Текст книги "Неразлучные друзья"

Автор книги: Олег Зобнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Олег Ксенофонтович Зобнин
Неразлучные друзья

Алёнка

Однажды вечером к Алёнке в деревню вместе с тётей Полей приехал двоюродный брат Власик.

Алёнка давно хотела, чтобы у неё был такой маленький братик, и поэтому очень обрадовалась.

Когда Власика ввели в избу, он сразу подбежал к самовару.

– Это кто? – спросил он.

– Это самовар! – сказала Алёнка. – Из него чай пьют! – Она открыла кран и налила из самовара полную чашку кипятку.

Власику тоже захотелось налить кипятку. Он дотронулся до крана и обжёг себе руку.

Алёнка подула ему на пальцы, погрозила кулаком пузатому самовару, и Власик засмеялся.

– А это печка! – показала Алёнка. – В ней мама пироги печёт. – Алёнка открыла заслонку, взяла рогатый ухват и вытащила из печки горячий горшок. – И обед варит. Это каша.

Власик хотел пощупать горшок, но побоялся.

Весь вечер Алёнка не отходила от брата, играла с ним, рассказывала сказки, а когда мама и тётя Поля сговорились завтра пойти в лес за малиной, она охотно согласилась остаться с Власиком.

Мама рассказала ей с вечера всё, что нужно было сделать, но утром Алёнка проснулась и ничего не могла вспомнить. Вчера помнила, а сегодня всё из головы вылетело.

Алёнка испугалась, залезла под одеяло и стала вспоминать. Вспоминала, вспоминала – и вспомнила.

– Сначала покормить Власика, – зашептала она, – потом кур, потом пополоскать бельё, потом смотреть за Власиком… Вспомнила, всё вспомнила! – захлопала Алёнка в ладоши и соскочила с постели.

Тут и проснулся Власик. Алёнка схватила его в охапку, поставила на стул и стала одевать. Надела рубашку, а воротник с пуговками очутился на спине, как у Алёнкиного платья.

 
Вот и вот и вот и вот,
Вышло задом наперёд!.. —
 

запела Алёнка и стала стаскивать с Власика рубашку, а Власик взял и пощекотал её. Алёнка шлёпнула его по рукам и засмеялась.

В избу вошла Алёнкина подружка Зоя с плетёной корзинкой в руках и сразу подбежала к Власику:

– Ой, какой хороший! Он чей?

– Наш! – сказала Алёнка. – Он теперь мой братик-пузатик.

Алёнка снова потянула с Власика рубашку, а он вырвался и побежал по комнате.

Алёнка с Зоей поймали его, одели и посадили за стол завтракать.

Зоя отошла от стола и сказала:

– А я за ягодами! Пойдёшь?

– Пойдём! – обрадовалась Алёнка. – Только мне кур покормить надо да бельё пополоскать, – я быстро.

Но Зоя ждать не согласилась и побежала за другими подружками.

– Мы за тобой зайдём! – крикнула она с улицы.

Алёнка скорей налила Власику супу и стала его кормить. Власик закрутил головой, заболтал ногами, ничего не ел и совсем не хотел брать ложку.

Алёнка уговаривала, уговаривала его, а когда Власик нечаянно зазевался, сунула ему в рот ложку с супом.

Власик сжал губы и суп не проглотил.

– Противный! – топнула на него Алёнка. – Ешь, тебе говорят!

Но противный Власик никак не хотел проглотить суп и сидел с раздутыми щеками.

Алёнка сбегала на кухню, принесла новую тарелку, на которой была нарисована какая-то картинка, и поставила на стол. Власик потянулся к картинке. Алёнка взяла и налила в тарелку супу:

– Скушай суп, тогда узнаешь, что нарисовано на дне тарелки!

И Власик взял ложку. Он кушал и всё время заглядывал в тарелку, но картинка чуть покажется и опять зальётся супом. Зато, когда Власик съел весь суп, он увидел на дне тарелки двух больших слонов. Слоны стояли под пальмой и поливали друг друга из хоботов водой.

