Текст книги "За базар ответим"

Автор книги: Олег Дудинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Олег Дудинцев
За базар ответим

Все по уму, но лажа все же

вышла…

Из песни

ГЛАВА 1

Недалеко от ворот одного из городских рынков культурной столицы России, как величают Петербург, стояли три иномарки. Две из них – БМВ и «вольво» – были пусты, а в третьей, черного цвета «мерседесе», томился на заднем сиденье с газетой в руках спортивного вида мужчина лет тридцати. Длинный, свободного покроя плащ стального цвета, белоснежная рубашка и строгий галстук добавляли ему респектабельности, и прохожие без особых раздумий причисляли пассажира «мерса» к «новым русским» – породе людей, берушей начало от вымершей в силу постоянного недоедания общности «советский народ».

Именно интересы «новорусского» бизнеса и пригнали сюда Замполита в это последнее воскресенье сентября. Подошло время ежемесячного сбора налогов. Рынок же являлся наиболее внушительным источником поступления денег в бандитский общак, и лидер «рыльской» преступной группировки, контролировавшей добрую половину района, лично руководил этим непростым, а иногда и неуправляемым процессом. С остальных, менее значимых объектов, подмятых под себя «рыльскими», дань взималась братвой без его участия, и вмешательство авторитета требовалось лишь в исключительных случаях.

Надо сказать, что к такому могуществу Замполит, а по паспорту Антон Борисович Пискарев, тридцати двух лет от роду, пробивался через тяготы бандитской службы не один год.

Четырнадцать лет назад он приехал сюда из Рыльска, небольшого городка в Курской области, и после успешной сдачи медицинских анализов и экзаменов был зачислен в политическое училище МВД, где готовились в те времена первоклассные специалисты для внутренних войск и конвойников.

Но так уж легла карта, что период освоения Антошей трех составных частей марксизма совпал с первыми годами перестройки, и потому рейтинг армейских идеологов быстро скатился до отрицательных величин. А тут еще с легкой руки последнего генсека у многочисленных наций и народностей, составлявших некогда нерушимый Союз, обострилось чувство собственного достоинства, что незамедлительно привело к увеличению на карте количества «горячих точек» и вовлекло в политическую жизнь государства до той поры мирно дремавшие внутренние войска.

И хотя был Антоша от природы парнем отчаянным, но только лишь за звездочки на погонах и офицерское жалованье не намерен был принимать участие в урегулировании национальных конфликтов и рисковать своей, как ему казалось, непустой головой. Накануне летней сессии за третий курс он вернул казенное имущество и добровольно покинул училище, благо проведенные в нем годы пошли ему в зачет срочной армейской службы.

Лишившись курсантской пайки, Антоша стал искать достойное применение своим талантам и врожденной физической силе, обитая в тот период безденежья у знакомой девчонки в студенческом общежитии.

Там и свела его судьба с неоднократно судимым Купцом и его пацанами, успешно добывавшими себе с помощью кулаков и кастетов средства для довольно-таки безбедного существования. А возможности для этого в стране открывались поистине сказочные.

Уже не требовалось по примеру незабвенного Остапа Бендера колесить по городам в поисках подпольного миллионера, совершать интеллектуальные усилия для изъятия у того глубоко припрятанной заначки и при всем при том чтить Уголовный кодекс.

В эпоху зарождения рыночных отношений нувориши произрастали словно грибы после теплого дождика, и оставалось только, опередив конкурентов, подскочить к нему с ножиком, срезать под корешок и аккуратненько уложить в корзину.

Антоше стоило всего лишь несколько раз гульнуть с новыми приятелями в баре, открытом в общаге бывшими выпускниками института, да принять участие в стихийно возникшем там побоище, во время которого он с одного удара выбил челюсть рослому пятикурснику, чтобы Купец разглядел в нем перспективного для своей команды новобранца. На следующий день после потасовки он провел с Антошей переговоры, и тот не долго думая вступил в братство, получив в награду за полученные в училище общественно-политические знания «погоняло» Замполит.

