Текст книги "Фермер (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

Хозяйство Фермера спряталось ближе к личным складам Бонда. Пройдя через два забора с охраной, любитель свежего пива добрался до крошечной покосившейся будки, дверные петли которой были замотаны на огрызок проволоки.

– Дом, любимый дом. Здравствуй, Карлсон, дорогой, с возвращением домой... Ну и ты, жопа зубастая, заходи, гостем будешь.

В полумраке скаму удалось разглядеть, что все убранство так называемого дома состояло лишь из тяжелой чугунной крышки на бетонном полу. Подцепив за т-образную ручку люк, Фермер открыл черный зев колодца и загремел металлическими скобами, опускаясь во мрак. Из дыры гулко донеслось:

– Двери не забудь за собой закрыть, а то сквозит...

В подземелье зажглась лампочка, и гость последовал следом за хозяином. Правда, хвостатый механик не стал методично переставлять лапы, а просто сиганул следом. Выброшенные вперед конечности легонько пробренчали по железу и схватили воздух перед самым полом. Кто бы мог подумать, что какой-то вредитель нижние ступеньки выломал подчистую.

Бам! Сгромыхало о бетонный пол. Упавшему скаму добавило сверху тяжелым брезентовым мешком между лопаток. Как говорится, личный скарб приземлился удачнее хозяина. Повесив стетсон на вбитый под лампой костыль, мужчина с интересом посмотрел на расплющенную на полу фигуру, похожую на отпрепарированную лягушку, и поинтересовался:

– Слушай, ебанат, если ты так каждое утро на работу будешь ходить, то здоровье закончится очень быстро. Или у вас на пиздолетах только прыжками передвигаются? Прыжками? Ну, тогда привычки надо менять... Ладно, ты пока через жопу продышись, раз тушку сверху отбил, а я в теплицу пойду. Как глоток-другой кислорода освоишь, подтягивайся...

И потертая брезентовая жилетка белым пятном мелькнула дальше по короткому подземному коридору.

'Жопа зубастая' подтянулась только через полчаса. Видимо, недобрая гравитационная действительность хорошенько отбила внутренности десантника-самоучки. Приоткрыв тяжелую дверь в бункер, скам бочком просочился внутрь и замер на пороге, ошалело моргая выпученными глазами.

Небольшое помещение разительно отличалось от пыльной и замусоренной действительности снаружи. Над головой горели ровным желтоватым светом ряды плафонов. От потолка к полу тянулись веревочные сетки, завершая свое застывшее в воздухе падение в лотках с бурой стружкой. Всхлипывали распылители, щедро делясь дефицитной водой. И все свободное пространство было занято зеленью, зеленью и снова зеленью. Казалось, что, перешагнув через порог, ты воткнулся в непролазные джунгли, в которых лишь угадывались узкие петляющие лазы. Огурцы, помидоры, разноцветный перец и что-то трудноразличимое в зарослях – глаза просто разбегались... Хлебнув тяжелый влажный воздух, переполненный приторно-сладкими запахами, хвостатый здоровяк покрутился на крошечном пустом пяточке у входа, но так и не придумал, куда сунуть поклажу. Поднырнув под листья, вымахавшие размерам с хорошие лопухи, хозяин посмотрел на его мучения и вздохнул:

– Слушай, как тебя хоть звать, чудо криволапое? А, нет, стой-стой... Знаю я ваши имена – свист, хрип и бульканье невразумительное. Как у индейцев чероки, тоже хер выговоришь – через одного Могучий Бизон или Стопудовый Член... Ладно, придумаем тебе имя, не тушуйся. Давай, двигай сюда. И лучше – на карачках. Мне не зазорно, и тебе плохо не будет. Вот по этой тропке и затем вниз, в вентиляцию. Вся механика у меня внизу. И мешок свой бери, а то споткнусь об него ненароком и выброшу к ебеням...

