Текст книги "Конвейерные Миры или танцы с толтеками."

Автор книги: Олег Музалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

К любому синтаксису не стоит относиться серьёзно. Он всего лишь – интерпретатор или справочник для перевода с языка постоянно что-то лепечущей реальности. «Увидел Будду, – убей его». Это, конечно, сложнее, чем лелеять конкретный образ бога, любимое состояние или пустившее корни представление о реальности. Состояние неопределённости – процесс творческий. Оно – труднее, чем конкретика, и намного свободнее, чем жёсткая определенность. Что за процесс идёт в твоём представлении – до конца сам не знаешь. И чем больше не знаешь, но всё-таки им как-то располагаешь, тем шире открываются двери к духу.

Создание группы

«Славная когорта запредельщиков».

Что касается группы сподвижников на пути воина, то её наличие является не обязательным условием. Без эстафеты магической линии во главе с их лидером – нагвалем группа учеников вряд ли вообще образуется. Конечно, коллективная деятельность способствует делу созидания иной магической реальности, куда каждый участник привносит свой заряд энергии. Но без непосредственной передачи традиций очень сложно собрать действенную группу единомышленников.

Изначально толтековские воины предрасположены к внутреннему уединению и могут путешествовать одни. Воин – одинокая птица с незаметным и невзрачным оперением для окружающих. Но с другой стороны, настоящий воин всегда найдёт другого воина. Уж если рыбак – рыбака разглядит издалека или того хуже, то толтек распознает своего наперсника наверняка по духу его бытия, по сновидениям.

Абстрактная Сила толтековской магической линии подбирала кандидатов в ученики, энергетически конфигурируя их группу согласно правилу, отражающему человеческую природу как светоносных существ. У добровольцев в начале пути личной силы для объединения своих усилий недостаточно, появится ли она когда-нибудь в дальнейшем – неизвестно. И можно довольно часто наблюдать картину, когда собирается разношерстный люд с чувством уязвлённой важности, и начинает индульгировать в ней совместно. В итоге, они либо разбегаются, либо становятся ещё одним социальным образованием подобных шайке гипнотизеров и чревовещателей, занятых облапошиванием простого люда. Или же занимаются «прислужничеством при дворе» у влиятельных людей. А духовные искания при этом отодвигаются на задний план.

Поэтому создание группы весьма проблематично при отсутствии лидера – нагваля. Свои начальные, не до конца осознанные цели, члены наспех организованных групп быстро забывают или искажают, шаблонно оправдывая свою «приземлённую» деятельность. Что, в общем-то, нормально в рамках опорных иллюзий выбранных человеком. Каждый поддерживает и защищает свой тональ как может.

Группу, например, могут сплотить совместные сновидения, а так же любые другие достижения в освоении нагуаля, куда каждый участник будет привносить свой потенциал осознания. В подготовительный же период групповой притирки коллективные отношения невольно будут выстраиваться по шаблонам социума. Если члены группы будут достаточно сообразительны, то они быстро разойдутся на некоторое время, когда вдруг поймут ошибочность своих представлений. Или же станут изредка встречаться, чтобы оптимизировать свои взаимодействия с независимых друг от друга позиций до тех пор, пока не обретут новое понимание в самоорганизации.

При невысоком качестве группы, скорее всего, её участники ещё сильнее увязнут в социализации, делая упор на ментальную деятельность и на изощрённость непродуктивных групповых отношений. Среди них появятся авторитарные лидеры (не по энергетическому факту) и другие причиндалы социальной субординации скрытого или явного характера.

Но пробовать группироваться, всё-таки нужно хотя бы для того, чтобы постепенно наращивать опыт в совместной деятельности.

Различия в мотивации

«Что ещё может быть впереди паровоза? …Рельсы».

А теперь рассмотрим различия в жизненной мотивации у воинов духа и у большинства людей.

Толтекский воин мотивирует себя осознанно. Он сначала «должен верить», а потом уже констатировать свою заинтересованность. А не наоборот, то есть сначала быть заинтересованным, что называется врасплох, а потом при отсутствии других вариантов принять это за свою мотивацию. Воин осознанно культивирует свой жизненный интерес насколько это возможно. Он, всегда, хотя бы на пол шага старается опередить свою обусловленность от мира. И особенно ту её часть, которая с предательской улыбкой навязывается ему как данность.

