Текст книги "Волчья стая. Кровавый след террора"

Автор книги: Олег Якубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава шестая. ПАУТИНА

Долгожданный звонок раздался около восьми вечера.

– Мне передали вашу просьбу, – без всяких предисловий начали со мной разговор. – Можем встретиться. Часов одиннадцать вечера вас устроит?

– Меня любое время устроит, – поспешил заверить я. – Скажите, где и как я вас узнаю.

– Узнаю я вас сам, – пообещал собеседник. – А вот где, надо подумать. Вы Всемирный Торговый центр знаете?

– Это тот, что взрывали арабские террористы?

Он самый, – усмехнулся незнакомец. – Там напротив есть небольшой бар, так что разговор о терроре с видом на объект терроризма будет у нас весьма символическим. – И он принялся объяснять мне, где находится этот бар, сказав на прощанье: – В этом баре одно-единственное окно и возле него стоит один столик. Я постараюсь его заказать, и если этот стол будет свободным, садитесь за него. До встречи.

За полчаса до назначенного времени я уже был на месте и занял свободный столик у окна. Народу в баре было немного – вечерние посетители, видимо, разошлись, а для поздних завсегдатаев было рановато, они подтягиваются в такие местечки не раньше полуночи. Ровно в одиннадцать колокольчик над дверью издал мелодичный звон и в бар вошел ничем не примечательный господин. Не оглядываясь по сторонам, он подошел сразу ко мне и, сев напротив, кивнул головой в знак приветствия:

– Насколько я понимаю, вы ждете меня.

– Насколько я понимаю, жду вас, – в тон ответил я ему.

– Так что вы ищите, мистер? – спросил незнакомец.

Вот так, с бухты-барахты рассказывать незнакомцу о своих планах и сомнениях было как-то не очень сподручно, но особого выбора у меня не было. Впрочем, через несколько минут я уже забыл о своих сомнениях – что-что, а внимательно слушать этот господин умел. По его глазам видно было, что он живо реагирует на все сказанное, хотя за те полчаса, что я довольно путанно изъяснялся, он не задал мне ни одного вопроса. А когда я наконец умолк, незнакомец неожиданно спросил:

– Что для вас заказать? Лично я предпочитаю

мексиканское пиво.

– Вообще-то это я вас пригласил, так что вопрос, какие вы предпочитаете напитки, следовало задавать мне.

– Не будем торговаться по пустякам, тем более вы здесь – гость. Я имею в виду страну, а не это заведение, – пояснил он.

– Тогда пусть будет пиво. Кстати, давайте все-таки познакомимся, а то я даже не знаю, как к вам обращаться.

– Ну, мне ваше имя известно, а меня можете называть просто Стив. Кое-кто из террористов и крупных наркодельцов были знакомы с парнем, называвшимся Стив, и, поверьте мне, у них от этого знакомства наверняка остались самые отвратительные воспоминания.

– Послушайте, Стив, я занимаюсь журналистикой уже тридцать лет, и за все эти годы я так не «наелся» всяких секретов, как за эту пару месяцев. Почти все, с кем мне приходится разговаривать, либо скрывают свои имена, либо просят не указывать их в печати.

Это вполне понятно, – не обиделся на мой резкий тон Стив, и улыбка при этом у него была замечательная, открытая и какая-то совершенно обезоруживающая. – Есть две основные причины. Кто-то попросту боится, потому что у террористов очень разветвленная сеть во всех странах и следят они за всеми публикациями не менее тщательно, чем те, кто с ними борется. Кто-то просто имеет свою особую точку зрения, и хотя готов ее высказать, но не желает «засвечиваться» перед начальством. У меня же есть своя причина, и раз уж вас так коробят тайны, могу о ней сказать. Я много лет проработал в отделах по борьбе с терроризмом и наркотиками ФБР, но ушел из этой организации, и меня никто не сковывает в свободе обмена информацией. Теперь я работаю в одном из крупнейших частных сыскных бюро Америки, и в силу специфики своей новой работы мне просто не следует лишний раз афишировать свое подлинное имя. К тому же, как я вам уже сказал, большинство моих бывших «клиентов» знало меня именно под этим именем. Такое объяснение вас устраивает?

