Текст книги "Как стать директором (СИ)"

Автор книги: Олег Механик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

  ‒ Третьего февгаля был в «Джамбо» ‒ вялым полумёртвым голосом вещает Гарик.

  ‒ Джа-амбо...‒ Высунув язык на бок, старательно вывожу название в соответствующей графе расчерченной от руки таблицы. ‒ «Джамбо», это тот ночник, который на Горького?

  ‒ Откуда я знаю? Название слышал, а где он находится...

  ‒ Вот и плохо, что не знаешь! Гарик, ты так себе жену никогда не найдёшь. От Дуньки Кулаковой дети не родятся.

  ‒ Ага, найдёшь тут с вами, то один то другой...да я от этого экгана отогваться не могу, чтобы посгать сходить, а ты говогишь...‒ Гарик говорит параллельно, что-то набирая на клавиатуре и щёлкая мышью. Он словно управляет табуном крошечных, цокающих подкованными копытцами лошадей.

  ‒ Ничего, Гаррибальди. Вот скоро разбогатею и проведу тебя по всем клубам этого города. Там мы тебе враз невесту найдём. Только приодеться бы тебе надо, да помыться хоть один раз в этом году.

  ‒ Ты себе сначала найди, ‒ мычит Гарик. ‒ Ага... вот ещё два когеша: Андгюха какой-то и Иван Кигеев, пиши телефоны. Сейчас по сетям их пгобью...

  Эх, знал бы Эдик, который сейчас наверное безмятежно спит, что где то на окраине города в одной маленькой хрущёвке сидят два чувака, которым с некоторых пор стала интересна его биография. Самое интересное во всём этом, что ни Эдик ни эти двое не то, что никогда друг друга не видели и не знали, но даже и не пересекались. Эти двое, моток за мотком, разматывают клубок его жизни, распутывают узлы, тянут за ниточки, которые ведут их к следующему узелку и так далее. Что они ищут? Они ищут крючок, или спицы которыми связана его жизнь. Они ищут ту бабулю, которая не покладая рук щёлкала скрещенными спицами, создавая шедевр под именем Эдуард Маркелов. Знал бы ты, Эдик, как пришлось потрудиться мордастому щетинистому кабану, чтобы поломать с десяток паролей от твоих почтовых ящиков и аккаунтов; с каким цинизмом коренастый, начинающий седеть мужичёк, с маленькой наколкой между пальцев записывает в блокнот все детали твоей жизни. С какой пунктуальностью он систематизирует и разносит по графам криво начерченной таблицы твоих бывших жён, прошлые работы, старых и новых друзей, коллег по работе и начальников, с какой точностью он выводит схему, то колесо, в котором, словно в барабане стиральной машины крутится твоя жизнь.

  Кто-то занялся стиркой твоего белья, Эдик. Но зачем? Скоро ты всё узнаешь, а пока спи, если икота и горящие пламенем уши, не заставят тебя проснуться.

  ‒ Я выжал всё что мог! ‒ бурчит Гарик уронив голову с лохматой копной волос на руки. ‒ Давай уже поспим.

  ‒ Ещё одно маленькое дельце и можешь батонить хоть три дня.

  Гарик с трудом поднимает голову. Его огромная спина облачённая в жёлтую застиранную футболку уже несколько часов находится под прицелом моих глаз. Гарик с детства знает, что такое находиться под моим прицелом.

  Однажды мы с Мишаней обнаружили для себя очень интересную забаву. Для этой забавы нам нужно было застать Гарика спящим. Мы садились напротив кровати, где безмятежно посапывал, тогда ещё худосочный малыш и начинали в упор на него таращиться. Изначально мы пытались развить в себе способности телекинеза, который был таким модным в ту пору. Неожиданно для себя мы обнаружили, что это действо не столько научный эксперимент, сколько весёлая забава. Наши энергетические пассы были слишком слабыми, чтобы пробудить молодой организм и тогда Мишаня применял небольшой приём, который работал безотказно. Он брал жирного полосатого кота и навесом кидал его на живот Гарика. В первый раз эффект оказался бомбическим. Ничего не понимающий Гарик вскочил, и протерев глаза увидел двух пялящихся на него балбесов. Не понятно почему, но он начал страшно орать. В комнату ворвалась мать, которая отходила нас кухонным полотенцем и с матом выгнала на улицу.