Алёнка похвалила Власика за то, что он хорошо кушал, и повела его с собой кормить кур.

– Цып, цып, цып! – пронзительно закричала Алёнка и прямо с крыльца стала разбрасывать мочёный хлеб.

К ней со всех сторон сбежались куры.

Власик от радости затопал ногами и тоже стал бросать хлеб:

– Гули, гули, гули!

– Это куры, Власик! – сказала Алёнка. – У вас в городе голуби, а это куры.

За курами прибежали гусята.

– Тега! Тега! – закричала Алёнка, выбросила остатки хлеба гусятам и побежала в избу за бельём.

Власик остался один.

Гусята ели дружно и не жадничали, а куры всё время бегали по двору и отбирали друг у друга куски.

А два петушка встретились на дорожке и начали драться.

– Тетушок! Тетушок! – закричал Власик и побежал за петушками.

Петушки забежали в крапиву, и Власик – за ними.

Алёнка вернулась, вывела Власика на дорожку и повела его на пруд полоскать бельё. Пруд был в конце двора.

По дороге ветер сорвал с Власика панаму и покатил её прямо в воду.

Алёнка догнала её, надела на Власика. А Власик взял и бросил панаму сам. Панама покатилась, Власик побежал за ней и прямо в сандалиях влетел в воду.

Алёнка испуганно схватила его за руку и вытащила на берег.

– Противный какой! Нельзя в воду! Утопнешь! – Она выложила на мостки бельё, зачерпнула в тазик воды и поставила его Власику подальше от берега.

Власик чуть-чуть побрызгался, взял тазик обеими руками и опрокинул его себе на голову.

– Ох ты, горе ты моё! – рассердилась Алёнка. – Сейчас Зойка придёт, а он не даёт полоскать! На вот, подержи! – Алёнка дала ему в руки полотенце, а сама стала полоскать бельё.

Власик стоял на месте, никуда не бежал и ждал, когда Алёнка заберёт полотенце.

А Алёнка забрала полотенце и дала ему платок, – приходилось стоять.

Когда всё бельё было выполоскано, прибежала Зоя с подружками. Алёнка отнесла бельё домой и выбежала на улицу.

– Ой, девочки, мне же нельзя, у меня Власик.

– А ты его спать уложи, – сказала Зоя.

– Рано спать, мамка заругает!

– Ну тогда сиди дома, мы сами пойдём! – Зоя повернулась, и девочки пошли за ней.

Алёнка посмотрела им вслед, и ей ещё пуще прежнего захотелось пойти.

– Вы тихонько идите, я догоню!

Алёнка торопливо отвела Власика домой, уложила его в постель:

– Спи, Власик, спи! Алёнка сейчас придёт.

Но не успела Алёнка выйти из избы, как Власик вскочил с постели и побежал за ней.

Алёнка вернулась, отшлёпала его, снова уложила в постель и сама прилегла с ним на краешек.

Власику захотелось поиграть с Алёнкой, и он опять стал её щекотать, но Алёнка больно шлёпнула его по руке:

– Спи! Глаза закроешь – сказку расскажу.

Власик изо всей силы зажмурил глаза и приготовился слушать сказку.

– Жили-были два гуся, вот и сказка вся, – сказала Алёнка, вскочила и выбежала в сени.

К дверям подбежал Власик и закричал:

– Акый! Акый!

Алёнка открыла и вытолкнула его на крыльцо:

– Играй здесь, противный! Насыпай песок в моё ведёрко, а я тебе сейчас совочек принесу… Никуда не ходи! – Алёнка забежала за угол, немножко постояла и выглянула.

Власик насыпал в ведёрко песку, осмотрелся и побежал к пруду.

– Ах ты, непутёвый! – крикнула Алёнка и поймала Власика у самой воды. – Ну что мне с тобой делать! На минутку не оставишь! Других мальчиков оставляют, а тебя нельзя! Не ходи к воде, опять утопнешь. Забыл, как утоп?

Алёнка отвела его к крыльцу и снова посадила в песок. С дороги доносились весёлые голоса подружек.

