Текст книги "Миссия (СИ)"

Октябрь 2016 г.

1.

Будильник прозвенел в полшестого – не самое приятное время, но Марсела проснулась за пару минут до него, как обычно перед важным днем. Включив ночник, она набросала на листке бумаги: ``Сынок! Уезжаю на три недели. Донье Валерии передай, что будешь в интернатском отделении до 24 числа. Матрас захвати с собой – их школе не хватает, а мы не неимущие. Прости, что не сказала раньше – нельзя'`. Одевшись и положив бумагу на столик у кровати мирно спавшего Хосе, Марсела погасила свет и пошла на кухню.

Перепланировка превратила некогда построенный по европейскому образцу многоквартирный дом для зажиточной публики в тесное скопление малосемеек, где были перемешаны студенты, республиканские служащие, приехавшие со всего континента на новые заводы рабочие, переселенцы из трущоб, беженцы из разрушенных войной деревень (первые из них приехали сюда, когда нынешняя федеральная столица была еще столицей небольшого государства с реформистским правительством, пытавшимся остаться в стороне от Континентальной войны) и, разумеется, уплотненные прежние хозяева квартир.

Пока Марсела, умывшись и достав из холодильника пакет с надписью ``Флорес Мартинич'`, разогревала еду, в соседней комнате еще кто-то проснулся – зажегся свет, послышался заспанный голос, и наконец в дверях с телефоном в руках появилась соседка Марселы, студентка и активистка Революционной молодежи Антония.

– Красный привет РМ! Чего полуночничаешь, Тоньи?

– Али позвонил – опять по району какие-то недобитки шастают, сейчас посмотрим. Ты-то сама так рано куда? Опять в новостях о твоей командировке прочитаем?

– Ага. Потише только, хорошо? Если Хосе проснется – не успокоится же, пока не напросится с вами геройствовать. И пистолет не забудь, а то мало ли...

– Помню, не в первый раз.

– Ну, удачи, поосторожнее там.

– Спасибо!

Выпив кофе, Антония побежала в коридор – у дверей уже стоял их сосед и председатель ячейки РМ в квартале Али.

–

У стены многоэтажки, рядом с большим плакатом, полукругом стояло около десятка юношей и девушек в шарфах РМ. К плакату, на котором поверх флагов Южного Конуса и Демократической Турции и надписи ``Дело турецких революционеров – дело нашей федерации. Поможем ей!'` было баллончиком подписано ``Коммуняки, валите в Турцию сами!'` и ``Красным – Эскишехир!'`, прижались явно не ожидавшие такого поворота трое молодых людей в когда-то дорогой, а ныне изрядно истрепавшейся одежде. Между ними и активистами стояло трое полицейских – старший лейтенант и двое молодых сержантов. Фингал под глазом у одного из молодых людей возле стенки, что красноречиво свидетельствовало, что ревмолодежь добралась до него раньше полиции.

– Товарищ старший лейтенант, мы с ними сами сейчас разберемся, пропустите!

– Я вас прекрасно понимаю, но ваша позичия вам не дает право на самосуд! – ответил лейтенант с сильным акцентом.

– Точно не отпустите? А то знаем иных ваших коллег – днем ``сотрудник народной полиции'`, а ночью старорежимный ботон и друг всей контры.

– Это я ботон? Вы там совсем одурели? Я на фронче быу, когда вы пешком под стоу ходили! – лейтенант приподнял штанину, под которой оказался протез.

– Простите, простите, но...

– Что за шум? – из-за угла к спорящим подошла Марсела.

Лейтенант посмотрел на венок и звезду на кармане свитера Марселы с явным облегчением – теперь старшим был не он.

– Товарищ бригадный генерау, старший лейчинант Алмейда. Докладываю: поймали троих вандалов, судя по внешности – буржуйчики. Когда приехали на вызов, эчи орлы уже начали им бить морды. Карлос, в базе посмотреу, кто такие?

