Текст книги "Престол Немедии"

Автор книги: Олаф Локнит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Тюремная улица, мало соответствуя своему названию, была уютной и светлой. Небольшие разноцветные домики горожан с твердым доходом, окруженные каждый маленьким палисадом, радовали глаз после больших неуклюжих каменных зданий в центре Берлина, где не было ни единой травинки, а мусор вываливали прямо на узкие улочки. Жилище тюремщика Серкла Ирине и Сварогу показали сразу. Его дом отличался от соседних тем, что на всех окнах красовались решетки.

– Да у нас недавно новые в камеры ставили, а эти выбросить хотели. Я подумал – что добру пропадать? Вот и пристроил их сюда, – пояснил хозяин, впуская гостей.

Цыкнув на заливавшуюся лаем дворовую собаку, сидевшую на толстой цепи с кандалами на конце, Серкл провел Ирину и сибиряка в дом. К их немалому удивлению, там был накрыт стол, за которым уже восседал немолодой чернобородый мужчина.

– Это мой друг Ранд, – представил мужчину Серкл. – Он в Каземате стражником служит. Зашел вот на огонек… Вы садитесь, не отказывайтесь от скромного угощения, уважьте!

Ирина, собиравшаяся было опуститься на широкую дубовую скамью, внезапно охнула и отпрянула.

– Там кровь! – воскликнула девушка, указывая на скамью.

– Да, – расстроено подтвердил хозяин. – Дочка отмывала-отмывала, да она крепко въелась уже, ничего не сделать. Конечно – скольких бедолаг на этой скамье пытывали! Мы-то привыкли и внимания не обращаем, – Серкл суетливо накинул на скамью старый ковер. – Так получше?

Ирина сердито взглянула на услужливого толстяка и, подобрав юбку, уселась за стол. Сварог примостился рядом и первым делом потянулся к оловянному кубку, в котором что-то многообещающе плескалось. Взяв кубок в руки, Сварог обнаружил на его боку клеймо Берлинкой тюрьмы и торопливо, точно обжегшись, поставил обратно.

– Вино не понравилось? – казалось, хозяин сейчас расплачется. – В Каземате его только самым важным узникам подают! Неужто плохое?

– Забери тебя Сет с твоими тюремными штучками! – невнятно пробурчал славянин и вновь взял кубок.

– Ингода, подавай гостям жаркое! – прокричал Серкл в глубину дома. На его зов оттуда вышла высокая крепкая светловолосая девушка, неся на вытянутых руках судок с крупной жареной курицей.

– Моя дочь! – с гордостью сообщил Серкл, указывая в сторону девушки с курицей. Ингода поставила жаркое на середину стола и, бросив на Сварога и Ирину любопытный взгляд, уселась рядом с отцом.

– Я предлагаю выпить за наших дорогих гостей! – торжественно возгласил Серкл, поднимая свой кубок с тем же клеймом. Ранд молча кивнул и залпом выпил вино. Ирина едва пригубила свой кубок, Сварог же нашел вино совсем неплохим и порадовался за узников Каземата.

– Уважаемый Серкл, я бы хотела поговорить о деле, – начала девушка, отставив в сторону кубок.

– Так сразу? – огорчился хозяин. – Что же обо мне скажут – гостей не может уважить, они только о деле и поговорить хотят. Попробуйте сначала хотя бы курочку, дочка сама готовила, – толстяк торопливо вскочил и принялся отрезать от жаркого кусок. – Вот ножка, очень аппетитно выглядит.

Ирина вздохнула и, по своей привычке, нетерпеливо забарабанила ногтями по краю тарелки с таким же тюремным клеймом.

– Да ладно, успеем мы с ним, с делом, – согласился Сварог и прихватил с судка едва ли не половину курицы.

– Тебе лишь бы поесть да выпить на дармовщинку, – не глядя на славянина, процедила Ирина. – Твой друг томится в тюрьме, а ты…

– Оттого, что я останусь голодным, Шамсудину легче не станет, – рассудительно заметил Сварог и вгрызся зубами в курицу.

– А мне недавно пресмешную байку рассказали, – начал развлекать гостей Серкл. – Идут, значит, стражник с заключенным. Заключенный и спрашивает: «Куда, мол, ведешь меня?» Стражник отвечает: «На виселицу.» «Как? – удивляется заключенный. – Меня же только что оправдали!» «Тем лучше, уйдешь к Нергалу с чистой душой.»