С этого момента начались для него бандитские будни с изнурительными занятиями в спортивно-оздоровительном комплексе, многочисленными «стрелками» и «терками» с конкурентами, нередко заканчивавшимися мордобоем, а то стрельбой и взрывами.

В первые годы службы у Купца все это доставляло ему удовольствие, потому как было гораздо увлекательнее скучных лекций по тактике боя и полевых учений, разгоняло кровь в жилах и, что самое главное, приносило шальные деньги.

Уже через несколько месяцев после вступления в братство Антоша снял себе жилплощадь и навсегда выбросил из головы недоучившуюся студенточку. А спустя год приобрел однокомнатную квартиру и подержанную «девятку», оформленную на него несостоявшимся бизнесменом, после того как бизнесмена свозили для разговора в близлежащую рощицу.

Так в жесточайшей борьбе за материальные ценности летели годы, а в пламени этой непрекращающейся войны сгорали многие испытанные товарищи: некоторых из них доставала пуля конкурентов, кто-то «садился на иглу», а большинство отлучала от активной жизни милиция. Им на смену приходила быстро взрослеющая молодежь.

Подобная печальная участь не обошла стороной и самого Замполита, когда пять лет назад стараниями оперов уголовного розыска он попал в камеру «Крестов» по обвинению в вымогательстве. Однако он не сломался и выстоял. Руководствуясь вбитыми ему в голову понятиями, Замполит отвергал претензии следствия, не гнулся перед ментами и сокамерниками и никого из своих не сдал, за что и получал регулярно с воли по приказу Купца жратву и курево:

А через семь месяцев потерпевший и свидетели отказались от своих прежних показаний, что явилось неожиданностью для суда, который вынужден был оправдать гражданина Пискарева и освободить его из-под стражи. На многолюдном банкете в тот же вечер Купец расцеловал бывшего арестанта, ввел его в ранг «бригадира» и премировал путевкой на Канары.

Проведенные в тюрьме месяцы не только подняли его авторитет в глазах братвы и обогатили Замполита новыми знаниями, но и сделали его еще более жестким и расчетливым. Нельзя сказать, что он сразу стал вровень с Купцом, но уж во всяком случае не чувствовал себя перед ним прежним «жертвенным быком», держался вполне независимо, и тот был вынужден с этим считаться. Со временем их отношения становились все более натянутыми, и Купец был уже не рад, что вскормил себе конкурента.

Однажды дело дошло до открытого конфликта, и Купец пообещал отстрелить башку своему протеже, не желавшему придерживаться субординации. Но через три недели после их столкновения Купец бесследно исчез, и среди братвы поползли всевозможные слухи и домыслы с упоминанием Замполита. Тем не менее раскручивать до конца секрет этого иллюзиона никто не решился, и вскоре Антон Борисович Пискарев встал во главе группировки и руководил ею в течение последних трех лет.

Вот и сейчас, развалившись на сиденье «мерса», он контролировал поступление денежных средств в доходную часть «рыльского» бюджета, поскольку без его пополнения было немыслимо держать в узде свое разношерстное воинство.

Постепенно со стороны рынка к флагманскому автомобилю стали стягиваться сборщики дани, и Замполит, оторвавшись от чтения, принялся укладывать в «дипломат» собранные ими ценности.

Бывший кладбищенский работник по кличке Крест подвел к нему насмерть перепуганного пенсионера, сжимавшего в руках корзину с укропом и петрушкой.

– Платить, падла, не желает, – с раздражением произнес Крест и ухватил пенсионера за отворот куртки. – Я, говорит, первый раз.