Один из сержантов начал читать с планшета:

– Этот плюгавый – Энрике Наполитано Руис, 24 года, лишенный избирательных прав, бухгалтер строительного управления муниципалитета D, бывший активист ``Национальной молодежи'`, сын Луиса Наполитано Молины, подполковника контрреволюционеров, расстрелянного за военные преступления. Проживает: улица Мильтона Рейеса, дом 5, квартира 27, комната 3 (ранее занимал всю квартиру, уплотнен). Тот, что с фингалом – Хуан Балагер Лопес, 22 года, студент медицинского факультета Республиканского университета, родители эмигрировали. Живет: улица Карлоса Маригеллы, дом 5, комната 4 (ранее семья занимала весь дом, уплотнен). И этот толстый – Висенте Альварес Перейра, 27 лет, лишенный избирательных прав, выпускник юрфака Республиканского университета, безработный, ранее судимый за избиение народного милиционера во время контрреволюционных беспорядков, приговорен к трем годам, амнистирован, проживает с родителями: улица Интернационала, дом 6, комната 1 (ранее семья занимала весь дом, уплотнены).

– Нашли у них что-нибудь?

– Всё чисто, только баллончики с краской и разрешенный травмат у Балагера – он прав не лишен.

– Али, отойдем на минуту? – Тон Марселы стал ледяным.

– Пойдем, а что не так?

– Ты совсем сдурел? – шепот дался Марселе нелегко – Ладно Тоньи – она готова чихать, если ты простужен, ладно Рауль – он школу еще не закончил, но ты? Ну посидят эти гаврики за вандализм пару дней, но морды им бить зачем? А еще и меня черт дернул не вовремя появиться! Ты понимаешь, что они, выйдя из обезьянника, раструбят на весь мир о страшных зверствах Ревмолодежи и о том, как лично я ими руководила? Ладно бы только лишенцы на своих форумах жаловались на судьбу, но ведь и троцкисты с френтеамплистами – ты не забыл, что даже на твоем заводе есть их ячейки? – будут кричать о том, как ревмолодежь ``расправляется с инакомыслящими'`, и это за месяц до муниципальных и республиканских выборов! Ты с русской литературой позапрошлого века знаком? Ленин ее недаром любил.

– Немного.

– Салтыкова-Щедрина читал?

– Нет.

– Жаль, а то вспомнил бы про медведя, которого губернатором назначили – а он первым делом чижика съел. И сам на него похож, и обо мне теперь так же писать будут. И не мальчик же – передовик производства, секретарь ревмолкомитета цеха, координатор РМ квартала и ... кем там тебя должны назначить, когда из РМ по возрасту выйдешь?

– Командиром роты народной милиции.

– И с ротой то же самое творить будешь? Мне на мотоцикл-то твоего завода теперь страшно садиться, а тут сто лбов! Да еще инвалида войны оскорбил. Вернешься – еще раз извинишься перед лейтенантом Алмейдой и распустишь своих ребят, ладно?!

– Да понял, дурак я. Вечером заходи, расскажу, как эти придурки нам попались.

– Не зайдешь, уезжаю на две недели. Ладно, надеюсь, что большого скандала не будет. Давай там без приключений, хорошо?

– Да понял, понял...

Марсела достала брелок, сняла цепь со служебного мотоцикла и тронулась с места, махнув на прощание Али.

2.

В кабинете Марсела посмотрела на часы – до совещания оставалось пятнадцать минут, как раз на разговор с Сеском, если он не занят (о худшем не хотелось и думать). Ждать ответа пришлось больше минуты и, наконец, на фоне помех (связь в Турции, естественно, работала отвратительно) показалось усталое небритое лицо Сеска.

– Как ты?

– Спасибо, бывало много лучше. Держимся, конечно, но...