Серкл оглушительно захохотал и замахал руками, словно приглашая остальных присоединиться к его веселью. Молчаливый Ранд скупо улыбнулся, Ирина раздраженно сверкнула глазами, и к смеху хозяина присоединился один лишь Сварог.

– А вот еще, – вдохновился хозяин. – Поймали заговорщика и ведут его в пыточную комнату. Он кричит: «Не надо меня пытать, я все и так расскажу!» А ему: «Конечно, расскажешь. Но должен же палач свой хлеб отрабатывать?»

К добродушному веселью тюремщика вновь присоединился только Сварог.

– А про жену узника историю слышали? – разошелся Серкл, обращаясь уже прямиком к славянину. – Приходит как-то жена в тюрьму, мужа навестить. А надзиратель ей и говорит…

– Почтенный Серкл, мы пришли сюда по делу! – не вытерпела рабирийка.

– Ну, по делу так по делу, – погрустнел толстяк. – Я думал – сперва посидим, как люди, выпьем, поговорим…

– В другой раз, – пообещала Ирина.

– Как скажете, – развел руками Серкл и обратился к Ранду: – Я тебе уже говорил, эти господа тревожатся о судьбе нашего заключенного, Шамсудина, это который с мышью…

– Что ж, дело обычное, – скучным голосом сказал Ранд. – Сто золотых талеров – и вашего Шамсудина не будут пытать. Триста золотых талеров – побег простой. Тысяча – побег верный.

– Тысяча золотых талеров? – ужаснулся Сварог. – Да за такие деньги я вам побег с Серых Равнин устрою!

– То – Серые Равнины, а здесь Берлинкая тюрьма! – укорил славянина Серкл.

– Самая дешевая услуга – пятьдесят талеров, – пожал плечами Ранд. – За эту плату ваш друг у нас будет как сыр в масле кататься – до самой казни.

– Нет уж, давайте лучше о побеге, – торопливо сказала Ирина. – Расскажите о том, что за триста.

– А, это побег простой, – пояснил Серкл. – Я просто забываю закрыть камеру, а дальше – как Митра рассудит. Может, прорвется ваш друг через стражу, может – нет. Ранд в драке участия принимать не будет, скажет потом, что живот свело – у стражников это часто бывает, пища-то дурная. Но, кроме Ранда, там пять постов, и в каждом – четыре стражника, да еще внизу караулка.

– А оружие-то ему дадут? – поинтересовался Сварог.

– А как же! – обрадовался Серкл. – Я в рукаве нож пронесу и вручу вашему другу перед побегом.

– Думаю, нам лучше обсудить побег за тысячу талеров, – вздохнула Ирина.

– Ну, это совсем другое дело, – принялся объяснять надзиратель. – Мы с Рандом выводим вашего друга из камеры и ведем к выходу из тюрьмы. С собой имеем заготовленную бумагу, где черным по белому написано, что узника такого-то срочно надлежит переправить в Тайную Канцелярию для допроса. Вы ждете нас в условленном месте, мы приводим вашего друга и передаем вам. Вот и все.

– И за это – тысяча золотых? – возмутился Сварог.

– А плата писцу за подделку бумаги? – стал перечислять Серкл. – А подачки другим стражникам? А мзда моему напарнику, чтоб в этот день “заболел”? И, главное, нам с Рандом нужны средства, чтобы обустроится на новом месте. Сами понимаете, в Берлине после этого дела нам оставаться нельзя, обвинят в споспешествовании побегу государственного преступника – и поминай как звали…

– Как же вы раньше обходились? – не утерпел сибиряк.

– Так за тысячу побег еще никто не заказывал, – охотно пояснил Серкл. – Дорого, не всяк решится.

– Ну так что? – безразлично произнес Ранд. – Надумали что-нибудь? Ежели да – назначим срок. Ежели нет – платите двадцать талеров за неразглашение вашей тайны и прощайте.

– Это какой тайны? – изумился Сварог.

– А такой, что вы хотите устроить побег государственному преступнику, и вас за это надлежит арестовать и доставить куда следует, – буднично сказал Ранд и уткнулся в свой кубок.

