Текст книги "Люди и призраки"

Автор книги: Оксана Панкеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А он их что, вообще не прикрыл? – ужаснулась Кира. – Выставил стрелков на передовую позицию? Он что, полный недоумок? Кто ж его в генералы произвел? Или за взятку, как это всегда делается в Голдиане?

Король пожал плечами.

– Не знаю. Я как-то не подумал спросить об этом, когда мне дедушка рассказывал. А насчет взяток, это ты совершенно права. Если бы не дремучая коррупция, Голдиана бы давно выбилась в мировые лидеры во всех областях. А так они вечно на чем-нибудь споткнутся, что бы ни затеяли, и потом оказывается, что виноват либо какой-то некомпетентный дурак, который получил должность за взятку, либо конфликт деловых интересов, вследствие которого конкуренты друг другу подгадили… И должен сказать, шпионить в Голдиане очень просто, только дорого. Кстати, раз мы заговорили о голдианцах…

– Да-да, – подхватил Элмар. – Я как раз хотел тебе сказать. Факстон меня спрашивал про Кантора.

– Прямо так и сказал? Назвал его по имени? – Король даже приподнялся в своем кресле. – А он-то тут при чем? Откуда он знает?

– Он по имени не называл, просто спрашивал, какие дела у короны с неким мистралийцем, и далее подробное внешнее описание, по которому Кантора трудно не узнать.

– И что ты ему сказал?

– Обещал выяснить, если смогу. Я подумал, может ты этим как-то воспользуешься… что-то придумаешь, что ему такого сказать, чтобы как-то помочь парню… Может, его можно выкупить, раз голдианцы такие жадные до денег… Подумай, Шеллар.

– Обязательно подумаю, только причем тут Факстон? У него-то какой интерес? Ах, ну как же я сразу не понял! Ведь Дорс тоже член Совета Магнатов, и наверняка у них с Факстоном какие-то общие делишки имеются. И эту информацию он искал для Дорса. С одной стороны это хорошо, раз интересуются, значит, еще не убили. С другой стороны, плохо. Если бы они просто хотели получить за его голову какие-то деньги, выкупить было бы проще простого. А раз они хотят знать о наших с ним делах, вполне может быть, что у Дорса другие, более крупные интересы. И какие? Надо будет с Флавиусом посоветоваться…

– Шеллар, – тут же спросил Элмар. – А что ты сегодня Ольге такого наговорил, что она опять вся в слезах и спрашивает, что случилось с Диего и почему ей никто ничего не говорит? Ты что, намекнул?

– Да и не думал я намекать! Тут дело вот в чем. Если эти голдианские бандиты хотят от него что-то узнать, а пытка не даст желаемого результата, они могут броситься искать другие пути давления, и очень легко их найдут. Про него и Ольгу весь город знает, и любой на нее укажет. А я не хотел бы, чтобы она из-за этого пострадала, поэтому попросил Флавиуса выделить ей охрану, а ее попросил быть осторожнее. Но, разумеется, я ей ничего не сказал, придумал некую несуществующую угрозу из Мистралии. Якобы его хотят поймать через нее, все такое. Не понимаю, из чего она сделала вывод, будто с ним что-то случилось? Она ведь не знала о пророчестве?

– Знала.

– Как так знала? Кто это ей додумался сказать? Опять тебя, как лопуха раскололи, точно как тогда с Жаком?

– Вовсе нет, – обиделся Элмар. – Просто так вышло, что она сама догадалась. Видишь ли, мы все забеспокоились, и каждый сам себе подумал – а что же будет с ней, если она его потеряет? Не додумается ли наша подруга опять впасть в депрессию и на этот раз воспользоваться чем-то повернее? Подумать подумали, решили, что надо провести с ней беседу на эту тему, а обсудить это между собой не догадались. Вот и вышло, что в один день с ней провели сразу три беседы. Сначала я, потом Жак, а потом и сам Диего.

– Три лопуха! – простонал король. – Мне-то почему не сказали? Я ведь тоже сегодня затеял с ней такую же беседу! Неудивительно, что она заподозрила неладное!

– Мы думали, ты знаешь… – растерялся Элмар.

– Откуда?