И зачем она только осталась с этим противным Власиком!.. Сиди теперь дома… Алёнке стало обидно и захотелось плакать. Но вдруг она повеселела, взяла Власика за руку, подвела к плетню и поставила в густую высокую крапиву.

– Стой! А то укусит!

Власик стоял. Он боялся шевельнуться: кругом росла злая, колючая крапива.

– Я тебе сейчас петушка поймаю! – сказала Алёнка, выскочила из крапивы и побежала за подружками.

Догнала она их, когда те уже подошли к лесу и начали собирать ягоды.

Алёнка сорвала ягодку, положила в рот и, вдруг вспомнив о Власике, побежала домой.

Подарок

Таня проснулась, когда ещё все девочки спали. Она встала и подошла к окну. Со двора тянуло ароматным лесным настоем. За частыми, словно к празднику побелёнными стволами берёз, на клубной веранде лагеря пестрели разноцветные стенгазеты, вывешенные к приезду родителей. Под окном, на усыпанной жёлтым песком дорожке, бегала трясогузка. Не переставая покачивать своим длинным хвостом, она то приостанавливалась, то, мелко перебирая лапками, сновала из стороны в сторону, хватая на лету мошек, которых Таня даже не могла увидеть.

К даче с большой стопкой постельного белья подошла техничка Ольга Ивановна, худенькая, небольшого роста женщина.

Трясогузка отбежала и, видимо не испытывая страха перед знакомой фигурой уборщицы, продолжала своё дело.

Ольга Ивановна, придерживая подбородком бельё, поднялась на крыльцо и долго не могла нащупать дверную ручку. Таня побежала на помощь.

Тане всегда хочется помочь Ольге Ивановне, потому что они с ней большие друзья. Тётя Оля ласковая, хорошая, с ней всегда обо всём можно поговорить – как с мамой.

– Давайте я вам помогу, Ольга Иваночка! – Таня открыла дверь и забрала половину белья. – Ольга Иваночка, – Таня сама придумала это имя, – а сегодня мама приедет!.. Хотите, я вам её покажу?

Ольга Ивановна положила на тумбочку бельё:

– Покажи, какая у тебя такая особенная мама…

Она и в самом деле была бы не прочь познакомиться с Таниной мамой. Уж очень часто эта востроглазая щупленькая девчонка заводила разговор о своей маме.

Вот уже две недели, как Таня в лагере, но, куда бы она ни шла, что бы ни делала, мама всегда с ней. «А меня мама уже научила», – показывала она девочкам, как вышивают болгарским крестом. «А я умею стёкла мыть, я маме помогала», – говорила Таня, протирая с Ольгой Ивановной в спальне окна. Словом, «мама» не сходила с Таниного языка.

Возвращается отряд с прогулки, Таня несёт корзину грибов.

– Ольга Иваночка, можно у вас посушить? Это я маме…

И, конечно, Ольга Ивановна сушила. Грибов теперь у Тани целая связка. А про орехи так она по нескольку раз в день справлялась: «Не поспели? Нельзя ли их уже рвать?»

Очень интересно было познакомиться с Таниной мамой.

– Как вы думаете, Ольга Иваночка, когда приедет мама: к завтраку или к обеду?

– Не знаю, Таня. Похоже, что к завтраку не поспеют. Лагерь-то наш, сама знаешь, вон какая даль…

– А по-моему, всё равно к завтраку!

Зажмурившись, Таня нацелила друг на друга указательные пальцы, покрутила ими, развела и стала соединять. Пальцы коснулись друг друга.

– К завтраку! К завтраку! – громко закричала она.

– Таня, это ты? – послышался чей-то голос. – А я скажу, ты всех будишь.

– Да ну тебя, Лиза-подлиза, – сказала Таня. – Вечно ты ябедничаешь!

– Что – вечно? – высунулась в дверь краснощёкая толстушка Лиза Душечкина. – Тебе одной можно не спать, да, одной?.. Тётя Оля, давайте я вам тоже помогу бельё разносить. – Она подошла к Ольге Ивановне, забрала с тумбочки стопку простыней и унесла в свою комнату.

