Текст книги "Проходимцы"

Автор книги: Олег Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Спрошу. А ты проваливай, пока шеф тебя не засек.

«И снова шеф, который не любит альбиносов…»

– Иду-иду.

Отворив дверь, Томас вышел из бара. Уже оказавшись снаружи, на безлюдной улице, он позволил себе облегченную улыбку.

В кои-то веки все для него складывалось неплохо.

«Может, это потому, что я наконец-то начал что-то делать? Говорят же, что везет тому, кто везет…»

И верно: раньше Томас просто плыл по течению, походя не слишком охотно обменивая свой проклятый дар на оливеры и копя деньги… на что? На грандиозные похороны, чтобы все нормальные обзавидовались, когда его гроб с помпой пронесут через город и зароют в самом центре старейшего кладбища Вандерсайда? Или, может, на новую квартиру в хорошем районе, рядом с лучшими из горожан?

«Ерунда это все. Никому не нужная ерунда, и только».

Благодаря случайной встрече с Ребеккой у Томаса появилась настоящая цель. И пусть девушка пыталась убедить его не меняться в угоду обществу, он настолько устал от косых взглядов и постоянного унижения, что готов был отказаться от своего естества ради спокойной размеренной жизни. Такой, как у Чарли или Салли. У Патрика (теперь). Да у той же самой Ребекки, души не чаявшей в «странных» альбиносах, но слабо представляющей, что же это такое на самом деле – быть другим.

Погруженный в мысли, Томас побрел от бара прочь. До восьми часов было еще далеко, а потому Измеритель решил отправиться домой и немного вздремнуть перед вечерней вылазкой.

«Хотя… может, к Ребекке забежать? – вдруг подумал альбинос. – Съесть чего-нибудь… ну и поболтать немного. Потом ведь, если с Патриком выгорит, она, наверное, и здороваться-то со мной не захочет…»

– Опомнись! – поймав на себе рассеянный взгляд Томаса, воскликнул уличный «проповедник».

Он стоял на том же самом месте, что и раньше, и с прежним неистовством призывал людей отказаться от магии. Настроение у Измерителя было хорошее, а потому он улыбнулся и, выдернув из кармана десятку, бросил ее в ржавую банку уличного крикуна.

– Спасибо! – радостно возопил тот. – Спасибо, парень! Поверь, твои деньги пойдут на благое дело сохранения магии!

Томас улыбнулся еще шире: от «проповедника» за милю разило перегаром, поэтому судьба оливеров, попавших к нему в банку, была предрешена.

Решив, что и так уделил бородачу достаточно времени, Измеритель продолжил было свой путь, когда его окликнул до боли знакомый голос:

– Эй, Холтон!

Томас замер. Он как будто во вчерашний день вернулся. Оглянувшись через плечо, Измеритель увидел, как к нему быстро приближается чертов ублюдок Стивен. И на сей раз на лице чертова ублюдка Стивена не было его чертовой ублюдочной улыбки. Хмурый, как небо вечером в тоскливом ноябре, «стервятник» явно больше не собирался тратить время на долгие и бессмысленные уговоры.

«Будут бить», – понял Томас.

Не зная, что предпринять, Томас начал пятиться от Стивена, но тот гипнотизировал его взглядом, точно дикий василиск, и тело альбиноса плохо подчинялось командам мозга. Расстояние между Измерителем и «стервятником» стремительно сокращалось…

– Отрекись от магии! – рявкнул «проповедник», когда Стивен с ним поравнялся.

– Да в жопу магию! – раздраженно бросил верзила, и бородач, видимо, поняв, что с этим громилой лучше не связываться, отступил.

«И что же теперь мне делать?» – подумал Томас.

Он скосил глаза на бар, откуда недавно вышел. Может, попытаться прорваться к дверям и вызвать Салли, чтобы тот побил и прогнал «стервятника» ко всем чертям? Разумеется, не за бесплатно.

«А согласится ли он? Да и не проскочу я мимо Стивена… Ноги еле идут».

Ситуация казалась безвыходной. Глядя на угрюмого верзилу, Томас снова почувствовал себя маленьким беззащитным альбиносом из интерната Святого Якоба. Кругом – его сверстники, они дружат между собой, а бледного уродца ненавидят всем сердцем. Будто он повинен во всех их бедах. Будто из-за него они очутились здесь…

Мотивы Стивена и интернатовской шпаны, конечно, отличались, но вот методы их, увы, были схожи.

