355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Костенко » Синий город на картине (СИ) » Текст книги (страница 2)
Синий город на картине (СИ)
  • Текст добавлен: 13 августа 2021, 14:30

Текст книги "Синий город на картине (СИ)"


Автор книги: Олег Костенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Утром все группы согнали в актовый зал. У Дениса сразу возникло дурное предчувствие: слишком уж лица у воспитателей были довольные. Да, похоже, не только у него одного. Среди воспитанников царило какое-то непонятное напряжение. Ничего не начиналось, время тянулось медленно, и что бы хоть как-то отвлечься от предчувствий, Денис спросил Артёма.

– Слушай, а почему здесь сделали именно детский дом?

– Ну, в начале вроде бы хотели сделать квартал элитной застройки, но потом прошёл слух, что здесь осталась какая-то радиация. Какой-то её особый вид не ощутимый никаким дозиметром. Некоторые основания, наверное, были. Здесь все деревья с искривлёнными стволами. Ты заметил, конечно. Это место даже так и называли – Завязанная роща.

В таком названии не было ничего удивительного. Кривизна древесных стволов в ближайших окрестностях интерната была немаленькой, некоторые даже образовывали кольца. А двое сосенок непостижимым образом завязались в узлы. Не обратить на это внимание Денис не мог.

– В общем, возможные пайщики тут же наложили в штаны. А нас, нас не жалко.

Последнее он отметил безразлично, словно констатировал очевидный факт.

– Погоди, а как же учителя, воспитатели?

– Ну, не знаю, может, они не верили во всё это или просто не в курсе были. Да ты не бойся, нет здесь никакой радиации, была бы, так давно б все загнулись. А деревья тут с самого начала такие, так что экспериментальная группа здесь совсем ни при чём.

– Да я не боюсь, – немного недовольно отозвался Денис, – просто любопытно вдруг стало.

Наконец, через весь зал важно проследовал директор в сопровождении старшего надзирателя. За всё это время Корабелов видел директора всего пару раз. Обычно он безвылазно сидел в кабинете, надо полагать, с головой погрузившись в высокую теорию воспитания. Это был высокий, крепкий, но немного вялый старик с цепкими колючими глазками. Когда эта пара вышла на сцену, повернувшись лицом к собравшимся, Денису вдруг показалось, что они оба похожи, старший надзиратель и директор. Хотя никакого сходства вроде бы не было ни в манерах, ни в лицах. И всё же было, что-то такое, трудно уловимое.

Директор встал, опёршись на тросточку и короткое время, казалось, наслаждался всеобщим вниманием.

– Воспитанники, – торжественно объявил он, через микрофон, – есть приятная новость.

Это интересно для кого? – хмуро подумал Денис.

Он поймал себя на том, что немного задержал дыхание. Да и остальные, кажется, ещё больше напряглись.

– Полагаю ни для кого не секрет, что наш детский дом последнее время испытывает определённые финансовые трудности. Мы даже перешли на частичную самоокупаемость.

Эта самая окупаемость заключалась в том, что старших ребят устраивали чёрнорабочими. За свой труд они не получали ни гроша. Предполагалось, что им всё выдадут, когда они станут самостоятельными и покинут приют, но в это никто из воспитанников не верил.

– К сожалению, закон ограничивает права достойных ребят, и запрещает им до четырнадцати лет приносить пользу родному детскому дому. Да, да, это, конечно, разумно. Маленьким работать слишком тяжело. Но не бойтесь, мы нашли выход для ваших благородных порывов.

Это же надо так суметь завернуть, – изумился Денис. – Оказывается, законы мешают нашим благородным порывам. Значит, всех вкалывать заставят, всех кто старше семи. Видимо считают, что без этого урвать получается слишком мало. Он подавил горестный вздох. Стало даже слегка любопытно: чего там эти ещё удумали?

– Вам не придётся даже работать, закон не нарушен, а деньги получать будете. Всё законно и одобрено наверху. Мы договорились с одной фармацевтической фирмой. Вы станете испытателями лекарств. Ничего делать не надо, вы сидите, а денежки идут.

Он оглядел сильно притихший зал.

