Текст книги "Парадокс Андропова. «Был порядок!»"
Автор книги: Олег Хлобустов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Штрихи к портрету
Конечно, сложно воссоздать «психологический портрет» человека, ушедшего из жизни тридцать лет назад и с которым ты встречался один раз в жизни. И, тем не менее, рискну сделать это, используя те же методы, что применяют для решения аналогичных задач не только психологи, писатели и историки, но и … аналитики спецслужб.
Нам представляется необходимым показать читателю, каким знали Юрия Владимировича Андропова люди, работавшие и близко соприкасавшиеся с ним на различных этапах его трудовой деятельности.
Мы уже познакомили читателя с политическими взглядами Юрия Владимировича Андропова. Но не меньший интерес и поныне вызывают и личные, деловые качества этого выдающегося партийного и государственного деятеля Советского Союза.
Разумеется, Андропов был в полном смысле слова человеком своего времени, своей эпохи, что вполне понятно и закономерно. Хотя он, в отличие от многих других руководителей, не «по поручению» и даже не «по должности», думал о настоящем и будущем. И не только нашей страны, но и всего мира.
Его глубоко лично волновала судьба страны, партии, с политикой которой он ассоциировал всю свою деятельность. Следствием этого являлось стремление, в качестве сначала секретаря ЦК, в затем кандидата и члена Политбюро ЦК КПСС, внести личный вклад в обоснование и выработку, реализацию намеченной политики партии.
Андропова возмущали явления равнодушия к законным интересам людей, факты моральной нечистоплотности, отступления от этических норм поведения, карьеризм.
Являвшийся в 1958–1964 гг. одним из сотрудников будущего генсека, Ф. М. Бурлацкий подчеркивал, что Юрий Владимирович понимал политику как искусство возможного: он знал не только то, что нужно делать , но и как этого добиться в конкретных условиях.
Именно Бурлацкому принадлежит характеристика Андропова как Homo Politicus, то есть Человека Политического. Может быть, как никто другой среди тогдашних руководителей, подчеркивал он, Андропов «чувствовал и сознавал жесткие политические рамки на пути назревших преобразований» [75]75
Бурлацкий Ф. М. Никита Хрущев и его советники – красные, черные, белые… М., 2002, с. 216.
[Закрыть].
Развивая эту мысль, Бурлацкий отмечал, что Андропов, «собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями… Это значит, что он рассматривал вопрос с точки зрения государственной политикистраны, тех последствий, которые может иметь то или иное событие или решение для ее интересов» [76]76
См.: Бурлацкий Ф. М. Глоток свободы. М., 1997, с. 546.
[Закрыть].
И от дипломата, каковым, по сути, Андропов оставался в 1957–1967 гг., и от государственного деятеля – кандидата в члены и члена Политбюро ЦК КПСС, депутата Верховного Совета СССР, – мы вправе ожидать продуманных, взвешенных, выверенных оценок, выводов и решений. Хотя и далеко не все предложения Андропова, разработанные коллективами под его руководством, принимались своевременно.
Люди старших поколений являлись свидетелями немалого числа весьма экстравагантных экспромтов высших должностных лиц государства в 1956–1964 и в 1985–1991 гг., которые повергали профессионалов в состояние глубокого шока.
Одним лишь из примеров подобного «профессионализма» является тот факт, что при подписании соглашения о выводе Советских войск из Демократической Республики Афганистан бывший министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе просто … забылпоставить вопрос о судьбе 311 советских военнопленных, находившихся в руках моджахедов!
Будучи убежденным коммунистом, материалистом, рационалистом и реалистом, Андропов был в то же время… идеалистом. Идеалистом в том высоком понимании этого слова, что был убежден в том, что рациональные человеческие идеи, убеждения способны преобразовать окружающую действительность, окружающий человека мир. И, более того, действовал в соответствии с этими своими убеждениями.
В отличие от многих других, становившихся либо циниками или лицемерами, творцами либо эпигонами «двойной морали», «двойных стандартов» мысли и поведения.