Этот манёвр направленного внимания к выбору своего пути уже интересен сам по себе и связан с освобождением от врождённых программ. У обычного человека, наоборот: глубинные жизненные интересы, как правило, неизменны и заложены с рождения. Свою несгибаемую предрасположенность мы часто возводим в ранг святынь. И она неустанно тянет нас по всей жизни, как паровоз без остановок до первой серьёзной поломки.

Всем известно, например, что определённые наклонности и интересы заложены в нас с самого детства. Кто-то хорошо рисует, кто-то пляшет, а кому-то ближе математика и т. д. И у каждого человека по тем же воззрениям Востока есть своя миссия или Дхарма, которую он должен выполнить с приходом в этот Мир, – тот определённый код его назначения. А Запад в свою очередь добавляет к этому, что наша жизненная предрасположенность формируется так же и в процессе жизни. Таким образом, можно полагать, что наша судьба есть некоторая складывающаяся программа, которую мы неуклонно выполняем почти без шансов её изменения.

Например, человек, недополучивший в детстве любви и ласки от матери, в течение всей дальнейшей жизни пытается заполучить её в виде одобрения от окружающих. Или же он выберет свойственные только ему виды взаимодействий, которые ещё сильнее закрепят его начальное мироощущение. И чем сильнее внешнее воздействие, полученный комплекс или привитая манера поведения на пороге в жизнь, тем больше это влияние заметно в зрелые годы.

Сильные детские впечатления и любого рода привычки играют роль заводных пружин исполнительного механизма, задающего ритм и направление всей жизни. Как правило, мы неосознанно ищем на протяжении всего своего жизненного пути то – исходное возбуждение детства, которое либо очаровало, либо обрушило нас. Знак здесь не всегда имеет значение. Важен сам импульс обострённого восприятия, включивший на максимум силу осознания жизни. Он и притягивает внимание человека в течение всей жизни.

Есть такое мнение, что подобный заряд к действию получил А.Македонский, который в детстве был обделён заботой и лаской родителей. Повзрослев, в погоне за миражом материнской любви он, как известно, завоевал пол мира. И всё, чтобы он ни делал, было связано с его начальным жизненным импульсом.

В наиболее общем варианте рассмотрения такие люди представляют собой тип «охотников» за эмоциями, одобрениями и совместными сопереживаниями жизни с кем-либо. Остаться с реальностью один на один, обычно, им в тягость. Их класс энергий жизнеобеспечения находится только в сфере людей. Из них получаются хорошие предводители – социальные сталкеры, но не более того.

А вот другой пример жизненного пути.

Всем известный физик А.Эйнштейн рос заторможенным и самоуглублённым мальчиком. Учился он неважно – на тройки. Медленно осваивая школьную программу, будущий светило науки застрял на предмете физической механики. То ли она ему сильно понравилась, то ли не мог понять с ходу. А потом, всю жизнь ему по привычке пришлось далее углублять этот предмет. Так родилась теория относительности, открывшая новую эру в физике. Склонность характера и связанная с ней привычка детства привели его к всемирной известности.

Конечно, все эти предположения так же относительны, как и теория Эйнштейна, наряду с другими подобными им доводами, например, ставящими определённые черты характера человека в зависимость от родовых травм, шоков, потрясений в критические периоды его жизни. Очевидно лишь одно – то, что любое событие в нашей жизни оставляет свой отпечаток в нашем характере. Вот только не всегда бывает легко выявить эти взаимосвязи, определяющие дальнейший ход судьбы.

Воин духа с ростом своей осознанности постепенно разотождествляется со многими глубинными программами обуславливающими его поведение. Он прекрасно видит, что «вылепили» из него родители, школа и общество в целом. Он основательно разбирается со своей Дхармой, а не только с шаблонами поведения. Большинство дел в мире людей становятся для него маловажными и равнозначными, когда он вдруг обнаруживает, что они не дают ответа на главные вопросы жизни: кто мы, и какова наша судьба, как человеческих существ?