В маленькой комнатке, приткнувшейся под подземной теплицей, мигал огнями самодельный агрегат, перевитый десятками труб, утыканный рычагами и опутанный пучками разноцветных проводов. От одного бока тянулись толстые черные резиновые шланги, подобно пиявкам вцепившиеся в оголенный бок толстой трубы у основания стены. С другого бока уже белые гофрированные трубы уходили к потолку, периодически содрогаясь от прокачиваемой жидкости. Но хоть изделие и выглядело подобно взорвавшимся мозгам апологета кубизма, в техническом помещении было тихо, только иногда из глубин конструкции доносились слабые вздохи, да капала где-то вода, звонко пощелкивая по железкам.

– Понял теперь, почему меня Фермером зовут? По-о-о-онял, Чингачгук, Большой Змей... О, вот и имя тебе нашли, зубастый. Будешь у нас Змей. И хвост у тебя есть, и голова. А если что – лапы отчекрыжим, и будет полное соответствие стандартам... Ладно, это я шутя...

– Это все твое? – инопланетный 'индеец' подошел поближе, с интересом разглядывая аппарат.

– Мое. Уже полгода, как мое. Раньше я ближе к центру обитал. Но там пидорасов больше, чем живых душ на единицу площади. Только первый урожай поспел, как разгромили теплицу, суки. А у меня даже арбуз вызревать начал... Представляешь? После бомбардировки вся округа обуглилась, народу раз-два и обчелся, только оголодавшие психопаты друг друга жрут. А у меня – арбуз, бля. Настоящий... С такой желтоватой корочкой... Эх.

Фермер пристроился на ящике с инструментами и печально примостил голову на сцепленных руках. Новоиспеченный Змей закончил визуальную инспекцию механизма и громко чихнул, успев одновременно с этим отшатнуться назад, зацепить хвостом груду сваленных у стены железок и с грохотом примоститься на 'пятую точку'. Испуганно замерев, скам не решался даже скосить глаза: ой, вдруг работодатель попрет его, неловкого, с глаз долой?! И все из-за... Но мужчина лишь шмыгнул носом и прокомментировал:

– Гидропоника, бля. Воды прорва, удобрений тоже, то плесень какая заведется, то еще что... А в методичке писали: 'исключительно чистое производство, без говна и запахов'... Ну, может за Периметром и так, а у нас условия спартанские, поэтому и полезные вещества из канализации добываем при случае, и мочевину добавляем естественным путем, не только из мешков... Поэтому – терпи, гений от шестеренок. Быстрее отладишь, меньше чихать придется.

– А электричество откуда? – решился задать первый вопрос Змей. – Это же дорого очень, как я слышал. Вода, электричество – все дорого.

– Вода по замкнутому циклу, ну и в напорную магистраль я врезался. Там слезы, по большей части, но хоть что-то. Правда, фильтры дохнут через день, но мне без воды – смерть. А электричество – вот оно, – и Фермер сдернул сваленное в углу тряпье.

– Реактор! – выпучился гость.

– Ептить, а то! Честно спизженный, как положено... Когда китаезы с вами рубились, они склады успели вскрыть. Потом пожгло все к чертовой матери, но кое-что осталось на развалинах Чучхе. Ну, и с дегенератом одним повезло, из ваших. Он с шоблой таких же безголовых решил нациков пощипать, те только-только тогда Битцу обживали. Вот и поплатился: кодлу на удобрения пустили, а я его на махру выкупил с переломанными лапами. Пока не оклемался, меня учил кнопки на реакторе давить, да провода правильно цеплять. Ну и с другим барахлом рассказал, что смог.

– А потом? – осторожно поинтересовался скам. Похоже, ежесекундная жестокость существования в рамках Периметра стала неприятным открытием для механика.