  С тех самых пор, нас тянуло повторить этот эксперимент. Каждый раз он заканчивался одинаково. Дикий рёв Гарика, крики матери, захлопывающаяся за нами входная дверь. С этих пор мы с Мишаней научились воздействовать на Гарика. Мы часто пугали его тем, что будем смотреть на него ночью, когда хотели получить какую-либо услугу.

  Сейчас мне стыдно об этом вспоминать, но снова ловлю себя на мысли, что до сих пор продолжаю пользоваться этой манипуляцией.

  ‒ Нужно поломать скайп одной подружки и написать с него несколько сообщений. Впрочем, написать я смогу и сам. Твоё дело организовать мне переписку с нашим Эдиком от лица этой девахи. Сделаешь это, и можешь спать, сколько влезет.

  ***

  Вот бы и мне поспать хоть немного. Вместо так необходимых человеку среднего возраста драгоценных часов сна, я торчу в периметре наглухо законопаченного помещения, без окон. Музыка из огромных развешанных по всему залу колонок и сабвуферов долбит с огромной силой. Этой пульсации нет выхода и она бьёт изнутри по мозгам и ушным перепонкам грозя разорвать башку на мелкие клочки. А может я просто старенький для таких заведений?

  Э нет, мы ещё посмотрим, кто тут старенький. На маленьком, мигающем от стробоскопов танцполе пляшут всего три девчонки. Остальные посетители сидят за круглыми столиками, расставленными по всему периметру и благополучно тупят в телефонах. Повсюду, эти светящиеся, как светлячки экраны, роняющие свет на отрешённые лица. Ребята, зачем вам эти заведения? Так, для галочки, чтобы сделать очередное фото, мол «Здесь был Вася»?

  Если уподобляться этим зомби-тусовщикам, я просто усну. А мне нужно быть бодрым и собранным. Времени на сон нет уже до самого конца, я на финишной прямой.

  Уверенно выхожу в центр круга. Дай бог вспомнить, как это было. Пытаюсь встроиться в ритм непонятной музыки. Раз два ча ча ча... Два притопа три прихлопа, поворот, пару раз вильнём тазом. Главное не забывать про руки, они должны двигаться органично. Эх девчонки, видели бы вы меня в танцзале двадцать лет назад. Да я ещё и сейчас ничего.

  Смотрю приземистая взбитая брюнеточка с подкачанными губками, развернулась и танцует прямо на меня. Многообещающие движения плотными, обтянутыми короткой юбкой бёдрами, вызывают зеркальные па с моей стороны. Она вполне ничего себе. Крупные, наполовину открытые груди, прыгают под музыку как мячики, таинственная ложбинка между ними так и манит зарыться в неё с головой. Развлечение на вечер, точнее на его начало, я нашёл. Главное, в пылу танца не прозевать появление объекта, ради которого я здесь и кривляюсь. Вот уже и две другие подружки стреляют глазками, заманчиво виляют бёдрами, плавно манят извивающимися лианами длинных оголённых рук. Теперь я в окружении, и кольцо вокруг меня постепенно сжимается. Каждая из трёх ожидает атаки. Ну что, Сергей Иванович, на кого упал твой глаз? Здесь дамы на любой вкус. Есть пухленькая, но очень сексуальная, худенькая блондиночка и короткостриженная длинноногая брюнетка. Выбирай! Хищные кошачьи взгляды бликуют на фоне вспышек стробоскопов.

  Одна мысль мгновенно охлаждает мою голову. Что если бы ты припёрся сюда без швейцарских котлов, а вместо пиджака фирмы Миллер, напялил на себя вытянутый свитерок? Как думаешь, эти тёлки пялились бы на тебя с таким аппетитом? Сейчас их больше интересует содержимое твоего лопатника, а не глазки и слащавая улыбочка, которой ты пытаешься их одарить.

  Быстрая композиция сменилась чем-то унылым. Я пригласил на танец пухляшку, тем самым прорвав окружение. По крайней мере есть время перевести дух и осмотреться. Она что-то щебечет про учёбу едва не касаясь пухлыми губками моего уха. Ещё только школьницы мне не хватало. Нет уж нужно как то сливаться с этой скользкой темы.

  В кармане сбрякало. Извиняюсь и смотрю на телефон, чуть отвернув его от любопытных глаз партнёрши по танцу.

  «Привет! Я уже пришёл! Ты где?» Надпись красуется рядом с маленькой фоткой, на которой любвеобильный Эдик запечатлел себя отражённым в зеркале лифта. Вот он! Вижу, плотного высокого мужика в белой водолазке, рассеянно слоняющегося между столиков. За спиной своей новой подружки одним пальцем ковыряю: «Я здесь, вижу тебя! Садись за пустой столик справа, сейчас попудрю носик и подойду!».