– А вот об этом мы не подумали… Ты всегда все знаешь, вот мы и решили, что это ты знаешь тоже…

– Господа, – подала голос королева. – О чем идет речь? О каком пророчестве, и я не вполне поняла, что случилось с Ольгиным возлюбленным? Вы не могли бы мне объяснить?

– Вот, Элмар тебе объяснит, – кивнул король. – Сейчас мы закончим, он мне расскажет, чем там все кончилось, и что еще было интересного, да я сбегаю, навещу господина Факстона, а Элмар тем временем объяснит тебе, в чем дело. Чтобы ты без меня не скучала. А пока, дорогой кузен объясни мне быстренько, что там еще было на заседании? Агнессу видел? Она заявлений не делала?

– Видел. Она все время молчала, тихая такая была, задумчивая. А что еще…

– Александр извинился перед Чжэнем за свое недостойное поведение?

– Чжэня не было. Бедняга так расстроился, что даже заболел от огорчения, и вместо него приезжала Суон.

– Надо будет его навестить, – посочувствовал король. – Да как-то официально заявить, что у нас нет к нему претензий, что ли. Жалко парня, так опозориться на весь свет… Вот что значит – жениться, на ком дядюшка скажет… Так бы и я в свое время дядюшку послушал, неизвестно что бы было…

– А тебя что, женить хотели? – удивился Элмар.

– А ты что, не помнишь? Или ты тогда уже уехал на подвиги? Это мне было девятнадцать и была сиреневая луна, как сейчас… Да, точно, ты уже уехал. В голубую луну тебе исполнилось семнадцать, и ты сразу уехал. Хотел меня дядя женить, было дело. Еле отвертелся.

– А на ком?

– На твоей сестре.

– На которой? – с ужасом переспросил Элмар, видимо представив себе такую милую пару, как гениальный кузен Шеллар и тупая сестрица Нона.

– Нона к тому времени была уже замужем, – улыбнулся король.

– А почему тогда ты не женился на Тине? Вы же с ней прекрасно ладили и всегда дружили.

– Именно потому, что я не хотел потерять ее дружбу ради сомнительного права обладать ею, как супругой. Да и у меня уже тогда не было никакого желания вообще жениться.

– Это на тебя похоже! – возмутился Элмар. – Так и скажи, что тебе жениться не хотелось. И из-за тебя Тину отдали замуж за принца Ставроса, дядюшку Александра. Ты его видел хоть раз? Нос перебит, через все лицо шрам от меча, хромой и ко всему старше нее на двадцать лет.

– Элмар, – печально улыбнулся король. – Разве ты не знаешь, что Тина вышла замуж по любви? Она сама тебе не говорила?

– Да у меня не хватило духу спрашивать! Что, правда?

– Чистая правда. Она любила его, хромого, увечного, и вдвое старшего. И до сих пор любит. Он прекрасный человек, и они счастливы вместе. Так что, моя совесть чиста.

– А как вам с Тиной удалось отвертеться? – поинтересовался Элмар, успокоившись насчет семейного счастья сестры.

– Я заявил дядюшке официально, что не намерен жениться ни на ком и никогда. Что, дескать, с такой наследственностью, как у меня, заводить детей не следует. А мэтр меня в этом поддержал.

– Он тоже так считал, или ты с ним договорился?

– Мы с Тиной вместе с ним договорились. Кстати, теперь я знаю, как мэтр уговорил дядюшку отдать Тину замуж за Ставроса. А то он был категорически против, приглядел ей какого-то жениха в Голдиане, а потом, как по волшебству, резко изменил свое мнение…

– Мэтр Истран тебе сам сказал, как он батюшку уговорил?

– Нет, просто я вчера видел, как наш любимый придворный маг поступает с королями, которые неподобающе себя ведут. А у дядюшки после разговора с наставником ухо выглядело точно, как твое… Но мы отвлеклись. Я еще что-то хотел спросить… А, кто императрице глаз подбил?

– Вторая императрица. Они успели подраться, прежде чем эту мерзавку схватили. Ты бы видел, как ее императорское величество сигает через стулья и машет ногами!