Большинство работавших с Андроповым мемуаристов подчеркивают его исключительные трудолюбие и работоспособность.
Будучи заведующим отделом, затем секретарем ЦК КПСС, председателем КГБ, ему приходилось ежедневно «поглощать и переваривать» огромный объем информации – до нескольких сотен машинописных страниц. Более того – прорабатывать и согласовывать вопросы, уточнять и ликвидировать неясности, принимать ответственные решения и готовить проекты соответствующих документов, давать поручения и оценивать их исполнение, знакомиться с представленными иными ведомствами документами, проводить их экспертизы, вносить коррективы и предлагать дополнения и уточнения, подписывать документы в инстанции, проводить оперативные совещания, встречаться со многими людьми самого разного социального положения….
Самой сильной чертой личности Андропова, писал Бурлацкий, сохранивший чувство глубокого уважения к своему бывшему патрону, «была деловитость, умноженная на острое видение политической стороны любой проблемы… Он умел при случае произнести четкую, яркую речь, но делал это крайне редко. Он больше всего дорожил практическими решениями и тщательно контролировал, чтобы все делалось так, как было задумано и принято. Организационный талант, вероятно, составлял главную особенность этого лидера нашей страны» [77]77
Там же, с. 546.
[Закрыть].
Знавший его именно по периоду работы в Отделе ЦК КПСС, Ф. М. Бурлацкий подчеркивал, что для Андропова «не было мелочей. Любая работа, которую он делал, должна была быть безукоризненной, доведенной до конца и по возможности блестящей».
«ЮВ», как многие годы за глаза называли Андропова его сослуживцы, «не терпел полуфабрикатов, ненавидел небрежность и органически не выносил любое проявление безответственности. В этих случаях он мог быть безжалостным. Не смог – это понятно. Но не постарался – такое он не прощал никогда. И все вокруг него действительно очень старались, не столько за страх, сколько за совесть… За малым исключением Ю. В. подбирал вокруг себя такой «приход», который был способен отвечать высокому уровню его требований» [78]78
Бурлацкий Ф. М. Никита Хрущев и его советники – красные, черные, белые… М., 2002, с. 223.
[Закрыть].
По свидетельству многих непосредственных соратников, Андропов был «на редкость организованный [руководитель], не терпел пустозвонства. Но был внимательным слушателем. Требовал:
«Говори точно! Изложи – обоснуй свою точку зрения! Не надо поддакиваний! Вы мне нужны с вашими предложениями! Знаниями! Не бойтесь высказываться по полной форме!»
Нередко наработанные «командой Андропова» соображения по тем или иным вопросам внутриполитического и международного развития расходились с оценками и прожектами «Старой площади», то есть ЦК КПСС [79]79
Леонов Н. С. Мы верили ему, не опасаясь подвоха…//Красная звезда. М., 2004, 11 июня.
[Закрыть].
Близко общавшийся с Юрием Владимировичем на протяжении многих лет, его бывший помощник писал, что «это была цельная натура. Со своими морально-нравственными устоями. Трезвыми, реальными взглядами на жизнь. Человек большой скромности, честности и порядочности.
Он был коммунистом в лучшем понимании этого слова. И остался бы таковым, что бы ни случилось с ним, с партией и страной в дальнейшем.
Он был верен своим политическим убеждениям, которые сформировались у него под влиянием непростых условий жизни государства. Он оставался верным им до конца.
Вместе с тем он не раз говорил, что нельзя стоять на одном месте, что движение вперед, если мы хотим идти дорогой прогресса, требует постоянного совершенствования жизни общества и государства, творческого подхода к большому и малому, без конъюнктурного подхода к решению проблем, с которыми мы сталкивались и от которых зависела судьба Отечества» [80]80
Крючков В. А. Личность и власть. М., 2004, с. 131.
[Закрыть].
Составной частью убеждений Андропова, что осталось мало замеченным его биографами, являлся демократизм. Именно подлинный демократизм, а не «либерализм», в чем его немало упрекали недобросовестные критики.