С неохотой оторвавшийся от инкассации авторитет оценивающе глянул на нарушителя и с укоризной произнес:

– Папаша, как не совестно от налогов уклоняться. Ты, видно, телевизор не смотришь? Заплати и торгуй спокойно. Никто тебя не тронет. А так сегодня одного простишь, завтра другого, а послезавтра не на что будет газету купить. – Замполит зашелестел страницами перед лицом безмолвствующего огородника. – На первый раз мы с тебя натурой взыщем. Брось-ка его травку в багажник, – приказал он Кресту, который, ухмыльнувшись, вырвал корзину из рук уже не пытавшегося оспорить принятое судебное решение пенсионера и подтолкнул того в спину, задавая нужное направление.

Прием денежных платежей уже близился к завершению, когда к Замполиту, с наслаждением поедавшему сочный персик, подошел Эльдар – старший среди торгующих на рынке азербайджанцев.

– Здравствуй, дарагой. Рад тэбя выдэть, – с подобострастной улыбкой приветствовал он «рыльского» авторитета.

«Ишь какой вежливый стал, после того как троих завалили да ларьки к едрене-фене пожгли. А раньше вместе с земляками грозился нас на части порвать», – вспомнил Замполит этнические разборки годичной давности и снисходительно кивнул.

– Зампалыт, маи просат, чтоб ты лавэ снызил. Сам знаешь какые у нас врэмэна, – продолжил Эльдар, сделавший вид, что не заметил столь явного пренебрежения. – Зэмлякы дэнги трэбуют. «Мы, – гаварят, – бэдствуэм, а вы там баксы шэнкуйтэ».

Однако его слова не нашли у «рыльско-го» лидера понимания.

– Нэт, дарагой. Так дэло нэ пайдот, – нарочито передразнивая Эльдара, откликнулся он на просьбу. – Это ваши суверенные заморочки, сами хотели. А нам чужого не надо, но и свою грядку никому не уступим. Так землякам и передай, – отрезал он и бросил косточку от персика под ноги парламентера. – Я, в крайнем случае, армян вместо вас пущу торговать. Митинговать или объявлять голодовку не советую. Загасим. Всего доброго, генацвале.

Оскорбленный такой концовкой Эльдар еще не успел открыть рот для благодарственного слова, как Замполит хлопнул дверцей перед его носом, увидев в зеркало заднего вида подруливающий к рынку автобус, набитый милицией.

– Газуй! Менты! – крикнул он сидящему за «баранкой» Тормозу, и «мерседес» рванулся с места. Тут же и остальные «рыльцы», заметив маневр флагмана, попрыгали в машины и последовали его примеру.

Проскочив несколько кварталов, Замполит приказал остановиться, вышел из автомобиля и нервно закурил.

– Тайсона сюда! – заорал он, едва увидев припарковавшуюся сзади братву, и через несколько секунд начальник контрразведки, получивший свою кликуху за необузданный нрав и страсть к кулачным боям, предстал перед взбешенным авторитетом.

– Это как понимать?! Забыл, что у меня ствол под задницей?! – набросился на него Замполит. – Еще бы немного, и п…дец!

– Не знаю, откуда они нарисовались, – стал оправдываться искушенный в вопросах безопасности Тайсон, имевший, несмотря на свои двадцать шесть, три лагерные «ходки», но Замполит не успокаивался:

– Я твоему подполковнику за что плачу? Чтобы у всех на глазах от ментов бегать? Так скоро и уважать перестанут.

– К вечеру разберусь, – заверил его после разноса Тайсон. – Раньше, сам знаешь, не подводил, всегда вовремя отзванивался.

– Ты его предупреди, еще раз проколется, мы его сдадим к чертовой матери.

– Погоди, Замполит, не горячись, – зная крутизну своего лидера, попытался успокоить его Тайсон, не хотевший терять в райуправлении своего человека, но того понесло:

– Не горячись, не горячись! Достали уже, козлы, своими шмонами, видать, на большее мозгов не хватает! Меня бы к ним начальником, я бы им быстро дело нашел!

– Это они на понт нас берут, запугать пытаются, – улыбнулся Тайсон.

