Текст книги "Навь. Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Ну и подкинул мне Старший сюрпризец с подачи волхвов. Очередную маленькую туристическую поездку – чем закончилась прошлая, казалось бы, совсем незначительная, скататься туда-обратно, я хорошо помнил, несмотря на то, что прошло столько времени. Нет, конечно, я бы мог отказаться, сославшись на занятость и подготовку к поступлению в вуз, но… Мне потом этого не простят, в злопамятности папА я не сомневался, а портить отношения в мои планы совсем не входило.

Одним словом, взвесив все «за» и «против», я согласился. В конце концов, еще только самое начало мая, два месяца до начала вступительных, время еще есть. Тревожное нытье пятой точки было подавлено небольшим усилием воли, в конце концов будем считать это небольшой практикой, давно я в поле уже не был.

Ну вот тут и Козьма с Кресиславом взялись за меня всерьез. Хотя что можно подготовить за несколько дней? Да одно планирование операции больше занимает, не говоря уж о прочем, видимо горело и полыхало так, что срочно надо было тушить.

И понеслась несвойственная для меня наука. Несколько дней подряд в меня впихивали прикладную информацию по индейской мифологии и этнографии, чтобы я не путал инков с ацтеками, а Кетцалькоатля с Апокатекилем, тьфу, язык сломаешь нафиг от этих названий. Вообще тема древних доколумбовых народов настолько обширна и необъятна, что изысканий хватит на столько лет, сколько этим цивилизациям было на момент распада. В одной только мезоамерике, если не брать южную, было десять высокоразвитых цивилизаций, от ацтеков до чичимеков, прямо-таки колыбель працивилизаций! Ну а что, наше счастье постоянно, климат теплый, природа богатая, вот и жуй кокосы и ешь бананы, шучу, конечно. И вот всю эту мешанину культур-мультур в меня пытались впихнуть волхвы, особенно Кресислав, старший по ведунской части, замполит языческий.

Прочие знания мне вкладывали не только ведуны, но и спецы папиного технического отдела – все новое и не только, убойное, приемопередающее. В том числе не только наше, но и трофейное – бразильское, американское, европейское. Словом все то, с чем я мог столкнуться на вражеской территории, а противник, вот гад такой, мне для него инструкции не припасет, поэтому вот так щелкаем кнопочками какой-нибудь AN/URC-200 или собираем и разбираем бразильский TAURUS SMT-40. А на закуску учим знаки различия и звания местных латиноамериканских армий и прочих полиций под бдительным присмотром спеца по данному вопросу, чтоб им всем провалиться с их альфересами и субофисьяль супериорами! Все равно, один черт, я их не запомню и воинское приветствие отдавать не собираюсь, не затем я туда еду.

Так что неделю я спал по два-три часа урывками, иногда после подъема для допроса между этими двумя часами, когда усталый мозг не работает вообще, это был такой тренинг в представлении наших следователей.

Легенда, которую я отвечал сонный, покачиваясь с полузакрытыми глазами оригинальностью не отличалась и могла выдержать только поверхностную проверку, если бы кто-то захотел ее пробить. Студент-первокурсник по специальности «История», отправлен в этнографическую практику вместо села Кукуево в зарубежную командировку, потому что у него были богатые родители. Чтобы он мог не матерные частушки пьяных аборигенов собирать, а посмотреть на быт и фольклорные изыски индейцев. Естественно, я был внесен во все списки, все материалы моего личного дела с моей особо неудачной фотографией лежали в деканате Института истории Императорского Санкт-Петербургского университета, я был включен во все зачетные ведомости, и мой средний балл был три с половиной – как раз только-только чтобы не вышибли. Хотя не вышибли бы, оплата шла регулярно, а институт любит хорошее финансирование. Скоро экзамены, потом каникулы – ищи-свищи потом якобы однокурсников, да и по нынешней эпохе соцсетей если ты не в сети, то тебя и не существует.

Вот с этим было все в порядке. Спецы наштамповали хренову тучу аккаунтов во всех доступных сетях, а потом профессиональный фотограф провел со мной фотосессию во всех барах и прочих злачных местах отдыха богатых бездельников с соответствующими атрибутами – бутылки, телки, тачки, танец на столе. Заодно в базе у полицаев появились с десяток записей о нарушении общественного порядка – драки, хулиганка, пьяная езда и тэ пэ. То есть соответствующий облико морале не особо обременяющего себя учебой мажора. Когда я читал о своих похождениях на своих аккаунтах я только похихикивал, а кое-где и ржал во весь голос, глядя, как развлекается сын старовера-золотопромышленника из Сибири, спуская папины денежки. Почему из Сибири? А попробуй, проверь. Вэлкам в тайгу, до староверов, они незваных гостей не любят. Так что Семен Клычев, то бишь я, оттопыривался по полной, позоря папочку в силу своих нескромных возможностей.

