Текст книги "Ичж. Минифик_Homm (СИ)"

Автор книги: Олег Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты небось теряешься в догадках, с чего это мы так сходу поверили пришлой незнакомке и рьяно сорвались с места, – девушка затравленно посмотрела на него. Он был игроком, только обрётшим замок. Не орком. Не настоящим, по рождению. – Когда я рассказал про ритуал, что определил армию твоих преследователей, было кое-что, о чем я, по настоянию старой Тар'кали, умолчал. Этой ночью здесь были пара моих друзей с колдовскими классами. Тебя надежно усыпили и провели ритуал над твоей меткой. Именно она нам сказала кого и где искать. И что и о чем смотреть.

– То есть... – в голосе девушки не было ни оскорбления, ни гнева, ни обиды. Лишь капля страха, что мог кто-то пробиться сквозь ее кокон личного мира. Кокон, защищавший ее долгое время.

– Нет таких заклятий, что позволят читать чью-то память, – скосив на нее глаза, фыркнул Киров. – Но ее структура была разобрана и проанализирована, а Тар'кали сказала, что почувствовала огромный шквал боли и страха, веющий от нее. Не доверять ей смысла нет. А разбор показал, что ты говорила правду. В этой метке есть еще парочка опций, но тебе они все равно не доступны, – девушка опасливо покосилась на свою руку. – Не серьезные. Передача права управления, отображение всех показателей и характеристик, снятие всех защитных блокировок. Такого рода. Шпион такое себе ставить не станет.

– Спасибо, – пробормотала девушка, укутывая, словно пораженную чем-то, руку поглубже в одежды. Перед выходом, старая шаманка помогла ей помыться и принесла чистую одежду. Сейчас ее отличали от обычной шаманки только меховой широкий плащ и длинные рукава кожаной куртки.

– Я просто люблю быть честным. Этот мир не такой идеальный, как нам бы хотелось,– вздохнул Киров. – Люди портят даже то, что сами и создают... Ладно, побереги силы. Впереди плато сотни пиков, логово шакалов и ящеров. Нас они не тронут, но двигаться надо быстро.

Девушка скованно кивнула и более, до самого вечера, не проронила ни слова. Думать над сложившейся ситуацией было необходимо не только этим "важным людям мира сего". Ей, простому игроку, пережившему уже очень многое, тоже надо было понять, куда и как двигаться дальше.

Плато сотни пиков оказалось множеством ущелий, широко углубившихся в нависавшей породе и образовавших дикий лабиринт из пересечений и холмов. Волки пронесли сквозь него всадников без каких либо остановок. Лишь на выходе перед Кировым предстали два огромных монстра: старый степной шакал и древний степной ящер. Эти двое, разумных от прожитых лет, монстра склонили головы перед новым вождем степи. Жавшийся к стенам молодняк хоть и зубоскалил этому, но влезать в разговор старейшин не смел. Условив вновь старый распорядок степи о разумной охоте и честной защите, старейшины отправились восвояси. Ни примыкать, ни враждовать с Ордой они не намеревались. Предупреждение о наступающем враге они просто проигнорировали.

Вечером был организован лагерь. Двигаться в темноте было неразумно. Ни у кого ломоты и сильной усталости от такой дороги не было, все ж таки привычка сказывалась. Зато после плотного ужина, перед самым отходом ко сну, Киров подсел к отстраненно уставившейся в огонь девушке.

– Завтра вечером мы будем возле главного поселения кочевников. Они уйдут к утру, но ночи нам должно хватить.

Девушка лишь безучастно кивнула.

– Дорога сегодня была долгая и ты наверняка устала. Ложись отдыхать, – поднялся было на ноги Киров, но его остановили.

– Зачем?.. Зачем все это? – тихо спросила девушка.

– Спасать тебя и драться самим? – сел он обратно. – Затем, что Цитадель должна быть построена.

Девушка непонимающе уставилась на него.

– Древняя легенда орков, замок Цитадель. Стены, что объединят жителей степи в единое царство. Считай замок варваров, – усмехнулся вождь.

– Тогда вся эта схватка она только все разрушит, – уткнулась Чани носом в коленки.