– Пускай пацанов да старух с семечками пугают, – огрызнулся авторитет.

Сбросив пар, Замполит определил время сходки, передал Тайсону спрятанный под сиденьем автомобиля «тэтэшник» и укатил обедать…

Поздно вечером девять человек, руководящее ядро «рыльцев», съехались в оздоровительный центр на военный совет.

Располагался сей профилакторий на удаленном от милицейских патрулей Канонерском острове в обветшалом двухэтажном строении, на покосившейся двери которого была прибита ржавая табличка с малопривлекательным названием «Баня № 21».

В урочное время местный центр досуга использовался «островитянами», большинство из которых вкалывали в порту и цехах судоремонтного завода, как общедоступное помывочно-увеселительное заведение, где за небольшую плату любители крепкого пара и крепленых напитков могли отмокнуть после тяжелой трудовой недели и вновь обрести утраченное ими здоровье.

Никому из посетителей и в голову не приходило, что на первом этаже за пуленепробиваемой дверью с надписью «Служебное помещение» скрыт от любопытных глаз пятизвездочный штаб «рыльских», оборудованный на пожертвования мелкорозничных торговцев. Знали о его существовании и допускались сюда лишь избранные. Автомашины, чтобы не привлекать лишнее внимание, оставляли поодаль от бани на платной стоянке.

Здесь под негромкую музыку разрабатывалась тактика борьбы группировки, здесь же скрывался коллективный разум организации и во время проводимых милицией силовых профилактических операций.

Лишь однажды здешний покой был нарушен предсмертным криком банщика, которого мнительный Тайсон заподозрил в стукачестве и, переусердствовав во время дознания, притопил в бассейне. Пришлось в срочном порядке грузить труп в багажник, под покровом ночи везти его за город и предавать земле, зато исчезновение коллеги послужило наглядным уроком для оставшегося в живых персонала, щедро подкармливаемого Замполитом.

Предварительно разопрев в жарко натопленной сауне, созванная Замполитом элита расположилась на кожаных диванах в салоне для отдыха, красуясь друг перед другом литой мускулатурой и многочисленными татуировками.

Замполит по-рабочему открыл «дипломат», вывалил на стол собранные на рынке деньги и сосредоточился на подсчете наличности, в то время как остальные, посасывая баночное пиво, тихо обсуждали события дня.

Закончив кассовые операции, «рыльский» авторитет раскидал банкноты по кучкам и вручил каждому причитающуюся тому долю.

– С братвой сами рассчитаетесь, – объяснил он и переключил внимание на Тайсона: – Выяснил?

– Главковские по последнему убийству депутата шустрили. Район об этом не знал, – прояснил тот ситуацию с неожиданным появлением милиции.

– Они что же, на рынке заказчиков искали? – усмехнулся Замполит.

– Замминистра прикатил и всех их поставил на уши. Вот они и мечутся, видимость создают. Тому ведь тоже докладывать надо.

– Из-за этих отмороженных политиков спокойно бизнесом не заняться, – вскипел Замполит. – То валят друг друга без разбора, то компрой забрасывают, а нас по каждому случаю дергают. Беспредельщики, – с осуждением произнес он, и все присутствующие согласились.

– А замминистра этого я знаю, лекции нам читал, – вспомнил Замполит курсантские годы. – Это он после моего дембеля в депутаты подался, а потом и в авторитеты выбился.

После такого признания о близости к замминистру внутренних дел собравшиеся «рыльцы» взглянули на своего лидера с еще большим уважением, а слегка разбиравшийся в политике Швед похвалил бывшего преподавателя:

– Молоток. Все дальновидные люди в депутаты прут. Представляете, какая «крыша».

