Текст книги "Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия"

Автор книги: Олег Матвейчев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Да остановитесь же!!!! Не нравится тебе то, что делает государство, возьми и делай то, что надо делать – сам, без всякого государства. Помогай строить, а не разрушай! Предлагай, а не критикуй! А если не можешь предложить или делать, – просто помолчи!

Однажды блогеров в Интернете возмутило случайное сравнение: власти – с пастухами, а народа – со скотом, которого власть пасет. Однако фраза про народ, который скот (быдло) и пастухов-власть, на самом деле является господствовавшей на протяжении тысячелетий концепцией взаимоотношений власти и народа. И сейчас в церквях священники спокойно называют себя пастырями, а прихожан овцами, и прихожане не идут бить батюшкам морду…

Поскольку наши блогеры не имеют исторического и вообще какого-либо гуманитарного образования, надо им кое-что пояснить.

Итак, неоднократно в Ветхом и Новом Заветах, в Коране, рассуждениях святых отцов, пророков, философов и прочих вы встретите эту АНАЛОГИЮ. Народ – это овцы (иногда с главным бараном во главе). Власть – пастухи. Воины и полиция – собаки. Волки и лисицы – преступники и внешние агрессоры. Хозяин стада – Бог.

Бог есть тот, кто вручил некую власть пастухам, но и нагрузил обязанностью заботиться о стаде, ибо сами пастухи приставлены к стаду и без него ни для чего не нужны.

Обязанность перед вверенным стадом, а также обязанность и ответственность перед Богом должны пронизывать действия пастухов. Они не могут пренебрегать стадом, каждый день пить вино и жрать шашлык из понравившегося барана. Естественно, пастухи, питаются от стада, берут молоко, мясо, шерсть, жарят шашлык иногда. Но это не значит, что стадо наняло пастухов и платит им налоги, а потом может с них что-то требовать.

Пастухи ведут стадо к сочным травам, перегоняют с поля на поле, чтобы стадо тучнело, следят за увеличением поголовья и отдают волкам больных и заразных особей, дабы не портили остальных. А еще не дают стаду быть самоуправляемым, иначе все главные бараны передерутся, стадо забредет непонятно куда, распадется, достанется волкам поодиночке или в порыве энтузиазма побежит за главным бараном и упадет в пропасть, затоптав самок и молодняк. Бешеного барана пастух может и пристрелить. Теперь давайте разберемся с понятием АНАЛОГИЯ. Как говорил великий Кант: «Аналогия – это не отношение подобия, а подобие отношений». Поняли? Еще раз: «Не отношение подобия, а подобие отношений». То есть когда власть сравнивается с пастухами, не обязательно представлять их в папахах и бурках с палками в руках. А когда мы говорим, что народ есть стадо, то не намекаем тем самым, что у людей рога и копыта. НЕТ! Речь идет исключительно о подобии отношений между одной категорией и другой.

Когда говорят о власти как о пастухах, а о народе как о стаде, имеют в виду исключительно обязанность власти перед Богом: беречь, охранять и умножать народ, защищать его от внутренних и внешних врагов, питаясь тем, что народ производит. Не допускать смут, распрей, паники, которая ведет в пропасть, разброда и разобщения и проч. Ничего обидного в этой аналогии все поколения жителей Земли в течение тысячелетий не замечали, наоборот, видели великую мудрость.

Кстати, слово «скот» (по-польски – быдло) тоже не было ругательным. Скот – источник жизни, особенно у кочевников, скот – друг человека. Многие боги в язычестве сами были скотоподобной внешности, то есть скот воспринимался даже выше людей, имел прямое божественное происхождение.

В наше время это отношение сохранилось: помню, бабушка, например, не относилась к скотине с пренебрежением. Корову звала красавицей, козу – кормилицей. Всех считала божьими тварями, только человек – тварь говорящая, а животное – «тварь бессловесная» (ее выражение). У многих народов это «экологическое сознание» сохранилось и сегодня. Например, о том, что в Индии коровы – священные животные, известно, надеюсь, всякому.

Традиция считать животных братьями нашими меньшими существовала и в Европе (в христианской Европе) и была подорвана только во времена Возрождения и Просвещения, хотя очаги сопротивления все время оставались. Сейчас животных и людей сближают разные версии экологических мировоззрений, постмодернистские вариации или даже такие экзотические концепции как у Александра Невзорова с его манежными читающими лошадьми…

Но сейчас не об этом. Сейчас об альтернативной аналогии. В эпоху Возрождения появилась такая штука как «гуманизм». Разные мыслители тем или иным способом начинают доказывать привилегированное положение человека в мире. Самая популярная версия такая: Бог создал человека свободным. Человек, в отличие от ангелов и животных, свободен, а значит, может стать и ангелом, и животным, и даже хуже животного. То есть вроде бы человек выше остальных тварей, а с другой стороны, всем понятно: предоставленные свободе люди в абсолютном большинстве хуже скотов. Поэтому абсолютистские режимы тоже использовали пастушестко-стадную аналогию в своих интересах даже в большей степени, чем прежние власти.

Если человек может быть хуже скота, то к народу оправдано еще более жесткое отношение, чем к стаду.

В эпоху Просвещения, после того, как Декарт придумал «субъекта», сказав, что «абсолютная истина» находится внутри человека, а не вне его, и человек – хозяин всего сущего, начинается эпоха «демократий». Поскольку человек теперь – самое ценное, что есть в сущем, без него ничего не должно решаться. Выходит, долой всякие вассальные отношения, царей и королей, да здравствует выборы, на которых мой голос учтут! Долой цеха и гильдии, рабство и крепостничество, да здравствует свободный рынок! Долой гражданство, да здравствует свобода перемещения, долой каноны творчества, как хочу так и самовыражаюсь! И так далее.

Именно в это время появляется следующая популярная АНАЛОГИЯ, объясняющая взаимоотношения власти и народа. Бога в этой аналогии нет, зато есть полное отождествление государства с акционерным обществом. Типа народ – это такие жуки-работяги, которые за деньги (налоги) наняли себе правительство (непонятно для каких целей, правда, раз они же и руководят этим правительством и его «контролируют»), поставили над ним надсмотрщиков в виде прессы и проч., еще ввели разделение властей, чтобы власти друг с другом собачились, партии конкурировали, а мы, народ, могли бы этим пользоваться и выбирать лучших менеджеров, контролируя худших. И вообще в любое время всех можем разжаловать, выйти на площадь и ага!

Теорию «народного суверенитета» критиковали многие мудрецы. Они объясняли, например, что суверенитет – это то, откуда идут законы, следовательно, он стоит над законом, а весь народ над законом стоять не может!

Они объясняли: а) ни на каких выборах никакой народ в принципе не может выбрать лучших, а всегда выбирает проходимцев и манипуляторов;

б) никакого «общественного договора» никто не подписывает и «найма на работу чиновников» народом нет ни теоретически, ни практически;

в) из-за разделения властей только больше бюрократии и государство работает как лебедь, рак и щука;

г) власть в принципе невозможно контролировать, потому что всегда понадобится контролер, который контролирует контролера за властью, а потом контролер, который контролирует контролера, который контролирует и т. д.

Все не впрок! Все равно во всех конституциях мира написано: «суверенитет принадлежит народу». Ну нравится народу эта фраза, что поделаешь! Поэтому и пишут, жалко что ли?! Правда, сразу, еще в XIX веке, сторонники концепции государства как «акционерного общества» разделились на либералов и демократов. Либералы говорили: кто платит, тот и заказывает музыку. Раз правительство содержится на наши налоги, то оно пусть и выполняет волю того, кто больше платит, а именно крупного капитала. А всяких нищих, необразованных, зависимых, женщин, подростков и прочих надо гнать от выборов подальше.

Демократы, напротив, настаивали: каждый человек, независимо от собственности и количества уплаченных налогов, а также образования и прочего, имеет право выбирать.

Либералы возражали: голосующая гопота будет вечно залезать нам в карман и перераспределять налоги в свою пользу, создаст социализм, который приведет к загниванию!

Демократы орали: права человека священны для всех, перераспределение благ хорошо, иначе власть и богатство вечно монополизируются в руках одних, что тоже приведет к загниванию.

Так, пугая друг друга застоем, обе партии, то сдавая позиции врагу, то отвоевывая их, проколупались весь XX век.

Из-за популизма и соблазна получить новые голоса за счет невключенных избирателей, все больше политиков давали постепенно права большинству, а не только крупным собственникам и образованным.

Наиболее радикальный демократический эксперимент поставил СССР, когда действительно отделил власть от собственности (равные избирательные права в странах Запада были введены позже, чем в СССР). Как и грозились либералы, это СССР и погубило.

Впрочем, на Западе те же права и стандарты демократии привели практически к тому же «социальному государству» и «шведскому социализму», а в США привели к тому, что выгоднее быть безработной беременной афроамериканкой и получать от правительства больше, чем здоровый белый образованный мужик. Привело это и к ипотечному кризису, когда всяким неграм-бомжам раздавали кредиты под дома, потом раздували из этого с помощью производных бумаг пузырь, который и лопнул… Значит ли это, что демократия ведет только к застою, а либералы типа Березовского правы, радикально настаивая на том, что правительство содержится на налоги и потому должно выполнять волю того, кто их больше платит? Нет. Не правы ни демократы, ни либералы, порочна вообще концепция государства как «акционерного общества», то есть государства, где вся власть якобы у народа, он суверен, нанимает (выбирает) служителей и проч. Правды в этой красивой сказке, а точнее АНАЛОГИИ, не больше, а меньше, чем в аналогии между стадом и пастухами.

Хоть и приятненько выглядит сказка о народе-хозяине всего-всего, на самом деле эта концепция имеет четкие исторические рамки. Это эпоха отрицания Бога и провозглашения человека господином сущего, а государства – механизмом реализации прав и свобод этих господ всего сущего (права человека). На самом деле как только мы начнем понимать, что философии Просвещения уже 300 лет, и она сама успела устареть, что люди и народы вовсе не хозяева себе и подчиняются судьбе истории, иллюзии по поводу «народного суверенитета» и выборов исчезают. Да, все гораздо сложнее и не описывается аналогией с пастухами и стадами, так же как и аналогией с акционерным обществом. Как на самом деле обстоят дела – вопрос философам и политологам. И уж точно о нем не могут поведать сетевые хомячки, живущие эмоциями и эмоционально на все реагирующие.

Один из главных апологетов теории «власти народа» – яркий публицист Юрий Мухин. Однажды он, активно критикующий власть, был замечен в компании правозащитников, живущих на американские гранты. Видимо рассуждал, что против власти все союзники хороши.

Мы знали Ю. Мухина как патриота по книгам «Антироссийская подлость», «Убийство Сталина и Берии», но вот до чего он докатился в своей оппозиционности. Братается с теми, кто в 1990-е годы вдвое сократил ВВП России, и выступает против того, кто в 2000-е годы ВВП России вдвое увеличил… Такова логика абсурда, логика оппозиции. Таковы бесы ненависти к власти, которые мутят разум. Хотя все это неспроста.

Главная идея Мухина о «контроле власти со стороны народа» уже сама по себе власовская, лоховская, популистская, абсурдная и неосуществимая (к тому же вредная, если ее пытаться осуществить). «Власовщина» – это когда генерал вдруг заявляет, что он вправе обсуждать действия главнокомандующего и решать, правильны они или нет. И исполнять его приказы в зависимости оттого, вмещает ли их его хилый умишко. Много бы навоевал Сталин, если бы у него в команде сидели «мухины», которые вместо того, чтобы умирать «За Родину, за Сталина» без обсуждения, начали бы судить да рядить, прав Сталин или нет, и еще осуществлять «контроль власти со стороны народа»…

Власовщина и состоит в том, что человек считает: если его дикий череп вдруг решил, что «власть плохая», то можно и нужно брататься с иностранцами, врагами и вообще с любой нечистью ради свержения этой власти.

Допустим, я рядовой (или командир), и я вдруг понял, что главнокомандующий – дурак. Это может вести к двум вариантам:

1) я бегу брататься с врагом, чтобы «мочить» свою «плохую власть»;

2) я беру на себя больше ответственности, чтобы компенсировать недостатки верхов. Я понимаю: потребуется гораздо больше мужества, стойкости, ума и проч., что рассчитывать, будто «наверху решат» и чудом спасут, – нельзя, мне вот тут надо умереть, но сделать все, от меня зависящее, положив как можно больше врагов… Орать против власти и митинговать, конечно, легче, чем дополнительную ответственность брать…

Был такой вопрос в 1990-е годы, типа проверки на вшивость: «А где ты был в августе 1991-го»? Сколько я повидал этих «защитников Белого дома»!!! Наверное, если посчитать, миллионов десять наберется…

А я горжусь, что не был среди этих лохов и не участвовал в позорном развале страны. Слава Богу, я наигрался в это еще в 1987–1989 годах, когда был «неформалом».

А в 1991-м я находился в Ульяновске, в уединении, на квартире у дяди, который уехал на Север, и читал «Истину и метод» Г. Гадамера. И радовался, что на родине бунтаря Ленина ни одна собака не вышла никуда горланить и ничего защищать… ПОТОМУ ЧТО ЭТО ОДНИ И ТЕ ЖЕ.

1917 год (февраль и октябрь)

Россия – четвертая в мире по всем показателям экономики, первая – по золото-валютным резервам, в два раза больше по территории, чем нынешняя, с огромными темпами роста населения и проч. НО! Царь плохой… И надо потенциальную державу-победительницу ввергнуть в хаос, убить десять миллионов ее жителей в гражданской войне…

1991 год

Как сказал умирающий историк Академик Нарочницкий, который помнил 1817-й: «Это пришли те же самые!». Та же «прогрессивная общественность» и «либеральная интеллигенция».

СССР был в полтора раза меньше по ВВП, чем США. Кстати, сравнения некорректны. США эксплуатировали полмира: надо включать в их экономический кровооборот страны Южной Америки и Африки и считать средний ВВП для всех, не обращая внимания на экономические границы, раз уж на них внимание не обращала экономика, а мы отдавали другим. Мы правили половиной мира, были первыми в космосе, авиации, образовании и проч.

НО… Брежнев был плохой, Горбачев плохой… А значит, надо развалить полстраны, упасть по ВВП в два раза, убить мягко миллионы людей, ввергнуть все в хаос 1990-х…

«А ЧТО НЕ ТАК?» – могут возразить. – ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО и царь был так себе, и Брежнев с Горбачевым… Все правильно наши предки делали!»

Правы были Ленин и Троцкий, Гайдар и Чубайс! И оппозиция сейчас права, раз уж «Путин плохой»… Надо опять все развалить и залить кровью…

Одни и те же…

Говорят: «Путин плохой». А Кучма хороший был? Нет! Значит, правильно майдан делали и Украину на пять лет назад отбросили? Выходит, правильно Немцов на майдане танцевал?

А Николай II тоже был с недостатками. Значит, правильно империю развалили?

Горбачев точно плохой был. Получается, не зря СССР развалили????

А для кого-то и Сталин был плохой. Значит, правы бандеровцы и власовцы?

Тот, кто оправдывает сейчас свои действия по развалу России тем, что «Путин плохой», тем самым оправдывает и Гайдара с Чубайсом в их время, и Власова с Бандерой в их время, и Ленина с Троцким в их время… Дескать, нельзя служить стране кроме как ее разваливать. Невозможно менять винтики, когда «вся система виновата», лучше ее «снести до основания, а затем…».

Ладно, тогда еще была Российская Империя и СССР, еще было что ломать. Сейчас-то Россия слаба, и уж точно после очередного «до основания» не поднимется. Ее надо нести как хрустальный шар в руках, боясь пошевелиться и вздохнуть лишний раз…

Ay нас опять – раззудись плечо!!!! Айда! Ату! Власть – козлы! А, коррупция! Ату! Химкинскй лес! ЭЭЭЭ! Синие ведерки! Эгей! Черные «волги»! Распутин на троне! Гнать!!!

Одни и те же горлопаны…

Все мучает меня загадка: почему современное государство так отличается от древнекитайского, которое мне кажется идеалом, и все больше прихожу к выводу, что концепции их построения прямо противоположны.

Возьмем современное общество. Считается, что источником инноваций в этом обществе и направляющей силой служит само общество и сам народ, он же по Конституции и суверенитетом якобы обладает. Следовательно, общество есть авангард, оно бурлит, что-то придумывает, у него есть элита креативная, которая рождает идеи, как технические, так и культурные, религиозные. Общество посредством депутатов идеи, которые стали общепризнанными, превращает в законы.

Пока общего признания нет, идеи конкурируют спокойно в СМИ и в культуре. Для этого должны быть свобода, открытость и гласность. Но как только появилось общее признание, КАК нужно делать, парламент принимает закон, и его уже исполняет исполнительная власть в лице серых и тупых чиновников.

В этой концепции государство изначально – жираф, до которого все доходит очень медленно и в последнюю очередь, государство – отстой, тормоз, самая консервативная часть общества, следящая только за общепринятыми нормами. Это та схема, к которой стремятся наши либералы.

Хорошо. Пусть будет эта схема. Тогда какого черта мы постоянно ругаем государство, мол, оно что-то не сделало или не доглядело, или не предсказало, оно тупое, серое, бюрократичное и консервативное, как гиря на ногах. Ведь в этой концепции его и задумали таким! Тогда все претензии к себе, а не государству!

Чиновники такого государства – изначальные тупицы и болваны, самые серые канцелярские крысы, самый отстой нации, которые изначально должны сопротивляться всему новому, осторожничать, прятаться за каждой бумажкой и требовать всякий раз от парламента закон или инструкцию, ничего не делая, просто поджидая, когда им принесут.

Кроме того, предполагается изначально, что на любой пост может попасть плохой человек, более того, сам дьявол, и он может своим служебным местом корыстно воспользоваться. А раз так, все движения чиновника должны быть максимально регламентированы и запротоколированы, чтобы даже сам дьявол ничего не мог сделать плохого.

Да, ангел из-за этой бюрократии тоже не сможет, но и не надо. Пусть идет в гражданское общество, там двигает свои светлые идеи, и если они светлые, их подхватят, примут в виде закона, а потом чиновники его тупо исполнят.

Поэтому неважно, какой чиновник как человек придет в это государство. Оно заточено на то, что это винтик, который регламентирован со всех сторон. Этой же цели служит и пресловутое разделение властей, созданное для того, чтобы различные ведомства контролировали друг друга, мешали друг другу, делали все медленно и без риска, чтоб, не дай Бог, кто-то не смог что-то сделать быстро и много.

Государство должно вызывать ощущение вязкой жидкости, подобной гелю или глицерину, где все делается медленно и через силу, чтобы, не дай Бог, жулик, если сюда попал, не смог наворотить делов. Ведь главная опасность для государства в этой либеральной концепции – стать тоталитарным, то есть подчиненным воле одного, как стая рыб или косяк птиц. А вдруг этот один будет плохим или его власть испортит? И тогда государство ему не помешает, не станет для него сопротивляющейся средой, в которой он запутается, а наоборот, превратится в проводник его злой воли.

Теперь берем другой вариант. Изначально предполагается, что государство – не отстой нации, а ее сливки, элита, лучшие люди страны. Тогда они – источник инноваций, а также руководящая и направляющая сила. Каждый человек в таком государстве не винтик, а личность, и регламентировать его не нужно, наоборот, надо дать помочь ему раскрыть способность творить добро для всех. Как говорили греки, хорошим людям много законов не нужно.

Сразу исчезает проблема бюрократии. Ведь бюрократ в куче законов ловит рыбу в мутной воде, в них уже никто, кроме него, ничего не понимает. Именно так возникает почва для мелкой коррупции. В государстве элиты нет почвы для коррупции, потому что честный человек ею не занимается.

А если попадется нечестный? – возникает резонный вопрос. Отвечу. Везде действует самосбывающийся прогноз. Если мы изначально предполагаем, что каждый чиновник вор и дьявол, то в итоге, несмотря на рогатки и даже благодаря им, он и будет вор и дьявол. А в государстве, состоящем из элит, изначальная основа здоровая: в ней чиновник понимается как лучший человек, личность. И если уж он плохой, общество еще хуже. И самосбывающийся прогноз будет давать нам лучших людей именно потому, что государство будет требовать от них лучших качеств: творчества, ответственности, человечности.

Как сделать, чтобы в государство попадали действительно лучшие, элита? Только через систему образования и систему отбора, которая, кстати, и была в Древнем Китае.

Система образования вообще и система подготовки государственных служащих – это основа всего-всего в таком государстве и обществе. На нее надо тратить как на оборону. А вот в бюрократическом государстве система образования не нужна, оно ведь и так заточено на то, что на место чиновника в любой момент может прийти урод.

Принцип бюрократического государства: не воспитывай никого, но заботься о том, что когда придет урод, нужно, чтобы он принес меньше вреда, и давай каждому как можно меньше власти. Принцип элитного государства: воспитывай лучших и давай им полноту власти и простор решений, чтобы они могли проявить себя на благо всех.

Бюрократическое государство строится на неверии в добрую природу человека. А элитное наоборот. Надо нашему руководству определиться, что оно строит: государство-отстой или государство-сливки?

Насилие и идеология

Современные общества являются более идеологическими, чем все предшествующие. Для широких слоев российской общественности, утверждение звучит революционно. В самом деле идеология, начиная с перестройки, рассматривалась как принадлежность умирающего советского общества. Общество современное, демократическое якобы тем и отличается, что свободно от влияния идеологии. И вот пожалуйста, все возвращается на круги своя. Как тут не возопить, что новая российская власть и «кровавый гэбистский режим» восстанавливают советские порядки! Сейчас идеологию реабилитируют, скоро цензуру введут!

Вспомним, однако, историю проблемы. На протяжении веков и политики, и народ, и мыслители считали, что власть держится на насилии или угрозе такового. Спорили лишь о том, какое насилие легитимно, а какое – нет. В феодальных обществах, например, легитимным признавали насилие, освященное религией. Когда же религия сама утратила «легитимность» под напором просвещения, то легитимным стали признавать насилие, осуществляемое властью, избранной в соответствии с процедурами, соответствующими той или иной общественной теории. Различные идеалы общественного устройства предлагали философы-метафизики. Если раньше имелся один религиозный идеал, то сейчас идеалов может быть много, а значит, должны быть и специалисты по идеалам – идеологи.

Но уже в XVIII–XIX веках, в эпоху разгара научно-технической революции, теоретики позитивизма вроде Сен-Симона и Конта кричали, что кончилась эпоха мифов, религий и идеологии, а наступает эра научного знания, эра, в которой общество будет управляться в соответствии с научными законами. Кончится конкуренция идеалов, так же как в науке нет конкуренции и споров по поводу того, сколько будет дважды два. Единственной идеологией этого неидеологического будущего общества станет идеология прославления великих ученых и прогрессивных деятелей и борьба со средневековым, религиозным, мифологическим и идеологическим мракобесием.

Марксизм унаследовал этот научный пафос: принципиально противопоставлял себя идеологии, считая ее прошлым.

Если еще не забыли, идеология во времена СССР называлась не просто коммунизмом, а «научным коммунизмом». И споров по поводу общественного устройства у нас не должно было быть именно потому, что доводы, законы и доказательства науки едины для всех разумных существ. А наука железно и логично утверждала, что на смену капитализму идет социализм. Спорить с доводами разума мог только безумный, а значит, его место в психушке, куда и препровождали диссидентов.

Правда, в конце XVIII века философ Кант доказывал, что наука тем и отличается от религии, что ее знание не догматично, а критично, она постоянно развивается, следовательно, все утверждения науки – набор не истин, а гипотез. Но кто слушает философов?

Потребовалось не меньше 150 лет, чтобы религиозное преклонение перед наукой в западном мире сменилось на более-менее адекватную ее оценку. Недаром последователь и вульгаризатор Канта философ Поппер стал главным теоретиком «открытого общества», а последователь Поппера миллиардер Дж. Сорос – главным спонсором этой идеи.

Их усилия сыграли огромную роль в разрушении СССР. Поппер доказывал, что в СССР неправильно понимали науку, ее относительные истины сделали абсолютными. Что советская наука – замаскированная религия, то есть идеология, а надо вернуться к «открытому обществу», где конкурируют научные гипотезы в соответствии с истинным смыслом науки.

Поэтому в высшей степени удивительно, что в период перестройки ее вдохновители и «прорабы» заявляли об отказе от идеологий. Подобно марксистам столетней давности, они были уверены, что нашли абсолютную истину! Просто теперь «абсолютная истина коммунизма» в их головах оказалась заменена «абсолютной истиной демократии». Не надо им было никакой конкуренции идеалов, идеологий и гипотез, все уже известно: есть, оказывается, «столбовой путь цивилизации», с которого «Россия сошла»!

Поразительно, но все эти либералы и демократы читали того же Поппера, ссылались на него и даже были проповедниками идеи «открытого общества», в то время как Поппер посвятил одноименную книгу доказательству одного тезиса: никаких «столбовых дорог цивилизации» не существует!

Представление о «столбовой дороге», о «законе истории» Поппер назвал историзмом и считал историзм главным грехом марксизма и вообще главным грехом против науки! Нет и не может быть никаких «законов истории», как нет и не может быть «идеальных обществ», называй их хоть коммунизмом, хоть демократией! И то и другое – лишь гипотезы, принципиально опровержимые.

Подождите, скажут мне, разве «открытое общество» и «демократия» – не одно и то же? Конечно же нет! Современная демократия американского или европейского типа далека даже от тех идеалов открытого общества, которые провозглашал любимый Поппером Кант. Например, в открытом обществе должны были бы исчезнуть «тайное голосование», «черный рынок» и многие другие явления. Кроме того, еще большой вопрос, а является ли кантовская теория общества идеалом «открытого общества»? Теория настоящего «открытого общества» еще не разработана. Есть подозрения, что современная Россия, например, более «открытое общество», чем современные западные демократии. По крайней мере, у нас есть конкуренция общественных идеалов.

Конкуренция за что? За право осуществлять «легитимное насилие», – ответили бы раньше. Но сейчас и этот пункт прежней политической мысли подвергнут ревизии. Уже марксист Антонио Грамши писал, что власть держится не столько на насилии, сколько на согласии, а согласие есть продукт принятия определенной идеологии. Крупнейший теоретик власти XX века Мишель Фуко посвятил жизнь борьбе с нелепым и вредным представлением о власти как о чем-то негативном, то есть с представлением, что власть – это насилие. Власть властвует именно потому, что предлагает новый проект мира, предлагает нечто новое и позитивное!

Деятельность фараона в Египте или императора в Китае была подчинена огромному количеству религиозных ритуалов. На них все держалось, они обеспечивали согласие, порядок в обществе, а вовсе не насилие, которое использовалось как исключение. Власть легитимировалась Богом. Заведенный порядок сам давил на отдельного человека своей мощью. «Маленький человек» считал, что «не его ума дело» в этом разбираться и это менять, он не претендовал быть источником власти даже в малом, власть по умолчанию делегировалась тому, кто обладал ею от рождения, от Бога.

Но когда, в Новое время, от Бога отказались и хозяином сущего стал человек, (субъект, подлежащее) ситуация изменилась радикально. Современное общество тем и отличается от прежних, что не дает над собой властвовать никому, кто бы предварительно не объяснил своих действий, кто бы не обосновал свое право на власть, кто бы не убедил большинство в общезначимости и ценности своего проекта.

Это говорит о том, что идеология ОСТАЛАСЬ, просто теперь она должна быть принята каждым как его собственная идеология, тогда как раньше была не собственной, а общественной. Недаром в современных обществах применение силы со стороны государства рассматривается не как признак власти, а как признак отсутствия власти, слабости, неспособности убедить.

Суверенитет не дается просто так. Чтобы быть сувереном, недостаточно просто объявить себя таковым, нужно еще доказать, что ты суверен. Надо предложить такой идеологический конкурентоспособный проект, который приведет к согласию и будет принят.

Если твои идеи неконкурентоспособны (как случилось с нашей демократической оппозицией), потеряется и власть. Неправда, что демократы или коммунисты сейчас не у власти, потому что их «не пускают» в СМИ. Народ в массе своей заранее может сказать, что можно услышать от Зюганова или от Гайдара по любому вопросу. Они просто надоели, они неконкурентоспособны, они продают то, что уже давно не покупают, а они продолжают продавать. Они много лет бубнят одно и то же.

Нельзя выиграть в конкуренции раз и навсегда, получить право и успокоиться, надо постоянно продуцировать согласие, убеждать, владеть инициативой. Власть, которая перестает владеть инициативой, которая успокоилась, которая не продуцирует консенсус, не убеждает, такая власть становится чистым насилием. Следовательно, она не является властью, и она рухнет.

Понятно, что по любому вопросу в обществе всегда будут различные точки зрения, поскольку всегда будет так, что кто-то один не может убедить другого и наоборот. Для каждой из спорящих сторон противоположная сторона будет всегда выглядеть как насилующая. Насилующая, как минимум, «здравый смысл», как его понимает каждая из сторон.