После подъёма девочки особенно старательно убирали спальни. Они тщательно заправляли кровати, навели образцовый порядок в тумбочках, поставили на подоконники цветы.

Все ждали родителей.

Таня принесла от Ольги Ивановны грибы, хорошо упаковала их. Затем, выждав момент, когда из пионерской комнаты все ушли, она осторожно наклонила гипсовый бюст Чкалова и вытащила из-под него объёмистый свёрток с конфетами.

Примостившись в укромном уголке в коридоре под лестницей, Таня стала перекладывать конфеты в коробку. Осторожность здесь необходима: вожатые не любят, когда кто-нибудь полученные к чаю конфеты не ест в столовой, а уносит с собой.

Тут были и шоколадные, и тянучки, и леденцы – в красных, жёлтых и полосатых бумажках. И у всех конфет был довольно сомнительный вид: на одних бумажки потёрты до дыр – эти Таня долго носила в кармане; другие были расплющены и больше напоминали лепёшки, чем конфеты, – эти побывали под матрацем. Но, как бы то ни было, Тане есть чем угостить маму.

По ступенькам кто-то пробежал. Таня притаилась и вдруг неожиданно для себя громко чихнула. Шаги затихли, и под лестницу заглянула Лиза Душечкина:

– А… А что ты тут делаешь? Ваш отряд дорожки подметает, а ты?

Таня, застигнутая врасплох, прикрыла конфеты рукой. Но Лиза заметила это и подошла поближе.

– А я про тебя не сказала, что ты утром не спала…

– Подумаешь, и говорила бы!

– Хочешь, я тебе мешочек дам… Хороший!

Лиза смотрела на конфеты с явно повышенным интересом.

– Не надо мне мешочка. На́ вот тебе! – И Таня протянула ей расплющенную клюквенную конфетку.

– Нет, не давай, я не хочу.

Таня сменила клюквенную на «раковую шейку», и Лиза не устояла, взяла.

«Раковую шейку» она уничтожила в один миг, но уходить не собиралась.

Таня поняла, что её конфетам угрожает опасность. Надо было сделать так, чтобы Лиза ушла.

– Ты не видела, наверно, уже мамы приехали? – спросила Таня.

– Нет, что ты, не приехали!

– Да ты же во дворе не была. Сходи!

– А я и так знаю – не приехали.

Лиза получила ещё одну конфету и только тогда согласилась побежать во двор. Но через минуту она вернулась.

– Нет, не приехали… А ты их для кого бережёшь?

– Да так просто, ни для кого…

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы с улицы не донеслись голоса девочек: «Приехали! Приехали!»

Таня быстро завернула конфеты и выбежала во двор. Но оказалось, что машина пришла без людей.

Шофёр дядя Коля сказал, что заводской автобус неисправный и родителям ехать не на чем. Зато он привёз всем подарки.

Вожатые рассортировали в кузове машины пакеты, свёртки и разнесли их по отрядам. Таня вместе с другими девочками толкалась около окна, где вожатая Женя раздавала подарки.

В дверях стояла Ольга Ивановна и смотрела, как девочки получали подарки.

Всякий раз, когда Женя брала в руки пакет или свёрток, Таня гадала: «Мне! Вот этот обязательно мне!» Но свёрток отдавали другим. Подарки на подоконнике быстро таяли.

«Вот этот обязательно мне!» – решила Таня, когда вожатая взяла последний подарок.

Но и этот свёрток передали не ей. Больше пакетов не было. Таня в первую минуту не поняла, что произошло. Закусив губу, чтобы не заплакать, она прошла к своей кровати.

Ольга Ивановна хотела было к ней подойти, но потом остановилась и быстро вышла из комнаты. По лицу её можно было догадаться, что она что-то задумала.

Таня боялась оглянуться на девочек и, едва сдерживая слёзы, смотрела в окно. Девочки, увлечённые письмами и гостинцами, сначала не обращали внимания на Таню. Но потом Таня почувствовала, как за её спиной сразу все замолчали.