«Серьёзное» сумасшествие

«Гениальность есть признанное помешательство».

В процессе своего становления толтековские воины, иногда, возвращаются к прежним занятиям, принятым в человеческой среде, но их интерес к ним быстро угасает, когда они видят их ограниченность в новой системе постижения реальности. Проскакивающие на периферии сознания полутона собственного мнения на «параллельный мир» социума всё больше стираются. Остаётся общий план уважения к деятельности людей, к их выбору, но при полном отсутствии сопричастности с их заботами.

Но, всё же, им приходится строить свой мир, находясь внутри Цивилизации. И они рискуют показаться безрассудными в «чужом монастыре», в случае, если раскроют свои карты в логове всеобще утверждённого соглашения видения реальности.

В этой связи можно вспомнить притчу, в которой повествуется о том, как ничего не подозревающие жители одного провинциального городка в один прекрасный день напились из единственного у них колодца отравленной кем-то воды. Кто был этот недоброжелатель – неизвестно. Но, вот, случилась беда: горожане стали постепенно сходить с ума от её действия. И лишь один предусмотрительный человек запасся чистой водой впрок и попивал её потихоньку на общем фоне разворачиваемого безумия.

Сначала он смеялся над спятившими вокруг него людьми. Но когда те свихнулись все окончательно, то стали, в свою очередь, смеяться над ним – единственной белой вороной среди них. После долгих колебаний и раздумий бедняге ничего не оставалось делать, как испить той умопомрачительной водички, чтобы стать «нормальным» в среде себе подобных. Впрочем, вполне вероятно, что история скрыла некоторые детали: может быть, у бедолаги вода просто закончилась?

И всё же, знаете ли вы, чем оправдывается любое безумие? Всего лишь одним фактором – в том случае, если оно выживаемо в сложившихся обстоятельствах. Если нет, то мы классифицируем это как сумасшествие, а страдающих от него людей отправляем в изоляторы, где они получают должный уход.

Но с позиции глобального выживания, наша Цивилизация не тянет на разряд полностью вменяемой. Здесь, в основном, не более чем в рамках человеческой жизни, выживают те, кто подчиняет себе других. На Земле всё ещё выживает сильный хищник за счёт своих жертв. Таких особей уважают и не только из-за страха, а чаще из-за болезненной зависти, что усиливает симптомы всеобщей ненормальности.

Хищники не так страшны сами по себе, они выполняют свою миссию. Но вот навязываемое ими эволюционное «сумасшествие» стало общим «достоянием», так как его приняло большинство, которое своим мироощущением определило культуру отношений с реальностью и соответственно среднюю продолжительность жизни в ней. А все иные стандарты эта когорта правящих оценщиков будет органически воспринимать в штыки. Завоёванный ими комфорт заткнул за пояс всю их духовность. Истории о жизни, которыми наводнено наше общество, в основном связаны с битвой за материальные средства, за власть эго. На этом фоне поголовной «материальщины» «серьёзным сумасшедшим» типа – искателям духа, приходится маскироваться, чтобы на них не навешали ярлыки иного – «нестандартного помешательства».

Поэтому нельзя сказать точно, что же творится с начинающими исследователями духа, когда они теряют человеческую форму. Сходит ли человек в этом случае с ума или, наоборот, становится нормальным.

По внешним признакам поведения в этот переходный для него период он похож на ребёнка, который ещё или уже не знает, что же ему – белой вороне – делать в стае чёрных воронов. Его причуды, подозрительность, безотчётное веселье или хандра не ведают границ. Он не вписывается в окружающее. Но у всех его текущих настроений есть одно общее свойство: они быстротечны и не поддаются обычной логике. Шкала стандартных человеческих приоритетов стёрта и случайные мысли, эмоции ещё как-то связанные с людьми, лихорадочно мелькают как беженцы без пристанища. Классификационный аппарат бывшей системы ценностей даёт сбой. Как писал один адепт: «живу я светло, потому что знать не знаю, для чего я живу и почему всё это, и какова польза от того». Но до такого состояния ещё нужно докарабкаться.