Демократизм как в вопросах государственной политики, общественной жизни – он был одним из немногих партийных руководителей, кто неоднократно на протяжении десятилетий напоминал о задаче построения общенародного государствав нашей стране, – так и в поведении, общении с окружающими.
Еще один крайне важный штрих характера Андропова: не терпел пренебрежительного отношения к письмам и просьбам людей. Они не должны были оставаться без ответа [81]81
См.: Бобков Ф. Д. Последние 20 лет. Записки начальника политической контрразведки. М., 2005, с. 155.
[Закрыть].
Знавший Андропова с 1963 г. Николай Сергеевич Леонов отмечал, что у него не произошло «трансформации личности, связанной с изменением должности, он остался цельной натурой» [82]82
См.: Леонов Н. С. Мы верили ему, не опасаясь подвоха… //Красная звезда. М., 2004, 14 июля.
Леонов Николай Сергеевич (1928 г. р.) – генерал-лейтенант КГБ, доктор исторических наук. В 1952 г., после окончания Московского института международных отношений (МГИМО) МИД СССР, работал переводчиком в издательстве «Иностранная литература». С 1958 г. сотрудник внешнеполитической разведки – ПГУ КГБ при СМ СССР. С Андроповым познакомился в 1963 г., а с 1973 г., будучи начальником Информационно-аналитического управления ПГУ и специалистом по Латинской Америке, общался с председателем КГБ при СМ СССР регулярно. В 1983–1990 гг. – заместитель начальника ПГУ КГБ. С января 1991 г. – начальник Аналитического управления (АУ) КГБ СССР. В сентябре 1991 г. уволен в отставку. Автор мемуаров «Лихолетье» (первое издание 1994 г.), «Крестный путь России» (М., 1997, 2005).
[Закрыть]. Причем об этом свидетельствуют и многие другие лица, которым довелось работать совместно с Юрием Владимировичем.
Вопреки мнению многих, у Андропова с его подчиненными были теплые, дружеские отношения, не отягощенные высокомерием и «комчванством», как называл этот порок в одной из последних работ В. И. Ленин.
Со всей очевидность об этом, на мой взгляд, свидетельствует следующий экспромт, сохраненный сотрудниками Андропова:
Молва идет среди народа,
Что всех людей вмиг портит власть.
И все ж опаснее напасть,
Что чаще люди портят власть!
Бывший помощником Юрия Владимировича с 1973 по 1979 г., И. Е. Синицин в своих воспоминаниях отмечал, что эта демократичная манера поведения не изменилась у Андропова, даже когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС – особо подчеркиваю это обстоятельство потому, что напускной «демократизм», простота и доступность нередко исчезают у некоторых людей по мере их продвижения по служебной лестнице, да и с годами, как известно, людям свойственно меняться…
На критику или замечания других участников совещаний или коллективных обсуждений Андропов отвечал: «А что ты предлагаешь?»
Он принимал чужие соображения только после острой дискуссии, с тщательным взвешиванием всех «за» и «против», а иногда отвергал, видя дальше и глубже своих помощников и сотрудников. При этом он объяснял им ход своих мыслей» [83]83
С иницын И. Е. Андропов вблизи. Воспоминания о временах «оттепели» и «застоя». М., 2004, с. 92.
[Закрыть].
Многие сталкивавшиеся с Андроповым отмечали необычайную культуру его поведения и межличностного общения с окружающими, что заметно контрастировало со стереотипами «номенклатурного» поведения.
И. Е. Синицин подчеркивал его неизменную корректность, «никогда никого не унижал и не отзывался худо за глаза. Терпеть не мог мата. Быстро переходил с подчиненными на «ты», но делал это по-дружески. Слово «ты» в его устах звучало аналогом доброго отношения.
Но если вдруг он переходил на «вы», это означало высшую степень неодобрения им поведения данного персонажа, служило своего рода ругательным словом» [84]84
Там же, с. 93.
