355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Бажанов » Самое лучшее случается неожиданно » Текст книги (страница 7)
Самое лучшее случается неожиданно
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:26

Текст книги "Самое лучшее случается неожиданно"


Автор книги: Олег Бажанов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

  – Тогда спокойной ночи!.. – я чуть не добавил "любимая".

  – Спокойной ночи...

  «Спокойной ночи...»! А как заснуть, когда за один вечер сделано столько открытий, пережито эмоций и теперь столько мыслей лезет в голову! Нет, как ни крути, Вера права – настоящая близость начинается издалека. Но эти чулки на её ногах!.. А поцелуй!.. Что это было? Я почувствовал, как весь горю изнутри – я хотел её! Очень. А она? Она играла со мной, проявляя, надо сказать, чудеса находчивости.

  Давно известно, что эротическая функция одежды беспроигрышно используется женщинами, когда нужно создать игру обнажённой и закрытой частей тела. Чулки, в отличие от колготок, и создают эту игру. Прозрачные чулки, как и вообще прозрачная одежда, особенно эротичны. Это – классика жанра, ничто не обрисовывает ноги так чётко и вместе с тем вызывающе. Поэтому, как элемент соблазнения, это практически идеальный вариант: женщина воспринимается партнёром одновременно одетой и раздетой. Орлова попала в точку. Интересно, а что она надевает под свой строгий костюм на работе? Колготки или чулки? Где-то совсем недавно я прочитал, что чем сильнее общество ставит ограничения для женского самовыражения в одежде, тем чаще женщины используют именно чулки, чтобы поддержать внутреннее ощущение собственной привлекательности. По своему опыту я знал – если под одеждой красивое бельё и чулки с поясом, это находит отражение в женских глазах. И тогда самый строгий костюм приобретает ауру сексуальности. Кстати, именно женщины, работающие в офисах, чаще всего надевают прозрачные бежевые чулки. При строгом дресс-коде, принятом в компании, надеть чулки – всё равно, что нарушить некое табу, особенно если на женщине строгий деловой костюм. Никто, кроме владелицы, не знает, что под юбкой есть полоска обнажённой кожи, – к тому же, в отличие от колготок, чулки оставляют свободной зону гениталий, символически предполагая готовность женщины к сексу. Это маленькая пикантная тайна, своего рода тихий бунт против общественной морали, требующей упаковывать женское тело в глухой футляр приличий. Вот почему с чулками ассоциируется сексуальность, и мужчины воспринимают женщину по-особому.

  А первой поцеловать мужчину может только очень смелая женщина. Хотя, один поцелуй... и не в губы... он совсем не говорит о том, что она уже твоя. Между первым поцелуем и первой ночью может пройти целая жизнь.

  Это так. Природа играет на стороне самок. Мужчины несколько поспешили назвать себя сильным полом. Да, мы лучше поднимаем штанги и пьём водку. Пожалуй, это и всё. Командуют они.

  Женщина – отличная от мужчины форма жизни. У нас, мужчин, частенько создается иллюзия, что мы правим миром, руководим делами, диктуем условия, выбираем себе жену. Но если хоть один из нас всерьёз поверит в то, что способен переиграть женщину в чём угодно, пусть вспомнит, откуда появился на свет? Каждый из нас был рождён женщиной-матерью. После того, как главное за нас было сделано, нам остаётся лишь вырасти самим, построить дом, посадить рядом дерево, подарить унитаз Союзу писателей современной России и воспитать сына или дочь – очередных участников бесконечной цепочки событий под названием Жизнь. И сколько бы мы, мужчины, ни вглядывались в женщину, всегда сможем постичь лишь ничтожную частичку того, что она собой представляет.

  А Вера! Какая же она благородная, тонко чувствующая всё умница! Я рядом с ней хоть и писатель, но – простой мужик. Что же ты во мне нашла, Вера Орлова?

  Ранним утром понедельника в кабинете заместителя генерального директора на подоконнике в высокой хрустальной вазе стояли роскошные алые розы на длинных стеблях. Пять штук – по количеству лет нашего знакомства. Цветы стояли на подоконнике и во время утреннего совещания с начальниками служб и отделов. Проводившая совещание Орлова выглядела свежей и отдохнувшей после выходных.

