперь там тихо. Так что вы в лес к кэльвам не лезьте, и они вас трогать не будут!

– А разбойники? – произнес кто-то.

– А нет больше разбойников. Умерли все вчера утром!

– Как?... – сдавленно прошептали из толпы.

– Молча! Ну, разве что кое-кто крикнуть успел.

Люди в толпе стали внезапно очень похожими друг на друга, вероятнее всего, широко раскрытыми глазами. Я даже и не знал раньше, что глаза могут так увеличиваться, и думал, что выражение «полезли на лоб» – это преувеличение. Но сейчас понял, что даже этого выражения здесь будет явно маловато!

– Ну что вы на меня так уставились? – спросил я. – Встретились мы с ними позавчера, поговорили. Такими неприятными людьми оказались – грязные, вонючие, некультурные. Хотели у меня все вещи отобрать, а самого прирезать в кустах. Я с ними не согласился, а потом они все умерли, вот и весь сказ.

Посмотрев на их лица еще раз и запечатлев в памяти картинку «Шок – это по-нашему!», я кивнул им на прощание и, развернувшись, зашагал по дороге, чувствуя, что они стоят и молча смотрят мне вслед. Ну что ж, теперь хоть будут знать, что с кэльвами можно договориться, а это поможет избежать ненужных жертв. Если эти пушистики широко распространены в округе, то, возможно, у людей с ними получится наладить контакт, в отличие от эльфов. Нет, домашними кошками они вряд ли станут, но хотя бы на людей нападать не будут.

Я шагал вперед, вдыхая чистый свежий воздух, радуясь зелени вокруг. Все-таки здесь приятно жить! Даже не хочется возвращаться домой, в свой техногенный мир, наполненный вонью, шумом и толкотней. Если бы еще эти долбаные эльфы не действовали мне на нервы постоянной угрозой! Пользуясь предоставленной возможностью спокойно поразмыслить над ситуацией, я стал подводить итоги.

Итак, ночь прошла просто замечательно, голод мне пока не грозит, ведь эльфийские припасы все еще в мешке, а значит, даже не охотясь, можно легко протянуть до Зингарда. Ведь до него всего два дня пути, это если на телеге. А моим шагом... ну, пусть будет три. Нормально! Дотопать можно спокойно, причем даже сильно и не спешить, ведь эльфы при всем желании не смогут меня догнать так скоро. А в городе мне на их погоню будет начхать, да и вряд ли они открыто будут за мной охотиться на человеческих землях... Хотя открыто охотиться они и не будут, ведь чего им стоит просто стрелу пустить из засады? В общем, я решил, что и в Зингарде мне долго задерживаться никак нельзя.

Так я топал и топал по хорошей дороге до самого полудня. Потом устроил привал, поел немного эльфийской еды, а затем пошел дальше. Меня не обгоняли ни пешеходы, ни повозки, ни всадники. Даже удивительно, ведь по состоянию дороги было видно, что пользуются ей частенько.

Незаметно подкрался вечер. Мои уже изрядно натруженные ноги взмолились об отдыхе, и я решил устраиваться на ночлег. Свернув с дороги, углубился в лес, выбрал полянку поуютнее, насобирал веток и расстелил их, накрыв запасной курткой и штанами. Все не на голой земле спать! Затем не спеша поужинал эльфийским хлебом с мясом, с удовольствием прикончив почти весь запас, и улегся. Проверил свой магический резерв – он был полон до краев. С этим нужно что-нибудь сделать, решил я и опять поднялся. Ведь мне нужно тренировать не только тело, но и магические способности, а значит, пора вспомнить, чему меня учили.

Сконцентрировавшись, я начал упражняться – выпустил пару магических стрел в дерево, сделав в нем симпатичные круглые отверстия, просканировал окрестности магическим зрением, ничего крупнее кролика не обнаружив, принялся посылать обычные силовые удары, наподобие тех, какими пользовался Минаэль, попробовал установить вокруг себя защитный кокон. Он получился весьма вяловатым, а затем мои силы иссякли. Уставший, но удовлетворенный, я повалился спать, подумав, что даже сейчас уже кое-что могу. Правда, против более опытного мага мне применить нечего, но против обычных людей – есть что. Конечно, все мои знания – не более, чем детские игрушки, ведь до серьезных боевых плетений мы с учителем так дойти и не успели. Но обычного человека я с легкостью могу магией оглушить, опрокинуть, убить, если понадобится, а значит, мои возможности растут. Главное – постоянно увеличивать свои способности в накоплении энергии, а это тренировки и еще раз тренировки... И я заснул.

Утро встретило меня ласковыми лучами солнца. Я поднялся, потанцевал часок с мечами, затем перекусил сухофруктами, запил их водой и, подхватив немного полегчавшие сумки, вернулся на дорогу. Проверив свой резерв, я убедился, что после моих ночных упражнений он заполнился едва наполовину, то есть пока опустошать его рано. Вот пускай соберет энергию до краев, а после можно будет и потренироваться. Кстати, вчера, используя выученные плетения, я обратил внимание на то, чего раньше никогда не замечал. Все они состояли из нескольких блоков, каждый из которых выполнял свою функцию. И если раньше они представлялись мне единым образованием, которое нужно было запоминать комплексно, то сейчас я видел: из того, что я уже знаю, вполне можно вывести некие закономерности создания различных плетений. А там уже можно делать следующий шаг – научиться придумывать их самому, комбинируя разные блоки.

М-да, поразительный эффект дало мне мышление программиста. Ведь будучи эльфом, я этого никогда не замечал, да и не заметил бы никогда. Ну, разве что учитель соизволил бы рассказать, как появляются плетения. И что теперь? А теперь прежде всего нужно развить свою способность к накоплению силы, ведь пока весь мой резерв уходит на двадцать простых плетений. И только когда он увеличится раза в три-четыре, можно уже будет подумать об экспериментах...

Бодренькой походкой я шагал по дороге, насвистывая себе под нос и радуясь, что моя музыкальность заметно повысилась. Ведь без чувства интонации эльфийский язык – это не язык, а я ведь научился им владеть. Так что теперь могу и петь свободно, да так, что Басков будет нервно курить в сторонке! Жаль, конечно, что сейчас все наши песни мне кажутся несколько примитивными... Эх, взять бы их да перевести на эльфийский! Там даже без сопровождения получится настолько мелодично, что закачаешься!

Размышляя таким образом, я миновал несколько развилок. На некоторых присутствовали столбы с указателями, и я убеждался, что иду правильно. На дороге появилось движение – несколько раз проехали телеги, промчалась крытая повозка, дважды мимо проскакали всадники. Я внимательно посмотрел на них, но ничего особенного, позволяющего определить, кто они, не нашел. Обычные люди, как и я. Значит, нужно будет в скором времени обзавестись четвероногим средством передвижения. Оно мне пригодится, если соберусь много странствовать. Тот факт, что я ни разу в жизни не ездил верхом, меня мало смущал. Придется научиться, и чем скорее, тем лучше.