А вот послал мне бог напарничка… Как-то он мне сразу не глянулся при знакомстве. И имя какое-то – Гостевид. Какая-то чудь белоглазая примерно шесть футов ростом и абсолютно нескладная на вид.

– Знакомьтесь. Гостевид, – Кресислав махнул рукой в сторону своего протеже. – Ведун.

– Александр, – протянул я ему руку, почувствовав в ответ лишь вялое пожатие ладони.

– Вам вместе работать, так что я оставляю вас побеседовать вдвоем, – и довольный Кресислав увеялся, сделав нам ручкой.

Беседа наша явно не задалась. Сначала попытался я его раскрутить на разговор, но он лишь отвечал односложными междометиями. Минут через десять мне это надоело, и я плюнул. Да, похоже у волхвов психологи не на высоте – сунуть напарника, который с тобой не то что говорить не желает, а еще и не видит в упор? Странные понятия о психологической совместимости пары, однако. Мне такое чудо на миссии не надо. Я встал, вышел из комнаты и пошел искать Кресислава по его особняку.

Дверь была полуоткрыта, а Кресислав что-то набирал на ноутбуке, сидя за письменным столом.

– Можно? – я постучал в дверь.

– Заходи! – приветливо отозвался волхв. – Ну что, побеседовали?

– Ну если мычание и «да/нет» можно считать за беседу, то да. Он не идет на контакт.

– Странно, – хмыкнул Кресислав. – Хотя он всегда такой молчаливый и замкнутый.

– Ну и зачем мне такое чудо?

– Он один из лучших поисковиков, очень талантливый ведун.

– Да будь он хоть трижды ведун, мне нужен человек, на которого я могу положиться. Вы вообще учитывали психологическую совместимость?

– Учитывали, – с кислой рожей сказал Кресислав. – Да, есть небольшие проблемы…

– Хренасе небольшие! У вас других нет, пусть похуже, но с нормальными коммуникативными способностями?

– Других ведунов у меня для тебя нет, – сказал волхв с интонацией товарища Сталина, про которого он конечно же не знал, как и про его эту фразу, только там было про писателей. – Садись, раз он отмолчался, расскажу про него сам.

Я молча отодвинул стул и сел напротив Кресислава.

– Гостевид со странностями, но это можно объяснить. Он потомственный волхв, в детстве остался сиротой из-за своего происхождения, его родителей убили воинствующие сектанты, объявившие войну язычеству, и всему что с ним связано. Община воспитала его и развила его очень большие способности. Поэтому конечно прошлое наложило на него свой отпечаток.

– Я понимаю, но извините, психолог из меня не особо, мне в бой с ним идти придется, а не лечить его психологические травмы, в Зяму Фройда я играть не собираюсь.

– Не бойся, он тебя не подведет. К тому же он подходит для этой миссии почти идеально – помимо паранормального, у него есть и другие скрытые таланты. Например, он великолепно говорит по-испански и еще на трех других языках, умеет водить любое транспортное средство, отличный рукопашник.

– Только вот я не уверен, что он мне в спину не ударит.

– Не бойся. Все готово к ритуалу привязки. Он будет оберегать тебя ценой своей жизни.

– Ладно, поверю на слово, – я встал со стула. Что-то Кресислав не договаривает. И придется теперь держать ухо востро – это тебе не действительно хорошая подруга Мадлен, о которой я вспоминал, как о напарнике, с теплотой. Это неизвестный науке зверь с неизвестной подноготной. И волхвы, которые всегда имеют свой особый, ведомый только им интерес.

Сам ритуал провели вечером. Кресислав, в языческом одеянии волхва отвел нас вниз, там, где было место Силы, в свой ритуальный подвал, уставленный артефактами и со стенами, расписанными славянскими рунами.

– Сейчас мы проведем обряд кровного братания.