  Обычно строгая Вера Сергеевна теперь открыто искала меня взглядом, принимая доклады ответственных за свои участки работы лиц, она время от времени смотрела на меня и улыбалась краешками губ. В тот день она не сделала мне выговора за очередной букет.

  Днём мне не удалось больше увидеться с ней. Но у меня был номер её мобильного телефона, и я мог звонить и говорить ей "ты", зная, что не получу нагоняй за свою дерзость. И я позвонил в обеденный перерыв. То, что я услышал, очень меня расстроило.

  – Я уезжаю в командировку в Москву, – сказала Вера.

  – Когда?

  – Сегодня. Вечерним самолётом.

  – Надолго?

  – Обратно в пятницу. Днём.

  – Давай, я тебя встречу?

  – Генеральный пришлёт машину...

  Мы договорились увидеться вечером в день её возвращения.

  Как я прожить пять дней без неё – я не знал. Спасли новые страницы романа о любви, которые рождались на одном дыхании. За четыре ночи я напечатал тридцать пять страниц – это был мой личный рекорд. Каждый вечер ровно в девять часов я звонил Вере на мобильный телефон, и она рассказывала мне, как прошёл день. Я слышал её голос, и мне становилось легко и хорошо. Мы не говорили друг другу слова "люблю", "скучаю" – и без них нам обоим было понятно всё. Мы нуждались друг в друге. Это было главным.

  Наконец, настала пятница. Вера вернулась ко мне.

  Темнело. Мы медленно брели по тротуару парковой аллеи. Оба молчали – в словах не было нужды. Сквозь фиолетовые тени засыпающего дня, мягко скользя по веткам деревьев, струились сумерки, высыпая в тёмно-синий небесный туман золотистые звёзды. Мы оба тонко чувствовали и воспринимали тайну созидания красоты природы. Чувствовали так, как я чувствовал идущую рядом женщину, по которой очень сильно соскучился за пять дней, а она – я это точно знал – чувствовала меня.

  – Вера, как тебе удаётся быть такой разной, но всегда яркой и красивой? Даже после такой командировки с перелётом? – спросил я, внимательно посмотрев на неё. Мне хотелось слышать её голос.

  – Коко Шанель говорила, что в двадцать у тебя лицо, которое дала природа, в тридцать – которое сделала жизнь, а в пятьдесят – которое ты заслужил, – улыбнулась она. – Хорошо, что мне не нужно много времени уделять тому, чтобы нормально выглядеть. Пока ещё я пользуюсь лицом, данным от природы.

  – Удивительно, ты всегда и для всего находишь правильные слова. Расскажи мне о чём-нибудь, – попросил я.

  – О чём?

  – О женском счастье, например... или об одиночестве. В прошлый раз ты так образно говорила об этом.

  – Зачем тебе это?

  – Хочу лучше узнать тебя.

  – А это тебе зачем?

  – Очень нужно! Обещаю, потом я расскажу что-нибудь о себе.

