Текст книги "Волчонок с Паллады"

Автор книги: Олег Белоус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Олег Белоус
Волчонок с Паллады

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

гл. 1 Ветхий завет Книга Екклесиаста

Предисловие

Рассматривая покрытый холодными, мерцающими искорками ночной небосвод, редко задумываешься о колоссальных расстояниях, разделяющих даже ближайшие из звезд. Размеры Вселенной: 4,6⋅10¹⁰ световых лет столь чудовищно велики, что даже зная абстрактную цифру обычный человек не способен ее представить. Оперируют такими цифрами лишь заумные физики-теоретики и астрономы. Даже одна-единственная Солнечная система – всего лишь микроскопическая точка на карте нашей галактики Млечный Путь, настолько громадна и необъятна, что фотоны – самые быстрые во Вселенной объекты, до состоящего из ледяных обломков и комет облака Оорта внешней границы Солнечной, домчатся за полтора года. Да что там Солнечная система, даже если взять ее крохотную часть, расположенную между Марсом и Юпитером безжизненную пустыню из вакуума и миллионов каменных и ледяных глыб размерами от комка грязи до десятков километров – пояс астероидов, его размеры три астрономические единицы (1 а. е. равна почти 150 миллионов километров). Безжизненная? К середине двадцать третьего века как бы не так!

В минеральной кладовой Солнечной системы – поясе астероидов, в окрестностях одного из самых крупных астероидов: Паллады, на фоне беспредельной и тревожной черноты космоса, расцвеченной только немигающими и бесстрастными красными, желтыми, белыми искорками звезд и белой мутью далеких звездных скоплений и Галактик тускло блестел коричневато-серый и крохотный по сравнению с планетами цилиндрик такой идеальной формы, какую природа создать не способна. Если бы гипотетический наблюдатель мог приблизиться к «цилиндрику» поближе, то все его сомнения в его искусственном происхождении моментально исчезли, и он бы сильно удивился. Два вытянутых цилиндра, столь идеально правильной формы, словно их выточили на токарном станке космической величины, обладали циклопическими размерами: 5 миль (8 километров) в диаметре и 20 миль (32 километра) в длину каждый. Друг с другом их связывал в районе оснований через сложную систему подшипников длинный герметичный шток. Вращаясь в противоположных направлениях, цилиндры создавали за счет центробежной силы искусственную гравитацию на внутренних поверхностях. Каждый цилиндр облеплен сложной конструкцией из гигантских зеркал, причальных платформ, солнечных электростанций и заводов-спутников. Зеркала отражали солнечный свет в прикрытые бронестеклом отверстия в прочном корпусе цилиндров, освещая их внутренности. Неспешно поворачиваясь, они уменьшали или увеличивали освещенность внутри колонии в ее обитаемой части, создавая утро, день, сумеречный вечер и ночь. Эта колоссальных размеров станция, построенная по переработанному проекту далекого двадцатого века – колонии О'Нила 3 типа, называлась «Новый Кавказ» и стала родным домом для более чем миллиона человеческих существ. Заглянув внутрь нее, гипотетический наблюдатель мог почувствовать себя словно на вершине величественной горы и, посмотрев вниз, застыть в удивлении. С вершины открывался вид на целую страну – более тысячи шестьсот квадратных километров. На десятки километров простиралась ослепительно яркая зелень цветущих садов, ухоженных скверов и тенистых лесов; в солнечных лучах блестели фотоэлементами крыши многолюдных городов и селений; словно нарисованные художником, синели тонкие полосы впадающих в реку ручьев, в свою очередь втекающей в небольшое озеро с белоснежными парусниками и маленьким островом посредине. Местные называли его Морем. Там рождались, проживали жизнь и умирали сотни тысяч человек. Еще больше он бы поразился, если бы узнал, что вокруг Солнца и внутренних планет в зоне обитаемости (условная область в космосе, определенная из расчета, что условия на поверхности находящихся в ней планет будут близки к условиям на Земле и будут обеспечивать существование воды в жидкой фазе) кружились сотни станций, от совсем крохотных колоний горняков, добывающих на астероидах металлы, воду и газы на несколько десятков обитателей и научных станций до колоссальных размеров колоний, ставших родным домом для миллионов живых существ.