Еше в те времена, когда законопослушным гражданам не рекомендовалось контактировать с западными туристами, приезжавшими в большинстве своем из соседней Скандинавии, Костя Ивлев, по прозвищу Швед, как следовало из милицейского протокола, назойливо к ним приставал, а попросту «бомбил», пытаясь обменять на значки с изображением товарища Ленина и юбилейные рубли жвачку и диковинные порножурналы. За подобное аморальное поведение Костю выставили из комсомола, а вместе с этим и с четвертого курса торгового техникума. После этого жизнь его покатилась по наклонной, и он, сменив множество профессий: от сутенера в гостинице до администратора бара, – несколько лет назад прибился к «рыльским» и считался наиболее образованным после Замполита человеком.

– Вот бы, в натуре, Замполита в депутаты протащить, мы бы тогда на всех ментов болт положили. Ни один бы не посмел прикоснуться, – продолжил свои мечтания Швед. – Кстати, в Думе много наших сидит, а уж по городам и не счесть. А мы, в натуре, глупее их, что ли?

– У нас зелени не хватит, – остудил его Замполит. – Там сумасшедшие бабки требуются. Нам не потянуть.

– А если в какие-нибудь городские? – не отступался Швед и принялся расписывать братве прелести депутатской жизни.

Замполит приумолк, и по его сосредоточенному виду чувствовалось, что слова Шведа, особенно в свете последних событий, задели его за живое.

– Когда ближайшие выборы? – после некоторых раздумий спросил он у приближенных, но по тому, как молча склонились над столом их стриженые затылки, стало ясно, что политика не входит в круг их интересов. Так и не добившись от коллективного разума группировки вразумительного ответа, Замполит поднялся с дивана, скинул с себя простыню и, пригладив шевелюру, отправился в сауну.

Когда же минут через двадцать он вернулся на место, заметно оживившаяся в его отсутствие братва заколготила.

– Я тут по мобильнику с одной телкой связался, – принялся докладывать Швед. – У нее дед в политике сечет. Он нам растолковал…

Как можно было понять из его вольного пересказа, до городских выборов было еще далеко, но зато вскоре горожанам предстояло сформировать органы местного самоуправления.

– То-то я смотрю, все стены какими-то рожами увешаны, – не выдержал и поделился своими наблюдениями Тайсон. – Я думал, менты кого-то ищут.

– Погоди, не баклань, – оборвал его Замполит. – Что это за местное самоуправление? – с интересом спросил он у Шведа, но тот, при всей своей образованности, ничего добавить не смог.

Первоначально казавшаяся несостоятельной мечта о депутатских мандатах приобрела слегка реальные очертания, и Замполит принялся просчитывать варианты.

– Пусть завтра твой человечек все подробно разузнает, тогда и определимся, – приказал он Тайсону и закрыл повестку дня.

ГЛАВА 2

Тем временем, пока ведомые Замполитом «рыльские» осваивали политграмоту, в городе вовсю набирала обороты предвыборная карусель, и тысячи «бескорыстных» соискателей депутатских мандатов замельтешили, перед своими потенциальными избирателями.

На левом фланге этой не лишенной жизненной позиции армии кандидатов обосновались пенсионеры, еще помнившие танцы под патефон и дворовые волейбольные площадки времен своей молодости и гневно брызжущие слюной при виде скопища соседских автомобилей и загаженных родовитыми догами газонов.

Огромное количество нерастраченного свободного времени, позволявшее «левым» обивать пороги начальственных кабинетов и без пользы бомбардировать жалобами чиновников, являлось их главным оружием в предстоящей борьбе. Консолидированные на лавочках, они стремились к реваншу и прежней дворовой благоустроенности.

Правый фланг атаки на избирателей был оккупирован сторонниками новых экономических отношений в лице хозяев ненавистных для «левых» торговых ларьков и частных фирмочек, рассчитывавших посредством депутатства продвинуть свой бизнес и приумножить накопленные богатства. В отличие от пенсионеров, лишенных твердой финансовой опоры, за «правыми» стоял капитал.