– Потом оклемался, подвязался здесь на работах. За месяц заработал больше, чем я за полгода. Ваши пертые штучки подключал, проводку чинил, водопровод тянул, где можно было. Хорошо жил. А потом на какой-то пьянке за раз высосал пару литров спирта, и сдох. И откуда только добыл, мудила... Оставил меня без консультанта, бля. Му-ди-ла... Но что успел, то рассказал, а я запомнил. Так и живу... С Бондом сошелся, вместе тут угол отбивали от залетных. Потом я к разной братве в гости скатался. Предложил бартером побаловаться. Говорю: 'У вас у некоторых даже дети есть, бедолаги. Да и самим не плохо бы овощей с грядки. Давайте жить дружно, ублюдки, для совместного благополучия'... И ведь живем, как ни странно. В последний месяц даже торгую без стрельбы, просто удивительно...

Болезненно скривившись, Фермер запустил руку в накладной карман жилетки, повозился и достал крохотную коробочку, блеснувшую голубой искрой. Ловко приложив к шее, щелкнул автоматическим инжектором, тяжело задышал и отбросил опустевший аппаратик в угол, где уже валялась куча подобных.

– Ох, забористая зараза!.. Ох... Так, ладно, тебе не предлагаю, тебе еще работать. А мне – в самый раз. Хоть после вчерашнего поправит, а то сушняк уже замучил...

Медленно поднявшись, мужчина побрел к лазу наверх, перешагнув через лежащий на полу хвост.

– Я часик сосну, потом вернусь. Ты себе место разгреби, если надо, и посмотри, что тут как склепано. Лапами не трогай, только смотри! А то знаю я вашу блядскую натуру – дай работающее сломать, меха-а-а-анники... Как вернусь – поставлю боевую задачу. Заодно и выясним, что ты в самом деле умеешь... Все, обживайся...

Дождавшись, когда в теплице стихнут шаркающие шаги, Змей бесшумно прокрался в угол и принюхался к пустым инжекторам. Обеспокоено покачав головой постоял с минуту, затем вернулся в угол и начал наводить порядок, сортируя сваленные в кучу железки...

* * *

Через два дня Фермер заглянул вечером на огонек к хозяину территории. Устроившись на подоконнике, он хмуро щелкал семечки, выплевывая шелуху на голову редких прохожих внизу. Прокаленная за июньский день Москва исходила жаром, пылью и вонью от близко расположенных отхожих мест. Опаленные огнем деревья и кусты медленно восстанавливались, омытые недавними дождями, но выжженная земля утратила травяной покров, позволяя ветру гонять облака пыли по всей округе.

– Ну, как твоя индейца? – поинтересовался Бонд, захлопнув толстый гроссбух. – Сделал ремонт?

– Моя индейца – редкостная сука, – зло сплюнул вниз владелец теплицы. – Подтвердил мои худшие подозрения. Правда, Змей?.. Ага, правда, вон, шары прикрыл и ветошью прикинулся... Бракоделы ебучие, как только на своих звездолетах летают еще... Половина начинки в опреснителе на ладан дышит, менять надо. И фильтров у меня на неделю. А все бухтят: 'великая раса, могучая Империя'... Бляди...

– Ломается? – заинтересовался проблемой бывший цэрэушник, после крохотного колебания выдавав гостю запотевшую бутылку пива.

– Пять дней проживет. А потом – пиздец... И огурцам с помидорами – тоже пиздец... Надо запчасти добывать.

– К скамам поедешь?

– Куда же еще. Можно к охране сунуться, я там пару-другую крабов знаю, но вряд ли они разрешат готовую продукцию потрошить. Поэтому – надо будет в набег идти.

Увидев, как Фермер прикончил бутылку в пару глотков, хозяин каморки еле успел перехватить занесенную для броска руку и отобрал пустую тару:

– Э, мудьяк! Дома будешь стекло бить! А здесь мусоркой пользоваться, да!

– Ладно, не тарахти... Короче, с утра покатим к заводам. Думай, может тебе что надо по дороге прихватить... Пару ящиков овощей на мену подберу, и двинем.

Ехидно улыбнувшись, торговец зеленью демонстративно стряхнул остатки семечек и шелухи за окно и охлопал ладони. Потом поманил за собой сидевшего на полу скама и направился к выходу. Задумчиво допивавший свою бутылку Бонд поинтересовался в распахнутую дверь:

– Я не понять, пропуск оставляем, или 'его нах'?