  – Ладно, – она внимательно посмотрела на меня. – Надеюсь, ты поймёшь... значит, женское одиночество... это такое состояние души... – Она ненадолго задумалась, потом продолжила: – Оно – разное, и может быть сознательным или вынужденным. Думаю, всё идёт из детства, из отношений в семье. Если в доме живёт любовь и уважение, то девочка будет стремиться в своей взрослой жизни непременно встретить мужчину, похожего на отца, и создать свою семью по аналогу родительской, где ей будет привычно и комфортно. Такую женщину одиночество тяготит, в нём она чувствует себя неприкаянной. Я знакома с двумя сёстрами – вполне успешными специалистами в косметологии. Модель семьи их родителей: отец – хороший семьянин, заботливый отец и любящий супруг. Девочки выросли, и не представляют себе жизни без постоянного присутствия мужчины в доме. Для них одиночество, даже временное – целая драма. Вторая модель семьи: отец – безответственный бездельник и пьяница, изводящий и унижающий жену. Дочка для него – пустое место, лишь бы не осложняла жизнь: принеси, сходи, подай. Если такой девочке удастся "вырваться" из семейного круга, получить образование и стать самостоятельной, она не будет тяготиться одиночеством. Воспоминания о детстве могут вызвать у взрослой женщины даже отвращение к семейной жизни и сделают её очень осторожной в выборе супруга. А вот для девочки, выросшей без отца, мужчина – существо из параллельного мира. Даже выйдя замуж по любви, она будет тяготиться его присутствием в доме, не видя в том необходимости. Желание побыть "наедине с собой" для неё – вовсе не пугающее одиночество. Я выросла в традиционной семье, где мужчина – глава семейства – не сидел дома возле жены. Профессиональный рыбак, он большую часть времени проводил в море. Зато когда возвращался – для нас это была долгожданная встреча-праздник. В таких семьях, как наша, девочки вырастают самостоятельными и сильными, становясь надежным "тылом" мужчины. Для женщин, уважающих выбор своих мужчин, – нефтяников, геологов, рыбаков, моряков, лётчиков, – одиночество – всего лишь время ожидания скорой встречи с любимым... Так что женское одиночество – понятие очень неоднозначное... хотя... Россию называют страной вдов. В течение всех столетий мужская часть нашей страны уничтожалась миллионами в ходе войн, конфликтов, репрессий. Сегодня – алкоголизмом и наркоманией... Как ни парадоксально звучит, российские мужчины обрекли женщин на вынужденное одиночество – самое нелепое и неестественное состояние для той, которая создана для счастья: мужчин стало меньше, умирают они раньше, да и вообще – слабыми стали.

  Я слушал Орлову, не перебивая. То, о чём она говорила, для меня являлось истиной, не требующей доказательств. Мною владело состояние эйфории. Не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь такое состояние, когда один вид любимой заполняет всё твое существо, как не может заполнить ни воздух, ни кровь, – когда кажется, что ты был рождён для короткого мига встречи с ней, и этот миг настал. Сейчас весь мир вокруг каким-то необъяснимым образом сконцентрировался в одном человеке, идущем рядом. А Вера шла, не торопясь, и так же не торопливо произносила слова:

  – Хотя любая женщина мечтает о семейном счастье, не каждой удаётся воплотить свои мечты в жизнь. Я считаю, чтобы обрести это самое счастье, вначале нужно обрести внутреннюю радость – есть мужчина или нет, есть деньги или нет. Ни от погоды, ни от курса валют жизненная энергия женщины зависеть не должна. Женщина – это содержание, а мужчина – форма жизни. И тот из мужчин, кто нацелен на создание семьи, ищет ту, которая способна наполнить её своим здоровым, счастливым содержанием. Женщина, которая излучает радость, востребована многими. Предложение руки и сердца ей делают чуть ли не с первой встречи. А та, что затаила в душе обиду на весь свет – как бы хорошо ни выглядела, привлечёт только охотников за сексом. Излучая радость, человек притягивает счастье. А если нет гармонии в душе, её не будет и в отношениях с мужчиной. В мире действует закон энтропии: если ты испытываешь чувство радости, лёгкости и благополучия, расширяться будет состояние радости, а если всем недоволен – будет расти и недовольство вокруг тебя, и количество поводов к нему. Каждый из нас счастлив ровно настолько, насколько хочет быть счастливым, и наоборот. Радуйся каждой мелочи – и удача подтянется. Многие девушки этого не понимают, а когда, наконец, поймут – в улыбке не хватает зубов, во взгляде – ресниц, в жестах – грации, в одежде – талии, в походке – энергии...

  – Но у тебя-то с пониманием всё в порядке: ты умна, независима. Но ты одна?

  – Знаешь, можно быть одной даже в большой компании... а вот быть одинокой рядом с кем-то – тяжёлое испытание... лучше и правда – быть в абсолютном одиночестве. Но я независима. А независимость и одиночество – это разные вещи. Ведь независимость – это вовсе не отсутствие зависимости, как многим кажется. Это – понимание того, что дверь на выход открыта. И независимость приносит радость, когда у тебя есть кто-то, к кому ты готова триста тысяч километров идти пешком... в моей жизни был такой человек и был кризис. Сейчас я уже стараюсь о нём не вспоминать. Хотя, наверное, мне даже нужно благодарить этого человека за то, что я стала такой, какой стала. Вот так-то... теперь, Виктор, твоя очередь рассказывать. – Она смотрела на меня, и в её глазах светился интерес.