Свобода – это когда утром просыпаешься, а желаний что-либо делать нет, смысла в жизни тоже нет, – свободен от всего без лишних вопросов. Но так же нет депрессии и апатии. Чист, как дитя и наполнен тайной. И что-то неуловимое и первозданное продолжает жить в тебе дальше. Толтек «умирает» неотвратимо и безжалостно, расставаясь со своим эго, чтобы невесомым и беспристрастным войти в Вечность.

Этап движения за свои границы можно сравнить с тонущим кораблём. На борту крики, паника, неразбериха, но капитан на мостике обязан сохранять спокойствие. Конечно, цепляют за душу некоторые вопли утопающих, но скоро всё стихнет. Капитан, сопереживает их горю и отчаянию, но не так сильно. Потому что на борту оказались скверные пассажиры, которые вечно дрались, портили обшивку корабля и гнусаво канючили друг у друга материальные ценности. А после всего этого, жаловались на тяжёлую жизнь. Да и корабль староват, а капитану нужен новый, чтобы устремиться в дальние акватории. Правда, выживет ли он сам после катастрофы, он точно не знает.

Пассажиры в этом образном сравнении – это наши мысли, отражающие чаяния всех людей. Корабль – это внутренний мир человека с текущей системой ценностей. А кто капитан – догадайтесь сами.

В кризисный период переориентации жизненных основ, в состоянии «паники на тонущем корабле» довольно трудно быть деятельным участником в жизни социума, так как расторгается связь с ним. Особенно сложно строить совместные опланы. А вот стать завсегдатаем палаты номер шесть вполне возможно. Дело в том, что на этой стадии развития неопытный следопыт духа лишь только осваивает абстрактный уровень его нового видения жизни. В приведённой выше аналогии – капитан ещё грезит о своём новом корабле, о дальних странах. И только после того, как он получит его в своё распоряжение, он сможет свободно посещать их, входить в чужие порты или устремляться в нейтральные воды в случае опасности.

Этап потери человеческой формы, вероятно, можно пройти безболезненно, – всё зависит от изобретательности исследователя и его решимости. Но из собственного опыта автор не припомнит шедевров такой тактики у кого-либо. Без борьбы социум так просто не отпускает своих членов и, конечно, без борьбы за независимое осознание. Примерно так обстоят дела на пути воина.

Ученик же становится в их ряды после освоения и закрепления новой магической реальности. Его можно считать готовым к равной борьбе (игре) в социуме, когда он имеет, пусть небольшую, но свою «пядь» на неизведанной территории. Как поётся в песне: «на маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы…». За оплот своей устойчивости можно принять достижения в виде стабильных осознанных сновидений, инсайты. И, конечно же, наряду с этим, – всё более объективный подход к исследованиям.

«Другая» жизнь во 2-ом внимании будет вносить свои абстрактные коррективы и в отношения с людьми. До этого момента все действия, предпринятые в социуме, преждевременно относить к воинскому искусству сталкинга. Они скорее будут представлять собой очередную социальную игру. Даже, в случае их успешного завершения, незадачливый сталкер проигрывает в приобретении внутренних качеств, так как игра ведётся в одни ворота – в одной плоскости тоналя. Правила же игры должен задавать опыт, приобретённый в нагуале, как истинно альтернативный ракурс на жизнь, не позволяющий попасть в очередную ловушку, коих не счесть.

Обычный сталкинг среди людей преследует цели налаживания эффективных отношений в социуме. И не всегда эти отношения безупречны с позиции воина. Общество подпитывает себя общепринятыми иллюзиями, находящихся в запасниках 1-го внимания. А магический сталкинг через повседневную деятельность в основном направлен на осознание энергетического тела. Как видно из этого, разница между ними огромная.

Чем вы будете заниматься, когда основательно потеряете чел. форму, и как трансцендентальный путешественник предстанете, например, в виде шара энергии – без рук, без ног, без привычной чувственности физического тела? Видимо, только играми сонастройки с реальностью, расширения своего восприятия, слияния с бесконечностью. Вот это и есть тот абстрактный уровень истинного сталкера, та философия жизни, с которыми он может идти дальше. Интересы такого рода находятся за пределами человеческих представлений; что это такое можно будет понять только на практике.