– Не видел, – улыбнулся король. – Но могу представить. Если ты еще не слышал, Суон внучка мастера Цуй Вэя, великого знатока рукопашного боя, и владеет секретами этого искусства, которые передаются в ее семье из поколения в поколение. А о битве императорских жен мне Флавиус рассказал. Кстати, ты знаешь, что вы бедного Флавиуса чуть с ума не свели? Надо же как-то внимательнее быть к человеку! Он все утро ходил меня искал, и везде ему говорили, что я только что ушел и спешили спровадить. Бедняга всерьез решил, что его обманывают, что я на самом деле умер, а все сговорились и пытаются скрыть это от него. Когда мэтр отослал его, сказав, что я у себя, но его не приму, это была последняя капля. Флавиус вломился ко мне в кабинет, чтобы убедиться, а меня там не оказалось. Мы подумали, что кабинет – не самое надежное место, и спрятались в тир.

– И правильно сделали, – вставила Кира. – Флавиус в конце концов тебя нашел и опомнился, ничего с ним не случится. А вот если бы он вломился и увидел нашего гостя…

– Шеллар, а кто это был у тебя в гостях? – удивился Элмар. – Кого это нельзя показывать даже Флавиусу? Или это такая государственная тайна, что и мне знать не положено?

– Тебе можно, – утешил его кузен. – Он и сам хотел с тобой познакомиться, но тебя не было. Только это и в самом деле государственная тайна, никому не проболтайся. Знаем мы с Кирой, Жак, Мафей, мэтр Истран и Эльвира. И больше никому. Особенно Азиль.

– Что я, трепло какое?

– Трепло не трепло, а Ольга из тебя государственные тайны выбивает за раз плюнуть. Смотри, помалкивай. Ко мне приходил принц Орландо.

– Тот самый, которого ты искал? Он нашелся?

– Для меня – нашелся. Для мировой общественности – пока нет. Так что смотри. У тебя есть, что еще рассказать? А то мне надо к Факстону, а на ночь глядя с визитом не попрешься.

– Так, по мелочи. Вот, к примеру, Кира, что у вас там вышло с герцогиней Дварри?

– Что, жаловаться приходила? – недобро прищурилась королева. – А почему к тебе?

– А она еще не знала, что надо идти к Шеллару. Пришла, распустила нюни, жаловалась, что ты ее ни за что выгоняешь, патетически вопрошала, кто здесь король, я или ты, ненавязчиво при этом делая вид, будто платье у нее с плечика само сползает. Они что, действительно меня за дурака держат? Или думают, что я плечиков женских не видел?

– Не переживай, – отозвался король. – Анна просто дура, и ее прелести – единственный аргумент в разговоре, какой она знает. Кира, а за что ты ее выгоняешь? Она что-то натворила, или просто попалась тебе под горячую руку?

Кира неохотно объяснила, предчувствуя, что сейчас его величество, известный своей снисходительностью, начнет заступаться за эту дуру. И начала уже подбирать аргументы для предстоящего спора с любимым супругом, которого, как она слышала, переспорить крайне сложно.

– Вот уж, корова… – вздохнул король, выслушав объяснение. – Что сама она, что шуточки у нее… Только видишь ли, Кира… – он еще раз вздохнул и очень серьезно продолжил: – Ты имеешь полное право выгонять своих придворных дам, если они в чем-то провинятся. Однако я бы тебя очень попросил не начинать это делать с первого дня. Они, конечно, как не стерва, так дура, но это будет выглядеть… не совсем порядочно с моей стороны. Прямо-таки черная неблагодарность получается. Пока у меня не было жены, я ими пользовался, как хотел, а как только они стали мне не нужны – пинком под зад и вон со двора. Некрасиво как-то, ты не находишь? Если для тебя это не принципиально важно, я бы тебя попросил не разгонять придворных дам. Даже если они тебе не нравятся, подожди немного. Они все равно сменятся естественным путем. Дамы имеют свойство выходить замуж и оставлять двор. А на их место найдешь других, на свой вкус. Я, конечно, не настаиваю, но, на мой взгляд, Анне достаточно и того, что она сегодня пережила. И если завтра ей сказать, что ты пошутила, дабы преподать ей примерный урок, это будет очень к месту. Но решай сама, это твои дамы, можешь их хоть всех заменить. Даже Камиллу, только она все равно никуда не денется. Я ей придумаю какую-нибудь дурацкую должность, и она все останется при дворе в другом качестве. Она здесь что-то вроде достопримечательности. Вон, даже эльфы к ней наведываются… – король хитро покосился на кузена, который в ответ возмутился:

– Что ты смотришь, что ты усмехаешься! Тебе б такие проблемы! Представляешь, что меня ждет, когда эта романтическая история про эльфа расползется по столице! Лаврис будет просто счастлив!