  Я задумался. Как мне сказать, как донести до неё то, что у меня сейчас на душе? Как это представить так, чтобы она не подумала, что я снова тороплю события?

  – Я пишу романы, – признался я. – И их издают под псевдонимом "Константин Иванов".

  – Надо же! – удивилась она. – И давно начал писать?

  – Вот как развёлся с женой четырнадцать лет назад, так и потянуло.

  – Понятно – раненное сердце.

  – Скорее – душа.

  – И какие у нас успехи на литературном поприще?

  – Печатаюсь и в России, и за рубежом. Можешь набрать в Интернете "Константин Иванов". Посмотришь все вышедшие книги.

  – И когда же ты находишь на это время? Надеюсь, не на работе?

  – Нет. На работе писать и думать невозможно. Прихожу домой и пару часов вечером сижу за компьютером. Ещё – в выходные. Если долго не пишу, начинается творческая ломка – портится настроение, хочется выпить чего-нибудь.

  – Лучше пиши.

  – Я и пишу.

  – А сейчас о чём пишется?

  Сказать или нет? Скажу. Я мысленно пробежал по страницам ещё не законченного романа. Нужно было выбрать главное.

  – Встречаются двое, – неторопливо произнёс я. – Они знают, что будут спать вместе. Каждый из них знает, что и другой это знает. Но поскольку они занимают определённые места на иерархической лестнице в обществе, и каждый из них хочет сохранить самоуважение и уважение окружающих, им трудно начать близкие отношения. Ведь любовь – это нечто великое и чистое, но очень личное, и её нельзя спугнуть. Они несколько раз в неделю ходят на прогулки и в рестораны, приучают себя друг к другу и к вниманию публики... к тому же надо как-то убивать время. Они считают, что впереди у них ещё есть оно – время. И они не торопят события, всячески оттягивают их. Они правы? Как ты считаешь?

  – Возможно, и правы, – задумчиво произнесла Вера. – Но только в том случае, если между ними нет настоящих чувств, нет любви. Они оба опасаются, что после того, как переспят друг с другом, им придётся найти что-нибудь другое, чтобы замаскировать чудовищную бессмыслицу своего совместного существования. Возможно, поэтому они и не торопят события.

  Я изумлённый остановился, повернулся к Вере, взял за плечи.

  – У нас ведь не так? – спросил, глядя прямо в глаза. Знал, что они могут обжечь, испепелить. Но сейчас их зелёный бархат излучал тепло.

  – Прошу, не торопи меня, – тихо сказала она. – Мне надо привыкнуть, освоиться с тем, что ты есть, что ты рядом.

  – А ты всегда рядом со мной. Даже когда я работаю или ложусь спать. Я думаю о тебе.

  – Прости... знаешь, я ловлю себя на том, что не хочу верить происходящему. Нет... просто, боюсь поверить... понимаешь? – Она опустила взгляд. – Довериться очень сложно. Вернее, очень-очень страшно. Если я доверюсь мужчине, то ни в ком другом уже не буду нуждаться, потому что Он – это всё, что я хочу... Но подумай, Виктор, скольких женщин, которые тебе доверились, ты сделал счастливыми? А теперь ответь себе, достоин ли ты моего доверия, а значит – моей любви, не потеряешь ли интерес к уже пойманной "добыче", не ударишь ли изменой или предательством очень больно в тот момент, когда поймешь, что я "вросла" в тебя? Ты человек творческий, "охотник за музами" и новыми яркими ощущениями. Довериться тебе – значит сознательно поселиться на действующим вулкане: всё прекрасно, но только до очередного извержения... что останется мне когда пепел осядет, а лава застынет? Чувство потери и обжигающая боль?.. Возможно, боль потом и уйдет, но только вместе с любовью, сделав меня совсем другим человеком. Несчастной. Вы, мужчины, стремитесь приручить женщин. И нам приходится "приручаться". А когда даёшь себя приручить, часто приходится и плакать. Ведь мы с тобой оба знаем, что даже в книжках редкие отношения обходятся без слёз. А в жизни... я боюсь. Скажешь, ненормальная, да?