«А может, просто вступить в их гребаный профсоюз? – вдруг подумал Томас. – И отдавать им эти гребаные двадцать процентов… На кой мне, в самом деле, столько денег?»

Но дело ведь было не только и не столько в оливерах.

«Уступлю сейчас – придется уступать и дальше. Начнут с двадцати процентов, потом захотят сорок или сразу – половину… а затем будут забирать все себе и отдавать мне десятую часть, чтоб с голоду не подох. Классика».

– Думал, все позади, Холтон? – схватив Томаса за грудки, прошипел Стивен. – Так вот, у меня для тебя хреновые вести: от меня не спрячешься, понял?

Его глаза были налиты кровью. Судя по перекошенной физиономии, бугай лишь с большим трудом преодолевал желание задушить Томаса прямо здесь и сейчас. Все, что останавливало Стивена, – это жажда наживы. Даже скудного умишки, спрятанного в черепной коробке «стервятника», хватало, чтобы понять: этот бледнокожий уродец нужен профсоюзу живым и более-менее целым.

«С мертвого процент не удержишь».

– А теперь слушай, че будет дальше, – важно произнес Стивен. – Дальше мы с тобой пойдем к моей самоходке и поедем на ней в наш профсоюз. Там ты подпишешь все нужные бумажки, скажешь нам всем спасибо и…

– Отпусти его, – послышалось из-за спины «стервятника».

Стивен замер от неожиданности. Вытянув шею, Томас с удивлением обнаружил, что бородатый «проповедник» теперь стоит позади бугая и хмуро смотрит ему в затылок.

«Стервятник», не поворачивая головы, бросил:

– Я не понял…

– Закрой свой гребаный рот и отпусти его, – прорычал «проповедник», – или я спущу курок.

«У него что же, револьвер?» – оторопело глядя на уличного крикуна, подумал Измеритель.

Он не понимал, что происходит. С чего вдруг этот странный тип решил вступиться за альбиноса? Из-за десяти оливеров, которые Измеритель ему дал?

«Если так, то он действительно псих…»

Стивен нехотя разжал пальцы и поднял руки кверху, демонстрируя, что больше не держит Томаса. Лоб «стервятника» блестел от проступившего пота.

– Отойди-ка в сторонку, парень, – переведя взгляд на Измерителя, велел «проповедник».

Альбинос торопливо отступил и замер, тяжело дыша и испуганно глядя на спасителя. Теперь Томас видел, что сумасброд и вправду сжимает в грязной руке видавший виды черный револьвер.

«Дурдом какой-то натуральный…»

Хотелось бежать, но ноги будто вросли в тротуар. Кто знает, что на уме у этого типа? Пока он, кажется, на стороне Томаса, но что будет потом? Не захочет ли бородач воспользоваться ситуацией и вытрясти из не в меру щедрого альбиноса все имеющиеся у него оливеры?

«Дурдом, дурдом…»

– Отпустил, дальше че? – сквозь зубы процедил Стивен.

– А теперь вали туда, откуда пришел, и больше тут не показывайся, – велел бродяга и грубо толкнул «стервятника» в спину рукой с зажатой в ней банкой.

Бугай пошатнулся и, недобро оглянувшись на «проповедника», устремился прочь.

– Это еще не конец, Холтон! – проорал Стивен, отойдя футов на тридцать. – Я вернусь! И к тебе тоже, борода!

– Давай-давай, ублюдок! – подначил его «проповедник». – Всегда пожалуйста! Ты знаешь, где меня искать!

Пораженный дерзостью бородача, Стивен растерянно зыркнул в сторону альбиноса и, не говоря больше ни слова, скрылся за углом бара. «Проповедник» удовлетворенно хмыкнул и, спрятав револьвер в карман потасканной коричневой куртки, повернулся к Томасу. Лицо уличного крикуна покрывали неглубокие морщины, под глазами были синюшные мешки, но взгляд зеленых глаз казался на удивление живым – будто некий шутник заключил в тело потрепанного голема душу сатира.

– Понимаю, что это не мое дело, – сказал «проповедник», с любопытством рассматривая альбиноса, – но какого черта ему от тебя понадобилось? Ты ему денег должен, что ли?