Человечество все еще безуспешно билось об невидимый барьер околосветовой скорости, но ближайшие звезды уже посетили автоматические станции. Но для посещения людьми звезды были так же недоступны, как и столетия назад. Впрочем, кое-что за это время изменилось. За столетия, после первого, еще робкого выхода человека за пределы атмосферы родной планеты, бесконечный космос разбросал человечество по пространству Солнечной системы от Меркурия до пояса астероидов и научных станций в системе Юпитера и Сатурна, дал возможность почти до бесконечности дробить людские сообщества по идеологическому, национальному и какому угодно признаку. С собой в космос человечество взяло все то доброе за что людей можно называть сыновьями божьими, но и всю ту гнусь и подлость, за что людей можно назвать бесами. Ойкумена (Ойкумена – освоенная человечеством часть мира) стала пестрым лоскутным одеялом из самых разных, вплоть до абсолютно невозможных на такой маленькой Земле, человеческих обществ. Какое-либо единообразие в обитаемом пространстве, которое даже самый быстрый объект Вселенной – фотон, пролетает почти час, было невозможно даже технически.

Глава 1

Отец: высокий, статный мужчина в самом расцвете сил и, стремительно влетевший в дверной проем микродрон, выстрелили одновременно. Тихо прошуршали электромагнитные автоматы. Силой удара вражеский аппарат отшвырнуло в стену коридора, на тусклый в предрассветном свете пол он шумно рухнул уже измочаленной грудой пластиковых и металлических осколков. Белую рубаху на груди отца наискосок перечеркнули темно-бардовые пятна. Он еще миг стоял, тело не могло поверить и принять, что все: желания, надежды и самое драгоценное жизнь, уже закончились, глаза тускнели. Сначала из ослабевших рук выпал на пол короткий автомат, потом мертвое тело с глухим стуком рухнуло плашмя. Короткая предсмертная судорога пробежала по атлетическому телу, затих. С такими ранами не живут. Отец мертв.

Несколько мгновений Алексей не отводил оцепенелого взгляда от бездвижного тела самого близкого человека. На спине неспешно расплывалось не меньше десятка кровавых дырок. Ведь это любимая рубашка отца, а теперь ее только выбросить мелькнуло в голове нелепое сожаление и от чудовищности и неуместности этой мысли преграда, которой он отделил себя от реального мира рухнула. Страшная боль острой иглой затерзала сердце. В отчаянной попытке удержаться и не завизжать, он сунул в рот ладонь, крепкие зубы изо всех сил впились в мясо, прокусывая почти насквозь, глуша рвущийся из глубин существа немой крик. Мальчик утробно, словно волчонок, у которого охотники убили родительницу, зарычал, злые слезы нарисовали на щеках мокрые дорожки. На душе остались пустота и безразличие. Про отца можно было рассказывать разное. На «Новом Кавказе» путь из низов к благополучной жизни шел через звериную жестокость и кровь, через все это пришлось пройти отцу. Поговаривали, что на его совести десятки, если не сотни жизней, что ему ничего не стоило убить человека: зарезать, застрелить. В молодости он собственной рукой казнил «отступников и предателей» и участвовал в множестве перестрелок и рукопашных потасовок. Когда он прославился «подвигами» и сам стал главой группировки, то не брезговал ни рэкетом, ни вымогательством, ни пиратством. Только торговлей людьми и человеческими органами принципиально не занимался, за что главари других группировок «Нового Кавказа» считали его чистоплюем и снобом. Колония «Новый Кавказ» была местом крайне специфическим и заслуженно неофициально звалась новой Тартугой (пиратский город-остров в семнадцатом веке). Хозяин колонии: Беслан Виелхоев, наследственный президент Правления акционерного общества «Новый Кавказ», бессменный глава гражданской администрации, командующий вооруженными силами и верховный комиссар полиции, при соблюдении определенных правил охотно сотрудничал с такими как у отца группировками. Пиратство, работорговля и производство натуральных наркотиков составляли одну из основ экономики «Тортуги» двадцать третьего века. Главное условие не нарушай приказы хозяина колонии и слишком нагло ее законы, а как ты за ее пределами добываешь средства, возглавляемую Виелхоевым полицию не заботило и протесты ограбленных ее не интересовали. Как в древности на казачьем Дону: С Дона выдачи не было, так не было выдачи с «Нового Кавказа».