  Я нашёл её тёплую нежную руку, поднёс к губам и поцеловал пальцы:

  – Всё, о чём ты говоришь, нормально, Вера. Всё правильно. Только я никогда тебя не оставлю.

  Мы не спеша брели по парковой аллее. Вера молчала.

  – Ты рассказала об одиночестве... расскажи, что такое счастье? – попросил я.

  Она остановилась, внимательно всматриваясь в моё лицо, будто хотела запомнить каждую чёрточку. Я смотрел на неё. Наш немой диалог занял не больше минуты, потом она спросила:

  – Ты правда хочешь это знать?

  – Да.

  Мы двинулись дальше.

  – Счастье – самая замечательная вещь на свете для тех, кто умеет быть счастливым, – тоном умудрённого жизнью человека заметила она. – Говорят о нём не много: "Как я счастлив!" или "Какая я счастливая!". Удивительно, о своём несчастье люди могут рассказывать часами.

  – Когда мы встречаемся со счастьем, – подсказал я, – как нам понять, что это – именно оно? Как не пройти мимо? Как определить, счастлив ли ты?

  – Сердце должно подсказать. Каждому даётся хотя бы один шанс встретить свою любовь и стать счастливым. Но я думаю, что мужчины или женщины по-настоящему счастливы только тогда, когда они меньше всего обращают внимание на мнения других и когда их не подгоняет страх. Страх потерять что-то или кого-то. Счастье приходит тогда, когда мы готовы его принять! Люди, живущие в одно время в одном городе, на одной улице и даже в одном доме счастливы по-разному. Кто-то ищет оправдания, почему он несчастен, а кто-то понимает, что был счастлив. Всё заключается в отношении к жизни, к окружающим. Своё счастье и счастье своих детей женщина складывает по кирпичику всю жизнь. Проще говоря, если девочка от рождения окружена любовью и заботой родителей – это первый кирпичик; получает в семье хорошее воспитание и уважение к семейным традициям – это второй кирпичик; хорошее образование и интересная работа – третий. Вот уже фундамент готов! Теперь она хочет построить свой дом... она хочет встретить своего суженого – мужчину, которого приняла бы душой и телом, родила его детей, наполнила их общий дом теплом и любовью... А вот крышу в доме созидает мужчина. И насколько старательно он будет оберегать свою женщину и свою семью от "житейской непогоды", любить, понимать и помогать ей, настолько будет крепок и благополучен их общий дом. Это и есть – женское счастье в идеале. Если кирпичики "бракованные" или отсутствуют, то в доме будет вечный "сквозняк", и женщина вряд ли будет чувствовать себя защищённой. И ведь не каждой это суждено – то одного "кирпичика" нет, то другого не хватает. Я думаю, что счастье – необходимая составляющая жизни женщины. Несчастная женщина не может вырастить счастливых детей.

  – А ты счастливая? – осторожно спросил я.

  – Расскажу простой случай... – Она не захотела прямо отвечать на этот вопрос. – Осенний пустынный парк, неработающий фонтан, уныло и грустно. Подхожу к этому неработающему фонтану и вдруг – маленькое неожиданное чудо! – вверх бьют мощные струи... мелочь, да? А у меня целый день было прекрасное настроение! Радость – это всегда неожиданное чудо. Например, выходишь из автобуса, и совершенно незнакомый человек подаёт руку. Так просто и так мало... Счастье связано с каким-то радостным событием, которое превосходит ожидания.

  – Ты не ответила. Ты счастлива?

  Она помолчала. Потом, глядя куда-то вдаль, сказала:

  – Мне хорошо оттого, что я вернулась домой, что хорошо прошёл день, что на безоблачном небе зажигаются звёзды, за мной ухаживает интересный мужчина, который меня ждёт и скучает. Мне радостно, и сейчас я больше ничего не хочу.

  Наверное, большего мне и не нужно было слышать. Радость переполнила меня через край, стремясь выплеснуться наружу.