– Можно и так сказать, – помедлив, признался Измеритель.

Подумав, он добавил:

– Спасибо, что выручил.

– Не за что, – утерев большой, похожий на перезрелый помидор нос, сказал бородач. – Меня с детства учили, что надо помогать хорошим людям. Вот и пытаюсь, по мере сил, так сказать…

Помедлив, он рефлекторно вытер руку о темно-синие штаны и протянул ее альбиносу:

– Кейси.

– Томас, – ответил Измеритель.

Ладонь «проповедника» оказалась сухой и шершавой, словно наждак. Едва коснувшись ее, Томас тут же захотел разжать пальцы, но сдержался: обижать нового знакомца не хотелось.

«Да и револьвер все еще при нем…» – невольно скосив глаза на карман куртки, подумал Измеритель.

Сейчас Кейси не выглядел опасным. Так, обычный бродяга, который не прочь выпить и поорать в голос, привлекая внимание горожан. Но еще пару минут назад этот помятый тип был полон решимости застрелить бугая Стивена.

«Нехилые такие перепады настроения…»

Хотелось уйти, но казалось, что так поступать невежливо – как и стоять молча.

– А почему ты решил, что я хороший человек? – осторожно поинтересовался Томас. – Потому что я десятку тебе дал?

– Что? – поморщился Кейси. – Да это-то тут при чем? Хорошего человека деньгами не измеришь – его видно издалека, причем под любым углом!

– И тебя совсем не смущает, что я альбинос?

– А почему меня это должно смущать? – пожал плечами Кейси.

Измеритель удивленно выгнул бровь. Большинство жителей Вандерсайда ненавидели альбиносов на подсознательном уровне, Ребекка обожала, но как диковинных зверьков, привезенных из-за Бездушного моря – восторгалась его инаковостью, с интересом рассматривала его белое лицо и руки. Кейси же оставался совершенно невозмутимым, и Томас вдруг поймал себя на мысли, что всегда мечтал именно об этом – чтобы к нему не относились как к чему-то необычному. Никаких крайних эмоций – ни ненависти, ни обожания.

Просто еще один человек. Самый обыкновенный.

– Ну в интернате Святого Якоба, где я рос, все, включая воспитателей, думали немного иначе, – невесело усмехнулся Томас.

Бородач смерил его взглядом и сказал:

– Ну, Бог им судья, этим кретинам, а я вот, допустим, считаю, что все люди равны, и всех одинаково ненавижу. Включая, кстати, и себя… Слушай, как жрать-то хочется, а? Я, прикинь, со вчера ничего не ел. Ты как насчет перекусить? Составишь компанию?

«У него револьвер. Осторожней».

– Ну, наверное, можно, – помедлив, ответил Томас. – Есть тут какое-нибудь кафе неподалеку?

– «Кафе»!.. – беззлобно фыркнул «проповедник». – Нам такая роскошь не по карману! Зато я знаю одну лавку, где можно за несколько оливеров купить свежего эля и сыра.

– А есть мы где это будем? Прямо на улице? – неуверенно спросил альбинос.

– Ну почему? Можно у меня, – с прежней невозмутимостью заявил Кейси. – Я тут живу неподалеку…

«Что-то он прямо слишком добр, – подумал Измеритель, рассматривая бродягу. – И от Стивена спас, и домой на эль с сыром позвал… Как-то… неловко…»

В принципе, Измеритель мог сослаться на какие-то важные дела и уйти, но выглядело бы это, мягко говоря, некрасиво – учитывая, что Кейси вступился за него перед Стивеном.

«Пожалуй, он заслужил, чтобы я его угостил».

– Ну что, пошли? – спросил бродяга, со странной полуулыбкой глядя на Томаса.

Измеритель, отчего-то смутившись, тихо буркнул:

– Покажешь, где эта лавка?

– Готов спорить, тебе понравится их эль, – с ухмылкой сказал Кейси. – Темный, с горчинкой, а послевкусие… м-м-м… Чудо-вещь!

Они побрели от бара прочь.

– А сыр? – спросил Томас, глядя на широкую спину бродяги.

– А что сыр? – пожал плечами Кейси. – Нормальный… Я в них не разбираюсь.