– Да у тебя, я гляжу, рефлексия, девушка! – Чани даже не скосила глаза. – Эх, беда... Это будет не просто... В общем все не сложно. Нет более хорошего объединяющего фактора, нежели общий внешний враг. Спасая тебя, я делаю два дела разом. Первое, это проворачиваю свои государственные делишки. А второе, это спасаю принцессу.

В этот раз на него все-таки посмотрели. Быстро и как-то выразительно. Но что выражал этот взгляд было непонятно.

– А ты думаешь, что ты этакий чертик в табакерке? – вновь на лице полуорка жила усмешка. – Глупость. Котенок в коробке на тренировочном поле бойцовских псов. Вот ты кто.

– А кто же тогда ты? – девушка вновь была зачарована языками пламени, что то и дело взметались ввысь.

– Собачник, что собирается пристрелить бешенных кобелей, – от его тона девушка вздрогнула.

– Тебя загрызут.

– Тогда почему ты еще не убежала?

Вокруг них снова повисла тишина. У огня, кроме них двоих, уже все спали. Пять завернувшихся в шкуры путников, возле которых свернулись клубками волки, сейчас напоминали лишь серые холмики. Периодически, взметнувшиеся в сторону сполохи огня высвечивали то их лица, то блеснувший металл лат. Иногда вспыхивали неярким огнем ожерелья и браслеты шаманок. Иногда у соседствовавших двум неспящим волков взметались ввысь меховые уши: рядом проносился какой-либо ночной зверек, которому заночевавшие под темным небом путники не были ни врагом, ни помехой.

– Я буду верить, что где-то внутри ты устала от всего и просто хочешь поверить, что тебя могут спасти, – Киров положил руку на теплый бок своего спутника.

– Я сама хочу в это верить, – фраза была произнесена едва ли одними губами, но молодой полуорк ее все же услышал.

– Это самое сложное, – он поднялся и положил ей на плечи тяжелый меховой плащ. – Но без этого совсем никак.

Киров отправился спать под бок к своему верному волку, а гостья этих земель так и осталась у огня. Спустя какое-то время ее головка безвольно уткнулась в острые коленки, она спала в давно ставшей привычной позе "закрывшись у стенки". Волк, что взялся ее везти что-то негромко фыркнул и перекатился к ней, прижавшись теплым боком к ее спине. Легкое движение лапой, и девушка, не проснувшись, опрокинулась на него. "В отличие от людей, только и способных чью-то шкуру накинуть, верные Волки всегда полноценно заботятся о вверенных им наездниках!" – наверное это пронеслось в голове у довольно закрывшего глаза зверя. Сие узнать было некому.

Следующий день мало отличался. После короткого завтрака, где переговаривались в основном подчиненные вождя, группа отправилась в путь. Пронеслись мимо два разросшихся плотным лесом оазиса, что окружили продолговатой формы озера. В стороне остались каменные руины какого-то древнего высушенного города. Дымы от чьих-то кузниц, что окружили неширокую речку, озеленившую желтую в это время года степь. Невысокие скалы, оплетённые до самого верха толстыми колючими кустами. А вечером, когда солнце близилось к ровному и далёкому горизонту, они повстречали табуны лошадей.

Прекрасные создания, с развивавшейся на ветру гривой, мчались по бескрайнему простору. Среди них были и молодые жеребята, и массивные тяжеловозы, и низкорослые боевые кони степняков, и даже парочка заморских, эльфийских, не иначе, тонкостанных гончих коней. И во всем этом, казалось бы, хаотическом сборище совершенно терялись степняки-погонщики. Их было немного, но наездников должны были увидеть раньше. Увидели же лишь когда запели рога, а к делегации орков выехали три всадника.

Они были похожи друг на друга, как один. Серые шерстяные рубахи, плотные жилеты, широкие и яркие пояса, не выделяющиеся штаны с пристегнутыми кожаными защитами. Головы их скрывали натянутые платки и уборы затерявшиеся где-то между папахами и тюрбанами. На боку каждого висела длинная кривая сабля и короткий кинжал. К седлам были приторочены луки и колчаны, кнуты и трещотки, скрутки одежды и походные мешки.

