Текст книги "Навь. Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

Прикинув возможные варианты, я решил сначала проверить аэропорт, а в случае неудачи уже озаботиться речным транспортом. Учитывая, как мы наследили и нагремели за время «похода за сокровищами», ожидать можно чего угодно. Начиная от пофигизма на границе и заканчивая тотальным шмоном у металлоискателей. Светить драгоценные камни и себя, любимого, очень не хотелось. Чистый паспорт у меня был, лежал про запас запаянным в пластик. О нем даже покойный Гоша был не в курсе, ни к чему ему лишние знания. Вот только документы выданы на русского, а как после ядерного бадабума местные будут относиться к гражданам Российской Империи – без понятия. Надо на месте смотреть.

Аэропорт имени Франциско Секады располагался в южной части города. И возможные неприятности стали заметны еще на подходе к нему. Усиленные патрули полиции, толпы туристов, мечтающих удрать домой как можно быстрее. Позаимствованная у одного из ротозеев газета на английском пестрела аршинными заголовками: «Начало Третьей Мировой? Кто нанес ядерный удар по Перу?»

О-па. Похоже, шило в мешке не утаили и теперь рядом с местом возможной катастрофы останутся лишь наиболее флегматичные представители местного населения. А вот прибывшие на отдых любители экзотики постараются от радионуклидов удрать, теряя тапки. С одной стороны – это хорошо, в куче взбудораженного нарда затеряться легче. Но с другой – в аэропорту мне делать точно нечего, там теперь будут рассматривать каждого под микроскопом. А у меня ни местной визы, ни объяснений, как я здесь оказался. Остается – река.

Билет на старый трухлявый пароход обошелся мне в тысячу долларов. И это еще повезло, что я был один, а не как многие семейные пары, обремененные детьми. Просто удивительно, насколько люди страх потеряли, если малолетних сорванцов тащат в такую задницу мира. Или туристические агенты стали работать слишком хорошо и завлекают иноземной экзотикой, или люди вконец с зачатками здравого смысла расстались и шляются по всему шарику, не взирая на возможные неприятности. Но зато в этой куче паникеров, орущих про «мировую войну», я вполне спокойно получил крохотный свободный угол на палубе, куда и пристроился вместе с драным одеялом и рюкзаком, забитым нужными вещами. «Глок» под свободной рубашкой чужие глаза не мозолил, нож под штаниной тоже. Мачете положил вместе пачками сухпая и теперь намеревался прикидываться ветошью до границы с Бразилией или вплоть до Атлантики. Благо, капитан корыта клятвенно обещал перепуганным мамашам, что всех-всех непременно доставит до порта Сантаны рядом с Макапой, на самом океаническом побережье. Оттуда туристы, не способные купить билеты на самолет с десятикратной наценкой, могут вернуться в САСШ или Европу на круизном корабле, на который уже сейчас активно бронируют места. Сколько с бедолаг сдерут за срочную эвакуацию из Бразилии, я даже загадывать не стал. Обдерут как липку, однозначно. Мне же главное – испариться из Перу и серой мышкой всплыть в более обжитых и цивилизованных местах, откуда любимый папа’ организует вывоз без чрезмерного напряжения сил. Заодно хоть о себе весточку подам, потому что в Икитосе любую связь глушили пригнанные вояки. Сдохший телефон к жизни возродить не удалось, поэтому я его «похоронил» в схроне с остальным оружием. Сейчас главное – пересечь границу и доплыть до места. По грубым прикидкам, надо покрыть больше трех тысяч километров по Амазонке. Пароходик выдаст не больше тридцати в час. Плюс остановки, заправки, кое-какой груз на берег спихнуть и новый принять. Около недели уйдет. Хотя, мне можно и на середине пути сойти, в Манаусе. На этом пока и остановимся.

* * *

Границу с Бразилией мы прошли поздно вечером. Причем сделали это на удивление спокойно. На стыке трех границ у городка Табанитга болтался единственный сторожевой катер, который явно обслуживал интересы и Колумбии, и Перу, и Бразилии. Пришвартовавшись к борту пароходика, пограничники даже подниматься не стали. О чем-то своем экспрессивно поругались с капитаном, затем пообнимались, получили огромных размеров корзину с фруктами и вяленым мясом, затем следом перекочевал ящик с вином и последним пухлый конверт. После чего нам помахали рукой и скрипучий Ноев Ковчег отправился дальше. Наше судно, набитый туристами, как селедкой в бочке, затарахтело дизелем и медленно пошло вниз по течению, строго придерживаясь фарватера. Глядя на резко наступающую темноту, я теперь больше волновался за возможные проблемы с плавучим мусором, чем с вооруженными гомо-сапиенсами. Видимо, так и накаркал. А может, те же погранцы слили информацию о богатых нещипанных курицах друзьям-приятелям. В любом случае, после трех часов ночи я проснулся от шума лодочных моторов.