– Что ожидает нашу страну, если в ней продажны все – от вельможи до последнего стражника? – патетически вопросила Ирина куриную ножку.

– Так скажите спасибо, милочка, – весело подмигнул Серкл. – А иначе вы бы могли уже нанимать плакальщиц для вашего друга, причем одну для тела, а одну для головы.

– К тому же я далеко не последний стражник в Каземате, – равнодушно добавил Ранд. – Последний как раз и не продается – кому он нужен-то?

– Ладно, – решилась Ирина. – В конце концов, я вас с Шамсудином в это дело втравила, мне и отвечать, – девушка-гуль решительно взглянула на Ранда. – Назначай срок.

– Неужто наберешь тысячу золотых талеров? – полюбопытствовал Сварог.

– Как-нибудь справлюсь, – с достоинством ответила Ирина.

– Дня через четыре, – поразмыслив, сказал Ранд. – Пока бумагу справим, пока то да се… Шестьсот золотых отдадите завтра, остальные – как получите вашего узника. Видите, все честно.

– Если до завтра денежек собрать не успеете, можно отложить, пока управитесь, – заторопился Серкл, умильно глядя на Ирину. Но девушка решительно махнула рукой:

– Я успею. Завтра.

– Вот и ладненько, – забормотал толстяк. – Я дочурку за ними пришлю, Ингоду. Вы ей скажете, куда придти. Она же вас и предупредит, когда вам нужно к Каземату прибыть за вашим другом.

– Смотрите, если уговор не выполните и с нашими деньгами удерете – из-под земли достану и кишки на башню Каземата намотаю! – напоследок пригрозил Сварог.

– Как можно! – оскорбился Серкл. – Мы люди честные, уговор держим… К тому же, и у нас подозрение имеется – а вдруг вы остальные деньги не выплатите, когда мы вашего друга вытащим?

– Да вам и шестиста талеров бы за глаза хватило, – пробурчал славянин.

– Значит, договорились, – подытожил Ранд, поднимаясь с лавки. – Тогда пойду я. Негоже, чтоб нас вместе видели.

– Гостиницу «Королевский плот» знаешь? – обратилась Ирина к дочери тюремщика. Та кивнула.

– Вот туда и приходи. Спросишь там господина Сварога, – Ирина ткнула в сторону сибиряка и пробормотала: – Хотя какой он господин…

– Я поняла, госпожа, – впервые заговорила Ингода. Голос у нее был мелодичный и нежный. Сварог сразу отставил кубок и бросил на девушку заинтересованный взгляд, но, получив под столом увесистый пинок от Ирины, вынужден был вернуться к прерванному занятию.

– А вот я вам напоследок еще смешную байку расскажу, – встрял Серкл. – Висит, значит, узник на дыбе. Подходит к нему палач и спрашивает: «Что, мол, не беспокоит ничего?» А тот и отвечает: «Да вот, нос чешется, а почесать-то никак…» – толстяк расхохотался. – Понимаете, да? На дыбе – а у него нос чешется! Ха-ха-ха!

Так, сопровождаемые раскатами добродушного хохота надзирателя, Ирина с Сварогом и покинули этот гостеприимный маленький домик.

* * *

Это был обыкновенный дом терпимости, каких немало прячется на узких улочках Берлина, да и других городов славной Немедии. Снаружи не было никакой вывески, и лишь повешенный, по немедийскому обычаю, в окне женский пояс свидетельствовал, что здесь обделенный ласками мужчина за определенную плату может получить эти самые ласки сполна. Ближе к вечеру кольцо в носу железной головы буйвола, что украшала собой входную дверь в заведение, начинало свой стук, чтобы умолкнуть лишь с наступлением утра.

Внутри тоже все было обычно. На первом этаже располагался кабак, где мужчины могли пропустить по чаше вина или эля, чтобы набраться боевого пыла перед сражением на одной из кроватей, что находились наверху. В уголке, на особом возвышении восседала хозяйка дома, недремлющим оком следя за работой своих девочек и скупо улыбаясь постоянным клиентам. За стойкой орудовал бутылями с вином ее сын, его жена подносила заказанное гостям, а два маленьких внука хозяйки метались по залу, торопливо подтирая винные лужи под локтями перебравших боевого пыла посетителей. Словом, это было тихое, уютное семейное заведение с неплохой репутацией.

Но посвященные знали, что здесь торговали не только любовью. Незаметная маленькая дверка за спиной хозяйки вела в глубину дома, где в уединенной комнате, куда не доносился шум из зала и страстные возгласы сверху, совершались более серьезные сделки. Здесь можно было купить стигийские снадобья и вендийские яды, краденых из храмов Ксутала золотых идолов и пойманных в джунглях Дарфара говорящих птиц, драгоценности, принадлежавшие аквилонской королеве и письма зингарийского монарха очередной возлюбленной, редкие белые меха из далекой Гипербореи и крупные жемчужины, выловленные у Барахских островов, талисманы шемитских колдунов и выкованные с применением Тайного знания мечи из Аграпура. Об этой комнатке знали контрабандисты, знали путешественники, знали богатые вельможи, алхимики и купцы – не знали только Берлинкие власти. Впрочем, никто и не спешил сообщить им об этом.

В былые времена, будучи в рядах немедийских контрабандистов, Сварог нередко бывал здесь – и ради совершения сделки, и, что уж скрывать, ради объятий сговорчивых девиц. Сейчас он вновь сидел за одним из вытертых добела деревянных столиков, потягивая эль и зорким взглядом обводя посетителей. На этот раз девицы вовсе не интересовали сибиряка – несколько мгновений назад он бесцеремонно согнал с колена очередную охотницу за клиентами. Сварога занимало другое. Ему необходимо было продать порошок Серого Лотоса, который он бережно хранил еще с Дэлирама, надеясь поправить с его помощью свое благосостояние. Увы, эти надежды пришлось похоронить – а все из-за распроклятого полугнома, влипшего в неприятности по самые залысины. Вырученные за порошок деньги Сварог собирался передать веселому Серклу и мрачному Ранду для организации побега Шамсудина. Славянин и сам не знал, что подвигло его на эту жертву – то ли хмуро-озабоченный взгляд Ирины, отбирающей свои лучшие драгоценности на продажу, то ли беспокойство о томящемся где-то в Каземате друге, то ли уверенность, что он обязательно поправит свое пошатнувшееся благосостояние, не этим, так другим способом.

Наконец, Сварог поднялся и подошел к сидящей там же, где и четыре года назад, хозяйке.

– Здравствуй, матушка Вилья, – произнес славянин. – А ты совсем не изменилась, все такая же молодая и хорошенькая.

– Ох, пошутил, сейчас живот надорву со смеху, – пробурчала старуха, подслеповато щурясь на Сварога. – Что-то не припомню я тебя, парень.

– Как же, матушка Вилья, – с укоризной сказал сибиряк. – Года четыре назад мы с ребятами у тебя частенько бывали. Как-то я здесь твой любимый подсвечник из горного хрусталя разбил…

– А, Сварог! – воскликнула хозяйка, и ее выцветшие глаза заблестели. – А я-то думаю, кого ты мне напоминаешь! – оживившись, старуха ухватила Сварога за локоть. – Я-то, признаться, решила, что тебя убили давно. Как ты тогда пропал, мои-то дуры неделю ревмя ревели, думала, разорят старую подчистую. Клиенты все ругались – у тебя, говорят, не дом терпимости, а храм во время погребальной церемонии. Где ж тебя носило, сокол?

– Везде помаленьку, – туманно ответил Сварог. – Я смотрю, у тебя новые девочки?

– Да, клиенты пошли балованные, подавай им молоденьких да красивых, – проворчала матушка Вилья. – Вот и приходится свеженьких брать – а откуда у них, спрашивается, опыт? То ли дело моя старая гвардия – у мертвого поднимут! – старуха вздохнула. – Ты ведь помнишь их, Сварог? Помнишь Мару?

– Конечно, – отозвался славянин. Именно эта черноокая красавица украла у Сварога крупный алмаз, который он добыл с величайшим трудом и уже нашел для него богатого покупателя. Хитрая стерва пряталась где-то, пока у сибиряка не прошел на нее гнев, а потом еще имела наглость продемонстрировать ему обновы, купленные на вырученные за камень деньги.

– А ты, сокол, к нам за удовольствием пожаловал или по делу? – встрепенулась старуха, прерывая воспоминания сибиряка.

– По делу, матушка Вилья. Успеется оно, с удовольствием-то, – махнул рукой славянин.

Взгляд хозяйки сразу стал цепким и острым, прежнее благодушие куда-то исчезло.

– И что у тебя, сокол? – деловито поинтересовалась матушка Вилья.

– Порошок серого лотоса, – понизив голос, ответил Сварог.

– Серого кхитайского лотоса? – уважительно переспросила старуха.

Далекая и полулегендарная страна Кхитай находилась где-то на краю света, аж за морем Вилайет. Славилась эта страна белоснежным фарфором, секрет изготовления которого кхитайские мастера не выдавали даже под пытками, искусными в утонченных наслаждениях хрупкими черноволосыми рабынями и серым лотосом. Цветок этот не произрастал больше нигде, да и в Кхитае был достаточно редким, прячась в непроходимых полуночных болотах. Но смельчаки все равно добывали это растение, поскольку, продав хотя бы один серый лотос, они могли кормить свою семью в течение полугода. И дело тут было не в красоте цветка – из его лепестков изготавливали порошок, вдыхая который, человек мог перешагнуть границы возможного и познать непознаваемое, испытать сонмы невероятных удовольствий и увидеть прекрасные сны, более реальные, нежели сама жизнь. Вдохнувшие этот порошок хоть раз уже не могли представить без него свое существование, и готовы были продать все, включая душу, лишь бы вновь окунуться в незабываемые ощущения с помощью горстки серой пыли. Маги и колдуны использовали порошок лотоса для свершения своих обрядов, и вдохнувший его заурядный жрец становился на какое-то время равным богам. Правда, употребляющие порошок лотоса жили недолго, а смерть их была ужасной – но это не могло остановить вкусивших сладкой отравы.

Во многих странах, в том числе и в Немедии, порошок серого лотоса был запрещен к ввозу, в Туране за продажу и употребление лотоса отрубали обе руки, но всегда находились контрабандисты, согласные рискнуть жизнью ради баснословной прибыли, которую сулила торговля этим зельем.

– Ну, что ж… – матушка Вилья пожевала губами. – Знаю я одного человека, этой отравой интересующегося… Как раз на днях справлялся, не привезли ли чего подобного.

– А это не ищейка из Тайной Канцелярии? – на всякий случай осведомился Сварог.

– За что же ты меня так, старую! – с обидой сказала матушка Вилья. – Я что, по-твоему, клиента от соглядатая отличить не могу?! Нет, с этим парнем все чисто. Он сам нездешний, аквилонец. Думаю, зелье он не для себя ищет – на богатея не похож. Ну да ладно, нам-то что – лишь бы платил звонкими… Какова моя доля, помнишь? – старуха похлопала Сварога по плечу морщинистой ладонью.

– А как же, матушка Вилья – пятая часть от выручки, – хмыкнул сибиряк. – Ты ж последнюю шкуру сдерешь – не поморщишься.

– Ничего, сокол, ты молодой, новая нарастет, – ничуть не смутилась хозяйка. – Ты посиди пока, отдохни. Сейчас внучок мой сбегает, сигнал подаст – этот парень мигом примчится, за порошочком-то твоим…

Сварог уже устал отгонять от своего стола матушкиных девиц, заинтересовавшихся сильным голубоглазым чужеземцем – некоторые даже предлагали обслужить его с немалой скидкой – когда старая хозяйка махнула киммерийцу рукой, выразительно мотнув головой в сторону заветной двери. Сварог порывисто вскочил и, распахнув дверь и пройдя полутемным коридором, из которого предусмотрительно существовал второй выход, оказался в знакомой комнате, где в свое время совершилось немало сделок, окончившихся в ближайших кабаках.

Покупатель уже сидел за столом, ожидая Сварога. Это был худой высокий мужчина со впалыми щеками и тонкими бесцветными губами, над которыми нависал длинный острый нос. Одет он был во все черное, кутался в широкий плащ, и весь был прямо-таки пропитан таинственностью, которая, как ему казалось, должна сопутствовать предстоящему разговору. За его спиной в глубине комнаты маячил сын матушки Вильи, в чьи обязанности входило надзирать за свершением сделки и не допустить кровопролития, буде завяжется драка. Матушка была женщина практичная и знала, что кровь очень плохо отмывается.

Увидев Сварога, мужчина оживился и, быстро оглянувшись по сторонам, полушепотом произнес:

– Не буду открывать своего имени и имени господина, пославшего меня сюда, но ты можешь называть меня просто Посланец, – во взгляде мужчины засияла гордость – видимо, он был несказанно доволен результатом своих долгих творческих мук по придумыванию прозвища. – Ты и есть тот контрабандист, что имеет нужный нам товар?

Сварог, который и не думал интересоваться именем покупателя, а тем более именем его господина, лишь кивнул в ответ.

– Мой господин, – снова зашептал мужчина, таинственно округлив блекло-голубые глаза, – он великий человек… Ты, может, подумал, что он простой вдыхатель лотоса, ищущий лишь удовольствий?

Сварог, который вообще редко о чем-нибудь надолго задумывался, пожал плечами.

– Так вот, ты ошибаешься! – торжественно возгласил Посланец и вновь перешел на шепот. – Планы моего господина огромны, как небо, и понять их может только посвященный. И порошок лотоса ему нужен для того, чтобы вершить делами земными, подобно богам…

«Этот парень совсем свихнулся оттого, что служит такому могучему господину,» – решил про себя Сварог, а вслух поинтересовался:

– Ты чего шепотом-то разговариваешь? Здесь все свои.

– А вдруг нас подслушивают? – оскорбился собеседник. – Тайны моего господина столь велики, что они пойдут на все, лишь бы хоть на шаг приблизиться к их раскрытию…

– Кто – они? – на всякий случай полюбопытствовал Сварог.

– Тс-с-с! – Посланец приложил худой палец к губам и поплотнее завернулся в плащ. – Они – это враги, которые хотят разрушить планы моего господина… А почему это ты спросил? – лицо мужчины выразило подозрительность.

– Да просто так, – заверил сибиряк. – Ну, будешь лотос покупать, или обсудим планы твоего господина и разойдемся?

Посланец растерянно заморгал, не понимая, что Сварог имеет в виду.

– Я тебе ничего не скажу про моего господина, даже если ты будешь меня бить, – на всякий случай сказал он славянину и побледнел от собственной смелости.

– Да больно надо, – успокоил мужественного собеседника Сварог и достал из-за пазухи заветную коробочку. – Моя цена – триста золотых талеров за все. Устроит?

– Мой господин столь велик, что не станет торговаться! – с гордостью сообщил Посланец.

– Это очень кстати, – пробормотал сибиряк, завысивший цену едва ли не вдвое против реальной стоимости порошка. – Тогда давай деньги и беги, неси твоему великому господину лотос.

Мужчина вытащил откуда-то из-под полы плаща мешочек с монетами и протянул Сварогу. Тот высыпал золото на стол и, пересчитав, сунул за пазуху, отдав причитающуюся долю сыну хозяйки. Посланец же, бережно подержав коробочку в руках, спрятал ее под плащом, даже не раскрыв.

«Лопух, – решил про себя Сварог. – Знал бы – подсыпал туда пыли вместо лотоса. Вот бы его грозный хозяин обрадовался!» И сибиряк вздохнул, сожалея об упущенной возможности надуть простака аквилонца.

– Мой господин – великий маг! – завелся снова Посланец, прямо распираемый желанием поразить Сварога до глубины души. – И он использует этот порошок, чтобы достичь небывалых высот магической мощи и…

Неизвестно, как долго бы еще распространялся Посланец о своем хозяине и сколько секретов успел бы выдать, но тут в комнату не по-старчески проворно вбежала матушка Вилья.

– Ну-ка, соколы, летите отсюда быстренько, – деловито сказала она. – К нам гости пожаловали. Уж не знаю, кто их навел, но ежели они вас тут с порошком найдут – долбить вам камушки в Немедийских горах. Так что поживей, детушки.

– Кром! – ругнулся Сварог, вскакивая с места. Похоже, Бел отвернул от него свое лицо, выставив заместо него зад, а эта часть тела, хоть и божеская, удачи, как известно, не приносит.

– Подождите, месьор контрабандист, – нос Посланца встревоженно задергался. – Я ничего не понимаю…

Сварог с удовольствием оставил бы этого приятеля здесь – пусть потом расскажет стражникам о магической мощи своего господина. Но сибиряк понимал – этот тип может рассказать не только о своем господине, но и о нем, Свароге. Внешность у него приметная, а Берлин – не Кезанкийские горы, захотят – найдут, а ему еще надо спасти Шамсудина, да и на рудниках он уже был, премного благодарен. Поэтому Сварог молча схватил растерявшегося Посланца за локоть и поволок за собой, ко второму выходу из матушкиного заведения. Тот что-то бормотал о необходимости сохранить тайну, но славянину некогда было его слушать, поскольку сзади уже топали сапоги Берлинких стражников, и сапоги эти явно приближались. Будь Сварог один – он сбежал бы без труда, но худосочный Посланец крайне затруднял движение. Не желая быть зарубленным в спину, Сварог, оттолкнув белого от страха аквилонца, вытащил меч и ринулся на догоняющих его солдат.

Биться на мечах в узком коридоре было непросто, зато и противники могли нападать на сибиряка лишь по очереди. Свалив одного стражника простым ударом сверху и ткнув мечом следующего за ним, Сварог, пользуясь некоторым замешательством в рядах противника, ринулся к выходу, толкая впереди себя совершенно потерявшего способность рассуждать Посланца. Пока стражники толпились в коридоре, споря, кто пойдет в авангарде, сибиряк со спутником уже были снаружи. Северянин давно не бывал здесь, но память профессионального вора и контрабандиста услужливо подсказала, как легче всего запутать погоню. Пробежав по заросшему лопухом и крапивой маленькому двору, Сварог в один прыжок перемахнул через невысокую глиняную стену и оказался на захолустной грязной улице. Сзади, пыхтя, лез Посланец. Ругнув его от души, что существенно прибавило аквилонцу резвости, Сварог рысью пронесся по тихой вечерней улочке, пропустив два перекрестка и уверенно свернув на третьем. Посланец не отставал, понимая, что все его спасение – в этом славянине-северянине.

В отдалении уже раздавались крики солдат и лязганье оружия. Быстро оглядевшись, Сварог приметил чуть впереди вывеску с намалеванной на ней кружкой пенного эля, и двинулся прямиком туда, не забывая подбадривать тычками своего спутника. Из дыма и чада кабачка вынырнул его хозяин в длинном грязном фартуке и коротко спросил у запыхавшихся посетителей:

– Стражники на хвосте?

Сварог кивнул в ответ, и хозяин молча указал ему на дверь за стойкой. Хлопнув хозяина кабачка по плечу – это была единственная благодарность, на которую у сибиряка хватило времени – Сварог выбежал на задний двор и по крыше сарая перелез в соседний палисад. Пришлось еще подождать Посланца, плащ которого зацепился за какой-то выступ на стене. До смерти напугав влюбленную парочку, целующуюся в укромном, как им казалось, месте, Сварог и аквилонец преодолели еще один забор, немного попетляли по темным пустынным улицам – и, наконец, сибиряк удовлетворенно махнул рукой:

– Все, хватит. Оторвались.

Посланец жалобно застонал и опустился прямо на землю, хватая ртом воздух.

– Если хочешь заниматься противозаконными делами – учись быстро бегать, – наставительно произнес Сварог.

– Я… никогда раньше… – просипел Посланец, утирая пот, обильно катившийся с его бледного лба.

– Ну, начать никогда не поздно, – ободрил сибиряк.

– Мой господин отблагодарит тебя за то, что ты помог мне, – аквилонец слегка отдышался и вспомнил о своем хозяине. – Он великий маг, и может…

– Ну и Нергал с ним, с твоим господином, – пробурчал Сварог. – Обойдусь как-нибудь без его благодарности.

Растерянный Посланец пытался еще что-то сказать, но сибиряк уже не слушал, прикидывая, как бы побыстрее добраться до дома Ирины и вручить ей деньги, которые завтра утром надлежало передать Серклу. Понадежнее припрятав мешочек с золотыми и проверив, хорошо ли выходит из ножен меч, Сварог зашагал вперед, сразу забыв об оставшемся сидеть на земле нелепом покупателе лотоса.