* * *

Нельсон смутно помнил, когда в последний раз заправлял полный бак. Возможно, такого с ним не случалось вовсе, и потому вдвойне приятно было слышать, как шипит корф, растворяясь в воде, и как радостно рычит мотор после поворота ключа в замке зажигания. Впрочем, стоило вспомнить, откуда пришли деньги на топливо, и хорошее настроение улетучивалось в момент.

«Мало мне проблем со складником, так теперь еще за этим… Дином гоняйся!..»

Нельсон никогда не был великим сыщиком. К сожалению, единственное, что он более-менее умел, – это рулить машиной и находить зеркальные проемы в пещеры складников.

К счастью, у него имелся старый друг, который специализировался на поиске всего и вся.

«Почти как «ищейка»… только человек».

– Алло, Скотти?

– Нельсон, раздербань меня дракон! Ты ли это?

Телефон в квартире дядюшки Луиса был старый, плохонький, и потому собеседникам приходилось буквально перекрикивать помехи. Нельсон к этому давно привык, а вот Скотти, похоже, уже подзабыл, каково это – орать в трубку что есть мочи.

– Я, я! Мне надо с тобой увидеться! Когда можно приехать?

– Дай-ка подумать… – прохрипела трубка.

Следующие несколько секунд тишину нарушал только треск в динамике. Нельсон представил, как Скотти вытаскивает из ящика свой пухлый ежедневник, как открывает его, пробегает взглядом исписанный лист и задумчиво цокает языком.

– Давай-ка в два, – наконец протянул старый друг. – Да, в два! Но только без опозданий – уже в три я свалю до поздней ночи.

– Очередная «вечная любовь»? – хмыкнул Нельсон.

– Увы, нет, – почти натурально вздохнул собеседник. – Я бы и рад занять кем-то пустоту в моем сердце, но, блин, такова печальная реальность – старину Ригана больше никто не любит…

– Не сгущай краски. Не помню, чтобы раньше ты подолгу оставался один.

– Ну тогда я был молод и свеж… А, ладно, к дьяволу это все, работать надо! Тебя жду к двум. До встречи, Нельс.

– До встречи, старина.

Из динамика послышались короткие гудки. Нельсон положил трубку на рычаг и в первый миг немного опешил от окружающей тишины – такой непривычной она казалась после надоедливых помех, царапающих перепонки. Проходимец любил отсутствие звуков, это помогало сосредоточиться, собрать мысли в кучу. Хотя сейчас ему больше хотелось идти в места людные, шумные, быть на виду, пить, кутить, радоваться жизни и громко смеяться – громко, фальшиво и, возможно, в последний раз.

«Жаль, что времени на это нет».

Хуже всего, что Нельсон, будучи человеком мнительным, вдобавок к настоящим проблемам навыдумывал себе других, несуществующих пока, но вполне возможных. Да, Арчи дал ему неделю, но мало ли что взбредет на ум тому же Полудохлому? А может, прознав о том, что Нельсон гостил у Фостера, его захочет допросить Верн Гудман, ночной король Восточного Стоунпорта? Вообще работать на гангстеров – весьма сомнительное удовольствие: никогда не знаешь, за что тебя могут пришить.

«Ладно. Надо валить, пока дядюшка не вернулся, а то вопросов не оберешься…»

Нельсон бросил взгляд на часы. Времени в запасе была уйма, но чем себя занять, проходимец не знал.

«Может, заехать перекусить? Хочется не особо, но надо, надо, а то, по закону подлости, потом будет некогда…»

Нельсон поднялся со стула и успел даже пройти полпути до двери, когда замок громко щелкнул.

«Вот черт…»

Дверь распахнулась, и в квартиру вошел дядюшка Луис. Завидев племянника, он сначала замер на месте, а потом бросился к нему.

– Все в порядке, я… – начал было Нельсон, но Луис молча сгреб его в охапку и прижал к себе.

Так они простояли с полминуты, может, чуть дольше в оглушающей тишине комнаты. Единственное, что слышал Нельсон, – это дыхание дядюшки, частое и прерывистое.

«Перенервничал, бедняга. Что он делал, пока меня не было? Возился с Руби? Или дал ей ума и таксовал? Ездить в таком состоянии – не лучшая затея…»

– Я в порядке, – тихо сказал Нельсон.

Луис отстранился и окинул племянника оценивающим взглядом.

– Зачем этот ублюдок хотел тебя видеть?