– Наконец могу тебе сказать – завтра буду в Европе. До последнего момента от греков зависело – могли вообще отказаться принять, но всё же на переговоры согласились. На три дня на Пиренеи, потом к ним. До Греции лечу с Мендосой, дальше он один в Турцию.

Начальник департамента капстран Европы Хосе Мендоса, пожилой бывший профессор, был гражданским, на Марселу же распространялся запрет на транзит военнослужащих через греческую территорию.

– Черт, так близко же, но сейчас мне не до отпусков, не поймут.

– Понимаю, дорогой.

Марсела поглядела на календарь – день рожденья Сеска приходился как раз на ее командировку.

– Ладно, до конца моей командировки месяц, а там всё и отпразднуем – и твой день рожденья, и мой, и то, что турки держатся, несмотря на всё. Пепе как?

– Обклеил стены в нашей комнате распечатками твоих репортажей, представляешь? С Али и Тоньи о тебе тоже может часами говорить.

Впервые за разговор Сеск улыбнулся.

– Ладно, лишь бы ко мне не сбежал, а ради такого мне здесь всё-таки стоит выжить. Чёрт возьми, мы же еще прогуляемся втроем по Монтевидео!

– Ну а как же иначе? Помни, мы тебя ждем.

– Встретимся! Ладно, Селита, мне пора.

– Я тоже на совещание. Удачи, любимый!

–

Шесть лет назад в блиндаж Марселы позвонили из политотдела корпуса.

– Полковник Флорес, слушаю.

– Подполковник Гальего. К вам направили пиренейского корреспондента – хочет у вас взять интервью, а дальше на передний край. Найдется полчаса поговорить?

– Скажите, чтобы в тринадцать тридцать прибыл.

– Понял, передам. Парень и нашей дивизией интересуется, и Пунта-Аренасом – вам же есть о чем рассказать?

Через два часа в дверь Марселы постучали.

– Войдите!

На пороге вместе с капралом Гарсией, ординарцем Марселы, стоял молодой человек лет двадцати пяти в пиренейском камуфляже без знаков различия.

– Товарищ полковник, Франсеск Эстевес-и-Родж, корреспондент издания ``La Veu del Poble'` – ``Голос народа'`. Разрешите войти?

– Конечно, присаживайтесь.

В конце интервью, во время которого корреспондент успел спросить ее как о положении дивизии, так и о ее собственном прошлом – восстании в ее родном Пунта-Аренасе, командовании силами, удерживавшими город после этого и соединении с регулярной революционной армией, Марсела спросила у него:

– Скажите, а как воспринимается наше дело в вашей стране? Вы ведь приехали сюда добровольно?

– Разумеется. Я же житель приграничья – я каждый день наблюдаю, скольких сил нашей республике стоит защита от угроз Еврофедерации. Было бы позором для нас не помочь народам, которые только борются за свою свободу!

– Спасибо. Поберегите себя, прошу – вашей стране люди тоже еще пригодятся.

– Важно, чтобы они знали о том, что, возможно, скоро им придется воевать так же, как здесь. Иначе можно стать вечными рабами Берлина и Брюсселя. У нас ведь до сих пор даже в Женералитате раздаются голоса, что лучше бы Каталонии стать маленькой нейтральной страной – вне Федерации, вне СВП – и пытаться договориться о списании долга и снятии блокады, как это сделали греки. Если эти люди придут к власти, я первый разобью свою камеру и вместо нее возьму в руки автомат!

Этими словами закончилась первая встреча Марселы и Франсеска, и сколько же раз потом они ее вспоминали!

Через месяц после первой встречи Сеск Эстевес понимал, что его судьба будет полностью зависеть от отношения Марселы к нему. Оказался бы у нее муж или возлюбленный, сочла бы она его неинтересным ей юношей (``юноше'` было двадцать четыре года, и он уже прошел Андорру не как корреспондент, а как командир), или нашлась бы еще какая преграда – он остался бы одиночкой до конца жизни или сознательно бросился бы под пули.