Самыми разночинными по составу были представители «центра», обремененные наказами собственного электората, жаждущего, скажем, залатать протекающую крышу поликлиники или же вырвать из рук государства невыплаченную зарплату. Именно бюджетники и им сочувствующие являлись ядром этого самого многострадального кандидатского сообщества.

Неисповедимыми путями просочилась в предвыборные списки и небольшая кучка идеалистов, свято веривших, что местное самоуправление даже при полном отсутствии средств может преобразить облик отдельно взятого микрорайона. Стоит только очень этого захотеть. Последние лишь мешали своим более здравомыслящим противникам и вносили смятение в умы избирателей, уже имевших за плечами некоторый опыт парламентаризма.

* * *

На следующий день получивший ответственное задание Тайсон встретился в укромном месте со своим человеком, отвечавшим в местном РУВД за материально-техническое снабжение, и тот посвятил его в секреты самоуправления и расстановку политических сил. Это позволило Тайсону уже в послеобеденное время, подсев в машину к Замполиту, пересказать ему Тайно полученные сведения.

Как явствовало из доклада, выборы должны были состояться через два месяца в шести районных округах, в каждом из которых требовалось выявить по десять победителей. Однако три дня назад закончилась регистрация кандидатов, и это обстоятельство, по мнению человека Тайсона, являлось для «рыльских» непреодолимым барьером.

– Там еще какие-то подписные листы требуются, – заглянув в блокнот, добавил он.

– Ерунда. Председателю зашлем, – успокоил его Замполит, не желавший, несмотря на бюрократические препоны, отступаться от цели. – Лучше прикинь, у нас без судимых и малолеток шестьдесят человек наберется?

После столь каверзного вопроса Тайсон с недоумением посмотрел на лидера и осторожно поинтересовался:

– Хочешь весь район прибрать?

– А фиг ли мелочиться, – подтвердил Замполит. – Зачем нам лишние рты, сами управимся.

Тайсон снова извлек из кармана блокнот и углубился в изучение списочного состава группировки, производя в уме арифметические действия.

– С верхушкой шестьдесят девять. Еще трое на подписке, и один в федеральном розыске, – через несколько минут огласил он результаты подсчета.

– Всех оформляй, и подписчиков тоже. Пока их на зону не отправили, они все права имеют, – распорядился Замполит. – Вот ты со своими ходками непроходной, – напомнил он Тайсону, но и тот в свою очередь предостерег авторитета.

– Не забудь, что половина наших быков без мата двух слов не свяжут, – заметил Тайсон. – Из них депутаты, что из меня опер.

– А мы им базарить не дадим, – объяснил Замполит. – Раскидай их по округам и в каждый включи по бригадиру. Завтра же всех зарегистрируй, и чтобы через два дня наши фотки на каждом столбе висели. Средств не жалей, все окупится,

Дав последние указания Тайсону и высадив того из машины, Замполит отправился за деньгами на предвыборную кампанию.

Держателем общака группировки являлся вор в законе всероссийского значения по кличке Гетман. Старику было под восемьдесят, и свое оборвавшееся на первой же судимости детство он пролазил по чужим садам и огородам Полтавщины. К счастью для односельчан, на родине он так больше и не появился, занятый всю последующую жизнь отбытием многочисленных наказаний, общее число которых Мыкола Иванович, как требовал величать себя Гетман, и сам точно запамятовал.

Приписанность Гетмана к «рыльским» поднимала статус группировки в криминальном мире и, главное, исключала вероятность исчезновения общака, поскольку старик по причине немощности уже несколько лет не покидал жилище. Зато каждый Божий день кто-то из «рыльской» молодежи дежурил в его двухкомнатной квартире: ходил за продуктами, стирал, готовил пищу и выгуливал двух королевских пуделей.

Все было бы замечательно, если бы не сильный старческий склероз, мучивший Мыколу Ивановича, который до последней запятой помнил свои ранние приговоры и в то же время нередко оставался без завтрака, не найдя припрятанную с вечера вставную челюсть.