Блин, ну вот этого я ожидал меньше всего. Это же очень серьезное обрядовое действо, ведическое, сакральное таинство имеющее огромное значение. Единение двух воинов клятвой верности и крови. Тем более братание должно быть добровольным, двое должны связать себя кровными узами по желанию и согласию! Быть верными до смерти, никогда не предавать друг друга, стоять за други своя до конца! А тут получаются мне навязывают насильно этого «родственничка», к которому я приязни не испытывал.

– Этот обряд необходим для укрепления воинства родова и скреплением уз между представителями одного народа. – тут, похоже, Кресислава понесло. Он сделал пасс рукой, и очаг, вмурованный в стену, зажегся, осветив нас оранжевыми бликами от языков пламени, по стенам, покрытым рунами, метнулись тени, словно души предков. – Встаньте друг напротив друга и обнажите руки.

Мы встали, как приказал волхв.

– Возрежьте руки левые себе, – Кресислав протянул нам два ножа. Спасибо, хоть об этом позаботился, а то гепатит или спид нам совсем не нужен. Хотя… Если я правильно помнил, дальше все равно кровь соприкоснется с кровью. Ну я-то точно ничем не болел, надеюсь, что волхвы своего проверили.

Я аккуратно вскрыл себе вену, стараясь не сильно порезать сосуд, памятуя о своих ранениях. Один раз фонтанчик крови из меня бил на метр вверх из перебитой ножом вены.

Волхв протянул перед нами древнюю резную чашу, покрытую рунами, в которой плескалось что-то и из которой доносился запах алкоголя. Мы подставили руки, и струйки крови, стекая по пальцам, окрасили жидкость в чаше в красный цвет, выглядевший черным в освещаемом только неверным светом пламени очага подвале.

– Теперь прижмите раны друг к другу.

Прикосновение было не очень приятным – скользкие от крови предплечья так и норовили съехать друг по другу.

– Пред родными Богами, под небом Сварожиим, на земле Ладиной, речется, деется, от Рода изначального как водится! Воссияй Солнце ярчее, и громы Перуновы громыхните неслыхомо и огни стожарые полыхните невидомо и явися зде силушка добрая, честная, а от той силушки да назоветесь вы днесь братьями кровными, а и пуще того – братьями родными! И Боги на вас зрят и предки ваши благословение свое шлют на обрядиво вие славное! – голос Кресислава звучал металлически, мне показалось, что еще чуть-чуть, и он нальется несколькими тембрами, какими в дешевых ужастиках говорят демоны. – И то знайте, то ведайте, что буде одному во другом нужда-надобность, да поможете друг другу во всяком, и во горе и во радости быти рядом. И во сем поклянитеся!

– Клянусь, – сказал я.

– Клянусь, – эхом ответил Гостевид.

– Испейте же пития крови кипучей со братнинной кровью сомешанной, и ако крови ваши не разделить ныне, тако и вас бы не разделить было! Сварогом, Перуном, Велесом! Гой!

Волхв протянул нам чашу, я отхлебнул крепкого хлебного вина с железистым привкусом крови, этакий языческий «Блади Мэри». Затем то же сделал и Гостевид. Волхв взял чашу обратно, подошел к очагу и трижды вылил из чаши в огонь, приговаривая: «Яко крови запекутся, тако раны заживут!»

Волхв отставил чашу и перетянул наши раны не лубом, как положено, а обычным индпакетом. Я аж поморщился от треска вощеной бумаги, разрываемой нитью.

– Теперь вы – кровные братья. И Александр – старший брат. Храни младшего.

Я молча кивнул.

– А теперь обнимитесь.

Я нехотя обнял «кровного брата», ритуал соблюдать надо. А остальные терки – потом.

– Итак, ваш маршрут в общих чертах ясен, – Козьма в очках с тонкой металлической оправой выглядел цирковым медведем, точнее медведю эти очки подошли бы с таким же успехом. – Вылетаете рейсом KLM KL 1392 из Пулково в Схипхол, ждете там два часа и уже оттуда рейсом KL 749 до Интернасьональ Эль Дорадо. Удобств особых, извините, не будет. Вы не ВИПы, а студенты, так что про вас только эконом-класс. Вот билеты и документы.

Козьма положил на стол раскрашенные бумажки и книжицы – общегражданские заграничные паспорта. Вот она, доля обычного человека – получи свою красную книжицу, а не синюю или зеленую.