– Ты своему Лаврису скажи, пусть научится сначала считать до тринадцати, – посоветовал король. – А еще скажи, что эльф у тебя очень интересовался, нет ли у тебя друзей, похожих на тебя внешне, но не столь обремененных предрассудками. И пообещай, что если Лаврис раскроет рот на эту тему, то он и окажется этим самым другом без предрассудков. И пусть потом с этим эльфом как хочет объясняется, а ты будешь смеяться.

– Спасибо, – повеселел Элмар. – Скажу. Только насчет тринадцати ты не прав. Лаврис до тринадцати считать умеет, и всегда прекрасно помнит, в какой день у него заканчивается действие противозачаточных заклинаний. Просто тогда у него как раз не было денег сходить к магу и заклинание обновить. Это нам с тобой просто, к мэтру сбегал – и на год свободен. А твои подданные, если ты не знаешь, за это платят.

– Вот паршивец, – покачал головой король. – Ведь сам прекрасно знал, что заклинание закончилось, но отказаться от соблазна не смог. Вот и жалуй дворянство таким охламонам…

– Еще бы! Шеллар, как он мог отказаться, если он закадрил королеву! Он этого момента пять лет ждал! Они с Орри поспорили, что Лаврис когда-нибудь трахнет королеву, и тут такой случай!

– А они не уточняли, какую королеву? – повеселел его величество. – Так зачем Лаврис ждал пять лет, съездил бы к Дане, она на этот счет без предрассудков. И последствий бы таких не было.

– Ты же знаешь, что ее королевство официально не признано, так что этот номер не прошел бы. Да ладно тебе переживать, зато какой принц получится! Красавец! В Галланте таких отродясь не было. И Агнессе на старость утешение.

– Ладно уж, – проворчал король. – О старости Агнессы он заботится! Если у тебя все, то я пошел, а ты, пока меня не будет, расскажи Кире про эту историю с пророчеством и как вы, три лопуха, Ольге проболтались. А другу своему Лаврису передай, что еще один такой фокус, и я его женю. На ком-нибудь, на свое усмотрение. Под угрозой лишения дворянства и увольнения из полка. Совсем обнаглел, жеребец… А если бы ему не подвернулась Агнесса, он бы теперь за моей королевой ухлестывал?

– Что ты, – утешил его Элмар. – Кира однажды сказала ему пару слов, и он с тех пор к ней не приближается.

– И каких же? – поинтересовался его величество, с улыбкой покосившись на королеву.

– А то ты Лавриса не знаешь! Он нам, как обычно, изложил ее слова где-то так: «Баронесса тонко мне намекнула, что кавалер со столь сомнительной репутацией, как я, вряд ли может быть интересен для нее в качестве возможного партнера, и вообще, то низменное и неподобающее времяпровождение, которое я осмелился ей предложить, она находит для себя недостойным и унизительным…». В общем, мы единодушно решили, что нашего Лавриса просто послали, и даже ставок не делали по этому поводу. Зато сам Лаврис после этой познавательной беседы выгреб всю свою наличность и все поставил на то, что вы поймете друг друга и поженитесь. Кучу золота выиграл.

Кузены дружно расхохотались, а королева удивленно подняла брови.

– А почему он так решил?

– Вот Элмар тебе расскажет, – пообещал король, кивая на потенциального рассказчика. – А я если еще минут пять с вами задержусь, не впишусь ни какие правила приличия.