После условного звонка в дверь дежуривший братан, с виду напоминавший пэтэушника, впустил Замполита и отчитался о проделанной за день работе. Сам же Гетман, одетый в атласный спортивный костюм цвета морской волны, храпел под пледом, раскинувшись на широченной кровати в обнимку с неразлучными пуделями.

– Третий раз заставляет вслух перечитывать, – шепотом пожаловался Замполиту вахтенный и указал глазами на лежащую на прикроватном столике книжку «Бандитская хроника Петербурга». – Обижается, что его фотку не поместили.

Замполит тут же взял книгу, перелистал страницы и, обнаружив свою фотографию, снятую в зале суда, успокоился и вернул ее на прежнее место.

Растормошив Мыколу Ивановича, он словно ребенку растолковал всенародно известному «законнику» цель своего появления.

– Верно! – неожиданно громко гаркнул Гетман, глядя на Замполита выцветшими глазами. – Масть надо держать! Она кусок дает и свободу!

– Власть, – подредактировал его мысль Замполит.

– Я и гутарю, що власть, – перейдя на родной полтавский подтвердил тот. – Мы в конце сороковых по всем зонам держали, пока Берия – враг народа – на нас сук лагерных не натравил. Ох и резня началась.

Тут глаза старика по-молодецки засветились, и Замполит почувствовал, что впереди его ожидают долгие и утомительные воспоминания.

Прервав казначея на полуслове, он тактично напомнил ему про деньги, но, как оказалось, добраться до них было не так-то просто. Лишь обследовав всю квартиру, ключ от вмурованного в стену объемистого сейфа в конце концов обнаружили на кухне в банке с цейлонским чаем, которым по многолетней лагерной привычке баловался Гетман.

Замполит набил долларами позаимствованную у хозяина коробку из-под зимних сапог, перевязан ее шпагатом и, оставив Мыколу Ивановича со своими воспоминаниями, сорвался на одну из снимаемых им квартир…

* * *

Несмотря на возникшие сложности, уже на следующий день усилиями Тайсона самые достойные из «рыльцев» были зарегистрированы в качестве кандидатов. Эта неизбежная в подобных случаях процедура изрядно расстроила нервную систему контрразведчика и валютные запасы группировки, поскольку председатель райизбиркома оказался на редкость осторожным и привередливым человеком.

При первом появлении Тайсона в его кабинете, расположенном в одном здании с местной администрацией и РУВД, этот походивший на военного отставника седовласый мужчина по фамилии Вострецов принялся изучать его татуированные руки, перебитый нос и огромный золотой крест, покоившийся на широченной груди в зарослях густой растительности. Когда же столь живописный посетитель вытащил из кармана мятый список выдвиженцев и изложил цель визита, и вовсе обескуражил Тайсона своим поведением.

Не обратив никакого внимания на предложенный гонорар и сославшись на истечение сроков регистрации, председатель похвалил «рыльских» за заботу о районе и вежливо ему отказал.

От Подобной наглости не привыкший к отказам Тайсон задохнулся, а когда удушье ослабло, начал психовать, «гнуть пальцы» и по укоренившейся традиции стращать отставника взрывами и пожарами. Однако Вострецов под бандитским натиском устоял и пригрозил окликнуть дежурившего на этаже милиционера.

Предупреждение вернуло Тайсону сознание, он понял, что переборщил и в случае вмешательства милиции завалит четко продуманную операцию. Взяв себя в руки, Тайсон быстро отступился от председателя, выскочил на улицу и связался по радиотелефону с подполковником, вызвав его на экстренную встречу в расположенный поблизости парк.

Спустя несколько минут в накинутом поверх милицейской формы пальто тот явился в условленное место и выслушал раздосадованного неудачей контрразведчика.

– Что с ним прикажешь делать? Валить? – выговорившись, спросил Тайсон, но вместо ответа подполковник испуганно замахал руками.