[Закрыть].
Мы уже писали, что ныне многие авторы упоминают о стихотворных экспромтах Юрия Владимировича, которые не публиковались и которых не читали писавшие об Андропове.
Но, тем не менее, это рукописное наследие председателя КГБ и генерального секретаря ЦК КПСС также по-своему раскрывает и оттеняет его личность, внутренний мир и мировоззрение.
Прекрасно понимая – увы! – «что чаще люди портят власть», Андропов избегал, исключил из своего поведения те соблазны, которые предоставляет нестойким людям подъем по карьерной лестнице, остался идеалистом-романтиком, строго придерживающимся принципов скромности в жизни, устремленности на «делание дела», что было для него главным в жизни.
Один из его помощников подчеркивал, что Андропов «поражал своей эрудицией, реалистическим подходом к жизни, умением ценить юмор и иронизировать. У него была мгновенная реакция на мысль собеседника» [85]85
Там же, с. 68.
[Закрыть].
Синицин также отмечал, что Андропов «терпеть не мог антисоветские анекдоты, видимо, не только из-за их сути, ниспровергающей то, что для него было святым».
Многие близко знавшие Андропова мемуаристы отмечали, что он отличался внутренней культурой, умом, жизненной мудростью, деловитостью и поражающей работоспособностью, принципиальностью и энергией.
Также многие мемуаристы отмечают жизнерадостность, жизнелюбие и юмор Андропова.
По поводу переданного ему в больницу сочувствия подчиненных, он ответил весьма нетривиально:
Лежу в больнице. Весь измучен.
Минутой каждой дорожа,
Да! – Понимаешь вещи лучше,
Коль задом сядешь на ежа!
Нельзя не коснуться и темы, на которой спекулировали многие, писавшие об Андропове. Это здоровье Юрия Владимировича.
Как известно, Андропов перенес два инфаркта (в 1957 и 1966 гг.), помимо этого, страдал рядом хронических недугов – констатируя этот общеизвестный прискорбный факт, мы стремимся лишь подчеркнуть самообладание и силу воли этого человека, всецело отдававшего себя тому, во что он верил, и делу, которому служил.
Андропов «был патриотом своей Родины, бескорыстно и самозабвенно служил своей стране и ее народу… был человеком необыкновенной силы воли и всегда о себе говорил, что будет работать до последнего вздоха и умирать стоя».
Знавший Андропова в неслужебной, домашней обстановке, имевший немало возможностей для общения в ней со своим пациентом, И. С. Клемашев подчеркивал, что Юрий Владимирович был «человеком неуклонной принципиальности, необыкновенно чутким и деликатным, верным своим обещаниям и слову, всегда точным и аккуратным, дисциплинированным в личной и общественной жизни» [86]86
Там же, с. 4.
[Закрыть].
Семья и личная жизнь Андропова… Будем уважать право человека на тайну личной жизни, ограничившись лишь крайне краткими замечаниями.
Во втором браке (первый распался в 1939 г.) у Юрия Владимировича было двое детей, сын Игорь Юрьевич, работник МИДа, и дочь Ирина Юрьевна, литературный работник.
Все биографы Андропова, включая крайне негативно относящегося к нему С. Н. Семанова, отмечали, что дети Андропова были непривычно и необычно для того времени скромны, трудолюбивы, никогда не пользовались родственными связями в личных целях, что порождало не только удивление, но и искреннее уважение.
Таким образом, и в воспитании детей Юрий Владимирович демонстрировал свою скромность, глубочайшую приверженность неписаному морально-этическому кодексу поведения руководителя. Что являлось ярким исключением в то время, хорошо известным как в нашей стране, так и за рубежом.
Став генерал-полковником (17 декабря 1973 г.), а затем и генералом армии (10 сентября 1976 г.), всю свою прибавку к окладу по воинскому званию Юрий Владимирович поручил переводить на счет одного из детских домов. Поступок, весьма нетривиальный как тогда, так и тем более в сегодняшнее время.