Чаще бывать в штабе полка вместо переднего края? Его бы тогда скорее сочли за труса. Был бы он студентом в Жироне, как еще два года назад, он бы начал напиваться, но этого на фронте делать было нельзя.

Франсеск сознательно нагрузил себя таким количеством работы и таким риском, что больше работать и рисковать было бы невозможно, и стал бывать в штабе еще реже, поскольку минутные случайные встречи скорее заставляли его задумываться, чем радовали.

До его отъезда обратно оставалось всего четыре дня, когда почти случайно он узнал, что в течение следующей недели исполнять обязанности командира полка будет начальник штаба подполковник Романо, и в череде дел нашел такое, которое привело его в штаб.

– Франсеск? Рада видеть, хотя выглядите плохо. Но хорошо, что увиделись – дали отпуск на неделю, навестить сына у родни в Пуэрто-Монтте, боялась не увидеть вас больше. Устали, наверное? Наслышана о вашей работе, мало таких корреспондентов встречала.

– Тоже рад попрощаться, хотя вышло случайно. Стараюсь.

– Стараться надо, но сколько же вы спали последний раз и когда?

– Последний раз – всего полчаса назад, в джипе по пути в штаб.

– Всё ясно. Человеку, заснувшему в джипе, надо по крайней мере отоспаться как следует, а материала вы собрали достаточно. Есть у меня тут комната с диваном.

– Да я уж как-нибудь...

– Не надо.

Сколько часов проспал Франсеск, сам он не представить не мог, но от того, что день и ночь у него давно были неразличимы, к одиннадцати вечера, когда даже штаб полка начал погружаться в сон, кроме комнат дежурных, он проснулся, начал ворочаться и наконец почти в двенадцать встал с кровати и включил свет. Пять минут спустя вошла Марсела.

– О, а вот и наш герой диктофона проснулся. Рада еще раз видеть. Выпьем чаю, раз вы проснулись, а я еще не легла. И мне кое-что надо вам сказать.

– И что же?

– К тридцати годам я научилась понимать, что значат взгляды и интонации мужчины, даже если он не способен выразить это словами и не понимает, что сказала бы ему я.

– Марсела, что вы имели в виду?

– ``Ты'`, Сеск, давай наконец так.

– Марсела?!

...Франсеск замер на минуту, прежде чем наконец смог осознать и поверить в свое счастье.

3.

Министр иностранных дел Южного Конуса оглядел собравшихся.

– Все?

– Все, сейчас иностранных товарищей подключим.

– Здравствуйте, товарищи! Начинаем совещание министров иностранных дел и представителей министерств обороны стран Союза взаимопомощи и прогресса о согласовании позиции нашего представителя на предстоящих переговорах с Грецией по вопросам транзита. Язык совещания – испанский, переводчики с тагальского, итальянского, турецкого и арабского присутствуют. Шифровка связи обеспечена. Монтевидео: председательствующий на совещании министр народной власти по иностранным делам Федерации Южного Конуса Мигель Эрнандес, заместитель министра народной власти по иностранным делам бригадный генерал Марсела Флорес, заместитель министра народной власти по Революционным вооруженным силам армейский генерал Сержио Перейра, начальник департамента социалистических стран МИД дивизионный генерал Ленин Сантос, начальник департамента капиталистических стран Европы МИД товарищ Хосе Мендоса, Чрезвычайный и Полномочный посол в Греции товарищ Линда Мехия, заместитель министра народной власти по промышленности товарищ Рафаэль Диас.

На стоящих в кабинете экранах появились изображения – на разных языках отзывались коллеги Эрнандеса.

– Манила: говорит министр иностранных дел Филиппинской Народной Республики Пабло Даканай, в совещании участвует заместитель министра обороны генерал-лейтенант Джон Кесада. Шифровка связи обеспечена.