– Подожди меня здесь, – попросил он. – Попробую уладить.

Оставив Тайсона дышать воздухом, подполковник отправился на переговоры и через полчаса вернулся в парк вместе с несговорчивым председателем, пожал руки представителям договаривающихся сторон и торопливо удалился…

По всей видимости, подполковнику удалось найти слова, резко изменившие настроение председателя, и теперь предметом обсуждения являлась лишь сумма, размером которой тот оценивал степень своей ответственности перед обществом и законом. Немного поторговавшись, они сошлись на семи тысячах долларов, и Тайсон с глубоким сожалением передал их Вострепову вместе со списком.

– Имей в виду, мы тебя с завтрашнего дня на счетчик ставим. За каждый день просрочки – десять процентов, – окончательно раскрепостившись, предупредил его контрразведчик, еще хранивший обиду за недавнее унижение.

– Ну что вы. Сегодня же задним числом все оформим. А подписные листы через паспортные столы сделаем, – заверил его Вострецов, и, вконец расщедрившись, предложил за двести баксов полный список кандидатов. – Мало ли, пригодится, – заговорщицки подмигнул он Тайсону и вытащил из кармана пачку документов. – Конкурентов надо изучать заблаговременно. – Тут он снова покосился на татуировки делового партнера, и лицо его сделалось озабоченным. – Надеюсь, судимых среди ваших выдвиженцев нет? – спросил председатель.

– Сами отбирали, – успокоил его Тайсон и, помня о наставлении Замполита, отсчитал требуемые баксы. – А что там в вашем самоуправлении? – напоследок полюбопытствовал он.

– А ничего, – откровенно признался Вострецов. – Чем захотите, тем и займетесь. Согласно принятому вами же уставу. Хотите, дворы благоустраиваете, можете на аренду и торговлю разрешения давать, а можете местную милицию контролировать, – оседлав своего конька, принялся объяснять Вострецов, но уже перечисленного было достаточно, чтобы Тайсон перестал сокрушаться о потерянных деньгах. – Вы бы ради любопытства сходили на встречу с избирателями, послушали, о чем говорят, – посоветовал Вострецов, и они, обменявшись визитками, расстались удовлетворенные знакомством.

В отличие от Тайсона у мало-мальски воспитанного Шведа все прокатило как по маслу. Заблаговременно сняв с себя бандитскую амуницию и приодевшись в цивильный костюм, сохранившийся со времен работы в баре, он утром появился в редакции многотиражки «Посевная» – печатном органе некогда легендарного промышленного гиганта, находившегося под «рыльской» юрисдикцией.

Поприветствовав редактора, страдавшего от безденежья последних лет, он без лишних слов изложил ему суть коммерческого заказа, отчего тот повеселел и предложил нежданному клиенту чашечку ячменного кофе.

– Устал, знаете ли, молодой человек, для каждого номера трудовые подвиги из пальца высасывать, – признался редактор, сидя напротив Шведа в протертом до дыр кресле. – Только на воспоминаниях ветеранов и держимся. А ведь я в свое время в «Правде» работал. Вот там, доложу вам, были подвиги, – разоткровенничался редактор после согласования финансовой стороны дела. – Ваши деньги как нельзя кстати. Я хоть с людьми за первый квартал рассчитаюсь.

Молча прихлебывая злакорастущий кофе и пропуская мимо ушей болтовню, Швед задумался об интересах собственного коллектива и пришел к неутешительному выводу, что с завода, на который еще год назад «рыльские» собирались наехать и обложить данью, взять действительно нечего.

– Если пожелаете, можем программные листовки отпечатать или Интервью с ваши ми кандидатами организовать, – участливо предложил редактор заскучавшему собеседнику. – У нас ведь половина рабочих – местные жители. А вы от кого баллотируетесь? – полюбопытствовал он и своим неожиданным вопросом смутил Шведа.