– Кабер! – рыкнул Рейтар. В его голосе не было ни намека на злобу или недовольство, просто любой издаваемый им звук был очень похож на рычание. – Тебя послали нас встретить?

– Киров, Рейтар, Тар'малока – уважительно, но не низко, склонил голову центральный из всадников. – Добро пожаловать. Старшой вас уже ждет.

– А ты сегодня довольно сух, Кабер, – влезла в разговор шаманка-предводительница. – Да и лошадь вроде как не твоя обычная... Решил сменить стиль?

– Просто завидев такую грацию, что посетила нас сегодня, моя лошадь поспешила стыдливо скрыться,– всадник, с претензией на галантность склонил перед дамой голову. – Она еще от прошлого раза не отошла, когда ее твой волк за круп попробовать решил. А в остальном, не дело посланника речами разливаться, о прекрасная шаманка. Ни сладкими, ни теми что порки заслуживают в хороших семьях, – Тар'малока даже поперхнулась на последних словах.

– П-порки?! Да я сейчас!...

– Пять-два, Малока, – с улыбкой рыкнул Рейтар. – Кабер отрывается.

– Аррр! – только и всплеснула руками шаманка, чем вызвала улыбки у всех. – Я отыграюсь! Киров зря ты его так выучил!

– Я просто подсказал, как нужно разговаривать с дамами,– пожал плечами вождь. – Но мы задерживаемся, времени мало. Веди, друг.

Лагерь кочевников, на самом деле, очень слабо отличался от Орды орков. Такой же частокол, такие же шатры, такое же ощущение временности жилья. Но было и кое-что еще: здесь ходили люди, поджарые и загорелые, а дом вождя, у орков являвшийся походной крепостью, здесь был просто самым большим шатром. Внутри убранство тоже было схоже, ковры, шкуры, закопченные бревна, держащие свод. Но опять же рисунок на коврах был иной, цвета, превалирующие на нем, тоже, да и шкуры иных животных встречались в большинстве своем. Старшой, глава кочевников, худощавый седовласый человек, явно уже в глубоких летах, но вполне себе пышущий здоровьем и силой, сейчас о чем-то разговаривал с человеком помладше. Судя по схожести лица, это был его сын, мужчина лет сорока. Они располагались по центру шатра за деревянным столом. Увидев вошедших, они прервали разговор и поднялись.

– Киров, – в приветствии склонили головы хозяева. – Теперь ты Вождь. Это хорошо для степи.

– Калир, Камар, – не остался в долгу и молодой вождь со своей делегацией. – Это лишь первый шаг, друзья мои. Я уверен, что совсем скоро мы объединим всю степь.

– Вы бессмертные очень часто воплощаете то, чего многие хотят долгими годами, – вздохнул старый Калир. – Но это действительно может стать благом для наших народов.

– Только если ваша мудрость останется со мной, Старшой.

– Как сложится наша судьба, ведомо лишь Всевышним. Но раз мы простые жители мира сего, то давай вернемся к нашим делам. Присаживайся.

Широким жестом он пригласил гостей к столу, во главу которого уселся сам. Его приглашение приняли сам вождь, его помощник Рейтар и шаманка Тар'малика, последняя, как клещ вцепилась в руку Чани, утаскивая ее следом и усаживая рядом с собой. Остальные орки уселись на шкуры у самого входа в шатер. Там же находились двое человек-воинов при оружии и в доспехах и две женщины, что-то колдующие над чашками, фруктами и иже с ними. Никакого напряжения от присутствующих здесь не было, даже пара шуток вскользь пронеслась, едва-едва достигнув ушей своего начальства.

– Итак, Киров, – начал разговор Старшой, когда все уселись.– Не ожидал, что ты так скоро к нам приедешь. Это как-то связано с приехавшей с тобой незнакомкой?

– Калир, позволь представить тебе Чани. Она из бессмертных, мы нашли ее в пустыне, когда Повелитель Песков признал меня, – девушка, до того выглядевшая отрешенно, робко кивнула.

– Я рад приветствовать тебя в нашем лагере, Чани. – обратился к девушке Калир. – Те, кому доверяет Киров, доверяем и мы. У нас сложные были взаимоотношения, но, с приходом в степь Вождя, многое изменилось.

– Да...– вновь лишь робко кивнула девушка.

– С нею вместе пришли плохие вести, Калир. На наши земли двигается армия рабовладельцев, – губы старого кочевника сжались. – Они пришли за своею сбежавшей рабыней.

– Бессмертные не могут быть рабами! – к столу подошел Кабер. Сейчас он был без головного убора, скрывавшего лицо: строгий очерченный европейский лик, дочерна загорелая кожа и наголо выбритый подбородок.

– Могут, сын мой, – впервые заговорил Камар. – Они могут быть рабами у других бессмертных, и это гораздо страшнее. Они не могут уйти в сады вечной весны, как мы, простые жители этого мира.

Молодой Кабер, склонив голову в принятии своей неправоты, сел рядом с отцом и дедом.

– Что ж... – задумчиво протянул Старшой. – Это значит война...

– Да. И мы в ней будем биться. Я уже послал клич по всем Ордам степи. Теперь пришел ваш черед. Свободный народ готов объединиться с Ордами орков и племенами гоблинов, что чтут законы Степи, Калир?

– Ты зовешь нас только в свою драку, бессмертный? – после напряженного молчания спросил сын главы кочевников.

– Эта драка не моя. Но я не буду стоять и смотреть на нее как трус, что не способен защитить свободного орка,– покачал головой Вождь. – Ты знаешь Камар. Для живущих в степи это величайшее проклятие: история, полная рабства. Когда-то, вместе с орками и гоблинами, вы прогнали магов. Вы вновь обрели свободу и гордость. И вот, века спустя, пора вспомнить и кое-что еще: Задолго до рабства было величие. Была Цитадель.

– Я слышал рассказы Ругтара о нашей древней крепости. Но с чего ты взял, что сможешь ее построить, Киров.

Сорвавшийся внимательно посмотрел на Калира, главу всех степных кочевников. Человека, чьего расположения и влияния на которого он добивался вот уже многие месяцы. Он прошел путь от примирения в вечной войне, до крепкой дружбы отдельных кланов – большинства из них. И именно теперь решалась главная задача: если кочевники присоединяться к нему, то будут выполнены все условия для возрождения Цитадели. В его подчинении будут орки, гоблины и кочевники – три основные разумные расы степи.

– Как ты и сказал, мы, бессмертные, воплощаем многое из того, что этот мир считает невозможным. А сейчас этого жаждет сама Степь.

– Значит ты и впрямь примирил племена гоблинов с орками. Кабер говорил правду, – откинулся на спинку единственного здесь стула Старшой.

– Это было не так сложно, – пожал в ответ плечами Киров. – Гоблины привыкли к работе, просто надо было их научить правильной работе, а не беспорядочному поиску еды с кучей жертв. А орки никогда не воспринимали их чем-то серьёзным. Думали букашки, вплоть до того, как те не начали доспехи и оружие им делать.

– Вот оно как... Гоблины-кузнецы, это что-то новенькое, – улыбка едва обозначилаь на лице Камара.

– Эти проныры повсюду успевают пролезть! – рыкнул Рейтар. – И хотя вредные, пользы они приносят много, а кинжала в спину не воткнут.

– Но это не отменяет того, что ты хочешь втянуть нас в битвы бессмертных! – уже мрачно продолжил кочевник. – Вот уже многие поколения нашим единственным врагом были свободные орки степи. И то, войной это было назвать сложно: стычки за земли под пастбища. А теперь ты нам предлагаешь войну? За что, Вождь орков?

– Остынь, Камар, – махнул рукой его отец. – Бессмертные пришли в этот мир, чтобы властвовать. Они основали новые королевства, оживили умирающие земли и подхватили огонь великой войны. Если сюда идут бессмертные, что хотят нас поработить, то они придут сюда и поработят. Не с первого удара, так со второго или третьего. Пусть они и бессмертны или могущесчтвены, но они такие же как и мы, простые жители этого мира – если человек рабовладелец, то он мерзок и злопамятен. Нас не оставят в покое.

– Тогда, Старшой, ты считаешь, что надо объединиться с другим бессмертным?

– Ох, Кабер! – тяжело вздохнул Калир и посмотрел на Кирова. – Это все твое плохое влияние Вождь! Ведь когда-то мой милый внук звал меня дедушкой, а теперь только так... Но ты прав, внук мой. Объединив разные силы, мы создадим очень могучий кулак. А уж что мы в него вложим... Цитадель привнесет нечто новое в нашу Степь. Я надеялся, что это будет мир. Жаль, что ее начало обречено быть встречено войной.

– Ради мира и спокойствия всегда приходится драться, Старшой, – покачал головой Киров. – Но если бой будет выигран, то и война окончится победой. Многим бессмертным не нравятся подобные рабовладельцы. И они не захотят остаться в одиночестве.

– Даже так... Что ж. Тогда и впрямь есть шанс. Осталось лишь найти место силы...

– Уже нашел, – прервал его Киров.– Оно в скалах Рухов. Совсем рядом с их главным жилищем.

– Тогда это и впрямь возможно. Рухи сильные птицы, но отнюдь не неодолимые. Быть по сему,– Калир встал. – За все свои заслуги перед нашим народом и Степью, по твоему праву Лорда, Свободный Кочевой народ готов присоединиться к тебе в Цитадели.

Следом поднялся Камар.

– Раз так говорит Старшой, то так говорит весь народ. А все несогласные должны по древнему обычаю оспорить это решение.

– Свободный народ Степи не терпит принуждения, – кивнул Киров. – Рабства в нашей памяти было предостаточно.

– Да, Киров, – оба кочевника сели. За ними сели и орки, что поднялись во время этой речи признания. – И, хотя для вас, бессмертных, это лишь история, которая отнюдь не поет вам мрачные песни из вашей крови, но ты доказал делом, что за тобой можно пойти. Кабер! Вели послать гонцов. Послезавтра мы будем у озера Гордыни. Туда должны прийти все Свободные Кочевники Степи. Пусть всякий несогласный скажет свое слово, а согласный начнет готовиться к дороге. Мы пойдем встречать наш новый дом. И начнем готовиться к битве с новым врагом. Вождь, нет, Лорд, расскажи о нем...

Вечером, вместо предполагаемой Кировым дороги, всем оркам выделили шатер рядом с центральным «домом». До заката, на ужин, в нем собрались все гости кочевников, кроме Вождя и Чани. Они находились за стенами. Сперва там оказалась Чани, расположившаяся под заходящим солнышком. В своей любимой позе, обхватив колени руками, она смотрела за последним в этом дне движением светила. Естественно, одна она не оставалась ни на миг: на небольшом отдалении всегда дежурил кто-нибудь из орков. Но ближе к заходу этого наблюдающего сменил Киров, отправив того ужинать. Сам он решил не оставаться на расстоянии, а сел рядом с девушкой.

– Я давно не смотрела вот так на закат, – внезапно завела разговор Чани. – В эти моменты Степь становится волшебной. Казалось бы высушенная трава блестит медью, а небо становится нежно-сиреневым. Становится уже можно смотреть на солнце. Оно не ослепительный белый диск в небе, а неяркий, подёрнутый рябью красно-оранжевый фонарь. Облака, если они есть, всегда играют невообразимыми красками... – девушка ненадолго замолчала. – Закат – это время чудес.

Вновь разлилось молчание. Никто ни о чем более не говорил. Лишь смотрели на плавно текущий к окончанию день. Неподалеку от солнца появились два месяца: третий пока прятался за горизонтом. Сейчас, еще при свете уходящего дня, они были неподвижными твердыми облаками, которые прикрепил какой-то великан шутки ради. Привычному глазу яркому свечению, что даровало пусть и едва различимое, но все равно спасавшее путников в ночи, еще только предстояло войти в свою власть ночью.

– Этот мир становится прекрасен, когда смотришь на него, – вновь заговорила девушка. – Но смотреть вот так, в тишине и спокойствии... Для меня это нечто схожее с чудом. Таким, как этот закат.

– Тогда ты должна наслаждаться этим чувством. Когда-нибудь оно может тебе приесться, – лег на спину Киров.

– Ты довольно жесток.

– С такими словами? Возможно, хотя я, признаться честно, ожидал слова про самонадеянность. Один мой друг меня ими постоянно награждает.

– Хх... – издала девушка непонятный звук, то ли улыбнувшись, то ли фыркнув. И вновь оба игрока замолчали. Но потом все-таки спросила. – И как часто он бывает прав?

– На моей памяти лишь дважды. Это было давно, еще в начале игры. И тогда я и впрямь был самонадеян. За что и поплатился, – губы вождя на недолгое мгновение вытянулись в тонкую струнку. – Но это было давно-о!

Словно прогоняя прочь свои воспоминания, Киров наигранно улыбнулся.

– А ты уже давно... – начала было девушка, но оборвала себя на полуслове.

– В срыве? Или в игре? Довольно. Года четыре, как я в игре, и немногим меньше в срыве. Давно это было, уже даже не помню...

Девушка удивленно обернулась. Ее собеседник смотрел на небо пустыми, ушедшими куда-то вглубь своей памяти, глазами. Зажатая в губах травинка медленно покачивалась на проносящемся волнами ветре.

– Врешь... – едва слышно сказала девушка, отвернувшись. Сквозь ее отрешение, словно пыталась пробиться обида, тщательно задавливаемая привычкой быть тише и ниже травы. Последние дни, когда с ней обращались как с равным, успели незаметно подточить кокн, безопасно отделявший ее от всего остального мира. Ее жажда отбросить его была все-таки сильна.

– Вру, – после паузы согласился Киров. – Не вся правда достойна произнесения.

– А свою я рассказала... – девушка удивляла даже сама себя. Она не хотела этого произносить, но слова, пусть и шепотом, но вырвались наружу.

– Да. Ты права. Но это не долгая и не особенно приятная история, – Киров резко сел. – Я был в бешенстве. С работы уволили по незаконному сокращению, а свое дело прогорело, наткнувшись на хапающих чинуш. С семьей так и не сложилось, а родители, вместе с двумя моими братьями давно уже жили на другом конце России. Я пытался бороться с мельницей нашего местного и государственного управления, но был подло кинут. Вот и вся история. Я просто сбежал в этот мир, не добившись успеха в том. Пообещал построить новое государство тут, а получилось лишь повзрослеть и понять, что мир гораздо сложнее. Даже этот, выдуманный, но так точно скопированный с нашего родного.

– Какая простая история, – в голосе Чани отчетливо пронеслись нотки иронии.

– Ну, конечно, в ней была еще куча мелких деталей, – махнул рукой полуорк. На лице его не осталось и следа от пронесшейся резкости. – Но суть они не поменяли. Я ведь только сейчас, столько лет спустя, стал правителем. Даже не полноправным пока!

– Это ты о власти над всей степью? – ирония звучала несколько уверенней. Слегка приподняв уголки давно не знавших улыбки губ.

– Не всей! Пока только двух! Третьи еще пока телятся-метелятся, – махнул рукой Киров. – Зуб даю, они мне еще с этим свинью какую-нибудь подложат!

– Телятся? – брови Чани полезли вверх, после чего к губам прижался кулачок, из-за которого донесся негромкий смешок.

– Ага! – подхватился Киров, вот только глаза его, в противовес остальному лицу, стали серьезными. Он не ожидал, что получится растормошить девушку так скоро. – А знаешь что у меня было с гоблинами! Это было просто невозможно! Я ведь пришел к ним с орками, а те гоблинов часто использовали, как очень большие мечи для футбола. Так целая деревня разом в подполы полезли! А те, что не успели, сами в клубки сворачивались и пятнами пошли! Ну настоящие мячи! Чтоб хоть одного выпрямить и поставить перед нами, потребовалось аж пять орков! И еще двое потом держали несчастного, пока он таки не сдал, где их староста! Это был юмор! А потом...

Историй про обитателей степи Киров за свое долгое освоение здесь набрал не мало, потому спустя какое-то время удалось вывести девушку не на еле видимую улыбку, а на настоящий, пусть и короткий, пусть и робкий, но смех. В какой-то момент стало ясно, что историй хватит. После очередной, он спокойно закруглил свои приукрашенные для веселья воспоминания, и между игроками вновь опустилась тишина. Вот только в этот раз она была другой. Она была тише и проще. Она была спокойной и умиротворенной. По небу летали птицы, громко крича на неизведанных языках. По небу продолжали свой волшебный хоровод яркие то персиковые, то серые, то красные облака. В траве их путь сопровождал бесконечный стрекот насекомых. А неподалеку стояло ржание лошадей, которых готовили ко сну свободные от вечерних забот кочевники. Вся эта какофония звуков и не яркого мягкого света убаюкивала и успокаивала, даруя утомленным головам бессмертных свободу от вечно присутствующих с ними воспоминаний.

И в очередной раз, как и прежде за этот вечер, молчание прервала Чани.

– Скажи, как у тебя получается так вести дипломатию с этими NPC? Высокая "дипломатия"?

– Средняя, – покачал головой Киров. – Особенно развить ее не удалось. Но все немного проще. Мы в срыве. Значит мы уже местные жители. А все эти неигровые персонажи изначально были здесь. Надо учиться воспринимать их как простых людей, а не как каких-то... – Киров защелкал пальцами, подбирая слово.

– Программ?

– Наверное. Не как "стулья", имеющие цель лишь услужить нашим задницам. Так вышло, что игра базируется на технологиях использования искусственного интеллекта. Весь мир, это, иначе говоря, плод неживого разума, имеющего, разве что, ограничения. Творчество, самосознание, что-то еще... Но при этом границами развития этого мира поставлен только наш разум. Игроки его оживляют и развивают, а эти ИскИны все это дело подхватывают и ведут. А значит все неигровые персонажи, даже скованные некоторой условностью своих игровых рамок, остаются подвластными настоящим неигровым взаимодействиям. Можно сказать, они способны и любить и ненавидеть, поскольку сами игроки в мире способны на это, а ИскИны это способны скопировать и немного переиначить. По крайне мере, это я так понимаю.

– Ммм... – с многозначительным видом промычала Чани. Она исподволь наблюдала за Кировым всю эту речь. В те минуты, что он рассказывал истории, она совсем забылась, погрузившись в чужие воспоминания и поддавшись веселью. Но в минуты тишины следы кокона напомнили о себе. Они требовали не расслабляться и быть всегда настороже. Все эти условности игры, никогда не интересовавшей ее с этой стороны, были встречены уже внимательным разумом. Только следил он не за словами, они уже давно слишком мало для нее значили, потеряв на долгое время любую свою положительную черту, а за самим говорившим. Его эмоции и мимика. С каменным лицом или легкой усмешкой, все последние дни именно так ведя свои переговоры, сейчас он словно открылся. Чани казалось, что он говорил с подлинным интересом и увлеченностью. Словно увлекшийся своим исследованием ученый.

– Да, это и впрямь сложно, я понимаю. Но раз мы живем здесь, то надо понимать то, что происходит. Особенно если в ранг простой программы или игры это не вписывается от слова совершенно. Очень многие местные не похожи на простые программы, почти как и мы! Они не циклятся в своих диалогах. Да и диалоги... Это полноценная речь со своими лингвистическими особенностями для каждого народа, места и племени. Они могут формировать у себя какую-то собственную позицию, так что среди двух братьев в одной семье могут появиться и стражник с вором, спевшимися в дуэт, и два торговца, на дух не выносящие друг друга. И все это зависит даже не от наших поступков, игроков. Нет! Мы можем что-то сказать одному человеку в другом городе, а он проездом бросит какую-нибудь фразу случайно достигшую ушей их родителя, который в пьяном виде в таверне решит ее ввернуть в разгоряченном споре с каким-нибудь надоевшим кумом из дальней деревеньки. И все! Это схемы очень сложных независимых взаимоотношений, возможные только при развитии определенной индивидуальности у каждого участника этого мира. Это сложнейшие в реализации задачи, о которых разработчики виртуальных реальностей и ИскИнов даже не задумывались!

– Как, впрочем, и о срыве, – среди всей этой вдохновенной речи, больше похожей на поток мыслей, девушка вникла в основном именно в последнюю фразу. "Разработчики даже не задумывались". Все то, что происходит в этом мире, это и впрямь далекие от возможной задумки простых людей вещи. Взять хотя бы тех мразей, что ее... – Скажи, – внезапно она сменила тему разговора. Так раскрывшись, что-то внутри уже не могло, просто и полностью, вернуть все как было. – А все эти переговоры и вправду помогут нам справиться с... Ними?