  Громила, словно башней танка, водит головой вокруг, соображая откуда могло прилететь сообщение, потом далеко выдвигает стул и вальяжно бухается на него с размаху. Ладно, мой выход. Извиняюсь перед девчонкой, говорю, что у меня сейчас важная встреча с партнёром, но позднее я её обязательно найду. Направляюсь к столикам. Не ожидал, что он такой здоровый. Если что-то пойдёт не по плану, моё единственное спасение , это быстрые ноги. В юности это было моим коньком. Бегать со мной наперегонки было бесполезно.

  Квадратный бритый затылок уже совсем рядом, осталось обогнуть широченную словно заснеженный холм спину и вуаля. Отодвигаю стул, сажусь напротив.

  ‒ Друг, здесь занято! ‒ Серые глаза агрессивно смотрят из под надвинутого лба.

  ‒ Я знаю! ‒ важно закидываю ногу на ногу, как делец из американского кино так, что коленка торчит над столом. Нагло смотрю на него в упор и улыбаюсь. Мне нужно увидеть легко ли он выходит из себя.

  ‒ Здесь девушка сидит! ‒ широко расставленные глаза опускаются ниже моего подбородка, тон становится напряжённым. Да, этот легко заводится, тем проще для меня.

  ‒ Девушку случайно не Викой зовут?

  Бугай напрягается ещё больше, коротко стреляет в меня взглядом и начинает озираться, словно шпион, почувствовавший, что явка провалена.

  ‒ Ты кто такой? Чё за дела? ‒ его высокий голос не соответствует телосложению.

  ‒ Я? Я друг Виктории. Сегодня я буду за неё.

  Теперь здоровяк окончательно осознал, что что-то идёт не так. Он начинает привставать, опираясь на стол.

  ‒ Чё за розыгрыш? Пацана нашли?

  ‒ Эдик, сядь не пыли! ‒ услышав своё имя, произнесённое устами незнакомца, Эдик садится назад.

  ‒ Это не программа Розыгрыш. Нас не снимает скрытая камера и Валдис Пельш за шторкой не прячется. Просто поговорить нужно.

  ‒ Ты кто такой, чтобы я с тобой говорил? ‒ голос бугая срывается, даёт петуха. Сейчас на него опрокинули ушат ледяной воды. Нужно только углубить состояние шока, в котором он пребывает.

  ‒ Кто я, ты узнаешь чуть позже. Давай поговорим о твоей персоне. Ты у Татьяны надолго отпросился? Если на всю ночь, то у нас уйма времени.

  Бледное лицо Эдика покрывается пятнами, уши горят алым, хоть прикуривай. Он не понимает что происходит. Для него ясно одно. Этот человек, сидящий напротив, знает его имя, так же знаком с его бывшей подругой и возможно с женой.

  ‒ Мы знакомы? ‒ Он пытается вглядеться в моё лицо, вспоминая, не видел ли его где-нибудь раньше.

  ‒ У начальника службы безопасности должна быть хорошая память на лица. Мы не знакомы!

   С каждой новой деталью состояние шока углубляется.

  ‒ Кто ты такой?

  ‒ По моему разговор пошёл по второму кругу. Повторяю ещё раз: кто я такой, ты узнаешь чуть позже. Сначала я могу тебе рассказать, кто ты такой.

  Не дожидаясь одобрения Эдика, продолжаю:

  ‒ Ты, Эдуард Викторович, неверный муж, необязательный человек, нечистый на руку сотрудник, любящий периодически подбрасывать своих работодателей. Словом, редиска ты, Эдик.

  Он молчит и смотрит мимо меня отрешённым взглядом, а я продолжаю гвоздями вколачивать в него шокирующие факты.

  ‒ В разведку с тобой опасно идти, пулю в спину схлопочешь. Начальство думает, что с безопасностью у них всё в порядке, граница на замке. Ещё бы, такого серьёзного дядю поставили начальником службы. Лейтенант, работал в правоохранительных органах, точнее в ГАИ. Они и не предполагали, что запустили козла в огород. Вместо того, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями, то есть охранять, ты открыл огромную брешь, убрал одно из звеньев забора. Толку, что на нём три ряда колючей проволоки. Через эту брешь тащат все кому не лень, снабженцы, прорабы, начальники участков. Эта брешь и есть ты сам. За свои скромные услуги ты берёшь небольшой процент. А что, Эдик, ты у нас привык жить красиво. Тебя за что из гайцов турнули?