– Ну он прознал про один… мощный артефакт и спросил меня, не слышал ли я, где его найти? Я сказал, что не слышал, и Арчи меня отпустил.

– Чего-то как-то слишком неправдоподобно все это звучит, – прищурившись, сказал Луис. – Не врешь мне, а?

Он попытался заглянуть племяннику в глаза, но тот нарочно отвернулся. Лгать дядюшке было чертовски трудно.

«Но что еще я могу сказать? Что мне дали неделю, чтобы я отыскал какого-то другого проходимца и отобрал у него артефакт? Хватит с дядюшки знания о «черной метке»… и без того от меня одни проблемы».

– Не вру, – буркнул Нельсон. – А теперь, извини, мне пора.

– Куда это ты опять собрался? – хмуро осведомился дядюшка.

– Мне все еще надо избавиться от метки, – напомнил проходимец. – И, я надеюсь, Скотти мне с этим поможет.

– Поможет… или втянет в новые неприятности.

– Других вариантов все равно нет, – пожал плечами Нельсон.

– Согласен, второго такого пройдохи, как Скотт Риган, во всем городе не сыщешь, – признал дядюшка. – Но ничего, сейчас завяжешься с Арчи, может, и посоревнуешься с ним…

– Да не собираюсь я ни с кем завязываться, брось.

– Ну да, ну да… если б каждый раз, как я слышу подобное, мне давали по центу, я бы уже выплатил Арчи долг.

Нельсон только вздохнул, а дядюшка вдруг предложил:

– А поезжай на Руби.

– Что? – Нельсон удивленно уставился на Луиса, который, порывшись в карманах, выудил оттуда ключи. – Да ну, брось! Чего я буду зазря корф жечь?

– А трехколеска твоя, стало быть, на святом духе ездит? Или на артефакте каком-то мудреном?

– Моя трехколеска жрет в два раза меньше твоей «девочки»! Да и мало ли куда нас занесет… Не хочу. Боюсь за нее. Хорошая машина.

– Ну не хочешь, как хочешь, – неожиданно легко сдался Луис.

Он обогнул Нельсона и, подойдя к кухонному шкафу, распахнул дверцу. Окинув содержимое задумчивым взглядом, дядюшка взял с полки початую бутыль вина и сказал:

– Тебе не предлагаю – ехать далеко.

– Как будто я никогда не водил пьяным!.. – фыркнул Нельсон, наблюдая за тем, как Луис возится с пробкой.

– Все водили. Но лично я давно уяснил, что лучше не рисковать. Полбеды, если сам в ящик сыграешь, а если, не дай бог, собьешь кого-нибудь? Как потом с этим жить?

– Ну, я про одного актера слышал, который бродягу сбил, – пожал плечами Нельсон. – Вроде ничего ему живется, выступает до сих пор, на рауты ходит всякие…

– Ну, Бог ему судья, значит. Этого, в отличие от земных прокуроров, не купишь.

Луис налил себе полстакана и, поколебавшись, вогнал пробку обратно в горлышко.

– И стоило ради этого доставать? – усмехнулся Нельсон.

– А то я когда-то больше пил.

Луис взял стакан, прошел к дивану и, кряхтя, опустился на него. Вытянув ноги, дядюшка посмотрел на племянника исподлобья и сказал:

– А после той треклятой операции добрый доктор вообще сказал, что мне лучше не пить. Так что я и так нарушаю.

– Немного, думаю, можно.

– Надеюсь, что так…

Дядюшка отхлебнул из стакана.

– Ну я пойду… – глядя на него, сказал Нельсон. – Путь неблизкий…

– Будь осторожен, – вздохнув, проворчал Луис. – Вдвойне, втройне осторожней, чем обычно. Не знаю, что именно ты скрываешь, но от Арчи добра не жди…

– Я буду, – пообещал Нельсон.

И, круто развернувшись, направился к двери. Распахнул ее, вышел наружу и чуть ли не бегом достиг лестницы, ведущей на первый этаж. Лишь когда рука заскользила вниз по перилам, Нельсон позволил себе выдохнуть и тихо проклясть складника, Арчи Фостера и себя самого.

«Каким же неудачником надо быть, чтобы вляпаться в подобные неприятности за один несчастный день?…»

Следующие два часа Нельсон провел весьма продуктивно: успел пообедать, заправиться и проехать большую часть пути, но дурные мысли до сих пор упрямо не покидали голову.