  – Всё, попалась, дикая овечка! Теперь не отпущу! – громко смеясь, выкрикнул я в порыве, обнимая свою спутницу и, приподняв над землёй, стал кружить в воздухе.

  Она замерла в моих объятиях, потом вдруг сделала усилие и оттолкнула меня, высвобождаясь. В какое-то мгновение наши глаза встретились. Её взгляд пылал гневом.

  – А ты сильная, – сказал я, перестав смеяться.

  – Отпусти! – потребовала она с вызовом. Я читал этот вызов в её глазах.

  – Не отпущу.

  – На нас смотрят. Пусти!

  Я мягко поставил её на землю, но объятий не разжимал.

  – Пусть смотрят! Пусть завидуют.

  – Пусти же! – Она сделала ещё одно серьёзное усилие, чтобы вырваться.

  – Поцелуй – тогда отпущу!

  – Нет!

  – Смелее! Ты же уже целовала меня.

  – Больше не буду.

  – А это ещё почему?

  – Потому, что мы с тобой разные. Пусти!

  – Значит, так – разные? – Я разжал объятия. Было такое ощущение, будто мне в одну секунду на голову вылили целый ушат ледяной воды – вот в чём дело! – "мы разные"! "Любить женщину и быть бедным – очень унизительно!" – пришли на память слова Кольки Подружного.

   – Нет, – поспешно бросила она, не глядя на меня. – Не так...

  – А как? – Я чувствовал, как кровь прилила к моему лицу. – Да, мы очень разные, но только быть вместе людям мешает глупость, а не различия в служебном положении! Я считал тебя умной женщиной!

  Не ответив, она быстро пошла по тротуару к выходу из парка. Я догнал её и пошёл рядом, стараясь успокоить бешено стучавшее сердце.

  – Вера, кто я для тебя?

  – Никто. И не нужно всё усложнять. – Она ускорила шаг. Я не знал, как остановить её, но знал, что нужно во чтобы то ни стало сделать это сейчас, потому что могу потерять её.

  – Ты мне очень нравишься, Вера!

  – Я многим нравлюсь!

  – Умная, но какая же ты дура! – почти выкрикнул я и остановился. – Я люблю тебя!

  Она замерла, будто натолкнувшись на невидимую стену, сделавшую её саму каменной.

  – Что ты сказал? – очень тихо, почти шёпотом, спросила она, чуть повернув голову, но всё ещё не глядя в мою сторону.

  – Я люблю тебя... – тихо повторил я.

  Всю дорогу в такси Вера молчала и, лишь когда мы подъехали к её дому, произнесла:

  – Виктор, прости за сегодняшний вечер, сама не пойму... какое-то состояние... голова кружится.

  Затем, помрачнев, добавила:

  – Но я умоляю тебя, не делай и не смотри больше так.

  – Как?

  – Как сегодня в парке. Иначе я просто сбегу от тебя.

  – Обещаю вести себя хорошо. – Я как можно целомудреннее взглянул на сидящую рядом женщину, обнял за плечи, притянул к себе и заметил, как глубине её глаз сверкнули яркие зелёные огоньки. И я припал к её губам губами. Она почти не сопротивлялась...

  Я сидел на мягком высоком стуле в просторной кухне квартиры Веры Сергеевны Орловой в доме на двенадцатом этаже, пребывая в сладостном предвкушении продолжения начавшейся сказки. Я сказал своей любимой женщине то, что хотел сказать пять долгих лет и сам, отбросив все страхи и сомнения, поцеловал её. И она, выйдя из такси, пригласила меня к себе. И мы оба понимали, каким будет наш следующий шаг.

  Я осмотрелся. Мне всё здесь нравилось. Интерьер светлых коричнево-кремовых тонов удивлял уютом и идеально подобранным порядком в расстановке вещей.