– Далее, по приезде в Боготу обращаетесь в наше посольство к Каманину Владимиру Ивановичу. Он о вашем приезде предупрежден и соответственно поможет в подготовке экспедиции на месте – транспорт, оружие, и специализированное снаряжение, которого не может быть у мирных студентов-практикантов, проходящих через таможню. Запомните – вы играете в открытую под глубокой легендой, поэтому ведите себя соответственно, как вели бы себя настоящие студенты. Все понятно?

– Да, – кивнул я. – Что по снаряжению?

– А что по снаряжению? Стандартное оборудование археологической партии и бытовая – подчеркиваю, бытовая – техника, смартфоны, фотоаппараты, навигаторы и прочий технологический мусор. Ничего необычного при вас быть не должно. Все остальное получите на месте, в разумных пределах, конечно, и в том количестве, которое необходимо. Посольство не универмаг и не автосалон.

– А поисковые артефакты? – кивнул я на Гостевида.

– На нем, – Козьма посмотрел на него, и ведун вытащил из-за пазухи висевший на шнурке амулет из переплетенных железных рун. – А дальше наши заповеди ты знаешь – не оружие делает воина воином, он сам оружие. Так что ничего запрещенного на таможне при осмотре неспециалистом не будет. Тем более, каких только безделушек и амулетов не носят студенты ваших специальностей, каждый со своей верой. Поэтому все стандартное, то, что принесете снаружи в ваш отгул – все ко мне и объяснять, что и зачем берете лишнего.

– Все ясно, – я поднялся из-за стола, поняв, что последний брифинг закончен. Да и что тут можно сказать? Неделя усиленной сумбурной подготовки закончена, этот недобрифинг был просто вишенкой на торте. Теперь сутки отгула, и послезавтра с ранья мы вылетаем на место. Надо использовать это время с пользой. По крайней мере, хоть отдохнуть немного, что-то я вымотался.

Отходную я давал в узком кругу – Лизок и Ян с Сашенькой, только четверо. Для всех них я уезжал на дополнительную подготовку по выживанию на нашу горнострелковую базу в Крыму, где мне предстояло провести месяц.

– А как же твое поступление? – удивился Ян, когда я ему позвонил и пригласил на отходную.

– Да нормально. Ты же знаешь папу – сказал, как отрезал. Зато курс молодого бойца не надо будет проходить, зачтут.

– Два месяца? – он немного задумался. – Не много?

– Ну, если папа сказал – он сделал, – вздохнул я.

– Ладно, приеду – поговорим.

– Ага.

Неприятно, конечно, врать друзьям, но что поделаешь, издержки профессии. Иногда и родным врать приходится. Зато пусть будут твердо уверены, что я там, где и должен быть. Ну а на эту базу просто так, да и не просто – не попадешь, ни вероятный противник ни случайно оказавшиеся рядом друзья и родственники, никто.

Ну и соответственно вечер у Воронцовых в гостевом домике получился хорошим, но немного грустным – все-таки расставались на некоторое время, и два месяца все-таки не два дня, хотя в молодости дни и месяцы летят быстро. Дай бог, чтобы не вышло как в прошлый раз, когда уехал на неделю, а вернулся черте-когда, совершив кругосветку. Ну и как всегда, разговоры шли ни о чем и обо всем, как и бывает в своей компании.

Наша компания, кроме меня, готовилась к выпускным экзаменам, а дальше наши пути расходились – что поделаешь, школьная дружба всегда подвергается проверке временем и обстоятельствами. Ян, следуя семейной традиции и будущему унаследованию клана Вильчицких поступал в лучший вуз по своей выбранной професии – Горный институт Императрицы Екатерины II, готовивших горных инженеров, что это конкретно значит – я даже не уточнял, это общее название. Потом узнаю, когда поступит. А что поступит – это точно, уж отсутствием упертости и здоровой амбициозности Ян уж точно не страдал, аттестата с отличием ему конечно не видать, но не дотянул до него чуть-чуть, за последний год он здорово взялся за ум, и больше времени проводил за учебниками. Правда, это в ущерб своим автомобилям и гонкам, которые пришлось отложить в сторону. По-хорошему, ему бы быть студентом в каком-нибудь автодоре или где там еще на автомобилестроителей учат – но нет, интересы клана превыше всего, глава должен унаследовать семейный бизнес и в будущем стать отцом родным своим верным людям. Так же, как и я пошел вновь по знакомой стезе по стопам Старшего, собственно, я как раз-то был и не против. Вон и Лизку Воронцов-старший собирается засунуть на экономику, будет леди-босс, тоже управлять огромным кланом, обязательство рода, чего уж там. Только Сашеньку родители неволить не стали, будет отдуваться ее младший брат, и девчонка решила стать врачом – уважаемая всеми и мной особенно профессия. Так что после поступления наши посиделки станут реже, но, однако, как я надеялся, дружба никуда не денется.