Все это Алексей знал, но это был его отец и к сыну он был по-своему добр. Мальчику вдруг стало все равно: умрет ли он сам или нет: отца, последнего родного человека после гибели матери, исподтишка сразила подлая рука. Он был не просто в отчаянии, от невыносимого горя лицо перекосила гримаса дикого бешенства, пальцы изо всех сил впились в ладони так, что из-под ногтей показалась кровь. Время словно остановилось, впервые в жизни он не думал об уходящих минутах. Тень вечности легла на душу, вряд ли напавшие на дом шакалы оставят в живых будущего мстителя. Новый день, скорее всего последний для мальчика, наступал с «Нового Кавказа».

Алексей затравленно оглянулся. Управляющий искусственный интеллект колонии еще не до конца повернул освещающие поверхность колоссальных размеров зеркала и из окна лился утренний полумрак. Он скупо освещал круглую комнатку с пестрыми восточными коврами на стенах, перечеркнутыми цепочкой пулевых отверстий; на полу лежали вышитые подушки, отчего комната казалась подобной мрачному склепу; на отцовской постели в углу беспорядок: вокруг раскрытой сумки разбросанные вещи, собрать не успели; со стены с портрета в траурной рамке в сына вглядывалась, грустно улыбаясь, красивая женщина с мягкими чертами славянского лица, голубыми как летнее небо глазами и непослушными русыми волосами, выбивающимися из под платка – покойная мать Алексея. На полу под подоконником в кроваво-алой луже лежали тела дальних родственников, проживавших вместе с отцом одной, дружной семьей: двоюродных дядей Ильяса и Тагира. Ближайшие окрестности отцовского дома тонули в утренней, пугающей полутьме, из окна видна лишь площадка для гольфа, где отец любил сыграть партию-другую с приятелями, да смутные очертания деревьев ближайшей рощицы. Могильную тишину дома нарушало лишь негромкое и совершенно неуместное жужжание кондиционера. Электричество в доме нападающие не вырубили, этим мог заинтересоваться управляющий системой электроснабжения колонии искусственный интеллект и послать для проверки дрон, а зачем нападающим потом неприятности с полицией «Нового Кавказа»? Когда сигнализация среагировала на взлом дверей, а разбросанные по дому видеокамеры показали нападавших, отчаянные попытки отца связаться с подчиненными джигитами ни к чему не привели. На экране телефона снова и снова высвечивалось сообщение: «Обрыв связи» – связь блокировали. После трагической гибели матери Алексея прошло семь лет, но отец так и не женился. При мысли о матери подростку стало немного легче. Он ее почти не помнил, так отдельные отрывки. Мальчишка был слишком мал, когда она погибла. Тогда его жизнь была наполнена материнской заботой и любовью и, положа руку на сердце, она единственный человек, которого мальчик по-настоящему любил. Алексей, с усилием отогнал неуместные сейчас мысли.