* * *

– Твоего змея я блокирую двумя серыми орлами, змей и один орел уходят в отбой… этот на место. А по этой лесной чаморочи бьем шаровой молнией… сколько тут у меня есть?.. раз, два, три… четыре есть. Значит четыре, и отбой. А теперь я атакую, и ты проиграл. И проиграл-то по-дурацки. Зачем тебе понадобилось атаковать? Ты всегда так плохо играешь?

Кантор устало вздохнул и бросил карты на табурет.

– Слушай, Тедди, а чего ты от меня хотел? Я и так-то не лучший игрок в этом мире, а при таком самочувствии, как сейчас, вообще ничего не соображаю. Да и неудобно мне одной рукой и карты держать, и ходить. Сыграй лучше со своим шефом, если тебе так нужен достойный противник.

– Эхе-хе… – вздохнул палач, собирая карты. – И сыграть-то не с кем. Господин Крош вообще не играет, если ты о нем. Вот босс, говорят, чемпион Нового Капитолия, но не пойду же я к боссу с такими глупостями. Налить тебе еще?

– Если не жалко, – кивнул Кантор. – А босс твой, чемпион… Ему, наверное, просто поддаются, потому что боятся, или чтобы подлизаться.

– Может быть, может быть… – рассеянно покивал Тедди, любовно укладывая карты в ларчик. – Это верно, босса все боятся. И господина Кроша все боятся. Это только ты тут хамишь всем подряд. Он на тебя очень обиделся, и был просто вне себя оттого, что босс не велел тебя больше трогать.

– А с чего это ваш босс так раздобрился? Если ему ничего от меня больше не нужно, почему я до сих пор жив? Или это – он кивнул на табурет, на котором располагались оловянные стаканы и нехитрая закуска, – мой последний ужин, так сказать? Поэтому ты и затеял эту совершенно безумную пьянку?

– Что же в ней безумного? – искренне удивился Тедди. – Почему бы и не выпить с объектом, когда больше не с кем? Тем более, если такой объект стоящий. А убивать тебя босс тоже пока не велел, если ты об этом, и господин Крош от этого в полном отчаянии. Уж очень он на тебя зол за то, что ты ему нахамил и нагло с ним торговался.

– И часто ты так вот пьешь с объектами? – поинтересовался Кантор, который весь вечер тихо балдел, представляя себе, как безумно выглядят со стороны мирно выпивающие вместе палач и его «объект», и в который раз убеждался, что он все-таки точно ненормальный. В первый момент, когда в дверях камеры появился палач с бутылкой и спросил, не желает ли Кантор выпить, бедный объект чуть сознания не лишился. А потом, убедившись, что Тедди не шутит и не издевается, философски рассудил, что так, наверное, и должно быть. Если товарищ Кантор полностью больной на голову, что ни для кого не является секретом, то вполне естественно, что к нему обращаются с подобными безумными предложениями. И отказываться от дармовой выпивки только потому, что ее предлагает палач – это уже непозволительные капризы. Даже если он туда яду насыпал, какая разница – от чего… Да и любопытно стало пообщаться с таким же сумасшедшим, как и сам. Ведь Тедди должен быть не менее чокнутым, чтобы устраивать вот такие посиделки с человеком, которого только вчера истязал и которого, возможно, завтра должен будет прикончить.

– Как получится, – флегматично пожал плечами палач. – Мало кто соглашается. Только придурки, которые надеются извлечь из этого какую-то пользу, и такие вот оригиналы вроде тебя.

– А как ты нас различаешь? – Кантор поморщился, пытаясь как-то сменить позу. Сидеть, ни обо что не опираясь, было тяжело, а опираться спиной – больно. Приходилось опираться плечом, а оно быстро уставало. Переменить же плечо не было возможности, так как он был прикован за руку к стене. К счастью, за правую, а то бы и стакан нечем было взять.

– Придурков и оригиналов? А чего тут различать… Мы сидим вот так уже час, и ты до сих пор ничего у меня не попросил, и ничего не предложил. А еще это обычно по лицам видно. Вот ты, например, когда я тебе предложил выпить, что подумал?

– «Ни хрена себе!», – честно ответил Кантор.

– А потом – что я, наверное, полный псих.