А чтобы избежать коллизий переходного периода ученика-воина, нужна либо большая решительность в продвижении по пути, сводящая на нет колебания и всяческие сомнения; либо следует войти во вкус состояния своей затяжной неопределённости.

Свобода нестабильна. Воин никогда не пользуется продолжительное время одними и теми же подпорками. Он постоянно раскачивает системы, в которых находится. Они всегда окружают нас – нераспознанные операционные оболочки нагуаля и, как обычно, обыгрывают каждого человека и по времени, и по совершенству игровых ситуаций, провоцирующих его на опрометчивые поступки. Следствия их обучающих игр мы ощущаем кожей, дряхлеющей, как и весь организм.

И ещё нужно принять во внимание следующий момент. Для того чтобы окружающие не показывали пальцем на тех, кто стоит на этом непростом пути, и не говорили: он другой, необходимо научиться быть избирательно закрытым для социума. Очень часто наивная открытость неофитов даёт повод навешивать на них разнообразные вывески, типа – белая ворона, эгоист, изгой, ни рыба и ни мясо и т. п. Что ещё больше усугубляет замешательство переходного периода. Ну что же? – Дорожка людей знания едва заметна под терниями стереотипов и ярлыков человеческого общества. На то и нужна воинская дисциплина, чтобы разглядеть свою тропу в чертополохе иных суждений и не оступиться.

А шансов сделать неверный шаг – предостаточно и больше. Ловушки расставлены повсюду. Поэтому, исходя из малой вероятности встречи с истинным последователем этого пути, под самовывеской «отважный толтекский воин», как правило, можно обнаружить неудачника или больного человека, которому требуется помощь. Естественный отбор среди людей знания ещё более суров, чем в человеческом обществе. Впрочем, за той же вывеской самозванца может находиться обычный манипулятор человеческим вниманием-энергией или стяжатель материальных благ. Но таких членов общества пока больными не считают; они – его характерная черта.

Что касается отношений с людьми в период усвоения воинских атрибутов жизни, то нужно принять во внимание, что использование контролируемой глупости – не простое занятие для начинающих в аспекте коммуникации. Окружающие люди не столь наивны и глупы, чтобы, в конце концов, не почувствовать, что с их членом социума что-то не так. Они быстро ощущают фальшь и притворство в общении.

В этих обстоятельствах толтекский воин понимает, что с одной стороны он не может быть до конца открытым с людьми, в условиях, когда уже не разделяет их многие жизненные интересы. Если он раскроет все свои карты, его просто не поймут, и подспудно будут считать потенциальным врагом в своём стане. Или в лучшем случае начнут опасаться, испытывая неприязнь или даже чувство зависти.

Но, с другой стороны, искренность перед самим собой и перед Миром – отличительная черта воинов духа. Они никогда не притворяются и не скрытничают с окружающими, а со всей присущей им прямотой предоставляют людям ту часть необходимой информации, которая не обескуражит и не уязвит ощущение любого человека в правильности его выбора.

Воин не лицемерит и не ерничает в социуме, а дипломатично разговаривает на языке, удовлетворяющем обе стороны. Он уважает личное право каждого человека на культивирование различных систем постижения реальности. Его искренность и уважение к традициям не позволяют обрушивать свой магический мир на головы неискушённых в нём граждан общества. Он стремится к полноценному общению, при избирательности предоставляемой информации.

Дальнейшие препятствия, которые возникают на пути воина, хорошо описаны в толтекских хрониках, поэтому подробно здесь не приводятся. Вкратце, это – всё тот же страх, с которым приходится сталкиваться при погружении дальше в неведомое. Ясность мысли, как желание окончательно впихнуть всё Мироздание в свои умозрительные категории и успокоиться на этом. Сила, – не дающая покоя в преходящем желании показать своё превосходство. И, наконец, старость – итог всей жизни, с которым воин, либо уходит в своё заветное путешествие, либо заканчивает жизнь как все живущие на Земле.