С кормы резко вспыхнули прожектора, который выхватили надстройки и продирающих глаза со сна людей. Затем слева от нас с ревом продефилировали два катера, битком набитые небритыми мужиками в разномастном камуфляже. Автоматов и прочей стреляющей дряни у речных бандитов хватало с избытком. Как и одного крупнокалиберного пулемета, который уже направили в нашу сторону.

Не знаю, что именно вез капитан и кто еще умудрился затеряться в толпе, но только сдаваться на милость победителей неизвестные не собирались. И пока я лихорадочно прикидывал, как лучше разрулить эту проблему, имея за пазухой единственный «глок», как с нашего борта по пиратам шарахнули из четырех стволов. Причем пользоваться оружием ребята явно умели отлично.

Двумя очередями они разнесли в клочья прожектора, затем сосредоточили огонь на первом катере, где был пулемет. Бандиты успели огрызнуться короткой очередью, но невидимые теперь в ночной темноте стрелки ухлопали сначала пулеметчика, а затем добили не успевших рвануть за борт бедолаг.

Со второго катера ответили дружной пальбой, поливая расцвеченный ночной иллюминацией пароход. Пули кромсали тела на верхней палубе, прошивали тонкие борта. Насколько я мог воспринять на слух, вроде как даже одного из автоматчиков недалеко от меня убили, потому что отвечали теперь только трое. Но точку в скоротечной драке поставил один из бандитов, явно обиженный столь нелестным приемом. На корме катера расцвел багровый цветок и в нашу сторону протянулась огненная спица. Судя по всему – какой-то из клонов ручных гранатометов, а вот что он в нас запустил?..

В середине корпуса прогремел взрыв, выплеснулся тонкий язык огня. А через секунду я уже летел вверх тормашками, подброшенный воздух чудовищной силы ударом. В звенящей голове успело еще мелькнуть: «Термобарческим шарахнули, уроды!», как я врезался в теплую воду и пошел ко дну. Как ни странно, рюкзак так и держал в руках, хотя остатки одеяла сдуло взрывной волной. Счастье еще, что успел задержать дыхание и поэтому проплыл почти до самого берега, не выныривая и не подставляя голову на падающие с неба обломки.

Когда еле живой выбрался на илистый берег и затаился среди корней, позади меня остатки бандитов с катера продолжали расстреливать выживших. Горящий мазут и доски давали достаточно света, чтобы не мазать. Вскоре к ним присоединились и с первой моторки. Видимо, во время перестрелки не всех успели там на ноль помножить. Мда, человек пятнадцать с автоматами, никак не меньше. Сплюнув от бессилия, я ужом выбрался на берег и сначала ползком, а потом пригнувшись, отправился прямиком в джунгли. Помочь пассажирам я уже ничем не мог, надо было убираться, пока и самого в оборот не взяли. Судя по тому, насколько нагло и без опаски действовали мерзавцы, про реку лучше забыть. Пойду пешком, здоровее буду…

* * *

– Итак, чем вы меня порадуете, Алексей Михайлович?

Хотя Владимир Четвертый улыбался, задавая вопрос, но граф Драбицын прекрасно понимал, что веселиться нечему. Операция провалена и эта информация уже утекла наверх. От Александра никаких вестей с момента ядерного взрыва. А последнюю надежду добил Кресислав вчера вечером. Ввалился без приглашения, мрачный, осунувшийся и с единственной вестью:

– Я проверил все возможные варианты, но напарник вашего сына, Гостевид, погиб. Среди живых его точно нет.

– Когда это произошло?

– Дату точно назвать не могу, тонкие материи такие вещи не позволяют с нашей точки зрения оценить. Но совсем близко с той самой датой, когда проклятую боеголовку подорвали. Может – прямо в тот самый момент.

И что прикажешь делать после подобного рода заявлений? Вот и стоял начальник СБ на вытяжку перед императором.

– К сожалению, Ваше Величество, радовать нечем. По всем данным, наши люди погибли вместе с артефактом в момент ядерного взрыва. Эту информацию косвенно по своим каналам подтверждают волхвы.