– Выживание, говоришь? – Ян заговорщически подмигнул мне уже в конце нашего вечера.

– Ну да, – подтвердил я, сделав глоток легкого голицынского шампанского, и полюбовавшись на игру пузырьков в фужере.

– Ну тогда держи, – Ян извлек из-под стола загадочный чемоданчик крепкой кожи, с которым и заявился на вечеринку. – Это тебе, чтобы лучше выживалось.

Ян распустил кожаные страховочные ремни, щелкнул замками и открыл крышку.

– Ого!

Это был настоящий чемодан путешественника.

– Вот это тебе, пригодится. Э, куда, копейку давай! – сказал Ян, увидев, что я потянулся к мачете в кожаных ножнах ручной работы.

Я зашарил по карманам, благо, мелочь всегда была с собой как элемент выживания, неприятно, если вдруг понадобится, а ее с собой не окажется, хотя тебя и привезли на лимузине. Копейки не было, только гривенник. Я протянул его Яну и повернулся к подарку.

В кожаном чреве прочного и рассчитанного на тяжелое обращение чемоданчика чего только не было – инструменты на все случаи жизни, от хирургических до того непонятного футлярчика, который я взял в руки и расстегнул.

– Ух ты, а это что такое? – полюбовался я воронеными причудливо изогнутыми жалами.

– Ты мне скажи, – с улыбкой ответил Ян.

Да, это точно мне, и оно мне явно пригодится. Набор отмычек под большинство имеющихся замков, мечта начинающего медвежатника.

– Да, пригодится. Как и все остальное. Спасибо, дружище! – я крепко пожал ему руку.

– На здоровье, – подмигнул Ян. – Ну ладно, мы поехали.

Он внезапно засуетился, поймав взгляд своей подруги.

– Мы пойдем вас проводим, – сказала Лиза.

Мы неторопливо прошлись по аллее до ворот поместья, где уже ждал черный брутальный джип Вильчицких – Ян как всегда был в своем репертуаре, если тачки – то помощнее и посерьезнее.

– Ну ладно, пока-пока! – девчонки расцеловались, и Сашенька взобралась через высокую ступеньку в открытую Яном дверь.

Джип фыркнул, окатив нас облаком выхлопных газов и укатил в темноту, подсвеченный сзади красными огоньками стоп-сигналов.

– Пойдем, прогуляемся? – предложила мне Лизка.

– Ну пойдем, – я предложил своей даме взять меня под локоток.

– Хорошо-то как, – мечтательно сказала Лизка, вдыхая прохладный вечерний воздух и смотря на звезды.

– Ага, – сказал я.

Мы шли по аллее к гостевому домику, наслаждаясь не столько погодой, сколько обществом друг друга.

– Сколько я тебя не увижу, скажи честно? – она вошла в домик в открытую мной дверь.

– Пару месяцев точно, – сказал я.

– Опять расставаться с тобой. Не могу уже, – она обняла меня.

– Ничего, маленькая. Это наша судьба, – я погладил ее по голове, чувствуя нежное прикосновение шелка.

– Точно. И так будет всегда, особенно после того, как мы с тобой поженимся, – глаза у Лизки внезапно стали влажными, и из них покатились слезы.

– Ты же знаешь, так надо, – я коснулся ее мокрой от слез щеки.

– Знаю. И готова к этому, – всхлипнула она, и уткнулась головой мне в грудь. – Только ты возвращайся, хорошо?

– Обещаю, – сказал я. А в голове билась строчка из старой песни – «Я вернусь к тебе золотистой зарей, по крыльцу постучу дождем…». Нет, лучше все-таки во плоти.

– А чтобы ты не забывал, я кое-что придумала, – и Лизка потащила меня в сторону спальни, взяв за воротник.

– А… что… скажут … родители? – пытался я вымолвить между поцелуями.

– Ничего. Ты же мой будущий жених? – Лизка ловко провела подсечку, и я рухнул навзничь на кровать. – Вот и все, на эту ночь ты мой!