– А потом я вспомнил, что я тоже полный псих, и решил, что это будет в самый раз. И чего отказываться, если наливают. Тем более, я очень надеялся, что, если выпью, мне полегчает.

– А что, не полегчало?

– Не очень. Тедди, а тебе от начальства не попадет? Явится, например, твой шеф, а у тебя объект лыка не вяжет…

– А ты разве лыка не вяжешь? Не похоже. До такого состояния я и сам не пью, и других не угощаю. Даже если есть такой повод.

– Какой повод?

– Замечательный повод. Эту сучку Джоану, наконец, поимели.

– А ты ее за что-то не любишь?

– Она меня тоже. Конкуренция, сам понимаешь.

– И кто лидирует?

– Когда как. Она вернее, я дешевле. А если честно, то босс с ней связался исключительно потому, что ему господин президент порекомендовал. А теперь не знает, как отвязаться, чтобы господин президент на него не обиделся. Эта зараза то ли его родственница, то ли он с ней спит, но любит ее наш президент безумно и самозабвенно, и обидится, если босс откажется от ее услуг. А она за свои услуги ломит несусветные цены, да и стерва она такая, что с ней общаться невозможно. Может, именно поэтому босс и не велел тебя убивать. К примеру, хочет исследовать, как ты сопротивляешься сканированию, и научить своих людей. Полезнейшее умение… Если оно распространится в мире, господа маги не выдержат конкуренции, и моя работа будет цениться выше.

Кантор не удержался, чтобы не заметить с некоторой иронией:

– Любишь ты свою работу, как я погляжу.

– Работа как работа. Не хуже, чем твоя. Только твои объекты не имеют возможности высказать тебе свои претензии, как ты мне сейчас пытаешься.

– Ну, положим, Фернан тебе тоже претензии не выскажет, – криво усмехнулся Кантор и, отчаявшись хоть как-нибудь пристроиться сидя, лег на живот. – И должен заметить, мои… объекты ходят на свободе, а не сидят, прикованные к стенке, под охраной нескольких здоровых мордоворотов.

– И знать не знают о том, что они объекты, – добродушно хохотнул Тедди, и его круглая толстая физиономия расплылась в улыбке. – Тебе не кажется, что наша беседа начинает и в самом деле походить на беседу двух ненормальных? Обхохочешься! Палач и убийца сидят и спорят, чья профессия этичнее.

– А как тебя вообще угораздило выбрать такую профессию? При нормальном общении ты производишь впечатление совершенно беззлобного человека.

– А с чего ты решил, что палач должен быть злобным? Я ремесленник, я делаю свою работу. Хороший палач и не должен ненавидеть свой объект, так же, как и не должен ему сочувствовать. Или ты уже имел дело с палачом, и тебе просто попался плохой специалист, поэтому ты так о нас думаешь?

– Не вижу особой разницы, – проворчал Кантор. – Разве что плохой специалист не предлагал мне выпить и поиграть в карты. А в остальном – так же больно.

– Что ж, терпи теперь, – развел руками Тедди. – У тебя был выбор… Хотя, если подумать, в чем-то ты прав… Когда я работал на правосудие, было как-то проще, а здесь мне не особенно нравится. Все куда-то торопятся, всем надо срочно… советы дают безграмотные… Я так не могу. Мой наставник, старый хин-эмигрант, долго прививал мне эту самую неторопливость, которая так всех раздражает, и избавиться от нее не так-то просто. Да и не думаю, что следует… Ты там не спишь?

– Нет, – отозвался Кантор, не понимая головы. – Мне просто так удобнее, а уснуть я все равно не смогу. Продолжай, я слушаю. Так это у тебя хинская школа?

– Да. Она предусматривает определенную систему, определенный порядок действий… и совсем не предусматривает, что объект надо изувечить в первые же сутки. Между прочим, уморить объект раньше времени считается непростительным промахом в работе и полной халтурой. А этот Фернан со своими яйцами… тоже мне, знаток мистралийской психологии! Озабоченный какой-то. Он сам-то не мистралиец часом?

– А я что, произвожу впечатление озабоченного? – обиделся Кантор.

– Не знаю, но видно было, как ты переживал за свои яйца каждый раз, когда Фернан советовал за них взяться, – засмеялся Тедди, заглянул в пустую бутылку и убрал ее с табурета. – А что ты ничего не ешь?