– Сколько времени вам лично нужно, чтобы гарантированно подтвердить или опровергнуть это заявление?

– Сигналов с переданного оборудования не поступает с момента инцидента. В районе Пайтити в настоящий момент разворачивается поисково-спасательная операция вооруженных сил Перу при поддержке соседей. На месте заброшенного города по данным спутниковой разведки воронка больше двадцати метров глубиной и около двухсот метров в диаметре. Уничтожены все руины, сгорели джунгли, которые были на плато. Группы спасателей обнаружили обгоревшие тела на выходе из тоннеля, который вел в Пайтити. Живых свидетелей нет.

Разглядывая своего протеже, император молчал. Молчал и думал.

– Знаете, Алексей Михайлович, у меня сейчас двойственные чувства. С одной стороны, я соболезную вашему горю. Потерять сына в столь запутанной операции – это очень грустно. Наследник, который сложил голову в попытке защитить наши интересы на другом конце земного шара. С другой стороны, я вам предельно ясно дал понять, насколько важно было для престола получить этот артефакт. Имея все необходимые ресурсы, вы отнеслись к порученному делу буквально спустя рукава. Со всеми вытекающими последствиями…

Конечно. В том случае, когда руководство не получает желаемого, начинают слетать погоны. Особенно с подчиненных, попавших в опалу. Под Драбицина старшего копают с момента, как он занял этот пост. И, похоже, у недоброжелателей скоро будет праздник.

– Прощу прощения, Ваше Величество, но я приложил все необходимые силы. К сожалению, о том, насколько ситуация серьезна, удалось узнать поздно. Учитывая запрет на привлечение внимание наших конкурентов из САСШ и Европы, я не решился на проведение силовой операции.

– Я читал ваш утренний доклад. И предыдущие тоже читал… Что же, можете быть свободны. Я назначу время следующей аудиенции позже.

Понятно. Уже не звонок по выделенной линии, всего лишь аудиенция. Практически финальный звонок перед последним актом. Хотя, этого следовало ожидать. Небольшая пенсия, крокодиловы слезы о подорванном здоровье и какая-нибудь попсовая медаль вместо плевка в спину. Списывать окончательно вряд ли станут, оставят в качестве консультанта. Но из большой политики постараются вытолкать пинками. Что же, у императора нет друзей рядом с троном, только единомышленники. А их можно и сменить, если выбран другой курс или венценосный владыка сочтет нужным провести чистку.

– Слушаюсь, Ваше Величество…

* * *

Я добирался до Манаса три недели. Причем после первой недели чувство времени отказало и почти каждую ночь меня трясло в лихорадке, попутно разрывая голову дикой болью. Мне снились кошмары, в которых жрецы Инков убивали меня многократно. Вырывали сердце, кромсали ножами, сбрасывали останки с высоких пирамид. Попутно я каким-то непонятным образом будто проживал куски чужой жизни: тех бедолаг, кого приносили в жертву «Пожирателю душ». Похоже, после уничтожения артефакта я поймал серьезнейший откат и теперь балансировал на грани выживания.

К счастью, днем я успевал выправить перекошенную ауру, стараясь забыть привидевшееся. Бег по пересеченной местности прекрасно занимал голову и позволял вечером впасть в забытье, в котором видения переносились куда как лучше. Я охотился по дороге, используя смастеренное копье, наскоро жарил добычу и глотал галеты из сухпая, если не успевал завалить какую-нибудь птицу или змею. Подобно духу джунглей, я скользил серой тенью, обходя редкие поселения и не попадаясь на глаза людям. Я превратился в зверя, сохранив остатки свой личности где-то далеко на задворках разума, слившись воедино с окружающим миром и почти забыв главное – кто я и куда я иду. Но инстинкт продолжал меня гнать к конечной точке маршрута, уберегая от встречи с реально опасными хищниками и не давая сгинуть в этом зеленом жарком аду.

В какой-то из дней я столкнулся нос к носу с аборигенами. Возможно, я их просто не воспринял как потенциальную угрозу. А они заметили меня, когда я сбросил полог и появился перед ними буквально в десяти шагах дальше по тропе. Натянув луки, аборигены медленно попятились, выдавливая из своих рядов размалеванного красками старика в замызганных шортах. Тот долго стоял, разглядывая меня, затем спросил:

– Кто ты есть, человек без имени?