– Оставляем пока. Вроде шурупит Змей. Конечно, не гений непризнанный, но не только хуем груши околачивать может. И спирт не пьет, что несомненный плюс... Не проспи, шпионяра, я утром в пять выдвигаться буду, пока ушлепки соседские спят в хрущебах. А то заебусь сквозь очередных гопников с боем прорываться. И откуда только берутся, пидорасы...

– Пи-да-рас-тьи, – задумчиво согласился коротко стриженный крепыш, отправив пустую бутылку в мусорку. – Будет тебе заказ, бродяга. С этим не заржаветь...

* * *

До первого бунта по городу можно было передвигаться с ветерком. Бежавшие горожане угнали большую часть автотранспорта, ликвидировав вечные пробки, а заселившие поначалу высотные дома скамы улицы не портили, предпочитая использовать их по прямому назначению. Но после трех локальных апокалипсисов, помноженных на использование как земного, так и чужого оружия, по грудам щебенки и вздыбленному асфальту лучше было ходить пешком. На машине из точку в точку можно было добраться с трудом, петляя в лабиринтах обожженных домов и поваленных газонных заборчиков. Иногда от одного края Периметра до другого можно было не добраться и за неделю. А если на рукотворные завалы и разруху накладывались еще разборки между бандами...

– Я думаю, вашим новым хозяевам нужно было просто развернуть зону и нанимать местную рабочую силу. Сам видишь – от безделья наши кретины предпочитают играться в войнушку, отъедаясь на халявном комбикорме. А так – построили бы в ряд, пинок напутственный отвесили – и поскакали. Какая разница, кто эту блестящую хуйню клепает – зубастые или бесхвостые.

– Это не блестящая штука, – поправил Фермера скам, мертво вцепившись в дверь и приборную панель. После того, как на одном из мини-завалов пикап чуть не перевернулся, инопланетянин освоил еще несколько слов из матерного лексикона и был готов зубами держаться за любую железку. – Это – не штуки. Это – панели для санитарных комнат. Они играют расслабляющую музыку и облегчают медитацию в момент освобождения кишечника...

– Что? – захохотал явно спятивший водитель, протискивая машину в притирку с покосившимся ларьком не снижая скорости. – Вы штампуете лампочки для сортиров? А эти ебанутые шпионы жизнями рисковали, чтобы лишний кусок спиздить!

– Это не сортир, – явно обиделся Змей и замолк на пару минут. Но после очередного безумного пируэта на грани сложившейся бетонной грудой высотки, все же добавил, клацая от страха зубами: – Для медитации и релаксации! И вовсе не хрень...Но тебе ведь не панели нужны?

– Верно понимаешь. Мне бы реактор-другой слямзить, фильтры и те хуевинки, что ты показывал. Мембранный контур, или как там его.

– Мне не дадут, – морда скама скривилась, точно он сожрал очередную порцию стандартного кормового пайка. – Меня убьют, если увидят. Я с родственниками в плохих отношениях. Да и не изготавливают такое на заводах, это надо на складах обеспечения каторжан искать. Или у охраны.

– Вот и поищем, Змей. Мне без этих мембран-шыбран никуда. Теплице каюк, и всему делу. Поэтому – по стволу в зубы, и с тылу зайдем.

– Я своих не убиваю! – замахал лапами инопланетный механик, попутно на очередной кочке приложившись головой о низкую крышу пикапа. – Шьььььерт! Но – не убиваю!