– Гавана: говорит министр иностранных дел Социалистической Федерации Центральной Америки и Карибов Мария Очоа, в совещании участвует главнокомандующий ВМС адмирал Фрэнсис Джонс. Шифровка связи обеспечена.

– Мадрид: говорит министр иностранных дел Федерации Народов Пиренейского Полуострова Кольдо Гойкоэчеа. Шифровка связи обеспечена. Участвуют начальник Управления международного взаимодействия министерства обороны вице-адмирал Жоан Балагер, министр тяжелой промышленности товарищ Шавьер Силва и заместитель министра иностранных дел товарищ Ана Молина.

– Палермо: говорит и.о. министра иностранных дел Итальянской Народной Республики Флавия Риццо. Шифровка связи обеспечена. В совещании участвуют начальник Генерального штаба Народно-освободительной армии дивизионный генерал Марко Эспозито и министр транспорта товарищ Валентина Росси.

– Тунис: говорит министр иностранных дел Народной Федеративной Республики Арабского Магриба Хамма эль-Джезайри. В совещании участвует командующий ВВС генерал Анвар Трабелси. Шифровка связи обеспечена.

– Где Стамбул?

Министр включил соединение с сотрудниками режимной связи.

– Что со Стамбулом?

– Опять через помехи не можем пробраться – Еврофедерация, кажется, запустила новый генератор.

– Будь они прокляты с их генератором! С кем можем связаться?

Из Туниса ответил эль-Джезайри:

– У нас сейчас турецкий заместитель министра иностранных дел, можем срочно вызвать его.

– Хорошо, ждем. От военных подключим их представителя в Объединенном командовании Силами самообороны СВП – товарищ вице-адмирал, свяжитесь срочно с ним.

Через три минуты включились еще два экрана:

– Тунис, говорит заместитель министра иностранных дел Турецкой Демократической Республики Ибрагим Гюркан.

– Мадрид, говорит представитель Турецкой Демократической Республики при Объединенном командовании Сил самообороны СВП генерал-майор Айсель Адалы.

– Хорошо, начинаем совещание. Слово товарищу Мехии:

– Последние переговоры с Грецией проходят туго – кажется, в обмен на усиление блокады Турции Еврофедерация им обещала снять часть претензий, а мы не можем предложить равноценные уступки. Разумеется, греческие представители хитрят и меняют позицию едва ли не ежедневно. Пока пытаемся добиться следующего:

– чтобы пропускали через свою территорию и территориальные воды народных милиционеров и резервистов – сейчас пропускают в Турцию из стран СВП только невоеннообязанных;

– чтобы закрывали глаза на фальшивые документы военных советников, которых мы можем присылать как технический персонал дипмиссий;

– чтобы пропускали грузы двойного назначения. Товарищ Адалы, в чем ваша республика больше всего заинтересована?

– Вертолеты, тягачи, генераторы радиопомех.

– Товарищи Силва и Диас, что можете сказать? Гражданские документы для перечисленного обеспечите? Должны быть правдоподобны если не для греков, то для Еврофедерации, которая тщательно за греками следит.

– Вертолеты Helibras можем поставлять как гражданский транспорт, броню и вооружение обеспечат стамбульские заводы.

– Новую модель тягачей в Бильбао специально с самого начала выпускаем как гусеничные трактора – формально всё чисто, броню поставят тоже в Стамбуле. Радиоаппаратуру двойного назначения разрабатываем в Валенсии.

– Товарищ Гюркан, как у вашей республики с металлом?

– Пришлось поторговаться с российскими чиновниками – они, конечно, нам не сочувствуют, но за откат позволят продать всё, что угодно. Цены, разумеется, грабительские – надеюсь, СВП сможет выделить валюту.

– Товарищ Росси, транзит обеспечите?

– Гражданский флот справляется.