Гортанная речь, которую я понял, словно общался с ними каждый день. Проклятье, это явно отголоском мне прилетело от погибших, чьи предки теперь рыскают по местным зарослям. Но раз я их понимаю, то и говорить смогу.

– Я пришел с миром. Я не несу зла.

Шаман вздохнул и осторожно пошел на встречу. Было видно, что ему очень не хочется это делать, но надо как-то прояснить непонятную ситуацию. Встав в паре шагов от меня, старик долго принюхивался, затем посерел и мелкими шажками засеменил обратно, выставив перед собой ладони:

– Дух джунглей лжет! Ты пропитан злом! Ты сам – зло! Но мы не обижаем духов! Мы чтим их, принося жертвы! Мы не твоя добыча, Пожиратель!

Вот оно как. Значит, аура артефакта каким-то образом оставила на мне отметки. Теперь придется очень постараться замаскировать новые родимые пятна, а то и волхвы начнут шарахаться или вообще постараются прихлопнуть непонятную зверушку, умудрившуюся вернуться из джунглей.

– Хорошо. Вы не трогаете меня, я не трогаю вас.

– Да, да! Мы ушли! Никто не смеет стоять на пути Пожирателя!

Индейцы пятясь убрались с тропы и подобно перепуганным цыплятам выглядывали из кустов. Стрелять никто и не пытался. Видимо, сильно Инки в свое время прошлись огнем и мечом по аборигенам. До сих пор генетическая память и сказания предков внушают священный ужас местным жителям. Но – мне же лучше. Может, обойдусь больше без приключений по дороге?

* * *

В Манаус я вошел вечером. Сначала в небольшом поселке на правой стороне нашел лавку со всякой всячиной и купил там потрепанную одежду и обувь, а так же бытовые принадлежности. Переплатил, не иначе, но местной валюты у меня не было, а двадцатка долларов вполне устроила хозяина. После чего под водной колонкой обмылся, переоделся и на автостраде тормознул старый пикап. За пятерку меня перевезли через мост и вот он – город моей мечты. Я добрался.

Дешевый мотель, равнодушный портье, выдавший мне ключ с широким пластиковым брелком, на котором кроваво-красно блестели цифры. Горячий душ, чтобы окончательно прийти в себя, бритва и мыло. Чтобы поменьше выделяться среди местных, побрился налысо. Судя по тому, как тут разгуливает молодежь, это сейчас модно или практично. После чего высосал литр пресной фильтрованной воды из бутылки и завалился спать. На удивление, больше меня никакие кошмары не мучали. Похоже, вся эта дрянь так и осталась навсегда позади, в джунглях.

Еще день я занимался тем, что осматривал обменные пункты рядом с гостиницами и прислушивался к личным ощущениям. Судя по всему, в Манаусе не было ни военного положения, ни каких-либо розыскных мероприятий. Народ жил спокойно и размеренно, занимаясь собственными делами. Поэтому разменяв пару сотен, я отправился по магазинам и к вечеру въехал уже в другую дешевую гостиницу, даже не потрудившись заглянуть в первую. Не удивлюсь, если там уже ждут заблудившегося туриста, платившего твердой валютой.

Кроме обильно перченой еды из забегаловки, я купил несколько дешевых телефонов с проплаченным дата-планом. Нужные номера у меня зазубрены намертво. Ну и отследить звонок через кучу посредников крайне сложно. Для этого надо слишком постараться, а именно такой вариант экстренной связи старший организовывал на случай работы под колпаком. Поэтому набрав первую комбинацию, я приготовился ждать. Но трубку подняли почти моментально:

– Да…

Знакомый хриплый голос, но очень уставший. В газетах, что я насобирал по городу, вроде истерия стихла. Место взрыва уже залили какой-то химией, списав игры с боеголовкой на ФАРК. Типа – это они где-то добыли проклятую бомбу и пытались взломать защиту, за что и поплатились. В эту теорию вписывалась вскрытая беготня по Колумбии, перехваченное оружие и все остальное. Отличное прикрытие получилось, кстати. Даже властям не разобраться, из-за чего там сыр-бор разгорелся. Бегали, стреляли, кого-то преследовали. А потом нажали не ту кнопку – и финита-ля-комедия.

– Это я… Говорить можно?

Минута тяжелой тишины. Похоже, меня уже списали, что и не удивительно. Я сам в чувство пришел буквально только сейчас к вечеру.

– Да, эта линия закрыта от любой прослушки… Жив?

– Без царапины даже. Проскочили до того, как один придурок солнышко зажег.