«Наверное, я смогу отвлечься, только если вляпаюсь в неприятности похуже. Ничто так не отвлекает от старых проблем, как новые».

Наконец впереди показался дом, в котором снимал квартиру Скотти Риган. Как любил подчеркивать сам Скотти, финансы вполне позволили бы ему выкупить весь этаж, но из-за специфической профессии пройдоха не спешил привязываться к определенному месту. Каждое следующее дело, за которое он брался, в теории могло подарить ему парочку новых врагов из числа ублюдков, привыкших решать вопросы с помощью ножей, револьверов и гранат. Поэтому все ценное имущество Скотти помещалось в один чемодан. Остальное было нужно лишь для антуража.

Припарковав самоходку неподалеку от входа, Нельсон выбрался из седла и пошел к подъездной двери. На полпути проходимец вспомнил о дядюшкином напутствии и вернулся за револьвером – кто знает, когда понадобится остудить чей-то пыл несколькими комками раскаленного свинца?

«Превращаюсь в параноика. Впрочем, с такой жизнью не грех…»

Он распахнул подъездную дверь… и тут же отпрянул, увидев, что на него несется Фитч. Черный, лохматый, с обвисшими ушами и приплюснутой мордой, уже немолодой, но все еще энергичный и преисполненный любви – к Нельсону и другим преданным друзьям хозяина.

Поняв, что гость не оценил его прыти, Фитч задрал огромную голову и так трогательно посмотрел проходимцу в глаза, что тот моментально растаял.

– Ну чего уставился, здоровяк? – проворчал Нельсон, гладя пса по голове. – Соскучился? На вот, держи…

Запустив руку в карман, проходимец достал бумажный сверток и вытряхнул на мостовую аппетитную косточку, которую специально приберег для Фитча. Завидев угощение, пес радостно гавкнул и осторожно взял подарок в зубы.

– Развлекайся, – сказал Нельсон.

Фитч посмотрел на него с благодарностью, после чего отступил в сторону и, улегшись на мостовую, принялся грызть кость.

«Хорошо быть псом. Вкусная жратва да крыша над головой – что еще для счастья надо?…» – подумал проходимец и нырнул в подъезд.

Внутри пахло дешевым табаком и ладаном. Ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, громко скрипели под подошвами ботинок, но Скотти уже неоднократно заявлял, что прихлопнет любого, кто возьмется их чинить: по шуму из коридора тощий пройдоха мог заранее определить, что к нему на этаж кто-то поднимается.

«Постоянно жить в страхе, что за тобой могут прийти… С ума сойти. Я за сегодня уже порядком перенервничал, а для него тревога – образ жизни…»

Нельсону даже стало немного жаль старого друга. Впрочем, это чувство прожило лишь до того момента, когда проходимец, приблизившись к знакомой двери, услышал:

– Катись к черту со своими отмазками, понял, нет? У нас было соглашение, раздербань меня дракон, и ты его нарушил… мудак. Да, ты. Нет, не охренел. Хватит меня лечить, Пит, работай лучше, понял, нет?! Все, отбой.

Губы проходимца невольно расплылись в улыбке. На самом деле Скотти, конечно же, нуждался в жалости куда меньше большинства горожан. Жизнь авантюриста была его осознанным выбором: он знал, на что шел, когда выбирал этот путь, и, раз до сих пор не завязал, происходящий вокруг кавардак его вполне устраивал.

Нельсон постучал – условным стуком, чтобы Скотти зазря не лез за револьвером.

«Хотя он все равно полезет – на всякий случай. Вдруг ствол другого револьвера прямо сейчас упирается мне в затылок?».

Несколько секунд царила тишина, а потом приглушенный голос Скотти осведомился:

– Это ты, Нельс?

– Я, я.

Топот, затем – лязг дверных замков (всего – три, у каждого – свой ключ, сделанный на заказ).

Наконец дверь приоткрылась, и Нельсон увидел Скотти. Кажется, с их последней встречи он похудел еще сильней – скуластый, светловолосый, с острым подбородком, большими зелеными глазами и длиннющим носом, он напоминал цаплю, которую против воли превратили в человека с помощью некоего причудливого артефакта.