– Не могу. Тедди, а если ты видел, что я так уж переживаю, почему не попробовал?

– Потому, что… как бы тебе объяснить… Ты не просто боялся с ними расстаться, ты мысленно с ними уже расставался. То есть, был готов пожертвовать самым ценным и все равно ничего не сказать. Это обычно видно по лицу, по глазам… и вообще, хороший палач такие вещи чувствует. И если вероятность, что объект окочурится, значительно перевешивает вероятность, что он расколется, то какой смысл тогда в таком бесполезном действии? Лучше не торопиться, а работать методично и по порядку. Возможно, суток через семь мне бы удалось тебя расколоть… Убери свои два пальца, хвастун. Впрочем, особо стойкие объекты, которые не раскалывались ни при каких обстоятельствах, мне тоже попадались… Насчет тебя не уверен, честно, не уверен. А проверить уже не получится.

– Тогда положись на мое слово, потому что я уверен.

– А почему ты так уверен?

– Потому что… до тебя проверяли. А в твоей системе что-то есть такое… правильное что-то в ней есть.

– Да? – рассмеялся палач. – Как радостно это слышать! Если вдруг так случится, что тебя все-таки не убьют, могу взять в ученики.

– Да нет, спасибо. Староват я новую профессию осваивать.

– Ну, как хочешь. Что-то ты совсем опечалился, неужели все так плохо? Могло быть и хуже, между прочим. Или просто вспомнил, как «проверяли»? Нет, явно тебе в прошлый раз никудышный специалист попался, стоит на твою физиономию посмотреть, сразу видно. Чем бы тебя отвлечь… может, анекдот рассказать?

– Расскажи лучше, что в мире делается, – попросил Кантор, которому было не до анекдотов.

– В мире? А вот, к примеру, в Ортане короля убили. Прямо на свадьбе, говорят. Женился на свою голову…

– Короля? – переспросил Кантор, не поднимая лица, чтобы сообразительный Тедди не увидел его выражения. – Как? Кто убил? Какая-то ревнивая дама?

– Не поверишь – жена хинского императора.

– А ей-то зачем?

– А демоны их знают, этих хинов, они все немного с приветом… Даже мой наставник, мир его праху, очень странный был человек. Вот помню как-то…

Кантор старательно сделал вид, что ему очень интересны рассуждения о покойном наставнике и ненормальных хинах, хотя на самом деле его мысли были совсем о другом. Почему-то вспомнилась последняя встреча с его величеством на кухне у Ольги, как его бесило то, что она вечно с таким умилением встречает короля, а он ее обнимает. Ну с чего было беситься, пусть бы себе обнимал… А потом мысли сами собой перескочили на Ольгу. «Бедная девчонка, бывают же такие невезучие! Вчера король, завтра я… чуть ли не в один день. То ли и в самом деле проклятие? Может, я – это вовсе не я, а настоящий я давно умер и теперь вот… живых соперников разгоняю?»

Ты что, опять умом тронулся, возмутился внутренний голос. С чего бы это я сам себя отгонял от своей девушки? Не выдумывай ерунды, не думал я умирать, и, кажется, я тебе уже говорил, что я – это ты. А раз уж речь зашла о девушке, причем тут король? Ты что, до сих пор ревнуешь, дурак набитый?

Сам дурак, не остался в долгу Кантор. Не ревную я, а просто… Она же его любит. Пусть не так, как меня, но все равно убиваться будет, как по родному. А я еще додумался попросить Амарго, чтобы ей передали, если меня убьют. Вот будет кстати, завтра только с похорон короля придет, а ей тут еще одна приятная новость…

Но ты же еще жив, не унимался внутренний голос.

Вопрос времени, устало отмахнулся Кантор.

Ты это брось, продолжал возмущаться голос. Ты что девушке обещал? Обещал выжить и вернуться. Изволь держать слово, а не распускать сопли. Хотя короля, конечно, жалко.

Жалко, согласился Кантор. Как же это они так облажались, предсказатели наши? Говорили «застрелится»… вот и верь им на слово!

