Текст книги "Избранник судьбы"

Автор книги: Олег Фомин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Отец удивлённо посмотрел на Байкера, слегка прищурившись и улыбнувшись.

– Ренега-ат, – протяжно заголосил он с оттенком излишне притворного упрёка.

– Ну только не говорите, что вы иной точки зрения! – парировал пёс, недовольно отворачивая морду. Отец погладил шерсть животного.

«Да всё верно, Байкер. Меня порой тоже мучает вопрос: зачем мы вообще оберегаем людей, когда прекрасно ведаем, что мир, откуда придут колонизаторы и где, между прочим, родина наших предков, намного лучше во всех отношениях? Не разумнее ли будет объединиться с ними и создать вместе тот порядок и справедливость, которые у нас едва не вымирают и по которым, мы, Стражники, скучаем долгие века?»

Байкер неожиданно проникся тревогой.

«И что же вас удерживает?» – опасливо осведомился он.

Реакцией хозяина на данный вопрос было длительное безмолвие. Пёс подумал, что он не желает отвечать, и устало положил голову на траву, но спустя некоторое время уловил мысленную волну отца:

«Не знаю.»

Уши Байкера приподнялись, словно в непонимании, о чём это он, но сообразив, пёс опять вернулся в состояние дремоты. Между ними настал продолжительный суверенитет. Оба героя не обменивались информацией ни с помощью голоса, ни телепатически.

«Байкер,» – наконец откликнулся хозяин. Зверь резко поднял переднюю часть туловища.

«У меня к тебе поручение. Ступай за моим сыном, он сейчас дома у своего друга Алексея.»

Пёс вопросительно накренил морду.

«Не пялься на меня, как на идиота, а исполняй, – настоял отец. Затем он встал и кинул взгляд куда-то на полосу горизонта: – Предчувствие рядом со мной вертится. Дурное… Может мне только мерещится, но страховка никогда не бывает лишней. Всё равно ты от круглосуточного безделия вот-вот мхом обрастать начнёшь. Разомнёшь косточки, пробежишься, так сказать.»

«Ладно, у меня претензий нет, – огромный четвероногий танк принялся медленно и с неохотой поднимать отяжелённое ленью тело. – Только я предпочитаю работать с авансом.»

«Попрошайка, – отец вздохнул. – Ни стыда, ни совести. Тут война не за горами. Хоть бы ради общего дела мог бескорыстно внести свой вклад.»

Хозяин позаимствовал у дерева несколько листьев и размял их в шарообразно сомкнутых ладонях. Затем он стал нашёптывать всякие несуразные, но красиво звучащие, сочетания букв вроде заклинания. Вместе с тем его руки обвило таинственное розовое свечение. По окончании бормотания цветной клубок разорвался на крохотные пучки, развоплотившиеся в следующую секунду.

На ладони отца теперь лежали не перемолотые листья яблони, а излюбленное кондитерское блюдо Байкера – вафля в шоколаде.

Хозяин адресовал её в жадную пасть животного. Распрессовав продукт и отправив в желудок, пёс изрёк:

– Спокуха, босс. Всё сделаем чисто, без шума и пыли.

С легкостью феи некогда казавшийся неуклюжим Байкер перепорхнул через высокий забор и дал газу до отказу. Скоро шорох рассекаемых им чащ крапивы и чертополоха был недосягаем до слуха.

– Тоже мне, киллер, – фыркнул отец.

* * *

Михаил ведал о том, что Симаковы не запирают калитку на щеколду, поэтому стоило толкнуть её пальцами, и мальчик вошёл на дружественные владения.

Миновав не очень опрятный двор, Михаил постучал в двери. Отворил Алексей.

– О, Миха, привет! Располагайся! – за рукопожатием последовало приглашение одноклассника в своё жилище.

На кухонном столе царил беспредел. Резаный картон, фольга, ампулы от лекарств, баночки с жидкостями, порошки и прочие компоненты застелили его поверхность, демонстрируя прототип свалки. Удивительно, но Николай, который около двух часов посвящал всего себя обожаемому хобби, не выглядел измотанным, хотя такая кропотливая операция, да ещё и в хаосе принадлежностей, запросто может довести до мигрени.

Заметив явившегося ассистента, алхимик весело воскликнул:

– Мишка, заступай на дежурство! Пост сдал!

– Пост принял! – отчеканил Михаил и сменил Николая на трудовой должности. Он тоже был подкован в экстремальном и филигранном занятии друга. Честно говоря, он и подарил идею и принцип того оружия, которое Варанов использовал сегодня в стычке с хулиганами. Оно не являлось единственным проектом юных лаборантов, кроме него присутствовали более взрослые затеи, разработанные ими за годы ювелирного труда.

Самый масштабный замысел – создание бомбы широкого радиуса поражения – они осуществили ещё в позапрошлые летние каникулы. Правда в её конструкции участвовал только Николай, лишь по завершении сборки он раскрыл Алексею и Михаилу свой секрет и предложил совместно провести военно-полевые испытания: всё-таки одному неинтересно. Заинтригованные экстраординарным предприятием, они легко согласились, хотя в будущем едва не пожалели, что клюнули на удочку Николая.

Алхимик показал новым сообщникам своё детище. Твёрдое огнеопасное вещество по объёму могло посоревноваться с кирпичом!

Им не терпелось опробовать изделие по назначению. Кратким совещанием был вынесен вердикт на снос ветхой, заброшенной хибары на окраине села.

И вот, прекрасным субботним вечером, когда начало смеркаться, террористы добрались до нужного пункта, стараясь не привлекать внимания посторонних глаз. Скрепив шашку с фитилём, дававшим мальчишкам ровно минуту, чтобы удрать, они подожгли его и врубили ноги на высшую передачу.

Затаившись в траве в пятидесяти метрах от сгнившей хижины, они ждали представления с разбушевавшимся сердцем и загерметизированными ушами.

И дождались…

В общем, с расчётом дозировки вещества произошёл перебор. От здания тогда мало чего осталось, а вот зато впечатления сохранились в памяти навечно. Огненно-дымовой гриб цвёл недолго, но в реальности куда эффектнее, чем в американских боевиках, трава согнулась под ударной волной, пылающие обломки чуть не долетели до экспериментаторов. «Бьюсь об заклад, это слышала вся деревня! – восхитился творец бомбы. Спорить с ним никто не стал.

Понимая, что плоды их деятельности столпят сюда косяки местных жителей, они дружно смылись с места пожара.

Ну а на другой день их караулила госпожа расплата. Троица и до сей поры не раскусила, где они тогда прокололись, но отцы мальчиков неясным образом пронюхали об их подвиге. Алексей получил от родителя незабываемый сеанс воспитательной терапии: неделю он ходил с больной шеей. Николай, как организатор, прошёл через то же самое, но в удвоенном формате. Отец же Михаила не прилагал грубой силы, а только побеседовал с сыном тет-а-тет. Он знал характер Михаила и то, что угрызения будут мучить его дольше синяков.

С того момента ребята не замышляли таких грандиозных планов, уделяли химическому баловству реже свободного времени, и причём втайне от родителей.

– Перекур! Миха, пошли микросхемы плавить, – Алексей подразумевал компьютерные стрелялки, причём очень горячие и садистские, каких Михаил не любил, и здесь вкусы друзей расходились. Но семикласснику наскучило целый час возиться с барахлом, и он направился в комнату Симакова.

На диване стояла хрустальная ваза с пирожными, шоколадная плитка и литровая коробка сока. Алхимики приступили к пиру, а Алексей уселся за электронную машину.

Успеваемость Симакова балансировала между тройками и четвёрками, и в тонкостях химии и физики котелок восьмиклассника варил неважно. Но хобби имелось и у него. Гуманитарное. Он не по возрасту превосходно рисовал. Карандаш, ластик, набор кистей, гуашь и акварель составляли арсенал молодого художника. Алексей способен был отменно нарисовать что угодно: людей, здания, природу, натюрморты, но его страстью являлись монстры, которых он сам придумывал, давал имена и переводил на бумагу. Коллекция Симакова умещала в себе более сотни полотен с непостижимыми чудовищами, которых, слава Всевышнему, нет наяву.

– Кстати, Миха, – игроман отклеился от монитора, – я сегодня проснулся, и на меня вдруг такое вдохновение свалилось, как бочка мёда на медведя! Короче, спёк я одного страшилу. Хочешь, покажу?

Не дожидаясь ответа, он двинулся к шкафу. Порывшись немного в верхнем отделе, он вынул оттуда лист ватмана, свёрнутый в рулон.

– Во! – гордо произнёс Алексей и расстелил рисунок на диване. Михаил ни с того, ни с сего подавился и закашлял. Николай похлопал одноклассника по спине, однако напасть тянулась довольно долго. Когда приступ утихомирился, Облаков залпом поглотил стакан апельсинового сока. Раскрасневший, он глубоко и громко дышал, не смея задеть картину взглядом.

– Эй, Миха… Чего это с тобой? – Варанов пошевелил мальчика за плечи – тот испуганно таращился в неопределённое пространство. Но несмотря на оцепенение, Михаил всё же «вышел на связь»:

– А?.. Да нормально… Где-то я видел этого гражданина. Я сейчас.

Михаил заторопился в ванную. Там он пустил холодную воду из крана и ополоснул лицо. «По-моему, я схожу с ума,» – штамповалась строчка в голове мальчика нескончаемым тиражом. На картине он встретил рогатого монстра из сна. В нём была учтена каждая мелочь. Копия без изъян.

– Я схожу с ума, – хрипло повторил мальчик своему близнецу в зеркале.

– Мишка, дуй сюда быстрее! – разразился ор Симакова. Потрясённый увиденным Облаков, конечно, пулей не примчался, а лишь вяло проковылял в комнату. Он не знал, что побудило Алексея позвать его таким переполненным эмоциями тоном, но он не сомневался: после этого события его уже ничто не сможет поразить.

И он сильно ошибся.

За окном бесшумно падал дождь. Золотой дождь.

Приглашение во двор троице не потребовалось.

Задрав носы к небу, они наблюдали за мягким, невесомым приземлением водяных капелек, сияющих золотом, словно армада светлячков, у которых повернулся вспять биологический ритм. Соприкасаясь с кожей, капли доставляли приятное ощущение. Подростки погрузились в транс, каждый из них забыл обо всём на белом свете, даже о том, что рядом находятся другие люди, и заворожено онемел, расправив руки в стороны.

Они могли остаться в этих каменных позах до того времени, пока не пройдёт дождь. Их вывел из небытия гул пролетевшего очень низко над крышами домов кукурузника. Когда ребята пришли в себя, они глядели на то, как самолёт стремительно набирает высоту. «Пилота, видать, тоже хватило, – был уверен каждый из друзей. – Хорошо, хоть очухался.»

– Вы что-нибудь подобное видали? – зомбированным голосом спросил Михаил. Алексей с Николаем еле качнули головами. Да и Михаилу их ответ не был нужен, это звучало скорее удивление, нежели вопрос. Дождь выкинул рогатого монстра из памяти Михаила давным-давно. Мальчишки догадывались, что весь сельский люд вместе с ними пережил аналогичное помутнение рассудка.

– По новостям сообщали, будто она в темноте сверкает, – напомнил Николай. Троица переглянулась.

Они вломились обратно в квартиру, затем, пройдя по коридору, всем скопом протиснулись в ванную и закрыли дверь.

Надежда оправдалась. Все они стали лучиться ярким свечением. Мальчишки начали изучать себя вдоль и поперёк, с великим трудом сберегая веру во всё происходящее.

– Ребята, а вам не кажется, что эта красивая аномалия нежелательно может отразиться на нашем с вами здоровье, – поубавил Михаил заряд коллективного оптимизма, когда они мало-помалу привыкли к мерцающей оболочке.

– Но по телевизору же говорили об абсолютной безопасности, – защитился Алексей от подозрений друга. – В ней не обнаружили никаких вредных примесей или радиации.

– Ага. А это она просто так светится, от наскучившего внешнего облика, по-твоему. Из ничего и выйдет ничего. А тут, взгляни, горит ярче огня. Значит и причина должна быть.

– К чему ты клонишь? – не догонял Симаков.

– Да я убедить вас хочу, что зря мы из дома сунулись. Теперь неизвестно что с нами случится, – изъяснился Михаил.

– А где ж ты раньше был? Чего нас не предупредил, не пытался нам дорогу преградить, а полез вместе с нами под дождичек? – поинтересовался Алексей, хотя и сам знал ответ.

– Здесь действительно не всё чисто, – включился в обсуждение Николай. – Мы словно в гипнозе стояли, себя не контролировали, и не одни мы. Надеюсь, историю с кукурузником никому пересказывать не надо.

Всем внезапно стало очень скверно. Мальчики выбрались из ванны и прошли в комнату Алексея.

– Ну, уж если мы и влипли, то по крайней мере наряду со всей деревней и городом, – попробовал Николай развеселить присутствующих.

– Да, помирать будем не в одиночестве, – добавил совсем раскисший Михаил, с неохотой жуя остатки шоколада. Дождь за окном, плавно оседавший, точно перистый снег, не намеревался сдавать позиций, окутывал селение золотым покровом больше и больше.

– Так, хватит! – вскочил Алексей с кресла. – Я вас у себя собрал отпраздновать удачное событие – начало летнего отдыха, а вы как на поминках. Давайте веселиться, в конце концов! Подумаешь, дождь! Ну произойдёт с нами от него потом что-либо неприятное… Мы своей тоской всё равно ни черта не изменим. Так не лучше ли использовать отпущенное нам время на полную катушку?

– Да! – хором отозвались друзья. Общая жизнерадостность мальчишек поднялась с колен.

– Миха, заводи музыкальный центр. Варан, врубай компьютер. А я накрываю поляну! – и Алексей Симаков рванул на кухню, к холодильнику.

* * *

Стрелка часов Михаила указывала на цифру семь.

Он трамбовал протекторами кроссовок свою излюбленную траекторию движения. Доски под его массой хлюпали и погружались в трясину. Многие из мостиков Облаков проложил самостоятельно, специально для себя, так как часто пользовался этим засекреченным и опасным путём. Здесь было гигантское и топкое болото, и потому здесь никто не бродил, кроме Михаила, за что последнему оно и нравилось. Он понимал: за треть километра вокруг него ни души, а он, упомянем ещё раз, избирал единение с самим собой. И на шпану Александра Рогового он тут гарантированно не наткнётся!

Оранжевый диск клонился вниз, уже чётко различался контраст между западной, освещённой половиной неба и потемневшей восточной.

Болотная растительность была усеяна золотой росой от дождя, который длился свыше двух часов, но, к счастью, закончился. В воздухе пахло свежестью. Периодически в камышах рождались кваканья лягушек, иногда доносились и крики болотных птиц.

Михаил приблизился к развилке, трём деревянным тропам, ведущим в разные стороны, и продолжил шествие по центральной, которая вела к его дому. Да, здесь была целая сеть ходов, удобных Михаилу для передвижений. Они могли в кратчайший срок доставить мальчика в нужный пункт села.

Облаков пребывал в великолепном расположении духа. Впереди июнь, июль и август – антишкольная пора. Плюс весенняя неделя мая, которая также освобождалась от учёбы благодаря недавнему происшествию в школе и, конечно, тому, кто его осуществил.

Восемь лет назад в этом учебном заведении уже фиксировалось ЧП, совершённое умышленно. Некий девятиклассник, который не подготовился достаточно к экзамену, решил перенести его незаконным способом. Соорудив устройство с какими-то реактивами внутри, вызывающими задымление, он в день экзаменов превратил школу в облако, упакованное в каменный контейнер. Всех эвакуировали, потом прикатили парни из службы 01, причём в рабочее время были они слегка под градусом. И вдобавок затопили школу, которую, как выяснилось, просто надлежало проветрить. Того молодца-химика быстро нашли, но ему тогда повезло: родители уплатили немалый штраф.

Нынешний незнакомец в отличии от предшественника применил биологическое оружие. Не поддаётся всякому трактованию то, как этот зоолог привёл в исполнение такое мероприятие за одну ночь, но к утру школа уже была закрыта на карантин. И виной тому – крысы. Здание кишело ими, оно теперь напоминало улей или муравейник. Из города ждут специалистов по борьбе с грызунами. Школа потерпит опустошающие расходы. Запасов продуктов для столовой, понятно, там они не обнаружат, а если и останется грош – и его выкинуть придётся в санитарных целях. «Представляю, что будет с родимой школой после реставрации крысиными зубами. Дуршлаг будет!» – задорно подумал Михаил.

Милиция ведёт поиск злодея, кем он не кажется детской и подростковой части населения деревни. Для них он – национальный герой.

Мальчик миновал трясину и оказался в тополиной роще. Её он тоже нередко посещал, где тренировал свои альпинистские умения. Со страховочной верёвкой, естественно, втайне от матери и отца, он излазил каждый тополь в этом исполинском ансамбле, любуясь из бинокля просторными видами сверху.

Вынырнув из рощи, он поймал глазами забор, за которым торчали шапки их семейных садовых деревьев. Семиклассник выходил на финишную прямую, оставалось перебраться через скромненькую речушку шириной в два метра, бегущей в глубоком, но не крутом овраге, отчего создавалось впечатление, словно и роща и владения Облаковых лежат на холмах.

Однако… он затормозил. Михаил даже не взял в толк, зачем, и поэтому собирался возобновить шаг. Но… он начал осознавать, что не может, хотя не и ведал, почему. Растерянность…

«Что-то не то…» – пронеслась мысль в голове. Мысль как мысль, ничего особенного. Но секундой позже мозг Михаила выдал:

«Странно, почему я так подумал?»

Непонятная сила заставила мальчика напрячь слух.

Стрекотание… Источник звука располагался на вершине одного из тополей.

– Эй, чего это я? – Михаил будто очнулся. – Мне домой надо.

«Стой!» – воспротивилась не намечавшаяся мысль. Семиклассник опять не уразумел, откуда она вылупилась в нём, но она ударила так мощно! Михаилу даже почудилось в приказе наличие отдалённого подобия голоса.

– Мерещится, наверное, – шепнул под нос мальчик и занёс ногу.

«Нет, не мерещится!» – взревела фраза в мозгу.

Испуг сдавил Михаила настолько крепко и внезапно, что мальчик едва не упал. Это был голос! В собственной голове, которую он носил на плечах, раздался посторонний голос! Мерзкий и хрипящий, словно у старухи-вампирши, жаждущей крови.

– Бред! Я схожу с ума! Надо уходить отсюда, – Михаил пытался восстановить в себе равновесие и самообладание.

«Ты не покинешь это место!» – взвыло второе «я».

– Не хочу… – простонал мальчик, но сразу получил рвущий сознание вой:

«Не смей перечить! Ты подчинён мне и будешь покорно выполнять мои веления!»

Михаил не выдержал и свалился с обмякших ног на траву. Он вцепился руками в голову и сжал до боли, словно хотел расплющить её, начав издавать тихий визг мучений.

«Тш-ш-ш-ш… Тш-ш-ш-ш… – как тёплая талая вода, в мозг потекли сладостные шипения, которыми матери обычно наводят сонливость на своих младенцев. Звуки успокаивали, расслабляли, изгоняли раскалывающее чувство. Дыхание мальчика замедлялось, руки отпустили голову, веки смежались. Михаил обессилел.

«Успокойся, мой дорогой, успокойся… Тш-ш-ш-ш… – теперь же это был мягкий шепчущий женский голосок, переливающийся в мыслях лечебным бальзамом. – Прости меня. Я вовсе не желала принести тебе муки. Пойми, ты должен остаться здесь… Забудь волнения, мой хороший… Тш-ш-ш-ш…»

«Кто ты?» – подумал Михаил, из-за утраты энергии не сумев напрячь голосовые связки.

«Я?.. Извини, я не могу рассказать тебе всей правды. Время ещё не пришло. Но о многом ты узнаешь сам, нужно только подождать и приложить старания, конечно. А пока зови меня своей… Судьбой.»

Глаза Михаила закрылись. В нём долго не возникало никаких мыслей, а некто, назвавшая себя «Судьбой», продолжала навевать томное марево своим ласковым шипением.

«Что со мной происходит? Что же сегодня за безрассудный день? Сон… Дожди… Судьба… Мне страшно. Ты можешь причинять мне боль, доводить до беспомощности, контролировать меня, а возможно и убить. Я не имею понятия о твоём происхождении, о твоей сущности, о твоих целях. Ты не являлась ко мне ранее. Я боюсь тебя. Разве я могу быть уверен, правдива ты со мной или нет? Зачем я тебе нужен?» – это возникали мысли Михаила, а уж они-то никогда не лгут собственным созидателям, и потому он не способен был уберечь их от чтения новой и странной знакомой, которая наравне с мыслями представляла собой нематериальное естество.

«Михаил, нет! Пожалуйста, внуши себе обратное. Я не хочу, чтобы ты враждебно относился ко мне, – её голос будил жалость. – Поверь, я искренне желаю тебе добра, которого ты заслуживаешь, ведь в душе ты гораздо чище остальных, пускай и не признаёшь этого. Но именно поэтому мой выбор пал на тебя, и я не в состоянии изменить его. Ныне я обязана вести тебя и командовать тобой.»

«Куда? И для чего?» – запросил сведения мальчик.

«Для спасения… спасения миллиардов жизней. Да, Михаил, иногда я вынуждена буду ужесточать пыл и направлять тебя на смерть, но, умоляю, доверься мне! Клянусь тебе, ты не погибнешь! Это ради твоего блага и блага других!»

Михаила настигло потрясение. У него даже не получалось понять, верит ли он всему совершившемуся и сообщённому.

«А теперь поднимись, Михаил. Прошу тебя, повинуйся мне, иначе я снова должна буду преобразоваться и заставить тебя сделать это ценой твоих мучений, как бы я не противилась. Я тоже, в некотором роде, подчинённая… Исполняй, Михаил, время не ждёт.»

В тот же миг семиклассник ощутил наплыв бодрости. Силы возвращались.

Он встал. Ему было гнусно от проведённой над ним фантастической вербовкой из ниоткуда. До последнего надежда на то, что всё это лишь побочный эффект нервозного и резонного дня, иллюзия. Но и она порушилась, когда Михаилу вновь пришло распоряжение в мозг:

«Зайди в рощу.»

Мальчик с камнем на сердце подчинился немедленно, так как очень не хотел претерпеть тот страшащий вой старой карги. Перед погружением в тёмную обитель зелени он оглянулся на свой забор, сад, сарай и дом, находившиеся совсем недалеко. Если бы он знал, как долго их не увидит…

Мальчик стоял в самой гуще тополиного скопления.

«Прислушайся,» – скорее не приказала, а посоветовала «Судьба».

Михаил выключил зрение, опустив веки, дабы сгруппировать внимание на звуковых колебаниях… Да, стрекотание. На фоне иных шумов оно всё ещё жило где-то наверху деревьев.

«Лезь наверх!» – скомандовала призрачная спутница.

От такой директивы в кровь выбросился адреналин. Фактически она сдержала обещание: чуть ли не первый приказ – и сразу на смерть. Но всё те же небезызвестные опасения повлияли на его быстрое исполнение. Он предпочёл наиболее удобное, штурмованное ранее дерево, и, плюнув на всё, начал.

Семиклассник дебютировал в древесном лазании с отсутствием троса. Риск прибавил в весе. Подъём рос быстро, потому что стоило Михаилу замешкаться, «Судьба» с кусочком недовольства поторапливала мальчика; голос её не менял девичьего тембра, но приобретал строгость. Он чувствовал себя на прицеле у снайпера, который снимет тебя нажатием курка, не соблюди ты его правил.

«Не смотри вниз!» – окрикнула «Судьба», когда слуга, будучи уже близко к пику, весь в поту и с пылающей, красной кожей, купился на соблазн взглянуть на землю. Нервы режуще растянулись, словно тугая тетива лука. Михаил, обнимая ствол тополя, сохранял опору на ветке, по внешности отнюдь не ассоциирующейся со словом надёжность.

«Не молчи, Судьба!» – Михаилу сделалось жутко.

«Спокойно, мой славный, – пропела её нежная трель. – Закрой глаза, это поможет.»

Михаил последовал наставлению. Действительно, полегчало, глаза омыло приятной теплотой.

Стрекотание не умолкало ни на секунду в продолжение всего восхождения. Наоборот, назойливый колючий ритм топтал и без того разреженную отвагу семиклассника. Оно было невыносимо громким, и мирный кузнечик никак не мог стать претендентом на звание его хозяина, который, судя по всему, располагался близко. Голос «Судьбы» начал пассивный отсчёт от ста до нуля, заглушая тем угнетающий треск животного происхождения.

«Неужели бывает плохо до такой степени!?» – вырвалась нить мысли у Михаила.

Смятение мальчика торжествовало. Ему даже понравилась идея броситься вниз и не изводить себя больше.

«Зачем ты меня сюда завела?» – не укладывался в голове Михаила смысл требования своей руководительницы. Она проигнорировала вопрос, не прервав монотонную вереницу чисел.

«Пять… Четыре… Три… Два… Один… Ноль! – с окончанием арифметической последовательности веточка, удерживающая мальчика, хрустнула. Михаил начал стремительное низвержение, проламывая путь сквозь ветвистые и хлёсткие клети тополей. Пугливый по натуре семиклассник даже не закричал – быстрота и внезапность события не дали Михаилу времени осознать и отреагировать на него.

На половине пути он зажмурился – только это он и успел сделать.

Но то, что должно было в порядке вещей произойти, а именно столкновение с твёрдым грунтом, так и не дождалось своего воплощения в жизнь. Спина Михаила совершила посадку на чём-то необычайно мягком и пружинистом, словно на батуте.

Стрекотание прекратилось.

Когда глаза мальчишки открылись, они увидели лазурное небо, окаймлённое кронами зёлёных гигантов. Издалека доносились ворчания галок, грохотание трактора, шум автомобилей, движущихся по трассе. Михаилу было комфортнее с этой музыкой: вокруг та же повседневная обыденность несуетливой деревни, не изменившая привычек.

Семиклассник несмело пошевелил пальцами рук и ног, проверил функционирование шеи – всё в норме. Живой! Ураган счастья, хоть не молниеносно, а исподволь, но одурманил его. Михаил попытался встать – не вышло. Тело будто прилипло к пушистой поверхности.

«Куда я упал?» – он абсолютно не мог вникнуть в природу своего ложа. Михаил осторожно поднял голову и огляделся.

Стоило ему узнать это, и сердце мальчика ёкнуло, кожа побледнела. Он лежал на воздухе! Да! Он завис в четырёх метрах над землёй.

Минут пять он существовал в параличе, так как первым впечатлением стало навязчивое убеждение о непрочности воздушной подушки. Потом конечности начали отекать, и неудобства вынудили Михаила изменить своему страху и приводить мышцы в действие, а уже вскоре узник порывистыми движениями боролся с невидимыми оковами. Всё оказалось напрасным, он будто сросся с пространством, подвластной оставалась лишь голова.

«Мне это снится, – уверял себя Михаил. – Такого не бывает в реальности. Я же хорошо учу физику. Газ не может поддерживать плотное тело в несколько десятков килограммов! Такое даже в «жёлтой» прессе не дерзнут опубликовать! Сон – единственное объяснение.»

Михаил почувствовал облегчение и удовлетворение: он решил сложную задачку и не сомневался в её правильности.

«Это заблуждение, Михаил, – печальный женский голос вновь вернулся. – Но если оно даёт тебе покой, то я не возражаю. Считай всё настоящее и последующее обычной шалостью мыслей. Тем более, что сейчас я посылаю к тебе ещё одно тяжёлое испытание. Готовься.»

Раздражающее пение неизвестного насекомого возродилось. Михаил пристально всматривался в насыщенную листву и ветви тополей. Он не рискнул закрепить своё мнение, однако наваждение не исчезало. Он заметил что-то знакомое по форме среди зелёного облака. Смахивало на рисунок-загадку из детских журналов, где нужно было отыскать на однотонном цветовом поле контуры каких-нибудь там зверьков, человечков и прочее.

И вдруг неясная фигура пришла в движение! Она медленно поползла вниз по стволу дерева, выходя на не заграждённое маскирующими листьями место.

Перед Михаилом во всей своей «красе» предстал… паук. Он был размером с телёнка, имел брюхо овального заострённого сложения и камуфляжный зёлёный слой хитиновой оболочки. Мальчик мертвецки побелел от хлынувшего исступленного ужаса. Эта тварь таилась у него под носом, а он ничего не заметил! Теперь неразбериха с воздухом осветилась сама собой. Паутина – вот куда он свалился! Он стал добычей!

С отвращением Михаил следил за чудовищем, за длинными тонкими лапами, иногда постукивающими по дереву, за раздувающимся то и дело, узорчатым брюхом, за колышущими в предвкушении хелицерами. В память лезли уроки биологии о том, как пауки вгоняют в жертву яд, растворяющий внутренности на жидкую кашицу, а затем высасывают, оставляя замотанную нитями мумию, если можно так выразиться.

Михаил отчаянно затряс головой, надеясь проснуться в собственной комнате. Тщетно. Монстр и его стрекотание не были сновиденческими.

Внезапно паук смолк. Несколько мгновений затишья.

Грянуло жадное и яростное рычание, выпущенное хищником. Паук спрыгнул с тополя и полетел на изловленную еду.

«Лучше бы я разбился!» – только эта мысль семиклассника была вразумительной, далее же мозг, получающий картину падающего монстра, оказался не в состоянии думать. Каждый его нейрон переполнился чёрным кошмаром.

У Михаила померкло перед глазами. Он лишился чувств, даже не закричав.

* * *

Желудок паука нищенствовал третий месяц, и необходимо было срочно заполнить его и восстановить силы. И когда человек попался в ловушку, изголодавшееся животное переполнилось радостью ( всё-таки он являлся разумным созданием, а потому мог поддаваться примитивным эмоциям). Мучить себя воздержанием далее не представлялось выносимым, и паук бросился на пищу.

К неописуемому изумлению и злобному разочарованию паука за миг до их долгожданной встречи восемь его инфракрасных глазков стали свидетелями зрелища, на котором добыча ослепительно вспыхнула, испустив яркие лучи во все стороны. Паук приземлился на упругой ткани личного производства, где желанной еды уже не было.

Ошеломлённый охотник туго соображал о сложившемся казусе.

– Ку-ку, приятель! – раздался чей-то грубый голос слева, куда монстр и обернулся. На длинной ветви в грациозной позе пантеры разлёгся громадный пёс Байкер. Непонятно, каким образом он залез на здоровенный тополь со своим собачьим устройством тела. Но он был не похож на обыкновенных псов не только из-за умения речи и человеческой степени развития интеллекта.

Байкер оскалил белоснежные клыки и по-волчьи зарычал. Паук ответил пронзительным учащённым стрекотанием. Каждый пытался психологически пошатнуть врага ещё до битвы. Слух обоих разрывался от угрожающих волн, изрыгаемых ими самими.

Пёс атаковал первым. Кинувшись на паука, он не увяз в сети, которая теперь была испорчена и распознаваема угольковатым свечением от действия вспышки.

Сцепившись в железных объятиях, он рухнули на землю и продолжили грызню.

Соперники в безумии катались по роще, постоянно врезаясь в деревья. Никто не хотел высвобождать своего недруга.

Преимущества доставались Байкеру. Он кусал паука в грудную область, а тот за неимением шеи не дотягивался до пса. Но подвижные лапы твари, заканчивающиеся шипом, активно прокалывали шкуру зверя. Раны были неглубокие, но количество превосходило качество. Шерсть собаки постепенно обретала бордовый цвет, охватывая всё больше и больше площади.

Но зубы Байкера делали своё дело. Напор паука стал слабеть вместе с его жизнью. Пёс испотрошил грудь монстра в зелёные клочья; такой же окраски кровь начала растекаться по травянистой почве и поглощаться ею.