Добавим к этому, что когда в 1979 г. был издан сборник избранных статей и выступлений Ю. В. Андропова, издательство настаивало на получении гонорара, но Андропов отказывался.
Тогда был приведен железный аргумент: Брежнев не отказывается!
И Андропов нашел «выход»: передать причитавшийся ему гонорар детскому дому имени Ф. Э. Дзержинского. А помощникам своим дал команду сделать так, чтобы никакая информация об этом не просочилась в прессу [87]87
Нордман Э. Б. Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает. Минск, 2003, с. 2.
[Закрыть].
В немногие свободные часы и минуты, а рабочий график Андропова с 1967 г. был крайне напряженным, включал и субботы и воскресенья, – такова человеческая, личная плата за высокий пост государственного служения, предполагающий и величайшую личную ответственности за порученное дело! – Юрий Владимирович любил читать, слушать музыку.
Любил театр, но после мая 1967 г. он стал избегать его посещения.
В заключение еще несколько слов, характеризующих личность четвертого председателя КГБ при СМ СССР.
Следствием подлинного, принципиального демократизма Юрия Владимировича было неприятие сталинских извращений социалистических идей, о чем имеется немало убедительных доказательств. Поэтому Ю. В. Андропов был бескомпромиссным и последовательным сторонником «курса ХХ съезда партии» на десталинизацию и демократизацию государственной и общественной жизни. Он был одним из немногих руководителей страны, кто являлся искренним приверженцем идеи общенародного государства.
Секретарю ЦК КПСС Андропову пришлось, что называется, «по должности» познакомиться с юридическими и партийно-политическими оценками периода «культа личности», поскольку проблематика эта могла подниматься в ходе переговоров с иностранными делегациями.
Способствовало этому и знакомство Ю. В. Андропова с докладом второй комиссии ЦК, так называемой «Комиссии Н. М. Шверника» [88]88
Шверник Николай Михайлович (1888–1970) – член КПСС с 1905 г., участник революции 1905–1907 гг. в Самаре. С 1923 г. – нарком Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР. В 1925–1929 гг. – на партийной работе. С 1930 г. – первый секретарь ВЦСПС, с 1944 г. – председатель Президиума Верховного Совета РСФСР, с 1946 г. – председатель Президиума Верховного Совета СССР. С 1953 г. – председатель ВЦСПС, с 1956 г. – председатель Комиссии партийного контроля.
[Закрыть], по изучению материалов о репрессиях 30—50-х гг.
Здесь следует особо подчеркнуть, что образование «Комиссии Шверника» являлось абсолютно оправданным решением и свидетельствовало о стремлении первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева глубоко разобраться с причинами отступлений от демократических принципов, продолжить курс десталинизации общественно-государственной жизни страны.
Созданная в январе 1962 г. во главе с председателем Комиссии партийного контроля (КПК) Н. М. Шверником Комиссия Президиума ЦК КПСС по расследованию причин и обстоятельств политических репрессий 30—50-х гг. (в ее состав входили секретарь ЦК А. Н. Шелепин, заведующий отделом административных органов ЦК Н. Р. Миронов, генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, председатель КГБ В. Е. Семичастный и первый зампредседателя КПК З. Т. Сердюк) представила секретариату ЦК результаты своей работы летом 1964 г.
В основу подготовленных Комиссией справок были положены материалы судебных процессов, документы прокурорских проверок по ним, объяснения бывших сотрудников органов госбезопасности, прокуратуры и суда, а также работников партийного и государственного аппарата.
Комиссия констатировала факты «грубейших нарушений социалистической законности, относящихся к периоду культа личности Сталина».
В выводах комиссии указывалось, что рассмотренные ею дела были фальсифицированы, «массовые репрессии 1937–1938 годов были совершенно необоснованными и никакими объективными причинами оправданными быть не могут, являлись следствием произвола и беззаконий. В вопросах карательной политики Сталин стоял на чуждых марксизму-ленинизму позициях» [89]89
См.: Реабилитация: Как это было. Февраль 1956 – начало 80‑х годов. Документы. Т. 2. М., 2002, с. 541–788.
[Закрыть].
Знакомство с материалами Комиссии Н. М. Шверника, самостоятельные размышления об открывшихся злоупотреблениях и преступлениях предшествовавшего исторического периода не могли не сформировать у Андропова, как и у очень многих его современников, как собственного понимания путей развития социализма, так и целей, задач и методов деятельности органов государственной безопасности Советского Союза.
Политико-идеологическая ситуация начала меняться после избрания 14 октября 1964 г. генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежнева.
Отказываясь от реального изучения периода «культа личности», его трагических уроков, извлечения горестных выводов из его перегибов и извращений, пытаясь ревизовать решения ХХ и XXII съездов КПСС, партийная номенклатура ставила препоны развитию критики и самокритики, расширению гласности в работе и общественной жизни, принципов самоуправления, демократизации, что не могло не вызывать тревогу и озабоченность у части социально-политически активного населения страны.
Ю. В. Андропов, о чем имеется немало свидетельств, не был сторонником «номенклатурного» стремления к зажиму критики и ограничению инициатив граждан, не разделял подобных взглядов, и что бы ни говорили и ни писали о герое моего повествования, был последовательным сторонником принципов демократии, общенародного государства, курса ХХ съезда КПСС.
Для прояснения позиции Ю. В. Андропова по этим вопросам приведем выдержку из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС по вопросу об отношении к истории партии и критике культа личности Сталина от 10 ноября 1966 г.
Ю. В. Андропов отметил, что действительно существуют проблемы в области идеологической работы, в том числе и с вузовской молодежью. «Это вопрос не новый… Но, мне кажется, мало что делается в направлении улучшения воспитательной работы с молодежью. Настоящих учебников, раскрывающих всю глубину происходящих событий в жизни партии и народа, за последние годы мы не даем. Вот почему возникает разная путаница в головах, особенно у нашего молодого поколения… Надо выработать единую точку зрения на базе марксистско-ленинского учения по основным вопросам внутренней и внешней политики партии…»
В то же время освещения вопросов о И. В. Сталине, о Великой Отечественной войне, перспективах развития страны и партии «… просят и ждут от нас друзья в социалистических странах, да и все коммунистическое движение мира. Действительно, нужен учебник, настоящий марксистско-ленинский труд, который бы раскрывал все многообразие и богатство нашей эпохи. У нас на самом деле возник ничем не обоснованный провал в теории и особенно в истории между ленинским периодом и современностью. Ведь в этот период была партия, был советский народ, столько проведено созидательной работы, а мы об этом периоде толкуем вкривь и вкось, а за нами повторяют и в соцстранах, и не только повторяют, наши враги используют это против нас.
…Нам надо очень серьезно продумать вопросы в связи с 50-летием Советской власти и 100-летием со дня рождения В. И. Ленина. Словом, очень большая работа предстоит нам в этой области» [90]90
Там же, с. 510–511.
[Закрыть].
В отношении личности И. В. Сталина до конца жизни Андропов не разделял ни один из известных диаметрально противоположных взглядов по отношению к этому человеку: ни восхищенного, ни уничтожительного.
Он полагал, что «всем нам надо с этим глубоко разобраться», имея в виду необходимость очень выверенной, взвешенной исторической оценки.
Наверное, главным мучившим его вопросом был тот, что на протяжении десятилетий не имел ответа: как такое моглопроисходить в нашей стране?
Однако желанием разбираться с этой острейшей политической проблемой никто из его современников «не горел».
Назначение Юрия Владимировича Андропова на должность руководителя национальной спецслужбы, чрезвычайно ответственную в любой стране мира, было, разумеется, в значительной мере случайным.
В то же время оно однозначно свидетельствует о том, что руководство СССР было уверено как в несомненной личной честностии порядочности, партийной принципиальностиАндропова, так и в его немалых организаторских способностях, вкупе с качествами эффективного руководителя. И эти ожидания полностью оправдались.