А разве не правда, печально напомнил голос. Мафей тебе предсказывал? Сбылось?

Еще как, проворчал Кантор. Только вот, помнится, еще один великий ясновидец мне тоже предсказывал… Мальчик и девочка у меня, видите ли, будут! Оракул хренов, мать его… Или просто соврал, утешить хотел? Как он хоть там, не навернулся ли со своей скалы по укурке…

А чего ты, собственно, ноешь, рассердился внутренний голос. Будешь сидеть и ждать, что тебя кто-то спасет, так и в самом деле досидишься… до совсем противоположного. С каких это пор ты стал надеяться на постороннюю помощь? Наверное, и в самом деле вредно слушать предсказателей. Расслабляешься.

Тебе бы так расслабляться, рассердился и Кантор. Заткнись, язва ты ехидная! Без тебя тошно! И спина болит.

У меня тоже болит, отозвался голос. Это, между прочим, и моя спина. Но дело-то не в том! Давай что-то делать, не сиди так! Я жить хочу, в конце концов!

Заткнись, сказал, повторил Кантор. Все хотят жить. И я тоже. Только хотеть надо в меру, а ты, я гляжу, хочешь жить больше, чем следует. Вот и начинаешь дергаться, паниковать и подбивать меня на безнадежные авантюры. Я лучше знаю, когда надо действовать, а когда не надо. Вот сейчас как раз не надо. Тедди не дурак, все мои возможные выходки у него предусмотрены, и позориться в очередной раз мне никак не хочется. Вспомни табуретку. И не лезь. Ты мне мешаешь.

– Эй, ты там не заснул? – окликнул его Тедди. – Что-то ты притих.

– Просто задумался, – отозвался Кантор, приподнимая голову. – Я не сплю. И что особенно противно, в полном сознании.

– Что, так плохо?

– А то хорошо! Ты как спросишь… Ты свою систему на себе никогда не пробовал?

– Как сказать… – усмехнулся палач. – Мой наставник считал, что хороший палач должен в полной мере осознавать, что чувствует его объект… я же говорил, хины все слегка ненормальные.

– Почему только хины?

– Это верно, мистралийцы тоже! – довольно расхохотался толстяк Тедди. – Ладно, я вижу, тебе и в самом деле не до бесед, так что я пойду домой, а ты попробуй все же поспать. Может, завтра опять встретимся на прежнем месте.

– Очень может быть… – согласился Кантор и, набравшись наглости, все же спросил: – А у тебя тут ничего нет такого, чтобы укрыться? Холодно. Или это часть твоей системы?

– Не холодно здесь, – возразил Тедди. – это тебя просто знобит. Температура у тебя. Ожоги, знаешь ли, дело такое… Есть у меня, чем укрыться, но тебе лучше так потерпеть. Во-первых, эти тряпки грязные, еще заражение крови подхватишь, а во-вторых, ожоги лучше держать открытыми. Так что, потерпи.

– Да брось, – устало отозвался Кантор, закрывая глаза. – Мне без разницы, как твои художества будут заживать. Все равно не думаю, что доживу до результата. И можно подумать, та табуретка, которой ты меня приложил, была стерильная…

* * *

Первое, что увидел господин Факстон, войдя в свои апартаменты, была мэтресса Джоана, восседавшая на диване с неизменным бокалом коньяка и длинной папиросой.

– Зюси, малыш, где ты был так долго? – укоризненно спросила она, едва завидев его.

– Бабушка! – обрадовано вскричал президент Совета Магнатов, бросаясь к ней с распростертыми объятиями. – Бабушка, милая, с тобой все в порядке? Я чуть не прибил этого недоумка Багги…

– Все нормально, малыш, все обошлось, – улыбнулась бабушка, ласково потрепав «малыша» по лысине. – Можно сказать, я даже не пострадала, хотя компенсацию за моральный ущерб из твоего дружка Багги все-таки выдавила. Будет время, сходи, обговори с ним сумму. Кстати, твой Багги полный кретин, так что, можешь ломить сколько захочешь, даст.

– Я обязательно зайду к нему, – заверил мэтрессу любимый внучек и присел напротив. – А что же там все-таки случилось?