– Да? То есть тебя убивать – можно, а ты сам – никак? Ну и дурак... Я вот – убиваю. Хуманов. Человеков, то есть. И даже не спрашиваю, любят ли они братьев своих во христе и прочей клерикальной шизанутости, или так, просто отмороженные уебки... Во сказал, даже сам проникся... Ладно, не бухти, до Битцы почти добрались. Дальше их дорожками пойдем, там почти все цело. Главное, бритых отловить до того, как они стрелять начнут. Нацики отмороженные, что с убогих возьмешь... Зато с твоими братьями грызутся знатно, только стружка во все стороны летит. Вот через их территорию и двинем. На заводы нам нахер не сдалось, а клоповник рядом с Палеонтологическим музеем – самое то... Там до сих пор через трубы можно в остатки метро пройти. А где метро, там и скамовские жилплощади. Ленивые, суки, на готовом норы нарыли... И почему вы такие ленивые, Змей?

– Убьют, бля, – только и смог пробормотать в ответ пассажир. – Как есть – убьют...

* * *

Демократический президент самой демократической страны первым делом сгрузил в новую каторжную зону большую часть заключенных за тяжкие и особо тяжкие преступления. Второй и третьей волной пошли уже просто жулики всех мастей и те, кто не понравился полиции южных штатов. Почти девяносто процентов контингента были черные. Которые на новых территориях усвоили два ключевых постулата. Первый: наркотой здесь не торговали и зарабатывать на жизнь пришлось другим способом. Второй: можно было убить кого угодно, чужая жизнь не ценилась совершенно. Но с тем же успехом можно было сдохнуть и самому. Но – лучше завалить других. И жить долго и счастливо...

Любая сильная группировка росла до момента, когда пересекала границы другой, себе подобной. После чего вспыхивала кровопролитная война, проверяя на крепость озверевших людей. Заваленную трупами территорию либо подминал под себя один из победителей, либо захватывали соседи. Мир царил лишь ближе к Якиманке и Садовому. Там окопались русскоговорящие уголовники, соорудив подобие диктаторского режима с отлично организованными отрядами боевиков. А в треугольнике Варшавки, Каширки и МКАД тусовались 'нигга', возмечтавшие дать просраться окружающему миру. Тусовались до момента, когда на их земли выгрузили сброд из Европы. После чего мочилово развернулось в полную силу.

– Бритые здесь осели не так давно, – просвещал мрачного скама Фермер. – Как албанцы кончились после набега черножопых, так белые объединились и устроили тотальную зачистку. Доперли, мудаки, что по одиночке их задавят. Ну, и я руку приложил чуток. Как раз с Техаса меня вывезли, вот и вернулся на родную землю.

– Ты американец? – удивился Змей, с подозрением разглядывая вырастающий слева от Севастопольского проспекта лесной массив.

– На хуй-на хуй! – возмутился водитель, прибавляя скорость. – Я – мультикультурное отродье! Уроженец бывшего Союза великих и наебнувшихся наций. Тянул служивую лямку, потом судьба сподобила, в Легионе оказался у лягушатников. Потом чуток по Африке и у латиносов поболтался, уже частным образом. Шабашил, глотки резал. А затем из Колумбии в Техас перебрался. Помог бывшему компаньону груз перевезти, заодно он мне документы выправил. Осел, как белый мирный человек. Даже о семье задумываться стал, представляешь? Вот только документы паленые оказались. Как начали всех нелегалов грести и банды в скотовозы пихать – так меня и зацепили. Пернуть не успел, как домой спровадили... Теперь тут кукую...

– Скотовоз? Разве они летают? Нас по дороге от портала везли.

– Эйр оф Америка – летает. Берут грузовой борт, забивают туда связанными толпу народа, потом выгружают здесь и хлоркой салон моют. Ни посрать, ни поссать, ходить под себя, только лежишь в пластиковых наручниках и пинаешь ближнего своего. Иногда часть из самолета сразу в конвертеры отправляют, потому как уже отжмурились. Зато в тюрьмах теперь – пусто и спокойно. И те жалкие остатки, что сроки отбывают, ведут себя как институтки перед строгим завучем. Чуть ебало раззявил – и первым же рейсом. И похер на демократию...

Остановившись рядом с поваленным у обочины фонарным столбом, Фермер помахал кому-то рукой и заглушил мотор.

