Текст книги "Яд власти"

Автор книги: Олег Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Да, кстати, – витус Умелец обернулся. – Амзон, достань мне каких-нибудь белил для лица: мел, краска, лучше всего актёрский грим. Простыни, нитки с иголками я уже раздобыл. Нож и ножницы не нужны.

– Как прикажите, витус, – стараясь скрыть удивление, ответил Жуан.

Зачем Сахему актёрский грим? Как и четыре раза до этого, витус Умелец долго и обстоятельно расспрашивал о жизни простых людей, а потом, подхватив корзинку с едой, ушёл.

На следующий день, начиная с полудня, погода совсем испортилась. Задул сильный западный ветер и повалил густой снег. Когда Жуан приоткрыл окошко, в кабинет тут же влетела целая стайка мелких колючих снежинок. Зато витус Умелец появился неожиданно рано.

– В общем так, – торопливо заговорил витус Умелец, едва Жуан закрыл за ним дверь. – Погода снаружи самое то. Ухожу сегодня же, сейчас.

От долгожданной новости отлегло на сердце. Таскать еду из дворцовой кухни становится всё сложнее и сложнее. Пока Вум, придворный повар, только смеётся, глядя, как Жуан с горкой нагружает корзинку хлебом, сыром и прочими припасами. Но очень скоро он начнёт задавать назойливые вопросы. Если через пару недель Сахем не покинет Утёс, то о его возвращении прознает вся без исключения прислуга, а там и до благородных дойдёт. Похоже, витус Умелец и сам это прекрасно понимает.

С собой, развернув объёмный сверток, Сахем принёс бронзовый крюк с двумя лапами, похожий на букву «Г», и великолепный тёплый плащ на меховой подкладке, который зачем-то витус Умелец грубо обшил белой тканью. На самом витусе аляповатая рубашка почти до пят, причём прямо поверх тёплой куртки того же цвета. Наспех сшитые рукава болтаются на руках, как свёрнутые в трубочку тряпки.

– Достал? – не оборачиваясь, спросил витус Умелец.

– Только мел. У меня было слишком мало времени, – извиняясь, ответил Жуан.

– Чёрт с ним, – тихо ругнулся витус Умелец. – Давай сюда. Раз нет ничего лучше, сойдёт и мел.

В маленькой деревянной коробочке витус Умелец тщательно размешал горсту мела кипячёной водой. Подцепив указательным пальцем немного белой кашицы, витус Умелец мазнул ею правую скулу.

– Ну как? Сойдёт? – витус Умелец повернулся боком.

Не дожидаясь ответа, витус Умелец быстро намазал лицо мелом. Теперь понятно, что именно задумал Сахем. Если он оденет обшитый белой тканью плащ, выбелит лицо и руки, то в потёмках, да ещё в метель, преторианцы возле ворот запросто примут его за приведение.

Необразованные простолюдины до жути суеверны. Горожане на все сто уверены, что витус Умелец самый настоящий колдун. Будто он по ночам летает вокруг Утёса и может одним взглядом разрубить человека на две аккуратные половинка. И много ещё всякой чуши в том же духе. Так почему бы Великому Сахему не явиться в качестве приведения самого себя?

– Теперь вас матушка родная не узнает, – заметил Жуан.

– Отлично, – витус Умелец бросил коробочку с разведённым мелом на ближайшую полку. – Быстро освобождай стол и открывай окно.

Жуан, выполняя приказ, быстро сложил листы бумаги в одну большую стопку и закинул их на полку. Для надёжности, чтобы ветер не разметал листы, придавил сверху тяжёлой книгой. Следом на полку переместились чернильница, песочница, перья и прочие принадлежности для письма. Наконец, с кряхтением взобравшись на стол, Жуан распахнул окошко. В кабинет тут же влетело целое облако снежинок.

Между тем витус Умелец аккуратно размотал бухту и разложил верёвку на полу ровными рядами. Один конец он привязал к бронзовому крючку.

– Отлично. В сторону, – приказал витус Умелец.

Сахем, намотав на левую руку несколько витков, резким взмахом выбросил свободный конец верёвки в открытое окошко. Приглядывая, чтобы витки не запутались, витус Умелец быстро выпустил наружу всю верёвку. Последним за подоконник зацепился двулапый крючок.

Связав плащ широким кольцом и запихнув коробочку с мелом в карман брюк, витус Умелец забрался на стол. Но, взявшись левой рукой за крюк, обернулся.

– Ну вот и всё, Амзон, – Сахем широко улыбнулся. – Большой мир ждёт меня. Пожелай мне удачи и держи крюк, чтобы не соскочил.

– Витус! – воскликнул Жуан. – Это же опасно. У вас за спиной пятидесятиметровая пропасть.

– Мне ли боятся смерти, Амзон, – витус Умелец печально улыбнулся. – Когда я спущусь, затяни верёвку обратно.

– А что мне с ней делать?

– Что хочешь, – бросил витус Умелец. – Можешь продать, сжечь, съесть – мне без разницы. Да, разрешаю тебе записать в истинную историю всё, что ты здесь увидел и чему стал свидетелем. Пусть потомки узнают, как Великий Сахем, через маленькое окошко в зимнюю ночь, убежал с Утёса, который сам же построил. Удачи.

На прощанье витус Умелец протянул руку. Жуан осторожно пожал её и едва не вскрикнул от боли. Великий Сахем, как самый настоящий воин, сжал кисть.

Витус Умелец ногами вперёд протиснулся в окошко и повис на веревке.

– Пока! – крикнул витус Умелец. – Как знать, может мы ещё свидимся!

Перебирая руками, витус Умелец быстро утонул в чёрной бездне за окошком. Жуан, выполняя приказ, старательно навалился обоими руками на бронзовый крюк. Верёвка ещё какое-то время елозила туда-сюда по ту сторону окошка, но вскоре успокоилась.

Для верности Жуан сосчитал в уме до пятидесяти и лишь после осторожно потянул толстую верёвку на себя. Крюк, получив слабину, тут же соскочил с каменного подоконника и едва не улетел в темноту. Буквально в последний момент Жуан успел схватить его за лапу и прижать к подоконнику.

К счастью, витус Умелец уже спустился на дорогу между ступенями, или, если к несчастью, сорвался. О втором лучше не думать. Жуан, налегая всем телом, кряхтя и проскальзывая на запорошенном снегом полу, потянул крюк с привязанной к нему верёвкой обратно в кабинет. Пятидесятиметровая верёвка весит до чёрта, а ему уже давно не двадцать лет.

С горем пополам, охая от сильной боли в спине, Жуан еле-еле затащил в кабинет все пятьдесят метров. Перекрученной чёрной змеёй толстая просмолённая верёвка наконец-то успокоилась на мокром полу. Жуан с преогромным облегчением захлопнул окошко. Злой ветер тут же перестал закидывать в кабинет охапки снежинок, но легче на душе не стало.

Кто бы мог подумать, Жуан, тяжело дыша, без сил плюхнулся на стул. Только что, собственными руками, помог единственному и неповторимому Великому Сахему сбежать с Утёса. Что же теперь будет с Вилурой? Через какие тяжкие испытания ей теперь предстоит пройти? До самого последнего момента в душе теплилась крошечная надежда, что витус Умелец одумается и вернётся на свой каменный трон. И тогда в стране вновь воцарятся мир и порядок. Но! Не судьба.

Глава 10. «Бегство с Утёса»

Это даже хорошо, что снаружи темно, валит снег и бесится ветер. Когда вокруг тебя одна свистящая муть, как-то не верится, что под ногами пятидесятиметровая бездна, узкая дорога вдоль Утёса и ещё пятьдесят метров. Саян, обхватив толстую верёвку руками и ногами, осторожно скользит во тьме на диком ветру. Тёплое пятно света из окошка быстро потускнело, задёрнулось белой рябью и пропало.

Прилипший к верёвке снег немного подтаял и тут же быстро застыл. Гудящие от холода ладони скользят по хрустящей корочке льда. Держаться трудно, зато спускаться легко. Ветер, зараза, раскачивает немилосердно. Саян то и дело скоблит плечами, локтями и коленями по каменному боку Утёса. Наконец ноги погрузились в маленький сугроб, ступни упёрлись в твёрдое основание.

Господи, неужели спустился? Саян с трудом отцепил руки от верёвки и сделал пару шагов вдоль стены. Левая ступня едва не поскользнулась на свободном конце. Метра три толстой верёвки лежит на дороге. Саян, скользя пальцами по каменному боку Утёса, пошёл вниз.

В снежной темноте ничего не видно. Без ориентира, без холодной громады Утёса под пальцами правой руки, можно запросто сбиться с пути. Да ещё ветер на пятидесятиметровой высоте словно зверь бешенный и очень голодный. Хорошо, что тёплый плащ по-прежнему обёрнут вокруг туловища, а то унесло бы к чёртовой матери.

Снег валит от души, но злой ветер тут же сдувает его с гладкого полотна дороги. Только возле самой стены намело маленькие сугробы, шагать легко, даже слишком. Саян, надвинув на глаза меховую шапку, движется на ощупь вперёд и только вперёд.

Наконец дорога пошла прямо, значит, он уже добрался до небольшой горизонтальной площадки на Первой ступени. Да и ветер уже не так настойчиво пытается насыпать пригоршни колючего снега за шиворот. Где-то здесь, Саян беспомощно оглянулся в чернильной темноте, должны быть ворота, а возле них часовой – первое серьёзное препятствие на пути в большой мир. Наконец где-то впереди замаячило мутное пятно света.

По правилам внутреннего распорядка при наступлении ненастной погоды всякое движение по дороге прекращается. Все ворота запираются, но возле каждой калитки должен гореть фонарь, а по близости должен находиться часовой. Так и есть – загораживая тусклый свет, впереди мелькнул размытый силуэт караульного преторианца.

Ну что же, пора разыграть представление. Несколько дней, что довелось проваляться на каменному полу в секретной комнате под Нижним дворцом, пришлось долго и мучительно соображать, как же выбраться с Утёса? Саян прокрутил в голове множество вариантов вплоть до самого фантастического: сшить из штор дельтаплан и спланировать на нём с Астрономической башни прямо на крыши Чёрного города. Но, прикинув собственные возможности и время, Саян решил сыграть на жуткой суеверности простых людей, да понадеяться на тёмную ночку и крепкую верёвку.

Главное, злой ветер перестал валить с ног. Саян развернул просторный плащ и закутался в него с головой. Сразу же стало теплее. Подбитый мехом капюшон укрыл многострадальную шею от ветра и снега. И последний штрих, Саян вытащил из кармана деревянную коробочку с разведённым мелом.

От холода белая кашица немного смёрзлась. Пришлось разминать её пальцами и растирать крошечные кусочки между ладонями. Хорошо, что ещё в тепле кабинета летописца догадался обмазать лицо. Ну, готов. Великий Создатель, подари творению своему крупицу своего божественного внимания. Не дай пролиться невинной крови. Саян, стараясь придать лицу выражение надменного величия, тяжёлой походкой двинулся на часового. Но преторианец сам испортил представление.

Заляпанный снегом фонарь едва-едва рассеивает тьму вокруг себя. Саян шагнул в мутный пятачок света, но… никого нет. Преторианца у ворот как будто ветром унесло. К счастью, недалеко.

Бряканье металла о металл сквозь вой ветра резануло по ушам. Часовой должен быть справа, Саян развернулся. Возле створки ворот торчит тёмная фигура в бараньем тулупе с высоко поднятым воротником. Ни рук, ни ног не видно. Преторианец стоит лицом к кирпичной стене и, во нарушитель, упирается в неё лбом.

Случай. Сама судьба преподнесла очень удобный случай. Нужно его ловить. Дар Создателя соскользнул с запястья прямо в раскрытую ладонь. Ещё миг и рука сжимает длинную дубинку – убить не убьёт, но мало не покажется. Саян шагнул к часовому. Дубинка смачно стукнула незадачливого преторианца точно по макушке.

Часовой, сдавлено охнув, сполз по стене и упал на спину. Саян быстро превратил дар Создателя обратно в браслет на правом запястье. Ну и для кого, спрашивается, написан караульный устав? Остаётся надеяться, что преторианец только оглушён.

Маленькая калитка в левой створке ворот должна быть где-то здесь. Саян, перешагнув через часового, озябшими ладонями нащупал толстый деревянный брусок, а мизинец упёрся в тонкий металлический штырь, ручку засова. Вой ветра совершенно заглушил скрип открываемой калитки. Саян, подобрав полы просторного плаща, перебрался через высокий порог. За спиной ветер с треском захлопнул маленькую калитку.

Первое серьёзное препятствие пройдено, впереди ещё одно самое сложное. Дорога вновь пошла под уклон. Главное, не скакать от радости, не мчаться со всех ног вперёд сломя голову. Сделав несколько шагов вправо, Саян нащупал каменный бок Утёса. Осторожно переставляя ноги, скользя кончиками пальцев по холодной скале, Саян двинулся вперёд, до земли осталось каких-то сорок метров.

Шаг за шагом, шаг за шагом. Ветер, словно чувствуя, что добыча ускользает, ревёт ещё громче. Но вот дорога под ногами вновь пошла прямо. Саян улыбнулся. Он всё таки спустился с Утёса. Но это ещё не всё.

Отпускать путеводную стену Утёса ещё рано. Нужно двигаться вдоль неё дальше, пока не упрешься лбом в основание Четвёртой ступени, где две стены расходятся под прямым углом. С каждым шагом противный ветер всё менее и менее настойчиво толкает в спину, зато всё больше и больше заворачивается снежными вихрями. Вот уже ноги вязнут в снежных наносах.

Как и следовало ожидать, в углу между стенами злой ветер вертится словно веретено в руках опытной прядильщицы, не разносит снег, а, наоборот, трамбует его в одну большую кучу. Ноги по самые сапоги увязли в сугробе. Проклятье, Саян остановился. Всё же придётся отпустить путеводный бок Утёса и двинуться по кромке плотной снежной кучи.

Шаг, ещё шаг. Сердце сжимается в предчувствии самого страшного. Площадь между нижними укрепления и громадой Утёса достаточно просторная, чтобы сбиться с пути, заплутать и замёрзнуть. Но, к счастью, левая рука наткнулась на невидимую в темноте стену. Саян облегчённо выдохнул: не сбился, не заплутал, а вышел к основанию Четвёртой ступени. Но впереди остался самый сложный участок пути.

Пусть последний раз довелось бывать в крепости больше десяти лет назад, но её план прочно сидит в голове. Ещё бы – сам строил. Если двигаться точно по основанию Четвёртой ступени, то через несколько сот метров можно выйти к внешней стене. Потом повернуть направо и ещё метров через сто будет большая деревянная клетка Зоны досмотра, что построена возле Центральных ворот.

В теории просто, но на практике придётся шагать в полной темноте, без малейшей опоры для глаз и рук. Не дай бог заплутать и пуститься в бесконечное блуждание по кругу.

Основание Четвёртой ступени плавно пошло в сторону, Саян остановился. Сердце бешено стучит. На улице мороз, он от волнения аж вспотел.

– Великий Создатель, – тихо зашептал Саян. – Если ты хочешь, чтобы я ушёл в большой мир, помоги.

Сжав кулаки, отпустив путеводный бок Утёса, Саян шагнул вперёд. Ветер и тьма. Ветер и тьма. Только хлёсткие пригоршни снега прямо в лицо. Лишь бы, лишь бы не потерять направление. Шаг, десять. Минута, час. Саян, стараясь идти прямо, упорно продирается сквозь метель. Ну где же эта чёртова стена?

В голову закралась пугливая мысль: а вдруг уже заплутал? А вдруг уже идёшь не ко внешней крепостной стене, а как раз топаешь вдоль неё? Саян до боли, до скрипа, стиснул зубы. Или лучше было остаться на Утёсе? Снова размахивать совиный скипетром и бухать не просыхая?

Удар! Саян едва удержался на ногах. Плечо болит, словно молотобоец саданул по нему тяжёлой кувалдой. Боль разом вымела из головы панические мысли. Но, это же, Саян пошарил руками. Пальцы нащупали холодные, но такие приятные кирпичи. Это же внешняя крепостная стена! В потёмках он чуть сбился с пути, развернулся ровно настолько, чтобы со всего размаху врезаться в стену правым плечом. Но это ерунда. Самый сложный и опасный участок пути остался за спиной.

Теперь даже слепой не заблудится. Саян, повернув направо, скользя пальцами по шершавым кирпичам, двинулся в сторону Центральных ворот, к последнему препятствию перед выходом на свободу, в большой мир. Ворота обязательно должны быть где-то там, впереди.

Удар! От неожиданности Саян плюхнулся на землю.

Что это было? Саян, встав на ноги, осторожно пощупал руками – холодные шершавые кирпичи, впереди ещё одна стена, но откуда?

– Господи, – тихо выдохнул Саян.

Видать, злой ветер начисто выдул мозги. Иначе как можно было забыть о башнях. Если сама крепостная стена плавно изгибается вокруг Утёса, то башни торчат на ней, словно толстые квадратные бусы на толстой верёвке. Ладно, делать нечего, Саян обошёл башню и двинулся дальше. После слепого спуска с Утёса, под порывами злого ветра и страха перед бездной по ту сторону узкой дороги, путешествие вдоль внешней стены кажется детской прогулкой. Очередная башня, Саян вовремя остановился, не застала врасплох.

Обходя башню, пальцы наконец-то нащупали шершавые торцы брёвен. Угол! Угол проходной, небольшого деревянного домика возле Центральных ворот, где находится караул. Дошёл, Саян едва удержался, чтобы не расцеловать холодные брёвна.

Перебирая руками, Саян прошёл вдоль небольшого сруба. Под пальцами прошла дверь, вход в караульное помещение, и ещё одна дверь, сквозной проход в Зону досмотра. Второй угол проходной, третий и, наконец-то вертикальные брёвна Зоны досмотра.

В темноте, под тёмной громадой надвратной башни, еле заметное мерцание. Во истину, свет в конце туннеля. Там, возле Центральных ворот, как и на Первой ступени, висит фонарь и стоит часовой, но в Зону досмотра ещё нужно попасть.

Если бы знать, что однажды придётся убегать из собственного дворца, то не стал бы городить столь строгие меры безопасности. Зона досмотра представляет из себя высокую деревянную клетку возле выхода из-под надвратной башни. Прежде, чем телеги, кареты и всадники получат разрешение проехать во внутрь, караульные преторианцы тщательно проверяют их. Лишь после ещё один караульный открывает ворота Зоны досмотра.

Легче всего было бы перерезать запоры на деревянных воротах. Но тогда хлопки и удары створок о прутья слишком быстро привлекут внимание караульных. Вдруг ещё с обходом пойдут. Они должны, они обязаны. Саян, не останавливаясь, прошёл мимо ворот. Второй способ несколько более сложный, зато преторианцы ещё не скоро поймут, что кто-то тайком проник в Зону досмотра.

Ласковый, притягательный огонёк скрылся из виду. Воющая холодная тьма вновь обступила со всех сторон. Саян остановился на противоположной стороне Зоны досмотра.

Саян ощупал тонкое вертикальное бревно внешней ограды Зоны досмотра. Просто так его не выломать, щели между брёвнами настолько узкие, что протиснуться сможет только пятилетний ребёнок. Ничего страшного, вполне предвидимая сложность.

Пять сотен лет – вполне достаточный срок, чтобы научиться манипулировать даром Создателя с ловкостью ярмарочного фокусника. Когда-то давно получались только законченные вещи, например пила, нож, катана. Но с годами Саян освоил гораздо более сложные приёмы и трюки, например, перекусывание прутьев, веток и целых брёвен. Правда, ещё ни разу не довелось исполнять их в полной темноте, да ещё под аккомпанемент злой метели.

Саян поднёс правое запястье с даром Создателя к вертикальному бревну. Ладонь на колючем ветру безбожно мёрзнет, но древесина на ощупь несколько теплее кирпича. Мысленное усилие: массивный тёмно-синий браслет плавно стёк с запястья и обхватил вертикальное бревно тонким кольцом. А теперь самое простое: дар Создателя превратился в очень тонкий блин.

Сквозь вой метели донёсся треск раздираемой древесины. Вместо тонкого обруча, руки нащупали острые края выпирающего из вертикального бревна диска. Не порезаться бы. Мысленный приказ: дар Создателя вновь стёк на правое запястье и превратился в массивный браслет. Готово! Саян, упираясь руками и ногами, сдвинул пруток на жалкие полсантиметра. Получилось! Значит вертикальное бревно и в самом деле перекушено. Теперь повторить операцию на метр выше первого среза.

Не прошло и минуты, как Саян легко вытолкнул во внутрь Зоны досмотра кусок бревна в метр длинной. Правда, чтобы протиснуться через дыру вновь пришлось снять плащ и даже куртку. Грудь, спину и плечи тут же обдало холодом. Чертыхаясь, Саян пролез сквозь узкую дыру.

Напоследок, быстро одев куртку и плащ, Саян аккуратно поставил на место вырезанный кусок. Внешне деревянная клетка Зоны досмотра выглядит целой. Пройдёт немало времени, прежде чем какой-нибудь дотошный преторианец заметит пару тонких срезов. Впереди осталось последние испытание.

Его величество случай любит помогать отчаянным, но не более раза подряд. Центральные ворота огораживают Утёс от внешнего мира. Часовые возле них всегда начеку. Это не ступени Утёса, где преторианец на часах больше мифических преступников или бунтовщиков боится проверяющего офицера. Не стоит надеяться, что и здесь караульный преторианец будет стоят лицом к стене.

Снаружи по-прежнему воет ветер, но в проходе под надвратной башней относительно спокойно. Возле входа намело небольшой сугроб, зато у запертых ворот почти штиль. Фонарь на стене освещает калитку и округлые своды под башней.

Была не была! Саян, придерживая плащ обоими руками, двинулся прямо на часового. Все мысли прочь! Все сомнения прочь! Сейчас он призрак Великого Сахема, который явился одинокому преторианцу по среди вьюжной ночи.

Саян, ступая величественно и неторопливо, выплыл из темноты. Языками потустороннего дыма из-за спины вылетели струи мелкого сыпучего снега. Полы просторного плаща таинственно заколыхались.

Часовой возле фонаря совсем не по уставу подпирает стену спиной. Высокий воротник бараньего тулупа поднят, руки в карманах, ножны меча, висящего на широком поясе, покрылись инеем. Кажется, будто часовой спит, но нет. Едва Саян приблизился к освещённому пяточку, как часовой отделился от стены и сиплым, но громки голосом, скомандовал:

– Стой! Кто идёт!

Саян не ответил. Нужно играть роль до конца, призраки не очень-то разговорчивые ребята. Шаг. Второй. Часовой демонстративно ухватился за рукоятку меча. Саян, продолжая молчать, остановился и пристально уставился на часового.

– Ты кто? – неуверенно протянул часовой.

Пришелец из ночной тьмы ведёт себя необычно: молчит, пристально смотрит, к тому же бел, как снег. Часовой, суетливо поглядывая по сторонам, шагнул назад.

– Великий Создатель, – тихо залепетал часовой. – Витус. Вы – вернулись?

То, что нужно. Ломиться напролом ни в коем случае нельзя. Иначе тренированный воин начнёт действовать, а не думать. Для начала он должен узнать Великого Сахема и испугаться.

– Ооткро-о-ойй, – медленно, потусторонним голосом, протянул Саян и плавным движением руки показал на запертую калитку.

– Но… Витус, – вяло возразил преторианец.

Саян вновь пристально уставился на часового. Преторианец покрылся испариной, но всё ещё держится. Хорошо, что у него не хватило ума поднять тревогу и свиснуть на подмогу товарищей.

Саян плавно и очень медленно протянул в сторону часового правую руку. Из-под широкого рукава вытянулась острая тёмно-синяя полоска. Саян, мастерски манипулируя даром Создателя, направил тонкий клинок прямо к горлу часового. Холодное остриё коснулось подбородка преторианца и остановилась.

Приём безотказный, развязывает языки и выбивает из простых смертных последние сомнения.

– Ооткрой-о-ойй, – ещё болеё выразительно потребовал Саян.

– Да, да, витус.

Часовой сорвался с места и подскочил к запертой калитке. Тяжёлый засов в момент улетел в сторону. Маленькая дверца с визгом распахнулась. Фонарь на стене качнулся, свет и тень на миг перемещались. Саян, стараясь ступать как можно более плавно, двинулся к раскрытой калитке. Преторианец тут же отскочил в сторону.

Ветер из распахнутой калитке широко раздул полы плаща. Саян едва не зацепился за косяки. Но, обошлось. Центральные ворота, а вместе с ними крепостная стена и Утёс, остались позади, но представление ещё не закончилось. Саян, не оглядываясь, двинулся вниз по спуску. Потустороннему существу нет никакого дела до каких-то там смертных. За спиной с грохотом захлопнулась калитка, засов с треском встал на место. Преторианец не стал испытывать судьбу и поспешил закрыть за призраком дверь.

Саян шумно выдохнул. От дикого напряжения шея и плечи гудят. Чертовски трудно сохранять каменное выражение на лице, когда сердце от бешенного напряжения готово разорваться на тысячу мелких осколков. Саян, боясь поверить в удачу, оглянулся. Калитка плотно заперта, ни щёлочки, ни дырки, но расслабляться ещё рано.

Часовой в любой момент может очухаться и осознать, кого видел и что натворил. И тогда, позвав на помощь товарищей по караулу, рискнёт вновь открыть калитку и высунуть нос наружу. Нужно срочно спрятаться.

Мало кто из горожан знает, что уровень площади перед Утёсом на два метра выше, чем Белый город. Исполинская скала стоит на широком овальном столе. Крепостная стена вокруг Утёса построена как раз по внешнему периметру природного стола, кирпичная кладка скрывает его края. Проход под надвратной башней немного наклонён, но всё равно на целый метр не дотягивает до уровня земли в Белом городе.

Широкий подъёмный мост не только наглухо перекрывает проход под надвратной башней, а ещё служит дополнительным мостиком, чтобы не пришлось преодолевать через чур высокий порог и затаскивать телеги. Но сейчас мост опущен. Как раз под ним осталось небольшое пространство.

Саян торопливо добрался до края моста и спрыгнул на землю. Сильный ветер сдул практически весь снег на площади перед крепостью, щель под мостом почти пустая. Саян, упав плашмя на ледяную землю, полез под основание моста. Противный ветер раздувает полы плаща, спину и ягодицы обдало холодом. Подбородок упёрся в горсть снега. Саян, едва расправив плащ, закатился по глубже, пока плечи не упёрлись в нижнее основание моста.

Вовремя! Сверху хлопнула калитка и зазвучала голоса.

– А ты уверен, Ядаал? – спросил насмешливый голос. – Может ты просто заснул на посту?

– Уверен, – ответил Ядаал, но не слишком уверенно. – Я не только видел Великого Сахема, а ещё открыл ему калитку.

– И пропуск не потребовал. И про устав забыл. Со страху, наверно.

– Великому Сахему пропуск не нужен, – возразил Ядаал. – Ты, лучше, калитку держи. Я вокруг с фонарём пробегу, следы гляну.

Саян по глубже натянул на голову капюшон. Ещё бы в груду снега превратиться для верности.

Преторианец по имени Ядаал спустился по подъёмному мосту. Сквозь толстые доски отлично слышны его шаги. Второй преторианец остался возле калитки.

Саян, боясь пошевелиться, бревном лежит под мостом. Левая щека упёрлась в мёрзлую землю и онемела от холода. Но, не смотря ни на что, самодовольная улыбка победителя растягивает губы.

Интересное дело, до жути интересное: Великий Сахем, бессмертный и бессменный правитель Вилуры, словно вор, прячется от собственных гвардейцев студёной зимней ночью под мостом. Абсурд и комизм ситуации дошёл ещё наверху, в секретных проходах под Нижним дворцом. Тогда, целых пять дней, он и в самом деле жил как вор. Выбирался из тайного убежища поздно вечером, словно мышь крался по тихим коридора и удирал, едва заслышав вдалеке шаги. Несколько раз слуги всё же замечали его, тогда и пришлось первый раз сыграть роль призрака самого себя. Но один особо смелый, или глупый, слуга всё же рванул следом.

Даже сейчас, под холодным мостом, смешно вспоминать, как едва успел заскочить в комнату со входом в секретный проход. Точно так же, как и в домике на вершине Утёса, потайной люк запрятан в платяном шкафу. Едва успел залезть в квадратную дыру и закрыть за собой фальшивое дно, как слуга с треском ввалился в комнату.

Вот, ведь, настырный. Слуга не просто посветил свечой по углам, так ещё залез под кровать и не поленился заглянуть в платяной шкаф.

Было дело, была масса эмоций. Особенно, когда стоял под фальшивым дном, слушал словесные упражнения слуги и видел, как сквозь узкие щели едва пробивается свет от восковой свечи.

По подъёмному мосту вновь загрохотали шаги.

– Ну что, Ядаал, нашёл кого-нибудь? – голос преторианца у калитки сочится сарказмом.

– Никого не нашёл, – сердито признался Ядаал. – Кругом обежал, даже следы на снегу смотрел по краю площади. Не видно ничего. Ветер, зараза, подчистую замёл.

– Ну ничего, – примирительно произнёс второй преторианец. – Так и быть, дуй на проходную. Я за тебя подежурю. Вдруг Великий Сахем обратно пойдёт.

– Да ну тебя, – буркнул Ядаал.

Шаги над головой стихли, калитка захлопнулась. На всякий случай Саян сосчитал в уме до двадцати, а потом ещё до тридцати и лишь после полез вон из-под моста. Ещё минут пять, и воспаление лёгких обеспечено.

Снаружи по-прежнему темно, ветер и колючий снег прямо в лицо. Бррр! Саян поёжился. Противно как. А теперь нужно срочно убираться подальше от Утёса, слишком много преторианцев знает Великого Сахема в лицо.

От кромки подъёмного моста до стены ближайшего дома не меньше, чем от громады Утёса до внешней крепостной стены. Не заблудиться бы. Саян, ничего не видя перед собой, упорно шагает вперёд и только вперёд сквозь снег и ветер. Изредка носки сапог срезают мелкие барханчики снега.

Самое главное – не останавливаться. Саян, потеряв всякое представление о времени, словно восставший мертвец, ушёл бродить по ночному городу. Ломиться в чей-либо дом бесполезно. Это же Белый город, где живут богатые благородные. Сторож сначала двинет дубиной по башке и лишь после будет разбираться, кого это Хессан на ночь глядя принёс. Лишь бы только не поддастся дьявольскому искушению найти укромный закуток и присесть прямо на снег. Тогда точно смерть. Пока идёшь, двигаешься, шевелишься, значит ещё есть шанс дожить до утра.

Натыкаясь в темноте на стены и сугробы, обходя ограды, дома, ворота, Саян упорно бредёт по улицам Белого города. Кажется, будто город давным-давно вымер. Вокруг ни души, ни звука человеческого голоса, ни лучика света. Только тьма, холод, снег и воющий ветер. Только не садиться. Только не садиться.

Разрабатывая план побега в тиши и темноте тайной комнаты под Нижнем дворцом даже не подозревал, как трудно будет дожить до утра. Саян, пошатываясь словно пьяный, обогнул очередной сугроб. Хорошо, что хватило ума натянуть на себя по больше одежды. А вот о чём напрочь забыл, так это об еде. Впрочем, от холода зуб на зуб не попадает. Только не садиться. Только не садиться.

Наверно именно в эту ночь Великий Создатель всё же глянул вниз, на грешную землю, и, среди засыпанных снегом улиц большого города, узрел маленькую сгорбленную фигурку продрогшего человека. Быстрей всего, Великий Создатель узнал в ней своё особое творение. Так, а может и нет, но, Саян остановился возле бог знает какого угла, ветер уже не так свирепо дует в лицо, и уже не так высоко задирает полы плаща.

Метель пошла на спад. Спустя какое-то время ветер окончательно стих и перестал бросать в лицо пригоршни колючего снега. Пусть на улицах Белого города по-прежнему темно, небо наглухо затянуто плотными свинцовыми тучами, но в воздухе уже витает запах наступающего утра.

Город уже не кажется мёртвым и всеми покинутым. То тут, то там раздаётся скрип открываемых дверей и приглушённые голоса. На другом конце улицы, Саян остановился возле высокого забора, из кованых ворот вышел дворник в тулупе, с лопатой и ярким фонарём.