  В жизни мне всегда хотелось чего-то необычного. И, как правило, я добивался поставленной цели, потому что чувствовал себя мужчиной на все сто процентов. А мужчина – охотник, завоеватель, защитник. Сейчас я чувствовал себя на высоте. Я – победитель! Я – мужчина! У настоящих мужчин мужское начало присутствует не только в биологическом контексте, но и в попытках – пусть не всегда удачных – обрести территорию и охранять свой духовно-материальный мир, смело, порой дерзко, соединяя высокое с низким, необычное с будничным. Например, найти и завоевать свою женщину, отбить её у врага или даже у друга, а если она окажется сильнее, сдаться на милость своей королеве, стать её рабом. И, прикажи мне Вера сейчас встать перед ней на колени, я без раздумий сниму с головы лавры победителя и с наслаждением сдамся в плен этой удивительной женщине – Вере Сергеевне Орловой.

  Пока я ликовал, рисуя яркими красками картины ближайшего будущего, она неслышно вошла, переодетая в лёгкий халат, гармонирующий по цвету со светлой мебелью кухни.

  Порядок и чистота просторной двухкомнатной квартиры поразили меня сразу же при входе. Мне были знакомы подобные планировки, я бывал у товарищей по работе, ставших счастливыми обладателями жилплощади в домах этого же проекта, но такого со вкусом подобранного интерьера мне ещё не случалось видеть.

  – Классно у тебя! – похвалил я проходившую мимо хозяйку, как бы невзначай коснувшись её талии рукой. – Ты любишь порядок во всём?

  – Хочешь сказать, жизнь забавнее, когда в ней есть место беспорядку? – Почувствовав моё прикосновение, она остановилась, но мою ладонь со своей талии не убрала.

  – Возможно. – Я встал и постарался приблизить её к себе. – В моей комнате, по сравнению с твоей большой квартирой бардак полный. Правда, я называю его творческим беспорядком. Зато я отлично помню, где что лежит. Но уют и красота твоей квартиры меня поразили! В народе говорят, что в комнате, то и в голове хозяйки. А если ты ещё и готовить умеешь!..

  – Намёк понятен, – усмехнулась она, мягко отстраняя мои слишком смелые руки и высвобождаясь из их объятий. – Присаживайся. Сейчас посмотрю, что там в холодильнике.

  После ужина с чаем, состоящего из бутербродов с красной икрой и рыбной нарезки, мы сидели при приглушённом свете настенных бра за чисто убранным кухонным столом, держа в руках по бокалу красного вина. Стрелки на часах, висевших над дверью, неумолимо приближались к цифре 11.

  – Виктор, ответь только честно: зачем я тебе нужна? – после недолгого молчания неожиданно спросила Вера.

  – Сама судьба подарила мне тебя, – признался я. – Такими вот долгими вечерами без тебя я думаю о тебе... о нас.

  – Ты, наверное, хочешь сейчас услышать, что и я вечерами тоже думаю о тебе?

  – А ты не думаешь?..

  Неожиданно так не вовремя оживший в моём кармане телефон прервал нашу беседу. Извинившись глазами за поздний звонок, я достал трубку и посмотрел на высветившееся табло. Звонила Надежда – дочь Марии Александровны. Сегодня она подменяла свою маму на посту сиделки возле моей мамы. Не ответить я не мог. Включив связь, я поднёс аппарат к уху:

  – Слушаю!

  – Извини, Виктор, – донёсся из трубки женский голос, – твоя мама спит, и я уже ухожу. Позвонила, узнать – ты мог бы заехать в круглосуточную аптеку? Кончилось лекарство... – Надежда назвала препарат, который я обычно покупал для мамы. – И ещё... моя мама просила узнать про деньги.

  – Не волнуйся, Надя, – сказал я, – иди, отдыхай. Я всё обязательно сделаю. Деньги принесу завтра утром, как договорились. И спасибо тебе.

  Отключив телефон, я посмотрел на Веру. Она сидела с каменным лицом, даже в полумраке оно показалось мне бледно-мраморным.

  – Почему все вы, мужики, такие самоуверенные? – тихо спросила она.

  – Я не все, – спокойно возразил я и понял, что нужно прямо сейчас всё объяснить насчёт мамы. – Извини за такой поздний звонок. Надя – она очень хороший человек и...