– Все, ждем. Сейчас эти распиздяи по цепочке доложат до старших, потом обратно цэ-у доползет, и поедем в гости. Вроде трезвые, как отсюда видно. Значит, опять политинформация была на тему борьбы с зеленым змием...

– Это – Бит-ца?

– Ага. Как техасские рокеры и прочие уроды независимость от черных отстояли, так здесь осели. Ну и сбежалось со всей округи каждой твари по паре. И местные нацисты, и гансы-любители бесноватого фюрера, и кого только нет. Принцип у них простой – уши не затыкать, если 'Зиг Хайль' орут, и стрелять в лоб, когда наглеть будут. Полные отморозки, их даже китаезы боятся. А уж после того, как сюда часть вояк с дисбатов прислали, так полный пиздец: не пройти, не проехать. Но – пока сил не так много, вот и не борзеют слишком. Хапнули себе Битцевский лес, насколько смогли, и окопались, подобно партизанам. По весне дровами торговали, сейчас какая-то хитрожопая сука сумела канал наружу наладить. Потрошат брошенные дома, остатки банков и сберкасс, гонят за Периметр бабки и золотишко. А оттуда стволы подбрасывают, патроны, нитку с горючкой сунули. Если бы шиза не косила клановую верхушку, дали бы прокашляться всей зоне. А так – просрут. Все просрут. Хотя, что с белых уебков взять? Видимо, карма такая...

* * *

– Брату помочь – первое дело! – шкафообразный верзила в замызганном камуфляже болезненно скривился, поглаживая висок. Похоже, борьба с пьянством протекала с переменным успехом. Все же наличие стабильно работавшей трубы из-за кордона расхолаживало, давая возможность вполне прилично существовать в этом аду, заливая шары каждый вечер, а то и с утра. Пока в городе было что махнуть по бартеру наружу, смерть от сушняка Битце не грозила.

– Так вот – брату помочь, это да... А чурку твоего мы хлопнем. Правда, Валет?

Выкатившийся из-за безразмерной спины худой мужичошка в иконостасе наколок согласно оскалился:

– Точно! Чурок мы не любим! Они у нас на днях автосалон спалили. Мы даже пошарить там толком не успели, всего пару машин угнали.

Фермер захлопнул опустевший кузов и пнул сгруженные на траву ящики:

– Петя, ты мне сначала скажи, сколько людей дашь до дохлых динозавров прогуляться. И по калашам как у тебя дела. Мне без калашей на прогулку топать не сподручно... И не кривись, знаю я, что есть у тебя и волыны, и маслины... Полной россыпью. А жратвы экологически чистой у братвы – нет. И закусить первач огурчиком или помидорчиком – милое дело... Хер вы фрукты-овощи через свою трубу пропихнете. Скорее, водку качать начнете, чем жратву приличную.

– Не, Петр, ты слышал? Он нас за лохов держит! Он...

– Ша, Валет, – сморщился 'шкаф', обхватив руками многострадальную голову. – После тарахтеть будешь. Ты здесь пока человек новый, а мы с Фермером ниггеров по столбам вешали еще в самом начале. И моего прошлого зама он шлепнул две недели назад, когда тот борзеть стал не по делу... Так что – все заткнулись, а я посчитать должен, сколько ты нам чего привез. И потянет ли это хотя бы на один автомат. Потому как дорого ствол нынче выходит.

– Да хер с ним, твоим другом! Чурка-то какого хуя у нас ошивается?!

Заткнув обрез за пояс, Фермер недобро усмехнулся засуетившемуся уголовнику:

– Чурки у вас машины жгут, потому что вы распиздяи и жопой шевелить не успеваете. А мой зубастый – идейный борец за белую идею. Горит душой и мечтает оказать помощь в диверсионной войне за правое дело. Поэтому вы мне не только стволы и боеприпасы, вы мне и дорогу организуете до места прорыва, и тачку мою сохраните в лучшем виде. За что мы после барахлишком захваченным поделимся. Как тебе такой расклад, Петя? И я серьезно говорю, Змей – правильный скам, без дураков. Слышь, индеец недоебанный, ты как к белой идее относишься, как на мир смотришь?

Получив пинок по хвосту, инопланетянин выпучился и заорал, перепугав насмерть трусливого Валета:

– Долой ниггеров! Ку-клукс-клан – наше спасение!

– Все-все! Заткнулись все, еб вашу! А то... – Петр продемонстрировал арбузоподобные кулаки, потом зло сплюнул и подвел итог дискуссии: – Мы не янки, чтобы сразу к стенке ставить. Это у них на Янгеля даже казахов вешают. Мы пока терпимо к соседям относимся. Раз сказал Фермер, что его чурка правильный, значит поверим на слово... Ты его механиком обозвал? Тогда пусть аппарат починит. А то уронили в него вчера гармонь, не фурычит больше, даже с утра и не поправиться... Если починит до вечера, то получишь сопровождающих и стволы. Не починит – хвост по шею отчекрыжу, и тебя обратно с голой жопой отправлю. А то повадился моих людей стрелять, подзаебало уже.

Фермер пропустил угрозу мимо ушей, озаботившись другим вопросом:

– Гармонь-то цела? А то как бороться за белую идею без гармони?..

* * *

Огненный шквал, спаливший второй бунт вместе с инопланетными каторжанами, прошелся по Битцевскому парку верхами. Может, ветер сыграл дурную шутку, может влажная зелень сумела как-то выстоять перед раскаленной смертью. Но, потеряв лишь обугленные верхушки, внизу деревья и кусты не только выжили, но и окутались зеленью с первыми теплыми днями. И теперь сбитая воедино толпа шизанутых убийц и мародеров скрывалась в густых зарослях, подобно невидимкам. Битца могла в любой момент неожиданно ужалить, а могла и поглотить чужаков целиком и без остатка. Не смотря на разношерстный состав и бесконечную борьбу за власть, люди здесь подобрались отчаянные, и с легкостью могли свинтить голову любому противнику, если такой сдуру сунется без спроса. Хотя, другие за Периметром и не выживали.

Просочившись бесшумными тенями мимо прудов, где давно уже исчезли не только карпы, но и лягушки с пиявками, увешанные разномастным оружием бойцы двинулись в сторону бывшего Палеонтологического музея. Фермер бывал на его развалинах несколько раз, ковыряясь в рассыпавшихся экспонатах. Охранники зоны с удовольствием отправляли домой сувениры, и черепа динозавров почему-то пользовались у них неплохим спросом. Поэтому мужчина, молча шагавший с АКМ за спиной, успел сунуть нос в большинство местных дыр, заодно выяснив, как именно обжились на этой территории скамы. И пусть до заводов, чадящих ближе к МКАД, было еще шагать и шагать, но вот склады с разнокалиберным барахлом для поддержания минимального скотского существования каторжан располагались рукой подать.

Распрощавшись с битцевскими на границе зеленой зоны, пара 'диверсантов' медленно скользнула во тьме дальше. Замерев рядом с вентиляционным коробом бывшего метрополитена, Фермер прислушался к ночным шорохам.

– Я не могу в своих стрелять! – зашипел надсадно Змей. – Да и глупо это! Их в местном улье почти сто тысяч! И всего – до четырех миллионов! Где столько патронов возьмешь?

– Вот еще, дефицит на них тратить. Голыми руками давить буду, сук хвостатых! А тебе стрелять и не надо. Ты у меня лошадью будешь. Лапой покажешь, где что лежит, и потом обратно приволочешь. И фильтры, и реактор, и на что глаз упадет... А убивать я за тебя буду. Мне что хуман, что жаба ебанутая – все едино...

Мрачный механик лишь вздохнул. Похоже, предстоящий визит к родственникам ему категорически не нравился.

– Все, хлебальник заткнул, дальше двигаемся молча. Жесты помнишь, которые показывал? Ну и хорошо. Пошкандыбали, боец за белую идею. Нас ждет не разграбленный по скудоумию склад. Пора исправить эту несправедливость. Пиздуй помалу...