Текст книги "Специалист по выживанию. Том I (СИ)"

Автор книги: Олег Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Холодный разум предупреждал-предупреждал, предупреждал-предупреждал, что без подлянки, без подлой и грязной подлянки, обойтись решительно невозможно. А горячая душа один хрен, вопреки всем логическим выкладкам и рассуждениям, надеялась на чудо. За долгую службу в ВДВ Верблюд привык рисковать, причём не деньгами, а собственной жизнью. Но! Одно дело, когда риск, пусть даже огромный, худо-бедно можно просчитать, и совсем другое, когда от тебя лично ничегошеньки не зависит. Ну не захочет эта инопланетная хрень исцелять его да так и оставит в том самом Стартовом меню с парализованными ногами на верную смерть. Не захочет, и ничегошеньки с этим не поделаешь.

Самое тяжкое бремя для инвалида – собственная беспомощность. Верблюд даже самостоятельно в туалет сходить не может. Если в Стартовом меню он и в самом деле останется инвалидом, то это ещё полбеды. Гораздо хуже, если ни одна из ампул с ядом не сработает, или их не будет вообще. Тогда каким-то образом всё же придётся добираться до «малахитового компьютера» и нажать на те две кнопки наугад. Само по себе такое действие будет крайне проблематичным. А потом его будет ждать «Другая реальность». А где гарантия, что его, пришельца хрен знает откуда, будут лечить? Может статься, что его отправят в виртуальный аналог «Липок». И тогда ему до конца жизни так и придётся лежать на кровати, кататься на инвалидной коляске и писать в утку? Хотя нет, даже этого может не получиться. Ядерная война унесёт миллионы жизней. Если у здорового человека всё же есть шанс вынести её, то у прикованного к постели инвалида – без вариантов. Это точно. Да-а-а… Верблюд тяжко вздохнул, поздно пить боржоми…

Шорох входной двери словно спасение свыше. Верблюд поднял глаза.

– Добрый день. Меня зовут Илья Моисеевич Шантыгин, – незнакомец аккуратно закрыл за собой дверь. – Дабы на корню пресечь крайне неприятные для меня расспросы, сразу сообщаю: да, мой отец еврей, а мать – русская. Может быть, вы и примите меня за еврея, однако настоящие евреи меня за своего так и не приняли. Не помогло даже обрезание. И хватит об этом!

Левая рука очень вовремя приподняла верхний край одеяла, Верблюд едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Вот он личный маленький комплекс. На вид Илье двадцать шесть лет, может быть двадцать восемь. Лицо, а нос в особенности, самое что ни на есть семитское. Но Илья прав: у евреев национальность передаётся по матери, а не по отцу. Для настоящих евреев он русский и точка.

Илье и в самом деле гораздо больше подошла бы кипа, маленькая чёрная шапочка, и чёрный деловой костюм адвоката. А то лёгкое недоразумение стального цвета из брюк и куртки с длинными рукавами смотрятся на нём нелепо. Да и лёгкие ботинки с чёрными шнурками солидности не добавляют. Зато дипломат в его левой руке выглядит как надо: чёрный, из натуральной кожи, большой и солидный.

С гордым видом, будто это он вице-президент независимой республики Израиль, Илья прошёлся по палате и присел на табуретку. Скорей всего, он выпускник какого-нибудь вуза. Не исключено, что он и в самом деле талантливый лингвист, только без связей. Зато с амбициями, раз подписался на «Синюю канарейку» с её может быть и щедрыми, но кабальными условиями.

– Как я вижу, – Илья вытянул шею, – ноутбук уже при вас. Очень хорошо. Одна рука у вас должна работать. Это правда?

– Да, – Верблюд вытащил из-под одеяла левую руку.

– Очень хорошо, – дипломат на коленях Ильи открылся со сдвоенным щелчком, наружу показался ярко-синий ноутбук. – Я буду обучать вас дитарскому языку. Заодно поведаю всё, что нам известно о мире Ксинэи. Эта планета так называется, где вам предстоит жить и работать.

– А почему Виант Фурнак сам не может поведать мне о Ксинэе? – Верблюд сел прямо. – При всём уважении, но информация из первых рук всегда лучше, чем из вторых.

Пальцы пробежались по кнопочкам маленького пульта. Ежели предстоит долгая учёба, то имеет смысл приподнять переднюю часть кровати в более удобное положение.

Простой, казалось бы, вопрос вызвал в душе Ильи бурю эмоций. На лице лингвиста отразилась такая досада, такая, будто он только сейчас узнал, что полноценным евреем ему не быть. И что обрезание он сделал зря.

– Виант Фурнак вновь в игре, – отчеканил Илья, его губы скривились так, будто он надкусил очень горький стручок самого жгучего перца. – Причём он ушёл не один, а с напарницей.

По виду Ильи, а особенно по тону его голоса можно легко догадаться, что эта самая напарница – молодая и красивая девушка, тайная любовь здешнего лингвиста. Верблюд тихо захрипел, будто прокашлялся. Вот она местная «санта-барбара» во всей красе.

– Но не будем о грустном, – на лице Ильи вновь появилось деловое и сосредоточенное выражение, будто маску натянул. – Прежде чем мы приступим к изучению дитарского языка, считаю необходимым сообщить вам несколько очень важных обстоятельств. Во-первых, дитарский язык мне довелось выучить исключительно со слов Вианта Фурнака. В свою очередь, Виант Фурнак усвоил его походу дела. Чтение и значения слов мы худо-бедно знаем. А вот с произношением неизбежны большие проблемы.

Во-вторых, не удивляйтесь, если первый же собеседник в мире Ксинэи вас не поймёт. А всё потому, – Илья повысил голос, Верблюд тут же заткнулся, – что учить вы будете не просто дитарский язык, а так называемый «крысиный диалект». Вашей первой задачей в мире Ксинэи будет избавиться от «крысиного диалекта» и выучить правильное произношение дитарских слов.

– Как это крысиный? – спросил Верблюд, от изумления едва не отпала нижняя челюсть.

– Вы удивлены? А не стоит, – в глазах Ильи мелькнуло злорадство. – Вианту Фурнаку довелось пройти «Другую реальность» в роли крысы.

– Крысы? Вы шутите?

Верблюд подался всем телом вперёд. Сказать, что его удивили и сбили столку, значит, ничего не сказать.

– Вовсе нет. Вианту Фурнаку и в самом деле пришлось бегать на четырёх лапах, махать длинным хвостом, жрать мусор и ночевать в канализации на трубах. Говорить на дитарском он не мог совершенно, только пищать по крысиному. Виант Фурнак научился всего лишь читать по-дитарски и воспринимать дитарскую речь на слух. Почему, собственно, в реальность он вынес «крысиный диалект». Разве вы не знали, что и в наши дни, в наших земных компьютерах, можно играть не только за людей?

– Признаться, в компьютерных играх я не силён, – Верблюд хлопнул левой ладонью по одеялу. – Мне и в реальной жизни за глаза и за уши хватило адреналина. А также крови и смертей.

– А, ну да, понимаю: – Илья кивнул, – «войска дяди Васи», «никто, кроме нас». Так вот, обычно в компьютерных играх человек играет за человека, но не всегда. Человек может сыграть за злобного гоблина, длинноухого эльфа, робота или собаку. Когда Виант Фурнак оказался в «Другой реальности», то, в качестве персонажа, он выбрал крысу. Почему, собственно, ему и пришлось бегать на четырёх лапах и жрать мусор. По этой же причине описание мира Ксинэи получилось весьма специфическое и однобокое.

Это в прямом смысле крысиный взгляд на жизнь. Так, я расскажу вам, как устроена канализация в привокзальном кафе, где чаще всего подтекают трубы у питьевых фонтанчиков и где лучше всего укрыться от кошки. А вот как люди расплачиваются в том самом привокзальном кафе за кофе и булочки… Это вам придётся выяснить самостоятельно.

– Дела…, – Верблюд кивнул.

– Когда вы войдёте в Стартовое меню, то настоятельно рекомендую вам выбрать в качестве персонажа человека. Только так вы сможете овладеть дитарским языком в совершенстве и вынести в реальность правильное звучание его слов и выражений. Впрочем, крыса – это единственный персонаж не человек. А теперь давайте запустим наши ноутбуки.

Персональный компьютер, что принёс Николай Павлович, так и остался включённым. Пришлось немного подождать, пока загрузится операционная система ноутбука Ильи. Местная сеть оказалась уже настроенной. Штатный лингвист сразу же сбросил на винчестер увесистую папку с документами. Верблюд щёлкнул по ней два раза «мышкой». Похоже, в папке не только текстовые файлы, а ещё и музыка, точнее, звук.

– Надеюсь, пользоваться компьютером вы умеете, – Илья глянул на Верблюда поверх монитора.

– Обижаете, – ответил Верблюд. – По крайней мере я знаю, чем винчестер отличается от оперативной памяти, а папка от файла. Ну а когда я был здоровым, то умел печатать «слепым методом», причём всеми десятью пальцами.

На лице Ильи отразилось недоверие.

– Современная бюрократия, в том числе и военная, давно пересела с бумаги на компьютеры, – пояснил Верблюд. – Правда, бумажек почему-то меньше не стало.

– Тем лучше, – Илья вновь склонился над клавиатурой. – Приступим к первому уроку.

– На мониторе перед Верблюдом раскрылся графический файл с какими-то закорючками.

– Это и есть алфавит дитарского языка, – пояснил Илья. – Впрочем, изучать его вы будете постепенно, по мере освоения новых слов. Специально для вас я составил цикл уроков дитарского языка. В его основе лежит курс русского языка для иностранцев.

– А почему именно на основе русского, а не английского? – тут же поинтересовался Верблюд.

– Как ни странно, по своей структуре дитарский язык ближе всего к русскому. В нём также нет артиклей, чёткой структуры предложений, зато есть шесть падежей.

– Тем лучше, – Верблюд улыбнулся. Глава 5. Сбылась мечта идиота

– Осторожно, здесь порог, – левая рука что было сил вцепилась в подлокотник.

Толку от предупреждения ноль, Верблюд плотнее сжал губы. Без помощи правой руки его всё равно будет болтать и трясти в инвалидном кресле будто чайную ложку в пустом стакане.

– Ага, вижу, – из-за спины выглянул Николай Павлович. – Сейчас я вас приподниму.

Инвалидная коляска плавно наклонилась назад. Передние колёсики худо-бедно перелетели через порог. Но коварное препятствие тут же ударило по гораздо более высоким задним. Верблюд опять, который раз за последний час, дёрнулся всем телом вперёд. Мышцы на левой руке взвыли от боли. Николай Павлович как-то не догадался хотя бы привязать Верблюда простой верёвкой к спинке инвалидного кресла.

– Осторожней, – Верблюд недовольно поморщился.

– Простите, Геннадий Григорьевич, стараюсь как могу, – голос Николая Павловича хрипит от натуги.

Секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Здесь начисто отсутствуют пандусы и специальные дорожки. Хорошо, что хоть кресло без проблем пролезло через все стандартные дверные проёмы.

Длинный коридор жилой части «Синей канарейки» закончился перед металлической дверью с массивными запорами. Самое ужасное – это высокий стальной порог, о который так неудачно и больно ударились колёса инвалидной коляски. Дальше стало ещё хуже, зато гораздо интересней.

За миллионы лет вода проточила в глубинах Юланской горы огромный лабиринт пещер. Под резиновыми колёсами коляски заскрипел природный камень. Вдоль стен потянулись длинные гирлянды светодиодных светильников. Впрочем, освещения ровно столько, чтобы можно было пройти и при этом не расшибить лоб о низкий столб или врезаться в стену.

Николай Павлович самоотверженно толкает коляску вперёд и только вперёд. Через шелест шин то и дело прорывается его тяжёлое дыхание. Бывший десантник слишком давно забросил физические тренировки, и вот теперь последовала расплата. Время от времени на пути попадаются боковые ответвления. Большая часть из них уходит в темноту.

Поворот, ещё поворот. Каменный потолок едва не обрил Николая Павловича налысо. Словно свет в конце тоннеля, пара ярких фонарей освещает стальную дверь. Вместо замка квадратная панель с рядами выпуклых кнопок. Впрочем, по соседству можно разглядеть щель для пластиковой карточки.

Николай Павлович торопливо провёл через щель пластиковую карточку, дверь тут же распахнулась. Внутри самый обычный пост охраны. На стене куча экранов, в левом углу широкая лавка с подголовником. Пара дюжих охранников поднялась навстречу. Верблюд наморщил лоб. Лицо того, что повыше, кажется знакомым. Вполне возможно, что когда-то им довелось служить в одной части.

Но это ладно. Верблюд даже попытался приподняться в инвалидном кресле. Его внимание тут же приковала квадратная бронированная дверь. Большое колесо точно посередине сияет от наведённого блеска. Неужели? Аж дыхание спёрло. Щёки тут же обдало жаром. Неужели там, там, на самом деле она? Та самая «малахитовая комната»?

Ровно четыре месяца и четыре дня Верблюд прожил на секретном объекте. Как бы ни хотелось, но выбраться из личной палаты ему довелось от силы раз семь. Причина столь ярого домоседства всё та же – секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Впрочем, и смотреть-то было особо не на что. Если разобраться, то офис провинциальной мэрии закопали под землю и не более того. Единственное, в «малахитовую комнату» Верблюда так и не пустили. Всё это время ему пришлось довольствоваться многочисленными фотографиями.

Все эти четыре месяца и четыре дня Верблюд старательно учил дитарский. Что ни говори, знание нескольких иностранных языков очень пригодилось. Филонить – себе дороже. Не раз и не два Николай Павлович весьма прозрачно намекал, что пора ложиться в «малахитовую капсулу». Сдать назад не получится. Как бы то ни было, Верблюд овладел дитарским языком ровно в той самой мере, в какой его выучил Илья Шантыгин, штатный лингвист «Синей канарейки».

Параллельно Илья рассказал много чего интересного о мире Ксинэи. Первые две недели Верблюда не покидала уверенность, что всё это не более чем описание компьютерной игры. По-крупному счёту, «Другая реальность» и есть компьютерная игра. Хотя для компьютерной игры она слишком хорошо прописана и обладает охренеть не встать большой локацией размером с планету. А вот что постоянно огорчало, так это «крысиная точка зрения». Многие элементарные бытовые вещи из разряда сходить в магазин, поговорить по телефону и прочие придётся выяснять самому. Как настоящей крысе на четырёх лапах, Вианту Фурнаку ни разу не довелось сходить в магазин и тем более поболтать по телефону. Да и, честно говоря, в самую первую очередь осуждённого хакера и геймера волновало собственное выживание. На всё остальное он забил болт, причём большой и толстый. Хотя планшетник и электронный рабочий стол он освоил в совершенстве.

Посторонние мысли разом вылетели из головы, когда за квадратной бронированной дверью потолочные лампы высветили «малахитовую дверь». Верблюд дотронулся до неё левой рукой. И в самом деле на ощупь она очень гладкая и прохладная, будто пластик. Но не дешёвый, а дорогой, высококачественный пластик для самых элитных бань и туалетов.

Если только входная дверь произвела столь сильное впечатление, то вид самой «малахитовой комнаты» заставил Верблюда потерять от изумления дар речи. Ни одна фотография, даже самая качественная, не способна передать всю гамму впечатлений и эмоций от увиденного.

– Это, – Верблюд судорожно сглотнул, – она и есть? В смысле, «комната малахитовая»?

– Она самая, – из-за спины отозвался Николай Павлович.

Вроде как хорошо знакомый сводчатый потолок и капсулы. Но в реальности они не просто ярко-зелёные, а горят, будто переливаются. Ведь в «малахитовой комнате» и в самом деле нет ни ламп, ни светильников. Она сама по себе как большой фонарь. Из стен, свода, капсул, даже от пола, струится приятный зелёный свет.

С кряхтением и скрипом Николай Павлович вкатил инвалидную коляску в широкий проход между «малахитовыми капсулами». Походя Верблюд дотронулся до ближайшей из них. Вблизи они почему-то всё равно напоминают надгробья. Верблюд кисло улыбнулся. Наверно из-за того, что ему сейчас предстоит лечь в одну из них и…, как знать…

– Подождите! – Верблюд ухватился пальцами за ободья колеса, инвалидная коляска тут же встала.

Между капсулами по правую руку проход упирается в тот самый «малахитовый компьютер». Вблизи он ещё больше похож на барельеф. Но это ладно. На крайней капсуле приклеен стикер: чёрная крыса стоит на задних лапах и улыбается. Чуть ниже под наклейкой две красные звезды.

– Что это? – Верблюд развернулся к Николаю Павловичу. – Этого не было на фотографиях.

– А, это, – Николай Павлович недовольно отвернул лицо, – «малахитовая капсула» Вианта Фурнака. Прицепил, прежде чем вновь уйти в «Другую реальность».

– Ага, – Верблюд кивнул. – А две звёздочки вряд ли означают, что он сбил два вражеских истребителя.

– Количество ходок, – нехотя бросил Николай Павлович.

– Отличная идея, – Верблюд улыбнулся. – Николай Павлович, обещайте, что и вы наклеите на мою «малахитовую капсулу» стикер. Пусть на нём будет, – Верблюд на секунду задумался, – верблюд. Да, именно верблюд в голубом берете и с «калашом». И красную звезду, одну, естественно, приклеить не забудьте.

Вот так рождаются новые традиции. И, как обычно, начальство от подобных начинаний не в восторге.

– Хорошо, – Николай Павлович кивнул. – Если через неделю ваша капсула так и не откроется, то, так и быть, будем вам стикер со звездой.

В словах Николая Павловича промелькнул очень тонкий намёк на очень толстые обстоятельства.

– Обещаете? – Верблюд сделал вид, будто намёк пролетел мимо его ушей.

– Обещаю, – Николай Павлович недовольно фыркнул. – Мы приехали.

Всего в «малахитовой комнате» четырнадцать капсул. Восемь с левой стороны от входа и шесть с правой. Но с правой на стене висит «малахитовый компьютер». Именно к нему ведёт проход между капсулами в правом ряду. Свободных мест более чем достаточно. Не имеет значения, в какую из них лечь. Они все абсолютно одинаковые. Однако Верблюд потратил немало часов на выбор. В итоге он решил занять левую от прохода к «малахитовому компьютеру», напротив той, где лежит Виант Фурнак.

– Помогите мне, – Верблюд приподнял левую руку, правая лишь бессильно дёрнулась, но так и осталась висеть толстой плетью.

На помощь Николаю Павловичу пришёл охранник. Тот самый, с которым Верблюду когда-то довелось служить в одной части. На пару они аккуратно вытащили Верблюда из инвалидного кресла. Охранник осторожно задвинул обе ноги в глубину «малахитовой капсулы», а Николай Павлович мягко опустил голову Верблюда на подголовник.

Такое впечатление, будто его сейчас казнят. Верблюд глянул через пока ещё открытую капсулу. Напротив, через центральный проход, две запертые капсулы. Два добровольца до сих пор так и не вышли из «Другой реальности». Они живы, только бог знает где застряли. Рядом, на тонком стальном штативе возвышается приборчик, на чёрном корпусе можно легко заметить круглую линзу – аппарат для наблюдения. Такие стоят возле каждой занятой капсулы. Не дай бог прозевать момент открытия. А дальше как повезёт. Может статься, что этот самый аппарат запишет его последние слова. Пока повезло вылезти и не умереть только одному. Но и его уже вновь запихали в ту же самую капсулу. Нет в жизни справедливости.

Ну вот и всё, сбылась мечта идиота. Верблюд тихо выдохнул. На этот раз сбылась бесповоротно и окончательно. Там, в таких далёких и таких уютных «Липках», он жаждал умереть и пару раз пытался покончить с собой. Но! Одно дело ковырять вены на правом запястье тупой вилкой и при этом где-то в глубине души надеяться, что его могут спасти. Даже обязаны спасти. И совсем-совсем другое, когда его сознательно и добровольно отправили насмерть. На этот раз сосед по палате ни с того ни с чего не проснётся посреди ночи и не вызовет дежурную медсестру. Заспанный врач не вбежит в палату и не отправит на срочную операцию.

Только, только… Верблюд склонил голову набок. Если вдруг случится чудо и его вновь отправят в «Липки», то его хватит максимум на месяц-другой. Радость от возвращения быстро померкнет перед чередой однообразных дней, монотонного существования живого покойника. И вот тогда он точно пожалеет, что его вернули в «Липки».

Над раскрытой капсулой склонился Николай Павлович:

– Понимаю: ваша первоочередная задача выжить и вернуться в реальность, но не только. Новые технологии, новые источники энергии, сверхпроводники, электромагнитное оружие и прочее, до чего только сумеете дотянуться. Причём не просто общий рассказ, а конкретное техническое описание вплоть до чертежей и формул. Не забывайте об этом.

Геннадий Григорьевич, вы будете вольны выбрать любого персонажа. Да и никто не сможет помешать вам. Только не выбирайте крысу, останьтесь человеком и в прямом, и в переносном смыслах. Ну а как работать с «малахитовым компьютером», – Николай Павлович махнул рукой в сторону, – вы уже знаете. Удачи.

Нужно признать, Николай Павлович – великолепный психолог. В небольшом инструктаже смысле нет ни на грамм. Зато таким ненавязчивым образом Николай Павлович отвлёк от дурных мыслей. Верблюд расслабил левую руку, ладонь тут же упёрлась в гладкую кнопочку. Тихий щелчок. Или только показалось? В любом случае «малахитовая капсула» ожила, полукруглая крышка плавно тронулась с места.

Щель во внешний мир сужается с головокружительной скоростью. Или опять только так кажется? И в самом деле кажется, будто на тебя надвигается «малахитовый потолок». А всё из-за того, что и крышка, и потолок сделаны из одного материала. Крышка вот-вот захлопнется, но в капсуле как и прежде светло. Сама «малахитовая капсула» будто сочится приятным зелёным цветом. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Глава 6. Кого выбрать?

Края капсулы сошлись. Верблюд затаил дыхание. Кажется, будто и сердце замерло на месте. Неуловимое мгновенье «малахитовая капсула» оставалась запертой. Но вот полукруглая крышка вновь пришла в движение. Через расширяющуюся щель вновь виден свод «малахитовой комнаты». И-и-и… Верблюд до боли, до ужаса, вылупил глаза, ничего не изменилось.

Полукруглая крышка отошла полностью. Обе руки разом почувствовали, как чуть выпуклые кнопочки легко толкнули их снизу. И всё? Верблюд шумно выдохнул, будто у него с груди свалилась каменная плита в тонну весом. Вроде как, и в самом деле всё. Причём совершенно не больно и не заметно.

Следом за дыханием сердце забарабанило как сумасшедшее. Того и гляди, проломит грудную клетку. Пошевелиться страшно, а поверить – ещё страшнее. Верблюд скосил глаза, Николая Павловича не видно. И-и-и… Верблюд осторожно повернул голову, пропал аппарат слежения на тонком стальном штативе. Зато, Верблюд что было сил вывернул голову и закатил глаза, «малахитовый компьютер» больше не похож на великолепный каменный барельеф. Широкий экран светится. Даже со столь неудобной позиции можно заметить зелёную таблицу меню на чёрном фоне. Отпали последние сомнения – он в игры.

Верблюд вновь повернул голову прямо. И что теперь? По идее, нужно вылезти, выбрать персонажа и уйти в игру. Будь он здоровым человеком, то давно бы так и сделал. Только проблема в том, что вот уже третий год, как он не совершил ни одного шага. Нужно проверить, но страшно.

Николай Павлович сдержал слово. Вместе с лёгким костюмом стального цвета и ботинками Верблюд получил три ампулы с ядом. Точнее, три очень тонкие иголочки в тонюсеньких футлярчиках. Достаточно кольнуть себя, или хотя бы просто оцарапать кожу, как душа тут же с матюгами вылетит из тела. Современные ОВ – страшная дрянь. Целых три ампулы защиты в куртку: первая – в левом рукаве, вторая – в воротнике и третья – в подоле, как раз, чтобы её можно было бы достать левой рукой. Но это ладно, не стоит прибегать к смертоносным мерам раньше времени. Но почему же так страшно?

Вопрос риторический. Умный и всезнающий Сильвестр Игоревич, главврач «Липок», как-то объяснил. Тяжёлые заболевания и увечья отражаются не только на теле человека, но и на его психике. Как бы ни хотелось этого признавать, но парализованные ноги и почти парализованная рука вошли в его сознание, стали частью его личности. И вот эта самая личность сейчас боится погибнуть, сгинуть, вот и тянет кота за хвост.

Хватит! Верблюд шумно вдохнул и выдохнул. Он не может лежать в этой капсуле вечно. Совсем необязательно сразу же вскакивать на ноги и танцевать ламбаду. Для начала, вполне достаточно пошевелить правой рукой, хотя бы указательным пальцем.

Верблюд скосил глаза на правую кисть. Напряжение воли! Но пальцы в один момент послушно сжались в кулак и тут же разжались. Показалось? Но нет, пальцы вновь сжались и разжались. Сжались и разжались. Радость, буйная радость, тут же растеклась по груди приятной тёплой волной. Верблюд громогласно расхохотался. Да и кого теперь ему стесняться? Получилось! Правая рука легко и просто приподнялась над телом. Ещё движение… Указательный палец ткнулся в кончик носа. А потом обе руки ухватились за край полукруглой крышки. Верблюд рывком сел прямо.

Первый успех придал уверенности, за спиной будто выросли крылья. То ли компьютер инопланетян удалось надуть, то ли эта внеземная хрень сама решила «исцелить» его – значения не имеет. Надо действовать!

Подобрать ноги и повернуться набок. Теперь встать и… Верблюд в буквальном смысле этого слова вывалился из «малахитовой капсулы». Едва ли не в самый последний миг тело «вспомнило» былые навыки. Верблюд поджал голову и согнулся на манер колеса. Плечи с треском «поздоровались» с «малахитовым полом». Сильный удар стрельнул в голову. Зато спина почти плавно перекатилась. Правая нога согнулась в колене, а левая приготовилась встретить пол.

Что и получилось – Верблюд охнул от боли. Левую стопу будто ошпарило кипятком. Ему почти удалось перекатиться и почти вскочить на ноги. Но не получилось. Верблюд прислонился спиной к «малахитовой капсуле».

Это провал? Ещё какой! Но душа всё равно поёт и танцует от радости, Верблюд улыбнулся от уха до уха. Не так давно даже подобный финт был для него за пределами возможно. Просто не стоит сломя голову беситься от счастья. Очень похоже на то, что компьютер инопланетян «исцелил» его, но сделал это на свой манер. Инопланетная хрень вернула правой руке и ногам былую подвижность, а вот мышечный тонус остался прежним.

Осторожно, будто у него не ноги, а две хрустальные колонны, Верблюд перевернулся на колени. Теперь поставить левую стопу и подтянуться на руках… Получилось! Пусть медленно, с трудом, с матюгами и потом, но Верблюду удалось встать на ноги, на обе ноги.

Возможно, эта инопланетная хрень ещё не настроилась как следует. Левой рукой Верблюд опёрся о крышку «малахитовой капсулы». Атрофия мышц и всё такое. Сейчас он похож на человека, который очнулся после многолетней комы и заново учится ходить. Верблюд выпрямил спину. Главное, удалось обойтись без изнурительного и долгого курса физического восстановления. Дай бог, прокатит и дальше.

Маленький провал с падением на пол изрядно сбил былую эйфорию, но он так и не сумел прогнать её полностью. Да и уверенность только прибавилась. Господи, помоги! Верблюд отпустил левую руку. Тело тут же качнулось вперёд-назад, ступни разъехались в стороны. Но-о-о… Верблюд устоял-таки на ногах.

«Малахитовый компьютер» равнодушно взирает на него зелёной таблицей простенького меню. Надо бы подойти к нему, выбрать игру, персонаж и отправиться в «Другую реальность». Пусть перед тем, как лечь в «малахитовую капсулу», Верблюд основательно подкрепился, но терять время всё равно не стоит. Не нужно повторять ошибку Вианта Фурнака, который сначала долго не хотел принимать реальность, то есть, виртуальность, а потом потратил кучу драгоценных часов на пустопорожнее блуждание по Стартовому меню. Впрочем, Верблюд опустил правую руку, Вианта можно понять.

Шаг. Ещё один. Ещё… Верблюд вновь опёрся левой рукой о «малахитовую капсулу». Ничтожные три шага, а ноги гудят так, будто пробежал с полной выкладкой не меньше сотни километров. Чуйка подсказывает, что нужно немного подождать и перевести дух. Раз компьютер инопланетян произнёс «А», в смысле, исцелил его, то обязательно скажет и «Б», в смысле, настроит возможность ходить на своих двоих.

Верблюд поднял правую ладонь к глазам. Даже не верится! Пальцы послушно сжались в кулак, а потом без всяких проблем разжались. Ощущения реальней некуда. В голове до сих пор не укладывается, что он в виртуальном мире. Теперь понятно, почему Виант Фурнак не сразу принял виртуальность, ведь он был полностью здоров, когда попал в Стартовое меню. В отличие от предшественника, перед Верблюдом постоянно маячит очень даже серьёзное доказательство нереальности происходящего – он может просто ходить. Ладно, хватит болтать с самим собой.

Шаг. Ещё шаг. Наконец-то! Верблюд навалился всем телом на панель под «малахитовым компьютером». Прогресс налицо – два шага дались значительно легче. Мышцы больше не гудят как после сотни с полной выкладкой. Как будто просто прогулялся по лесу налегке с десяток километров. Ладно, что там, Верблюд поднял глаза на широкий экран. Впрочем, «Другая реальность» подождёт. Очень хочется проверить ещё одно предупреждение. Верблюд развернулся на месте, панель упёрлась в поясницу.

Шаг. Ещё шаг. И ещё. Получилось! Верблюд самодовольно улыбнулся. Тело больше не колбасит на ходу, а ноги не разъезжаются. Он вполне может передвигаться на своих двоих. До пика былой физической формы, когда он мог с тяжеленным рюкзаком на спине прошагать без отдыха хоть двадцать километров, хоть сорок, вряд ли дойдёт. Но и того, что есть, уже достаточно.

Ни аппаратов для слежения, ни кабелей нет и в помине. Некоторые капсулы закрыты, как и прежде. А вот и входная дверь, точнее, то, что от неё осталось. Виант Фурнак не соврал – входная дверь превратилась в барельеф. Вот и не верь глазам своим. Верблюд дотронулся кончиком пальца до бывшего косяка. Правдоподобие поражает. Тогда, Верблюд развернулся на месте, барельеф на противоположной стене должен превратиться в дверь.

Новый переход через всю «малахитовую комнату» дался без былого напряжения. У противоположной стены Верблюд не удержался и слегка подпрыгнул. Ноги чуть гудят как после основательной утренней пробежки, но былой слабости уже нет. А барельеф и в самом деле превратился в дверь. Между «малахитовым косяком» и «малахитовой дверью» можно заметить щель. Пусть очень тонкую, но уже точно не монолитный камень.

На обратном пути Верблюд заглянул в собственную капсулу. Так и есть – обе кнопки на рельефе кистей превратились в камень. Вот таким ненавязчивым образом компьютер инопланетян дал понять, что обратной дороги нет.

Пусть «малахитовый компьютер» ожил, однако функции «хранитель экрана» у него нет. Зелёная таблица меню так никуда и не делась. Точно в центре экрана мигает прямоугольный курсор. Верблюд осторожно толкнул указательным пальцем шарик-манипулятор, курсор тут же сместился в сторону. Маленькая кнопка рядом с шариком должна быть аналогом левой кнопки на манипуляторе «мышь». В принципе, для работы вполне достаточно. А большая кнопка, Верблюд скосил глаза, станет активной, когда он выберет игру и персонажа. Но это будет несколько позже.