– Нет, конечно, но мне остается только принимать правила игры.

– Вы упрямый господин. Что ж, так даже лучше, – непонятно почему заметил он. – Ладно, продолжим. Будете спрашивать или хотите, чтобы я сам вам рассказал, что знаю? Кстати, не похоже, чтобы у вас был где-то спрятан диктофон, но на всякий случай предупрежу – не надо наш разговор записывать на пленку, ладно? У журналистов должна быть хорошая память, так что вы лучше запоминайте.

– Вы сказали, Стив, что работали в отделе по борьбе с терроризмом. А исламские боевики в поле вашего внимания когда-нибудь попадали?

Не когда-нибудь, а постоянно. Этот регион всегда был в поле моей служебной деятельности. И их угрозу миру я понимаю, надеюсь, намного лучше, чем все те политики, которые бубнят о лояльности, решении вооруженных конфликтов дипломатическими методами. Хочу вас кое во что посвятить для начала. У нас в отделе тоже были свои «голуби» и свои «ястребы». Названия, конечно, весьма условные, и все же четкое разделение было заметно. Часть из моих коллег считала, что борьба с террором должна быть локальной, или правильнее сказать – территориальной, то есть бороться с каждым конкретным проявлением должны в тех странах, где террористы провели какую-то акцию. Ну то, что на местах надо бороться, это понятно и не вызывает сомнений. Но такие как я считали и считают, что против этой заразы нужно вести широкое наступление всем миром. Нам возражали – тогда спецслужбам придется делиться своими секретами с другими странами, а это противоречит уставам спецслужб. Да какие к черту секреты. Их в мире уже не осталось. Кому надо что-то узнать, тот и так все узнает. Либо поворочает мозгами и выудит все в «Интернете» и в газетах, либо попросту купит за деньги – весь вопрос в цене. – Он пристукнул по столу пустой пивной кружкой, привлекая внимание бармена.

Дождавшись, когда перед нами поставили новые кружки с янтарным пивом, я задал ему вопрос, который на протяжении последнего времени задавал уже множество раз:

– Вы анализировали ситуацию с ташкентскими взрывами?

– Она мне известна. Не скажу, что я анализировал ее как-то особо, но готов это сделать сейчас вместе с вами. Какой вы обладаете информацией?

– Не думаю, что у меня ее слишком много. Следствие в Узбекистане заканчивается, я перед вылетом в США видел информацию о том, что скоро будет суд. Но кое-какой материал я все же за два месяца собрал.

– Будем надеяться, что этого вполне достаточно, чтобы представлять общую картину и составить собственное мнение, – заметил Стив.

– Дело в том, что я впервые соприкоснулся с этой проблемой вплотную, и мой взгляд слишком поверхностный для того, чтобы уже иметь собственное мнение, – поделился я сомнениями.

Не прибедняйтесь. Главное – не прятаться от проблемы и не бояться собственных выводов. Это не менее важно, чем умение признаваться в собственных ошибках. Ну ладно, начнем с начала. Угроза терроризма существовала в Узбекистане уже много лет, а не два-три года, как считают сейчас некоторые теоретики. Насколько я знаю, наиболее трезвые политики в Узбекистане и прежде всего президент отдавали себе в этом отчет. Боюсь только, что даже среди своих сторонников они не находили поддержки. Хотя это как раз легко объяснимо. В странах, где уже забыли, что такое война, обычно царит благодушное настроение, там думают, что взрывы могут греметь где угодно, только не у них под окнами. И, кстати сказать, те, кто занимается планированием террористических акций, этот фактор используют весьма умело. С этим вы согласны?

– Теоретически согласен, хотя у меня нет никаких фактических доказательств тому, что вы сейчас сказали.

– Верно, – снова улыбнулся Стив. – Мне нравится, когда возражают, так легче отстаивать свою точку зрения.

Семь лет назад Узбекистан стал независимым. Понятно, что в новом государстве механизмы правления, политической системы, экономики – все это только предстояло определить. Без ошибок и сбоев такие процессы происходить не могут. Так же не могло обойтись и без тех, кто, с одной стороны, был недоволен новым строем, с другой стороны, понимал, что для захвата власти момент самый подходящий. Но внутренней оппозиции – я веду речь о таких структурах, которые мог бы поддержать народ в целом, – в Узбекистане по сути не оказалось. Вернее, она попыталась зародиться, но поддержки не получила, поэтому и говорить о ней – только время зря терять. Другое дело, внешние враги. Они-то понимали, что теряют такой благодатный, богатый ресурсами край. Но и ломиться туда без подготовки тоже не осмелились. И подготовка эта началась с того, что они стали, ну по крайней мере попытались, раскачивать эту лодку идеологическими методами.

Вот теперь, мой друг, я прошу вас сконцентрировать все свое внимание. То, что я скажу, представляется мне весьма важным. Даже в спецслужбах многих стран считают, что террористические организации способны только на вооруженные преступления, взрывы, убийства и так далее. Это очень опасное заблуждение. В современных террористических службах действует очень сильная и чрезвычайно разветвленная идеологическая разведка и контрразведка. Сегодня по части дезинформации у них могут поучиться самые могущественные спецслужбы мира. Кто раздувал каждый уголек проявления внутренней оппозиции в западной прессе? Да конечно же те, кто исподволь готовил удар по Узбекистану. Какой-нибудь ничтожный даже не оппозиционер, а просто злопыхатель едва только слово успевал буркнуть, а в газетах уже появлялись статьи, полные самых животрепещущих подробностей. Я наблюдал за этим несколько лет и убеждался, что с каждым годом система проникновения нужной информации, а если уж совсем быть точным – то тщательно спланированной дезинформации, становилась все более совершенной. Дошло до того, что на некоторых отдельных лиц появились даже оповещения Интерпола.

– Но каким образом это могло произойти? Вы что, считаете, что кто-то из высшего руководства террористических организаций мог быть связан со спецслужбами?

Исключить это на все сто процентов нельзя. Но вы напрасно думаете, что при надлежащих разработках очень уж трудно протолкнуть дезинформацию в Интерпол. Скажем, появился неугодный объект или просто объект, при помощи которого нужно отвлечь внимание от чего-то или от кого-то. Информация о нем массированно распространяется в СМИ, загоняется в «Интернет», откуда она уже не исчезает в течение долгого времени. В Интерполе сидят аналитики, которые только тем и заняты, что отслеживают всякую криминальную информацию. Понятное дело, что Интерпол по сообщениям СМИ ордер на задержание, как правило (хотя бывают и исключения), не выдает, но уже человеку, попавшему под «обстрел» газет, перекрывают въезд в какие-то конкретные страны, в других странах за его продвижением следят. Чаще всего под такой удар попадают крупные политики и «неудобные» бизнесмены, в результате чего их дела страдают, а сами они терпят существенные убытки.

– В отношении политиков понятно, но какая террористам польза от того, что некий бизнесмен свернет свою деятельность? Что-то, Стив, я никак не уловлю связи.

Ничего страшного. Я сейчас постараюсь пояснить. А связи вы не улавливаете, потому что никогда с этой системой не сталкивались. Допустим, в некой стране успешно работает некий бизнесмен. Он не входит в конфликт со своими налоговыми властями, исправно отчисляет в государственную казну все, что ему положено. Именно такие люди чаще всего инвестируют различные общественные, культурные, спортивные проекты. Иными словами, их деятельность легитимно направлена на пользу госу дарству. Есть еще и побочный фактор. Бизнесмена в печати, как правило, не порочат в одиночку. Как только он попадает в поле зрения писак – пусть вас не обижает это словцо, – тут же находится «аналитик», который обвиняет правительство в коррупции с представителями бизнеса. Так что удар получается двойной. Для специалистов по разгадыванию этих загадок все определяется довольно просто, но таких специалистов в каждой стране не очень много. В большинстве случаев сначала разгорается скандал. А тем, кто запускает дезинформацию, только того и надо. Ведь когда скандал потухнет и выяснится, что предприниматель ни в чем не виноват, ни у кого не украл, никого не ограбил, налоги платил исправно, с правительственными структурами в сговор не вступал, тогда никто и не подумает перед ним извиниться или опубликовать статью, что все ранее сказанное – клевета.

– Уф, Стив, кажется, я все-таки сумел выбраться из этих дебрей и в целом система мне понятна. И все-таки конкретно с Узбекистаном я ее пока не могу увязать. Действительно, публикаций, порочащих Узбекистан, в западных СМИ было немало, но, по-моему, все они носили довольно разрозненный характер.

– Нет! – воскликнул Стив с такой горячностью, что из-за соседних столиков на нас даже стали оборачиваться. ~– К сожалению, всеобщее заблуждение в том и заключается, что подавляющее большинство считает так же, как и вы. А я анализировал эти процессы и могу теперь с уверенностью сказать, что это тенденция – целенаправленная акция, которая последовательно осуществлялась на протяжении многих лет. Более того, эту акцию вели сразу по нескольким направлениям. Порочили существующий в Узбекистане строй, порочили отдельных лидеров и даже отдельных граждан этой страны. Собственно, такое происходит не только с Узбекистаном, но и с другими странами. Но поскольку вас-то конкретно интересует Узбекистан, то я о нем и говорю. Тем более что проблемами именно этого региона, я ведь уже говорил, занимался довольно долго и плотно. Тут ведь есть и еще одна, очень важная проблема. Но послушай, приятель, мы уже говорим больше двух часов. Не устал ли ты? – незаметно и очень естественно перешел он на «ты». – Может, пожуем чего-нибудь, а то во мне от напряжения голод вдруг заговорил.

После непродолжительного спора я отстоял свое право сделать заказ, но поскольку кроме горячих сэндвичей здесь из съестного все равно ничего не было, то этим мы и ограничились.

– А проблема на самом деле очень важная, – продолжил Стив, будто и не прерывался на еду. – Наркотики! Узбекистан граничит с Афганистаном, это тебе наверняка известно. Эх, если бы ты хоть раз побывал в Афганистане, нам бы сейчас было проще разговаривать.

– Стив, я бывал в Афганистане, можешь не тратить времени на рассказ об этой стране.

– Да? – И он взглянул на меня с неподдельным интересом. – Ну что ж, можно действительно обойтись без лекции. Тем лучше. Большинство лидеров современных террористических организаций связано и с производством, и с незаконным оборотом наркотиков. Возьми хоть Хаттаба, хоть Бин Ладена, хоть кого еще. Кто-то задумывался, откуда у них такие несметные богатства? Пичкают нас россказнями о их якобы несметных наследствах. Чушь какая! Основные средства – от наркотиков. Причем заметь, они занимаются производством и торговлей наркотиков не для того, чтобы материально поддерживать свое движение, а как раз наоборот. Национальные и религиозные идеи служат прикрытием для их основного вида обогащения. Ведь очень удобно напялить на себя наряд идейного борца, которому за идею все должно прощаться, ибо его цель, как принято считать, оправдывает средства. А на самом деле это холодные и расчетливые торговцы «белой смертью», попробуй задень их интересы, вот тогда они покажут свое истинное лицо. Ты о Бин Ладене что-нибудь читал?

– Читал, хотя не очень много.

– Неважно, даже если ты прочел две заметки, то в одной из них обязательно описывалось, какой он ведет спартанский образ жизни, какие терпит лишения.

– Точно!

Да уж точнее не бывает. А ведь все эти публикации тоже организованы его идеологической службой. Он создает себе имидж борца, а на самом деле владеет миллиардами, нажитыми от производства и распространения героина. Но вернемся к Узбекистану. В этой стране правительство и спецслужбы делают все возможное, чтобы их территория не превратилась в перевалочную базу для наркотиков, идущих из Афганистана в Европу. Думаешь, не искали подходов, не сулили миллионные взятки чиновникам? Наверняка пытались кого-то подкупить. Но ничего не помогло. Если в Узбекистане и остались какие-то торговцы наркотиками, то так, мелочь. А в целом все ходы и выходы закрыты. А это уже не идеологическая борьба, не диспуты на тему, чья демократия лучше. Это прямые убытки. Причем многомиллионные. Ты знаешь, что такое ОГД? ~– спросил Стив.

– Если не ошибаюсь, это французский институт по борьбе и контролю за производством и незаконным оборотом наркотиков.

Не ошибаешься, – буркнул он. – А еще дурачишь старину Стива – говоришь, что у тебя не хватает информации. Ну ладно, шучу. Так вот, ОГД тщательно отслеживает всю информацию о наркотиках, а Интерпол, само собой, так же тщательно следит за всеми материалами ОГД. Года два назад в печати стали появляться публикации о том, что какой-то крупный узбекский бизнесмен – я, к сожалению, не помню фамилии, но если хочешь, могу уточнить, – связан с колумбийской наркомафией. Я бы, может, и не обратил внимания на это сооб – ение, если бы меня не удивил один факт. Чего ради понадобилось узбекскому бизнесмену вязаться с колумбийскими наркобаронами. Когда же это сообщение оказалось в поле моего внимания, я стал следить и убедился, что проводится какая-то очередная комбинация. Слишком много было публикаций об этом человеке, и в результате его имя оказалось в списках сначала ОГД, а потом и Интерпола. Первое, что мне пришло в голову, это то, что кто-то усиленно хочет переключить внимание с афганского наркобизнеса, вернее, отвлечь это внимание. Проанализировав многие материалы, я убедился, что в этом предположении оказался прав. Но, как выяснилось впоследствии, даже это было побочной целью. Уже через год – представляешь, целый год выжидали, чтобы нанести прицельный удар, – газеты обвинили высших правительственных чиновников в коррупции с наркодельцами. Вот это был удар. Схема не новая, но всегда бьющая наверняка. Как еще можно дискредитировать высшие правительственные слои, как не обвиняя их в коррупции и в преступлениях, связанных с наркотиками. Проходит время, в феврале в Ташкенте раздаются взрывы, в народе, естественно, бродят самые разные слухи, и вот тут-то в печати снова возникают разные фамилии и связанные с ними версии. Называют бывших правительственных чиновников, которые вроде находятся в активной оппозиции, снова упоминается тот же самый бизнесмен. Нет, никто напрямую не обвиняет их в участии или в организации заговора. Так, подбрасываются эти фактики в виде размышлений разных обозревателей, аналитиков, политологов. Понятно, что спецслужбы, ведущие расследование теракта, на это скорее всего внимания не обратят. Но ведь террористы стремятся к тому, чтобы все их действия, все без исключения, привели к дестабилизации обстановки в стране. И именно такие публикации с заранее запущенной дезинформацией вносят сумятицу в государстве, неверие в собственное правительство. А уж остальное можно доделать или, напротив, – упредить бомбами и взрывами. Это же настоящая паутина, которой опутывают целый народ, всю страну. И очень плотная, заметь, паутина, выбраться из нее бывает очень тяжело, поверь мне.

– Охотно верю. Хотя, признаться, всех масштабов и представить себе не мог. Но я хотел спросить, есть ли у тебя своя четкая версия, кто на самом деле стоит за взрывами в Ташкенте?

– Есть, есть у меня своя версия. Но у тебя уже, мой друг, глаза слипаются – время-то половина четвертого ночи. Так что давай разойдемся и продолжим наш разговор как-нибудь в другой раз.

– Ну что ты, Стив, я весь внимание, и спать мне совсем не хочется. К тому же, о каком другом разе ты говоришь. Самолет из Израиля летит до Нью-Йорка одиннадцать часов, ты что же думаешь, вот так это все просто – взял и прилетел. Я понимаю, ты не обязан меня просвещать, но прошу тебя, если ты устал, то перенесем нашу встречу хотя бы на завтра.

– Уже на сегодня, – устало улыбнулся Стив. – Ладно, пошли, – и он первым поднялся из-за стола. Уже на улице, вдыхая ночную прохладу, Стив сказал, задержав мою руку в своей: – По поводу того, что я не обязан тебя просвещать, ты глубоко заблуждаешься. Каждый из нас, если он может хоть что-то сделать для борьбы с этими подонками, должен и обязан это делать до последнего вздоха. О' кей, встретимся сегодня вечером в этом же баре, но раньше одиннадцати я выбраться снова не сумею. Так что приготовься к еще одной бессонной ночи.

По дороге в гостиницу я все вспоминал, с какой горечью произнес Стив слова о том, что бороться с террористами он обязан до последнего вздоха. Наверное, у него погиб кто-то из близких, может быть, товарищ по работе или еще кто, фантазировал я себе. А может быть, это были не такие уж и фантазии?..