Текст книги "Игра на своем поле"

Автор книги: Олег Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

К оставшемуся на площадке Сергею уже спешил какой-то клерк из заводоуправления. Они очень вежливо поздоровались и по желанию Сергея быстро расстались, к полному удовлетворению клерка, который быстро понял, что прилетевший человек в гиде-экскурсоводе не нуждается и знает завод не хуже коренных его обитателей. Он вручил временный пропуск с таким количеством штампов и подписей, что, наверное, можно было без очереди в Мавзолей проходить, и торопливо ушагал куда-то по своим клерковским делам. Сергей с нелегкой ношей отправился по известному ему маршруту.

Цех «Эры» находился на Южных Яграх. Редин хорошо ориентировался в запутанных переходах. Он назвал это «память ног». Быстро нашел нужную ему лабораторию, закрытую на кодовый замок. Пришлось звонить. Открывший дверь человек ему не был знаком.

– Найдется у вас специалист, который сможет уникальный агрегат починить?

– Что за агрегат?

– Да это смотреть надо, он у меня с собой.

– Ну, пройдите. Вот, на уголок стола, – рабочий расчистил место, отодвинув в сторону инструменты.

Сергей оглядел помещение. Еще двое работающих повернулись к нему. Это были молодые ребята, и никого из них он не помнил.

– Здесь когда-то классный мастер работал. Федосеич.

– А вы откуда знаете?

– Да приходилось сталкиваться неоднократно в свое время.

Парень заглянул за перегородку, и тут же оттуда высунулась лохматая голова:

– Ну, кому тут я понадобился?

– О, если Федосеич за 10 лет подрос на полметра и отрастил шевелюру на своей лысой башке, то именно ты мне и нужен.

Мужик хмыкнул и скрылся. Почти тут же в первое помещение живчиком выпрыгнул Федосеич. Он абсолютно не изменился. Оглядев Сергея заплывшими глазками, пробурчал:

– Чего гонишь, я тебя не знаю.

– Так ты все-таки пропил мозги?! А кричал: «Талант не пропьешь!» Ведь какие мозги были, а?! В них твой талант.

– Погоди-погоди! Вот голос точно мне знаком, – он громко заорал, хрипло и низко. – Тесть! Ну-ка, оторвись от стакана, выгляни!

Услышав такое обращение, Сергей уже знал, кого сейчас увидит. «Тесть» – это прозвище от слова «тестер». Молодой тогда еще парень по всякому поводу бубнил: «Это тестером надо прозвонить». Поэтому, когда рабочий показался из-за перегородки, Редин в лоб спросил:

– Прозванивать будем? Тестером?

Парень улыбнулся, долго приглядывался. Сергей терпеливо ждал.

– Федосеич, да это же… Серега… Или нет?

– Точно, Серега! Да ты… Не узнать совсем. Здорово изменился. А приглядеться да послушать – точно ты.

– Ну, слава богу! Ты еще меня пощупай. Понюхать не предлагаю, это чувство спирт у тебя напрочь отбил.

– Точно! Ничего не унюхиваю. Да узнал, узнал. Пойдем к нам, ты как раз к чаю.

– Знаешь, Федосеич, – сказал Сергей, расставляя на столе свою поклажу, – я ведь помню, что состояние «чай» начинается у вас за полчаса до гудка на работу и не заканчивается никогда!

Федосеич хрипло хохотнул:

– Страна помнит нас!

Редин все-таки попытался направить беседу в нужное ему русло:

– Дело у меня серьезное…

– Тем более! Как это можно: серьезное дело и без серьезного чая? Не вникнуть же!

Сергей махнул рукой и прошагал за перегородку.

Дальше начался абсолютно не поддающийся ни хронометражу, ни даже просто запоминанию фантастический круговорот событий, лиц, споров, гениальных решений и досадных ошибок, исправлений, изготовлений, переделок, вбегающих и исчезающих людей, телефонных звонков, звяканья не пустеющих стаканов, уговоров и запугиваний, подкупов и посулов, опять стаканов и снова людей…

«Уставших до отвала» аккуратно укладывали на матрасы в дальней кладовке. Назад они возвращались сами, почувствовав жизненную потребность поучаствовать в общем деле со всеми вытекающими из этого поощрениями.

Наконец к вечеру работу в основном закончили, а сам драгоценный узел отнесли в кузнечный цех: там собирались что-то отжигать и вручную выковать какой-то стершийся маховик. В общем, к Федосеичу принесут не раньше 10 часов утра завтра.

Сергей пообещал подойти заранее, чтобы достойно простимулировать спешное завершение процесса. Но чтоб!..

– Так точно, господин фельдмаршал!

Утром на стол начальника отдела УФСБ легло новое сообщение со «Свияги». В нем содержался список улетевших с плавбазы людей, пункты назначения, причины отлета. Наскоро просмотрев список, генерал-майор сосредоточился на четырех интересующих его фамилиях.

«Так, Гейко и Шумилин – прямым рейсом в Североморск, оттуда в Москву. Талеев в Архангельск. Цель – посещение одной из областных редакций. Возвращение обязательно, на следующий день. Теперь Казаков. Высадили на территории завода в Северодвинске. Цель – организация ремонта вышедшего из строя узла механического манипулятора с АПИСа. Возвращение – по окончании ремонта, но не позднее завтрашнего дня. Так-так, по одному маршруту в одно время туда, а значит, и обратно. Пока не факт, но информация к размышлению».

Генерал-майор достал из ящика стола чистый лист бумаги и, недолго подумав, набросал на нем несколько пунктов плана неотложных мероприятий, затем по телефону через дежурного вызвал своего заместителя.

– Товарищ генерал-майор…

– Заходите, полковник, присаживайтесь. Как дела с Бельским?

– Я как раз готовил материалы для доклада вам…

– Это уже прекрасно. Я имею в виду, что мы думаем и действуем в одном направлении.

– Бельского нашли быстро, – полковник посмотрел на часы, – доклада пока не поступало, но, судя по времени, он уже должен быть в Архангельске.

Генерал заглянул в свою записку.

– Свяжитесь немедленно с нашими товарищами там. Пусть организуют круглосуточное наблюдение за Талеевым и Казаковым. Только обязательно обратите их внимание, чтобы привлекли к этому своих лучших сотрудников. Охарактеризуйте объекты как опытных профессионалов, – он усмехнулся, – не думаю, что мы сильно при этом исказим истину. Необходимо знать все их перемещения и действия. С Казаковым лучше работать через военных, в Северодвинске это меньше настораживает. Теперь о Бельском. Организуйте ему возможность увидеть Казакова. Не ограничивайте его инициативы: посчитает нужным – пусть вступит в контакт. Скорее всего, им придется возвращаться на «Свиягу» одним вертолетом, так что контакт вполне мотивирован. И давайте, Юрий Иванович, после этого отправляйтесь отдыхать. Часа четыре приведут вас в норму. Учтите, во второй половине дня вы мне понадобитесь. Действуйте!

На проходной завода женщина-охранник долго и внимательно разглядывала пропуск Сергея, сверяла его с образцами в журнале, пристально изучала каждый штамп. Редин подумал, что она явно улавливает окутывающее его облако винных испарений, но непривычное обилие разрешающих штампов и двойная красная полоса по диагонали мешают ей принять однозначное решение.

– Казаков Сергей Михайлович?

Скроив самую благостную физиономию, Сергей кивнул.

– Пройдите, пожалуйста, в помещение с телефонами. Там вас уже давно дожидаются.

Сергей сразу подумал о Талееве и бодрым шагом последовал в указанном направлении. Однако навстречу ему поднялся морской офицер в звании капитана третьего ранга с повязкой на рукаве, что, безусловно, говорило о его принадлежности к какой-то дежурной службе.

– Капитан третьего ранга Казаков?

– Да, а в чем дело?

Офицер представился:

– Капитан третьего ранга Патрин, помощник оперативного дежурного БелВМБ. Дело в том, что с вами хотят связаться по радио с борта «Свияги». По телефону на заводе вас не сумели отыскать, вот меня лично отправили. Два с половиной часа уже здесь тусуюсь, – обиженно добавил офицер.

– Так за это время, наверное, и на «Свияге» пропало желание меня услышать.

– Да нет, они оговорили время связи, так что все в порядке.

– Штаб базы – это не ближний свет…

– Я на машине, пройдемте.

«Наверное, Миля испереживался весь», – подумал Сергей и прошагал за дежурным к старенькой «восьмерке» на стоянке у проходной.

В штабе БелВМБ, куда его привезли, рубка связистов находилась рядом с кабинетом оперативного дежурного. У них был общий предбанник, где на одном из стульев и предложили подождать Сергею. Минут через 30 выглянул один из связистов и, извинившись, попросил подождать еще немного, так как побережье перекрыл грозовой фронт, и сигнал очень неустойчив, не до бесед.