«Этакий складник наоборот…»

– Раздербань меня дракон, Нельс! – весело воскликнул Скотти. – Чего это с тобой? Ты будто стал еще страшней, чем был, хотя и прежде, прямо скажем, красотой не блистал…

– Заткнись, Скотти, – сквозь смех произнес Нельсон.

Глядя в хитрые глаза старого друга, проходимец вдруг подумал, что теперь-то они точно разберутся с любыми проблемами. Нельсон был уникальным, но узким специалистом, а Скотти, не обладая каким-то особенным даром, умел всего понемногу – договариваться, искать людей и вещи, метко стрелять, драться, ездить верхом и на машине, причем на таких скоростях, что дух захватывало… словом, относился к той категории людей, которых обожают союзники и ненавидят враги.

«Люблю тебя, дружище».

– Входи давай, – сказал Скотти и отступил от двери.

Войдя, Нельсон окинул комнату заинтересованным взглядом. С последнего визита как будто ничего не поменялось: просторный кабинет с большим рабочим столом (такой бы даже Арчи понравился), мягкими креслами… и массивными шкафами, которые закрывали собой немногочисленные окна: Скотти опасался снайперов и дальнобойных артефактов.

– Усаживай свою задницу и рассказывай, что там у тебя приключилось, – заперев дверь на все три замка, велел хозяин. – Опять надо срочно артефакт продать? Или что?

Нельсон вздрогнул и рефлекторно потянулся к груди: за суетой он совершенно забыл, что на шее у него болтается безделица в форме ящерки, которую он стащил у складника.

И сколько за нее можно выручить? Учитывая, что Нельсон и близко не представлял, какая в ней таится магия и есть ли она вообще, тратить на ящерку время казалось глупейшей затеей.

«И без нее дел выше крыши».

– Да нет, – сказал Нельсон. – Все гораздо хуже.

Опустившись в кресло, он уложил руки на подлокотники и вытянул ноги. Усталость нагрянула внезапно, будто только и ждала этой короткой передышки, чтобы во весь голос заявить о себе.

«А я ведь так и не спал с позапрошлой ночи…»

– Хуже? – переспросил Скотти.

Он тоже плюхнулся на свой трон и, по-хозяйски закинув ноги на стол, сказал:

– Только не говори, что ты опять попался…

– Попался, – со вздохом произнес Нельсон. – И не только складнику.

– Так… И кто же еще тебя поймал? И на чем?

Проходимец замялся, после чего нехотя выдавил:

– Арчи Фостер.

– Что?

Густые брови Скотти взлетели на лоб, а лицо слегка побледнело. Услышать имя одного из самых влиятельных гангстеров города он явно не ожидал.

«Как бы не выставил меня за порог, – подумал Нельсон. – Скотти мне, конечно, друг, он дерзкий и наглый… но точно не дурак. знает, с кем можно связываться, а кого лучше не трогать вовсе. И Арчи как раз из последних, увы…» Хотя, с другой стороны, я ведь сейчас не против него, а как бы с ним… надо всего лишь отыскать Дина Картера и «ищейку», делов-то».

– Как ты с Фостером-то пересекся? – прочистив горло, спросил Скотти.

– Он узнал, что я проходимец. Похоже, следил за мной.

– Ну а ты, разумеется, вчера ночью как раз мотался к складнику и все подтвердил не словом, а делом, да?

– Именно. Но они, полагаю, следят уже давно. Похоже, кто-то слил меня, Скотти.

Хозяин напрягся.

– Если ты намекаешь, что это я…

– Нет, нет, ты чего? В тебе я уверен.

– Так а что Арчи от тебя понадобилось? Артефакты?

– Всего один… и он, скорей всего, не у складника.

– В смысле? А где же?

Поколебавшись недолго, Нельсон сказал:

– Пару недель назад Арчи напряг еще одного проходимца, чтобы раздобыл ему «ищейку»… не слышал о такой штуковине?

– Слышал, конечно, – медленно кивнул Скотти. – Но никогда не видел… да и вообще полагал, что это все выдумки.

– Ну, видишь, похоже, что нет. Хотя Арчи тоже ее не видел, но почему-то уверен, что этот парень… ну проходимец, которого он нанял, добыл «ищейку» и смылся.

– Арчи тот еще параноик. Жаль, что он сам этого не осознает…

– Очень, очень жаль.