Назначение Андропова на пост председателя КГБ говорит и о его возросшем авторитете в глазах Л. И. Брежнева, других членов Политбюро ЦК, поскольку уже чуть более чем через месяц после этого назначения Андропов был избран кандидатом в члены этого высшего политического органа Советского Союза, что являлось значительным «карьерным» партийно-государственным ростом.
Вряд ли предусматривалась его многолетняя работа на посту руководителя органов госбезопасности – такой практики не было ни в СССР, ни в других странах. Сам же Андропов сообщил своим ближайшим сотрудникам, что Брежнев говорил о 2–3 годах его пребывания на посту председателя КГБ, предполагая вновь вернуться на работу в здание ЦК КПСС на Старой площади.
Но это «партийное поручение» стало самым длительным, хотя и неожиданным, в трудовой биографии героя моего повествования.
Надо сказать, что Андропов переместился в новый кабинет в комплексе зданий КГБ на площади Дзержинского, достроенном в 1946 г. по проекту академика А. В. Щусева, «без всякого энтузиазма и тем более вдохновения. Он не знал ни работы органов госбезопасности по существу, ни людей, служивших в этой организации».
Впервые переступив порог исторического кабинета на третьем этаже бывшего дореволюционного страхового общества «Россия», где ранее работали не только Ф. Э. Дзержинский и В. Р. Менжинский, но и г.г. Ягода и Л. П. Берия, обоснованно подчеркивал один из мемуаристов, «Юрий Владимирович испытывал разные чувства и признавался в том, что не был уверен, к какому результату приведет его служба на чекистском поприще. Он понимал, что не в состоянии с ходу поставить какие-либо новые свежие задачи, прекрасно отдавая себе отчет в том, что для этого потребуется время, а его-то как раз у него и не было» [91]91
См.: Крючков В. А. Личность и власть. М., 2004, с. 128.
[Закрыть].
В моем восприятии, Андропов полностью соответствует понятию «солдат партии», готовый самоотверженно, с полной отдачей трудиться на любом посту, который будет ему определен партией.
И таких дисциплинированных и исполнительных, нередко – чрезвычайно талантливых «рядовых» и руководителей у партии в нашей стране в ХХ веке, как известно, было немало. Причем на различных уровнях – от колхоза и цеха, конструкторского бюро и министерства до ЦК КПСС.
Это были искренне преданные социалистической идее, своим идеалам люди, движимые в своей жизни именно духовными, идеалистическими мотивами и стремлениями.
И таких по своему нравственно-психологическому складу, по отношению к делу людей немало в мире и по сей день.
Другое дело, что предмет их веры, точнее – глубоко персонифицированной личной убежденности, идеи или идеологии – у них может быть различен.
Можно ведь быть убежденным гуманистом, а можно и шовинистом, интернационалистом или националистом, консерватором или поборником социального прогресса.
Андропов, подобно миллионам людей на планете, был убежденным коммунистом.
И этим он завоевал уважение людей во многих государствах мира.
Вечером 18 мая 1967 г., после заседания Политбюро ЦК КПСС, принявшего решение о новом назначении Ю. В. Андропова, он был представлен руководящему составу КГБ при СМ СССР.
Вот как об этом вспоминал один из непосредственных участников этого события: «Позвонили из приемной председателя КГБ и попросили срочно прибыть к нему. В приемной я встретил других начальников главков и управлений.
Через несколько минут появились члены Политбюро: секретарь ЦК А. П. Кириленко, председатель Комитета партийного контроля ЦК КПСС А. Я. Пельше, секретарь ЦК И. В. Капитонов, Ю. В. Андропов и В. Е. Семичастный.
За стол председателя сел А. П. Кириленко.
А. П. Кириленко, взяв в руки документ, сообщил о состоявшемся постановлении Политбюро ЦК КПСС и Правительства, согласно которому председателем КГБ при СМ СССР назначен Юрий Владимирович Андропов.