  ‒ Меня не турнули, ушёл по собственному желанию. В материалах всё есть, ты же с ними ознакомился.

  Я добился чего хотел. Эдик принимает меня за ищейку, парашютиста, которого кто-то натравил, чтобы сместить неугодного начальника. Сейчас в этой большой, похожей на дыню голове всё перевернулось. Она уже нарисовала себе страшную чёрную картинку, возможно с решёткой на заднем фоне. Большое сердце под белой водолазкой начинает бешено колотиться, а ноги становятся ватными.

  ‒ Мало ли что написано в материалах. Мы то с тобой знаем, что это был для тебя лучший выход. Пожалели тебя и таких как ты, когда выметали избу новой метлой. Расскажи мне, Эдик, что тебя связывает с Егором Фёдоровичем Самойловым?

  ‒ Это мой коллега по работе, начальник снабжения...‒ Сейчас Эдик ведёт себя как на допросе. Эх как я люблю играть роль следака.

  ‒ Коллега? Какой же он тебе коллега? Твои коллеги это твой зам, охранники, диспетчера. Только почему то в Турцию ты ездил не с этими своими коллегами, а именно с Самойловым.

  ‒ Это мой друг...мы дружим семьями.

  ‒ Друг, или подельник? Интересно, босс знает, что вы друзья? ‒ А кто у них босс? Надо было посмотреть. Если бы козырнул его именем получилось бы убедительнее.

  Но Эдик и так уже раскис и потёк. Ещё немного и он сам признается во всех смертных грехах. Лишь бы не реальный срок и миллионный иск от компании. О том, чтобы остаться в должности он уже и не мечтает.

  Он уже не отвечает, а тупо уставился в белую салфетницу. Ладно, хватит с него, а то ещё инфаркта здесь не хватало. Теперь будем поднимать его с глубины. После ледяной струи включим тёплую водичку.

  ‒ Ну что, Эдик, наложил в штаны? ‒ я панибратски тычу его кулаком в плечо. ‒ Да не ссы ты, не мент я. Вламывать без нужды тебя никто не собирается...

  Лицо Эдика оживает, румянцем расцветают щеки, потухшие глаза загораются и смотрят на меня уже с надеждой.

  ‒ Ты, смотрю здорово перетрухал! Может бухнём?

  ‒ Перетрухаешь тут! ‒ шепчет Эдик обескровленными губами. ‒ Давай.

  Я поймал бармена и заказал две кружки пива.

   Протягиваю громиле пачку сигарет, он тащит одну трясущимися руками, долго не может прикурить от протянутой мной зажигалки, закрывает огонёк ладонями, словно защищает его от шквалистого ветра.

   ‒ Ты пойми, дружище, я не желаю тебе зла. Все мы люди, все хотим деньги зарабатывать. Причём каждый зарабатывает, как может. Я просто хочу, чтобы ты мне не мешал...

  ‒ Не мешал?! ‒ Щёки Эдика вспыхивают огнём. Теперь он точно ничего не понимает.

  ‒ Да, я хочу, чтобы ты мне не мешал. Так, что расслабься и глотни пива, а то до тебя информация сегодня слишком туго доходит.

  Перед нами как раз выросли две огромных кружки увенчанные белыми шапками. Эдик последовал моему совету, после чего на его носу и верхней губе повисли хлопья пены.

  Я тоже делаю три больших глотка, и, дождавшись, когда желудок обволочёт приятным теплом, продолжаю.

  ‒ Пришло время рассказать тебе, кто я такой. Я один из кандидатов на должность коммерческого директора в вашей компании.

  ‒ Ты, кандидат?! ‒ Эдик улыбается, словно я произнёс весёлую шутку.

  ‒ А что я не похож на кандидата?

  ‒ Неа,‒ он крутит головой, не веря, что сейчас я говорю чистую правду.

  ‒ Эдик, два дня назад я прислал резюме в вашу шарагу. Можешь проверить. Хочешь спросить, при чём тут ты? Дело в том, что есть некоторые факты из моей биографии, которые не позволят мне занять эту должность. Проверкой личных данных кандидатов ведь ты занимаешься?

  ‒ Ну да! ‒ наконец, громила начинает понимать, зачем он мне понадобился. ‒ Но не думай, что всё так просто.