– С маскировкой военных советников вопросов нет? Рекомендую обеспечивать их документами настоящих дипломатов и технического персонала посольства, которые сейчас вернулись домой. Товарищи Перейра, Кесада, Джонс, Балагер, Эспозито, Трабелси – обеспечить выполнение, во взаимодействии с дипломатами. На переговорами с греками сегодня вылетают товарищи Флорес и Мендоса, прилетающие в Стамбул вместе с возвращающейся туда товарищем Мехией. По пути они останавливаются на Пиренеях, дополнительно обсудят все вопросы с пиренейскими товарищами. Включить в делегацию представителей других стран, увы, не можем – даже объявленный визит Флорес и Мендосы насторожил Еврофедерацию. Все предложения по позиции по переговорам направляйте товарищу Флорес. Товарищ Даканай?

– Группа товарищей, уволенных из Вооруженных сил три года назад после соглашения о нормализации отношений с Китаем и Малайзией и последующего взаимного сокращения армии, просят направить в Турцию. Документами, связанными с их гражданскими профессиями после увольнения, можем обеспечить.

– Товарищ Очоа?

– Мы составили список продовольственных товаров, которые можем поставить по льготным ценам, если Греция пойдет на уступки по транзиту.

– Товарищи Гойкоэчеа и Молина?

– Номенклатуру товаров, транзит которых просим разрешить грекам, передадим делегации Южного Конуса по пути.

– Товарищ Риццо?

– Также уступим с ценами на продовольствие. По сведениям нашей разведки, у греков намечается продовольственный кризис, хотя официальные данные о запасах продовольствия греческое правительство завышает.

– Товарищ эль-Джезайри?

– Можем мобилизовать прессу арабской диаспоры для давления на правительство – часть формально политически нейтральных издательств в наших руках.

–

Когда совещание закончилось и в кабинете остались только Марсела, Мендоса и Эрнандес, министр устало посмотрел на делегацию и сказал:

– Дон Хосе, вы когда-то были моим учителем, в ваших знаниях я не сомневаюсь. Марсела, я знаю, что ты не хотела руководить миссией, но мне здоровье не позволяет лететь. И если что, это может стать для тебя большой школой, после которой ты сможешь занять и мое место. Пока можешь консультироваться у товарища Мендосы – он знает регион.

– Мигель, не надо... Ты еще поработаешь.

– Будем надеяться, но пока вопрос на тебе. Связь греческого посольства пытаются слушать и расшифровывать – там ты ни со мной, ни с Мадридом, ни с Гаваной и Палермо консультироваться не сможешь. Ответственность на тебе и только на тебе.

– Поняла.

4.

Адвокат Альберто Моретти, ожидая своего давнего знакомого, скромного бухгалтера городского транспортного управления Энрике Циммермана, заметно нервничал.

Посторонние бы решили, что у продолжающего жить на широкую ногу – настолько, насколько это возможно после революции и войны – Моретти мало общего с неприметным невысоким толстяком, однако за закрытыми дверями их отношения радикально менялись. Глава ячейки Союза восстановления свободы неоднократно замечал, что невозмутимый при посторонних Циммерман, глава районного отделения СВС, выплескивает всё накопившееся раздражение, оказываясь наедине с младшими соратниками по движению.

Арест Балагера, Наполитано и Альвареса бесспорно его не обрадует, еще пара таких историй – и Циммерман решит, что ему нужны подручные поумнее Альберто, и тогда – не хотелось даже и думать, причастные к СВС знают, что живым из организации выйти трудно, а разжалованые главы ячеек у руководства на подозрении. Можно и напороться на нож в переулке, пополнив статистику ?тяжелой ситуации с преступностью при коммунистическом режиме?или ?невиданных преступлений против оппозиции?.

Услышав звонок в дверь и убедившись, что за дверью именно Циммерман (могла ведь быть полиция или даже МГБ – неизвестно, что могли выдать эти юнцы), Моретти, тем не менее, почувствовал, что заметно бледнеет, несмотря на вс стараия сохранить спокойный вид.