В эту минуту любая девочка, не задумываясь, отдала бы ей свой подарок, но разве Таня возьмёт? Стоит ей предложить хоть одну конфетку, она сейчас же расплачется. В комнате наступило тяжёлое молчание.

Вдруг с шумом отворилась дверь, и в спальню вместе с Ольгой Ивановной вошли пионерки соседнего отряда.

– Девочки, у вас Таня Смирнова есть? – спросили они. – А то в наш отряд её посылка попала.

– Есть! – закричали девочки.

У всех отлегло от сердца. Таня, смахивая рукой слёзы и смущённо отворачиваясь от подруг, распаковывала пакет.

В пакете были и яблоки, и большой золотистый апельсин, и «мишки», а письма от мамы не было. Таня растерянно посмотрела на девочек.

– Ну что ты, чудачка какая! – подошла к ней Ольга Ивановна. – Может, твоя мама прямо на работе посылку собирала, вот и не успела написать.

– Правильно! На работе! – дружно подтвердили девочки.

Таня успокоилась и, не скрывая радости, начала угощать подруг.

Вечером она завернула в толстую синюю бумагу грибы, коробку с конфетами и написала на пакете: «На завод, мастеру по вязальным машинам Смирновой (маме)».

В подарок она положила письмо: «Здравствуй, дорогая мамочка! Мама, как ты живёшь, а я скучаю. За подарок спасибо, мамочка. Мама, нас кормят хорошо, было кино. Мама, у нас в отряде девочки хорошие и тётя Оля тоже хорошая. Мам, помнишь, ты хотела купить мне платье, не надо мне никакого платья. Есть у меня старые – и хватит. Больше кушай и поправляйся хорошенько. Мама, посылаю тебе грибы и конфеты. Тётя Оля сказала, что завтра можно идти за орехами. Наберу тебе много-много орехов. Целую тебя, дорогая мамуля.

Таня».

Перевязав шпагатом свёрток, Таня отнесла подарок в машину, дяде Коле.

Утром девочки собрались за орехами. У Тани не нашлось никакой сумочки, и она, вспомнив, что вчера ей Лиза предлагала мешочек, побежала к ней.

– Не дам я тебе никакого мешочка, – сказала Лиза, – сама пойду за орехами. Я и так тебе вчера апельсин дала.

– Какой апельсин? – удивилась Таня. – Когда?

– А вот тогда… Когда девочки тебе посылку собирали.

Таню словно ударили. Она покраснела, закрыла лицо руками и выбежала в коридор.

Вечером из города приехал начальник лагеря и привёз Тане большой синий пакет – подарок от мамы. Мама писала, что она только сегодня вернулась из командировки.

Неразлучные друзья

В деревне все ребята ещё спали, а Тимка и Колька уже побежали на речку. Тимка и Колька всегда вместе: пойдёт Тимка в лес за ягодами – зовёт с собой Кольку. Отправится Колька в магазин за леденцами – бежит за Тимкой. Жить друг без друга не могли!

Они даже и похожи были друг на друга: у Тимки серые глаза и у Кольки – серые; у Тимки волосы от солнца белые, как лён, и у Кольки – белые; Тимке в речке «с ручками» и Кольке – «с ручками». И бегали они одинаково: Тимка не мог обогнать Кольку, а Колька не мог обогнать Тимку. Словом, Колька и Тимка – неразлучные друзья.

Когда они прибежали к речке, на берегу не было ни души. Только носатая гусыня соседки тёти Маши ходила и щипала траву. А неподалёку от неё кучкой лежали гусята. Крайним гусятам было холодно, и они прямо по головам лезли в середину. А те, которых выталкивали, поднимались и тоже карабкались в середину.

Но холодно было только гусятам, Тимке и Кольке – жарко.

Колька на ходу отстегнул лямки, снял штаны и, подскочив к берегу, пощупал ногой воду.

– Ух ты! – отдёрнул он ногу. – Тёплая!

Тимка тоже разделся, вошёл в речку и, отчаянно стуча зубами, сел.

– И п-правда, т-тёплая…

– Нет, а я не так. Посмотри, я сейчас с горки! – сказал Колька.