Боль в почти насквозь прокушенной ладони немного отрезвила, зубы разжались, и окровавленная рука безвольно упала. Никто не придет на помощь, о нападении на дом Гирея никому из его друзей не известно. В этот миг короткое детство Алексея, хорошее ли, плохое, закончилось. Мальчик, которому едва миновало тринадцать, оттер тыльной стороной ладони слезы с глаз и мокрых щек, взгляд упал на обагренные собственной кровью ладони. Еще вчера на стрельбище они держали электромагнитный автомат. После завтрака едва поднялись из-за стола, отец объявил, что сегодня испытает меткость сына. Стреляли в общественном стрельбище. Когда автомат перестал тихо шипеть, выплевывая разогнанные до сверхзвуковой скорости пули, Алексей нажал на оружии кнопку предохранителя и положил его прохладной пластиковый коробкой на сгиб локтя. Потом с надеждой посмотрел на вглядывающегося на мишени в бинокль отца. Тот обычно скупился на похвалы. Такой уж у него был тяжелый характер, властный до жестокости – все должно быть так, как он распорядился, и никак иначе, отец должен держать все под контролем. Алексей пытался бороться с этим, отстаивать собственное мнение, но все бесполезно. Наконец отец опустил бинокль и посмотрел на сына со странным выражением.

– Молодец сынок, метко стреляешь вот так же всаживай пулю в любого врага, никого не жалей.

– Хорошо baba (папа на крымскотатарском) – мальчишеское лицо от скупой похвалы отца осветилось счастливой улыбкой…

«Автомат… точно автомат! Потомок ханского рода Гиреев ждать пока перережут горло словно барану, не станет И не важно, что у него – мальчишки, в противостоянии с стальным аватаром (управляемым человеком антропоморфным роботом) шансы практически нулевые!» Глаза засверкали свирепой решимостью, мальчишеское лицо буро покраснело, как у отца, когда тот приходил в бешенство, голубые, мамины глаза потемнели, налились кровью. Изо всех сил топнув ногою по пластиковому полу, осторожно присел и, не чувствуя боли в окровавленных руках, подхватил отцовский автомат. Привычным движением проверил счетчики энергии и пуль. Нормально, пострелять хватит. Огляделся по сторонам, на стене поверх дорогого, привезенного с Земли цветастого ковра ручной работы сверкает причудливыми узорами на ножнах отцовский кинжал. Ручка из натуральной слоновой кости и золото – наследие то ли 15-го то ли 16-го века, но хорош он был не этим. Клинок, изготовленный из производимого только на станции «Новый Валдай» многокомпонентного сплава на основе железа, резал все, что угодно: сталь, бетон, без разницы. А ножны автоматически затачивали его до толщины несколько молекул. «Пригодится!» Сорвав, засунул за пояс.

Гиреи – династия ханов, правившая Крымским государством с начала XV века до присоединения его к Российской империи в 1783 году.

Скользнув к дверному проему, мальчик скорчился за углом, на полу; холод пластика остужал разгоряченное тело, приклад автомата привычно уперся в плечо. Об окно нудно билась залетевшая в комнату пчела. Какое ей дело до разборок двуногих существ? Он успел вовремя. Знаками судьбы прогрохотали в коридоре тяжелые шаги аватара. Через несколько секунд на уровне полутора метров в проем открытой настежь двери осторожно проскользнул ствол автомата. Через миниатюрную «пимпочку» камеры на нем неизвестный пытался осмотреться в последней незахваченной комнате обширного дома главаря пиратов Гирея. Еще миг и невидимый враг посмотрит вниз.

За угол змеей скользнул ствол автомата мальчика.

«Шух, шух, шух,» – негромко прошипел, словно опущенный в воду багрово светящийся от жара стальной прут.

В коридоре с металлическим лязгом рухнуло на пол двухсот пятидесятикилограммовое тело. И вновь разъяренной коброй зашипел автомат, поливая врага, словно из брандспойта, пулями, пока счетчик не показал ноль.