В. Е. Семичастный от должности председателя КГБ освобожден в связи с утверждением его первым заместителем председателя Совета министров Украины.
Как всегда в таких случаях, А. П. Кириленко объяснил принятие этого решения необходимостью укрепления руководства органами государственной безопасности. Разъяснять нам причину освобождения Семичастного с ключевой государственной должности особой нужды не было.
Истинная причина крылась в той закулисной борьбе, которую вели бывшие комсомольские функционеры за обладание властью (Семичастный был одним из основных участников этой группы).
Заканчивая свое сообщение, А. П. Кириленко попросил собравшихся оказать всяческую помощь Юрию Владимировичу, чтобы он мог быстрее освоиться в новом для него деле. Затем он пригласил Андропова занять председательское место и приступить к исполнению своих обязанностей.
Юрий Владимирович, помнится мне, был в тот момент очень краток. Призвав нас к дружной работе, он как-то буднично пообещал в ближайшие дни лично познакомиться с каждым из руководителей и с теми проблемами, которые стоят перед возглавляемыми ими подразделениями. Больше никто слова не взял, и на этом представление нового руководителя КГБ завершилось» [92]92
Алидин В. И. Государственная безопасность и время (1951–1986). М., 2001, с. 189.
Алидин Виктор Иванович (1911–2002) – генерал-полковник. В начале 30‑х гг. по комсомольской путевке направлен в УНКВД по Тверской области. В 1932 г. – начальник уголовного розыска г. Калуги. С 1937 г. на партийной работе в г. Киеве. С января 1938 г. – заведующий организационным отделом Киевского горкома КП (б)У. Один из организаторов народного ополчения, истребительных батальонов и партийного подполья в г. Киеве. С сентября 1941 г. – участник боев по обороне города.
С мая 1945 г. – слушатель заочной Высшей партийной школы при ЦК ВКП (б). В 1951 г. решением ЦК ВКП (б) направлен на работу в органы госбезопасности, начальник 7‑го управления МГБ СССР. С января 1971 по январь 1986 г. – начальник УКГБ по г. Москве и Московской области. Член Коллегии КГБ, депутат Верховного Совета РСФСР. Автор мемуаров «Государственная безопасность и время» (1997).
[Закрыть].
На следующее утро после представления Юрия Владимировича Коллегии КГБ он заехал на Старую площадь попрощаться с коллегами по Отделу ЦК КПСС. Он рассказал, как после заседания Политбюро А. П. Кириленко и А. Я. Пельше повезли его в дом на Лубянку, который он раньше старался «обходить за три квартала». Как думал потом, что здесь происходило и что видели эти стены, поеживался, чувствуя себя довольно неуютно с непривычки.
И думал о том, как ему следует организовать работу этого специфического государственного ведомства. И в соответствии с собственными убеждениями, и с учетом неумолимых реалий объективного мира.
Небезынтересен вопрос и о том, как новый председатель КГБ был воспринят своими коллегами на Лубянке.
Один из мемуаристов просто воспроизвел мнение об Андропове одного из работников аппарата ЦК КПСС:
– Ребята, вам повезло!
Генерал-майор Ю. И. Дроздов, еще до мая 1967 г. неоднократно встречавшийся с Ю. В. Андроповым, высказался по этому поводу более пространно: собранная чекистами в ЦК КПСС на своего нового шефа информация «была благоприятна: опытный государственный деятель, контактный, интеллигентный человек, способный дойти до понимания проблем рядовых исполнителей, умеющий быстро разбираться в людях, их деловых качествах».
Андропова, отмечал Дроздов, встретили с надеждой на реорганизацию спецслужб: «Ждали, что станет больше порядка, организованности, меньше волюнтаризма, злоупотребления, нарушений законности».
И эти надежды оправдались, подчеркивал Юрий Иванович [93]93
Дроздов Ю. И., Фартышев В. И. Юрий Андропов и Владимир Путин: На пути к выздоровлению. М., 2001, с. 25.
[Закрыть].