Еще через двадцать минут терпению Редина пришел конец. В помещение ОД постоянно заходили какие-то люди, хлопали двери, беспрерывно звонил телефон, а по ногам, несмотря на лето, гулял жестокий сквозняк. Кроме того, его организм настоятельно требовал свежего воздуха и несколько глотков хотя бы питьевой воды. На страничке из блокнота Сергей нацарапал несколько строк, которые объясняли его успехи в деле ремонта и подтверждали завтрашнее возвращение.

Он уже сделал шаг по направлению к закрытой двери радиорубки, когда боковым зрением заметил еще одного человека, проходящего из коридора к оперативному дежурному. Что-то насторожило Сергея, он обернулся, но успел заметить лишь профиль, а затем спину мужчины, за которой уже закрывалась дежурная дверь. И все-таки он узнал этого человека. Не колеблясь ни секунды, Редин сунул в карман так и не пригодившуюся записку и быстрым шагом покинул предбанник. В конце длинного коридора рядом с входным турникетом маячил дежурный мичман, мимо которого они заходили в помещение штаба. Сергей повернул в другую сторону и уже через пару дверей обнаружил то, что искал, – туалет, широкое окно которого выходило во внутренний двор штаба. Узкая входная калитка никем не охранялась. Путь был свободен.

Выйдя на улицу, Сергей пересек два внутренних дворика жилых домов, пустырь с зачатками какого-то строительства и вскоре оказался в старой части города с деревянными домами и тенистыми улочками. Здесь он сбавил шаг и попытался упорядочить свои мысли, до того скакавшие в голове, как блохи на сковородке: высоко, но неэффективно.

– Кто? Что?! Да перестаньте выражаться иносказаниями! Линия защищена. Ну так попросите их выйти! – Генерал уже понял, о ком идет речь, но сразу поверить такому… – Подполковник, вы уверены, что это РЕДИН?.. – Хорошо-хорошо, не надо описывать мне все его подвиги. Я знаком не только с официальной версией. После вашего… э… заявления, или опознания, нам необходимо внести существенные коррективы в разработанный план действий. Поэтому через час свяжитесь с моим заместителем, но уже не из штаба БелВМБ, а из управления ФСБ. От него получите новые инструкции. Кстати, подполковник, а он вас узнал? Впрочем, теперь и так придется делать расчет на самые неблагоприятные обстоятельства. До связи!

– Дежурный! Пригласите ко мне в кабинет полковника Квочко через… 20 минут. А мне насрать, что «он тут рядом»! Я сказал – через 20 минут! – Мимо рычага аппарата трубка полетела на стол.

«Сорвался все-таки», – с сожалением констатировал генерал-майор. Он опустился в глубокое кожаное кресло и приказал себе расслабиться. Ноги полусогнуты, руки свободно лежат на удобных подлокотниках, голова безвольно опущена на грудь, глаза прикрыты. Глубокий вдох через нос и свободный, естественный выдох… Еще раз…

Через две минуты, упруго разогнувшись, генерал шагнул к рабочему столу. Вот теперь действительно пришло время для ответственного звонка.

Совпадений в жизни не бывает! Такая позиция еще ни разу не подводила Сергея. Он мог согласиться, что где-то дела обстоят иначе, например в другой галактике, но к нему лично это не имеет никакого отношения.

Полковник ФСБ в штабе БелВМБ. Именно тот полковник, которого Редин год назад вышвырнул из своей каюты на перегрузчике. Ох, господин Бельский или как вас там, мы прекрасно узнали друг друга. И оказались вы в штабе отнюдь не случайно. А меня, идиота, туда просто заманили под благовидным предлогом. Смотрины устроили, мать их!..

«А чего ж я тогда бежал? Так с инстинктом не поспоришь. Зато наверняка ваши карты спутал: потеряли меня, хоть и ненадолго. Прав был Гера: заварили мы кашу. А сейчас, когда прознали, кто я такой, наверное, вообще на уши встали. Но шума вы, господа, поднимать не станете! Предпринять что-нибудь пакостное – это пренепременно. Надо как можно быстрее рассказать обо всем Талееву, – Сергей посмотрел на часы. – О, да по нашей договоренности он давно уже должен сидеть в ресторане и водочку посасывать. Значит, туда!»

Водка на столике действительно была, но Гера к ней не прикасался. Он внимательно и спокойно выслушал Сергея, задавая по ходу короткие вопросы. Потом оставил того за столиком в одиночестве и вышел в холл ресторана покурить. Редин пожал плечами, разлил водку по рюмкам и мгновенно уговорил себя пропустить стопку в одиночестве. Потом наступила очередь салата и мясного ассорти. К возвращению Талеева торжественно-строгий натюрморт стола был основательно разорен, зато Сергей блаженно покуривал, откинувшись на спинку стула.

– А что, Гера, там на входе тоже наливают? – подождав, пока журналист усядется рядом, Сергей налил себе еще и поделился: – Знаешь, здесь когда-то водки больше ста граммов на человека не подавали. Но какая же официантка устоит перед блестящими молодыми военно-морскими офицерами, да и от своей выгоды откажется?! В итоговый счет спиртное, естественно, не записывалось. Его оформляли какими-нибудь другими продуктами. Так вот, в «Белых ночах» это были исключительно апельсины. Всегда! Представляешь: оливье, антрекот, селедка и пять кэгэ цитрусовых. За Полярным-то кругом!

– Какой наглый обман! – посочувствовал Гера. – Надеюсь, вы благородно возмущались?

– Ага. Правда, не всегда благородно и в основном по поводу недолива апельсинов.

– Ну и как?

– Всегда шли навстречу. Грузили апельсины бочками…

Гера поднял свою рюмку:

– Тогда и выпьем за вашу счастливую оранжевую юность!

– …и за наше общее безнадежное дело!

Талеев промолчал, опрокинул рюмку в рот и занялся салатом.

– А ведь ты, Гера, в холле курил, чтобы посмотреть, не привел ли я за собой «хвост».

– Какой наблюдательный мальчик!

– Не было за мной никого. Я такими огородами пробирался, что…

– …и умненький к тому же! Фильмов насмотрелся про знатоков и ментов?

– Предпочитаю классику. Про Шерлока Холмса, Пуаро, Мегрэ…

– Не забивай голову, прочитал, отдохнул и забудь.

– Так ведь иногда вот годится!

– Ну что ты, Серж! В городе Северодвинске две-три гостиницы, столько же ресторанов, и, если не происходит чего-нибудь совсем уж неординарного, никакого «хвоста» пристраивать не надо: приходи и бери, когда захочешь, и подглядывай, и подслушивай.

– Ну и как, смотрят или брать будут?

– Первое, скорее всего, еще просто не началось, а второе вообще маловероятно. Зачем? Мы завтра сами «припрыгаем», никуда не денемся. И еще одно немаловажное обстоятельство есть.

– ?

– Ну как же! Жили они себе жили, и вдруг к ним упокойничек является, у которого даже могилка есть, правда, братская, на Серафимовском кладбище в Питере. Я бы обязательно испугался.

– А потом захотел пристроить этого ожившего упокойничка на место его постоянной прописки?

– Не все так печально, хотя логика в этом просматривается.

На этот раз выпили молча. Вертевшийся в голове Сергея тост за упокой души раба Божия… вряд ли добавил бы оптимизма и конструктивности в их беседу. Тем более что рядом с Талеевым он чувствовал себя спокойно и уверенно. А может, это все водка? Тогда честь ей и хвала!

– Знаешь, Серж, я тоже не зря в свою… редакцию смотался. Понимаешь, то, что ты один сделал на этом затопленном перегрузчике, уже дало нам в руки такие козыри… Десятки авторитетнейших специалистов увидели наконец реальную картину. Никто и никогда уже не заявит, что, мол, все в пределах допустимого и нет никакой необходимости что-то менять, трогать. А ведь именно такое решение и было заготовлено. Ты удивишься, но в Москве, на очень высоком уровне, это заключение ходит уже неделю! Причем воспринимается многими как окончательный отчет о работе еще не завершенной экспедиции, прямое указание направления дальнейшего приложения сил.

– Ты это серьезно, Гера?

Талеев кивнул:

– Ты-то и был последним нашим козырем из рукава, который мог что-то изменить. Еще раз повторюсь: сделал это с блеском.

– Господин журналист, я хоть и стыдливо краснею от комплиментов, но главное упорно держу в голове. Может быть, для вас всего этого и достаточно, но мне надо большего. Гораздо большего! Эти отходы – ТВЭЛы американского производства. Вот что для меня главное. Я хочу, чтобы об этом узнали все! Гера, ты же журналист!

– Спокойно, не заводись. Один экземпляр видеозаписи по моим каналам уже передан в Москву со всеми необходимыми комментариями. Думаю, после соответствующей цифровой обработки на спецоборудовании маркировка проявится более отчетливо. Но ты не обольщайся, такая запись останется, так сказать, для внутреннего пользования. Потому что на любом официальном уровне ее подлинность очень легко оспорить. Юридически.

– Против всех фактов и свидетельств?

– Да. Хотя бы потому, что она подвергалась цифровой обработке. А факты, свидетельства… Пока это лишь предмет, похожий на ТВЭЛ, предположительно находящийся на затопленном судне, рядом с так называемыми хранилищами твердых ядерных отходов… В общем, каждое утверждение еще придется доказывать, каждое слово, запятую. Не это главное сейчас. Пойми, какое бы ни приняли решение, оно теперь обязательно будет связано с мероприятиями по нейтрализации вредного излучения. А это значит, что со стержнями будут работать. Тогда и появятся конкретные неоспоримые факты.

– И как долго этого ждать придется?

Гера озабоченно оглядел стол:

– Ты посмотри только: у меня рюмка высохла. Давай-ка обратимся к остывающим и выдыхающимся предметам нашего посещения.

– Ну-ну…

Заканчивали ужин, обмениваясь ничего не значащими репликами. Уже за кофе Талеев сказал:

– Я тут рядом в гостинице номер на двоих снял, так что переночуем со всеми удобствами.

Сергей, задумавшись, покивал. Все-таки чувствовать себя дичью было не очень приятно.

– Завтра, как ты и договаривался на заводе, забираем изделие и летим на «Свиягу». Пусть там Милецкий с компанией монтажом занимается. А ты на следующий день отправляешься в Москву на первом же вертолете. Не спорь со мной, – заметив, что Сергей пытается возразить, журналист стал подниматься из-за стола, – до этого времени у нас еще будет возможность обменяться мнениями и наблюдениями.

– Да!

Хотя начальник отдела ФСБ звонил на персональный мобильник, он все-таки уточнил:

– Нодар Георгиевич?

– Я слушаю вас, генерал. Надеюсь, информация достаточно важная, чтобы воспользоваться этим номером.

– Но не настолько, чтобы настаивать на личной встрече, – парировал генерал. – Хотя у вас появились серьезные проблемы. Вероятно, в общих чертах вы в курсе ситуации, сложившейся вокруг затонувшего в Баренцевом море судна, в связи с последними… э-э… находками. – Трубка молчала, и это подтвердило уверенность генерала в информированности собеседника. – Это может серьезно повредить вашим коммерческим интересам.

– Не преувеличивайте, генерал. Подумаешь, какие-то непринципиальные разногласия между рафинированными учеными! Небольшая задержка, и консенсус будет найден.

– Боюсь, что ваша информация или устарела, или неточна. Нет уже разногласий. Есть практически единодушное мнение о кардинальном изменении в подходах к решению проблемы с ядерными отходами.

И решение это будет не в вашу пользу. В ближайшее время здесь, в Москве, состоится расширенное совещание участников экспедиции с представителями правительства и депутатами Госдумы. Будут определены новые сроки, выделено дополнительное финансирование и начаты работы по новой программе, предусматривающей детальное исследование объекта и проведение комплекса технических мероприятий по предотвращению радиоактивного заражения акватории, – опять из трубки раздавалось лишь характерное сопение тяжело дышащего человека. Генерал неторопливо продолжал:

– После такого «детального обследования» тут же всплывет то, из-за чего этот спецкорабль и был отправлен на дно год назад. Да-да, если вы еще не поняли, то это – «начинка» его трюмов! – Генералу доставляло явное удовольствие ощущать закипающее бешенство этого самодовольного криминального нувориша. – А главный итог – полный государственный контроль над ввозом ЯО из-за рубежа, утилизацией и захоронением. Да и отечественных заодно уж. Никаких частных фирм и коммерческих предприятий!

Реакция собеседника вполне соответствовала напряженности момента:

– Да я взорву к шайтану эту паскудную экспедицию вместе с комиссией и всем Баренцевым морем! Я…

Генерал отстранил трубку от уха и перестал вслушиваться в этот неукротимый поток проклятий, пересыпанный вполне русской нецензурщиной. «Вот теперь ты точно возьмешься за дело, – подумал он, – а иначе плакали твои денежки».

Астрономические суммы, которые были вложены в покупку земли под строительство перерабатывающих комбинатов и современных могильников, оборудование для заводов и комплексов утилизации, включая санитарные зоны и диагностику, отвечающие современным требованиям ядерной безопасности, строительство подъездных дорог, были сопоставимы разве что с размерами взяток госчиновникам всех уровней, покупки нужных заключений экспертных комиссий и международных симпозиумов, решений многосторонних переговоров и заседаний Государственной думы.

«Ласковым словом «денежки» это назвать язык не повернется, зато бумага все терпит и документально фиксирует, как и многие километры видео– и аудиозаписей «наружки», «подслушки» и «подглядки». Очень, очень серьезная игра. А кто сказал, что это игра? Это наша жизнь теперь. Волчья, по-капиталистически. И неважно, с каким лицом, потому что все равно она к нам жопой изначально повернута. Это только новоявленные демократы дерут глотки на всех углах, что раньше, мол, еще хуже было. Да раньше Нодар Георгиевич у меня парился бы на нарах, еще когда жалким урюком привез в Москву первый раз жалкие граммы наркоты! Э-э-эх!!

Ничего, дерись за свои капиталы, сам охраняй их, приумножай, если сможешь, а я понаблюдаю со стороны да подкорректирую что надо при необходимости».

Генерал спокойно, но достаточно громко прервал иссякающий словесный шквал:

– Нодар Георгиевич, я сейчас пришлю вам папочку со всеми свежими материалами: стенограммы совещания на «Свияге», видеозапись исследовательских погружений, комментарии. Пусть ваши эксперты поработают. Окончательное решение, конечно, всегда остается за вами. До свидания.

Теперь ему предстояло решить свою небольшую проблему. По имени Сергей Редин. «Ну не из пушки же палить по воробьям, – резонно рассудил генерал, – так же можно и все декорации попортить».

– По вашему приказанию прибыл! – Это полковник Квочко стоял, вытянувшись, в шаге от входной двери.

– Извините, Юрий Иванович, что заставил вас ждать. Присаживайтесь. – Сам хозяин кабинета вернулся за свой массивный рабочий стол и устроился в кресле с высокой спинкой.

– Вы продолжаете работу с личным делом Казакова, – он не спрашивал, а утверждал, – теперь придется взглянуть на это совсем с другой стороны. Вызванный нами подполковник Бельский при встрече в штабе БелВМБ без колебаний опознал в Казакове капитана-лейтенанта Редина Сергея Михайловича, погибшего год назад при аварии в Баренцевом море. Поднимите все имеющиеся в нашем архиве документы по тому делу, запросите МО и ГШ ВМФ. Картина должна быть предельно полной: кто проводил экспертизу, подписывал заключение о смерти, где захоронены останки и т. д. Параллельно завершите дело Казакова. Опять же, кто оформлял награждения, переводы, назначения. Во втором случае все, скорее всего, элементарная липа. Но, проанализировав эти данные, мы безошибочно выйдем на источник. Ведь не Казаков-Редин все это организовал и осуществил. Те же люди направляют его действия и сейчас. Напоминаю, что ваши подчиненные должны знать только свой конкретный участок разработки. Все данные в полном объеме будут концентрироваться у вас. Подполковника Бельского отправьте обратно: он свое назначение выполнил, а открыто настораживать Редина сейчас не время. Кроме того, желательно вообще исключить Редина под каким-нибудь благовидным предлогом из событий на «Свияге» хотя бы на несколько дней. А в дальнейшем добиться его отзыва. Активизировать работу нашей группы на плавбазе таким образом, чтобы иметь возможность предвосхищать события, особенно негативные, а не «бить по хвостам». Вам понятно?

– Так точно.

– Что с журналистом Талеевым?

Полковник открыл папку и зачитал с лежащего там отпечатанного листа бумаги:

– В Архангельске посетил редакцию газеты «Водник». Оттуда звонил в ИТАР-ТАСС, а также по номеру телефона, который никак не обозначен в нашем реестре, но находится, предположительно, на территории Кремля. Содержание обоих разговоров неизвестно.

Потом местные оперативники его потеряли. Обнаружить удалось лишь поздно вечером перед закрытием ресторана «Белые ночи» в г. Северодвинске вместе с Каза… Рединым. Отправились ночевать в гостиницу «Волна» там же.

– Резюмирую, – генерал почесал кончик носа. – Новое во всем этом – близкий контакт. Значит, тем более настоятельно необходимо изолировать Редина. Свои соображения доложите мне после пятиминутки, – он посмотрел на висевшие над дверью электронные часы, – через два часа. Действуйте, Юрий Иванович.