– Ну, каковы ближайшие планы? – заданный шефу вопрос показался самому Моретти на редкость идиотским, но начинать разговор с обсуждения провала он боялся.

– Получили новое указание от руководства, будем готовиться к выборам. Кто угодно и что угодно – Широкий фронт, троцкисты, народные демократы, но только не ``Революционное единство'`! Потому – к выборам народ должен убедиться, что уверенности в завтрашнем дне при этом режиме нет и не будет. Ну а будет в Монтевидео два недружественных правительства – республиканское и федеральное – будут и новые возможности. Пусть эти дурачки соревнуются в том, у кого социализм самый правильный – нам это принесет только новые легальные возможности.

– Нам-то что делать?

– Прежде всего, дисциплинировать своих членов. Господин Моретти, что ваша молодежь делает? Пишет на стенах и ночует в комиссариатах полиции? Таким образом вы засветите весь актив, без всякого толку! Я понимаю их ненависть к коммунистам, но это не повод действовать так неосмотрительно! – толстяк, казалось, задыхался от раздражения.

– Господин Циммерман! Последняя история, попавшая в СМИ – это чистая случайность, из трех молодых людей членом организации был только один, да и его можно понять – всё-таки отца расстреляли. – столкнувшийся с недовольством шефа Моретти начал нервно протирать очки.

– И потому, что отца расстреляли, он на заборах пишет? Лучше бы вербовал новых людей в наш Союз, особенно тех, кто не на карандаше у властей – этот самый Балагер и избирательные права имеет, и в истории раньше не попадал! Нам ведь дела нужны поважнее, чем порча плакатов красных! Вот вам указания – прочитайте, перепишите и распространите в ячейках своего района!

Документы Союза восстановления свободы распространялись от руки, при обыске уничтожить было легче (и, разумеется, руководство хранило листы, записанные их почерком, строго у себя – подчиненные распространяли документы, переписанные собственным почерком).

``Директива СВС на 2049 год. Только для руководящего актива.

Новое время выдвинуло перед нами задачу освобождения от марксистской тирании. В настоящих условиях это невозможно легальным путем – все допущенные к выборам партии официально выступают против частной собственности и индивидуальной инициативы. Лучшие люди страны, те, кто должен быть экономической и культурной элитой – лишены собственности, отстранены от участия в выборах, многие высланы из страны или арестованы.

Народ Уругвая, как и другие народы Америки, должен убедиться в непригодности существующей системы и необходимости возвращения законности, порядка и индивидуальной инициативы. Для этого каждый член СВС должен быть на своем посту и выполнять директивы Руководящего центра:

1. Активизировать работу среди полноправных граждан и ранее аполитичной публики. Небольшой слой активистов, известных полиции и квартальным революционным комитетам, не способен самостоятельно решить задачи организации.

2. Углублять пассивное сопротивление и саботаж. Аппарату диктатуры не хватает юристов, экономистов, незаконно реквизированным предприятиям – инженеров. Каждый член или сочувствующий Союза должен, не вызывая подозрений, по мере способностей дезорганизовать работу государственного аппарата и производство.

3. Максимально оказывать влияние на оппозиционные политические партии. Работая в оппозиционных партиях, член Союза должен говорить тем языком, которым говорят их члены, однако по существу – твердо проводить линию на возвращение к естественной экономической системе, всеобщему избирательному праву и нормализации отношений с традиционными партнерами нашей страны и других стран континента.

4. Примеры проникновения членов Союза в правящую партию и на руководящие должности в государственном аппарате являются исключительными, однако каждый такой случай – большая удача и должен использоваться в целях саботажа.

5. Избегать действий, не наносящих ущерба режиму и приводящих к раскрытию деятельности и имен членов Союза перед властями.