– Ну, чего вы не радуетесь?!

Воспитанники безмолвствовали.

– Они так рады, – льстиво сказал старший надзиратель, – что просто не в состоянии выразить вам своих чувств.

Чувства воспитанников действительно выразить было очень сложно, по крайней мере, чувства Дениса.

– А, ну тогда, конечно, – благосклонно сказал директор, – я их понимаю.

Зачем весь этот цирк, – изумлялся Денис. – Зачем весь этот бред. Не могут же они всерьёз верить в нашу благодарность за это. Или они оба просто позёры?

На него вдруг что-то накатило. Что-то подобное тому, что случилось вчера в столовой, но только много сильнее.

– А трупы наши вы тоже загоните, – вдруг резко выкрикнул он, не вставая с места.

– А, – растерялся директор. – Какие трупы?

– Наши, в анатомичку. Они нас заразят, вылечить не смогут, а вы загоните наши трупы, что бы добро не пропало.

Директора вдруг затрясло.

– Негодяй, – он уставил палец не Дениса, словно повариха вчера – привык жить на халяву, не хочешь честно отдавать долги родному приюту. Уведите его! Сутки в холодной.

К Корабелову тут же подбежали два воспитателя. Подхватив Дениса под руки, они вытащили его из зала. Сопротивляться он не стал. К чему?

Холодной называли полуподвальную комнату, по существу бетонный карцер. Наверху светился небольшой неяркий плафон, освещающий небольшое помещение. Оно было почти пустым. У одной из стен стояла двухъярусная койка. Вдоль другой протянулись узкие полки, на которых кое-где стояли старые папки. Наверное, здесь когда-то был архив, часть которого почему-то не забрали.

Тут действительно было холодно. А ведь сейчас лето, хотя и его конец. Что же здесь тогда зимой творится, – подумал Денис. Этого даже представлять не хотелось. Но ещё хуже, чем холод была скука.

В углу он заметил кран, подошёл, повернул вентиль. Вода была нормальной, хотя и лилась тонкой струйкой. Что ж, по крайней мере, от жажды он не умрёт. А вот насчёт еды Денис уверен не был. Вполне возможно, что ему устроят разгрузочный день, конечно, в чисто воспитательных целях.

Денис вспомнил слышимый им в столовой разговор двух недалёких воспитательниц. Да, хорошо было Ариэлю! Научился летать и сразу свалил из той идиотской секты. А тут даже умение летать не помогло бы. Главный вопрос даже не в том куда пойти: всё куда хуже. У каждого воспитанника под кожу был введён чип, как в тюрьме. И этот чип прекрасно пеленговался со спутника. Удалить его своими силами не представлялось возможным, а значит – найдут в течение суток. Разумеется, чип вводили исключительно с целью заботы о детях, что бы не потерялись.

От нечего делать он подошёл к полкам. Открыл несколько папок. Ничего интересного. Какие-то непонятные документы, сметы. Скуку этим не убьёшь. Затем Денис заметил, что между стеной и полкой, что-то торчит. Потянув, он вытащил клеенчатую тетрадь. Она была заполнена от руки: похоже чей-то дневник. Записи велись явно сумбурно, от случая к случаю, чернилами разных цветов. Иногда даже отсутствовали даты.

Наверное ничего личного здесь нет, – подумал Денис, – иначе тетрадь не оставили бы в таком месте. Немного поколебавшись, он начал читать наугад.

«Теперь уже не подлежит сомнению, что наша лаборатория находится на генеральном меридиане. На этой таинственный линии, где происходит стык разных граней кристалла. Похоже, он проходит прямо чрез центральное помещение».

Дальше шло описание какой-то дискуссии, в которой Денис ничего не понял. К тому же там явно были записаны только отдельные, заинтересовавшие автора реплики. Денис перевернул несколько страниц.

«Хроносрезы нестабильны и колеблются вокруг нулевой точки, вперёд и назад во времени. Именно этим объясняется появление там на время отсутствующих ранее деталей. Которые исчезают, когда хроносрез возвращается к нулевой точке. Вряд ли разброс большой, скорее всего, пара часов. Так на хроносрезе в центральном зале, на том что с морем, всегда вечер. Правда Юргенс говорит, что это могут быть вечера разных дней, так как из-за суточного вращения Земли хроносрез фиксирует только заданную часть суток, когда одни и те же точки планеты совпадают во времени. Но, по-моему, это притянуто за очень большие уши».

Дальше шли головоломные формулы, в которых Денис даже не пытался разобраться. Но теперь он читал очень внимательно. Если это не чей-то розыгрыш, то... Денис думал о картине в главном зале.

«Попытки войти в хроносрезы успехом не увенчались. Но они явно реагируют на эмоции. Но тогда возможно нужны определённые чувства большой интенсивности. Ну, кто бы мог подумать, что исследования многомерной вселенной упрутся в психологию. Точнее в паропсихологию. Никто не поверит. Даже я сам себе не верю»..

Дальше вновь шли формулы.

«Необходимо желание уйти, но это недостаточное условие. Надо желать ещё куда-то попасть. Короче, стремление совершить конкретный переход. Думаю, эмоции должны соответствовать конечной точке, быть приняты ею. Сам плохо понимаю, что это значит»

Следующая запись, похоже, была сделана значительно позже.

«Слишком поздно понял, что работаю на князей Озма. Им нужны новые природные ресурсы и возможно рабы. Не знаю, что делать. Правда есть и хорошая новость, если переход настолько сильно зависит от эмоции, то им ничего не светит: межпространственный барьер их просто не пропустит, а соседняя грань не примет. Ни их самих, ни их слуг, всяческих там колонизаторов. Но ведь ни за что не поверят, привыкли, что все проблемы можно решить созданием машин и нажатием кнопки. А тут совсем другой случай. Чистые эмоции – вот ключ. Соседние грани ни за что не примут пачкунов. Я пока не уверен, что вообще можно пройти. Впрочем, кажется, я понял, в чем причина неудач. Надо перефокусировать уловители темпоральной энергии снаружи. Первый на четыре, второй на три, и третий на пять. Это даст узкий мощный луч прямо на хроносрез в центральном, что стабилизирует его на обеих гранях, и тогда станет возможным переход».

Последняя запись была явно сделана через много времени.

« Думаю, всё же придётся уйти. Полагаю, слуги князей Озма скоро придут за мной. Я уже писал, что у князей вряд ли что-то выйдет, даже обладай они всей полнотой информации. Но рисковать нельзя. Тому, кто решится последовать за мной...»

Дальше шло ещё несколько страниц исписанных мелким почерком. Денис прочитал их очень внимательно.

На следующий день его выпустили. Здание интерната показалось ему куда мрачней, чем обычно. Это было затишье, которое, казалось, может в любой момент разразиться бурей или... ничем.

– Чего ещё случилось, – спросил он ребят.

– А, – Вовчик безнадёжно махнул рукой. – Когда тебя увели, до всех, наконец, дошло, что они с нами собираются сделать. Не поверишь, но весь интернат был на грани бунта...

Он замолчал.

– И что? – не выдержал Денис.

– А ничего! – зло бросил Артём. – Они, похоже, с самого начала были готовы. У надзирателей и воспитателей вдруг оказались в руках электрические дубинки. Никто даже не знал, что они у них есть. Просто помахали ими в воздухе и все, не то что бы успокоились, но притихли.

Директор толкнул новую речугу. Мол, мы просто обязаны поддержать родной приют. А к тем, кто не достаточно сознателен, будет применён добровольно-принудительный метод.

– Погоди, а они вообще могут так с дубинками?! – возмутился Денис.

– Да кто его знает. Нынешние законы, говорят, настолько «перекручены», что там сам чёрт ногу сломит. К тому же совершенно не соблюдаются. – Артём зло ударил ногой о ножку стула. – В общем, боюсь, всё будет как всегда: поворчим и отправимся на опыты. Выхода то реального нет.

И тогда Денис решился. Он подумал, что лучше уж безумное решение, чем никакого.

– Ну, а если выход будет нереальным? – тихо произнёс он.

Вначале его не поняли, потом не поверили.