  ‒ Всё конечно непросто, Эдик, но и мы с тобой парни непростые. ‒ Протягиваю ему кружку с пивом он охотно врезается в неё своей.

  ‒ Задача непростая, но в наших интересах её решить. Ты помогаешь мне, потом я помогаю тебе. Представь, какая у нас будет связка. Мы оба знаем друг о друге то, чего не будет знать никто из этой шараги. Этому союзу не будет равных. Как там в старом гимне пелось: «Союз нерушимый...».

  ‒ Эх, если бы решение этой задачи зависело только от нас с тобой! ‒ Эдик делает глоток пива и расслабленно отваливается на спинку стула. Он начал приходить в себя.

  ‒ Вот и давай подумаем вместе, что от нас зависит, а что нет. Нужно сделать хотя бы всё, от нас зависящее. Насколько я понимаю, после успешного прохождения собеседования, документы кандидата передают на проверку в твою службу?

  ‒ Ага! Только вот собеседование сначала надо пройти. Ты чё думаешь, это так просто?

  ‒ Это уже моя забота, Эдик. Давай сосредоточимся на твоей миссии. Что ты делаешь, когда получаешь документы?

  ‒ Пробиваю их по всем базам: ментовка, налоговая, участие в других организациях, порочащие связи и так далее.

  ‒ Ага, а что потом?

  ‒ Потом делаю заключение. Например: человек неоднократно привлекался органами, состоит на учёте в наркологическом диспансере, десятый раз женат, по уши в кредитах, за год сменил около десяти работ, поэтому как начальник службы безопасности, я такую кандидатуру не одобряю.

  ‒ А если всё идеально?

  ‒ Идеально не бывает ни у кого, уж тебе ли не знать, но бывает хотя бы в пределах нормы.

  ‒ Слушай Эдик, а твою работу кто-нибудь проверяет?

  ‒ В смысле?

  ‒ В смысле, достоверность сделанных тобой выводов.

  ‒ А кто меня проверит?

  ‒ Ну вот и отлично! Нужно просто сделать, чтобы характеристика личности Антонова Сергея Ивановича была в пределах нормы. Меня кстати Сергей зовут, протягиваю руку.

  ‒ Очень приятно, Эдик! ‒ громила криво улыбается, вяло пожимая мою ладонь.

  ‒ Я вижу, что пока не очень приятно, но если всё пойдёт как надо, ты ещё спасибо мне скажешь за эту встречу. Так что с тебя одобрительный вердикт. Сделаешь?

  ‒ А что, так много косяков? ‒ Эдик смотрит на меня с прищуром, хитро улыбаясь.

  Я провожу ладонью на уровне горла.

  ‒ Ясно! Ну допустим, что я смогу это сделать, но это вряд ли увеличит твои шансы.

  ‒ Почему?

  ‒ Ты знаешь, сколько кандидатов будет на эту должность? Тебе нужно не только пройти собеседование, но и быть лучше всех этих кандидатов. Тебе надо в первую очередь понравиться директору. А она у нас дура конченная. Более неадекватного человека я ещё в жизни не встречал.

  ‒ То, что дура, а не дурак, меня уже радует. С дурами я умею находить общий язык. ‒ улыбаюсь, ловлю за рукав, пробегающего мимо официанта, жестом прошу его повторить два пива.

  ‒ Ты не очень то обольщайся на этот счёт. Ей на мужиков класть с высокой колокольни. Ещё не такие перцы к ней подкатывали и в итоге обломились . Ну да ладно, это уже не моё дело. Просто, прежде чем меня напрягать, тебе нужно было хотя бы попытаться пройти это чёртово собеседование.

  ‒ Если я его пройду, будет уже поздно. Когда тебе документы на стол упадут?

  ‒ В этот же день, после того как директор одобрит твою кандидатуру. Если одобрит.

  ‒ Ну вот, а ты говоришь...

  Вдруг меня озаряет внезапная мысль.

  ‒ А они обычно всех скопом собеседуют на одну должность?

  ‒ Ну да, в течении недели будут приглашать одного за другим, в начале следующей, думаю, определятся. У нас старый директор внезапно уволился. Стерва с катушек слетела, наезжала на него каждый день на планёрках, вот он и не выдержал. Позиция срочная, поэтому закрывать её будут быстро.

  ‒ Значит дела всех кандидатов окажутся на твоём столе в течении этой недели?

  ‒ Ну да! ‒ Эдик пожимает плечами, не понимая, куда я веду.

  ‒ Эдик, а ты у нас оказывается всемогущий!

  ‒ Это почему?

  ‒ А ты подумай! В твоей власти решать, кто пройдёт проверку, а кто нет. В нашем случае, нужно сделать так, чтобы из всех кандидатов, проверку прошёл только один.

  ‒ Какой ты жук однако! ‒ осмелевший Эдик качает порозовевшим лицом. ‒ И всё это я должен делать за твои красивые глаза?

  Да, быстро же ты оправился от шока.

  ‒ Дружище, мы с тобой сочтёмся. Не забывай, что нас ждёт плодотворная совместная работа. ‒ Я тянусь к нему обновлённой кружкой.

  ‒ А как ты всё это узнал, Вика, скайп, информация про Самойлова? ‒ спрашивает Эдик несколькими гигантскими глотками, осушив сразу половину кружки.

  ‒ Э, дружище, ты слишком много хочешь узнать за один вечер. Мы ведь с тобой пока ещё не коллеги. Вот когда станем, я уж тебе непременно расскажу за рюмкой. И не в этом занюханном кабаке, а в каком-нибудь прибрежном ресторане Стамбула. В любом случае, ты не должен жалеть, что вместо твоей бывшей здесь появился я. Пойми, что в одну реку нельзя войти дважды. Зачем возобновлять контакты с бывшими, когда вокруг так много настоящих. ‒ Я кидаю небрежный жест в сторону танцпола, где продолжают извиваться в танце три девчонки малолетки. Они, увидев обращённые в их сторону взоры машут ручками, подмигивают, зазывают.

  Вижу, как загорелись глаза моего нового товарища.

  ‒ Ну вот видишь, друга нового нашёл, щас глядишь и подружку склеишь. А вечер обещал быть таким томным...

  ‒ Может вместе тусанём? ‒ заговорщицки шепчет разошедшийся Эдик.

   А он видимо лёгок на подъём.

  ‒ Я б с удовольствием, дружище, но у меня завтра собеседование в одной серьёзной конторе. Мне бы поспать малёха. Ну, мы с тобой договорились? ‒ Я протягиваю Эдику руку.

  ‒ А ты меня не подставишь, Серёжа? ‒ в серых глазах читается опасение.

  ‒ Перед тобой пацан, Эдик! ‒ Высказывание вышло пафосным, но честным. ‒ Скорее всего завтра мои документы к тебе приплывут. Ты на них внимание не обращай, и сильно там никому не свети. Ну всё, пока!

  Разрываю крепкое рукопожатие и иду к выходу, провожаемый разочарованными взглядами молодых танцовщиц.

  ***

  Выспаться так и не получилось. Приползя за полночь в свою конуру, рыл информацию о фирме. Пытался заучить непонятные мне термины профессионального сленга, которые расшифровывал в Википедии. Выходило туго, стала сказываться накопившаяся усталость. Спустя час, плюнул в сердцах, прошептал любимую мантру «Будь, что будет» и хлопнул крышкой ноутбука.

  По привычке, приобретённой с недавних пор, побрился на ночь и попытался уснуть. Сон не шёл. В голове то и дело всплывали фрагменты грядущего собеседования. Лоснящиеся лица, костюмчики, галстуки, овальный стол, вопросы, вопросы, вопросы. Я отвечаю на все. Но чем больше отвечаю, тем больше их становится. Они сыплются со всех сторон пустого кабинета, и я не понимаю, откуда идёт звук. Я ворочался до самого утра и уже на рассвете ненадолго задремал.

  Мне приснилось, что мы с Мишаней куда то катим на его Бэхе. Мишаня как всегда лыбится, в зубах его неизменная сигарета, на голове клетчатая кепка, его визитная карточка почти с самой малолетки. Скорость запредельная, Мишаня по другому не ездит. Мимо со свистом проносятся машины, деревья, столбы, дома. Из магнитолы орёт песня Круга «Пусти меня ты мама, пусти меня родная...» это его любимая.

  ‒ Слушай, Мишаня, а тебе когда-нибудь бывало страшно? ‒ я полностью развернулся к нему, забравшись с ногами на кожаное кресло.

  ‒ Чё спрашиваешь, братиш? Ты же знаешь, что никогда!

  ‒ Мишаня, ты забей, говори как есть. Всё равно уже умер.

  ‒ Правда никогда не было! Зуб даю! ‒ улыбается друг, поддавливая педаль газа.

  ‒ И даже там на мосту не было?

  ‒ Братишка, если бы мне было страшно, я бы работал бухгалтером, имел жену, троих детей, квартиру и дачу. Может поэтому улетел с этого моста, из за того что ничего не боялся.

  ‒ Нет, Мишаня. Я знаю, чего ты боялся! Ты боялся старости! Боялся, что жизнь пролетает, как эти столбы за окном и для этой нашей романтики в ней совсем не остаётся места. Ты боялся будущего, где станешь никому не нужным стариком...

  ‒ Если и так всё знаешь, зачем спрашиваешь? ‒ говорит внезапно погрустневший Мишаня.

  ‒ Просто, мне вот тоже страшно, как и тебе тогда. Я заблудился, дружище. Остался совсем один. У меня всего одна дорога, с тобой на этот мост.

  ‒ Ну так мы туда и летим! Скоро будем, не переживай!

  Я слышу раздающийся сзади вой сирен, оборачиваюсь и вижу множество мигающих переливающихся огоньков.

  ‒ Просто я хотел...у меня был шанс, понимаешь. Шанс заскочить в проносящийся мимо поезд. Я подумал, что смогу.

  ‒ Ага, Сева, тоже думал...помнишь тогда в детстве на лесополосе, где мы цеплялись за вагоны товарняков.

  ‒ Помню! Севке же тогда ногу отрезало, он теперь инвалид.

  ‒ Ты тоже хочешь?

  ‒ Нет, но я хочу попытаться!

  ‒ Слушай, братан, если хочешь пытаться, пытайся. Зачем тогда ко мне заскочил?

  ‒ Это я к тебе заскочил?!

  ‒ Ну а кто? ‒ смеётся Мишаня. Дымящийся бычок в зубах остаётся в неизменном состоянии. Он дотлел ровно до половины и продолжает густо дымить, но нисколько не убывает. ‒ Ты сел в эту машину, когда поставил перед собой невыполнимые условия. Ты сам себя подставил, братишка. Кто тебя за язык тянул. Мог бы попроще что-нибудь придумать, а не выёживаться перед этой чиксой. Сказал бы, что устроишься сантехником и всё было бы тип топ.

  ‒ Ты же знаешь, что это не мой уровень.

  ‒ Ну тогда погнали! ‒ я слышу, как под капотом натужно взревел спортивный мотор.

  ‒ Подожди, Мишаня, у меня есть ещё один шанс. Я не могу с тобой...пока не попробую.

  ‒ Слушай, Сократ, ты совсем уже загнался. Давай определись, ты едешь, или нет? Пойми, дружище. Ведь это тоже шанс.

  ‒ Это шанс?! ‒ хмыкаю я. ‒ Да таким шансом я могу воспользоваться в любой момент.

  ‒ Э нет братишка! Здесь ты ошибаешься. Есть только один момент, прямо сейчас со мной. Я ведь нашёл машину времени, которую мы так мечтали отыскать в детстве. Вот она! ‒ Мишаня хлопает широкой ладонью по маленькому кожаному рулю. ‒ Эта машина унесёт нас назад в своё время. Ты был прав, я боюсь будущего. Мы с тобой далеко забрались, дружище! Если не полетишь со мной сейчас, рискуешь застрять в этом времени надолго.

   Я вижу, как машина взбирается на покатый серый горб моста.

  ‒ Нет, Мишаня, останови! Я должен использовать этот шанс...

  ‒ Не могу, если хочешь, прыгай на ходу.

  Столбики отбойника проносятся мимо нас с бешенной скоростью, сливаются в одну сплошную серую полосу. Я пытаюсь открыть дверь, но её придавливает потоком воздуха. Где то здесь на самой верхушке горба он пробил ограждение и вылетел с моста. Но как?

  ‒ А вот так! ‒ орёт Мишаня, бьёт по тормозам и резко выворачивает руль перед подрезавшим его ментовским Фордом. Машину начинает крутить. Меня вжимает в спинку кресла, как на том бешеном аттракционе в лунопарке. Я понял! Мишаня, это было случайно, ты не хотел...

  Я выскочил.

  Выскочил из сна и обнаружил себя сидящим на кровати. На улице уже светло, сколько сейчас времени? Дотягиваюсь до лежащих на столике часов. Уже десять, до собеседования два часа. Если учитывать, что нужно собраться, позавтракать и пилить на другой конец города то времени немного. В процессе принятия утреннего туалета раздумываю об увиденном сне. К чему мне приснился Мишаня? Ясно к чему, к чему ещё покойники снятся. ‒ сплёвываю белую пену от зубной пасты. ‒ Да ну его, не верю я во все эти приметы. Всё будет хорошо!

  Яичница не лезет в рот. Залпом проглотил кружку пресладкого чая, начал одеваться.

  А всё таки ты боишься! Нельзя быть хладнокровным, когда подходишь к краю, за которым неизвестность. Сегодня всё решится и если не получится, тебе придётся выполнять условия.

  Из зеркала смотрит вполне приличный фраерок. Клетчатый пиджак как влитой сидит на широкоплечем поджаром торсе. Под воротничком сорочки огромный треугольный узел голубого в цвет рубахи галстука. Чисто выбритое лицо, откровенный прямой взгляд серых глаз, чёрные кудри, чуть припорошенные белым ближе к вискам.

  Да, Сергей Иванович, ты уже далеко не пацан. Нужно определяться, или туда, или сюда. Другого шанса не будет.

  В подъезде встречаю бабу Лиду, соседку с третьего этажа. Я её знаю с самых пелёнок.

  ‒ Здравствуйте баба Лида! Что то давно вас не было видно!

  ‒ Здравствуй, Серёжа! Да я ведь зимой почти не выхожу. Ноги болят. Вот спускаюсь только вниз за почтой. А ты что такой при параде? Случайно не жениться собрался? ‒ ослабевший голосок бабули катится и подпрыгивает, словно спотыкается на кочках.

  ‒ Собрался баба Лида! Ещё работу хорошую нашёл.

  Серый пуховый платок из под которого как светлячки смотрят родные глаза.

  ‒ Ох, жалко мамка твоя не дождалась. Уж так она хотела, чтобы ты наконец путёвым стал.

  ‒ Да... Вы извините, баба Лида, я на работу опаздываю...‒ чувствую как пересохло в горле, опустив голову отворачиваюсь и как пацан лечу вниз через две ступеньки.

  ***

   Большая, отделанная белым приёмная похожа на операционную. В этой комнате с белым потолком и белыми кожаными диванами я уже два часа ожидаю своей участи. Дверь с табличкой Генеральный директор открывалась несколько раз впуская и выпуская очередного кандидата. Передо мной прошли уже трое. Все солидные дядьки в костюмах и с кожаными чемоданами. Да, прохлопал я этот момент. У потенциального директора обязательно должен быть кожаный чемоданчик. Он придаёт значимости весомости, говорит, мол, смотрите какой у меня багаж. Твои руки не должны быть пустыми. Чтобы получить портфель, ты должен быть с чемоданом. Ну да ладно, пластиковая папочка, в которой лежат сканы сфабрикованных в фотошопе документов тоже подойдёт.

  Секретарь восседающая за белоснежным столом так же блюдёт стиль и одета в белую блузку. Кроме того она ещё и крашенная блондинка. Интересно, это что бзик такой? Тут случайно не заставляют всех носить белое? Да вроде нет. Когда я шёл по коридору навстречу попалось пара чуваков и девиц во вполне разноцветных нарядах.

  Выходит очередной фраер с кожаным портфельчиком. Широкое лицо раскраснелось, словно он выскочил из парилки.

  ‒ Антонов, заходите! ‒ объявляет меня медсестра-секретутка.

  Ноги становятся ватными.

  ‒ Сократ, ты чё ссышь? ‒ раздаётся в голове весёлый баритон Мишани.

  В самом деле, чего я боюсь? Нет мне не страшны те кто сидит по ту сторону дверей. Меня пугает то, что эти люди не зная того будут решать мою дальнейшую судьбу. По результатам этой встречи мне придётся вынести вердикт. Мне некуда будет скрыться от прокурора, который находится внутри меня с некоторых пор. Только его власть над собой я однажды признал, и теперь во всём ей подчиняюсь.

  Открываю дверь и вижу огромный кабинет, который больше приёмной в два раза. Здесь как раз всё в тёмных тонах. Обитые шпоном стены дубовая мебель. Прямоугольный стол, длинный как взлётная полоса, примыкает к стоящему поперёк тоже огромному, только вытянутому вширь овальному столу. Человек сидящий за тем дальним столом находится так далеко, что мне кажется я буду идти до него полдня. Я пританцовывая вышагиваю вдоль зелёного сукна взлётной полосы. За иллюминатором проплывают высокие спинки, стоящих вряд стульев, графин с водой, стоящие кучкой стаканы. Небольшой силуэт за столом постепенно вырастает, увеличивается, приобретает изящные формы.