  – Ладно. Пусть хороший! – не дала мне закончить фразу Орлова. – Скажи честно, Гриднев, ты ведь коллекционер, тебе женщины нужны только для постели? – вопрос был задан с такой прямотой, что требовал немедленного ответа. Чуть помедлив, я произнёс:

  – Ты, наверное, слышала такое выражение, что в сексе хорошо с тем, с кем хорошо и без секса? Для меня в наших отношениях секс не стоит на первом месте. Поверь.

  – А что тогда? Что тебе от меня нужно?

  – Я хочу быть с тобой. А что мне нужно... детей!

  – Детей? – почти не удивилась она, посмотрев на меня с плохо скрытой усмешкой в ставших холодными глазах. – Возможно, так просто бывает только в твоих романах. В жизни всё намного сложнее. Сомневаюсь, что из тебя получится хороший отец.

  – Дай мне сказать то, что хотел...

  – Зачем? Мне и так всё ясно. Тебе по ночам звонят женщины. Каким ты был, Гриднев...

  – Значит, не веришь? – у меня вдруг пропала охота сейчас что-то объяснять тому, кто не хочет слышать. Встав из-за стола, я стал собираться. – Поздно уже. Лучше завтра договорим.

  – Верить? Тебе? – Орлова тоже поднялась. Напряжённая. Закрытая от меня. – Мне моя мама всегда говорила: женская любовь слепа, а мужики этим пользуются. – Её тон становился всё более жёстким. – Ты же неизлечимый ловелас, Гриднев! Бл...дун!

  – Ну, знаешь... это уже слишком! – Я просто опешил от её последней фразы.

  – Слишком? А ты послушай такую историю. Жила в одном городе на берегу моря юная школьница. Она не была красавицей, но верила в сказку про Алые Паруса, как верила и в большую чистую любовь, – что обязательно найдёт её. И вот она встретила приезжего взрослого парня, и ей показалось, что он самый лучший на свете, – он и цветы дарил, и стихи читал, и был весь такой красивый, мужественный, положительный. Она поверила его словам и влюбилась без ума... впервые в жизни. Влюбилась слепо и доверчиво буквально за два дня знакомства. Они стали близки, а розовые очки всё не спадали с её глаз. Он любил только себя и свои увлечения, его волновали только его проблемы, вдобавок ко всему он ещё играл в карты и пил с друзьями, и был совсем не похожим на сказочного капитана Грея, а она смотрела на него и не видела всего плохого... или не хотела понимать. Для неё он был самым лучшим. Ведь только с ним она решилась на всё. А потом он уехал, даже не попрощавшись, оставив на память о себе перстенёк с маленьким камушком, выигранный в карты. А ей только исполнилось шестнадцать, и он её первый мужчина и первая любовь. И она не знает, что делать и как дальше жить? Как бы хороший писатель продолжил дальше эту историю? А, Виктор Гриднев?.. Или как там тебя... Константин Иванов... – Она смотрела на меня, и её холодный, ставший чужим взгляд бил в самое сердце.

  – И что же она сделала? – Мои губы задали вопрос, а пронзённое острой болью сердце уже знало ответ. Оно стучало, сбиваясь с ритма. Беспощадный проникающий холод, от которого не было спасения, сковал меня изнутри – я понял, откуда мне так знаком этот голос, этот взгляд...

  – Выбор стоял небольшой: терзать себя, что пала низко, обманувшись в безответной любви, либо – стать кем-то другим и жить дальше... – Она смотрела мне прямо в глаза. И я с трудом сдерживал её, ставший очень тяжёлым, взгляд, проникающий даже в самые укромные уголки моей души.

  – Что же ты выбрала? – Мои глаза смотрели, не мигая, от напряжения на них стали наворачиваться слёзы, но я должен был выдержать.

  – Главное я поняла – мужчин нельзя подпускать близко... никого нельзя подпускать близко! Подпустишь – захочешь удержать. А удержать трудно... я не смогла... – Она выдержала паузу. – Наконец-то ты узнал меня, Виктор.

  – Да... – Я смотрел на неё, как смотрит человек на сорванный им цветок, который когда-то давно оставил за ненужностью. Только цветок не погиб, не раскрыв свой бутон, наоборот – он расцвёл и превратился в прекрасную розу...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю