Все женщины немного Афродиты

Текст добавлен: 15 октября 2016, 02:23

Текст книги "Все женщины немного Афродиты"

Автор книги: Олег Агранянц

Жанр:

Драматургия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Назад к карточке книги

ПОСЛАННИК. Даже так?! Не посадят?

ВЕЕРОВ. Представь себе, это не запрещено законом.

ТОНЯ ЛОВЧЕВА. У нас маленький домик на Лазурном берегу. Приезжайте к нам на лето. Математические задачи порешаем. Вы не забыли, сколько месяцев в году имеют двадцать восемь дней?

ВЕЕРОВ И ТОНЯ ЛОВЧЕВА УХОДЯТ.

ПОСЛАННИК. Шолохов сидит. За что, не знаю, но, говорят, сидеть будет долго… Света вышла замуж за Бегунова. Сейчас он – посол на Кипре. Написал мне, что посольство у них в кипарисовой роще. К чему бы это?!. Однажды я перешел улицу не по пешеходной дорожке, и меня остановила женщина, майор милиции. Я начал было оправдываться. А она смеется.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ТОНЯ ЛЕКАРЕВА В ФОРМЕ МИЛИЦЕЙСКОГО МАЙОРА.

ТОНЯ ЛЕКАРЕВА. Неужели не узнали?! Тоня Лекарева.

ПОСЛАННИК. Всего ожидал, но чтобы в милиции!

ТОНЯ ЛЕКАРЕВА. Я окончила медицинский и работаю судмедэкспертом в Уголовном розыске.

ПОСЛАННИК. Как отец?

ТОНЯ ЛЕКАРЕВА. На пенсии. Помните историю со скелетом?

ПОСЛАННИК. Такое трудно забыть.

ТОНЯ ЛЕКАРЕВА. Но вы не все знаете. Вы не знаете, что он был собран из нескольких скелетов, и один из них был скелет женщины, а она несколько раз рожала. Мы просто дрожали от страха. Вдруг в Португалии проведут дознание и определят, что их маркиз несколько раз рожал. Хорошо, что все так хорошо кончилось. Вам не надо поколоть аскорбинку?

ТОНЯ ЛЕКАРЕВА УХОДИТ.

ПОСЛАННИК. Таким образом, в фамильном склепе похоронили не одного человека, а нескольких. Получилась вроде бы братская могила… Завхоз сначала руководил технической группой в московском театре. Его оттуда выгнали.

ПОЯВЛЯЕТСЯ СОВЕРШЕННО НЕ ИЗМЕНИВШИЙСЯ ЗАВХОЗ.

ПОСЛАННИК. Что у вас случилось, Николай Николаевич?

ЗАВХОЗ. В целях экономии электроэнергии я распорядился гасить свет в туалетах после третьего звонка. Ну, ладно, изгадили фойе, обчистили буфет, но из салона вынесли большой белый рояль. Все воруют.

ЗАВХОЗ УХОДИТ.

ПОСЛАННИК. Теперь он занимается ремонтом. Недавно я купил дачу в крайне запущенном состоянии, раньше она принадлежала каким-то старикам. Он делает на даче ремонт. Там непорядок с водой.

ПОЯВЛЯЕТСЯ САША.

САША. Звонила с дачи Наташа и сказала, что Николай Николаевич нашел в чулане шкаф. Открыл, а там…

ПОСЛАННИК. Только не говори, что скелет.

САША. Скелет. Картина, на которой нарисован скелет. Небольшая картина. Очень старая. Потрескались краски. Но видно в центре скелет. Ей удалось прочесть подпись в углу картины. Рембрандт… А воду Николай Николаевич так и не нашел.

Все женщины немного Афродиты

ОЧЕНЬ ИРОНИЧНЫЙ ДЕТЕКТИВ В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АДА, вдова

БОРИС, актер

ВИЛЬМА, секретарь-машинистка

ГРИГОРИЙ, полковник

ДИНА, помощник министра

ЕЛЕНА, министр культуры

ЖЕЛТЫЙ, бизнесмен

ЗЕЛЕНЫЙ, профессор живописи

ИРОЧКА, официантка в московском кафе

КУБИК, следователь

ЛИМОНА, домработница

НА СЦЕНЕ НЕ ПОЯВЛЯЮТСЯ:

МОРКОВКО, родственник Елены

НЕДОБИТОВА, актриса

Все персонажи названы по алфавиту, и поэтому искать в их именах принадлежность к какой бы то ни было национальности – пустая трата времени.

Время действия первой картины – 1990 г., последней – 2005 г.

Действие первое

Картина первая

ПРИЕМНАЯ МИНИСТРА КУЛЬТУРЫ. НА СТЕНАХ РЕПРОДУКЦИИ КАРТИН ХУДОЖНИКОВ-МОДЕРНИСТОВ И ПОРТРЕТ ГОРБАЧЕВА. ЗА СТОЛОМ СИДИТ МОДНО ОДЕТАЯ ДАМА ЛЕТ 30–34. ЭТО ДИНА, ПОМОЩНИК МИНИСТРА. ПОЯВЛЯЕТСЯ ЖЕНЩИНА 35–40 ЛЕТ В СТРОГОМ ТЕМНО-СИНЕМ КОСТЮМЕ. ЭТО ЕЛЕНА, МИНИСТР КУЛЬТУРЫ.

ЕЛЕНА. Адвокат ест деньги, как лошадь овес.

ДИНА. Это у них профессиональное.

ЕЛЕНА. У него хорошие рекомендации.

ДИНА. Разбойники с хорошими рекомендациями всегда дороже разбойников с плохими рекомендациями. Может быть, поискать другого?

ЕЛЕНА. Разбойников на переправе не меняют.

ДИНА. А что если вам полететь в Москву и все рассказать? Все-все. Объяснить, попросить…

ЕЛЕНА. Там кое-кто очень обрадуется: министр культуры республики на совещаниях красиво говорит о «благотворном влиянии культуры на общество»… А брат ее в это время сидит в тюрьме. Да еще за границей. Да еще за попытку продать копии картин за настоящие. Кончится это тем, что мне вынесут выговор за потерю бдительности. И, между прочим, поделом… А пока придется иметь дело с разбойником.

ДИНА. Если наш план удастся, вам не нужны будут никакие адвокаты.

ЕЛЕНА. Нужно много работать.

ДИНА. Нужно много работать.

ЕЛЕНА. Где эти фотографии? (Дина дает ей папку с фотографиями, она их рассматривает.) Недурен! Аполлон прямо. Обнаженный Аполлон… Уж не знаю, как он выглядит одетым… Что-нибудь удалось о нем узнать?

ДИНА. Родился в Москве. Двадцать пять лет. Окончил ГИТИС. Не женат. После института работал в Тамбове, в местном театре. Уволился по собственному желанию. Потом случайные заработки. Дед Мороз. Женская сборная по волейболу.

ЕЛЕНА (рассматривает фотографии). Как вел себя после задержания?

ДИНА. Спокойно.

ЕЛЕНА. Его, разумеется, одели?

ДИНА. В отделении милиции нашли какую-то одежонку…

ЕЛЕНА. Как, по-вашему, он не очень глуп?

ДИНА. Милиция – не то место, где проверяются умственные способности.

ЕЛЕНА. Не скажите. Нам важно знать, как он поведет себя в стрессовой ситуации.

ДИНА. Думаю, не разочарует.

ЕЛЕНА. Вы в этом уверены?

ДИНА. Почти.

ЕЛЕНА. Почему «почти»?

ДИНА. Он красивый.

ЕЛЕНА. Это не отрицательное качество.

ДИНА. Красота – эталон ненадежности… А если нам немного изменить наш план? Этот парень – актер. Может быть, и наш герой будет актером?

ЕЛЕНА. Ни в коем случае. Скажут, что мы приготовили спектакль с актерами. Лучше, как решили, – солдат. А что актер – хорошо, достоверно сыграет солдата. (Возвращает папку). Помогите мне составить факс… разбойнику.

ДИНА И ЕЛЕНА УХОДЯТ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ВИЛЬМА, ДЕВИЦА ЛЕТ ДВАДЦАТИ В СКРОМНОМ СЕРЕНЬКОМ ПЛАТЬИЦЕ. НАЧИНАЕТ РЫТЬСЯ НА СТОЛЕ ДИНЫ, НАТЫКАЕТСЯ НА ПАПКУ, КОТОРУЮ ТА ПОЛОЖИЛА НА СТОЛ. ОТКРЫВАЕТ ЕЕ.

ВИЛЬМА. Интересное дело. Голый парень среди бела дня на улице. Так вот чем балуется эта стерва!

В ПРИЕМНОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ БОРИС. ОН ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ В ДВЕРЯХ. НА НЕМ НЕЛЕПЫЕ ШИРОКИЕ БРЮКИ И ВЫЛИНЯВШАЯ РУБАХА ЯВНО С ЧУЖОГО ПЛЕЧА. ОН ЯВНО НЕ ОЖИДАЛ ОКАЗАТЬСЯ В ТАКОМ КАБИНЕТЕ.

БОРИС. Здравствуйте.

ВИЛЬМА. Здравствуйте.

БОРИС. Извините, вы кто? Секретарь следователя или сам следователь?

ВИЛЬМА. Следователь? (Удивилась.) Почему следователь?

БОРИС. А к кому еще могут привезти человека из тюрьмы?

ВИЛЬМА. Из тюрьмы?

БОРИС. Увы.

ВИЛЬМА. И давно вы в тюрьме?

БОРИС. Два дня. Но уже надоело.

ВИЛЬМА. И за что вас?

БОРИС. Мелкое хулиганство.

ВИЛЬМА (про себя). А ведь я его где-то видала! Но где?

БОРИС. Значит, вы не следователь…

ВИЛЬМА. Опять! У вас в тюрьме конвоиры, случаем, не в белых халатах? Ой… (Берет со стола папку, открывает.) Точно. (Протягивает фотографии.) Похоже, это вы?

БОРИС. Выходит, что я. Это вас пугает?

ВИЛЬМА. Скорее удивляет. Голый мужчина на улице. Согласитесь, такое увидишь не часто. Что с вами приключилось?

БОРИС. Несчастный случай сугубо личного плана. Кстати, меня зовут Борис.

ВИЛЬМА. А меня Вильма.

БОРИС. Мне не повезло. Я остановился в гостинице «Голубой источник». Знаете такую?

ВИЛЬМА. Бывать не довелось, но слышала.

БОРИС. Считайте, что повезло. Название красивое «Голубой источник», а в душе воды ни голубой, ни зеленой. Это у Чацкого: с корабля – на бал. А у меня: с поезда – в баню. «Городские центральные бани», звучит красиво. А на проверку что-то вроде помывочного пункта для рядового и сержантского состава срочной службы. Народу – раз-два и обчелся. Поплескался в душе, помыл голову в шайке. Не заметил, как остался один. Выхожу в раздевалку. А там сюрприз, вещички мои – тютю. И в бане никого. Прыгаю как папуас у костра, соображаю, что дальше делать. И потом на выход.

ВИЛЬМА. И вы в голом виде вышли на улицу?

БОРИС. Пришлось.

ВИЛЬМА. И как на улице?

БОРИС. Я подошел к приличному на вид мужчине и вежливо поинтересовался, как мне пройти до ближайшего отделения милиции. А он мне: «Не стоит вам по этому поводу беспокоиться. Погуляйте в таком виде минут пять, милиционеры сами вас найдут». И точно, пяти минут не прошло, как явились. Повели в отделение.

ВИЛЬМА. Голым?

БОРИС. Голым. В отделении дежурный – естественно, женщина, молодая, лет двадцати, лейтенант. «Первый раз, – говорит, – вижу такого хулигана». А сама хихикает. Потом пришел майор. «Зачем ты здесь разделся?» – спрашивает… Словом, не повезло… Сколько мне за это дадут?

ВИЛЬМА. Вы знаете, где находитесь?

БОРИС. В застенке. Сейчас придет следователь и будет меня допрашивать. С пристрастием. Предупреждаю, я не герой, я буду кричать.

ВИЛЬМА. Вас в милиции били?

БОРИС. Нет. Там со мной разбираться не стали. Раздобыли одежонку, вот эту. Не иначе как с покойника сняли. И прямехонько за решетку… Так сколько мне дадут?

ВИЛЬМА. Я бы вам дала лет пять. Да, да. Но не за это. (Ткнула пальцем в фотографии.) Здесь вы… До античной статуи не дотягиваете. Но экспрессия, движение!

БОРИС. Вот видите. Античная статуя. А вы: античную статую – на пять лет.

ВИЛЬМА. Конечно, на пять лет. За глупость. Назвать приемную министра культуры застенком!

БОРИС. Министра культуры?! Зачем я ему понадобился?

ВИЛЬМА. Не ему, а ей. Министр – дама. И еще какая дама!

БОРИС. И что она от меня хочет, эта дама министр культуры?

ВИЛЬМА. Кто вы по профессии? Начинающий нудист широкого диапазона?

БОРИС. Вообще-то я актер, работал в театре. Но меня оттуда выгнали.

ВИЛЬМА. За что?

БОРИС. Злостное хулиганство.

ВИЛЬМА. Опять хулиганство! С вами не соскучишься! И что вы натворили? Разделись на сцене? Судя по всему, побегать где-нибудь нагишом в людном месте для вас дело плевое.

БОРИС. Нет.

ВИЛЬМА. А что?

БОРИС. Один мой знакомый… Поэт.

ВИЛЬМА. А! Вы растете в моих глазах. У вас друзья поэты!

БОРИС. Он, конечно, не гений, но… Мне дали роль Ромео. Роль ответственная, готовиться надо серьезно. Учу текст. Вхожу в образ. Знаете: работа актера над собой. А мне всегда было очень жалко, что там все у них так плохо кончается. И я попросил поэта, чтобы он немного откорректировал текст. Немного.

ВИЛЬМА. Откорректировал текст?

БОРИС. Да.

ВИЛЬМА. Ну, и…

БОРИС. Словом, в последнем акте Ромео ожил.

ВИЛЬМА. Ромео? Ожил?

БОРИС. Да. Оклемался. Неужели и вам нравится, что он умирает?

ВИЛЬМА. Я-то что! Как Джульетта?

БОРИС. Представьте себе, тоже ожила. Яд некачественный оказался. Такое бывает. Я за нее очень рад.

ВИЛЬМА. А зал? Как зал?

БОРИС. Публика сначала обалдела. А потом ничего. Одна женщина даже благодарила. «Спасибо, – говорит, – за доброе сердце. Так, как у вас, – лучше». Некоторые даже плакали от радости. Но не все прошло гладко. Нашелся один, старикашка такой противный, прилип, как банный лист. «Я, – говорит, – недоволен. Вы, – говорит, – мне испортили впечатление. Я платил деньги не за это!» Я ему вежливо: «Неужели вы заплатили жалких три рубля только за то, чтобы посмотреть, как погибают эти замечательные молодые люди? Это, между прочим, садизм».

ВИЛЬМА. А он?

БОРИС. А он: «Хочу все как у Шекспира. Все как у Шекспира». Тут подоспела Джульетта и начала спокойно: «Что это вы такой кровожадный?» А тот завелся: «Да, я кровожадный и хочу, чтобы ты, потаскуха, и Ромео твой проходимец, раз уж померли, то померли! И назад ни-ни»… Джульетта обиделась и как ему по уху врежет. И чтобы не обвинили в хулиганстве, кричит: «Насилуют, насилуют!» Скандал. Милиция. Шум. Я кричу: «Остановите насильника! Остановите насильника!» Козел воет: «Не позволю глумиться над Шекспиром! Пусть помирают, когда Шекспир велел». Джульетта визжит на весь театр: «Он извращенец! Он хотел меня в образе Джульетты!» Режиссер топает ногой: «Не позволю трахать моих сотрудников при исполнении ими служебных обязанностей!» Наш ветеран, заслуженный артист, зычным голосом вопит: «Избавьте Мельпомену от скабрезности!» А его жена, тоже ветеранша, говорит, что такое в последний раз в театре было в девятьсот девятнадцатом, когда матросы по ошибке вместо Дездемоны изнасиловали Отелло. Отелло потом от обиды чуть по-настоящему не задушил Дездемону, еле откачали… Я этому козлу втолковывал в отделении: «Гордиться должны. Не каждому удается по роже схлопотать от Джульетты. От самой Джульетты! Это же поэзия. С вашей-то физиономией!»

ВИЛЬМА. А он?

БОРИС. К счастью, умишком он не вышел. В милиции вместо своего дня рождения называл день рождения капитана Кука.

ВИЛЬМА. Почему Кука?

БОРИС. Не знаю. Но это нас спасло. На начальника отделения этот Кук произвел неизгладимое впечатление. Он тоже никак не мог взять в толк, причем здесь Кук.

ВИЛЬМА. Но почему Кук?!

БОРИС. Этот козел говорил, что, глядя на нас, чувствует себя как среди дикарей. Джульетта действительно выглядела немного раскованной. А козел совсем распоясался, кричит: «Не потерплю надругательства над Шекспиром!» И начальник отделения ему очень даже резонно отвечает: «Если это надругательство над Шекспиром, тогда пусть Шекспир и подает заявление. Шекспир, а не капитан Кук».

ВИЛЬМА. И потом?

БОРИС. Потом? С театром пришлось проститься по собственному желанию.

ВИЛЬМА СПРЫГИВАЕТ СО СТУЛА И ВЫСКАКИВАЕТ НА БАЛКОН. ПОЯВЛЯЕТСЯ ДИНА.

БОРИС (про себя). Не иначе как министр. (Оценил Дину взглядом.) А она ничего еще. Можно.

ДИНА ДЕЛОВОЙ ПОХОДКОЙ ПРОХОДИТ МИМО БОРИСА, САДИТСЯ ЗА СТОЛ И НАЧИНАЕТ ПИСАТЬ.

БОРИС (про себя). Нет, это не министр.

ДИНА (перекладывает бумаги на столе, потом поднимает голову). Вы давно у нас в городе?

БОРИС. Пять дней. Боюсь, как бы не задержаться на пару недель.

ДИНА. Лет. На пару лет. Хотя, скорее всего, лет на пять.

БОРИС. Но я только…

ДИНА. Циничное хулиганство. Люди пишут письма. Требуют наказать. Примерно наказать… Пять лет.

БОРИС. А то, что у меня украли одежду?..

ДИНА. Милиция ищет. И если найдет, виновные будут наказаны. Одежду вам вернут… После отбытия срока.

БОРИС. Скажите, а то, что я сейчас нахожусь не у следователя, а в министерстве культуры, не дает ли мне какой-нибудь шанс?

ДИНА. Ваше последнее место работы?

БОРИС. Театр.

ДИНА. Почему ушли?

БОРИС. Разногласия по поводу трактовки некоторых сцен из Шекспира.

ДИНА. С кем у вас были разногласия?

БОРИС. С Шекспиром.

ДИНА. Ну, а если я попрошу вас помириться с Шекспиром?

БОРИС. Считайте, что мы с ним уже друзья.

ДИНА. Вы готовы дружить со всеми, с кем я вас попрошу?

БОРИС. У меня нет выхода.

ДИНА. У вас действительно нет выхода.

БОРИС. И документов тоже.

ДИНА. И документов тоже. Но я попытаюсь вам помочь. Мы сейчас с вами поедем в гости. (Осмотрела Бориса с головы до ног.) Правда, в таком виде вас примут за попрошайку из пригородного поезда. Поэтому сначала я вас отвезу в магазин, там вас оденут. Но предварительно вам надо постричься, помыться. Начнем с бани.

БОРИС. О нет, куда угодно, только не в баню! Баня – место опасное.

ДИНА. Мне баня всегда представлялась местом весьма мирным. По крайней мере, женское отделение. В других бывать не доводилось.

БОРИС. А вот в Тамбове, где я некоторое время работал, баня оказалась местом далеко не мирным. Какой-то солдат взорвал дымовую шашку…

ДИНА. В бане?

БОРИС. В мужском отделении. Можете себе представить? Дым, ничего не видно. Паника. Клиенты, естественно, кидаются искать выход. Туда, сюда… Бегут… И попадают прямехонько в женское отделение. Голые женщины при виде врывающихся к ним голых мужчин, естественно, поднимают жуткий крик и начинают защищаться, кто веником, кто шайкой. Такое началось! Но это не все. Дым проникает и в женское отделение, и теперь все вместе кидаются к выходу. И оказываются на улице. Среди бела дня. Десятка два голых мужиков и баб! Голые, мокрые и жуть какие агрессивные. Бабы лупят мужиков шайками и царапаются. Мужики все больше в захват. Трамваи останавливаются, звенят. Прохожие подбадривают. Представляете зрелище!

ДИНА. Зрелище действительно захватывающее.

БОРИС. Дантов ад.

ДИНА. Хорошо, что вы решили не повторять подвиг этого мужественного воина в нашем городе. Иначе вам бы пришлось задержаться у нас очень надолго.

БОРИС. Я человек мирный, бранной славы чураюсь.

ДИНА. Вот и прекрасно. Эти ваши качества вам пригодятся. После бани мы поедем к Аде Парме. Имя Парме, Константин Парме, вам что-нибудь говорит?

БОРИС. Нет.

ДИНА. Это поэт.

БОРИС. И Ада Парме – его супруга.

ДИНА. Вдова. Ваше будущее во многом зависит от впечатления, которое вы на нее произведете. Постарайтесь сделать так, чтобы она пригласила вас погостить у нее.

БОРИС. Надолго?

ДИНА. У вас дома дела?

БОРИС. Нет. Дел нет. Впрочем, и дома, как такового, тоже пока нет.

ДИНА. Где вы предпочли бы отбывать наказание: в тюрьме или у нее на вилле?

БОРИС. На вилле. Я еще не знаю эту, по всей видимости, благородную даму, но уже чувствую, что у нее мне будет лучше. Я ее не стесню?

ДИНА. Нет.

БОРИС. Она очень стара?

ДИНА. О нет! Она ваша ровесница, ей двадцать пять. Красивая молодая женщина. И к тому же богатая вдова.

БОРИС. И вы прикажете ее… как старуху-процентщицу.

ДИНА. Да перестаньте!

БОРИС. Вы – добрая самаритянка?

ДИНА. Не совсем. Я хочу попросить вас о нескольких услугах.

БОРИС. Что я должен делать?

ДИНА. У меня будет к вам несколько просьб. Несколько. Точнее, четыре. Четыре пустяшных просьбы. Первая. Она может вам показаться странной. На вилле у Ады на втором этаже висит картина.

БОРИС. Эль Греко? Рембрандт?

ДИНА. Оскар Сарт. Художник начала века. Он жил в нашем городе. Картина называется «Голая Афродита и нимфы». Когда вы останетесь у Ады на ночь…

БОРИС. Но…

ДИНА. Вы останетесь у нее на ночь… Когда вы останетесь у нее на ночь, вы должны будете измерить расстояние между грудями Афродиты. Я надеюсь, вам доводилось видеть голых женщин. Если это так, то вы должны были заметить, что у них есть груди.

БОРИС. Но мне никогда не приходила в голову мысль измерять между ними расстояние.

ДИНА. Придется попробовать. Учтите, это будет не просто. Картина висит на высоте двух метров. Вам надо будет заблаговременно найти стремянку. Сантиметр я вам дам.

БОРИС. Задание странное, но выполнимое. Если я справлюсь, я с удовольствием измерю расстояние и у других… (Сказал и испугался, не обидится ли Дина.)

ДИНА (не обратила внимания). Супругу Ады принадлежали четыре картины Оскара Сарта: две копии картины «Афина свирепая с мечом» и две копии картины «Голая Афродита и нимфы». Оскар Сарт написал по две копии каждой картины.

БОРИС. У художников такое бывает.

ДИНА. Незадолго до так огорчившей всех нас кончины Константин Парме отдал распоряжение, как поступить с принадлежащими ему картинами. Но в это распоряжение вкралась ошибка. Он написал, что передает музею две картины «Афина свирепая с мечом» и одну картину «Голая Афродита и нимфы». Одну. Он просто забыл, что картин «Голая Афродита и нимфы» – две. К счастью, в министерстве осталась копия распоряжения, в котором написано, что он передает музею все картины. К сожалению, оно не попало в его секретер с документами. Этот секретер находится на вилле у Ады. Я хочу восстановить справедливость. Вы должны будете положить распоряжение, которое я вам дам, в секретер, а то, что находится там, изъять.

БОРИС. Я справлюсь.

ДИНА. Последние две просьбы – почти по вашей профессии. Особенно третья. Я попрошу вас сняться в небольшо м эпизоде: солдат спасает тонущую девочку. Ну, а четвертая… Ада устроит костюмированный бал. На балу вы будете пытаться соблазнить ее домработницу. И соблазните. Кадры должны носить очень интимный характер. Вас это не пугает?

БОРИС. Я актер.

ДИНА. Вот и отлично. Домработница – очень милая девушка. У нее странное имя – Лимона.

БОРИС. Она такая кислая.

ДИНА. О нет! Она – сплошная доброта. Ну, а внешне…

БОРИС. Внешность обманчива. Один мой коллега дед Мороз пять лет жил с Бабой Ягой, и все как надо, а от Снегурочки, представьте себе, за одну ночь нехорошую болезнь схватил. Потом в диспансере он познакомился с докторшей, чемпионкой по гребле, они вместе поехали в Якутию искать золото. Теперь оба сидят.

ДИНА (невозмутимо). Если я останусь довольна, вы получите новые документы, деньги на дорогу и мой шофер отвезет вас на вокзал.

БОРИС. А если откажусь?

ДИНА. Иногда про наши тюрьмы пишут бог знает что! И камеры с мужиками-насильниками, и…

БОРИС. Убедили.

ДИНА. Откровенно говоря, вам повезло. Ада – просто прелесть.

БОРИС. Надеюсь, в Якутию золото искать мы с ней не поедем.

ЗВОНОК ИЗ КАБИНЕТА МИНИСТРА. ДИНА УХОДИТ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ВИЛЬМА.

ВИЛЬМА. Я все слышала. Надеюсь, вы поняли, что вас заставляют совершить подлог?

БОРИС. Понял. Но объясните мне сначала, зачем я должен измерять расстояние между грудями у Афродиты?

ВИЛЬМА. Откровенно говоря, я не поняла.

БОРИС. Может быть, она хочет, чтобы я потренировался сначала на картинах. А что! Вдова поэта, говорят, ничего. И помощница министра тоже. Не знаю, как сама министр.

ВИЛЬМА. Этой надо измерять расстояние не сантиметром, а рулеткой. В метрах.

БОРИС. А Лимона?

ВИЛЬМА. Если вы найдете у нее груди, считайте, вам повезло.

БОРИС. Мне приказано ухаживать за ней.

ВИЛЬМА. Могу вас успокоить, соперников у вас не будет.

БОРИС. Мне еще надо будет спасать какую-то девочку. Не вас, случаем?

ВИЛЬМА. Нет. Я хорошо плаваю.

БОРИС. Жалко. Вы очень красивая девушка. Вы не хотите сыграть Офелию? Давайте порепетируем. «Офелия, о, нимфа! Дай я тебя обниму». Вы в школе не занимались в драматическом кружке?

ВИЛЬМА. Нет. Но сейчас я с удовольствием сыграла бы Шерлока Холмса.

БОРИС. В таком случае я буду играть Ватсона. Кого будем ловить? Есть на примете преступники?

ВИЛЬМА. Пока они еще не преступники, но…

БОРИС. И кто это?

ВИЛЬМА. Министерша и Дина, ее помощница. Вы с ней познакомились.

БОРИС. Познакомился. Очень милая дама. И бюст… Они хотят кого-то убить?

ВИЛЬМА. Они хотят продать копии за подлинники. Дина вам сказала, что Оскар Сарт написал две копии картины «Афина свирепая с мечом» и две копии картины «Голая Афродита и нимфы». Но в документах Оскара Сарта копии не упоминаются.

БОРИС. То есть вы хотите сказать, что одни картины – подлинники, другие – подделки.

ВИЛЬМА. Они хотят оставить подделки в музее, а подлинники продать за границу. Одна картина Сарта была полгода назад продана на аукционе в Нью-Йорке за двести тысяч долларов.

БОРИС. Дело рискованное.

ВИЛЬМА. Им нужны деньги.

БОРИС. Мне тоже.

ВИЛЬМА. Им нужно много денег. Вы здесь человек новый, многого еще не знаете. Не знаете, что брат министерши арестован и ждет суда за попытку продать копии за подлинники.

БОРИС. И ей нужны деньги, чтобы подкупить следствие.

ВИЛЬМА. Нет. Он сидит за границей. Там следователей не купишь. Им нужны деньги на адвоката.

БОРИС. Где сейчас эти картины?

ВИЛЬМА. Одна у Ады. Остальные три они передали фонду, который якобы организует выставку картин Сарта. Директор фонда некий Морковко. Его дочь замужем за братом министерши.

БОРИС. Вы мне кажетесь очень осведомленной.

ВИЛЬМА. У меня есть друг…

БОРИС. Он водопроводчик?

ВИЛЬМА (обиделась). Он работает в Министерстве внутренних дел. Он патриот. Он не хочет, чтобы подлинники были проданы за рубеж. Я вам не скажу его имя, потому что не доверяю вам.

БОРИС. И правильно делаете, мой маленький Робин Гуд. А может быть, пока вы развиваете бурную деятельность, Ада уже продала эту картину?

ВИЛЬМА. Нет, не продала. У нее домработница – наш человек.

БОРИС. Та самая Лимона?

ВИЛЬМА. Да. Я ей звонила, она сказала, что картина на месте.

БОРИС. Когда звонила?

ВИЛЬМА. Недели две назад.

БОРИС. Целых две недели!

ВИЛЬМА (берет трубку, начинает звонить). Никто не подходит. Что-то не так. (Набирает другой номер.) Кубик, это ты? Это я. Что случилось? Кошмар!