– Это просто легенда, – сказал Артём. – Призрачная надежда, в которую никто серьёзно не верит.

И тогда Денис показал тетрадь. Её перелистывали долго, внимательно и всё равно не поверили.

– Чей-то розыгрыш, – сказал Вовчик.

– Я уже думал, – признался Денис, – но зачем кому-то розыгрыш, если он не увидит результата.

Выручила подскочившая Зинка.

– Мальчишки, да чего вы боитесь?!

– Мы не боимся, – ответил сумрачно Вовчик, – просто, чушь всё это, самая настоящая чушь.

– Ну и что с того, мы же ничего не теряем. Они всё равно нас здесь всех уморят, а так хоть какой-то шанс.

– Ну, всё равно, – отозвался Артём неуверенно, – нужны какие-то темпоральные усилители, а мы даже не знаем где они.

– Знаем! – ехидно улыбнулась девчонка. – Это же три карусели снаружи!

Все присутствующие невольно переглянулись.

– А знаете, – выразил общую мысль Артём, – вполне возможно, она права.

Карусели стояли в небольшом садике окружавшим здание. Рядом две искривлённые сосны словно образовывали арку. Позади было ещё одно дерево со стволом, буквально завязанным в узел. Почему-то Денис счёл это добрым знаком.

Карусели были примитивны: просто деревянные круги на осях. По центру каждой возвышался изогнутый железный лист, похожий на парус. А по их торцам шли написанные масляной краской цифры от одного до двенадцати, а рядом стояло по столбику очень похожих на стрелку.

Никто не знал, для чего предназначались эти конструкции. Все воспринимали их просто как карусели. Малышня любила кататься на них, просто отталкиваясь ногой. Иногда это проделывали и ребята постарше.

Зинка толкнула одну из конструкций рукой. Та пошла легко, хотя и со скрипом. Сделав несколько оборотов деревянный круг замер.

– Я так понимаю, – нарушил молчание Вовчик, что цифры надо установить напротив столбиков.

– Похоже на то, – согласился Артём, – но как-то всё слишком просто.

– Ага, мальчишкам обязательно необходимы огромные двигатели, – это вновь влезла Зинка.

Ей никто не ответил. Они проделали описанные в тетради манипуляции.

– Эх, собьются – пробормотал Денис – Или собьёт кто-нибудь

– Не собьются, – отозвался Артём, – тут, вон, стопора есть. Просто раньше никто внимания не обращал. Ну ладно, пошли обратно.

 

Поздно вечером старший надзиратель Котёночкин, проходя по коридору, вдруг обнаружил находящуюся в общем зале группу воспитанников. Они тихо сидели, глядя на глупую картину на стене. Просто сидели. Но по распорядку все должны были уже быть в спальнях. Решив принять необходимые меры, старший надзиратель шагнул было в зал.

И тут произошло нечто странное. Казалось, исказилось само пространство, отрезая Котёночкина от детей. Картина словно отделилась от поверхности, скачком выросла, закрывая собою всю стену. А потом пространство зала буквально вывернулось наизнанку, словно варежка или карман. А в следующий миг всё закончилось. И Котёночкин понял, что детей в зале нет.

Старший надзиратель дико закричал, подбегая к картине, и увидел на ней группу детей, которой не было раньше. Как две капли воды похожие на воспитанников детского дома, ребята уходили по песчаному берегу туда, откуда проступали тени странного города.

Котёночкин продолжал кричать, и на его крик сбежались дежурные воспитатели. Старшего надзирателя пришлось отпаивать валерьянкой. Никаких детей на картине не обнаружилось.

Исчезновение целой группы воспитанников наделало много шума по всему городу. Последовали грозные директивы и выводы. А Котёночкину пришлось уйти в отставку по состоянию психического здоровья.

Но ребят так и не нашли. Попытка пеленга со спутника тоже не привела к успеху. На всякий случай картину в общем зале замазали. Но через пару дней она проступила снова.

От автора: знатоки творчества Владислава Крапивина безусловно заметили здесь отсылки к его текстам. В основ к роману «Бабушкин вник и его братья» и конечно же к циклу о «Великом кристалле».

 



    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю