Текст книги "За себя и за другого"

Автор книги: Олег Чарушников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Чарушников Олег
За себя и за другого

Олег Игоревич Чарушников

За себя и за другого

Л. стоял в нашем столовском буфете и размышлял: брать или не брать? Давали корейку, но лучшие куски уже, конечно, расхватали. Оставалось одно сало. Но ведь хочется, хочется корейки... Я стоял и напряженно думал, и рядом стояли еще человек пять и тоже думали. Вдруг протиснулся к прилавку Санька Жогин (я его сразу узнал) и нахальнейшим голосом распорядился: – Взвесьте-ка мне, мамаша, кусочек килограмма на полтора. Только попостнее, будьте любезны. Без сала. Крупногабаритная "мамаша" за прилавком и бровью не повела. – Все хотят постного. А куда мне прикажете сало девать? Тут Санька произнес такую фразу: – Любезнейшая, сало я попрошу взвесить отдельно, нарезать тонкими ломтиками и оставить себе! Так вот прямо и сказал. Мы думали – все. Сейчас она ему да этим самым салом, да как... Мы давно ее знали, нашу "любезнейшую" буфетчицу. В самом деле, от такого нахальства "любезнейшая" на секунду окаменела, а потом поперхнулась (она ела булочку), и у нее получился сложный звук, что-то вроде: "Крх-ркх!" – А вот это вы зря сказали, – не давая опомниться, наступал Санька Жогин. – Зачем вы это заявили, товарищ продавец, да еще в присутствии группы покупателей? "Товарищ продавец" срочно дожевывала булочку. Жогип, ни минуты не медля, железным тоном продолжал. – В таком случае я вынужден – подчеркиваю: вынужден! – буду позвонить лично Александру Петровичу! – Кому? – презрительно спросила наша видавшая виды буфетчица. – Что вы мне тут цирк показываете? В торгинспекцию, что ли? – Нет, – еще презрительнее ответил Жогин (у него прозвучало так: "М-мэть!"). – Я уж лучше самому Александру Петровичу, лично! Мы почувствовали: не врет. Никакого цирка и в помине нет. Сейчас действительно возьмет и позвонит. Этот может. Неприятно он так измелился, Санька Жогин. А в школе тихий был, незаметный. Буфетчица тоже поняла, что не на того напала. Уже слабея, спросила для верности: – В управление торговли, да? – М-мэть! – Говорит Санька и отчеканивает: Двадцать два! Восемьдесят четыре! Тридцать пять! Догадываетесь?.. Буфетчица у нас – физиономист каких поискать. Она тут же полезла в холодильник, достала кусок мякоти (из НЗ, для начальства), взвесила, завернула, завязала веревочкой и сделала бантик. Все это – молча. Быстро, ловко, умело, но – молча. Жогин (тоже молча) заплатил, поддел одним пальцем веревочку и удалился. И казалось, будто дверь перед ним распахнулась сама по себе. Покупатели, из тех, кто послабее, смотрели ему вслед с боязливым восхищением, как штангисту-тяжеловесу на пляже. Мне было грустно. Вот тебе и Санька Жогин. Хозяин жизни. Про такого только оды слагать. Пли саги. Слова так сами по себе на бумагу и попрыгают. От глубокого почтения. А в школе тихим был, нормальным... После этого я на буфетчицу даже смотреть не стал, не то, чтобы покупать. Опасно было. Она у нас, надо заметить, женщина не таковская. Лютая женщина. Вышел тихонько на улицу, а там Санька. – Здорово, – кричит, – бандит! Хотел даже пообниматься, но я придержал. – Какой-то ты другой стал, Санька. В начальство выбился? Или так изменился, сам по себе?.. – Жизнь воспитала! – засмеялся Санька. – Чудак, ты думаешь, я себе брал? Я же для тебя старался! Решил помочь однокласснику в трудную минуту. Вижу: стоишь, переминаешься с йоги на ногу... Честно говоря, я бы эту корейку не взял. Зачем мне такая корейка? Но тут такое дело... Жена, в общем, просила. Мать ее как раз приехала, в доме шаром покати. Ну, в общем... В общем, взял. Но деньги отсчитал копеечка в копеечку. Санька радовался, вспоминал разные школьные случаи, хохотал. Я шел сдержанно. Не привык я к такому. Не обучен. По дороге заглянули в аптеку. Санька подал в окошечко рецепт и сконфуженно заговорил: – Я сиять насчет випрогинала... – Внпрогинала нет. – Видите ли, я уже месяц хожу, а... – Випрогинала нет! – Но мне говорили, что в вашей аптеке покупали, и я решил... – Випрогинала нет!!! Санька совсем сконфузился и отошел от окошечка. – Ты чего это скис? – спросил я. – В буфете каким героем был! – Там я для тебя старался, – грустно ответил Санька. – А тут другое дело. Прописали мне от печени, а где купить, не знаю... – Погоди, погоди, – сказал я. – Вот оно, значит, как. А своего Александра Петровича в ход не пробовал пускать? – Говорю же тебе, неудобно для себя-то... – Ну-ка постой в сторонке, – я решительно отстранил Саньку и направился к окошечку. – Испытаем твоего Александра Петровича... Через пять минут я вручил Саньке флакон випрогинала. Не привык я так поступать, конечно, но ведь не для себя же... – Слушай, Санька, я если бы они сказали: ну и звоните, мол, своему Петровичу, тогда как? – А его сейчас все равно на месте нет, – засмеялся Санька. – Это ведь мой телефон-то! – Жулик ты, Санька, – сказал я с чувством. – Хотя, если подумать... Знаешь что? Давай завтра вместе за покупками отправимся! Как, Александр Петрович? – Давай, – сказал Санька. – Для друга можно постараться. Это ведь не для себя. Для себя – другое дело. Неудобно...

А я ведь сначала решил, что он жлоб...