– Что? – Киров слегка увлекся, рассказывая свою теорию этого мира, что резкая смена тема была подобно ушату воды в жаркое пекло. – А... Да. Конечно. Просто поверь, те кто идут сюда, не совсем понимают, что их тут ждет. Наверняка они уже знают, что здесь обитают орки, что тебя приютили. Но это совсем не простой безумный народ степи. Это бронированный кулак. Я тебе не говорил, но в Альянсе Березовой Ветви именно моя бригада всегда была боевым кулаком, что уничтожала стены. Местные гильдии очень сильны. И кое-кто об этом знает весьма неплохо. А кому-то это лишь предстоит узнать.

– Но... Зачем тогда кочевники? Цитадель? – слегка опешила от такого представления девушка.

– Затем, что в этой степи нет низкоуровневых бойцов. А нам предстоит не бросок, под прикрытием артиллерии, а бой на своей территории и удержание осады по всем правилам войны, – очень криво ухмыльнулся полуорк. – Здесь может получиться свой Сталинград.

На следующий день караван кочевников выдвинулся в путь. Озеро Гордыни, у орков носящее название озера Упавшего Топора, оказалось тем самым озером, у которого, по легендам степи, войска старой Цитадели потерпели поражение перед магами дальних стран. Характерно, что именно весть о создании новой Цитадели, как и о приходе новых поработителей, прозвучит именно там. Группа Вождя двигалась по правую руку от главы кочевников. Старшой с Кировым неспешно переговаривались о предстоящих событиях, а орки и приближенные к главе кочевники, ненавязчиво оттерли всех от них, организовав своего рода кольцо пустоты между собой и двумя начальниками. Чани, как игрок, была допущена в этот круг и теперь, вновь прикрывшись своей отрешенностью и непричастностью, грела ушки на теплом месте. Все как и говорил в сумерках Киров: они говорили на равных, и общение выглядело и впрямь живым. Или же девушке оно начинало казаться таковым, в свете того простого факта, что ееп дальнейшая судьба серьезно зависела от этих «людей».

Когда солнце перевалило за свой полуденный пик, караван встал на короткий обед. А когда приблизилось к горизонту, они вышли на берег озера. Красные, от магии впитанной многие столетия назад, воды омывали стопы трем каменным титанам, что стояли здесь с тех же пор. Могучая магия шаманов, что превратила метавших не менее могучие молнии чудищ в памятники прямо во время броска, не могла быть снята никем, кроме магов, достигших самых вершин мастерства. Легенды говорят, что под их стопами укрылись обозы с самыми важными артефактами шаманов тех времен. Но проверить ее невозможно: вокруг камень, а стоит дотронуться до монстров, как по тебе проходит такой разряд током, что хорошо, если не отправишься в райские сады сразу. В сотне метров от их ног стоял круг камней, вытесанных по форме орочьих топоров, кочевых сабель и гоблинских шыпастых булав. Восемнадцать камней, по шесть от каждой из расы, превосходили размерами всадника на коне. Круг решений, где каждая из рас, в свой сезон, могла созвать совет всех племен. Киров, хотя и объединил под своей властью и орков, и гоблинов, бывал тут чуть ли не впервые. Главенство над орками он получал, "покоряя" малую Орду одну за другой. От племени к племени он зарабатывал авторитет и доверие, после чего получал признание и клятву верности. Гоблинов, тех кто сохранил свою культуру и некоторую часть ремесленности – кстати это только те, кто был в постоянном "контакте" (подчинении) со своими орочьими родственниками – он в основном возводил в степень полноценной нации. А тех, кто практически полностью превратился в пещерных монстров, просто выжег каленым железом. И вот теперь он добрался туда, где, в идее, должен был уже побывать дважды. Но игра условностей не терпит. Этот мир был все-таки весьма самобытен, отрешившись от жестко прописанных условностей: ведь одинаковых четких заданий ни для одного игрока не было. Даже повторяющиеся по потребностям задания были подвластны происходящему в мире.