Он отошёл назад, разбежался и шлёпнулся животом об воду. Вскочив на ноги, Колька задом наперёд вышел на берег, чтоб Тимка не видел его покрасневший живот, и, приложив к уху ладошку, запрыгал на одной ноге:

 
Мышка, мышка, вылей воду
На дубовую колоду!..
 

Потом Колька подошёл к Тимке и сел рядом с ним по пояс в воду.

– А где наши ноги?

– Нет ног!

Они оба начали болтать ногами.

– А я с бородой! – сказал Колька. Он достал со дна целую горсть синей глины и вымазал себе подбородок.

– И я с бородой и с усами! – сказал Тимка и запел:

 
Сами с усами,
С бородой, с ушами!..
 

– А я нашёл, смотри! – Колька показал Тимке ракушку.

– Чур, на двоих! – крикнул Тимка и забрал у Кольки ракушку.

Колька отполз ещё подальше и, вытянув шею, чтобы не наглотаться воды, стал опять шарить руками по дну.

– А я ещё нашёл! Во! – Он вытащил из воды стекляшку, глянул в неё и замер: кругом всё было красное! И лес на той стороне речки красный, и гусята красные, и небо красное. Колька, не помня себя от радости, выскочил на берег и стал кругом всё смотреть.

– Тимка, вся деревня красная! И наш дом красный, и ваш красный!

Тимка тоже выскочил из воды и, подбежав к Кольке, протянул руку к стекляшке. Но Колька отвернулся от него. Тимка опять забежал. Колька опять отвернулся.

– Дай! – попросил Тимка.

Но Колька ещё сам не насмотрелся. Он навёл стекляшку на белое облако, и облако стало красным. Убрал – белое, навёл – красное. Белое – красное, белое – красное. Как в кино! Ух ты!

Такой стекляшки у Кольки ещё никогда не было.

– Дай хоть одним глазком глянуть! – снова затянул своё Тимка.

Колька ещё раз посмотрел на облако, на свой дом, на гусят и, не выпуская из рук стекляшки, поднёс её к Тимкиным глазам.

Тимка чуть глянул и хотел вырвать стекляшку, но Колька вовремя отдёрнул руку.

– И не давай, не давай! Смотри теперь один! – обиделся Тимка и побежал в деревню.

– Тим! Тим! – закричал Колька и, догнав Тимку, отдал стекляшку.

Тимка, не отнимая стекляшки от глаз, долго смотрел во все стороны, так долго, что Кольке снова захотелось посмотреть в свою стекляшку, и он сказал:

– Хватит, давай назад!

Но Тимка отскочил от него и спрятал руки за спину:

– А вот и не отдам! Не отдам! Что в руки берётся, назад не отдаётся! – Он повернулся и хотел бежать, но Колька вовремя схватил его за руку, и они кубарем покатились по траве.

– Отдай стекляшку! – крикнул Колька, очутившись верхом на Тимке.

– Не отдам!

– Отдай!

– Нет, не отдам!.. На! – Тимка разжал кулак и бросил стекляшку в траву.

Колька кинулся за ней, но, только нагнулся, – откуда ни возьмись, гусыня.

Колька отступил. Он знал эту гусыню: эва носище-то какой! А шишак на лбу! Позавчера она Нюрку-соседку так отщипала, что Нюрка по сей день сидеть не может.

– Теперь давай стекляшку… Всё равно давай! – сказал Колька.

– Бери! – засмеялся Тимка. – Возьмёшь – твоя будет!

Колька, чувствуя, что его стекляшка пропадает ни за грош, стал подкрадываться. Шагнёт – и постоит, шагнёт – и постоит. Сам одним глазом на гусыню косит, а другим – на стекляшку. Только подкрался, протянул руку, а гусыня как зашипит, крылья как распустит – и на него!

Колька – бежать. Гусыня догнала его да как хватанёт за ногу!

– Ма-ма! – во всё горло заорал Колька и припустил ещё быстрее.

Когда Колька скрылся за поворотом, Тимка взял палку, прогнал гусыню и забрал стекляшку.