– Ладно. Сейчас это не так важно. Скажи, как звали того, сбежавшего проходимца?

– Дин Картер.

– Дин, Дин, Дин… – будто пробуя это имя на вкус, принялся повторять Скотти. – Картер… Дин Картер… Слушай, что-то такое знакомое, как будто слышал, причем совсем недавно, но никак не могу вспомнить, где…

– Ну если он проходимец, вполне мог слышать.

– Вот и я о том же, да… – закивал Скотти. – Можешь его описать?

Припомнив рассказ Гарри, Нельсон описал портрет беглеца, уделив особое внимание родимому пятну в форме груши на левой щеке.

– Нет, сам не видел точно, – уверенно заявил Скотти, – иначе запомнил бы. Но он такой приметный, что найти его не составит труда… если, конечно, он, кроме «ищейки», нигде не разжился плащом-невидимкой или другой маскирующей хреновней.

– Надеюсь, что не разжился.

– И не прячется у Верна Гудмана.

– А это, кстати, мысль. Только как ее проверить.

– Разберемся. Скажи, и сколько Арчи тебе дал на его поиски?

– Неделю.

– А, так это ж целая жизнь! – усмехнувшись, воскликнул Скотти. – Найдем, не переживай! И не таких разыскивали, ага…

Он подвинул к себе пухлый ежедневник и, выдернув ручку из позолоченной подставки, принялся что-то быстро писать.

– Ну а со складником что? Кого теперь тебе надо обчистить? – продолжая елозить стержнем по листу, спросил Скотти. – И опять же сколько тебе дал? Короче, расскажи, что случилось в пещере?

Собравшись с мыслями, Нельсон, как мог сжато, рассказал старому другу о случившемся в пещере у складника. Скотти слушал внимательно, разве что не сразу бросил ручку – прежде дописал что-то в свой ежедневник, но затем только внимал словам проходимца. Яркая мимика хозяина была красноречивей любых слов: одни моменты вызывали у него удивление, другие – огорчали, третьи погружали в думы. Когда Нельсон закончил, Скотти еще какое-то время сидел, рассеянно глядя сквозь проходимца и постукивая ручкой по краю стола, а потом медленно, смакуя каждую букву, произнес:

– Доминик Орвиль… Доминик, мать его, Орвиль… Раздербань меня дракон, если я когда-то слышал это имя!

– Хреново, если не слышал, – с кислой миной сказал Нельсон.

– Не то чтобы прямо хреново – в конце концов, есть масса людей, о которых я ничего не знаю. Но о тех, у кого имеется хоть что-то ценное, обычно как минимум слышал…

– Для складника необязательно ценно то, что ценно для нас, – заметил Нельсон. – Вспомни Тима Уотсона и его дурацкую табакерку, которой цена три цента. Знал бы я, насколько она бестолковая, просто выкупил бы эту безделушку у него, и дело с концом…

– Ну не кори себя, – сказал Скотти. – Ты был приперт к стенке. Тут многие сначала действовали бы, а потом уже размышляли. В любом случае это все прошлое, а нам сейчас надо решать проблемы настоящего – то есть искать Дина Картера и Доминика Орвиля.

Он сделал еще несколько пометок в записной книжке, после чего придвинул к себе телефонный аппарат и снял трубку.

– Можешь пока на диванчик прилечь, выпить чего-нибудь… – Скотти махнул рукой в сторону журнального столика, на котором стоял небольшой графин с янтарной жидкостью. – Стаканы там же. А я пока попробую выяснить что-то насчет этих… Дина и Доминика.

– Спасибо, старина, – поблагодарил Нельсон, поднимаясь из кресла.

– Спасибо в карман не положишь, – фыркнул Скотти. – Кьево?

Услышав заморское словечко, Нельсон невольно скривился. Он не понимал, зачем Скотти периодически вворачивает в свою речь нечто иноземное, но подозревал, что среди теневых воротил подобное считается признаком остроты ума. И сейчас Скотти просто не переключился – настолько привык к роли, выбранной много лет назад, что уже и забыл, где заканчивается его «лирический герой» и где начинается он сам.

– Кьево-кьево, – буркнул Нельсон, шагая к дивану.

– Вот и славно, – улыбнулся Скотти. – Ладно, отдыхай пока… но много, пожалуй, все же не пей – меньше чем через час уезжаем на дело.