Теперь быстрее, пока управляющий аватаром человек не очухался! Из рукояти выпал пустой магазин, но не успел он с лязгом упасть на пол, как мальчик вскочил на ноги. Диким барсом выпрыгнул из дверей, на ходу выхватывая из ножен бритвенно-острый отцовский кинжал. На полу грузно ворочалась металлическая туша, отдаленно похожая на знаменитого робокопа из старинных фильмов Голливуда. Корпус аватара пробит десятками пуль, ноги измочалены, но критические узлы, в голове и резервный в груди, не пострадали и железные руки уже тянулись к выпавшему из них автомату. Появление мальчика стало для управлявшего роботом человека полной неожиданностью, что дало Алексею шанс. С утробным криком мальчик рухнул сверху на врага. Ударился коленями об металлическую тушу, но все это потом, все– неважно. Изо всех сил ударил кинжалом. Острие до гарды, словно в масло, вонзилось в грудь аватара, там, где у человека находится сердце, с усилием провернулось. Конечности робота гулко ударили по полу, оставив в нем глубокие вмятины. Следующий удар игольно-острого острия пришелся в горевшую красным огнем фотоэлемента глазницу. Алексей словно безумный наносил и наносил удары, кромсая аватара отцовским кинжалом, пока тот не перестал шевелиться лишь конвульсивно сжималась правая кисть, словно оторванный хвост мерзкой ящерицы. Запахло паленым, из дыры в глазнице показался полупрозрачный дымок.

Боль потерь на краткий миг отступила назад. Он, тринадцатилетний мальчишка завалил боевого аватара! Если бы кто-нибудь об этом ему рассказал, он никогда бы не поверил! На какой-то миг нахлынула горячая волна ликования. Кинжал в ликующем жесте взлетел к потолку, из мальчишеской груди вырвался клокочущий победный крик. Столь громкий, что его ясно услышали даже за пределами дома. Потом взгляд упал на мертвое тело отца, лицо искривилось. Накатила слабость. Кинжал выпал из ослабевших пальцев. Он задрожал словно в лихорадке, мальчик сейчас был слаб, словно грудной ребенок. Опираясь на стену, он с трудом поднялся на ноги и несколько мгновений так стоял, ощущая, как по капле выходит из души и тела мертвенный, словно в холодильнике, холод. Все-таки он был всего лишь ребенок. Гибель на его глазах отца, схватка с аватаром, это слишком много для хрупкой детской психики. Растерянность и слабость продолжалась несколько суматошных ударов сердца. Там, где-то в доме были еще враги. Он схватил с пола кинжал и метнулся назад, в комнату.

На другой стороне обширного дома Гиреев осторожно идущие по коридору аватары замерли, прислушиваясь.

– Ты слышал?

– Да… похоже на волчий вой.

– Волк? Какой волк, shit (дерьмо)? Бегом туда, – аватар махнул рукой в глубь дома откуда раздались странные звуки, – аватар Лиана уничтожен!

Перед закрытыми дверьми все еще слабо дымилась разбитая в хлам металлопластиковая туша аватара, рядом валялся расстрелянный дрон. Автары переглянулись. Оглушительный, звонкий удар металлической ноги вынес дверь словно картонную, она с грохотом врезалась в противоположную стену. Удивительно стремительно и ловко для таких массивных тел, аватары, контролируя автоматами пространство, просочились в комнату. На полу лежали три окровавленных тела последних защитников дома и никого живого, лишь перед дверью валялась черная коробочка автоматного магазина, пустая. Но где же тот, кто уничтожил аватара? Только после применения «видящего» сквозь стены радара захватчики обнаружили ведущий за пределы дома замаскированный подземный ход.