– Товар у тебя?

Хм, неприятный вопрос. И судя по напряженным ноткам в голосе, папа’ серьезно прижали с проклятой статуэткой.

– Уничтожен. Не было возможности перехватить, поэтому Гоша собой пожертвовал, но уничтожил. В итоге выживших с чужой стороны тоже нет.

– Это точно?

– Абсолютно.

Теперь граф Драбицын молчал намного дольше. Затем вздохнул и заговорил. А я слушал и мрачнел с каждым словом:

– Плохо. Очень плохо. Я подготовил все для эвакуации. Если бы ты приехал с товаром, то решил бы кучу проблем. Ну и обеспечил бы себе блестящую карьеру… А так – по возвращению ты попадешь под судебное преследование. Вплоть до обвинения в измене Империи и пожизненного без права на освобождение.

– Это кто против меня так копает?

– Скорее, против нас обоих. Просто будет шикарный повод свалить и меня, и на тебе отыграться. Пока еще твои следы пытаются в Перу найти, но еще день-два и дело официально закроют. Поэтому надо думать, как лучше поступить… Меня в любом случае спихнут в отставку. Владимир начал какую-то новую партию и я уже мешаюсь в этих раскладах. Да и слишком многим пришлось на хвост наступить, когда бунт давили. Так что – слишком сильно уляпал чужой благородной кровью парадный мундир.

– Значит, если я всплыву, тебя не просто в почетную отставку, а могут и приплести к сфабрикованному делу. – Вот влип. Мало того, что из-за этих игрищ я сам как кур в ощип попал, так еще и семью под удар подставлю… – Слушай, а если меня похоронят, насколько это сильно на тебе скажется?

– Выплыву, – зло хохотнул граф. – У меня столько компромата, что просто так побоятся даже пальцем тронуть, не говоря про остальную семью. Ну а через год-другой уже будет видно по новым раскладам, куда мне стоит примкнуть. Может, свою собственную консервативно-оппозиционную партию создам. Прорвусь, за это не волнуйся.

– Понял. Тогда предлагаю так и поступить. Был я – и все, испарился. Окончательно и бесповортно…

Похоже, мое предложение было воспринято не просто с одобрением, но и благодарностью. Ведь мог бы упереться рогом, начал бы права качать, императору что-то доказывать. А так – семью из-под потенциального удара выведу, сам потихоньку перекантуюсь. Дальше будет видно. Не такой человек Алексей Михайлович, чтобы своих бросать. А я для него – свой, однозначно.

– Хорошо. Ты в какой стране сейчас? Чтобы через границу не мотаться лишний раз.

– В Бразилии.

– Тогда запоминай. Это – закладка на черный день. Насчет документов подумай, там несколько комплектов, наверняка какой-то можно под тебя на месте доточить. Деньги, кое-какое оборудование и прочее. Уходишь на дно, здесь мы официоз заканчиваем. Тебе же надо в течение трех месяцев легализоваться пока на месте и начать подготовку к переходу в САСШ. Там на юге есть нужный человек, который позволит тебе встроиться для будущей работы. Все необходимое в закладке найдешь, там как раз под будущего нелегала готовили. Понял?

– Да.

– Отлично. Этот номер больше не используй. Используй тот, который завязан на ЮАР. Позвонишь, когда первый этап с документами и прочим закончишь. Я пока запущу процесс у американцев.

Выслушав детальную инструкцию, где и как найти нужную мне закладку, я попрощался:

– Сделаю… И не волнуйся, все будет нормально. Маму за меня поцелуй, пусть не расстраивается сильно. Мы еще всем недругам глотки перегрызем на пару, я обещаю.

– Само собой. Драбицыны просто так не сдаются.

Закончив звонок, я аккуратно разломал телефон и выбросил остатки в пакет с мусором. Еще три аппарата у меня лежали не включенные.

Поднявшись, подошел к зеркалу и посмотрел на отражение. Бритый молодой парень с глазами убийцы. Придется подобрать какую-нибудь нейтральную личину и вспомнить, чему учили. Чтобы не выделяться в толпе и не заставлять обывателей шарахаться прочь.

Здравствуй, Пожиратель. Похоже, нас ждет веселое будущее. И пусть пока старший проводит рокировку и уходит в тень. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы на мою семью никто даже тявкать не смел. И более чем уверен, что смогу выполнить данное себе обещание. По крайней мере, мое отражение в зеркале было абсолютно в этом уверено.

* * *