6. В приближении выборов необходимо провести ряд силовых акций:

а) нападения на правительственных активистов должны производиться так, чтобы у населения складывалось впечатление о грозной и опасной для коммунистов организации, о том, что диктатура не может обеспечить порядка и законности. Такие нападения, однако, должны проводиться небольшими законспирированными даже внутри самого Союза группами, их деятельность не должна проводить к провалу целых муниципальных и районных организаций;

б) помимо кампании насилия против коммунистов, необходимо провести несколько тщательно законспирированных нападений на активистов легальной оппозиции, залегендированных под нападения проправительственных активистов. Это поможет вызвать углубление противоречий между различными марксистскими силами и ослабит правящий режим;

в) необходимо провести операции, направленные на нарушение нормальной работы систем жизнеобеспечения в районах, населенных незаконными переселенцами и лицами, вселенными в незаконно реквизированные дома и квартиры. Доверие этой к наиболее лояльной к диктатуре группы к правительству необходимо поколебать.

7. До руководителей низовых ячеек, рядовых членов и сторонников Союза довести пункты данной Директивы, непосредственно необходимые для их деятельности.

Союз даст нам силу!

Центральный руководящий совет Союза восстановления свободы'`.

5.

Новый сверхзвуковой самолет FAdeA линии Монтевидео-Мадрид, торжественно открытой всего четыре месяца назад (Марсела, отвечающая в МИД за Европу, на церемонии, естественно, присутствовала) снижался над Мадридом. Уставший Мендоса, бывавший в Европе много раз, дремал, Линда смотрела в окно, Марсела слушала музыку. Старая песня на родном языке Сеска была написана задолго до их рождения, но тем не менее относилась и к ним:

Companys, si sabeu on dorm la lluna blanca,

digueu-li que la vull

perР no puc anar a estimar-la,

que encara hi ha combat.

Companys, si coneixeu el cau de la sirena,

allЮ enmig de la mar,

jo l'aniria a veure,

perР encara hi ha combat.

I si un trist atzar m'atura i caic a terra,

porteu tots els meus cants

i un ram de flors vermelles

a qui tant he estimat,

si guanyem el combat.

Companys, si enyoreu les primaveres lliures,

amb vosaltres vull anar,

que per poder-les viure

jo me n'he fet soldat.

I si un trist atzar m'atura i caic a terra,

porteu tots els meus cants

i un ram de flors vermelles

a qui tant he estimat,

quan guanyem el combat.

От задумчивости Марселу спасло только приземление – Профессор (старая профессия стала заочным, но неистребимым прозвищем Мендосы, поскольку бывшие повстанцы и подпольщики среди руководства МИД Южного Конуса абсолютно преобладали над легальными теоретиками) проснулся и неожиданно бодро произнес:

– Сеньориты – старомодный Мендоса был лет на тридцать старше Марселы и на двадцать пять Линды, – не пора ли нам на выход? Что-то вы сильно задумались.

Аэропорт Мадрида встретил объявлением на пяти языках – два из них были официальными и в Южном Конусе, и в Пиренейской Федерации, три только в последней:

– Дорогие гости, добро пожаловать в Мадрид, столицу Кастильской Народной Республики и Федерации Народов Пиренейского Полуострова. Напоминаем, что для граждан стран СВП и промышленных рабочих всех стран мира посещение Федерации не требует виз, визы для трудящихся по найму и беднейшего крестьянства выдаются в аэропорту в упрощенном порядке. Надеемся на вашу бдительность. Предотвратить вражескую атаку должен не полицейский досмотр, а бдительность окружающих. Удачного путешествия!

В зале официальных делегаций южноамериканцев уже ждала Ана Молина, старая знакомая Марселы – в довоенное время .

– Здравствуйте, товарищи! Добро пожаловать в Мадрид. Времени терять не будем – все вопросы можем обсудить по дороге в Фигерес, там наш министр обороны и турчанка Адалы изложат свои предложения. С моим шефом вы, кажется, всё обсудили?