Расстегнув чуть трясущимися пальцами верх рубашки, Алексей вытащил материнский крестик, единственную память о самом дорогом ему человеке, он всегда находился с ним, губы торопливо прикоснулись к холодку металла, затем крестик отправился обратно. Отодвинул кусок дерна, маскировавший дверь расположенного на краю принадлежащей Гиреям земли бункера, настороженно прищуренные глаза оглядели узкую панораму. Где-то в скрытой утренним полумраком траве цвиркали сверчки, время от времени над головой хлопали невидимые крылья, все спокойно и тихо, словно считанные минуты тому назад не полегла все родня по отцовской линии. Брызнул свет, рассеивая ночной полумрак. С каждой секундой все больше светлели, проступали стены и окна отеческого дома и поляны с аккуратно подстриженной травой. Далеко за пределами прочных стен колонии неторопливо проворачивались колоссальных размеров зеркала, с каждым мигом направляя внутрь все больше солнечного света. Постепенно появлялись, поднимаясь крутой стеной ввысь сады апельсиновых и лимонных деревьев. Ветки клонились вниз под весом налившихся соком желтых плодов, а ветер приносил сладкий с привкусом хмеля запах цитрусовых. Вверху вместо голубеющего неба, чтобы увидеть, необходимо поднять голову почти вертикально вверх, на зеленых холмах красные словно кровь, крыши селения Акапа. Зрелище немыслимое для выросших на Земле, но самое привычное для обитателей колоний О'Нила. Свет заиграл на окнах родительского дома, зелень вокруг показалась мальчишке как никогда яркой и сочной, а жизнь –такой желанной. Аватаров снаружи не видно, видимо все еще разбираются куда делась их потенциальная жертва.

Алексей гибко выбросил худенькое мальчишеское тело из двери бункера и в тот же момент у самого лица непрерывная очередь автоматического пулемета посшибала траву, словно невидимой косой. Черт! Он едва успел скатиться назад, звонко хлопнула, закрываясь дверь. Алексей прислонился спиной подальше от амбразуры к холодной стене. Убежав из одной ловушки, он попал в другую. Горло перехватил прогорклый спазм. Неужели он умрет? Неужели никто не обратит внимание на то, что здесь творится? Он хотел видеть, слышать, ходить… жить.

Следующие десять минут прошли для мальчика словно в страшном сне. Ему повезло. Он на миг высунулся осмотреться в амбразуру. От дома стремительно летел в полуметре над травой небольшой дрон, еще немного и он мог проникнуть внутрь бункера. Тогда конец.

«ШШШШ!» – глухо прошипел упертый в плечо автомат, дрон, сбитый на лету, рухнул, чадный дымок поднялся в светлеющее небо.

Ответные пули безуспешно зацвенькали, задолбили перекрытие бункера, высекая искры уносились вдаль. Мальчик поспешно отпрянул внутрь.

Накопившиеся под прикрытием дома аватары пошли в атаку. На поляне замелькали стремительные металлические силуэты, ответный огонь стал жестче, пули то и дело впивались, рикошетили от бетона. Мальчик упрямо стиснул зубы, расширенные зрачки заледенели. Меткость Алексея успели оценить и наступали по всем правилам тактики. Пробежав десяток шагов, аватары падали на землю и отползали в сторону, в этот момент с другого края поляны поднимался следующий. Враги продвигались все ближе. Мальчик стрелял, стрелял и, кажется, попадал. По крайней мере фигурки падали, то ли залегали, то ли пули повреждали аватаров. Несколько раз свинцовые гостинцы залетали через узкую амбразуру внутрь бункера, со звоном рикошетили от стен. Сердце сжималось от ужаса, он на миг отшатывался назад, но раз за разом до боли стиснув челюсти заставлял себя возвращаться.

Когда аватары откатились назад, оставив на поляне несколько дымящихся тел, мальчишка бессильно сполз на каменный пол, заплакал зло, без слез. Запах сшибленных пулями цветов смешался с запахом свежескошенной травы, ударил в ноздри. Через узкое отверстие амбразуры донесся протяжный крик муэдзина, из тьмы протаял острый шпиль мечети, жизнь продолжалась. Сколько еще он продержится против опытных воинов? Минуту? Две? Повезло что нападавшие не применяли тяжелое вооружение. В противном случае он не продержался бы и нескольких секунд. В любом случае он обречен и, если бы не гордость, никогда не сдаваться, он наверное бы просто вышел из бункера чтобы прекратить этот ужас. Взгляд зацепился за часы на запястье. Десять минут? Неужели бой длился всего десять минут? Не может быть!

***

Среди космической пустоты и мертвых искр непостижимо далеких звезд всего в нескольких тысячных световой секунды от станции «Новый Кавказ» в пространстве неподвижно висел невидимка для мощных радаров и вседиапазонных датчиков электромагнитных излучений колонии небольшой разведывательный корабль, выполненный по технологии стэлс. Он принадлежал разведке одного из сильнейших государств – объединений человеческих колоний в космосе: Содружества англосаксонской демократии. Корабль казался мертвым, но это было не так. В сердце корабля – центре управления в могильной тишине на креслах застыли в напряженной позе несколько человеческих фигур. В тусклом свете потолочных плафонов операторы аватаров казались экспонатами кунсткамер. Синие, неподвижные лица, ни тени растительности на лысых черепах, глаза закрыты, из височного шунта в черепе торчит штекер. Позади них выгнутый, широкий пульт перемигивается множеством огней: красных, зеленых, желтых. Перед вмонтированным в него экраном в неудобной позе склонился темнокожий человек. Хотя человек ли? Руки, ноги и часть туловища, были технологичными: из металла и пластика, живой лишь голова в обрамлении имплантированных в лысый череп пластин и антенн. Темный цвет и характерные пухлые губы выдавали происхождение от жителей Африки. В глубоко-черных, внимательных глазах под широкими нахмуренными бровями презрительное внимание, вывернутые губы кривятся в снисходительной и злой усмешке. Антропологи и биологи за пределами Содружества англосаксонской демократии уже давно сомневались, можно ли считать киборгов-жителей англосаксонской демократии, практиковавших глубокую киборгизацию организма людьми, или это уже отдельная разумная раса, тем более что и вынашивалось большинство будущих граждан этого государства не женщинами, а фабричным способом в искусственных матках. А если еще учесть запрещенные в большинстве человеческих стран глубинные манипуляции с генетическим кодом, то их сомнения, становились более чем обоснованными.

Тишина прервалась негромким шумом. Один из операторов аватаров – манекенов, пустых оболочек, заполненных искусственными мышцами и, электронными органами чувств, пошевелился. Рука с металлическим лязгом медленно вытащила из височного шунта штекер, приоткрылись еще затуманенные виртуальными грезами глаза.

Дистанционно управлять аватаром позволяло прямое подключение к человеческому мозгу через шунт, что давало возможность максимально полно погрузится в виртуальную реальность. В тех колониях, где шунтирование было запрещено законами, для управления аватаром использовали пронизанный плотно прилегающими к коже биодатчиками костюм в комплекте со шлемом для виртуалки. В двадцать третьем веке изготовление аватаров стала целой отраслью производства. Их монтировали все технологически развитые государства человеческого космоса, но особенно славилась по всей Солнечной системе продукция технологических гигантов Англосаксонской федерации, предоставлявших клиенту продукцию самых разнообразных форм: от человекообразных, до схожих внешним видом на животных или насекомых и, размеров: от лилипутов до Кинг-Конгов. Человек двадцать третьего века не мог обойтись без них ни в экономике, ни в науке, ни в технике. Там, где хрупкий людской организм не мог находиться или, жизнь человека подвергалась опасности, трудились надежные аватары. Они спускались в глубины планет-гигантов Юпитера и Сатурна, работали в шахтах, в открытом космосе и на поверхности враждебных к земной жизни планет. Там они были незаменимы. И конечно они использовались в военном деле.

Человек повернулся к темнокожему.

– Сэр! Если бы мне сказали, что какой-то малец столько продержится против шестерых боевых аватаров, никогда бы не поверил! Мальчишка умудрился вывести из строя Мика, Джулию и Лиана. Да он славный парень! – в голосе появились просительные нотки, – Сэр Мухаммед! Мы уже выполнили поставленную задачу: старший Гирей с братьями мертв. Как-то не с руки убивать детей, может отпустим мальчишку?

Киборг слегка поджал губы и повернул в сторону подчиненного лицо. Сидевшие со штекерами в черепе операторы, внезапно проявили интерес к тому, что происходит за пределами виртуального мира. Не открывая глаз, заинтересовано повернулись к Мухаммеду.

Снежок (презрительная кличка белых у чернокожих жителей Содружества англосаксонской демократии), осмелившийся обсуждать приказ, был массивен и тренирован, а лицо являло миру великолепно сбалансированную смесь преданности, почтительного внимания и служебного рвения. Но Мухаммед не принадлежал к числу людей, которые восприняли бы такое выражение лица слишком уж всерьез. Боевики из «космических котиков» были всего лишь пушечным мясом, обязанным неукоснительно придерживаться выдаваемых представителем разведслужбы: «Пять звезд» то есть им, Мохаммедом, инструкций. Поэтому потенциальный бунт необходимо душить в зародыше!

– Рядовой первого класса Смит, повторите отданный вам приказ, – голос киборга, казалось, мог заморозить даже кипящий на огне котел с грешниками в аду.

Тот едва заметно вздохнул. Похоже зря он осмелился просить за мальца. Ответил спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи:

– Уничтожить старого Гирея и его родственников.

– Ну и что же вы копаетесь? Что президент предъявит избирателям? – в голосе появился яд, достаточный для целого клубка тайпанов (Тайпаны – род очень ядовитых змей семейства аспидов. Крупные австралийские змеи, чей укус считается самым опасным среди современных змей). Густые брови презрительно поднялись – Ваши безуспешные потуги ликвидировать обычного мальчишку?

– Сэр! – упрямо повторил попытку спецназовец, – Все взрослые Гиреи уничтожены, а электроника в доме выжжена. Так что нам не смогут предъявить доказательства нашего участия в деле. Сэр! Какой смысл в излишней жестокости?

Несколько секунд Мухаммед молча смотрел в типично англосаксонское лицо с волевым подбородком и серыми глазами, когда-то таких называли WASP (Белый англосаксонский протестант, термин, обозначавший привилегированное происхождение). Потом пухлые губы искривились в неприятной усмешке:

– Вы что правда не понимаете или претворяетесь? Остался живой свидетель, он вас видел, а свидетелей быть не должно! Напоминаю, что в нашей службе не бывает тех, кто не выполняет приказа. Их в лучшем случае вышвыривают на улицу. Я ясно выразился?

– Так точно, сэр! – в глазах спецназовца сверкнул откровенный страх.

Угроза была более чем весомая. В англосаксонской федерации, объединяющей 78 колоний от совсем крохотных, до гигантских с населением в миллионы человек, власть принадлежала мегакорпорациям. Государство было крупнейшей из них, но всего лишь главной среди равных. Личной и частной собственности по закону не существовало, всем обеспечивали и всем владели мегакорпорации. Их хозяева – граждане нулевого класса могли реализовать любые, даже самые буйные фантазии. Ниже по положению стояли граждане первого класса: директора филиалов мегакорпораций, ведущие ученые, артисты, спортсмены и прочая богема. Они бесплатно обеспечивались первоклассными товарами и услугами: от жилищ и спортивных автомобилей до одежды, ресторанной еды и бытовых мелочей. Еще ниже находились граждане 2-3 классов. Они получали все необходимое бесплатно и на условиях социального найма в соответствие с собственным рангом: от жилища до одежды, еды в столовой и бытовых мелочей, но только до тех пор, пока статус не утерян. Условием его сохранения была работа на одну из мегакорпораций и вместе с работой человек терял и статус, превращаясь в негражданина, которому место на улице и судьба его никому не интересна. Жив ты или умер от голода – это твои проблемы